Признаться, когда я ехал в Туву, то не так представлял себе скифский курган. По книгам я был знаком только с его «идеальной» конструкцией: несколько заметных внешних каменных или грунтовых колец, окружающих высокую каменную кладку, засыпанную землей. Но оказалось, что в долине Ээрбека все несколько иначе. Это стало понятно, как только я прибыл на раскоп. На поросшем высокими степными травами поле виднелось несколько каменных горок, укрытых дерном. Сильно заросшие, они почти не выделялись из окружающего ландшафта. Это и были курганы. Три уже раскопали. В одном из них находилось парное захоронение, в другом — могила ребенка. У него был раздроблен череп, возможно, его принесли в жертву...

Скифское золото

Самый известный памятник скифского времени в Туве — это курган Аржан-2. Он расположен в Уюкской горностепной котловине на севере республики и датируется VII веком до н. э. В 2001- 2004 годах его исследовала российско-германская экспедиция (немцы полностью финансировали проект). Находки, обнаруженные археологами, стали настоящей сенсацией. Ученым повезло: так случилось, что грабители по не установленной точно причине обошли Аржан-2 стороной, не тронув захоронения скифского вождя с супругой. Вероятно, причиной тому послужила уникальная планировка кургана: основная могила располагалась в нем не по центру, а была значительно смещена к северо-западному краю. Но как бы то ни было, перед исследователями открылись несметные сокровища: костюмы, украшенные нашитыми золотыми бляшками в виде животных, головные уборы с изображениями лошадей, оленей и барсов, нагрудные украшения, а также многочисленные серьги, бусы, оружие и предметы обихода. Всего собранные изделия из золота тянули на 20 килограммов. После реставрации в Эрмитаже сокровища Аржана-2 вернули в Туву, где на них можно посмотреть в Историческом музее столицы республики — городе Кызыле.

*****
Ээрбек — это река, текущая в 40 километрах от столицы Тувы — Кызыла. Здесь работает археологическая экспедиция Института истории материальной культуры (ИИМК РАН). На территории Тувы раскопки ведутся давно, но в этот раз ученые копают на участках, по которым будет проложена железная дорога. По закону все застраиваемые территории должны проходить предварительную экспертизу: не попадают ли в их зону ценные археологические объекты. В советское время этот принцип неуклонно соблюдался, но в 1990-е археология не финансировалась. Современный проект спасательных раскопок, организованный Русским географическим обществом, назван «Кызыл — Курагино» (по конечным остановкам строящейся рельсовой магистрали) и рассчитан на четыре года. 2012-й — это второй сезон полевых изысканий, два лета еще впереди. Со мной вместе из Москвы прилетела без малого сотня студентов — волонтеры из разных регионов России, а также из США, Германии и Эстонии. Это ребята в среднем лет восемнадцати-двадцати, как правило, гуманитарии или географы. Их разместили в лагере под названием «Долина царей». Мы в свое время такого и представить не могли: хорошие армейские палатки на восемь человек с деревянным настилом и удобными лежаками, большая кухня, душ и баня, спортивная площадка, медпункт. Плюс терминал Сбербанка, чтобы можно было оплачивать телефон и интернет. Завтрак в «Долине царей» ранний — подъем в шесть утра. «Если человек будет вставать так рано, он скоро умрет», — слышал я разговор умывающихся студенток. Волонтерам приходилось махать лопатой по шесть часов — с восьми до двух. Хотелось верить, что их страдания будут вознаграждены, хотя шансы на это невелики: слишком многие курганы в районе раскопок были уже найдены раньше и разграблены.

На ближний к лагерю раскоп я попал, когда волонтерам уже обозначили фронт работ. Кто-то пошел на открытые, но еще не раскопанные до конца курганы, кто-то начал разбирать новую каменную кучу над очередной усыпальницей.

Николай Смирнов, археолог, проработавший в Туве с десяток лет, инструктирует новоприбывших ребят. Работы всегда начинают с разметки захоронения. Сначала через всю насыпь проводится полоса шириной сантиметров сорок, которую не трогают до окончания работ. Это бровка, она показывает, какие культурные пласты археологи уже прошли. После разметки следует раздерновка кургана: убираются все напластования земли, покрывшие памятник уже после завершения его строительства. После нее открываются курганные ограда и пристройки. Все это зачищается и фотографируется. Дальше художники готовят чертеж раскопа, где учитывается буквально каждый камень.

