Своеобразие повести Андрея Платонова Котлован

Андрей Платонов написал повесть «Котлован» в 1929-1930-х годах. Это были годы великого перелома - сворачивание нэпа, индустриализация и коллективизация. Кончилась эпоха, символом которой был Ленин, и началась новая эпоха - сталинская. По словам У. Черчилля, Сталин «взял Россию лапотной, а оставил ее с атомным оружием». Такая резкая перемена говорит о чрезвычайной важности этого периода русской истории. Многие писатели пытались запечатлеть в слове это время: в СССР одних звали «советскими», а других - «антисоветскими». После этой эпохи прошло уже более полувека, и беспристрастный судья - время - вынес свой вердикт. Имена многих советских писателей, которые прославляли партию и Сталина, канули в Лету, но в памяти народа сохранились имена двух ярких гениев советской прозы: Шолохова и Платонова.

По моему мнению, в «Котловане» главной задачей Платонова было показать читателю человека, который всей душой желает построить новую жизнь. Строительство новой жизни - это прежде всего слом старого. С этой точки зрения очень интересен язык, которым написана повесть. Платонов - Петров-Водкин в литературе, он избегает уже ставших стандартными словосочетаний, его литературный язык предельно четок, ясен и при этом весьма колоритен. Инвалид Жачев говорит, что он пострадал на «капиталистической воине», и это простое словосочетание тут же наводит на мысль, что на этой войне люди гибли и страдали из-за чужих капиталов. Одновременно под этим понятием могут скрываться и первая мировая война, и гражданская война, война с капиталом, к тому же, устами Жачева, автор дает понять, что в будущем СССР ожидают «социалистические войны».

Описывая своих героев, А. П. Платонов также избегает штампов: о Козлове, который вначале рыл котлован, он говорит как о человеке «ничтожном всем телом, ком слабости попал в глину с его мутного, однообразного лица» - весьма необычная характеристика, другой такой во всей русской литературе не найдешь, она тем не менее дает весьма полное представление о персонаже. Описание пейзажа, как это делается у Платонова, также нигде более не встретишь, у него поле может быть «усталым», а безлюдную ночь населяют лишь «вода и ветер», и только «одни птицы сумели воспеть грусть этого великого вещества, потому что они летали сверху и им было легче». Платонов наделяет природу чувствами, но природа «Котлована» грустна и печальна, а люди роют в теле земли котлован для пролетарского дома.

Главный герой повести - пролетарий Вощев, ищущий смысл жизни и существования. Выглядит он усталым, он не имеет семьи, имущества, а в его вещмешке находятся безделушки, подобранные им по дороге. По его мнению, жизнь вне его тела идет автоматически, лишь он пытается найти ее смысл, но от сознания этого Вощев не ощущает особой гордости. Инвалид войны Жачев представляет собой человека, который воевал и был ранен, что позволяет ему чувствовать себя выше других людей, не воевавших. Жачев представляет собой типичный образ красноармейца «до мозга костей» - его война еще не окончена, он будет бороться со всеми врагами Советской власти. Калека, получающий пенсию по инвалидности, живет тем, что фактически вымогает у других средства к существованию, не выказывая при этом ни малейшего желания работать.

В повести представлена также и Советская власть, но не помпезно и триумфально, а обыденно и буднично: Прушевский, Пашкин и Сафронов руководят жизнью пролетариата, но они - всего лишь низшее звено власти. Более высокая власть в повести никак не показана, что придает «Котловану» более правдоподобный вид. Советская власть обеспечила своим представителям на местах лучшие условия существования, чем для всего остального народа, но все-таки они еще не потеряли контакт с массами: Прушевский однажды переночевал в бараке с землекопами, а Пашкину приходилось выслушивать угрозы Жачева в свой адрес.

Также в повести показаны крестьяне, которые, по словам Чигелина, «сеют хлеб и едят с нами пополам». В деревне, с помощью активиста, который любил читать директивы сверху, накапливая «энтузиазм, несокрушимость действия», рабочие Провели коллективизацию. Проблемы коллективизации блестяще показаны в произведениях Шолохова, но и Платонову удалось с успехом раскрыть эту тему.

Таков мир людей в повести «Котлован», и весь этот мир занят одним делом - строительством светлого будущего. Символом этого светлого будущего является девочка Настя, которую землекопы приютили у себя. Жачев, Вощев и другие связывают свое будущее с детьми, а Настя, единственный ребенок в повести, кроме безликих пионеров, умирает от болезни.

Все действия повести разворачиваются вокруг котлована, который роют землекопы, но, по-видимому, он никогда не будет завершен, так как начальство беспрестанно требует его увеличить. В будущем доме все хотят укрыться от печалей и невзгод, но у дома нет даже фундамента, а есть лишь котлован, рытье которого должно же будет когда-нибудь завершиться. У пролетария1 есть желание начать дело, продолжить его, но слишком часто у него нет желания его завершить, что и показывает Андрей Платонов на примере котлована и Вощева. Когда главный герой увидел мертвую Настю, то он спросил себя, «зачем теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движеньем?».

Котлованом, рытье которого было завершено, являлась могила для Насти. Ребенок, олицетворяющий светлое будущее, умер, так встает резонный вопрос: для чего котлован, для чего дом, если в нем некому будет жить?

Таким образом, повесть, написанная в первые годы «великого перелома», раскрыла всю его сущность (коллективизация хозяйств и душ), показала его движущие силы, проблемы и надежды. По моему мнению, Андрею Платонову удалось в своеобразной манере и весьма ясно показать людей государства, стремившегося вырваться в мировые лидеры.

Министерство образования и науки Российской Федерации

ГОУ ВПО "Самарский государственный университет"

Филологический факультет

Кафедра русской и зарубежной литературы

Специальность "филология"

Курсовая работа

Художественные особенности повести Андрея Платонова "Котлован"

Выполнила студентка

курса 07301 группы

Черноярова Ольга Васильевна

Научный руководитель

Кандидат филологических наук

Гарбузинская Юлия Романовна

Самара 2012

Введение

Особенности повествования

Проблема жанра

Заключение

Библиографический список

Введение

Андрей Платонов жил в нелегкое для России время. Он верил в возможность переустройства общества, в котором общее благо будет условием собственного счастья. Но в жизни не удавалось воплотить эти утопические идеи. Очень скоро Платонов осознал, что нельзя превращать народ в обезличенную массу. Он выразил протест против насилия над личностью, превращения разумных людей в бездуховных существ, исполняющих любой приказ власти. Этот протест звучит во многих произведениях, но наиболее полно тема человеческой судьбы в тоталитарном государстве раскрыта в произведении "Котлован"

Повесть "Котлован" рассказывает о событиях, которые происходят во второй половине 1929 года. Это время переломное, в котором переплелись и осколки прошлого, дореволюционного, и уходящий НЭП, и начало нового строительства. Сам по себе человек ничего не значил. Главное было - происхождение. От каждого приходящего на стройку требовалось пролетарское или крестьянско-бедняцкое происхождение: "лишь бы он по сословию подходил: тогда - годится". Переломное время рождает новые отношения между людьми, внося существенные корректива и в их характеры.

Предлагаемая работа посвящена изучению художественных особенностей повести Андрея Платонова "Котлован". Данная тема представляется достаточно сложной. Актуальность темы состоит в том, что многие вопросы изучения творчества А. Платонова продолжают оставаться вне поля зрения исследователей. Художественные особенности повести "Котлован" недостаточно изучены и поныне. Несомненна также и актуальность проблем, поднимаемых писателем в его повести - это так называемые "вечные" проблемы. Важность нашей исследовательской работы состоит в том, что Платонов в "Котловане" показал идеологию людей времен первой "пятилетки".

Цель работы:

.Ознакомиться с работами ученых, исследователей, критиков, посвященных творчеству Андрея Платонова.

2.Рассмотреть идейно-тематическое единство повести "Котлован".

.Определить, как трансформируется хронотоп дороги.

.Дать теоретическое осмысление терминам "повествование", "рассказчик", "повествователь", "описание", "характеристика"; в узком смысле выявить соотношение композиционных форм речи и в широком смысле-особенности повествования в повести "Котлован" А. Платонова.

.Разобраться в проблеме определения жанра.

Задачи работы:

Сбор материала об Андрее Платонове.

Краткий обзор критических и научных работ, посвященных творчеству Андрея Платонова

Ознакомление с историей создания повести "Котлован".

.Выявить идейно-тематическое единство повести.

5.Определить, как трансформируется хронотоп дороги по Бахтину.

.Рассмотреть споры о жанре.

.Определить, как строится повествование в повести.

В своей работе будем обращаться к мнению таких исследователей, как Бахтин М.М., Виноградов В.В., Тамарченко Н.Д., Крамова И., Фоменко Л.П., Сейрадян Н.П., Ивановой Л.А., Митраковой Н. М, Малыгиной Н.М., Эндиновой В.В. и др.

Работа состоит из двух глав. В первой главе мы сделаем обзор критических и научных работ, посвященных творчеству Андрея Платонова, и поговорим об истории создания повести. Во второй главе мы остановимся на художественных особенностях повести "Котлован", а именно определим идейно-тематическое единство, рассмотрим как строится хронотоп, повествование и выявим проблему жанра.

Из истории создания повести "Котлован"

Даты работы над рукописью проставлены самим автором - декабрь 1929 - апрель 1930 г. Такая хронологическая точность далеко не случайна: именно на этот период приходится пик коллективизации.

Точные даты недвусмысленно указывают на конкретные исторические события, составившие рамку повествования. 7 ноября 1929 г. появилась статья Сталина "Год великого перелома", в которой обосновывалась политика сплошной коллективизации; 27 декабря Сталин объявил о "начале развернутого наступления на кулака" и о переходе к "ликвидации кулачества как класса"; 2 марта 1930 г. в статье "Головокружение от успехов" Сталин ненадолго затормозил насильственную коллективизацию, а в апреле "Правда" опубликовала его статью "Ответ товарищам колхозникам". "Котлован" создается даже не по горячим следам - он пишется практически с натуры: хронологическая дистанция между изображаемыми событиями и повествованием отсутствует.

Замысел "Котлована" относится к осени 1929 г. Платонов в это время работал в Наркомате земледелия по своей технической специальности - в отделе мелиорации - и занимался проблемами мелиорации в Воронежской области. На это же время пришлась жестокая проработка его рассказа "Усомнившийся Макар" (рассказ был опубликован в журнале "Октябрь", 1929, N 9). Ясно и внятно изложив свои сомнения в новом мироустройстве, Платонов обратил на себя внимание высших инстанций: "идеологически двусмысленный" и "анархический" рассказ попал на глаза Сталину - и его оценка послужила сигналом для травли Платонова.

Генеральный секретарь РАППа Л. Авербах одновременно в двух журналах - провинившемся "Октябре" (N 11 за 1929 г.) и "На литературном посту" - опубликовал статью "О целостных масштабах и частных Макарах". Авербах понял смысл и пафос платоновского рассказа абсолютно точно: "Тяжело и трудно жить низовому трудящемуся. Тяжело и трудно ему потому, что заботимся мы о домах, а не о душе, о целостном масштабе, а не об отдельной личности, о будущих заводах, а не о сегодняшних яствах".

Рассказ Платонова действительно не вписывался в официальную идеологию по всем пунктам. Обязательный пафос самозабвенного служения будущему - но не настоящему - "подменяется" у Платонова напряженным вниманием именно к "сегодня" и "сейчас". Вместо героического преобразователя мира, героя поступка, писатель показывает "задумавшегося" человека, "рефлексирующего меланхолика". Итогом внутренней эволюции героя, с точки зрения идеологии, должна была стать душевная монолитность и непоколебимая уверенность в своей правоте - Платонов же выбирает в герои "усомнившегося Макара".

Обвинение, сформулированное Авербахом, полностью отвечало социальному заказу: "А нас хотят разжалобить! А к нам приходят с проповедью гуманизма!" Литература должна утверждать волю "целостного масштаба", а не права "частного Макара" - вот что требуется от "настоящего" писателя.

Охота на "гуманистов" развернется с еще большим размахом в 1930-1931 гг., а Платонов зимой и весной 1930 г. будет работать над повестью "Котлован". Недопустимо "контрреволюционные" антитезы вновь будут пронизывать все повествование: "личная жизнь" - и "общий темп труда", "задумавшийся" герой - и строители "будущего неподвижного счастья". О публикации такого произведения не могло быть и речи. Впервые повесть была издана в нашей стране только в 1987 г.

Обзор критических и научных работ, посвященных творчеству Андрея Платонова

Усматривая близость гуманистических взглядов А. Платонова с другими художниками слова, исследователи его творчества Н.П. Сейранян, Л.А. Иванова отмечают, что в платоновских произведениях определеннее, чем в прозе середины двадцатых годов, художественно сформулирована сущность гуманизма литературы, повысившей ответственность личности за решение проблемы "человек - общество". По мнению Л.П. Фоменко А. Платонов, наряду с классиками литературы, стремился к такому художественному постижению и изображению жизни, при котором углубление социального анализа, историзма и психологизма художественного исследования способствовало бы развитию правдивой по самой своей сути литературы. Эстетические достижения русской литературы выразили те гуманистические и нравственные основы человеческой жизни, которые составляют самую суть общественного идеала. Пожалуй, нет сегодня ни одного исследователя, который бы не разделял положения о том, что одним из писателей, в чьем творчестве особенно ярко проявилось стремление "поддержать лучшие качества человека", был Андрей Платонов.

