Дед Петра Чаадаева по материнской линии - князь М.М.Щербатов (+ 1790), известный историк, сподвижник Н.И. Новикова . Мать - княжна Наталья Михайловна Щербатова (+ 1797). Отец - Яков Петрович Чаадаев (+ 1794), советник Нижегородской уголовной палаты.

Преподавателями его были профессора Ф.Г. Баузе (один из первых собирателей древнерусской письменности), К.Ф. Маттеи (исследователь рукописей Священного Писания , житий святых), Т. Булле. Последний выделял Чаадаева как одного из самых одаренных учеников.

Характерным недостатком всей системы просвещения в России того времени было то, что лекции читались только на иностранных языках. Русский язык не изучали вовсе. Позднее Чаадаев говорил о себе: "...Мне легче излагать свои мысли по-французски, чем по-русски ".

С ранних лет Чаадаев поражал окружающих необыкновенным умом, начитанностью, тягой к самообразованию. Он был собирателем книг и обладал богатой библиотекой . Одной из "жемчужин" библиотеки Чаадаева был "Апостол", изданный в году Франциском Скориной - в России было только 2 экземпляра этой книги. Чаадаев не был библиотафом ("книгохоронителем") и охотно делился книгами с профессорами и другими студентами.

В университете у Чаадаева складывается дружба с А.С. Грибоедовым и И.Д. Якушкиным.

Современники отмечали утонченный аристократизм и щегольство в одежде Петра Чаадаева.Близко знавший его, впоследствии ставший биографом, М. Жихарев писал, что «искусство одеваться Чаадаев возвел почти на степень исторического значения ». Чаадаев слыл самым блистательным из молодых людей в Москве , он пользовался также репутацией одного из лучших танцевальщиков. Явное благоговение перед его личностью впечатляло и самого Петра Чаадаева и развивало в нем черты жестокосердного себялюбия. Интеллектуальное развитие и светская образованность не заполнялись сердечным воспитанием. В дальнейшем, это окажется одним из источников своеобразия и подвижности его философских размышлений.

Военная служба

Ходил в штыковую атаку при Кульме.

Заграничное путешествие внесло существенные изменения в духовную жизнь Чаадаева и повлияло на становление его философии истории. Он продолжал пополнять свою библиотеку. Пристальное внимание Петра Яковлевича привлекали труды, в которых предпринимались попытки согласовать социально-научный прогресс с христианством . В году в Карлсбаде Чаадаев познакомился с Шеллингом .

Несмотря на то, что все время занимался лечением, здоровье его только ухудшилось. В июне года Чаадаев выехал на родину.

Возвращение на родину. "Философические письма"

Сумасшедшим «Письмо» признал и московский митрополит Филарет .

С года до самой своей кончины Чаадаев жил в Москве во флигеле на Новой Басманной улице, из-за чего получил прозвище "басманного философа".

Философские идеи

Чаадаев, несомненно, считал себя христианским мыслителем.

Следует подчеркнуть нетрадиционность его христианской философии: в ней не говориться ни о греховности человека, ни о спасении его души, ни о таинствах, ни о чем-либо подобном. Чаадаев сделал умозрительную "вытяжку" из Священного Писания и представлял христианство как универсальную силу, способствующую, с одной стороны, становлению исторического процесса и санкционирующую, с другой стороны, его благое завершение.

Такая сила, по мнению Чаадаева, наиболее выпукло проявилась в католичестве , где развилась и сформулировалась социальная идея христианства , определившая ту сферу, в которой живут европейцы, и в которой одной, под влиянием религии, человеческий род сможет исполнить свое конечное предназначение, т.е. установление земного рая . В католичестве им подчеркнуто двуединство религиозно-социального принципа, "вдвинутость" в историю.

Г.В. Плеханов писал: "Общественный интерес выступает на передний план даже в религиозных размышлениях Чаадаева ".

Толкование Чаадаевым христианства как исторически-прогрессирующего социального развития, и отождествление им дела Христа с окончательным установлением земного царства, послужили ему основой для резкой критики России и ее истории.

"Сначало дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, вот печальная история нашей юности <...> Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя ".

Фундаментальную причину такого положения России, Чаадаев видел в том, что обособившись от католического запада в период церковной схизмы "мы ошиблись на счет настоящего духа религии ", выбрав православие . Чаадаев считал необходимым России не просто слепо и поверхностно усвоить западные формы, но впитав в кровь и плоть социальную идею католицизма , от начала повторить все этапы европейской истории.

Таковы выводы "Первого Философического письма".

При всех симпатиях к католичеству Чаадаев всю жизнь оставался православным, регулярно исповедовался и причащался, перед смертью принял причастие у православного священника и был похоронен по православному обряду. Литературовед М.О. Гершензон пишет, что Чаадаев совершил странную непоследовательность, не приняв католичества и формально не перейдя, так сказать, «в католическую веру», с соблюдением установленного ритуала.

В других "Философических письмах" Чаадаев, размышляя о параллелизме материального и духовного миров, о путях и средствах познания природы и человека разворачивает философские и научные доказательства своей главной идеи : в человеческом духе нет никакой иной истины, кроме той, которую своей рукой вложил в него Бог, когда извлекал его из небытия. Следовательно неверно объяснять поступки человека исключительно через его собственную природу, как часто делают философы, "и все движение человеческого духа , - подчеркивает автор, - является следствием удивительного сочетания первоначальных понятий, брошенных самим Богом, с воздействием нашего разума... ".

Написанная Чаадаевым в ответ на обвинения в недостатке патриотизма «Апология сумасшедшего» (1837) осталась неопубликованной при жизни мыслителя. В ней, Чаадаев пересмотрел свою точку зрения на Россию, отметив, что "…мы призваны решить большую часть проблем социального порядка… ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество , "...может быть, преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышли могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина ".

Пётр Яковлевич Чаадаев. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве - умер 14 (26) апреля 1856 года в Москве. Русский философ и публицист, объявленный правительством сумасшедшим за свои сочинения, в которых резко критиковал действительность русской жизни. Его труды были запрещены к публикации в имперской России.

В 1829-1831 годах создает своё главное произведение - «Философические письма» . Публикация первого из них в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвала резкое недовольство властей из-за выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал был закрыт, издатель Надеждин сослан, а Чаадаев - объявлен сумасшедшим.

Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых, сын Я. П. Чаадаева. По материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».

Рано остался сиротой - отец умер на следующий год после его рождения, а мать - в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка - княжна Анна Михайловна Щербатова. У неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. Опекуном Чаадаевых стал их дядя - князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование.

В 1807-1811 годах учился в Московском университете, дружил с , будущими декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным.

В мае 1812 года братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в Семеновский полк, в котором ранее служил их опекун дядя. В 1813 году Чаадаев перешёл из Семеновского полка, где оставались его брат и друзья, в Ахтырский гусарский полк.

Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.

Участвовал в сражении под Тарутином, при Малоярославце, Люцене, Бауцене, под Лейпцигом, брал Париж. Всю войну прошёл бок о бок со своим университетским другом Якушкиным.

В 1816 году был переведён корнетом в Гусарский лейб-гвардии полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н. М. Карамзина в Царском селе Чаадаев познакомился с А. С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Чаадаеву посвящено несколько стихотворений Пушкина.

В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова.

В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 года был уволен от службы .

Как указывают, Чаадаев подал в отставку, не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего полка. Эта отставка молодого человека, которому прочили самую успешную карьеру, была неожиданной. Она потрясла общество и вызвала множество версий и легенд: будто бы он был скомпрометирован перед бывшими однополчанами тем, что доставил на них «донос», или что он опоздал со своим пакетом, потому что слишком занимался своим гардеробом, либо что император высказал ему нечто, принятое с отторжением.

Вместе с тем, существует иная точка зрения, основанная на письме Чаадаева своей тёте, которая опубликована в книге М. О. Гершензона «П. Я. Чаадаев». Там Гершензон приводит письмо целиком; в частности, там говорится: «Я счел более забавным пренебречь этою милостию, нежели добиваться её. Мне было приятно выказать пренебрежение людям, пренебрегающим всеми... Мне ещё приятнее в этом случае видеть злобу высокомерного глупца» . К тому же, Гершензон пишет о том, что после отставки Чаадаева все его друзья-офицеры не отвернулись от него ни на минуту (что несомненно имело бы место хоть в какой-то мере, если бы он в самом деле предал интересы гвардии и полка). Также известно, что это письмо было перехвачено, и в таком случае получает объяснение необычайно длинный разговор с Чаадаевым (длившийся чуть больше часа).

6 июля 1823 года, в частности, в связи с ухудшением здоровья, уехал путешествовать по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Перед отъездом, в мае 1822 года, Чаадаев разделил имущество со своим братом, не намереваясь возвращаться в Россию.

Отплыв на корабле из Кронштадта, он высадился близ Ярмута, откуда поехал в Лондон, где пробыл 4 дня, покинув его ради морских купаний Брайтона. Из Англии он перебирается в Париж, оттуда в Швейцарию.

В конце марта 1825 года он оказывается в Риме, затем едет в Карлсбад, где его сопровождает Николай Тургенев и встречается вел. кн. Константином Павловичем. Несмотря на то, что всё время занимается лечением, здоровье его только ухудшается. Побывал Чаадаев и в Милане. В июне 1826 года Чаадаев выезжает на родину.

Ещё находясь на службе, в 1814 году в Кракове был принят в масонскую ложу, в 1819 году был принят в «Союз благоденствия» , в 1821 в Северное общество декабристов. Вступив в общество декабристов, участия в его делах не принимал и относился к ним сдержанно-скептически. В 1822 году царское правительство закрыло в России масонские ложи, за год до этого Чаадаев вышел из масонской ложи «Соединенных братьев».

В 1826 году после возвращения в Россию был арестован по подозрению в причастности к декабристам - в июле, в пограничном Брест-Литовске. «Чаадаев в письмах к близким говорил, что уезжает навсегда, и близкий друг Якушкин был до такой степени уверен в этом, что на допросе после разгрома восставших спокойнейшим образом назвал Чаадаева в числе лиц, завербованных им в нелегальную организацию». 26 августа с Чаадаева по повелению Николая I был снят подробный допрос. С Чаадаева была взята подписка о неучастии его в любых тайных обществах, причем он категорически отрицал свое участие в Северном обществе. Через 40 дней отпущен.

Впоследствии он будет негативно отзываться о восстании декабристов, утверждая, что по его мнению их порыв отодвинул нацию на полвека назад. В начале сентября приезжает в Москву. В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

Жил в Москве и в деревенском имении (у тетки Щербатовой в Дмитриевском уезде, затем в доме Левашевых на Новой Басманной), создав в 1829-1831 годах свои знаменитые «Философические письма» («Письма о философии истории», адресованные госпоже Е. Д. Пановой). Начиная с весны 1830 года в русском образованном обществе их списки стали ходить по рукам. В мае или июне 1831 года Чаадаев вновь стал появляться в обществе.

Публикация в 1836 году первого из «Писем» вызвала настоящий скандал и произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь» (Герцен), вызвала гнев Николая I, начертавшего: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной - смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». Журнал «Телескоп», где напечатали «Письмо», был закрыт, редактор сослан, цензор уволен со службы. Чаадаева вызвали к московскому полицмейстеру и объявили, что по распоряжению правительства он считается сумасшедшим. Каждый день к нему являлся доктор для освидетельствования; он считался под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837 году, под условием, чтобы он «не смел ничего писать». Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».

В этот период Чаадаев принял роль (которая подкреплялась отношением к нему почитателей) пророка в своем отечестве.

В 1827 году А. В. Якушкина пишет о нём: «он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости... Ежеминутно он закрывает себе лицо, выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы по вдохновению, начинает говорить».

Следующим сочинением Чаадаева стала «Апология сумасшедшего» (не опубликовано при жизни; в «Современник» к Чернышевскому принес в 1860 году неизданную рукопись его племянник и хранитель архива М. И. Жихарев). До конца жизни оставался в Москве, принимал самое деятельное участие во всех идеологических собраниях в Москве, которые собирали самых замечательных людей того времени (Хомяков, Киреевский, Герцен, К. Аксаков, Самарин, Грановский и др.).

После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве.

Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили «в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой».