Смирнов подводит волонтеров к уже вскрытому захоронению: «После графической фиксации очищаем ограду кургана и стенки. Снова все это зарисовывается и фотографируется, потом приступаем к расчистке захоронений. Здесь работаем только совком и кисточкой, чтобы ни одной косточки не повредить!»

Все эти действия должны быть тщательно зафиксированы, и не только в чертежах, но и в полевых дневниках, чтобы тот, кому потом придется изучать материалы экспедиции, мог разобраться в работе своих коллег. Наконец, когда работы завершены, все могилы исследованы и зарисованы, перекапывают бровку и делают контрольную прокопку на случай, если под погребением есть еще что-нибудь: предметы или более ранние захоронения. После археологических работ раскоп рекультивируется, то есть закапывается обратно, а оставшиеся отвалы разравниваются. Если курган представляет уникальный объект древнего искусства, его реконструируют, то есть восстанавливают полностью, но такое бывает редко. Вообще, в долине Ээрбека выявлено более сотни курганов, которые представляют археологический интерес. За сезон из них можно обработать десятка два. Но у археологов еще два года в запасе.

«Посмотрите, а вот петроглиф», — начальница раскопа Наталья Лазаревская показывает неброский камень на одной из стенок кургана. Признаться, я не увидел ничего. Тогда Лазаревская взяла кусочек бумаги и карандаш. Она приложила лист к камню и начала заштриховывать его грифелем, точно так же, как мы это делали в школе, копируя монетки. И на бумаге появились два козлика. «Козел — священное животное скифов, солнечный символ», — поясняет Лазаревская.

Во что верили скифы

О религии сибирских скифов мы знаем очень мало. Судя по археологическим материалам, они делили мир на три уровня — небесный, земной и подземный, — находящиеся в единстве и перетекающие один в другой через циклы смерти и возрождения. Символически это выражалось в образе Древа жизни, пронизывающего все три мира и задающего ритм жизненным процессам природы через смену времен года. Источником жизни считалось солнце, которое скифы изображали в виде оленя, козла или барана. Трудно сказать, существовал ли у скифов культ огня, ставший потом господствующим у иранских народов. Земной мир степняки делили на три зоны — область людей, область животных и область растений, — изображаемые в виде трех концентрических колец. Идея о мировых ритмах смерти и возрождения в скифском искусстве выражалась в сценах терзания хищниками травоядных животных или в изображениях гипертрофированно больших рогов оленя, которые тот терял раз в год и на месте которых вырастали новые. Его рога — символ жизни.

Да, скифы мы

Александр Блок ошибался, когда писал о скифских раскосых очах. На самом деле скифы в основном были ираноязычными европеоидами. В начале 2-го тысячелетия до н. э. они расселились по всему степному поясу Евразии от Китайской стены до Венгрии, и об их происхождении ученые лет 20 назад спорили до хрипоты, выделяя четыре региона, которые можно было бы считать прародиной, — Переднюю Азию, Северное Причерноморье, Северный Кавказ и Туву. О какой-либо единой скифской цивилизации говорить не приходится: у кочевников не было ни письменности, ни чиновничества, ведущего учет и контроль, ни протогородов, ни единой государственной власти, поскольку полномочия их вождей были весьма ограничены. «Зато есть так называемая скифская триада, — рассказывает Николай Смирнов, — по которой можно сразу отличить скифское погребение от всех прочих. Там упряжь, короткий меч акинак с характерной рукоятью и украшения в зверином стиле. Этот набор встречается по всей скифской ойкумене. Это как «Макдоналдс» — он есть везде, существует в самых разных культурах...» Но если о западных скифах Северного Причерноморья мы судим не только по материальным, но и по письменным свидетельствам (например, по «Истории» Геродота), то вся информация о древних кочевниках Тувы — это только раскопки бесконечных курганов-усыпальниц.

