«Золотой век» был подготовлен всем предшествующим развитием русской культуры. С начала 19 века в русском обществе наблюдается небывало высокий патриотический подъем, еще более усилившийся с началом отечественной войны 1812 года. Он способствовал углублению понимания национальной особенности, развитию гражданственности. Искусство активно взаимодействовало с общественным сознанием, формируя его в национальное. Усиливалось развитие реалистических тенденций и национальных черт культуры.

Культурным событием колоссальной важности, способствующему росту национального самосознания, стало появление «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. Карамзин был первым кто на рубеже XVIII,XIX веков почувствовал, что самой главной проблемой в русской культуре наступающего XIX века будет определение её национальной самоидентичности.

Следом за Карамзиным шел Пушкин, решавший задачу соотнесения своей национальной культуры с другими культурами. За тем появилось «философическое письмо» П.Я. Чаадаева – философия истории России, инициировавшие дискуссию между славянофилами и западниками. Одна из них культурно самобытная, ориентированная на выявление глубинных механизмов национальной культуры, закрепление наиболее устойчивых, не меняющихся ценностей. А другое мнение – модернизаторское, направлено на изменение содержания национальной культуры, включение её в общемировой культурный процесс.

Особое место в культуре «золотого века» занимала литература. Литература стала синтетическим явлением культуры и оказалась универсальной формой общественного сознания, выполняя миссию социальных наук.

К середине 19 века русская культура становиться все более известной на Западе. Н.И. Лобачевский, положивший начало современным представлениям о строении вселенной, стал первым прославившимся за рубежом ученым. П. Мериме открыл Европе Пушкина. В Париже был поставлен ревизор Гоголя. Во второй половине XIX века европейская и мировая известность русской культуры усиливается, в первую очередь благодаря произведениям Тургенева, Льва Толстого и Ф.М. Достоевского.

Кроме того, в XIX веке развивается живопись, архитектура и музыка.

Живопись: Репин, Саврасов, Поленов, Врубель, Суриков, Левитан, Серов.

Архитектура: Росси, Бове, Жилярди, Тон, Васнецов.

Музыка: Мусоргский, Римский – Корсаков, Чайковский.

Нельзя не отметить период «серебряного века», который захватил и начало XX века. Это историческое время с 90-х гг. XIX века до 1922 года., когда ушел в Европу «философский пароход» с наиболее видными представителями творческой интеллигенции России. На культуру «серебряного века» оказали влияние культура Запада, Шекспир и Гете, античная и православная мифология, французский символизм, христианская и азиатская религия. Вместе с тем культура «серебряного века»- это русская самобытная культура, проявлявшаяся в творчестве ее талантливых представителей.

Что нового дал этот период русской мировой культуре?

Во-первых, это менталитет социокультурного человека, освобождающего от мышления, пронизанного политикой, социальностью как каноном-клише, мешающем думать и чувствовать свободно, индивидуально. Концепция философа В.Соловьева, призывающая к необходимости активного сотрудничества Человека и Бога, становится основой нового миросозерцания части интеллигенции. Эта устремленность к Богочеловеку, ищущему внутренней целостности, единства, Добра, Красоты, Истины.

Во-вторых, «серебряный век» русской философии- это время отказа от «социального человека», эпоха индивидуализма, интересам к тайнам психики, господство мистического начала в культуре.

В-третьих, «серебряный век» отличает культ творчества как единственной возможности прорыва к новым трансцедентальным реальностям, преодоление извечной российской «двоичности» - святого и звериного, Христа и Антихриста.

В-четвертых, Возрождение - неслучайный термин для этой социокультурной эпохи. История высветила его «ядровое» значение для менталитета времени, его прозрений и предсказаний. «Серебряный век» стал наиболее плодотворным этапом для философии и культорологии.

Это буквально искрящийся каскад имен, идей, характеров: Н.Бердяев, В.Розанов, С.Булгаков, Л.Карсавин, А.Лосев и др.

В-пятых, «серебрянный век»- эпоха выдающихся художественных открытий, новых направлений, которые дали беспрецедентное разнообразие имен поэтов, прозаиков, живописцев, композиторов, актеров. А.Блок, А.Белый, В.Маяковский, М.Цветаева, А.Ахматова, И.Стравинский, А.Скрябин, М.Шагал и ещё много имен.

Особую роль в культуре «серебряного века» сыграла русская интеллигенция, фактически являясь ее средоточением, воплощением и смыслом. В известных сборниках «Вехи», «Смена вех», «Из глубины» и других становился вопрос о ее трагической судьбе как социокультурной проблеме России. «Мы имеем дело с одной из роковых тем, в которых ключ к пониманию России и ее будущего»,- проницательно писал Г.Федотов в трактате «Трагедия интеллигенции».

Художественный уровень, открытия и находки в русской философской мысли, литературе и искусстве «серебряного века» дали творческий импульс в развитии отечественной и мировой культуры. По словам Д.С. Лихачева, «мы подарили Западу начало нашего века»...

Понимание роли человека в окружающем мире как «божественной» миссии заложило основание принципиально нового гуманизма, где трагизм существования по сути преодолен через обретение нового смысла жизни, нового целеполагания. Культурная сокровищница «серебряного века» есть бесценный потенциал в сегодняшнем и завтрашнем пути России.

Глоссарий:

Обмирщение – отход культуры от церковных традиций и придание ей светского, гражданского характера.