Петра Яковлевича Чаадаева обычные читатели больше знают не более как друга и адресата Пушкина, которому великий поэт посвятил несколько своих великолепных стихотворений. Эти две гениальные личности познакомились летом 1816 года в гостях у Карамзиных. Семнадцатилетний Александр Пушкин тогда еще учился в лицее, а двадцатитрехлетний Петр Чаадаев к этому времени уже был блестящим боевым офицером, понюхавшим пороху в Бородинском сражении и участвовавшим в заграничных военных походах. Петр служил в лейб-гвардии Гусарского полка, расквартированного в Царском Селе. Подружились они уже немного позже, когда Пушкин окончил свое обучение в лицее.

Чаадаев Петр Яковлевич и Александр Сергеевич Пушкин

Чаадаев получил великолепное образование, он обладал исключительным умом и поэтому повлиял на формирование мировоззрения любознательного молодого поэта. У них было много умных бесед и горячих споров, в итоге все сводилось к самодержавной России со всеми ее слабыми местами - отсутствием свободы, крепостным правом, тяжелой и угнетающей атмосферой, повсюду царившей в то время. Своей Отчизне друзья-вольнодумцы в любую минуту готовы были посвятить своей «души прекрасные порывы» («К Чаадаеву», 1818 г.).

Они также не оставляли в покое и философско-литературные размышления. Их общий знакомый Я. И. Сабуров говорил, что Чаадаев изумительно влияет на Пушкина, заставляя его глубоко, по-философски мыслить. Петр Яковлевич стал одним из самых близких друзей Александра Сергеевича и даже принимал участие в хлопотании о смягчении его наказания, когда тот попал в немилость к царю. Поэта хотели сослать сначала в Сибирь или в однако неожиданным результатом стала южная ссылка с переводом на службу в Бессарабию.

Поворот судьбы

Дружба двух знаменитостей продолжилась в письмах, в них Пушкин часто признавался в том, что дружба с Чаадаевым ему заменила счастье и что одного его может любить холодная душа поэта. В 1821 году Александр Сергеевич посвящает ему свои стихи «В стране, где я забыл тревоги прежних лет…», «К чему холодные сомненья?» (1824 г.). Все эти творения являются свидетельством восторженного отношения Пушкина к своему старшему другу и наставнику, которого он называл целителем своих душевных сил.

Чаадаев должен был сделать блестящую карьеру, но после восстания в Семеновском полку он подал в отставку (так Петр Яковлевич проявил свою оппозиционную позицию). Последующие два года он провел в бездействии, затем уехал поправлять свое здоровье в Европу, и это его спасло от декабрьской бури. Все дальнейшие годы он переживал душевные муки, сильнейший духовный кризис, тяжелый перелом, вызванный разочарованием окружающей действительностью. Он постоянно думал о судьбе России. Всю высшую знать, дворянство и духовные лица он называл взяточниками, невеждами, подлыми холопами и пресмыкающимися в рабстве.

В начале осени 1826 года в Москву почти одновременно возвращаются Александр Пушкин и Петр Чаадаев. Друзья встретились у своего общего знакомого С. А. Соболевского, где поэт познакомил всех со своей поэмой «Борис Годунов», а затем они посетили салон Зинаиды Волконской. Немного позже Пушкин подарит своему другу Петру это великое произведение.

Петр Чаадаев: «Философические письма»

В 1829-1830 годах с резкой социальной критикой обрушился публицист на Николаевскую Россию и написал свои известные «Философические письма». Первое такое сочинение-письмо Петра Чаадаева находилось у Пушкина, о нем поэт упоминал в своем письме к другу в середине лета 1831 года. Опубликуется оно уже в 1836 году в «Телескопе», тогда написал, что это событие стало выстрелом, раздавшимся в темную ночь.

Пушкин решил откликнуться и написал ответное письмо автору, которое так и осталось неотосланным. В нем он говорил, что критика Чаадаева, касающаяся русской общественной жизни, во многом глубоко верна и что он тоже далеко не в восторге от того, что вокруг происходит, однако Пушкин клянется честью, что ни на что бы не променял свое Отечество и не хотел бы иметь другую историю, кроме истории его предков, которую послал им Бог.

В итоге «Телескоп» закрыли, редактора Н. И. Надеждина сослали в Сибирь, а Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под постоянный медицинский и полицейский надзор. Чаадаев всегда высоко ценил Пушкина как своего великого друга, он гордился этим, дорожил их дружбой и называл Пушкина «грациозным гением». В последующие годы хоть они и продолжали встречаться в Москве, но той былой дружеской близости у них уже не было.

Биография

Петр Чаадаев, биография которого представлена в статье, был родом из богатого дворянского рода и по материнской линии являлся внуком историка и академика М. М. Щербатова. Он появился на свет 27 мая 1794 года и рано осиротел, отец умер через день после его рождения, а мать - в 1797 году.

Петра вместе с братом Михаилом забрала к себе из на воспитание в Москву тетка - княжна Анна Михайловна Щербатова. Опекуном детей стал ее муж - князь Д. М. Щербатов. Они жили в Серебряном переулке, на Арбате, рядом с Николо-Явленской церковью.

Карьера

В 1807-1811 годах он посещал лекции Московского университета, водил дружбу с А. С. Грибоедовым, декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным и другими. Его отличал не только ум и светские манеры, но и репутация щеголя и красавца. В 1812 году он служил в Семеновском, затем в Ахтырском гусарском полку. Участвовал в битве при Бородино, а по окончании войны стал служить при императорском дворе и в 1819 году получил чин ротмистра.

После бунта в Семеновском полку он подал отставку и в 1821 году вступил в общество декабристов, в 1823 году уехал за границу. Там он посещал лекции философа Шеллинга, завязал с ним дружбу и пересмотрел свои взгляды и мировоззрение.

Опала

По возвращении в Россию в 1826 году Петр Чаадаев жил практически в затворе. Только потом он напишет свои знаменитые «Философические письма», которых было всего восемь. Последнее его письмо после печати в «Телескопе» в 1836 году будет критически обсуждаться в каждом доме. Смысл его заключался в том, что Россия оторвалась от общемирового культурного развития, что русский народ - это пробел в порядке разумного существования человечества. Герцен был одним из немногих, кто поддержал безнадежные выводы философа насчет России. Чаадаев навлек на себя этим гнев властей, и его официально объявили сумасшедшим.