Самокопания археологов

К дальнему раскопу (километров за восемь от «Долины царей») я добрался к полудню. Там новеньким рассказали о небольшом кладе из бронзовых изделий, найденном неделю назад. Нашел все это Бобер — местная достопримечательность, копатель со стажем, остающийся в лагере уже не первую смену. Ему лет двадцать, открытое лицо, бородка и замечательная кельтская косица на голове. На самом деле его зовут Вадимом, однако он просил так к нему не обращаться. Во всем остальном Бобер был совершенно открыт для общения.

Мы посидели невдалеке от раскопа, попили остывшего чайку. «Душа просит романтики, а задница — приключений, — так он формулирует свое кредо. — С 2004-го по 2008-й я ходил на ялах, а вот потом как-то сдружился с лопатой. Интересные места видишь, причем такие места, которые в бюро путешествий не предложат. Это у меня третья экспедиция: еще копал в Северо-Западной Сибири стоянки манси, в Краснодарском крае — дольмены. Найти ценное, конечно, интересно, но это не самоцель. Самоцель — это общение и возможность отдохнуть от себя городского. Я повар, зимой занимаюсь кулинарией, а летом от нее отдыхаю, а зимой отдыхаю от лопаты. Но должно быть одно условие. Просто когда копаешь бесцельно, когда тебе не объясняют, что ты делаешь, когда говорят: копай отсюда и до забора, потому что я начальник, — это одно. А когда у тебя хороший начальник раскопа, который говорит: вот здесь посмотри, здесь может быть вот это, вот здесь захоронение, а вот здесь какой-нибудь интересный знак, — и копать становится интереснее. Чувствуешь себя причастным к процессу».

Другие волонтеры тоже говорили о романтике, желании помочь науке и знакомстве с умными людьми. Кто-то добавлял, что видит в экспедиции возможность научиться общению, кто-то хочет проверить себя. Было понятно, что большинство из тех, кто приехал в долину Ээрбека, руководствовались исключительно личными мотивами (хотя бы любопытством), а это определяющее условие, при котором можно организовывать столь большие группы эффективной и бесплатной рабочей силы. Без этого проекты масштаба «Кызыл — Курагино» невыполнимы. Неважно, что привело сюда волонтеров: эмоции или самокопания, но если в 2011 году на раскопе работали около пятидесяти человек, то в этом — три сотни. Число желающих попасть в Туву было столь высоко, что даже пришлось устраивать конкурс для кандидатов.

Фортуна археолога

Уже после возвращения в Москву, 24 августа, я узнал, что археологам (под самое закрытие волонтерского сезона) удалось найти почти не разграбленное захоронение скифской семьи — двух женщин, мужчины и подростка. Сохранились золотая пектораль, бронзовые зеркала, наконечники стрел, меч акинак, бронзовый чекан, колчан со стрелами, поясные украшения VII века до н. э.

«В экспедициях так и бывает, — прокомментировала новость Наталья Соловьева, научный куратор проекта «Кызыл — Курагино». — Сначала очень долгая тяжелая подготовительная работа: большие земляные объемы, плохая погода, да и психологическое притирание друг к другу, а ожидаемые находки всегда ближе к концу экспедиции. Археологи и ждут их в конце. Ну во-первых, потому что к тому времени курганы до конца раскапываются, а самое интересное всегда на дне, и во-вторых, так обычно складывается судьба у археолога, что всегда самое-самое потом.

И здесь получилось так же. Практически в последний день работы волонтеров (25 августа сворачивались лагеря), может быть, ребят уже не было на раскопе, на могильнике Эки-Оттуг-1 в одном из курганов наконец расчистили могилу, сняли раскатившиеся бревна погребального сруба — и оказалось, что там останки четырех человек. Погребение было не разграбленным. Вернее, там были следы ограбления, но, видимо, у грабителей, что-то не заладилось. Возможно, стала обрушаться земля и они быстро оттуда ушли, не успев с собой ничего захватить. И получилось, что остался почти полный типичный погребальный комплект («джентльменский набор»), характерный для восточных скифов».