Было время, когда определенная часть критики, первоначально связанной c РАППом, превратно истолковывала творчество А. Платонова, отрицала эстетическую ценность его произведений, настаивала на несовместимости отраженной в них концепции личности с общественным идеалом.

Качественно новый период изучения творчества А. Платонова приходится на 60-е годы. После первых откликов на переиздания произведений писателя, в которых преобладало желание "восстановить простую справедливость, признать значение писателя для нашей литературной, духовной жизни" , последовали попытки многогранного осмысления творчества этого художника слова. В научном отношении публикации эти разнообразны и многочисленны. Это и воспоминания современников о писателе, и статьи по различным проблемам творчества А. Платонова, и обстоятельные монографии. Углубленному изучению творчества А. Платонова посвящены обширные диссертационные исследования Л.П. Фоменко, Н.П. Сейранян, Л.А. Ивановой.

Значительным вкладом в изучение литературной деятельности А. Платонова явилась первая библиография его творчества, составленная Н.М. Митраковой. Продолжается текстологическая и библиографическая работа. Наиболее полный библиографический материал о Платонове собран в книге "Русские советские писатели-прозаики". Заслуживает внимания издание произведений А. Платонова, предпринятое в 60 - 80-е годы Е.А. Краснощековой и М.Н. Сотсковей, в котором, наряду с полным историко-литературным комментарием, приводятся обширные биографические и библиографические данные, а также текстологические примечания. Новые интересные материалы содержатся в работах Н.М. Малыгиной, В.В. Эндиновой. В диссертациях Л.П. Фоменко, Н.П. Сейранян, Д.Я. Таран прослеживаются основные линии развития творчества писателя, исследуются пути овладения им индивидуальным методом, интерпретируется художественный мир писателя. В этих работах на обширном историко-литературном материале убедительно доказано, что становление А. Платонова как художника проходило в русле магистральной линии советской литературы.

В несколько ином ключе написано диссертационное исследование Л.А. Ивановой. В этой работе историко-эволюционный подход подчинен системно-логическому, понятийному. Л.А. Иванова динамику развития творчества А. Платонова связывает с характером многостороннего и сложного конфликта. Однако определение основной направленности творчества А. Платонова этой исследовательницей вызывает некоторые возражения. Так, Л.А. Иванова пишет: "Идеологический принцип "господства - подчинения" и есть тот "неодушевленный враг", с которым ведет борьбу писатель на протяжении своей творческой жизни". Свести весь пафос творчества А. Платонова к критике определенного идеологического принципа - значит сузить и умалить гуманистический и нравственный потенциал творчества писателя. Главное значение творчества А. Платонова - в изображении положительных начал человеческой жизни на основе общественного идеала, с точки зрения которого осуществляется критика и негативных сторон жизни. Этот акцент на исследовании положительной программы творчества А. Платонова нам представляется кардинальным для правильной трактовки, понимания и оценки художественного наследия писателя, его вклада в искусство. Творчество А. Платонова рассматривалось такими исследователями как Николенко О.Н. в аспекте становления его творческой индивидуальности, Лосев В.В. в плане структуры его художественного мира.

Идейно-тематическое единство повести "Котлован"

Центральная проблема произведения - поиск истины главными героями. Отдельная часть или несколько частей знаменуют определенный этап этого поиска. За ответом герои обращаются к установившимся в народном сознании стереотипам и ищут истину в различных социальных (или в философских) сферах. Однако окружающая действительность подчинена грандиозной бюрократической системе, пронизавшей все сферы, разрушившей многовековой уклад, бытийные законы (в первую очередь - духовные связи между людьми), утвердившей классовый принцип оценки человека. Поиски истины оказываются тщетными. Если отдельные люди и в состоянии обрести гармонию и покой (Прушевский), то в целом деятельность неутомимых тружеников оказывается не только лишенной смысла, но губительной и для них, и для окружающих.

Параллельно с темой поиска истины прослеживается тема становления "нового человека". Но и это движение заканчивается тупиком: либо смертью (Козлов, Настя), либо полной духовной опустошенностью (Чиклин). Таким образом, отрицается как идея, во имя которой живут и работают герои, так и сами условия жизни, в которых происходит реализация этой идеи. Такое понимание действительности было новым этапом в художественном самосознании отечественной культуры. "Котлован" - произведение совершенно уникальное по способу взаимодействия исторической реальности и ее художественного отражения. Это своеобразный "перевод" фактического материала на особый язык, в особую систему с необычными типами связей внутри нее, с ни на что не похожим способом создания мира. Так, например, конкретно время действия повести - осень 1929 года; историческую подоплеку имеют многие факты: строительство дома, коллективизация, быт и деятельность партийных работников, постановления, лозунги и тому подобное. Но, попадая в художественный мир "Котлована", эти факты подвергаются резкой деформации, зачастую доходящей, казалось бы, до гротеска и абсурда. Однако благодаря этому они раскрывают самую свою суть, без всего случайного и постороннего. Перед нами уже не просто факт, а сущность факта, архетип. Платонов тщательно отсекает все ненужное для своего замысла: мы практически не видим лиц героев, но всегда имеем представление об их внутреннем мире, находимся в кругу переживаний героев, дум и надежд. Что, например, мы знаем о том, как выглядел Вощев, кроме того, что он слаб и худ? Ничего. Да этого знать и не нужно - Платонову важны его чувства, оценки, раздумья. Наоборот, изображение Пашкина идет через внешние формы, в содержательности внутреннего мира ему почти отказано.

Человек у Платонова - это носитель идеи, именно она оказывается в центре внимания писателя. Взаимодействие, взаимоопределение идей - вот основа художественного мира "Котлована". И поэтому возможно любое соотнесение разновременных событий, "сжатие" времени, например "моментально" гибнут Сафронов и Козлов - сразу же после сцены их отъезда. Прушевский вступает в разговор с Пашкиным и непосредственно после этого узнает от Насти о трагедии "в избушке". Вот что пишет Т. Манн по этому поводу: "…долго совершенно невозможно рассказывать жизнь, как она когда-то рассказывала себя самое. Это привело бы к бесконечности…, поэтому необходимо художественное сжатие времени. Произведение эстетически-принудительно развертывается перед читателем в определенной последовательности, т.е. по определенным линиям, образующим схему произведения и при восприятии дающим некоторый определенный ритм. Художественное пространство повести, наоборот, "расширенно": перед нами мир космических масштабов, планы героев носят всемирный характер. Нет конкретного города, нет конкретной деревни: есть Город - символ цивилизации нового мира, есть Деревня, превращаемая в Колхоз имени Генеральной Линии, есть Котлован - основа будущего всемирного благоденствия. Все это включается в жизнь Вселенной.

Трансформация хронотопа дороги

Хронотоп дороги - значимая составляющая общего феномена "хронотоп". Как известно, термин "хронотоп" был введен М.М. Бахтиным для обозначения "существенной взаимосвязи временных и пространственных отношений художественно освоенных в литературе". По мнению ученого, "в литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории". Важно отметить, что пространственно-временные координаты литературной действительности обеспечивают целостное восприятие художественного произведения и организуют его композицию. Литературно-поэтический образ, "формально развертываясь во времени (как последовательность текста), своим содержание воспроизводит пространственно-временную картину мира, притом в ее символико-идеологическом, ценностном аспекте". Литературный хронотоп варьируется в зависимости от рода и жанра. Сращение пространственно-временного и ценностного присуще изображаемому слову поэзии; в прозе напротив, характерно сочетание пространственно-временных образов с разными "системами отсчета" в связи с различием точек зрения и кругозоров персонажей, а также их "языков".

Значение хронотопа дороги в литературе огромно: редкое произведение обходится без каких-либо вариаций мотива дороги, а многие произведения прямо построены на хронотопе дороги и дорожных встречах, поскольку хронотоп дороги, обладая широким объемом, исключительно четко и ясно раскрывает пространственно-временное единство.

В "Котловане" хронотоп дороги трансформируется таким образом: привычная логика подсказывает, что если произведение начинается дорогой, то сюжетом станет путешествие героя. Однако возможные ожидания читателя не оправдываются. Дорога приводит Вощева вначале на котлован, где он на какое-то время задерживается и из странника превращается в землекопа. Затем "Вощев ушел в одну открытую дорогу" - куда она вела, читателю остается неизвестно. Конечным пунктом его путешествия опять станет котлован. В романе-дороге Бахтина, хронотоп дороги трансформируется иначе, если произведение начинается дорогой, то и сюжетом произведения становятся странствия героя.

Платонов словно бы специально отказывается от тех сюжетных возможностей, которые предоставляются писателю сюжетом странствий. Маршрут героя постоянно сбивается, он вновь и вновь возвращается к котловану; связи между событиями все время нарушаются. Событий в повести происходит довольно много, однако жестких причинно-следственных связей между ними нет: в деревне убивают Козлова и Сафронова, но кто и почему - остается неизвестно; Жачев отправляется в финале к Пашкину - "более уже никогда не возвратившись на котлован". Линейное движение сюжета заменяется кружением вокруг котлована.

Наряду с несостоявшимся путешествием героя Платонов вводит в произведение несостоявшийся сюжет строительства - общепролетарский дом становится грандиозным миражом, призванным заменить реальность. Проект строительства изначально утопичен: его автор "тщательно работал над выдуманными частями общепролетарского дома". Проект гигантского дома, который оборачивается для его строителей могилой, имеет свою литературную историю: он ассоциируется с огромным дворцом (в основании которого оказываются трупы Филемона и Бавкиды), строящимся в "Фаусте", хрустальным дворцом из романа Чернышевского "Что делать?" и, безусловно. Вавилонской башней. Здание человеческого счастья, за строительство которого заплачено слезами ребенка,-предмет размышлений Ивана Карамазова из романа Достоевского "Братья Карамазовы".

Сама идея Дома определяется Платоновым уже на первых страницах повести: "Так могилы роют, а не дома", - говорит бригадир землекопов одному из рабочих. Могилой в финале повести котлован и станет - для ребенка. Смысловой итог строительства "будущего неподвижного счастья" - смерть ребенка в настоящем и потеря надежды на обретение "смысла жизни и истины всемирного происхождения", в поисках которой отправляется в дорогу Вощев. "Я теперь ни во что не верю!" - логическое завершение стройки века.

Особенности повествования

Термин повествование чаще всего используется при изучении речевой структуры отдельных эпических произведений или художественной системы одного автора. Между тем содержание понятия остается еще в значительной степени не проясненным. Характерно "нестрогое и расплывчатое смешение повествования с "описанием", "изображением", чисто событийной содержательностью текста, а также со сказовыми формами.

Прежде всего, следует соотнести понятие "повествование" со структурой литературного произведения, а именно с разделением в нем двух аспектов: "события, о котором рассказывается", и "события самого рассказывания". С точки зрения Тамарченко Н.Д. "повествование" соответствует исключительно событию рассказывания, т.е. общения повествующего субъекта с адресатом-читателем.

При подобном подходе категория "повествование" может быть соотнесена, с одной стороны, с определенными субъектами изображения и высказывания, а с другой - с разнообразными специфическими формами организации речевого материала, каковы, например, различные варианты диалога и монолога, характеристика персонажа или его портрет, " вставные" формы (вставная новелла или стихи и т.п.). Обозначенные аспекты произведения связаны отношениями взаимозависимости и взаимоопределения:". не только субъект речи определяет речевое воплощение повествования, но и сами по себе формы речи вызывают с известной определенностью представление о субъекте, строят его образ". Из этого ясно, во-первых, что нуждается в осмыслении как раз природа этой взаимосвязи или этого взаимоперехода. Во-вторых, необходимо исключить некоторые варианты: прежде всего случаи, когда субъект высказывания (персонаж) не является изображающим, т.е. его речь - только предмет чужого изображения; а затем такие, когда говорящий (персонаж) видит и оценивает предмет, событие или другого персонажа, но нет процесса рассказывания как особого средства и в то же время (для автора) предмета изображения.

Существует проблема повествования - отграничение его как особой композиционной формы прозаической речи от описания и характеристики.

Описание отличается от повествования тем, что в основе описании изобразительная функция. Предмет описания, во-первых, оказывается частью художественного пространства, соотнесенной с определенным фоном. Портрету может предшествовать интерьер . Пейзаж в качестве именно изображения определенной части пространства может быть дан на фоне сообщения сведений об этом пространстве в целом. Во-вторых, структура описания создается движением взгляда наблюдателя или изменением его позиции в результате перемещения в пространстве либо его самого, либо предмета наблюдения. Из этого ясно, что "фоном" (в этом случае - смысловым контекстом) описания может быть также "внутреннее пространство" наблюдателя.