Такая реакция властей и общественное единодушное осуждение заставили Чаадаева пересмотреть свои взгляды, и через год он напишет «Апологию сумасшедшего», где присутствует уже более оптимистический прогноз на будущее России.

Последние свои годы он жил на Новой Басманной улице очень скромно и уединенно, московское общество хоть и приписывало ему странное чудачество, однако в то же время его острого языка многие сильно опасались.

Труды философии

Сам себя он называл «христианским философом». Философия Петра Чаадаева сразу может быть непонятна, ее невозможно полностью осмыслить, прочитав лишь одно из его произведений. Для этого требуется изучить полный комплекс его сочинений и частную переписку. После сразу обнаружится, что главным в его позиции было религиозное мировосприятие, которое не входило в рамки католицизма, протестантизма или православия. С позиции единого христианского учения он хотел дать новое осмысление всей историко-философской культуры. Свои философские религиозные исследования он считал религией будущего, предназначенной для пламенных сердец и глубоких душ, и она не совпадала с религий богословов. Здесь он становится похож на Толстого Льва Николаевича, который точно так же очень сложно и трагично пережил свой духовный кризис.

Петр Чаадаев хорошо знал Священное Писание и прекрасно разбирался в нем. Однако главным вопросом, на который он хотел найти ответ, была «тайна времени» и смысл человеческой истории. Все ответы он искал в христианстве.

«Только око милосердия ясновидяще - в этом вся философия христианства» - так писал Петр Чаадаев. Цитаты его помогают глубже открыть его личность, в одной из них он выглядит как пророк, потому пишет, что социализм победит, по его мнению, и не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники.

Единая церковь

Он считал, что основной идеей и единственной целью для человечества должно стать создание Царства Божия на земле через его нравственное развитие, и движет этим историческим процессом божественное провидение. Вне христианства он не представлял историческое бытие и воплощение Царства Божия без церкви. И тут надо подчеркнуть, что здесь Чаадаев говорил о единой церкви, не разделенной на различные конфессии. Именно в этом он видел подлинный смысл догмата о вере в единую церковь - через устройство совершенного строя на земле, именуемого как Царство Божие. Необходимо сразу напомнить, что в православной вере Царство Божие - понятие мистическое, которое возникает после завершения реальной земной жизни (после Апокалипсиса).

Чаадаев считал, что мусульманская вера стоит далеко от истины. Единая христианская церковь, которая раскололась на конфессии, - вот где истинное воплощение Бога. Из всех конфессий он вдруг главной выбирает католическую церковь, которая якобы в большей степени осуществила божий промысел. Основным аргументом он называл высокое развитие западной культуры. По его убеждению, Россия ничего не дала мировой культуре и «заблудилась на земле». Он обвиняет в этом русских людей и видит причину в том, что Россия приняла православие у Византии.

Заключение

Но тут очень аккуратно стоит отметить, что все эти его мысли носят в основном теоретический характер, так как он всю свою жизнь считал себя православным и даже глубоко возмущался, когда возникали слухи о его переходе в католическую веру.

Немного перебродив в своих философских рассуждениях после отрицания провидения в судьбе России, в 1837 году он вдруг написал работу под названием «Апология сумасшедшего», в которой уже говорил о великой судьбе России, о ее особой роли, предназначенной самим Господом.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) - русский религиозный мыслитель, философ, публицист. Он родился в Москве в родовитой дворянской семье.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) - русский религиозный мыслитель, философ, публицист. Он родился в Москве в родовитой дворянской семье. Его отец Я.П. Чаадаев, отставной подполковник гвардии, служил советником Нижегородской уголовной палаты, а в свободное время занимался литературной деятельностью. Мать Петра, Наталья Михайловна происходила из древнего и знатного рода князей Щербатовых. Маленький Петр и его старший брат Михаил рано остались сиротами. В 1795 году умер их отец, а через два года и мать. Братья оказались на попечении родного дяди и тетки, которые заменили им родителей.

В 1808 году П.Я. Чаадаев поступил и через четыре года окончил Московский университет. В это время он слывет одним из самых блестящих молодых людей московского "большого света", пользуется репутацией светского щеголя и красавца. В 1812 году в чине подпрапорщика П.Я. Чаадаев начинает военную службу в гвардейском Семеновском полку, затем - в Ахтырском гусарском полку. Он участвует в Отечественной войне 1812 года, в Бородинском сражении и заграничных походах русской армии. После войны, в 1816 году. Чаадаев начинает свою службу при императорском дворе, в 1819 году получает чин ротмистра. В эти годы он сводит тесное знакомство с Н.М. Карамзиным, молодым А.С. Пушкиным, многими будущими декабристами. В 1820 году его отправляют с докладом императору, который тогда находился за границей, о волнениях в Семеновском полку. Высоко ценящий понятие о дворянской чести, Чаадаев посчитал это поручение оскорбительным, ибо ему пришлось заниматься доносительством. Верный присяге, Чаадаев исполнил поручение, но сразу же подал прошение об отставке.

С 1821 года П.Я. Чаадаев живет частной жизнью - более он никогда и нигде не служил. Летом 1821 года он согласился вступить в общество декабристов, но в 1823 году уехал за границу. Три года путешествий совпали с жесточайшим душевным кризисом, когда Чаадаев критически пересматривает все свое мировоззрение. Свою роль в этом сыграли и посещения Чаадаевым лекций немецкого философа Шеллинга, с которым у русского мыслителя завязались дружеские отношения.

Вернувшись в Россию в 1826 году, П.Я. Чаадаев ведет затворническую жизнь. В 1828 - 1830 гг. он пишет свои знаменитые "Философские письма" - всего было написано восемь "Философических писем". С 1831 года Чаадаев поселяется в Москве, становится постоянным членом Английского клуба. В 1832 году в журнале "Телескоп" появляется первая публикация П.Я. Чаадаева - его философские афоризмы и размышления о египетской и готической архитектуре. Но самая громкая публикация состоялась в 1836 году - в пятнадцатом номере журнала "Телескоп" читатели увидели "Первое Философическое письмо" П.Я. Чаадаева. Автор и издатель предполагали продолжить публикацию следующих писем, однако это намерение осуществить не удалось.