Вопросы для контроля:

1. В чем и как выразились тенденции обмирщения в русской культуре XVII века?

2. Какие положительные и отрицательные последствия принесли реформы Петра I русской культуре?

3. Какие культурные события колоссальной важности, способствовали росту национального самосознания в XIX веке?

4. Перечислите основных представителей искусства «золотого века».

5. Что нового дал период «серебряного века» русской и мировой культуре?

«Чемпионы в беге на сто и на десять тысяч метров - всегда разные люди. Нельзя быть самым сильным и самым изящным одновременно.

Гиганты Золотого века наворотили горы и проторили дороги: создали литературный ландшафт. А потомкам в нём жить. От вздохов слетают перламутровые пуговицы с батистовых сорочек. Следуя классику - ты эпигон. Уязвленные сравнением гении обратились к парковому искусству. Ты столбишь свой участок, планируешь террасу, над запрудой ручья разливается озеро, и берега усажены розовыми кустами. Настаёт Серебряный век.

Аристократические предки были здоровенными бандюганами, сморкались на пол, жрали руками, читать не умели, а умели мигом своротить набок любое не понравившееся рыло и отобрать кучу денег у всех, кто слабее. Гордящиеся рыцарской родословной потомки ценили изящество манер, владение этикетом и белую кожу маленьких рук и ног - отличие от мужланов.

Аристократы Серебряного века гордятся эстетикой отточенного стиля, небанальностью языковых фигур, отполированным срезом психологического анализа: ум едок, образование изощрённо, мастерство доведено до эквилибристики. Это напоминает первого и пресыщенного любовника света по сравнению с первым ухарем-жеребцом деревни: благоухает, распаляет тонкой игрой и владеет ста способами, но сам знает, что шесть раз подряд доставая и со звоном ему не под силу.

Золотой век больше ценит креативность - Серебряный блеск.

Забавная вещь: Серебряный признаёт превосходство Золотого, более того - декларирует его как уже недостижимое, олимпийское, утверждаясь в причастности и верности великим вершинам. Но мерить эти вершины норовит собственной линейкой, отыскивая и объявляя блеск формы там, где его и не требовалось, не подразумевалось. Тошнотворную корявость языка Достоевского норовят объявить стилем: раз великий писатель - значит, блестящий стилист. Первый русский роман «Евгений Онегин» хотят видеть вершиной поэтической формы - Великий Национальный Поэт не мог не писать исключительно гениальную поэзию.

Неважно, что стихи эти намеренно просты и заземлены, что Пушкин создал в русской поэзии нормальную человеческую интонацию - в отрицание и противопоставление интонации «высокой и поэтической»: пафосной, патетичной, «высокоромантичной», тяжеловесно-классицистской. «Гениальная простота»? Даём упор на «гениальная», а это значит - ищи сотню потайных днищ. Гениальность была в том, чтобы до этого додуматься, на это решиться, пойти поперек традиции, снискав на свою голову единодушное порицание современной ему критики: увы, мол, падение, образец низкого стиля, примитив, где-где оно, романтическое очарование ранних поэм. Форма-то проста - вот ввести её было непросто, утвердить её. Э нет, говорит Серебряный: раз гений - ищи, гениальность в самой форме. И поколения школьников злобно учатся лицемерию и конформизму, ломая головы: да что же гениального в онегинской строфе?

Да ничего. Обычный размер, обычные слова в обычных сочетаниях, обычная система рифмовки, и рифмы в основном примитивные. И нет в «Онегине», строго говоря, никакой поэзии, а есть проза, изложенная в «застихотворенной» форме. И считался Пушкин современниками не первым, а третьим поэтом эпохи - после Крылова и Жуковского .

Вот только после Пушкина стало невозможным писать так, как раньше: неестественно, выспренне, тяжело, с романтичными красивостями. Был предъявлен эталон и вбит на дороге, как верстовой столб: отсюда отмеряй движение.

И никогда француз, испанец, немец, англичанин не поймут: ну что гениального в этой истории про любовь и незадачливость скучающего аристократа? И где глубина мысли, и где оригинальность чего бы то ни было? Ну, банальная история, изложенная заурядными стихами. И предъявят образцы из своих литератур - которые были раньше «Онегина», и оригинальнее бывали, и глубже, и с блеском. И будут, заметьте, почти совсем правы.

Любой нормальный поэт может сейчас написать второго «Евгения Онегина». И славы не стяжает. И гением его никто не назовет. Потому что второй даже - это уже не второй, а один из множества, а значение имеет только первый. Любой дурак учил в школе теорему Пифагора , а вот создал её гений.

То есть. Не ищите в гиганте гения формы и даже гения мысли. Гений гиганта в том, что многие, вроде бы, так могли - но сделал то, чего раньше не было, именно и только один он. И после него стало не так, как раньше. В литературе - так.

Золотой - плавит руду и отковывает клинок. Серебряный - шлифует и наносит узор. Не пытайтесь объявлять Золотого гением шлифовки! С него и своих достижений хватит.

В веках остаются Золотые - владеют они шлифовкой или нет. Креативность, создание новых миров, - вот базовая суть Искусства. Корявость простят и даже могут научиться не видеть, и даже объявлять «такой шлифовкой». А вот созидательную низкопотентность никакой шлифовкой не возместить.

Мысль, образ, нерв, мир - суть литературы».

Веллер М.И., Эстетика энергоэволюционизма, М., «Аст», 2010 г., с. 369-371.