Зубы и ткань

На следующий день я поехал знакомиться с начальством за 10 километров от лагеря, туда, где составляются планы, где первично обрабатываются и каталогизируются найденные артефакты, пишутся отчеты и рисуются специальные карты раскопов. Занимаются этим сотрудники ИИМК. Это энтузиасты, которые десятилетия проводят в поле. Большинство сотрудников Тувинской экспедиции сами работают на раскопах лопатами и совочками. Руководит процессом семейная пара — Владимир Семенов и Марина Килуновская. У Владимира это уже сороковой сезон в Туве, но на участке Ээрбека он ведет раскопки впервые. Семенов — профессор, добродушный и смешливый человек с бородой и обветренным лицом, в капитанской фуражке (для полноты картины не хватало только курительной трубки). Нас сразу повели в небольшую, но вместительную военную палатку Владимира — показывать «урожай».

Находок оказалось немного. Не только потому, что многие могилы были раньше разграблены, но и потому, что сами погребенные не принадлежали к скифской аристократии. Удалось найти несколько предметов конной упряжи (удила, кольцапсалии и фиксатор налобного ремня), а также предметы женского туалета. Все датируется VI веком до н. э. «Эти стремечковидные удила — видите, у них концы, как миниатюрные стремена, — поясняет Марина, — на территории Тувы такие встречаются впервые». Еще мне показали бронзовое зеркальце, шпильки для волос (скифские женщины любили высокие прически), иглу, шило и маленький ножичек. Часть из этого списка повезло найти Бобру, причем он обнаружил артефакты не в захоронении, а в курганной насыпи. Так же нашлась в июне и золотая сережка, лежавшая под одним из камней могильника. Была еще одна золотая находка — пектораль, женское нагрудное украшение в виде полумесяца. Украшение сделали из золотой фольги. Пектораль отвезут в Петербург и отреставрируют.

Но намного дороже для археологов оказались найденные в одной из могил кусочки полуистлевшей твердой ткани темного цвета. «Скифских тканей известно крайне мало, — говорит Марина. — В ближайшее время мы отправим их в реставрационную мастерскую, чтобы там попробовали восстановить цвет. Вообще, скифы любили разные оттенки красного: розовый, малиновый, пурпурный... Для археологов самое главное восстановить быт, реконструировать повседневность: как питались, чем болели, какие были погодные условия… Для этого важна каждая мелочь. Буквально каждый зуб. Сейчас ученым доступна зубная экспертиза. Очень продвинутая технология, правда дорогая, которая позволяет определить, откуда человек произошел, куда переехал, откуда вернулся. Для нас это очень важно, поскольку мы ведем раскопки в замкнутой долине, где на протяжении долгого времени кочевало несколько семей, оставивших после себя многокурганные могильники. Так что в итоге мы сможем проследить историю сразу нескольких поколений из одного рода».

Ночевать я остался здесь, а в лагерь обратно не поехал. Уже заметно стемнело, когда я пошел к выделенной мне палатке. Было сыро, и я завернул к костру, у которого сидели несколько человек. Это были вольнонаемные ветераны-копатели. Они годами, с весны до конца осени, скитаются по разным экспедициям, а зиму пережидают на заработанные средства. Они знают начальников экспедиций и зачастую поддерживают с ними дружеские отношения.

Копателей тут человек тридцать. Они отлично умеют работать и с кисточкой, и с геодезическими приборами. Теперь они еще обучают волонтеров археологическим премудростям и следят, чтобы раскоп не превратился в яму, чтобы студенты в одном шурфе лопатами работали равномерно, находясь на одной глубине с остальными, чтобы отвал тщательно проверяли на возможные мелкие находки, чтобы с размаху не повредили штыком лопаты обнаруженные останки.

По кругу шла бутылка вина. Я подсел. Разговор не шел, все были увлечены своими мыслями, кто-то играл в нарды, кто-то в шахматы, причем без пешек. «Так быстрее», — объяснили мне. Рядом оказался парень с шикарными дредами. Звали его Сергеем, раньше работал строителем. Я спрашиваю, как он здесь оказался, и он отвечает мне моментально: «Передвижение, постоянное передвижение! Вот что мне нравится — постояли тут четыре месяца, потом поехали в другую экспедицию, постояли там два месяца. Это раз. Во-вторых, физическая работа. Ну и разные интересные люди — вот что самое главное в археологии. Я с детства это люблю: покопать, поискать. «Индиана Джонс» опять же. И вот эта романтика, Высоцкий, Окуджава... Я думал, что, может, это остаток советского прошлого — нет, это все так оно и есть».