Публикация "Первого Философического письма" оказалась сродни взрыву бомбы, потрясшей все думающее русское общество. "Около месяца среди целой Москвы почти не было дома, в котором не говорили бы про "чаадаевскую статью" и про "чаадаевскую историю"…" - писал один из современников. А издатель журнала "Телескоп" Н.И. Надеждин в одном из писем писал: "Я нахожусь в большом страхе. Письмо Чаадаева, помещенное в 15-й книжке, возбудило ужасный гвалт в Москве… Ужас что говорят…" Наибольшее возмущение вызывали высказывания Чаадаева о том, что Россия совершенно оторвалась от общемирового культурного развития, а русский народ пока "составляет пробел в порядке разумного существования человечества". С серьезной критикой взглядов П.Я. Чаадаева выступили А.С. Пушкин, А.С. Хомяков и многие другие отечественные мыслители. Правда, эта критика была выражена в частных письмах, а не в открытой печати. Лишь очень немногие, как например А.И. Герцен, согласились с выводами автора "Философического письма".

Публикация "Первого Философического письма" навлекла на Чаадаева гнев властей. Уже в октябре 1836 году он был официально объявлен сумасшедшим и оказался под постоянным медицинским и полицейским надзором. Журнал "Телескоп" закрыли.

Столь резкая реакция властей и почти единодушное общественное осуждение заставили Чаадаева существенно пересмотреть свои взгляды. В 1837 году им была написана "Апология сумасшедшего", в которой содержалась гораздо более оптимистическая оценка будущего России.

Последние годы жизни Петр Яковлевич жил в Москве в небольшом флигельке на Новой Басманной улице уединенно и скромно. Тем не менее, он постоянно был вхож не только в московский Английский клуб, но и в круг западников и славянофилов. Московское общество смотрело на него, как на странного чудака, но в то же время опасалось его острого языка. Умер Чаадаев 14 апреля 1856 года. Похоронен он был в Москве на кладбище Донского монастыря.

При анализе философских воззрений П.Я. Чаадаева необходимо иметь в виду, что они не находят полного выражения в каком-то одном его произведении. Для наиболее полного понимания философии Чаадаева необходимо изучить весь комплекс его сочинений, в том числе и частную переписку. Ведь, лишенный права на публикацию своих произведений, Чаадаев нередко включал философские рассуждения в письма к частным лицам. И еще один важный момент. Нередко все мировоззрение П.Я. Чаадаева сводят к его "Первому Философическому письму", в котором особенно выделяют его отрицательное отношение к России. На самом деле, все было намного сложнее, а чаадаевская оценка России находилась в зависимости от его общей философской позиции. Кроме того, осмысление Чаадаевым места России в общечеловеческой цивилизации было далеко не однозначным.

Главное в философской позиции П.Я. Чаадаева - религиозное мировосприятие. Он говорил о себе: "Я, благодарение Богу, не богослов и не законник, а просто христианский философ". Но его религиозные взгляды не включались в рамки какой-либо конфессии - католицизма, православия или протестантизма. П.Я. Чаадаев, как религиозный мыслитель, стремился дать религиозное осмысление философии истории и философии культуры с позиции единого христианского учения. Недаром он писал: что его религия "не совпадает с религией богословов", и даже называл свой религиозный мир "религией будущего", "к которой обращены в настоящее время все пламенные сердца и глубокие души".

С христианских позиций Чаадаев строит свое учение о бытии. Над всем тварным миром стоит Бог, от которого исходит творческое излучение. Сердцевину мира составляет всечеловеческое мировое сознание, приемлющее это излучение. Ниже находится отдельный человек, который, в силу первородного греха, утратил свою связь с целым человечеством и с Богом. И, наконец, на последней ступени находится вся дочеловеческая природа.

Но в центре внимания русского мыслителя находится не столько космологические, сколько историософские вопросы. Дело в том, что один из главных вопросов, на который он искал ответ - это "тайна времени", иначе говоря, смысл человеческой истории. Естественно, что ответы на этот вопрос Чаадаев искал в христианстве.

По его убеждению, основной идеей человечества является идея Царства Божия. Царство Божие - это "небо на земле", "осуществленный нравственный закон". Таким образом, именно Царство Божие превращается у Чаадаева в главную и единственную цель всего исторического развития. Собственно вся человеческая история и ведет к тому, что должно быть устроено Царство Божие. Именно в этом состоит замысел Божественного Провидения по отношению к человечеству. Итак, смысл истории заключен в одном: история есть процесс создания Царства Божия, а историческим процессом движет Божественное Провидение.

Исходя из подобного понимания истории, вполне ясно, что для Чаадаева историческое бытие не может быть понято вне христианства и его земной истории. Поэтому в исторической реальности воплощением Царства Божия на земле для Чаадаева представляется Церковь. Тут необходимо подчеркнуть, что Чаадаев говорил именно о единой Церкви, неразделенной на какие-либо конфессии. "Призвание Церкви в веках, - писал Чаадаев, - было дать миру христианскую цивилизацию".

Причем, интересно, что Чаадаев утверждает, что устроение Царства Божия возможно на земле, в процессе реальной истории: "Таков подлинный смысл догмата о вере в единую Церковь… в христианском мире все должно способствовать - и действительно способствует - установлению совершенного строя на земле - Царства Божия". Здесь стоит напомнить, что в православии Царство Божие - это мистическое понятие, которое возникает уже после конца реальной земной истории (после Апокалипсиса).

Если Церковь представляется Чаадаеву представляется земным воплощением Царства Божия, то главным субъектом истории, творящим историю и культуру является человек. Да, исторический процесс таинственным образом движется Божественным Провидением, но воплощается проведение в свободных поступках людей. Недаром Чаадаева столь резко возражал против "суеверной идеи повседневного вмешательства Бога" в историю.

В этом отношении интересно антропологическое учение П.Я. Чаадаева. В его понимании, сущность человека, как духовного существа, неизбежно имеет двойственный характер: он принадлежит природе и, одновременно, возвышается над ней. Высшее начало в человеке, конечно же, имеет свое происхождение от Бога. Но оно формируется благодаря социальной среде, ведь в человеческой истории носителем Бога является всечеловеческое мировое сознание, приемлющее Божественное творческое излучение. Таким образом, именно человеческое общество, как носитель "всеобщего разума" формирует отдельного человека и его разум: "Если не согласиться с тем, что мысль человека есть мысль рода человеческого, то нет возможности понять что она такое", - писал П.Я. Чаадаев.