«Золотой век» упоминали еще античные поэты и философы: Гесиод классифицировал периоды развития человечества, Овидий иронически отзывался о страсти современников к деньгам. Впоследствии с благородным металлом связывали эпоху расцвета римской литературы и культуры, пришедшуюся на I век до н. э.

В новой истории эту метафору первым нашел Петр Александрович Плетнев, говоря о золотом веке русской поэзии, представленной Жуковским, Баратынским, Батюшковым и Пушкиным. В дальнейшем это определение стали использовать по отношению ко всей русской литературе 19 столетия, исключая его последние 10 лет. На них и первую четверть XX в. пришелся «век серебряный».

Чем отличается серебряный век от золотого, помимо хронологии и, соответственно, определяющего творчества разных авторов? Современная культурология стремится привести эти понятия в единую плоскость, но литературоведческая традиция все еще их дифференцирует: серебром маркируется поэзия, золотом – литература эпохи в целом. Поэтому в энциклопедиях и учебных пособиях ранее говорилось о золотом веке русской литературы и серебряном веке русской поэзии. Сегодня можно рассматривать оба периода и через призму культуры в целом, но стоит признать: проза в начале XX века пришла в упадок, поэтому плеяда звезд этого времени – почти исключительно поэтическая.

Сравнение

Для тех, кто освоил школьную программу по литературе, достаточно назвать некоторые фамилии писателей, представляющих одну или другую литературную эпоху:

Это список, конечно, далеко не полный, ибо рассматриваемые определения относятся именно к временным периодам и давно потеряли оценочный характер, так что творчество любого автора пушкинской эпохи принадлежит золотому веку, рубежа XIX-XX вв. – серебряному. Но школьная программа заставляет надеяться, что незнакомых фамилий среди перечисленных не встретится.

Награждение временного отрезка драгоценным металлом – прерогатива наследников. Пушкин и его современники-поэты не знали, что Плетнев назовет их пору «золотым веком», Толстой и Достоевский не представляли, что можно поставить в один ряд столь разное творчество и столь разных авторов. Это благодарные потомки отдали должное.

С «серебряным веком» сложнее: так определил собственную эпоху Иванов-Разумник, причем терминология носила у него явный уничижительный характер – в сравнении с золотым веком он говорил о деградации поэзии и слабости новых авторов. Другие философы, Бердяев, к примеру, считали это время периодом культурного ренессанса, русского литературного возрождения. Сами поэты второе место на пьедестале воспринимали без позитива: стык столетий носил налет модерна, перераставшего классиков и искавшего совершенно новые источники вдохновения и формы выражения себя. Впоследствии эмигрант Николай Оцуп ввел в литературную критику определение «век серебряный», объединив 30 лет русского модернизма.

Золотой век пришелся на время становления литературной традиции, создания и освоения литературного языка и культурного ландшафта. Державинские патетику и пафос, «высокие сферы стихосложения» классицизма сменили пушкинская простота слога и «жизнеписание». В поэзии расцветают сентиментализм и романтизм, к середине столетия бурно развивается реалистическая проза, общественно-философская проблематика занимает авансцену.

Серебряный век отточил мастерство владения словом и создал затейливые узоры: до революции 1917 года течения, направления, стили в литературе лишь множились, как и количество признанных, издаваемых авторов. Акмеизм, символизм, имажинизм, футуризм, авангард выводили к рампе новых персонажей.

Культурные и литературные процессы вне процессов исторических не протекают. В чем разница между серебряным и золотым веком? В первую очередь стоит иметь в виду, что смена столетий – всегда время переломное. Начало XX века сопровождалось становлением и развитием революционного движения, поэтому ощущение близкого краха Российской империи пропорционально усиливалось. Технический прогресс набрал небывалую скорость, развитие науки и промышленности вызвало экономический подъем и кризис веры. В литературе (и искусстве в целом) произошла своего рода переоценка ценностей: поэт-гражданин уступил место поэту-человеку.

Отличие серебряного века от золотого можно найти и в социальной плоскости. Последний, несмотря на народничество, отмену крепостного права, последствия пробуждения Герцена и рост общественного сознания, был веком дворянским. Соответственно, абсолютное большинство авторов той эпохи принадлежали к аристократической верхушке. Серебряный век вытачивался руками интеллигенции из разных социальных слоев, в том числе и «новых крестьян». Образование стало доступнее, культурное движение охватило все сословия и регионы, и провинциальность перестала быть препятствием на пути к славе.

Золотой век завершился прогнозируемым упадком и творческим застоем. Пришло время публицистов: образование требовало качественной информативной периодики, художественная литература временно перестала владеть умами. Серебряный – оказался очень сложным и неоднозначным тридцатилетием, чрезвычайно насыщенным событиями. Его расцвет был сначала грубо надорван революцией 1917 года, а затем прерван первой волной эмиграции. В условиях хаоса становления нового государства искусство и литература претерпели кардинальные изменения.