В отличие от описания характеристика представляет собой образ-рассуждение, цель которого - объяснить читателю характер персонажа. Характером называют сложившийся и проявляющийся в поведении человека стереотип его внутренней жизни: комплекс привычных реакций на различные обстоятельства, устоявшихся отношений к себе и к другим. Необходимо указать признаки, по которым форма характеристики выделяется в тексте. В качестве таковых назовем сочетание черт анализа (определяемое целое-характер-разлагается на составляющие его элементы) и синтеза (рассуждение начинается или заканчивается обобщающими формулировками).

Тамарченко разграничивает собственно повествование, описание и характеристику как особые речевые структуры, свойственные высказываниям именно таких изображающих субъектов (повествователь, рассказчик), которые осуществляют "посреднические" функции.

Можно сделать вывод, что в "Котловане" повествование превалирует над описанием и характеристикой, что создает ощущение безэмоциональности, объективности, отстраненности при изложении истории.

Также Тамарченко в своей работе пишет о двойственности повествования. Оно сочетает функции особые (информативные, направленные на предмет) и общие (композиционные, направленные в данном случае на текст),-причина распространенного мнения, согласно которому описание и характеристика - частные случаи повествования. В этом же - объективная основа частого смешения повествователя с автором. В действительности композиционные функции повествования - один из вариантов его посреднической роли.

Итак, повествование - совокупность фрагментов текста эпического произведения, приписанных автором-творцом "вторичному" субъекту изображения и речи (повествователю, рассказчику) и выполняющих "посреднические" (связывающие читателя с художественным миром) функции, а именно: во-первых, представляющих собой разнообразные адресованные читателю сообщения; во-вторых, специально предназначенных для присоединения друг к другу и соотнесения в рамках единой системы всех предметно направленных высказываний персонажей и повествователя.

Мы видим в "Котловане", что повествователь передает читателю переживания героев, их внутренний мир, их стремления.

Теперь, думаю, следует поподробнее остановится на понятии повествователь. Повествователь - тот, кто сообщает читателю о событиях и поступках персонажей, фиксирует ход времени, изображает облик действующих лиц и обстановку действия, анализирует внутреннее состояние героя и мотивы его поведения, характеризует его человеческий тип (душевный склад, темперамент, отношение к нравственным нормам и т.п.), не будучи при этом ни участником событий, ни - что еще важнее - объектом изображения для кого-либо из персонажей. Специфика повествователя одновременно - во всеобъемлющем кругозоре (его границы совпадают с границами изображенного мира) и адресованное в его речи в первую очередь читателю, т.е. направленности ее как раз за пределы изображенного мира. Иначе говоря, эта специфика определена положением "на границе" вымышленной действительности.

Повествовательная форма определяется типом повествователя. Можно различить три основных повествовательных формы.

Ich-Erzählung). Повествователь диегетический (расказчик): он сам принадлежит миру текста, т.е. участвует в изображаемых событиях - в большей или меньшей степени. Так, в "Капитанской дочке" повествователь - главный герой, а в "Выстреле" или в "Старосветских помещиках" Гоголя повествователь хотя и является действующим лицом, но второстепенным. Аналогичным образом Томский присутствует в мире своего рассказа только как внук своей бабушки; тем не менее этот вставной рассказ - Ich-Erzählung.. Повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста, как в "Пиковой даме". Целью такого повествования является "создание картины объективного бытия, действительности как реальности, независимой от восприятия ее автором". Эта повествовательная форма создает видимость объективности: мир предстает перед читателем как бы сам по себе, никем не изображаемый. Эту форму можно назвать традиционный нарратив.. Свободно-косвенный дискурс (Er - Erzählung), который характеризуется тем, что повествователь (экзегетический) частично уступает персонажу свое право на речевой акт. Возникает чисто литературная фигура - говорящий в 3-м лице, невозможный в разговорном языке. Так, например, рассказ Чехова "Скрипка Ротшильда" начинается словами: Городок был маленький, хуже деревни, и жили в нем почти одни только старики, которые умирали так редко, что даже досадно. Загадка неуместной досады разрешается после того, как выясняется, что ее субъектом является не повествователь, а главный персонаж - гробовщик. В "Белой гвардии" Булгакова персонаж является, more often than not, субъектом речевых актов - с их экспрессией (Мама, светлая королева, где же ты? и т.д.) и диалогичностью (Но тихонько, господа, тихонечко!). Замечательным примером свободно-косвенного дискурса (СКД) является повесть Солженицына "Один день Ивана Денисовича".

Чтобы описать вид неканоничности, характеризующий каждую из повествовательных форм, надо сформулировать признаки канонической речевой ситуации. Каноническая коммуникативная ситуация характеризуется следующими условиями.

Условие 1. Высказывание имеет Говорящего и Адресата - конкретно-референтного (а не обобщенного, как, например, "мой читатель" в "Онегине") и не совпадающего с самим говорящим.

Условие 2 (единство времени). Момент создания высказывания Говорящим совпадает с моментом его восприятия Адресатом, т.е. Адресат - это Слушающий.

Условие 3 (единство места). Говорящий и Адресат находятся в одном и том же месте и имеют общее поле зрения.

Три повествовательные формы - это и три исторические стадии развития нарратива.

В повести "Котлован" повествование ведется от 3-го лица, автор в какой-то мере отстранен и создается впечатление, что повествование ведется само собой. Повествование от третьего лица создает впечатление повествования нейтрального, объективного, не связанного с конкретным лицом, субъективно воспринимающим описываемые события. По Виноградову это относится ко второй исторической стадии развития нарратива - повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста.

Существует проблема повествователя и рассказчика. Есть несколько путей ее решения. Первый и наиболее простой - противопоставление двух вариантов освещения событий: дистанцированного изображения безличным субъектом персонажа, именуемого в третьем лице (Er-Erzahlung), и высказываний о событиях от первого лица (Ich-Erzahlung). Но как показывают специальные исследования, между типом речевого субъекта и названными двумя формами повествования нет прямой зависимости. В повествовании от третьего лица может выражать себя или всезнающий автор, или анонимный рассказчик. Первое лицо может принадлежать и непосредственно писателю, и конкретному рассказчику, и условному повествователю, в каждом из этих случаев отличаясь разной мерой определенности и разными возможностями. В повести "Котлован" в повествовании от третьего лица выступает всезнающий автор. Он не участвует в событиях, но знает все происходящее и доносит до читателя.

Другой путь - идея неустранимого, хотя и опосредованного, присутствия в тексте автора, который выражает собственную позицию через сопоставление разных "версий самого себя" - таких, как "скрытый автор" и "недостоверный рассказчик", или же разных "субъектных форм", таких, как "носитель речи, не выявленный, не названный, растворенный в тексте", т.е. "повествователь (порой его называют автором)", и "носитель речи, открыто организующий своей личностью весь текст", т.е. "рассказчик". Ясно, что при таком подходе один и тот же тип субъекта может сочетаться с разными грамматическими формами организации высказывания.

Третий путь - характеристика важнейших типов "повествовательных ситуаций", в условиях которых функция рассказывания осуществляется различными субъектами. В этом направлении бесспорный приоритет принадлежит работам Ф.К. Штанцеля. Поскольку идеи ученого о трех типах упомянутых ситуаций неоднократно излагались, акцентируем - опираясь на авторский самоанализ в "Теории повествования" - некоторые более общие и важные моменты. Во-первых, здесь противопоставлены "повествование в собственном смысле посредничества" и "изображение, т.е. отражение вымышленной действительности в сознании романного персонажа, при котором у читателя возникает иллюзия непосредственности его наблюдения за вымышленным миром". Соответственно, фиксируется полярность "повествователя (в личной или безличной роли) и рефлектора". Отсюда видно, что к проблеме повествования у Ф.К. Штанцеля прямо относятся две "ситуации": "аукториальная" и "я-ситуация", субъектов, которых он обозначает с помощью терминов "повествователь" и "я-повествователь". Во-вторых, учитывая традиционную интерпретацию форм грамматического лица в речи повествователя и общепринятое различение основных вариантов "перспективы" (внутренняя и внешняя точки зрения), он придает кроме того принципиальное значение "модусу", т.е. "идентичности или неидентичности области бытия (Seinsbereiche) повествователя и характеров". "Я-повествователь" "живет в том же мире, что и другие персонажи романа", тогда как аукториальный повествователь "существует вне вымышленного мира". Таким образом, несмотря на различие в терминологии, ясно, что Тамарченко имеет в виду именно те два типа повествующих субъектов, которые в нашей традиции принято называть повествователем и рассказчиком.

Еще нужно отметить, что повествователь-не лицо, а функция. Но функция может быть прикреплена к персонажу - при том условии, что персонаж в качестве повествователя будет совершенно не совпадать с ним же как с действующим лицом.

Еще Тамарченко говорит о том, что понятия повествователь и образ автора иногда смешиваются, но их можно и должно различать. Прежде всего, и то и другое следует отграничить - именно в качестве "образов"-от создавшего их автора-творца. То, что повествователь - "фиктивный образ, не идентичный автору",-общепринятое мнение. Не столь ясно соотношение "образа автора" с автором подлинным, или "первичным". По М.М. Бахтину, "образ автора", если под ним понимать автора-творца, является contradictio in adjecto; всякий образ - нечто всегда созданное, а не создающее". От своего прототипа автор как художественный образ четко отграничен Б.О. Корманом.

"Образ автора" создается подлинным автором (творцом произведения) по тому же принципу, что и автопортрет в живописи. Иначе говоря, художник может изобразить себя рисующим этот самый, находящийся перед нами, автопортрет (ср.: "Покамест моего романа/Я кончил первую главу. "). Но он не может показать, как создается эта картина в ее целом - с воспринимаемой зрителем двойной перспективой (с автопортретом внутри). Для создания "образа автора", как и любого другого, подлинному автору необходима точка опоры вне произведения, вне "поля изображения".

Повествователь, в отличие от автора-творца, находится вне лишь того изображенного времени и пространства, в условиях которого развертывается сюжет. Поэтому он может легко возвращаться или забегать вперед, а также знать предпосылки или результаты событий изображаемого настоящего. Но его возможности вместе с тем определены автором, т.е. границами всего художественного целого, включающего в себя изображенное "событие самого рассказывания".

В противоположность повествователю рассказчик находится не на границе вымышленного мира с действительностью автора и читателя, а целиком внутри изображенной реальности.

Итак, рассказчик - субъект изображения, достаточно "объективированный" и связанный с определенной социально-культурной и языковой средой, с позиций которой он и изображает других персонажей. Повествователь, напротив, по своему кругозору близок автору-творцу. В то же время по сравнению с героями он носитель более нейтральной речевой стихии, общепринятых языковых и стилистических норм. Чем ближе герой автору, тем меньше речевых различий между героем и повествователем.

"Посредничество" рассказчика позволяет войти внутрь изображенного мира и взглянуть на события глазами персонажей. Но в "Котловане" именно повествователь, поэтому мы видим, что "посредничество" повествователя помогает читателю, прежде всего, получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей.

Проблема жанра

Повесть - прозаический жанр, не имеющий устойчивого объёма и занимающий промежуточное место между романом, с одной стороны, и рассказом и новеллой с другой, тяготеющий к хроникальному сюжету, воспроизводящему естественное течение жизни. Данное определение жанра характерно исключительно для отечественной литературоведческой традиции. В западном литературоведении для прозаических произведений такого рода используются определения "роман" или "короткий роман". В силу своей многогранности жанр повести с трудом поддается однозначному определению. Сюжет повести практически всегда сосредоточен вокруг главного героя, личность и судьба которого раскрываются в пределах немногих событий. Побочные сюжетные линии в повести (в отличие от романа), как правило, отсутствуют, повествовательный хронотоп сконцентрирован на узком промежутке времени и пространства.

Произведение Платонова не соответствует многим принципиальным чертам повести как устоявшегося жанра с определенной структурой, например, следующим: "Типичной", "чистой" формой повести являются произведения биографического характера, художественные хроники: дилогия С.Т. Аксакова, трилогия Л.Н. Толстого, "Пошехонская старина" М.Е. Салтыкова-Щедрина, тетралогия М. Горького, "Кащеева цепь" М.М. Пришвина. Термин "повесть" соседствует с менее каноническим названием "история", как раз и несущим в себе представление о рассказе типа хроники, в котором художественное единство определяет образ повествователя, "историка". Как было написано выше - в повести сюжет практически всегда сосредоточен вокруг главного героя, а в "Котловане" главного героя как такого нет. Этого перечня классических образцов достаточно, чтобы почувствовать огромную разницу между ними и "Котлованом". Следовательно, нужно определить жанровую разновидность произведения Платонова "Котлован". Это необходимо для выяснения особенностей художественного мышления писателя, ибо любой литературный жанр - форма авторского суждения, обладающая значимостью и определяющая многие компоненты как в структуре текста (способ повествования, пространственно-временные формы, сюжет, способы создания образов и проч.), так и в содержательных аспектах.