Чаадаев довольно резко осуждает идеи индивидуализма, которые становились все более популярными в России. По его мнению, "пагубное я", проникаясь "личным началом", "лишь разобщает человека от всего окружающего и затуманивает предметы". Бог дарует миру и человеку нравственный закон - человек зависим от "всеобщего разума" и должен осознавать свою зависимость, ведь только проникаясь "всеобщим" духовным началом, человек может познать и Божественные законы. Цель человека - "слияние нашего существа с существом всемирным", писал Чаадаев и утверждал, что именно это полное слияние "обещает полное обновление нашей природе, последнюю грань усилий разумного существа, конечное предназначение духа в мире". А в другом месте он подчеркивал: "Назначение человека - уничтожение личного бытия и замена его бытием вполне социальным или безличным". И Чаадаев решительно утверждает, что человечество "есть один человек", и каждый из людей - "участник работы (высшего) сознания". При этом само "высшее сознание" - это "совокупность идей" и "духовная сущность вселенной".

Именно поэтому индивидуализм пагубен - он не соответствует Божественному Замыслу о человеке и о мире. "Субъективный разум", по мнению Чаадаева, полон "обманчивой самонадеянности" и ведет к обособлению отдельного человека от его "всемирного существа". В этом ложном обособлении от "всеобщего существа" и заключается поврежденность человека, именно обособление есть главное следствие первородного греха.

Исходя из подобных философских воззрений, П.Я. Чаадаев стремился найти наиболее в реальной человеческой истории силы, способные ко исполнению Божественного Провидения - устроению Царства Божия на земле. По его мнению, эпоха античности не смогла воплотить Бога в мире, ибо было излишне материально, подчинилось культу тела. Не справляется с этой задачей и мусульманство, находящееся вдали от истины. Христианство и единая христианская Церковь - вот истинное воплощение Бога. Но в реальной истории единая Церковь распалась на разные конфессии. Какая из конфессий стоит наиболее близко к идеалу единой Церкви?

И в данном отношении Чаадаев делает неожиданный вывод - он признал, что только на христианском Западе, а именно в католической церкви, Божий Промысел осуществился в наибольшей степени. "Несмотря на всю неполноту, несовершенство и порочность, присущие европейскому миру,.. нельзя отрицать, что Царство Божие до известной степени осуществлено в нем", - писал Чаадаев. Именно в католической церкви он находит "видимый знак единства, а, вместе с тем, и символ воссоединения". А главным аргументом для подобных суждений Чаадаев называет несомненные успехи Запада в области развития культуры, которая для русского мыслителя были свидетельством реализации "всеобщего сознания" в истории.

Исходя из подобного понимания сущности и смысла реальной истории человечества и формировалось отношение П.Я. Чаадаева к России и ее месту в общечеловеческой истории. Чаадаев, один из первых русских мыслителей XIX века, который начал говорить об особом положении России: "Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода". Для самого Чаадаева особое положение России в мире - это не благое дело, а великая трагедия. В "Первом Философическом письме" он с горечью констатирует: "Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего… Мы также ничего не восприняли и из преемственных идей человеческого рода… У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса…" По убеждению Чаадаева, Россия ничего не дала миру, мировой культуре, ничего не внесла в исторический опыт человечества. Иначе говоря, Россия отпала от единого тела всемирной истории и даже, как он пишет, "заблудилась на земле". И наконец, Чаадаев утверждает, что Россия составляет "пробел в нравственном миропорядке".

Петр Яковлевич не может понять причины подобной ситуации. Он видит в этом загадку, тайну, вину "неисповедимого рока". Более того, Чаадаев вдруг утверждает, что Само Божественное провидение "не было озабочено нашей судьбой": "Исключив нас из своего благодетельного действия на человеческий разум, оно (Провидение. - С.П.) всецело предоставило на самим себе, отказалось как бы то ни было вмешиваться в наши дела, не пожелало ничему нас научить".

Но не только "рок", сами русские люди виноваты в собственном положении. А попытка определить причины столь незавидной участи России приводит Чаадаева к довольно резкому выводу - он видит эту причину в том, что Россия приняла православие: "Повинуясь нашей злой судьбе, мы обратились к… Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания". Впрочем, здесь нужно отметить, что осуждение православия у Чаадаева носит теоретический характер, сам он всю жизнь оставался прихожанином Православной Церкви, и был до глубины души возмущен, когда возникли слухи о его переходе в католичество.

Тезис о том, что Божественное Провидение "исключило" Россию из своего "благодетельного действия" был ущербен. Признание истинности этого тезиса, означало, что действие Провидения не носит всеобщий характер, следовательно, ущемляло понятие Господа, как всеобъемлющей силы. Поэтому уже в "Первом Философическом письме" Чаадаев стремится продолжить свои рассуждения. Поэтому он говорит: "Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок… И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений".

Напомним, что само "Первое Философическое письмо" было написано в 1829 году, а опубликовано только в 1836 году. Так вот, еще до публикации письма, П.Я. Чаадаев развил свои размышления о судьбе России. В 1835 году, в письме П.А. Вяземскому он утверждает: "По отношению к мировой цивилизации мы находимся в совершенно особом положении, еще не оцененном… Я убежден, что нам предназначено разрешить самые великие проблемы мысли и общества, ибо мы свободны от пагубного давления предрассудков и авторитетов, очаровавших умы в Европе". Тогда же, в письме А.И. Тургеневу Чаадаев писал: "Я держусь того взгляда, что Россия призвана к необъятному умственному делу: ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе". И далее Чаадаев еще более углубляет свою мысль, считая, что Россия "получила в удел задачу дать в свое время разгадку человеческой загадки". И, наконец, еще в одном письме А.И. Тургеневу (1835 г.) П.Я. Чаадаев приходит к выводу, что "Провидение создало нас слишком великими, чтобы быть эгоистами… Оно поставило нас вне интересов национальностей и поручило нам интересы человечества". Эти мысли нашли свое подтверждение и в работе "Апология сумасшедшего", написанной в 1837 году: "У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество".