Таблица

Серебряный век	Золотой век
Включает период истории русской литературы к. XIX – н. XX вв. (до 20-х гг.)	Включает всю русскую литературу XIX в.
Обобщенно можно охарактеризовать как эпоху модерна	Определяется творчеством поэтов пушкинской поры, прозой Гоголя, Толстого, Достоевского
Расцвет поэтического творчества	Проза сменяет поэзию к середине периода
Изначально определение «серебряный век» дано современниками в негативной оценке литературных процессов	«Золотым веком» период назвали критики из следующего поколения
Представлен акмеизмом, символизмом, имажинизмом, футуризмом и другими литературными течениями, объединенными модерном	Представлен сентиментализмом, романтизмом и реализмом
Объединял творческую интеллигенцию разных социальных слоев	Включал творчество аристократии (дворянства)
Прерван революцией 1917 г., Гражданской войной и массовой эмиграцией	Завершился постепенным упадком, художественная литература уступила место публицистике

Поэзия о поэзии: Золотой и Серебряный века русской культуры План Введение. Две эпохи Тема поэзии в творчестве некоторых авторов: Александр Сергеевич Пушкин Валерий Брюсов Михаил Юрьевич Лермонтов Анна Ахматова Владимир Соловьев Владимир Владимирович Маяковский Заключение Источники Disclaimer (Отречение)

Вообще, я считаю любой анализ литературного произведения, в том числе (и тем более!) стихотворения есть разрушение, огрубление изначального образного содержания, не только не помогающее почувствовать того, что вложил автор, но, наоборот, мешающее это сделать. Такие методы больше подходят для истории, а литературу надо ощущать. Это, конечно, лишь мое мнение, но все же в этой работе я постараюсь сделать так, чтобы анализа было как можно меньше, а были бы сами стихи, стихи, еще раз стихи и немного моих околоисторических и окололитературных комментариев.

Введение. Две эпохи

Исследование и сравнение поэзии двух разных эпох немыслимо без связи с историей – с теми событиями, которые повлияли, порой, решительным образом, на судьбы и мировоззрения поэтов.

Итак, Золотой и Серебряный века, два “русских ренессанса”, две вспышки света среди тысячелетий тьмы и серости.…

Девятнадцатый век – это, конечно, Отечественная война 1812 года, которую можно было бы назвать “нулевой мировой войной”, Бородинское сражение, противостояние западников и славянофилов, восстание Декабристов, реформы Александра II, отмена крепостного права, Крымская война, оборона Севастополя, народничество... Это имена Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Гоголя, Толстого, Тургенева, Достоевского, Толстого, Соловьева…

Совсем другой, но столь же противоречивый век двадцатый, вернее, его начало. Основные события здесь: две революции, перевернувшие всю Россию, которые можно сравнить даже не с бурей, а с падением огромного метеорита или кометы. Возникают множество направлений в литературе, и в первую очередь – в поэзии: от символизма, многое взявшего из Золотого века, до футуризма, требующего “Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности” (из альманаха “Пощечина общественному вкусу”).

Разные существовали направления и школы, во многом они отличались, но некоторые темы привлекали внимание всех поэтов. Одна из них – о цели творчества, да и жизни самого Поэта… Можно сказать, поэзия о поэзии…

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1836)

Пожалуй, наиболее ярко отношение Пушкина к нашей теме можно проследить по его стихотворениям “Эхо”, “Пророк” и “Памятник”. Не придерживаясь хронологии, начнем с “Эха”:

Ревет ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом, –
На всякий звук…
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг

Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов –
И шлешь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
И ты, поэт!

Здесь идет речь о “технической” стороне вопроса: задача поэта – отражать этот мир, со всей его красотой и безобразием, со всеми его парадоксами и противоречиями, ничего не выдумывая, а лишь преломляя через себя действительность. Есть некий намек на трагичность судьбы поэта: эта тема, затем развитая Лермонтовым, представлена всего одной строчкой: “Тебе ж нет отзыва…”

О социальной значимости искусства здесь нет ни слова… Эта тема появится позже, в “Памятнике”, но об этом немного ниже. Сейчас мне хотелось бы вспомнить близкое “Эху” по идее стихотворение “Пророк”:

Пророк

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, –
И шестирукий серафим
На перепутьи мне явился.
Перстами легкими, как сон,
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, –
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дальней лозы прозябанье,
И он к устам моим приник
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп, в пустыне я лежал.
И бога глас ко мне воззвал:
“Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей

Отождествление поэта с пророком несколько меняет классические представления: нет музы, но есть “бога глас”, призывающий “глаголом” жечь “сердца людей”, источник вдохновенья – Бог, и поэт отвечает только перед Богом. Еще одно ощущение: болезненность, невероятная сложность становления Поэта также очень характерно для этой темы.

Стихотворение “Памятник” занимает особое место и в творчестве Пушкина, и вообще в теме “поэт и поэзия”

Памятник

Exegi monumentum

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит –
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспаривай глупца

Почему это стихотворение заслуживает нашего особого внимания? По нескольким причинам: во-первых, оно было написано в 1836-ом году и, фактически, подводит итог всей жизни поэта. Здесь говорится о многом: о бессмертии искусства, о его целях (“И долго буду тем любезен я народу / Что чувства добрые я лирой пробуждал…”), повторяется тема Божественного дара, затронутая в “Пророке” (“Веленью божию, о муза, будь послушна”) и не только это.

Во-вторых, это один из переводов “Ad Melpomena” (“К Мельпомене”) Горация, поэтому в русской литературе найдется немало подобных стихотворений, и на их примере можно легко производить сравнение. Итак, перекинув “Памятник” как мостик (прошу прощения за каламбур), переходим к Серебряному веку: Валерий Брюсов.

Валерий Брюсов (1873–1924) Памятник

Мой памятник стоит, из строф созвучных сложен.

Уже с первой строчки чувствуется отличие от стихотворения Пушкина: здесь памятник “из строф созвучных сложен” – это наследие поэта, его стихи. Пушкин был ближе к исходному значению этого слова: у него памятник – это память о заслугах поэта, то есть о следствии его стихов, а не сами стихи.