Слово "повесть" надписано на машинописи "Котлована" рукой самого автора и предполагалось, что никаких вопросов здесь быть не может. В этой связи не вполне понятно, почему К. Баршт, например, именует "Котлован" романом, ведь роман - большая форма; произведение, в событиях которого обычно принимает участие много действующих лиц, чьи судьбы переплетаются. Романы бывают философские, приключенческие, исторические, семейно-бытовые, социальные. "Котлован" к роману мы отнести точно не можем, потому что объем произведения не дает нам на это право. Были также попытки соотнести платоновскую повесть с жанром мистерии. Отмечалась и близость платоновской повести к произведениям в жанре производственного романа. Проблема жанра подробно обсуждалась лишь в связи с понятием "антиутопия", одним из образцов которой, как и роман "Чевенгур", нередко называют "Котлован". В антиутопии, как правило, изображается некая фантастическая модель общества, в котором могут функционировать уже знакомые идеи. К "Чевенгуру" и "Котловану" это положение применимо лишь отчасти. Несмотря на очевидную условность художественного пространства обоих произведений, они все же имеют несомненную связь с конкретной исторической реальностью.

"Котлован" - сравнительно небольшая по объему повесть: в издании, подготовленном в Пушкинском Доме, она занимает 95 страниц. В процессе работы над повестью Платонов произвел заметную правку текста, что отразилось и на композиции. Творческая история "Котлована" может быть описана как ряд последовательных трансформаций первоначального замысла, и в основе наиболее существенных из этих преобразований лежит изменение характера хронотопа. Хронотоп повести формируется за счет перемещений главного героя - Вощева. Сначала из одного города в другой, где происходит "великое рытье" котлована под Общепролетарский Дом, затем - в деревню, в которой после прибытия туда основных действующих лиц, разворачивается коллективизация и возникает колхоз. В финале события вновь переносятся в котлован. При окончательной переработке текста Платонов значительно сократил ту его часть, которая предшествовала описанию работ собственно в котловане. Путь, таким образом, стал подчеркнуто цикличным: котлован - деревня - котлован. В повести отсутствует какое-либо формальное деление на главы, в том числе нумерованные отрывки.

Перед нами две точки зрения на жизнь: первая - как на особый организм, которому необходим душевный смысл для каждого, даже самого незначительного, элемента, где важно все и вторая - взгляд на жизнь как на механическую структуру с четкой иерархией ценностей и строгой определенностью функций человека и природы. Конфликт носит идеологический характер: Вощев понимает необходимость смысла, но обрести его пока не может; система же перманентно порождает противоречия даже внутри себя: строгое определение функций человека приводит к утрате духовности (пищевой служащий отказывает в элементарной услуге уставшим рабочим; в рамках данной структуры он прав, но правы и рабочие, так как та же система постулирует выражение, в первую очередь, интересов рабочего класса), шаткости положения даже самих "бюрократов": Жачев может безнаказанно шантажировать товарища Пашкина, наиболее рьяных могут убить (как это произошло с Козловым и Сафроновым).

Дисгармонией проникнута и природа, как бы отражая состояние людей: "За пивной возвышался глиняный бугор, и старое дерево росло на нем, одно среди светлой погоды". Вообще писатель часто обращается к образу дерева (параллель "человек - дерево").

Деформация духовного мира имеет соответствие и во внешнем облике героев, она теснейшим образом связана с "материальной оболочкой" персонажей: Вощев, к примеру, ощущает "слабость тела без истины", с максимальной для художественного мира "Котлована" дотошностью обрисован "увечный человек" Жачев: "У калеки не было ног - одной совсем, а вместо другой находилась деревянная приставка; держался изувеченный опорой костылей и подсобным напряжением деревянного отростка правой отсеченной ноги. Зубов у инвалида не было никаких, он их сработал начисто на пищу, зато наел громадное лицо и тучный остаток туловища; его коричневые, скупо отверстые глаза наблюдали посторонний для них мир с жадностью обездоленности, с тоской скопившейся страсти, а во рту его терлись десна, произнося неслышные мысли безногого". Опять-таки, единственный "светлый" момент начальных частей повести - шествие пионерского отряда - имеет обратную сторону: "Любая из этих пионерок родилась в то время, когда в полях лежали мертвые лошади социальной войны, и не все пионеры имели кожу в час своего происхождения, потому что их матери питались лишь запасами собственного тела; поэтому па лице каждой пионерки осталась трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения". Войдя в барак, Вощев наблюдает спящих строителей котлована: "Все спящие были худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами. Вощев всмотрелся в лицо ближнего спящего - не выражает ли оно безответного счастья удовлетворенного человека. Но спящий лежал замертво, глубоко и печально скрылись его глаза, и охладевшие ноги беспомощно вытянулись в старых рабочих штанах".

Итак, перед нами картина полной дисгармонии мира. В дисгармонии пребывают и люди и природа. Причина - в отсутствии в этом мире "истины", "смысла", призванного объяснить и изменить весь миропорядок. Вощев, один из центральных героев повести, органически, всем своим существом сознает как этот разлад, так и его причину, пытаясь обрести истину для восстановления утраченной гармонии мира: "Умерший, палый лист лежал рядом с головою Вощева, его принес ветер с дальнего дерева, и теперь этому листу предстояло смирение в земле. Вощев подобрал отсохший лист и спрятал его в тайное отделение мешка, где он сберегал всякие предметы несчастья и безвестности. "Ты не имел смысла житья, - со скупостью сочувствия полагал Вощев, - лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб. Раз ты никому не нужен и валяешься среди всего мира, то я буду тебя хранить и помнить".

О причине утраты истины говорится в разговоре Вощева и завкомовских работников. Обладатели власти утверждают: "Счастье произойдет от материализма, товарищ Вощев, а не от смысла". Подобная позиция была весьма характерна для реальных представителей новой идеологии. Таким образом, можно предположить, что система, в которую оказывается вписанным человек, редуцирует духовные элементы. Герой понимает это, сознавая истинную роль управляющих жизнью ("сели на шею"). "Все живет и терпит на свете, ничего не сознавая. Как будто кто-то один или несколько немногих извлекли из нас убежденное чувство и взяли его себе". Однако источник трагедии разлада Вощев видит не в представителях системы. Найти этот источник - значит, приблизиться к пониманию истины.

Истина в представлении Вощева - нечто конкретное. Ее можно "выдумать", можно постараться обрести в окружающем мире. Кстати, именно здесь и проявляются элементы утопизма в духовном облике платоновского героя. Утопическое сознание полагает внутренний мир человека как механистическое соединение разнообразных элементов: добродушия, зависти, остроумия, ревности и т.п., выводя их как из природы человека, так и из их взаимодействия с действительностью. Совершенная государственная система дает возможность полного управления человеком, предполагает удовлетворение всех его потребностей. Главная задача найти истину - этим и определяется вся композиция "Котлована". Близкую к этому мысль высказал В. Вьюгин, когда отметил, что "одна из важнейших тем "Котлована" - поиск истины. Собственно мысль о необходимости ее постичь является движущей пружиной фабулы произведения". В первых частях, своеобразной экспозиции, постулируется проблема, решить которую пытается Вощев, а затем и другие герои. Их путь в поисках истины формирует структуру повести.

В финале повести гибнут последние надежды героев на возможность поиска истины. "Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, - он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатленье. Безверие проникает и в пролетарскую среду: Жачев в разговоре с Сафроновым признается: - Я теперь в коммунизм не верю…коммунизм - это детское дело, за то я и Настю любил". Похороны девочки - это, по сути, погребение идеи достижения счастья на земле, приговор всей существующей системе

Можно сказать, что "Котлован" построен по принципу ответа на вопрос о счастье, истине, смысле жизни. Способ повествования - объективная авторская речь - позволяет проникнуть во внутренний мир героев до самых сокровенных глубин, увидеть их переживания, задуматься над их проблемами. Но как можно назвать просто повестью произведение, в котором главные герои - идеи, а действие - это взаимоопределение идей? Произведение, где нет главного героя (иногда таковым называют Вощева, но во второй половине повести он уже на заднем плане, уступая место другим персонажам)? Где итогом является не сюжетное завершение действия, а жестокий приговор целому миру? Финал повести - это ответ в форме, предполагающей невозможность позитивного ответа на глобальные вопросы, поставленные платоновскими героями. В "Котловане" не звучит прямо: "истина заключается в том-то и том-то". Конкретно ее герои не находят. Но для читателя - это очень красноречивое свидетельство: истину искали во всех возможных формах современной жизни, ее нет не потому, что плохо искали, а потому, что при существующем укладе бытия ее просто не может быть. Такой итог можно назвать выводом, или моралью. Мир заходит в тупик, необходимо что-то изменить в принципе, если есть желание обрести счастье; то, что героям преподносят как истину, таковой не является. Постулат о присутствии истины в этом мире - сознательный обман, что понимают зачастую и сами идеологи. Это ясно и героям повести - не случайно Жачев в самом конце идет "убить товарища Пашкина". Каждый элемент структуры "Котлована" работает на этот вывод. Он в логике всего образного и идейного мира. А значит, произведение дидактично и автор преследует вполне конкретную цель - подвести читателя к четкому выводу.

Такой принцип осмысления действительности является основополагающим для жанра притчи. Именно в этом жанре отбрасывается все постороннее, обнажается суть явлений, художественным приемом становится предельная условность места и времени, их функциональный характер. Притча - это рассказ с выводом, моралью, зачастую непроизносимыми, но подразумеваемыми. В отличие от басни, притча не вербализует однозначный вывод, не постулирует со всей прямотой "мораль". Она требует осмысления и "расшифровки", ее пафос нужно "разгадать". Как раз в "Котловане" мы видим ту самую мораль, это значит, что произведение учит нас искать истину, хоть по сути ее и нет в данном устройстве, но герои до последнего пытаются ее найти. Для того чтобы правильно понимать притчи, надо принять во внимание следующие пункты:

Не обязательно, чтобы все, о чем повествуется в притче, было в действительности; рассказанного события могло и не быть. Кроме того, не все поступки лиц, упоминаемых в притче, безусловно хороши и безупречны. Да и цель притчи заключается не в точной передаче события или явления природы, а в откровении высших истин.

Необходимо уяснить себе цель притчи, которую возможно понять из пояснения, если оно есть, из предисловия к притче или из обстоятельств, которые побудили сказать ее, также и из общей связи с контекстом. В "Котловане" мы понимаем цель этого произведения только прочитав его. Оно показывает нам, что нужно искать истину, даже там где мы можем и не найти ее.

Из этого следует, что не все детали, подробности притчи можно понимать в духовном смысле; некоторые, подобно свету или теням на картинке, добавлены для того, чтобы ярче осветить главную мысль или более наглядно представить ее слушателям.

Несмотря на это, притча, кроме главной мысли, которую она намеревается запечатлеть, иногда может содержать такие подробности, которые напоминают о других истинах или подтверждают их.

Итак, в заключении следует сказать, "Котлован" - развернутое повествование, организованное таким образом, что все элементы текста, помимо основных значений, направлены на подведение читателя ко вполне определенному выводу онтологического характера. Дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать следующий вывод: повесть-притча - так можно обозначить жанровую разновидность "Котлована".

Заключение

В заключение работы хотелось бы сформулировать выводы, к которым мы пришли. Они заключаются в том, что, во-первых, был дан обзор творчества на основе критических и научных работ Крамова И., Фоменко Л.П., Сейрадян Н.П., Ивановой Л.А., Митраковой Н. М, Малыгиной Н.М., Эндиновой В.В. и др. В их работах на обширном историко-литературном материале убедительно доказано, что становление А. Платонова как художника проходило в русле магистральной линии советской литературы.

Главное значение творчества А. Платонова - в изображении положительных начал человеческой жизни на основе общественного идеала, с точки зрения которого осуществляется критика и негативных сторон жизни.

Во-вторых "Котлован" был проанализирован с точки зрения его идейно - тематического единства. Мы выяснили, что центральная проблема произведения - поиск истины главными героями, что за ответом герои обращаются к установившимся в народном сознании стереотипам и ищут истину в различных социальных (или в философских) сферах. Но окружающая действительность подчинена грандиозной бюрократической системе, пронизавшей все сферы, разрушившей многовековой уклад, бытийные законы (в первую очередь - духовные связи между людьми), утвердившей классовый принцип оценки человека. Поиски истины оказываются тщетными. Параллельно с темой поиска истины прослеживается тема становления "нового человека".

В-третьих, мы сравнили "Котлован" с романом - дорогой Бахтина и выявили, что в "Котловане" хронотоп дороги трансформируется таким образом: привычная логика подсказывает, что если произведение начинается дорогой, то сюжетом станет путешествие героя. Однако возможные ожидания читателя не оправдываются. Дорога приводит Вощева вначале на котлован, где он на какое-то время задерживается и из странника превращается в землекопа. Затем "Вощев ушел в одну открытую дорогу" - куда она вела, читателю остается неизвестно. Конечным пунктом его путешествия опять станет котлован.

В-четвертых, повесть была проанализирована с точки зрения особенностей повествования.

Мы выяснили, что по Виноградову можно различить три основных повествовательных формы.