Итак, от отрицания хоть какого-то участия Провидения в судьбе России, Чаадаев постепенно приходит к выводу об особом замысле Провидения о России, о великой судьбе России, которое предназначено ей Самим Богом.

Подводя итоги, необходимо сказать, что появление "Первого Философического письма" и споры вокруг него имели большое значение для развития русской общественной мысли. Оно способствовало началу идейного и организационного оформления славянофильства и западничества, - двух течений определивших развитие русской философской мысли первой половины XIX века.

По материалам портала СЛОВО

Перевезенцев С. В.

(1794 – 1856)

ШТРИХИ БИОГРАФИИ

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856), русский философ, публицист. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве в дворянской семье. Дедом Чаадаева по линии матери был известный историк и публицист князь М. М. Щербатов. После ранней смерти родителей Чаадаева воспитывали тетя и дядя. В 1808 году поступил в Московский универси-тет, где сблизился с писателем А. С. Грибоедовым, будущими декабристами Якушкиным и Тургеневым и другими видными деятелями своего времени. В 1811 году оставил университет и вступил в гвардию. Участвовал в Отечественной войне 1812 года, в заграничном походе русской армии. В 1814 году в Кракове был принят в масонскую ложу.
Вернувшись в Россию, Чаадаев продолжил военную службу в качестве корнета лейб-гвардии гусарского полка. Его биограф М. Жихарев писал: "Храбрый обстрелянный офицер, испытанный в трех знаменитых походах, без-укоризненно благородный, честный и любезный в частных отношениях, он не имел причины не пользоваться глубокими, безусловными уважением и привязанностью товарищей и начальства". В 1816 году в Царском Селе Чаадаев познакомился с лицеистом Пушкиным и вскоре стал любимым другом и учителем молодого поэта, которого называл "грациозным гением" и "нашим Дантом". Чаадаеву посвящены три стихотворных послания Пушкина, его черты воплотились в образе Онегина. Личность Чаадаева Пушкин охарактеризовал знаменитыми стихами "К портрету Чаадаева":

Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
А здесь он - офицер гусарской.

Постоянное общение Пушкина и Чаадаева было прервано в 1820 году в связи с южной ссылкой Пушкина. Однако переписка и встречи продолжались всю жизнь. 19 октября 1836 году Пушкин написал Чаадаеву знаменитое письмо, в котором спорил со взглядами на предназначение России, высказанными Чаадаевым в "Философическом письме".
В 1821 году Чаадаев неожиданно для всех отказался от блестящей военной и придворной карьеры, вышел в отставку и вступил в тайное общество декабристов. Не найдя в этой деятельности удовлетворения своим духовным потребностям, в 1823 отправился в поездку по Европе. В Германии Чаадаев познакомился с философом Ф. Шеллингом, с представителями различных религиозных течений, в числе которых были приверженцы католического социализма. В это время он переживал духовный кризис, который пытался разрешить, усваивая идеи западных теологов, философов, ученых и писателей, а также знакомясь с социальным и культурным укладом Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Италии.
В 1826 году Чаадаев вернулся в Россию и, поселившись в Москве, несколько лет жил отшельником, осмысляя увиденное и пережитое за годы странствий. Начал вести активную общественную жизнь, появляясь в светских салонах и высказываясь по актуальным вопросам истории и современности. Отмеченные современниками просвещенный ум, художественное чувство и благородное сердце Чаадаева снискали ему непререкаемый авторитет. Вяземский называл его "преподавателем с подвижной кафедры".
Одним из способов распространения своих идей Чаадаев сделал частные письма: некоторые из них ходили по рукам, читались и обсуждались как публицистические произведения. В 1836 году он опубликовал в журнале "Телескоп" свое первое "Философическое письмо", работу над которым (оригинал был написан по-французски в виде ответа Е. Пановой) начал еще в 1828 году. Это была единственная прижизненная публикация Чаадаева. Всего им было написано восемь "Философических писем" (последнее в 1831 году). Чаадаев изложил в них свои историко - философские взгляды. Особенностью исторической судьбы России он считал "тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании... Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя".
Публикация первого "Философического письма" стала важнейшим этапом в формировании русского историче-ского самосознания. По мнению А. Григорьева, оно "было тою перчаткою, которая разом разъединила два дотоле если не соединенные, то и не разъединенные лагеря мыслящих и пишущих людей" - западников и славянофилов. Общественный резонанс был огромным, "Философическое письмо" обсуждалось всеми мыслящими членами об-щества. Студенты Московского университета явились к председателю цензурного комитета графу Строганову и заявили, что готовы с оружием в руках вступиться за оскорбленную Чаадаевым Россию. Жандармский генерал Перфильев донес своему начальнику Бенкендорфу о всеобщем негодовании, вызванном статьей Чаадаева. Ми-нистр народного просвещения Уваров представил Николаю I соответствующий доклад, на который царь наложил резолюцию, объявляющую статью "дерзостной бессмыслицей, достойной умалишенного". После этого журнал "Телескоп" закрыли, а Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим и обречен на отшельничество в своем доме на Басманной улице, где его посещал врач, ежемесячно докладывавший о его состоянии царю.
В такой атмосфере Чаадаевым была написана статья "Апология сумасшедшего" (1836-1837), задуманная как своеобразное оправдание перед правительством и обществом, как разъяснение особенностей своего патриотизма, своих взглядов на высокое предназначение России. Чаадаев писал: "Я не научился любить свою родину с закры-тыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы, прежде всего, обязаны родине истиной... У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество". Чаадаев считал, что Россия призвана быть "совестным судом" человеческого духа и общества.

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ

* Чаадаев по материнской линии был внуком академика М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».

* Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.

* В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова. В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 г. был уволен от службы. Как указывают, Чаадаев подал в отставку не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего полка. Эта отставка молодого человека, которому прочили самую успешную карьеру, была неожиданной, потрясла общество и вызвала множество версий и легенд: будто бы он был скомпрометирован перед бывшими однополчанами тем, что доставил на них «донос», или что он опоздал со своим пакетом, потому что слишком занимался своим гардеробом, либо что император высказал ему нечто, принятое с отторжением.

* Чаадаев был весьма известной личностью в обществе и до публикации «Философических писем».
Дочь Н. Н. Раевского - старшего Екатерина писала о нем (около 1817 года), что он является «неоспоримо и без всякого сравнения самым видным и самым блистательным из всех молодых людей в Петербурге». Помимо того, что он был весьма образован, имел отличные манеры, но и «возвел искусство одеваться почти на степень истори-ческого значения» (по словам М.Жихарева). Его дружбы искали и ею гордились.