Рядом дремлет Макс. С виду хиппи, но на самом деле не хиппи — это он мне объясняет, проснувшись. Отпивает из бутылки, ежится и заводит тот же разговор: «Меня мотает и мотает по стране. Копаю и копаю: с марта по ноябрь в поле, куда позовут. Народ все больше хороший попадается. Даже иногда по первому разу посмотришь — вроде какие-то не такие, а потом присмотришься — ан нет, все равно одного поля ягоды. Посторонние либо не появляются, либо быстро уходят. Обычно ездят лет шесть-семь, потом работу нормальную находят, поближе к дому. У меня еще запас есть, экспедиции оставлять не буду».

*****
На следующий день я еду на раскоп, где было полностью вскрыто срубное захоронение. Сразу впечатляет глубина — метра четыре-пять, не меньше. Внизу, в не полностью истлевшем срубе, несколько черепов и разбросанные кости, между которыми резвятся мохнатые землеройки. «Могилу не просто разграбили, но и осквернили, — комментирует Владимир Семенов. Над этими костями был обнаружен еще один скелет. Человеку, видимо, отрубили руки и вынули ребра, а потом бросили сюда. Такое время от времени встречается — то человека кинут, то собаку. Так мстят или «нейтрализуют» чужих духов предков, когда приходят новые поселенцы». На одной из берцовых костей скелета был ясно виден кусок мумифицированной кожи. Владимир поясняет, что это, скорее всего, часть штанины — большая радость для археологов. Но надо еще провести экспертизу. Люди с лопатами, столпившиеся вокруг, смотрят на эту кость с неподдельным восторгом.

И тут я сам для себя окончательно формулирую то, что мне показалось самым важным в этой экспедиции. Мы имеем дело с субкультурой на момент ее становления. Она состоит из трех разных страт. Ритм жизни здесь задают профессионалы-подвижники. Для них нет неважных артефактов, за каждой находкой они видят историю целого народа. Теперь они получили в свое распоряжение огромный потенциал — молодых романтиков-волонтеров, готовых трудиться на одном энтузиазме. Однако сила эта недостаточно квалифицирована, и поэтому новичкам помогают ветераны-копатели. Я не слышал ни об одном конфликте, который возник бы в процессе этого взаимодействия. Напротив, все быстро знакомятся, и общение становится неформальным. Просвещают волонтеров и сами археологи-профессионалы: они устраивают лекции-беседы для молодежи и стараются помочь им во время работы на раскопе. Так над студентами устанавливается двойная опека.

Главная проблема этого удачного, в общем, опыта в том, что его надо развивать. А осуществить подобную экспедицию без помощи государства было бы делом крайне сложным: все средства на археологические работы были получены либо из РГО, либо из фондов компании-застройщика, которой дали соответствующее задание сверху. И несмотря на то, что сам механизм проведения комплексных раскопок показал себя вполне жизнеспособным, столь масштабные экспедиции едва ли смогут снова стать чем-то большим, чем разовый проект.

Фото: ГЕОРГИЙ РОЗОВ Специально для «Вокруг света»

Вновь рассказываю об экспедиции. Кто помнит мой предыдущий пост, тот знает, зачем и куда мы приехали, какие в этих местах происходили события, и что основных направлений работы у нас было два - раскопки братских могил и восстановление воинского кладбища. Кто вообще ничего не помнит, может посмотреть все посты на эту тему - , .
Ну а я продолжу рассказ о работе, в ходе которого поведаю вам о нашей методике.

Работа с кладбищем

Крест на кладбище у Великого Двора. Прекрасно виден с дороги на деревню.

На кладбище около деревни Великий Двор работы была целая прорва. Разумеется, все на себя мы взять просто не могли - это дело местной администрации. Зато, как смогли, восстановили могилы, сделали песочные насыпи и обложили их дерном. Ну и про крест я уже упомянул.

Сбор дерна для облагораживания могил. Лес на заднем плане как раз скрывает воинское кладбище.