I. Повествование от 1-го лица (Ich-Erzählung). Повествователь диегетический (расказчик): он сам принадлежит миру текста, т.е. участвует в изображаемых событиях - в большей или меньшей степени.. Повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста.. Свободно-косвенный дискурс (Er - Erzählung), который характеризуется тем, что повествователь (экзегетический) частично уступает персонажу свое право на речевой акт. Возникает чисто литературная фигура - говорящий в 3-м лице, невозможный в разговорном языке.

В "Котловане" повествование ведется от 3-го лица, автор в какой-то мере отстранен и создается впечатление, что повествование ведется само собой. Повествование от третьего лица создает впечатление повествования нейтрального, объективного, не связанного с конкретным лицом, субъективно воспринимающим описываемые события. По Виноградову это относится ко второй исторической стадии развития нарратива - повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста. Целью такого повествования является "создание картины объективного бытия, действительности как реальности, независимой от восприятия ее автором". Эта повествовательная форма создает видимость объективности: мир предстает перед читателем как бы сам по себе, никем не изображаемый. Эту форму можно назвать традиционный нарратив. В "Котловане" "посредничество" повествователя помогает читателю получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей. Еще следует сказать, что в "Котловане" повествование превалирует над описанием и характеристикой, что создает ощущение безэмоциональности, объективности, отстраненности при изложении истории.

И в-пятых, мы рассмотрели проблему жанра и сделали вывод, что дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать вывод, что это повесть-притча.

Подводя итоги, можно сказать, что задачи, поставленные в начале работы - выполнены.

Видим следующие перспективы в дальнейшей работе:

.Посмотреть прослеживается ли тема поиска истины в других его работах.

2.Тема детского и утопии в рассказах "Никита", "Еще мама", "Железная старуха", "Цветок на земле", "Корова", "Маленький солдат", "На заре туманной юности", "Дед-солдат"", "Сухой хлеб".

платонов повесть котлован жанр

Библиографический список

1. Источники.

1 Платонов А.П. Сборник сочинений: В 3-х тт. Т.3. М., 1985

2 Платонов А. Впрок. М.: Художественная литература, 1990

Научная и критическая литература.

1 Авербах Л. "Октябрь", 1929, N 11

2 Авербах Л. "О целостных масштабах в частных Макарах". - "На литературном посту", 1929

3 Бабенко Л.Г. Человек и мир в рассказах А. Платонова 20-х гг. // Проблемы стиля и жанра в советской литературе. В.8. Свердловск, 1976

4 Бальбуров Э.А. Космос Платонова. "Вечные" сюжеты русской литературы ("блудный сын" и другие). Новосибирск, 1996

6 Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М.: Худож. лит., 1975.

7 Богданович Т. К вопросу о формировании творческих взглядов А. Платонова // Филологические науки, 1989. № 75-78

8 Бочаров С.Г. "Вещество существования" // Андрей Платонов. Мир творчества. М., 1994

9 Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. - С.115-120

10. Вьюгин В.Ю. Андрей Платонов: поэтика загадки. (Очерк становления и эволюции стиля). СПб.: Изд-во РХГИ, 2004.

11. Иванова Л.А. Личность и действительность в творчестве Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1973

12. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе ХIХ-ХХ вв. М., 1994. - С.3-5

13. Корман Б.О. Избранные труды по истории и теории литературы. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. - С.135

14. Корниенко Н.В. Повествовательная стратегия Платонова в свете текстологии // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995

15. Крамов И. В поисках сущности. - Новый мир, 1969, № 8, с.236

16. Лосев В.В. Становление творческой индивидуальности А. Платонова.М. 1991

17. Любушкина М. "Страна философов Андрея Платонова: Проблемы творчества" Вып.6. М., 2005

18. Малыгина Н.М. Идейно-эстетические искания А. Платонова в начале 20-х годов ("Рассказ о многих интересных вещах), // Русская литература, 1977, № 4

19. Манн Т. Иосиф и его братья. 1933-43, русский перевод, т.1-2, 1968

20. Меерсон О. "Свободная вещь": поэтика неостранения у Андрея Платонова. Berkley: Berkley Slavik Specialities, 1997

21. Митракова Н.М. Платонов А.П. (1899-1951). Материалы к библиографии. Воронеж, 1969

22. Николенко О.Н. Человек и общество в прозе А.П. Платонова. Харьков, 1998

23. Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к библиографии. М., 2000

24. Платонов А. Избранные произведения. В двух томах. М.: Художественная литература, 1978

25. Платонов А. Котлован. - Новый мир. М., 1987, № 6. - С.50-123

26. Сейрадян Н.П. Творчество Андрея Платонова 80-х годов. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ереван. 1970

27. Таран Д.Я. Художествен-ный мир Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Киев, КГПИ им.А.М. Горького, 1973

28. Толстая-Сегал Е. Идеологиеские контексты Платонова/ / Russian literature. Amsterdam, 1981. Т.9

29. Фоменко Л.П. Творчество А.П. Платонова /1899-1951/. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук.И., ЮПИ, 1969

30. Харитонов А.А. Андрей Платонов в контексте своей эпохи (материалы IV Платоновского семинара) // Русская литература, 1993

31. Щербаков А. Родство, сиротство, гражданство и одиночество в произведениях А. Платонова // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995

32. Эндинова В.В. К творческой биографии А. Платонова. // Вопросы Литературы, 1978, № 3

2.33. Stanzel F. K. Theorie des Erzahlens. Gottingen, 1991

Справочная литература

1 Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В. Чернец. М., 2000

2 Манн Ю.В. Литературоведение // Литературный энциклопедический словарь. /Под ред.В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987

3 Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория литературы В 2 томах Том 1 Теория художественного дискурса Теоретическая поэтика. Академия, 2010

4 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник для студентов вузов - 4-е изд. исп. и доп. Высшая школа, 2009

Электронный ресурс

1 Болот Н. Биография А. Платонова. #"justify">.2 Кириченко Е. Краткий обзор прозаических жанров. http://www.proza.ru/2011/03/08/51

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Тема произведения — строительство социализма в городе и деревне. Строительство социализма в городе заключается в возведении нового здания, «куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата». Строительство социализма в деревне состоит в создании колхоза (имени Генеральной линии) и уничтожении кулаков. Реализацией этого единого проекта и заняты герои повести. Тридцатилетнего рабочего Вощева, продолжающего платоновскую вереницу искателей смысла жизни, увольняют с завода «вследствие роста... задумчивости среди общего темпа труда», и он попадает в бригаду землекопов, готовящих котлован. Во время работы масштабы котлована все увеличиваются и достигают неправдоподобно грандиозных размеров. Соответственно все более масштабным становится и проект строительства «общего дома». Двоих рабочих направляют в деревню, чтобы помочь беднякам провести коллективизацию. Они погибают от рук неизвестных « кулаков ». Товарищи погибших доводят до конца дело коллективизации и расправы над кулаками.

Название романа «Котлован» приобретает обобщенный символический смысл. Котлован — общее дело, коллективизация усилий и надежд, коллективизация жизни и веры. Здесь каждый отрешается от личного во имя общего — котлована. В названии повести «играют» буквальные и переносные смыслы: «перелопачивание» жизни, «поднимаемая целина» земли, строительство храма. Но вектор деятельности направлен не вверх, а вниз, вглубь, к «дну» жизни. Постепенно «котел коллективизма» начинает напоминать братскую могилу, в которой хоронят надежду на светлое будущее. Финал повести — похороны девочки Насти, которая жила в бараке вместе с землекопами и стала их общей дочерью. Одна из стенок котлована становится для Насти могилой.

Платонов сделал героями своей повести наиболее совестливых, работящих, искренних тружеников. Они жаждут счастья и готовы яростно трудиться ради него. Счастье для них заключено не в удовлетворении своих личных потребностей (как у их руководителя Пашкина, живущего уже в сытости и довольстве), а в достижении высшей ступени жизни для всех. Они уже не верят, что их века хватит на то, чтобы увидеть желанный результат. Но залогом высшей справедливости для них становится осмысленность, нужность их существования. Человек не погибает в заброшенности и сиротстве, но вкладывает всю свою энергию в общее дело, воплощает свою надежду в нем. Смыслом их труда становится будущее приемыша Насти. Тем трагичнее и сумрачнее финал повести. Ее смысловой итог — размышления Вощева над тельцем только что умершей Насти — будущего счастливого человека: «Он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»

Сокровенное ядро художественного мира Платонова — его язык. На первый взгляд, он поражает своей странной неправильностью, логическими сбоями, синтаксическими нарушениями, лексической неупорядоченностью. Вот на выбор несколько предложений: «О берег Чевенгурки волновалась неутомимая вода; с воды шел воздух, пахнущий возбуждением и свободой, а два товарища начали обнажаться навстречу воде»; «Дети были... толстыми от воздуха, свободы и отсутствия ежедневного питания»; «Постепенно вставал перед Двановым его детский день — не в глубине заросших лет, а в глубине притихшего, трудного, себя самого мучающего тела ». А вот несколько словосочетаний: « вещь дружбы», «свобода умереть», «с робостью уважения», «товарищеское солнце».

Можно ли пересказать «своими словами» какое-либо высказывание Платонова? Вы быстро убедитесь, что это невозможно, как невозможно создать пародию на стиль этого писателя. Присмотримся к лицам, портретам «Котлована». Их очень немного, и они воистину странны. Вот лица девушек-пионерок: «на лице каждой пионерки остались трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения». Вот портрет инженера Прушевского: «Среди пустыря стоял инженер — не старый, но седой от счета природы человек (...). Вощев видел, что щеки у инженера были розовые, но не от упитанности, а от излишнего сердцебиения, и Вощеву понравилось, что у этого человека волнуется и бьется сердце». Наконец, описание внешности мужика, забежавшего к землекопам: «Один глаз он закрыл, а другим глядел на всех, ожидая худого, но не собираясь жаловаться; глаз его был хуторского, желтого цвета, оценивающий всю видимость со скорбью экономии». Представьте себя иллюстратором: как же создать портрет, в котором главное — не глаза и волосы, но «скудость красоты выражения» или «скорбь экономии»? Лицо, наиболее конкретное и неповторимое в человеке, оказывается у Платонова интересным не само по себе, но лишь как ретранслятор чувства или мысли, как зеркало внутренней сути жизни. Платонов использует портреты не как внешние формы, но как сущности, как понятия.

Сходным образом создаются в его повести интерьер и пейзаж. Платонов почти не использует тщательно выписанные детали (его антипод в этом отношении — И.А.Бунин). Пространство жизни составляют в повести просто дом или дощатый сарай, просто котлован или кафельный завод, просто город или деревня. Характерный пример: «В начале осени Вощев почувствовал долготу времени и сидел в жилище, окруженный темнотой усталых вечеров». Когда и где? — в начале осени, в жилище. Большей конкретности, как правило, у Платонова не найти.

Итак, пейзажи, интерьеры и портреты в повести Платонова чаще всего зрительно невозможно представить. Их нельзя увидеть, а можно лишь помыслить. Одно из важнейших качеств стиля Платонова — отсутствие привычного зрительного ряда. Вместо ожидаемых внешних деталей предлагается, как правило, понятийный ряд (волнение, скорбь, немощь, осень, поле, техническое благоустройство и т.п.). Как это соотносится с проблематикой его прозы? Платонову важна не внешняя характерность, выразительность явления, а его внутренний смысл, не открытость лица, но сокровенность души. В сознании писателя преобладает общий план жизни, он не может оставить его ради крупного плана той или иной подробности. Внутреннее зрение художника направлено на взаимность явлений жизни, он жертвует конкретностью частности во имя объемного целого. Отсюда ощущение некоей призрачности, бестелесности персонажей, пейзажей, интерьера. Конкретные предметы как бы «развоплощаются», получая признаки абстрактных понятий.

Это качество платоновского видения мира станет еще более понятным, если мы понаблюдаем за движениями персонажей. Если маршрут движения Раскольникова по Петербургу в «Преступлении и наказании» настолько конкретен, что можно вычертить его на карте реального города и провести по нему экскурсию, то перемещения персонажей Платонова очень трудно соотнести с какими-либо пространственными ориентирами. Читателю почти невозможно представить, где находятся называемые в повести барак, завод, дороги, деревья и т.п. Люди в «Котловане» без конца ходят с места на место. Это движение передано Платоновым не координатами материальных объектов, но координатами понятий: «в пролетарскую массу», «под общее знамя», «вслед ушедшей босой коллективизации», «в даль истории, на вершину невидимых времен», «обратно в старину», «вперед, к своей надежде», «в какую-то нежелательную даль жизни». Движение людей по земле оказывается в повести Платонова движением в пространстве смысла. Так «броуновское», хаотичное хождение персонажей воплощает авторское сочувствие их бесприютности, сиротству и потерянности в мире осуществляемых грандиозных проектов. Строя «общепролетарский дом», люди остаются бездомными странниками. В то же время автору импонирует в его героях их нежелание остановиться, довольствоваться материально-конкретными целями, сколь бы грандиозными те ни казались. Вот почему Платонов сравнивает их поиски с «лунной чистотой далекого масштаба», «вопрошающим небом» и «бескорыстной, но мучительной силой звезд».