Кричите, буйствуйте, - его вам не свалить!

Нотка борьбы, противодействия чему-то, как мы позже увидим, является очень характерной для Серебряного века. Это неудивительно – хоть Пушкин писал о своем времени как о “жестоком”, по неспокойности его нельзя сравнить с рубежом 19-20 веков. Видимо, уже тогда чувствовалась атмосфера “несвободы слова”, когда поэт – самая опасная профессия человека…

Характерны для символизма следующие строки:

И станов всех бойцы, и люди разных вкусов,
В каморке бедняка и во дворце царя,

Здесь идет речь о том, что стихи (будут/должны быть) понятны всем людям, вне зависимости от национальности, социального положения и прочих искусственных атрибутов.

Ликуя, назовут меня - Валерий Брюсов,
О дружбе с другом говоря.

Персонификация, индивидуальность, выраженная в прямом упоминании имени автора также свойственна символизму.

Вот еще одно стихотворение Брюсова, характерное для его времени:

Юному поэту

Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее – область поэта.

Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству
Только ему, безраздумно, бесцельно.

Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь моих три завета,
Молча паду я бойцом побежденным,
Зная, что в мире оставлю поэта.

Несколько странные, на первый взгляд (?), утверждения: “не живи настоящим”, “никому не сочувствуй”, “сам… себя полюби беспредельно”… Более логичным выглядит третий завет, о поклонении искусству (может быть, Истине? Тогда “никому не сочувствуй” - будь беспристрастен, но в любом случае, лишь догадка…). Последние две строчки: “Молча паду я бойцом побежденным / Зная, что в мире оставлю поэта.” проводят параллель между искусством и… войной, как это ни странно звучит…

Попробую пояснить первый “завет”, насколько я его понимаю: время Серебряного века не случайно породило столько великих людей. Дело в том, что в этот момент решалась судьба России, ее будущее, и любое воздействие, любое возмущение могло изменить его в ту или иную сторону. Такое воздействие и должен оказывать Поэт, стараясь направлять процесс естественного развития, именно из-за этого он должен “не жить настоящим” и именно поэтому в такой точке бифуркации, излома, как начало двадцатого века и произошел поэтический всплеск.

Очень непростое время, в чем-то схожее со временем Брюсова, описывал Лермонтов. К нему и перейдем…

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841)

И жизнь, и творчество Лермонтова пронизаны трагизмом. Достаточно взять хотя бы одно его стихотворение, и мы увидим там боль, муку, страдание. Не составляют исключения и стихи о поэзии. К примеру, “Пророк”:

Пророк

С тех пор, как вечный судия
Мне дал всеведение пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.

Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот, в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи;

Завет предвечного храня
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.

Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:

“Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!

Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм и худ и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!”

Судя по названию и началу (“С тех пор, как вечный судия /
Мне дал всеведение пророка…”), это стихотворение является продолжением “Пророка” Пушкина, но тема здесь совсем другая, чисто лермонтовская: пушкинское отсутствие отклика у читателя (“Тебе ж нет отзыва…”) здесь переходит в открытую неприязнь, презрение, даже ненависть. Увы, видимо, действительно таким было время Лермонтова. Но не это главное, проблема отсутствия Читателя, способного понять творчество, была, скорее всего, у всех Поэтов: самое страшное, что если Пушкин и Брюсов могли попытаться что-то изменить, изменить свое время своим же творчеством, и мы видим это по их стихам, то у Лермонтова этого нет. Наверное, его миссия была перенести искусство через эту тьму, передать культурное наследие дальше, чтобы впоследствии появились стихи Тютчева, Фета и потом – Соловьева, Ахматовой, даже футуристов: хоть они и призывали отречься от классики, но стояли, так или иначе, на ее фундаменте. (Может возникнуть вопрос: а что, если бы не было Лермонтова, то до Ахматовой не дошли бы стихи Пушкина? Нет, дошли бы, но… Дело в том, что искусство не может существовать только в виде книг или, скажем, картин. Более того, искусство к книгам не имеет вообще никакого отношения! Искусство – это люди, а книга – лишь средство связи между ними, позволяющее нам общаться с теми, кто жил за 2 столетия (а то и тысячелетия) до нас, а им – с нами. К тому же, искусство не может стоять на месте, его нельзя “заморозить” - оно должно жить и развиваться, иначе, оно умрет…)

Ну, раз уж мы вспомнили об Ахматовой, об этой великой поэтессе…

Анна Андреевна Ахматова (1889–1966)

Продолжая выбранную тему нельзя не упомянуть о творчестве Ахматовой. Несмотря на то, что задача поэзии не является центральной в ее творчестве, она привнесла и сюда что-то новое. К примеру:

Творчество

Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умокает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо.
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, –
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.

(несколько секунд тишины)

Нет, я не могу, просто не в праве, комментировать это замечательное стихотворение: оно не заслуживает такой участи, это было бы слишком жестоко. Но если обязательно нужны комментарии, то лучше взять другой стих:

* * *

Нам свежесть слов и чувства простоту
Терять не то ль, что живописцу – зренье,
Или актеру – голос и движенье,
А женщине прекрасной – красоту?

Но не пытайся для себя хранить
Тебе дарованное небесами:
Осуждены – и это знаем сами –
Мы расточать, а не копить.

Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумленье
И равнодушие толпы.