* Его современник писал о нем: «от остальных людей отличался необыкновенной нравственно-духовной возбудительностью… Его разговор и даже одно его присутствие, действовали на других, как действует шпора на благородную лошадь. При нем как-то нельзя, неловко было отдаваться ежедневной пошлости. При его появлении всякий как-то невольно нравственно и умственно осматривался, прибирался и охорашивался»

* В начале сентября приезжает в Москву. «4 октября Чаадаев переезжает на постоянное жительство в подмосков-ную деревню своей тетки в Дмитровском уезде. Чаадаев живет уединенно, необщительно, много читает. За ним здесь устанавливается постоянный тайный полицейский надзор». В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

* Первое из «Философических писем» Чаадаева, опубликованное в журнале «Телескоп» (а всего их было 8) в 1836 г., произвело эффект разорвавшейся бомбы: это был обвинительный акт против собственного народа, которому приписывались такие пороки, как умственная и духовная отсталость, неразвитость представлений о долге, спра-ведливости, праве и порядке, отсутствие какой-либо самобытной человеческой «идеи», когда, как писал Чаадаев, «ни одна великая истина не вышла из нашей среды» и т.п. «Народы - существа нравственные, - утверждал он, - точно так же, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как людей воспитывают годы. Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру». При этом подразумевалось, что чаще всего это урок отрицательный, как наглядно показала история России XX века.

* Из «Философических писем»:
«Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами, - гово-рил Чаадаев. - Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее. Я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной. Я люблю мое отечество, как Петр Великий научил меня любить его. Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы».

* «Философические письма», (кроме первого) были опубликованы много лет спустя после смерти автора.

* После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве. Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили «в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой».

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

Задолго до смерти Петр Яковлевич Чаадаев из-за его диссидентских убеждений официально был объявлен сумасшедшим, но оставлен на свободе под врачебным присмотром.
В начале апреля 1856 года у Чаадаева началось недомогание, он жаловался на сильную слабость и отсутствие аппетита. Очевидец говорит о поразительно быстром увядании Чаадаева: "Со всяким днем ему прибавлялось по десяти лет, а накануне и в день смерти он вполовину тела согнувшийся, был похож на девяностолетнего старца".
"Врач запрещает Петру Яковлевичу выезжать, но тоска и привычное желание прогуляться на свежем воздухе заставляют его превозмочь себя... Он по обыкновению едет обедать к Шевалье, где к нему подходят Соболевский и Лонгинов.
Оба они старались скрыть тягостное впечатление, произведенное на них "живым мертвецом", едва проглотив-шим ложку супу, и завели разговор о последних светских новостях. Чаадаев же рассказывал им о своей простуде, мучительных желудочных коликах, а после их ухода еще долго полулежал в кресле, закинув голову, пока кто-то из знакомых не окликнул его.
Вернувшись в свой флигель, Петр Яковлевич велел слуге пригласить священника Николая Александровича Сергиевского. Он любил беседовать с этим протоиереем, обладавшим, несмотря на молодость, обширными познаниями в богословии, философии, психологии, логике...
Но не для философской беседы нужен ему теперь отец Николай. "Чаадаев встретил его словами о своей болезни,- пишет Свербеев.- Священник сказал, что до сего дня ожидал увидеть Петра Яковлевича в церкви и тревожился, не болен ли он; ныне же решился и сам навестить его и дома предложить ему всеисцеляющее лечение, необходимое для всех. Все мы, сказал он, истинно больны и лишь мнимо здоровы. Чаадаев сказал, что боится холеры и, главное, боится умереть от нее без покаяния; но что теперь он не готов исповедаться и причаститься... На другой день, в великую субботу, после обеда, священник поспешил к больному. Чаадаев был гораздо слабее, но спокойнее и ожидал святыню: исповедался... удаляющемуся священнику сказал, что теперь он чувствует себя совсем здоровым..."
После ухода священника Петр Яковлевич приказал закладывать пролетку, а тем временем стал пить чай и заговорил с Шульцем о своих хлопотах за него перед Закревским (губернатор Москвы). Почувствовав за чаепитием внезапную слабость, он едва перешел из одной комнаты в другую, где его усадили на диван, а ноги положили на стул. Пульс уже почти совсем не бился, и приехавший доктор объявил хозяину дома, что жизнь его квартиранта подходит к концу. Когда врач уехал, Шульц, явившийся единственным свидетелем его последних минут, вошел к умирающему жильцу, продолжавшему несколько бессвязно говорить о его деле. Затем Петр Яковлевич заметил, что ему становится легче и что он должен одеться и выйти, так как прислуге необходимо сделать уборку к празднику. Сказав, пишет Жихарев (племянник Чаадаева), Чаадаев "повел губами (движение всегда ему бывшее обыкновенным), перевел взгляд с одной стороны на другую - и остановился. Присутствующий умолк, уважая молчание больного. Через несколько времени он взглянул на него и увидел остановившийся взгляд мертвеца. Прикоснулся к руке: рука была холодная".
Умер Чаадаев 14 апреля 1856 года, когда до наступления Пасхи оставалось несколько часов. Примерно за год до смерти Чаадаев запасся рецептом на мышьяк и постоянно носил его в кармане. Порой, когда его собеседники восторженно кричали о наступающей "светлой эре прогресса", он молча доставал этот рецепт и показывал им. Он и умер с рецептом в кармане. Найдя рецепт, племянник бросил бумажку в камин - "документ, значения которого он не понял: духовное завещание, которое Чаадаев приобщил к либеральным надеждам своих современников и по-томков, рецепт на лекарство от иллюзий".

«Хроники Харона», А. Лаврин. Московский рабочий 1993 г

АФОРИЗМЫ ЧААДАЕВА

Есть умы столь лживые, что даже истина, высказанная ими, становится ложью.

Вдохновение - это такой гость, который не всегда является на первый зов.

Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать.

Есть режим для души, как есть режим для тела: надо уметь ему подчиниться.

Христианское бессмертие - это жизнь без смерти, совсем не так, как думают, жизнь после смерти.