Сюжетное движение повести совершается в «Котловане» не за счет причинно-следственных связей между эпизодами, а благодаря беспрерывному развертыванию мысли, внутренним смысловым перекличкам событий и явлений. Проследим, например, как возникает в повести «деревенская тема». Внешне случайно, пока вне связи с мотивом коллективизации, возникает мотив уничтожения «врагов социализма»: прибежавший в артель землекопов мужик с «желтыми глазами» живет в бараке, выполняя хозяйственную работу. Во время разговора Сафронова и Жачева инвалид «хотел сказать Сафронову ответ, но предпочел притянуть к себе за штанину ближнего хуторского мужика и дать ему развитой рукой два удара в бок, как наличному виноватому буржую». Перед землекопами две задачи — вырыть котлован и уничтожить врагов рабочего класса. О второй части плана строительства социализма они узнают по радио. Вскоре с просьбой к землекопам является житель близлежащей деревни. В овраге, который становится частью котлована, мужиками были спрятаны гробы, заготовленные ими впрок «по самообложению». «У нас каждый и живет оттого, что гроб свой имеет: он нам теперь цельное хозяйство!» — сообщает землекопам пришелец. Его просьба воспринимается совершенно спокойно, как само собой разумеющееся; правда, выходит небольшой спор: два гроба уже использованы землекопом Чиклиным. Один — в качестве постели для Насти, другой — как «красный уголок» для ее игрушек. Мужик же настаивает на возврате двух «маломерных гробов», заготовленных по росту для деревенских ребятишек.

Эпическое спокойствие, с каким передан в повести этот разговор, — вопиющее противоречие с существом происходящего. Описывая нормальное поведение людей, спокойно и естественно совершающих противоестественные поступки, Платонов создает атмосферу сна, наваждения. Нарушение причинно-следственных связей между событиями «деревенской темы» служит выявлению чудовищной нелогичности коллективизации. В разговоре с Чиклиным Настя узнает, что приходившие за гробами мужики — вовсе не буржуи. «А зачем им тогда гробы? Умирать должны одни буржуи, а бедные нет!» — с неумолимой логикой ребенка спрашивает Настя. «Землекопы промолчали, еще не осознавая данных, чтобы говорить».

Предельную алогичность, даже своеобразную сюрреалистичность придает сценам коллективизации участие в них медведя. Люди и животные в сценах коллективизации в равной мере «свободны» и «сознательны»: лошади, как и пионерки, ходят строем, демонстрируя, что они «с точностью убедились в колхозном строе жизни»; медведь-молотобоец столь же самозабвенно работает на кузне, как землекопы в котловане, проникнувшись пролетарским « классовым чутьем ». Это усиливает смысловую неоднозначность повести. С одной стороны, подчеркивается идея кровной связи человека с природой, единство всего живого на земле, взаимообратимость человеческого и природного начал. «У него душа — лошадь. Пускай он теперь порожняком поживет, а его ветер продует», — говорит Чиклин об оставшемся без лошади и чувствующем себя «внутри пустым» мужике.

С другой стороны, такое необычное решение неожиданно «заземляет» , материализует, делает чувственно ощутимым и наглядным абстрактные понятия «классовая борьба», «классовое чутье», «обобществление». Так, например, реализуется стертая метафора «классовое чутье», когда медведь-молотобоец «вдруг зарычал около прочной, чистой избы и не хотел идти дальше»; «уже через три двора медведь зарычал снова, обозначая присутствие здесь своего классового врага». Реализация метафоры становится еще более очевидной в похвале Чиклина активисту: «Ты сознательный молодец, ты чуешь классы, как животное». Под стать животным действуют люди: Чиклин механические убивает случайно оказавшегося под рукой мужика; Вощев «делает удар в лицо» «подкулачнику», после которого тот не отзывается; отправляют на плоту в море всех крестьян, не пожелавших войти в колхоз; мужики не делают различий между убийством активистов, скота, вырубкой деревьев и уничтожением собственной плоти. Коллективизация предстает в повести Платонова как коллективное убийство и самоубийство. Таков гротескный смысловой итог «деревенской темы».

Убийство становится возможным, потому что человек в повести обезличен и превращен в понятие. Крестьяне у Платонова лишены имен, это «буржуй», «полубуржуй», «кулак», «подкулачник», «вредитель», «активист», «мобилизованный кадр», «подручный авангарда», «председатель сельсовета, середняцкий старичок», «ведущие бедняки» и т.п. В заведенной активистом «боковой графе» списка уничтоженных кулаков вместо людей записываются «признаки существования» и «имущественное настроение».

Одновременно с дематериализацией персонажей в прозе Платонова развивается встречный процесс — заземление, материализация мыслей, чувств, абстрактных понятий. Мысли и чувства как бы приобретают плотность материальных тел. «Из слов обозначаются линии и лозунги, — говорит Вощеву активист, — и твердый знак нам полезней мягкого. Это мягкий нужно отменить, а твердый нам неизбежен: он делает жесткость и четкость формулировок». Авторская мысль об одичалости и оскудении людей проявляется в повести в повышенной натуралистичности описаний — грубых, подчеркнуто материализованных. Наконец, насыщается материальной конкретностью и окончательно реализуется самая глобальная метафора повести — в финале землекопы «докапываются до истины»: Чикин хоронит веру и надежду землекопов — девочку Настю, а присоединившиеся к рабочим мужики (оставшиеся в живых после коллективизации) спасаются в глубине котлована: «Все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована». В этой жажде «спасения навеки» вновь объединяются в финале люди и животные: лошади возят бутовый камень, медведь таскает этот камень в передних лапах. « Спастись навеки » означает только одно — умереть. Котлован «общепролетарского дома» оказывается пропастью, братской могилой.

В прозе Платонова нет заметной границы между словами автора и словами персонажей: авторская речь столь же «косноязычна» и «корява». Не отделяя себя от героев, автор как бы вместе с ними учится говорить, мучительно подыскивает слова. Язык Платонова был сформирован стихией послереволюционных лет. В письме к жене, написанном в 1922 г., Платонов рассказывает о редакторе губернской газеты, придумавшем себе псевдоним Ста-леметный и писавшем такие призывы: «Красные бойцы, вечные славные трупы с Пер-Лашез ожидают смертельной мести общему врагу за свою гибель». В 1920-е годы языковая норма стремительно менялась: расширился лексический состав языка, в общий котел новой речи попадали слова разных стилевых пластов; бытовая лексика соседствовала с тяжеловесной архаикой, жаргон — с еще « не переваренными» сознанием человека из народа абстрактными понятиями. В этом лингвистическом хаосе разрушалась сложившаяся в литературном языке иерархия смыслов, исчезала оппозиция высокого и низкого стилей. Слово прочитывалось и использовалось как бы заново, вне традиции словоупотребления. Слова, как и люди, «стали равными» (исчезли «бедняки» и «дворяне») и начали сочетаться без разбора, вне зависимости от принадлежности к тому или иному семантическому полю. В этой словесной вакханалии и сформировалось главное противоречие между глобальностью новых смыслов, требовавших новых слов, — и отсутствием устойчивого, отстоявшегося словоупотребления, строительного материала речи.

Такова языковая закваска платоновского стиля. Надо сказать, что сколько-нибудь общепринятого, устоявшегося мнения о главных законах языка Платонова нет. Одна из версий, не до конца разработанная, заключается в том, что стиль речи писателя — глубоко аналитический. Писателю важно не изобразить мир, не воспроизвести его в наглядных образах, а выразить мысль о мире, причем «мысль, мучающуюся чувством». В развитие и подтверждение этой версии можно сказать следующее: слово Платонова, какое бы абстрактное понятие оно ни выражало, стремится не потерять полноты эмоционального чувства. Из-за этой эмоциональной нагруженности слова трудно притираются друг к другу. Как незачищенные провода, соединения слов «искрят». Тем не менее соединение слов оказывается возможным за счет того, что абстрактные слова материально уплотняются, теряют свое привычное абстрактное значение, а конкретные, «бытовые» слова получают символическую подсветку, просвечивают дополнительным переносным смыслом. Иносказание может быть прочитано буквально, как констатация факта, а обычная фраза, конкретное обозначение чревато сгустком иносказания.

Возникает оригинальный словесный кентавр — сочетание абстрактного и конкретного. «Текущее время тихо шло в полночном мраке колхоза; ничто не нарушало обобществленного имущества и тишины коллективного сознания». В этом предложении абстрактное и непредставимое «текущее время» наделяется признаками материального объекта, передвигающегося в пространстве: оно идет «тихо» (как?) и во «мраке колхоза» (где?). В то же время совершенно конкретное обозначение темноты («полночный мрак») приобретает дополнительный смысловой оттенок — словосочетание обозначает не столько время суток, сколько отношение к «мраку колхоза», наваждению коллективизации.

По другой версии, Платонов сознательно подчинил себя «языку утопии», языку эпохи. Он перенял обессмысленный и рассчитанный на простое запоминание (а не понимание) язык идеологических штампов, догм и клише, чтобы взорвать его изнутри, доведя до абсурда. Тем самым Платонов сознательно нарушал нормы русского языка, чтобы предотвратить его превращение в оболванивающий язык утопии. «Платонов сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды он уже более не мог скользить по литературной поверхности, занимаясь хитросплетениями сюжета, типографскими изысками и стилистическими кружевами», — считал Иосиф Бродский, называя в финале своей статьи язык Платонова «языком, компрометирующим время, пространство, саму жизнь и смерть».

Ведущий стилевой прием Платонова — художественно оправданное нарушение лексической сочетаемости и синтаксического порядка слов. Такое нарушение оживляет и обогащает фразу, придает ей глубину и многозначность. Проделаем небольшой стилистический эксперимент: заключим в скобки «лишние», факультативные с точки зрения здравого смысла слова и словосочетания в первом предложении повести: «В день тридцатилетия (личной жизни) Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, (где он добывал средства для своего существования)». Заведомо избыточное уточнение, отмеченное здесь скобками, нарушает привычное смысловое равновесие фразы, усложняет восприятие. Но для Платонова главным оказывается не сообщить об увольнении Вощева, а привлечь внимание читателя к тем « зернам смысла», которые позже прорастут в повести: Вощев будет мучительно искать смысла личной жизни и общего существования; средством обретения такого смысла станет для землекопов напряженная работа в котловане. Таким образом, уже в первой фразе заложена смысловая «рифма» к многочисленным последующим эпизодам.

В языке Платонова слово является не столько единицей предложения, сколько единицей всего произведения или, используя лингвистическую терминологию, единицей сверхфразового единства. Соответственно, поверх барьеров конкретных синтаксических отношений в предложении (согласование, управление, примыкание, сочинение и подчинение) слово вступает в смысловые отношения с другими словами. Правильная оценка того или иного слова возможна лишь в контексте всего произведения. Слово становится атомом художественной ткани: оно работает не как компонент отдельного предложения, а как кирпичик всего произведения. Вот почему в рамках конкретного предложения оно может быть размещено «неправильно» — вкривь и вкось. Нарушения синтаксических связей в предложении оказываются необходимы для создания единой смысловой перспективы всей повести. Вот почему «лишними», «неуместными» оказываются в предложениях Платонова не всякие слова, но слова, передающие устойчивый смысловой и эмоциональный комплекс: жизнь, смерть, существование, томление, скука, неизвестность, направление движения, цель, смысл и т.д.

Признаки предметов, действий, состояний как бы отрываются от конкретных слов, которыми они обычно передаются, и начинают свободно блуждать в повести, прикрепляясь к « необычным» предметам. Тем самым признаки предметов распространяются за установленные языковой нормой рамки. Сочинительная связь может возникать между качественно разнородными членами: «От лампы и высказанных слов стало душно и скучно». Собирательные обозначения могут заменять конкретное существительное: «Кулацкий сектор ехал по речке в море и далее». Обычные глаголы начинают функционировать как глаголы движения, получая направленность: «Некуда жить, вот и думаешь в голову». Определения, прикрепляемые обычно к живым людям, используются для характеристики неодушевленных объектов: «терпеливые, согбенные плетни, тщедушные машины». Смешиваются и взаимодействуют слуховые, зрительные и вкусовые ощущения: «горячий шерстяной голос».

Подытожим наши наблюдения. Все элементы художественного мира Платонова подчинены главному — бесконечному поиску, бесконечному уточнению смысла происходящего. Масштабы видения мира — пространственные, временные, понятийные — это масштабы универсального целого, а не частей. Локальная неупорядоченность действий, событий, сочетаний слов преодолевается высшей упорядоченностью авторского взгляда на мир. Или, по словам одного из исследователей, «непопадание в слово» оказывается снайперски точным попаданием в смысл происходящего — эпохи, истории, жизни вообще.

Смысловые смещения в рамках предложения, эпизода, сюжета в прозе Платонова наиболее адекватно отражают реальную смещенность, сдвинутость мироустройства и миропонимания. Слова, словосочетания, эпизоды в прозе писателя не могут и не должны быть более понятны, более логичны, чем та жизненная реальность, которую они передают. Иными словами, именно «юродивая» проза Платонова — наиболее точное зеркало фантастической реальности советской жизни 1920-х — 1930-х гг.