Да, действительно, мы видим здесь отголоски и Пушкина, и Лермонтова, особенно в последней строфе (очень характерна строчка “Иди один и исцеляй слепых” – поэт, “исцеляющий” слепое общество, открывающий ему глаза на собственные ошибки и возможные пути их исправления…), но ту же проблему мы видим другими глазами, вернее, даже, ощущаем другим сердцем… Во второй строфе говорится о том, что поэзия и творчество – это всегда жертва, и тот, у кого есть талант, уже “осужден” им пожертвовать. Вспоминаются слова из фильма Тарковского “Андрей Рублев”: “это великий грех, не использовать дар, данный Богом” (не дословно). Вот только зачем эта жертва? К сожалению или к счастью, мы не можем проверить, что бы было в данный момент, если бы не было Ахматовой. Но если от ее (да и вообще, чьих-либо стихов), чья-то жизнь хоть на милиграмм, хоть на тысячную долю процента, стала лучше (не в физическом, а в эмоциональном смысле), то жертва эта была не напрасна. Впрочем, в этом мире вообще ничего напрасного не бывает…

Перескакивая, вслед за своими ассоциациями, из девятнадцатого века в двадцатый и назад, мы чуть не забыли того, кто считается предвестником Серебряного века: Владимира Соловьева.

Владимир Соловьев (1853–1900)

Здесь я хотел бы взять одно стихотворение, в котором отразились будущее поэзии:

* * *

Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?

Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий –
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?

Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете -
Только то, что сердце к сердцу
Говорит в немом привете?

Действительно, первая строфа очень ярко выражает идеалистическую идею символизма, вторая – начало акмеизма. Полагаю, мне не стоит долго останавливаться на этом: обе идеи не нуждаются в особых комментариях, но не вспомнить это стихотворение и его автора при рассмотрении нашей темы невозможно.

Те поэты, которых мы рассматривали ранее, в своем отношении к теме поэзии были близки к Пушкину: они ставили перед собой задачу отражения этого мира и своего времени. Впрочем, не все поэты Серебряного века придерживались этой точки зрения:

Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930)

Здесь мне не хочется приводить стихи Маяковского, а только небольшую цитату из его статьи “Как делать стихи”:

“Какие же данные необходимы для начала поэтической работы?

Первое. Наличие задачи в обществе, разрешение которой мыслимо только поэтическим произведением. Социальный заказ.

Второе. Точное знание или, вернее, ощущение желаний вашего класса (или группы, которую вы представляете) в этом вопросе, то есть целевая установка.”

Все. Возможно, я слишком категоричен, но с этого момента Маяковский как поэт перестает для меня существовать. Да, можно сколько угодно говорить, что он верил в светлое коммунистическое будущее и делал все, чтобы его приблизить и т.д. Скорее всего, подобные мысли кочуют из сочинения в сочинение по этой теме всех школьников с 1991-го года. Но это не меняет вопроса: второй завет Брюсова не выполняется, и поэт действительно становится “колесиком и винтиком” (В. Ленин). Но этого не должно быть! Поэт должен выражать свои чувства, он должен быть действительно свободен, единственный его “заказчик” - не социум, не партия, даже не народ, но только сердце и Бог! Вот, например, почему Ахматову не смогли репрессиями “убедить” писать не так, как она писала, а так, как “надо”? Дело во внутренней свободе – действительно, если человек Свободен, его невозможно запугать и вообще как-либо повлиять на него. Свобода – наверное, самое главное условие для того, чтобы человек мог носить имя Поэта, иначе он перестает им быть и становится агитатором, профессиональным, талантливым, но агитатором. Возможно, я не прав, но такого мое мнение.

Заключение

Мы провели небольшой обзор русской поэзии в срезе темы “поэт и поэзия” на примере Золотого и Серебряного веков русской культуры. Конечно, “истинного”, “настоящего” мнения об этой теме не существует – каждый по-своему прав, но мы видим, что мысли одних поэтов действуют на других, из совсем другой эпохи, действуют на нас, читателей, рождая (или не рождая) отклик в наших сердцах, меняют нашу жизнь, меняют историю. Здесь все взаимосвязано, и невозможно рассматривать одно в отрыве от другого, Серебряный век без наследия Золотого, а Золотой – без продолжения его в Серебряном, или историю без искусства. Ассоциативные связи бросали нас от Пушкина к Брюсову, а от него к Лермонтову, сквозь время, которому не подвластна настоящая Поэзия.

Источники Русская литература XX века. Хрестоматия для 11 класса. Сост. Баранников и др. М., “Просвещение”, 1993 год. А. С. Пушкин. Собрание сочинений в шести томах. Том 1: “Избранные стихотворения”. Приложение к журналу “Молодой колхозник”. М., 1949 год Элементарный учебник физики под редакцией академика Ландсберга. (до этого места все равно никто не дочитает…) Сайт “Стихия” (http://www.litera.ru/stixiya/) - тексты некоторых стихотворений и биографии некоторых поэтов. Готовые рефераты и сочинения. Не использовались. Собственные мысли

Все стихотворения, использованные в работе являются интеллектуальной собственностью их авторов.