В 1930-е гг. Платонов переживает глубочайший кризис. После публикации рассказа «Усомнившийся Макар» и повести «Впрок» советская критика зачисляет его в стан «классовых врагов». Его практически лишают возможности публиковать свои произведения: удается напечатать лишь несколько рассказов и литературно-критических статей. Ему дозволено отныне лишь «обелять» себя, воспевая «нового человека» социалистической эпохи. Своеобразным убежищем для писателя становится тема любви («Фро», «Река Потудань»).

Последний всплеск творческой активности Платонова пришелся на годы войны. Будучи военным корреспондентом «Красной звезды», в 1942-1946 гг. он опубликовал в периодике большое количество рассказов и очерков, созданных на армейском материале. Борьба с нашествием врага стала для писателя тем «общим делом», о котором он мечтал всю жизнь. На войне не мучают сомнения, кто враг, а кто друг. На войне смерть и любовь не разобщают, а объединяют людей. Характерно, что рассказ, в котором Платонов подводит свой итог войне, посвящен не смерти, а любви (»Афродита»). Любви и надежде посвящен и послевоенный рассказ писателя («Семья Иванова», 1946). Однако его публикация в «Новом мире» вызывает новый всплеск проработанной критики: рассказ квалифицируют как «клеветнический», «декадентский» и «враждебный». Платонова вновь перестают печатать, на этот раз — до самой смерти, последовавшей 5 января 1951 г.

В письме к Горькому, написанному в горькие дни травли по поводу повести «Впрок», Платонов так определил свое место в советской литературе 1920-х — 1930-х гг.: «Я хочу сказать вам, что я не классовый враг... я классовым врагом стать не могу и довести меня до этого состояния нельзя, потому что рабочий класс — это моя родина... Быть отвергнутым своим классом и быть внутренне все же с ним — это гораздо более мучительно, чем сознать себя чуждым всему, опустить голову и отойти в сторону». Роль Платонова — это роль пророка в своем отечестве, отвергаемого, гонимого, но остающегося с народом в годы тяжелых испытаний.

Путь, пройденный Платоновым, — это путь бескомпромиссного исследования идеи «земного рая», идеи социализма. Разделяя в начале пути веру в возможность быстрой переделки жизни, писатель не стал ослепленным фанатиком этой веры; его произведения — это искреннейший самоотчет строителя счастья, внутренняя самокритика революционной идеи. Будучи, кровно заинтересованным в ее реализации, писатель именно поэтому предпринял глубочайший анализ механизмов ее осуществления. Однако в ходе художественного исследования он все яснее осознавал утопичность первоначального замысла. «Прекрасный» мир мечты все больше осложнялся «яростным» миром реальности, вскрывалась внутренняя противоречивость исходного проекта. Оказалось, что главным препятствием на пути к счастью являются не дефекты мироустройства, а трагическая противоречивость человеческой природы. Оказалось также, что наибольшим сопротивлением обладает не материал вселенной, но «вещество» человеческой души.

Вот почему в своих взглядах на человека писатель постоянно эволюционирует от героизации творцов и изобретателей к осознанию трагизма положения человека в мире. Гуманистическая суть платоновского творчества — в наглядном, пронзительно чувственном доказательстве того, что пламенная любовь к «дальнему» человеку несостоятельна, если она не имеет своим фундаментом скромную жалость «к родным лохмотьям», повседневное сострадание «ближнему» человеку. Пророческая, прогностическая сила таланта Платонова — в утверждении гибельности глобализма, в предупреждении об опасности для человечества «железных сценариев» истории. Наконец, художественная убедительность мира Платонова — в полной адекватности его языка предмету изображения; в органическом взаимодействии материально-достоверного и утопически фантастического. Говоря проще, язык Платонова передает фантастичность советской исторической реальности 1920-х — 1930-х гг. и реальность, казалось бы, самых «далековатых» фантазий. Он убеждает в осуществимости утопий и передает последствия осуществившейся утопии.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Можно сказать, что "Котлован" построен по принципу ответа на вопрос о счастье, истине, смысле жизни. Способ повествования - объективная авторская речь - позволяет проникнуть во внутренний мир героев до самых сокровенных глубин, увидеть их переживания, задуматься над их проблемами. Но как можно назвать просто повестью произведение, в котором главные герои - идеи, а действие - это взаимоопределение идей? Произведение, где нет главного героя (иногда таковым называют Вощева, но во второй половине повести он уже на заднем плане, уступая место другим персонажам)? Где итогом является не сюжетное завершение действия, а жестокий приговор целому миру? Финал повести - это ответ в форме, предполагающей невозможность позитивного ответа на глобальные вопросы, поставленные платоновскими героями. В "Котловане" не звучит прямо: "истина заключается в том-то и том-то". Конкретно ее герои не находят. Но для читателя - это очень красноречивое свидетельство: истину искали во всех возможных формах современной жизни, ее нет не потому, что плохо искали, а потому, что при существующем укладе бытия ее просто не может быть. Такой итог можно назвать выводом, или моралью. Мир заходит в тупик, необходимо что-то изменить в принципе, если есть желание обрести счастье; то, что героям преподносят как истину, таковой не является. Постулат о присутствии истины в этом мире - сознательный обман, что понимают зачастую и сами идеологи. Это ясно и героям повести - не случайно Жачев в самом конце идет "убить товарища Пашкина". Каждый элемент структуры "Котлована" работает на этот вывод. Он в логике всего образного и идейного мира. А значит, произведение дидактично и автор преследует вполне конкретную цель - подвести читателя к четкому выводу.

Такой принцип осмысления действительности является основополагающим для жанра притчи. Именно в этом жанре отбрасывается все постороннее, обнажается суть явлений, художественным приемом становится предельная условность места и времени, их функциональный характер. Притча - это рассказ с выводом, моралью, зачастую непроизносимыми, но подразумеваемыми. В отличие от басни, притча не вербализует однозначный вывод, не постулирует со всей прямотой "мораль". Она требует осмысления и "расшифровки", ее пафос нужно "разгадать". Как раз в "Котловане" мы видим ту самую мораль, это значит, что произведение учит нас искать истину, хоть по сути ее и нет в данном устройстве, но герои до последнего пытаются ее найти. Для того чтобы правильно понимать притчи, надо принять во внимание следующие пункты:

1. Не обязательно, чтобы все, о чем повествуется в притче, было в действительности; рассказанного события могло и не быть. Кроме того, не все поступки лиц, упоминаемых в притче, безусловно хороши и безупречны. Да и цель притчи заключается не в точной передаче события или явления природы, а в откровении высших истин.

2. Необходимо уяснить себе цель притчи, которую возможно понять из пояснения, если оно есть, из предисловия к притче или из обстоятельств, которые побудили сказать ее, также и из общей связи с контекстом. В "Котловане" мы понимаем цель этого произведения только прочитав его. Оно показывает нам, что нужно искать истину, даже там где мы можем и не найти ее.

3. Из этого следует, что не все детали, подробности притчи можно понимать в духовном смысле; некоторые, подобно свету или теням на картинке, добавлены для того, чтобы ярче осветить главную мысль или более наглядно представить ее слушателям.

4. Несмотря на это, притча, кроме главной мысли, которую она намеревается запечатлеть, иногда может содержать такие подробности, которые напоминают о других истинах или подтверждают их.

Итак, в заключении следует сказать, "Котлован" - развернутое повествование, организованное таким образом, что все элементы текста, помимо основных значений, направлены на подведение читателя ко вполне определенному выводу онтологического характера. Дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать следующий вывод: повесть-притча - так можно обозначить жанровую разновидность "Котлована".

Заключение

В заключение работы хотелось бы сформулировать выводы, к которым мы пришли. Они заключаются в том, что, во-первых, был дан обзор творчества на основе критических и научных работ Крамова И., Фоменко Л.П., Сейрадян Н.П., Ивановой Л.А., Митраковой Н. М, Малыгиной Н.М., Эндиновой В.В. и др. В их работах на обширном историко-литературном материале убедительно доказано, что становление А. Платонова как художника проходило в русле магистральной линии советской литературы.

Главное значение творчества А. Платонова - в изображении положительных начал человеческой жизни на основе общественного идеала, с точки зрения которого осуществляется критика и негативных сторон жизни.

Во-вторых "Котлован" был проанализирован с точки зрения его идейно - тематического единства. Мы выяснили, что центральная проблема произведения - поиск истины главными героями, что за ответом герои обращаются к установившимся в народном сознании стереотипам и ищут истину в различных социальных (или в философских) сферах. Но окружающая действительность подчинена грандиозной бюрократической системе, пронизавшей все сферы, разрушившей многовековой уклад, бытийные законы (в первую очередь - духовные связи между людьми), утвердившей классовый принцип оценки человека. Поиски истины оказываются тщетными. Параллельно с темой поиска истины прослеживается тема становления "нового человека".

В-третьих, мы сравнили "Котлован" с романом - дорогой Бахтина и выявили, что в "Котловане" хронотоп дороги трансформируется таким образом: привычная логика подсказывает, что если произведение начинается дорогой, то сюжетом станет путешествие героя. Однако возможные ожидания читателя не оправдываются. Дорога приводит Вощева вначале на котлован, где он на какое-то время задерживается и из странника превращается в землекопа. Затем "Вощев ушел в одну открытую дорогу" - куда она вела, читателю остается неизвестно. Конечным пунктом его путешествия опять станет котлован.

В-четвертых, повесть была проанализирована с точки зрения особенностей повествования.

Мы выяснили, что по Виноградову можно различить три основных повествовательных формы.

I. Повествование от 1-го лица (Ich-Erzдhlung). Повествователь диегетический (расказчик): он сам принадлежит миру текста, т.е. участвует в изображаемых событиях - в большей или меньшей степени.

II. Повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста.

III. Свободно-косвенный дискурс (Er - Erzдhlung), который характеризуется тем, что повествователь (экзегетический) частично уступает персонажу свое право на речевой акт. Возникает чисто литературная фигура - говорящий в 3-м лице, невозможный в разговорном языке.

В "Котловане" повествование ведется от 3-го лица, автор в какой-то мере отстранен и создается впечатление, что повествование ведется само собой. Повествование от третьего лица создает впечатление повествования нейтрального, объективного, не связанного с конкретным лицом, субъективно воспринимающим описываемые события. По Виноградову это относится ко второй исторической стадии развития нарратива - повествование без 1-го лица. Повествователь экзегетический, не принадлежащий миру текста. Целью такого повествования является "создание картины объективного бытия, действительности как реальности, независимой от восприятия ее автором". Эта повествовательная форма создает видимость объективности: мир предстает перед читателем как бы сам по себе, никем не изображаемый. Эту форму можно назвать традиционный нарратив. В "Котловане" "посредничество" повествователя помогает читателю получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей. Еще следует сказать, что в "Котловане" повествование превалирует над описанием и характеристикой, что создает ощущение безэмоциональности, объективности, отстраненности при изложении истории.

И в-пятых, мы рассмотрели проблему жанра и сделали вывод, что дидактичный характер "Котлована" - дает нам основания сделать вывод, что это повесть-притча.

Подводя итоги, можно сказать, что задачи, поставленные в начале работы - выполнены.

Видим следующие перспективы в дальнейшей работе:

1. Посмотреть прослеживается ли тема поиска истины в других его работах.

2. Тема детского и утопии в рассказах "Никита", "Еще мама", "Железная старуха", "Цветок на земле", "Корова", "Маленький солдат", "На заре туманной юности", "Дед-солдат"", "Сухой хлеб".

платонов повесть котлован жанр

Библиографический список

1. Источники.

1.1 Платонов А.П. Сборник сочинений: В 3-х тт. Т.3. М., 1985

1.2 Платонов А. Впрок. М.: Художественная литература, 1990

2. Научная и критическая литература.

2.1 Авербах Л. "Октябрь", 1929, N 11

2.2 Авербах Л. "О целостных масштабах в частных Макарах". - "На литературном посту", 1929

2.3 Бабенко Л.Г. Человек и мир в рассказах А. Платонова 20-х гг. // Проблемы стиля и жанра в советской литературе. В.8. Свердловск, 1976

2.4 Бальбуров Э.А. Космос Платонова. "Вечные" сюжеты русской литературы ("блудный сын" и другие). Новосибирск, 1996

2.6 Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М.: Худож. лит., 1975.

2.7 Богданович Т. К вопросу о формировании творческих взглядов А. Платонова // Филологические науки, 1989. № 75-78

2.8 Бочаров С.Г. "Вещество существования" // Андрей Платонов. Мир творчества. М., 1994

2.9 Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. - С.115-120

2.10. Вьюгин В.Ю. Андрей Платонов: поэтика загадки. (Очерк становления и эволюции стиля). СПб.: Изд-во РХГИ, 2004.