23 апреля «Дом антикварной книги в Никитском» провел первую часть грандиозной распродажи частного собрания редких книг, рукописей, автографов, документов и фотографий

23 апреля «Дом антикварной книги в Никитском» провел первую часть торгов «Золотой и Серебряный века русской литературы. Редкие книги, рукописи, автографы, документы и фотографии из частного собрания». Каталог, содержащий 473 лота, охватывал издания русской классической литературы с начала XIX до первой половины XX века. Особого внимания заслуживают многочисленные прижизненные издания и автографы А. Ахматовой, А. Белого, С. Есенина и др. Вообще, в этот раз устроителям аукциона, похоже удалось собрать для этих торгов редкие издания практически всех авторов, имена которых мы знаем со школы и творчество которых является визитной карточкой и доказательством величия русской культуры. Чего стоит один только стринг книг А. С. Пушкина из 18 лотов, включающий в себя редкие прижизненные издания. Или 6 лотов, связанных с жизнью и творчеством В. А. Жуковского, в том числе чек на десять тысяч франков с автографом Жуковского от 28 февраля 1848 года от банка Ротшильдов, выписанный для получения средств на издание собрания сочинений А. С. Пушкина (лот 9).

Среди топ-лотов аукциона устроителями называлось и первое иллюстрированное издание басен И. А. Крылова 1815 года, в конволюте с книгой «Новые басни И. Крылова» 1816 года (лот 4).

А еще - 30 лотов есенианы, 24 - изданий и автографов Ахматовой, 29 лотов Блока, 23 - А. Белого, Бунин, Бальмонт, Булгаков и далее по списку (каталог заканчивается изданиями авторов, чья фамилия начинается с буквы «К»).

Выбиваются из этого ряда лоты, связанные с жизнью и творчеством не только писателей, но и художников - Д. Бурлюка , М. Волошина , Н. Гончаровой .

Естественно, такая подборка не могла пройти незамеченной, и люди начали собираться в аукционном зале здания аукционного дома в Никитском переулке уже за полчаса до начала торгов. А к старту, к семи часам вечера, в зале был аншлаг - более четырех десятков человек. Еще более 20 потенциальных покупателей зарегистрировались для участия в онлайн-торгах. Кроме того, было необычно много участников на телефонах и большое количество (183) заочных ставок. В итоге продан 291 (61,65 %) из 472 лотов каталога более чем на 9 миллионов рублей (60,59 % среднего эстимейта). Отличный результат для этой весны! Наибольшую активность проявил зал, забравший 137 лотов, на втором месте - заочные биды, оказавшиеся успешными 119 раз, 27 лотов ушли по телефону, 8 - достались онлайн-покупателям.

Первая серьезная покупка (она же рекордная для вечера) состоялась в самом начале торгов. За конволют из двух изданий басен И. А. Крылова (лот 4) торговались сразу три участника - из зала, по телефону и заочно. Торг начался со 100 000 рублей; претендентам потребовалось более десяти шагов, чтобы решить кому и за какую цену достанутся басни. Самым упрямым оказался участник в зале, который и получил вожделенный конволют за 440 000 рублей.

После басен Крылова и стринга документов и изданий В. А. Жуковского, в котором были проданы 3 из 6 лотов, настала очередь поторговаться за книги А. С. Пушкина. Из 18 лотов раздела пушкинианы 15 книг нашли новых владельцев. Самыми дорогими оказались лоты 21 - первое и единственное издание поэмы Пушкина «Полтава» 1829 года и 24 - третье и последнее прижизненное миниатюрное издание «Евгения Онегина» 1837 года. Обе книги ушли по старту в 350 000 рублей каждая по заочной ставке.

Настоящее сражение развернулось за «Стихотворения барона Дельвига» 1829 года (лот 36) - первую и единственную вышедшую при жизни поэта книгу, составленную и подготовленную к печати лично автором. Покупатель в зале начал торги с заочной ставкой с 80 000 рублей. То, что участник в зале так просто не отступит, стало ясно довольно скоро, но и заочная ставка, как оказалось, тоже была рассчитана не на авось, а на серьезную борьбу. Ставки бодро следовали одна за другой, и все-таки владельцу заочного бида пришлось уступить, когда участник в зале предложил за книгу 420 000 рублей, в пять с лишним раз больше стартовой цены. Интересно, чем закончилось бы это «выяснение отношений», если бы проигравший участник не положился на заочную ставку, а торговался бы лично?

Одним из самых результативных, когда цена продажи превысила старт ровно в десять раз, стал торг за книгу А. М. Полторацкого «Провинциальные бредни и записки Дормедонта Васильевича Прутикова» 1836 года издания (лот 46). За лот боролись заочная ставка, телефон и три участника в зале. Книга досталась победителю в зале за 300 000 рублей с заочного старта в 30 000.

В полном составе с молотка ушли небольшие (по 5 лотов) подборки изданий Н. А. Некрасова и С. Надсона. (Еще в 1912 году, через 25 лет после смерти Надсона, Игорь Северянин довольно обидно писал о нем: «Я сам себе боюсь признаться, / Что я живу в такой стране, / Где четверть века центрит Надсон... » Стало быть, и сегодня есть у него поклонники!) Почти все эти лоты были распроданы с многошаговым торгом и большей частью ушли в зал.

«Величайшая редкость - вышедшая “не для продажи” тиражом 50 экземпляров» - книга стихов Аполлона Майкова «30 апреля» 1888 года издания (лот 62). Со старта в 120 000 рублей по заочной ставке, лот достался победителю в зале за 360 000 рублей.

С интересом и даже энтузиазмом был встречен разделы изданий и автографов Анны Ахматовой, в котором было продано 16 из 24 лотов, Сергея Есенина - 18 из 30 лотов, Валерия Брюсова - 7 из 9. В полном составе - 15 из 15 лотов (с 265-го по 278-й) - разошлись издания И. А. Бунина.