2.11. Иванова Л.А. Личность и действительность в творчестве Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1973

2.12. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе ХIХ-ХХ вв. М., 1994. - С.3-5

2.13. Корман Б.О. Избранные труды по истории и теории литературы. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. - С.135

2.14. Корниенко Н.В. Повествовательная стратегия Платонова в свете текстологии // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995

2.15. Крамов И. В поисках сущности. - Новый мир, 1969, № 8, с.236

2.16. Лосев В.В. Становление творческой индивидуальности А. Платонова.М. 1991

2.17. Любушкина М. "Страна философов Андрея Платонова: Проблемы творчества" Вып.6. М., 2005

2.18. Малыгина Н.М. Идейно-эстетические искания А. Платонова в начале 20-х годов ("Рассказ о многих интересных вещах), // Русская литература, 1977, № 4

2.19. Манн Т. Иосиф и его братья. 1933-43, русский перевод, т.1-2, 1968

2.20. Меерсон О. "Свободная вещь": поэтика неостранения у Андрея Платонова. Berkley: Berkley Slavik Specialities, 1997

2.21. Митракова Н.М. Платонов А.П. (1899-1951). Материалы к библиографии. Воронеж, 1969

2.22. Николенко О.Н. Человек и общество в прозе А.П. Платонова. Харьков, 1998

2.23. Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к библиографии. М., 2000

2.24. Платонов А. Избранные произведения. В двух томах. М.: Художественная литература, 1978

2.25. Платонов А. Котлован. - Новый мир. М., 1987, № 6. - С.50-123

2.26. Сейрадян Н.П. Творчество Андрея Платонова 80-х годов. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ереван. 1970

2.27. Таран Д.Я. Художествен-ный мир Андрея Платонова. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Киев, КГПИ им.А.М. Горького, 1973

2.28. Толстая-Сегал Е. Идеологиеские контексты Платонова/ / Russian literature. Amsterdam, 1981. Т.9

2.29. Фоменко Л.П. Творчество А.П. Платонова /1899-1951/. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук.И., ЮПИ, 1969

2.30. Харитонов А.А. Андрей Платонов в контексте своей эпохи (материалы IV Платоновского семинара) // Русская литература, 1993

2.31. Щербаков А. Родство, сиротство, гражданство и одиночество в произведениях А. Платонова // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. В.2. М., 1995

2.32. Эндинова В.В. К творческой биографии А. Платонова. // Вопросы Литературы, 1978, № 3

2.33. Stanzel F. K. Theorie des Erzahlens. Gottingen, 1991

3. Справочная литература

3.1 Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В. Чернец. М., 2000

3.2 Манн Ю.В. Литературоведение // Литературный энциклопедический словарь. /Под ред.В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987

3.3 Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория литературы В 2 томах Том 1 Теория художественного дискурса Теоретическая поэтика. Академия, 2010

3.4 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник для студентов вузов - 4-е изд. исп. и доп. Высшая школа, 2009

4. Электронный ресурс

4.1 Болот Н. Биография А. Платонова. http://www.biografii.ru/biogr_dop/platonov_a_p/platonov_a_p. php

4.2 Кириченко Е. Краткий обзор прозаических жанров. http://www.proza.ru/2011/03/08/51

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

История антиутопии как жанра литературы: прошлое, настоящее и будущее. Анализ произведений Замятина "Мы" и Платонова "Котлован". Реализация грандиозного плана социалистического строительства в "Котловане". Отличие утопии от антиутопии, их особенности.

реферат , добавлен 13.08.2009


Прага как культурный центр русского зарубежья. Художественное своеобразие повести А. Эйснера "Роман с Европой". Анализ уровней художественной структуры повести. Определение соотношения мотивной структуры повести и лирики А. Эйснера "пражского" периода.

дипломная работа , добавлен 21.03.2016


Историко-литературная ситуация в СССР в период написания Андреем Платоновым повести. Анализ повести "Ювенильное море" с точки зрения соответствия жанра утопии, соответствие и несоответствие этому жанру. Историко-литературный контекст произведения.

курсовая работа , добавлен 23.04.2014


Проблема палеографических особенностей "Повести временных лет". Выявление стилистической неоднородности летописи, анализ значения и грамматической формы слов. Обзор работ о языке Лаврентьевского списка Повести, сравнение со стилями других списков.

реферат , добавлен 20.11.2012


Место повести "Старик и море" в творчестве Эрнеста Хемингуэя. Своеобразие художественного мира писателя. Развитие темы стойкости в повести "Старик и море", ее двуплановость в произведении. Жанровая специфика повести. Образ человека-борца в повести.

дипломная работа , добавлен 14.11.2013


Повесть "Джан" как результат осмысления философских идей русского философа в контексте мира утопии. Анализ ее образов и мотивов. Основные черты раннего творчества Андрея Платонова. Переплетение федоровского учения с теорией развития общества Маркса.

курсовая работа , добавлен 27.11.2014


История создания повести и оценка творчества братьев Стругацких. Необходимость изображать будущее правдиво, учитывая все главные процессы, происходящие в обществе. Фантастические картины в повести и реальность, принципы изучения художественного мира.

дипломная работа , добавлен 12.03.2012


Исследование экспозиционного фрагмента романа Андрея Платонова "Счастливая Москва" и его роли в художественной структуре произведения. Мотивная структура пролога и его функции в романе. Тема сиротства дореволюционного мира. Концепт души и её поиска.

курсовая работа , добавлен 23.12.2010


Анализ повести "Чёрный монах" в контексте творчества А.П. Чехова и эпохи. Истоки замысла повести "Чёрный монах", оценка современников и интерпретация потомков. Мотив как теоретико-литературное понятие. Комплекс библейских и философских мотивов повести.

дипломная работа , добавлен 01.03.2015


Формирование новых направлений в литературе 40-х годов XIX века. Литературная проблематика направления. "Романтический" метод в русской повести. Развитие полноценной художественной повести. Специфика "гоголевского пласта" в повестях 40-х годов.

В этой статье мы расскажем о повести, которую создал Платонов, - "Котлован". Краткое содержание ее, а также анализ вы найдете в нашей работе. Мы постараемся раскрыть тему емко и по возможности сжато. Произведение Платонова "Котлован" рассказывает о коллективизации, ее сущности и последствиях.

Начало истории

Вощев, когда ему исполняется 30 лет, на день рождения получает увольнение с завода, где он зарабатывал себе на жизнь. В документе было сказано, что уволен он по той причине, что не успевает за другими работниками, так как много размышляет. Покидает город главный герой. Он, устав в дороге, находит котлован, в котором располагается на ночлег. Но вот около полуночи к нему подходит косарь, работающий на пустыре неподалеку, и будит Вощева.

Как Вощев попадает в котлован

Он объясняет ему, что в этом месте намечено строительство, и скоро оно начнется, и предлагает главному герою устроиться в бараке на ночлег.

Продолжаем описывать произведение, которое создал Платонов ("Котлован"). Краткое содержание дальнейших событий следующее. Проснувшись вместе с другими работниками, он за их счет завтракает, и ему рассказывают в это время, что здесь будет сооружено большое здание, в котором будет жить пролетариат. Приносят лопату Вощеву. Инженер дома сделал уже разметку и объясняет строителям, что скоро к ним присоединится еще примерно 50 рабочих, а они тем временем становятся главной бригадой. Наш герой вместе с другими рабочими начинает копать, так как думает, что если они до сих пор живы, работая на столь тяжелой работе, то и он справится.

Визиты Пашкина

Продолжает Платонов "Котлован". Краткое содержание дальнейших событий следующее. Понемногу все привыкают к труду. Частенько на стройку заглядывает Пашкин, председатель окрпрофсовета, следит, в срок ли успевают рабочие. Он говорит, что темпы строительства маловаты, и что живут они не при социализме, и поэтому от того, как они работают, напрямую зависит жалование.

Рабочий Сафронов

Вощев размышляет о своем будущем долгими вечерами. Все в нем общеизвестно. Самый усердный и трудолюбивый рабочий - Сафронов. Он мечтает найти радио, чтобы слушать по вечерам о разных общественных достижениях, но его коллега-инвалид объясняет тому, что девочку-сироту слушать гораздо интереснее.

Чиклин находит мать с дочерью

На заброшенном кафельном заводе, недалеко от стройки, Чиклин обнаруживает тяжелобольную мать с дочерью. Он перед смертью целует женщину и понимает, что это его первая любовь, с которой он еще в ранней юности целовался. Мама незадолго до кончины просит девочку не сообщать, кто она. Дочка очень удивлена, спрашивает у Чиклина, почему ее мать умерла: по болезни или из-за того, что она буржуйка. Девочка уходит вместе с рабочим.

Радиовышка

Продолжается повесть, которую создал Платонов ("Котлован"). Содержание дальнейших событий следующее. Пашкин устанавливает на стройке радиовышку. Доносятся оттуда без перерыва требования к работающим. Сафронову не нравится то, что он не может ответить. Жачеву этот звук надоел и он просит предоставить ответ на данные сообщения. Сафронов сожалеет, что не может собрать рабочих.

Прибывшая с Чиклиным с завода девчушка спрашивает про меридианы, но поскольку тот не знает ничего об этом, он говорит, что это перегородки, отделяющие от буржуев.

Копающие после работы собираются возле девочки и спрашивают ее, откуда она, кем является, кто ее родители. Помня наставления мамы, она объясняет, что не знает родителей, но не хотела при буржуях появиться на свет, а родилась, как только стал править Ленин.

Сафонов замечает, что Советская власть является самой глубокой, ведь даже маленькие дети знают Ленина, не зная при этом своих родственников.

Рабочие отправляются в колхоз

Козлова и Сафронова отправляют вдвоем в колхоз. Здесь они умирают. На смену рабочим приходят Чиклин и Вошев, а также некоторые другие. Собирается Организационный Двор. Чиклин и Вошев колотят плот. Чиклин планирует найти кулаков, чтобы по реке отправить их на нем. Под радио празднуют бедняки, радуясь жизни в колхозе. Утром все идут в кузницу, где слышен постоянно стук молота.

Жителей для работ набирают рабочие со стройки. К вечеру собранные подходят к котловану, но в домиках нет никого, а на месте строительства лежит снег.

Настенька умирает

Роман "Котлован" Платонова продолжается. Чиклин предлагает людям разжечь костер, поскольку Настенька, маленькая девчушка, заболела от холода, и ее нужно согреть. Множество людей ходит возле барака, но никто не интересуется девочкой, поскольку все думают лишь о коллективизации. В конце концов Настенька умирает. Сильно расстроен Вощев. Он теряет смысл жизни, поскольку не смог уберечь невинное дитя, которое доверяло ему.

Финал

Следующими событиями заканчивает Платонов "Котлован". Краткое содержание их предлагаем вашему вниманию. Жачев объясняет, для чего собрал колхоз, но главный герой объяснил, что рабочие хотят попасть в пролетариат. Хватает инструменты Чиклин, лопату и лом, и отправляется в конец ямы, чтобы копать. Обернувшись, он замечает, что весь народ тоже копает, от бедного до богатого, с диким усердием. Даже лошадиные повозки участвуют в работе: на них погружают камень. Лишь Жачев работать не может, поскольку после смерти ребенка никак не придет в себя. Он думает, что является уродом империализма, ведь коммунизм - ерунда, по его мнению, поэтому так скорбит он по невинному дитю. В конце концов Жачев решает убить Пашкина, после чего отправляется в город, чтобы больше не вернуться. Настю хоронит Чиклин.

"Котлован" (Платонов): анализ

Тема повести - строительство в деревне и городе социализма. В городе оно представляет собой возведение здания, куда должен войти на поселение весь класс пролетариата. В деревне оно состоит в основании колхоза, а также уничтожении кулаков. Герои повести заняты реализацией данного проекта. Вощева, героя, который продолжает ряд искателей смысла жизни у Платонова, увольняют из-за задумчивости, и он попадает к землекопам, роющим котлован. Масштаб его во время работы все увеличивается и достигает, в конце концов, грандиозных размеров. Все более масштабным, соответственно, становится и будущий "общий дом". Двое рабочих, отправленных в деревню для проведения коллективизации, погибают от "кулаков". Их товарищи расправляются над последними, доводя до конца свое дело.

Название произведения "Котлован" (Платонов), анализ которого мы проводим, приобретает символический, обобщенный смысл. Это общее дело, надежды и усилия, коллективизация веры и жизни. Каждый здесь во имя общего отрешается от личного. В названии есть прямые и переносные смыслы: это строительство храма, "целина" земли, "перелопачивание" жизни. Но вектор направлен вглубь, вниз, а не вверх. Он ведет ко "дну" жизни. Коллективизм постепенно начинает все более напоминать братскую могилу, где хоронят надежду. Похороны Насти, ставшей как бы общей дочерью рабочих, - финал повести. Для девочки становится могилой одна из стенок этого котлована.

Герои повести - искренние, работящие, совестливые труженики, как показывает содержание Платонова "Котлована", романа, описывающего их характеры довольно подробно. Эти герои стремятся к счастью и ради него готовы самоотверженно трудиться. Оно при этом заключается не в удовлетворении личных потребностей (как у живущего в довольстве и сытости Пашкина), а в достижении для всех высшей жизненной ступени. Смысл труда этих рабочих - в частности будущее Насти. Тем сумрачнее и трагичнее финал произведения. Итог его - размышление над телом девочки Вощева.