С превышением стартовых цен в 3–5 раз с молотка ушли все семь лотов (279–285), связанные с жизнью и творчеством Давида Бурлюка.

За 160 000 рублей со старта в 100 000 по заочной ставке была продана в зал книга М. Цетлина 1920 года «Прозрачные тени» с иллюстрациями Н. Гончаровой и ее автографом на обложке.

Активно торговались за издания Кручёных, Зощенко, Куприна и других.

Аукцион прошел в четком, бодром темпе: почти на 500 (!) лотов ведущей потребовалось всего 2 часа 20 минут. Дому «В Никитском» удалось провести всё без организационных накладок и сбоев каналов связи (если не считать пары небольших пауз, когда подвисала система онлайн-торгов).

Люди расходились улыбаясь, по ощущениям, вполне довольные. Думается, не менее довольными должны себя чувствовать и устроители, организовавшие себе и всем присутствующим настоящий литературный праздник.

Вчера, 24 апреля в аукционном зале «Дома антикварной книги в Никитском» любителей русской литературы и уникальных изданий ждало «продолжение банкета» - еще более 400 лотов библиографических редкостей, связанных с именами Маяковского, Цветаевой, Пастернака и многих других первых имен русской литературы. Аукцион уже состоялся и, забегая вперед, могу посочувствовать тем, кто вчерашний вечер провел не в Никитском переулке. Много потеряли, господа!

Мария Кузнецова, AI

Внимание! Все материалы сайта и базы данных аукционных результатов сайт, включая иллюстрированные справочные сведение о проданных на аукционах произведениях, предназначены для использования исключительно в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается. сайт не отвечает за содержание материалов, представленных третьими лицами. В случае нарушения прав третьих лиц, администрация сайта оставляет за собой право удалить их с сайта и из базы данных на основании обращения уполномоченного органа.

• 26.12.2019 С разницей в несколько часов власти Великобритании и Франции объявили о запрете на вывоз из страны произведений искусства, проданных в этом году на аукционах иностранным покупателям
• 25.12.2019 То, что сам художник склонен называть искусством апроприации, французский суд назвал незаконным использованием изображения, созданного другим автором
• 23.12.2019 Работы, относящиеся к раннему периоду творчества художницы, были найдены при разборе архивов. О них просто забыли
• 23.12.2019 Бельгийские коллекционеры русского происхождения обвиняются во владении похищенными предметами, мошенничестве и отмывании денег
• 23.12.2019 24 декабря на торги выставят более 800 лотов с низкими стартами и без резервов. Начало аукциона в 13:00

• 20.12.2019 В каталоге заключительных в уходящем году торгов - 389 лотов
• 20.12.2019 В каталоге - 661 лот: живопись и графика, антикварный фарфор и стекло, предметы из серебра и бронзы, ювелирные изделия и пр.
• 20.12.2019 Покупатели - Москва, Санкт-Петербург и Минск. Результаты для отдельных лотов опубликованы в неофициальном частном инстаграме.
• 17.12.2019 В каталоге AI аукциона - двадцать шесть лотов: семь живописных работ, одиннадцать листов оригинальной и четыре - печатной графики, три работы в смешанной технике и одна фарфоровая тарелка
• 11.12.2019 На торгах 14 декабря будет представлено более 700 лотов русского, советского и западноевропейского искусства, один из разделов аукциона будет посвящен букинистике и фотографии. Начало аукциона в 15:00

• 28.11.2019 Визит в мастерскую художника - событие, потенциально способное изменить жизнь как хозяина студии, так и его гостя. Не в полной мере деловая встреча, но уж и точно не обычный дружеский визит. Соблюдение нескольких несложных правил позволит не попасть впросак в этой ситуации
• 19.11.2019 AI публикует мнения и прогнозы на исход борьбы за лоты на «русских торгах» 25–27 ноября 2019 года. Специализированные аукционы русского искусства в эти дни проведут Christie’s, Sotheby’s и Bonhams
• 28.10.2019 Искусство, арт-рынок, экономика культуры в цитатах из интервью известных людей и фрагментах резонансных публикаций
• 21.10.2019 Трехметровая картина «Стадион “Парк де Пренс”» («Большие футболисты») 17 октября 2019 года была продана на Christie’s за $22 248 000. С этим результатом Николай де Сталь переместился на 6-е место в топе русских художников - между Сутиным и Явленским
• 18.10.2019 По случаю открытия в Новой Третьяковке долгожданной выставки «Василий Поленов» AI повторяет статью из рубрики «Художник недели», опубликованную 27 июня 2019 года 11.12.2019 Выставка, приуроченная к 100-летию художника, пройдет с 11 декабря 2019 по 9 марта 2020 года. Помимо Сулажа, подобной чести - ретроспективы в Лувре, приуроченной к юбилею, - за последние сто лет удостоились лишь два художника: Пабло Пикассо и Марк Шагал
• 29.11.2019 В следующий вторник, 3 декабря, в ГМИИ откроется выставка одного из самых лучших английских художников XVIII столетия
• 29.11.2019 5 декабря 2019 года галерея «Веллум», при участии Фонда им. К. А. Коровина «Спасем вместе» и галереи «Даев 33», открывают традиционную выставку, приуроченную ко дню рождения замечательного русского художника Константина Коровина