Для чего и когда мы ставим кресты? Тут даже не столько в вере дело. Прежде всего, крест - это памятный знак, который должен бросаться в глаза каждому случайному прохожему. Это как крестик на карте, который отмечает важное место. Так же и мы отмечаем место человеческой трагедии крестом. При чем среди нас есть и некрещенные, агностики и даже настоящие мусульмане - но все соглашаются, что крест ставить надо. Наши кресты стоят во многих местах - от финнских и карельских лесов до ленинградских болот. Еще три креста теперь стоят в подпорожском районе.

Укладка дерна на песочный холм. Дерн не даст холму рассыпаться, могила сохранит форму долго.

Конечно, верующие поисковики - а таких большинство, включая Верховного Главнокомандующего - придают этому процессу особый ритуальный оттенок. Крест на кладбище мы ставили 27 апреля - четко в день Воскресения, на Пасху - не пройти крестным ходом мы просто не могли. Заранее к крестному ходу никто не готовился, особенно девушки - им-то в брюках на крестных ход нельзя! Но чего уж поделаешь, ради правильного поступка стоит пренебречь ритуальной чистотой.

Советские каски у подножия креста. Эти каски носили красноармейцы, которые освобождали Великий Двор много позднее битвы за Архангельский тракт.

Вобщем, наш крестный ход по деревне Великий Двор прогремел на весь район - местные прониклись к нам таким уважением, что чуть ли не посчитали нас спасителями Отечества. Мы разубеждать их не стали...надо будет - спасем и Отечество и всю планету заодно.
Вобщем, кладбище будет восстановлено. Винницкая сельская администрация побожилась, что все сделает как надо.

Методика эксгумации

В прошлом я рассказал, как и где мы нашли эти могилы, сейчас же я расскажу, как мы на них работали.
Всего мы отработали две могилы. Сами ямки чисто внешне почти не выделяются из лесной почвы, а ненаметанный взгляд их вообще не увидит. Только многолетний поисковый опыт, помноженный на знания, логику и опробированную методику, позволил нам найти эти могилы.

Лужа на первом плане - это вторая братская могила. Такая неприметная ямка скрывает от нас 40 бойцов. На заднем плане виден процесс рытья водоотводного канала.

В поисках ям мы руководствовались нехитрыми рассуждениями. Во-первых, поле боя чистили в промежутке с 19 апреля по начало мая, значит низины были промерзлые и еще сырые, следовательно ямы для погибших копать было удобнее на сопочках. Копали, разумеется, не сами финны, а пленные, тем не менее, гробить силы и время на напрасном труде никто не хотел. Во-вторых, масштабы потерь и "загрязненности" поля боя были значительными, следовательно, чтобы сэкономить время, ямы копали недалеко от рубежа советских позиций - так быстрее тащить тела. В-третьих, на месте погребения не должно было быть старых (читай: больших) деревьев, чьи корни бы мешали копать, а стволы мешали бы фотографировать и архивировать захоронение. В-четвертых, финны всегда маркировали погребения - сигнальными столбиками или касками.
Следуя этой логике мы и исследовали лес. Как выяснилось, рассуждали мы правильно - все формальные признаки привели нас к могилам уже на второй день поисков.

Маркировочный столбик, установленный финнами на первой могиле. На поверхности сгнил полностью, а подземную часть мы отктопали.

Раскопки могил, глубина которых примерно равна 2 метрам, требуют особой технологии и титанического напряжения моральных и физических сил. Когда ты работаешь с "верховичками" (бойцами, погибшими прямо в поле и оставшимися прямо на поверхности - работая с такими, достаточно снимать дерн), ты тратишь на одно залегание от силы три часа, можешь достоверно восстановить ситуацию гибели и практически не чувствуешь какого-либо дискомфорта при раскопках.

Так выглядит первая могила. Работы по эксгумации только начались. На первом плане ваш покорный слуга надевает перчатки.

Когда же ты работаешь с братской могилой - будь готов к тому, что 90% времени тебе придется тупо копать, потом мерзнуть, работая в глине и сырости, и морщиться от неприятного запаха глубинного гниения. Разумеется, ни о какой реконструкции момента гибели бойца не может быть и речи. Более того, в могилах подобного рода останки покоятся хаотично - бойцы были свалены в яму несколькими слоями, и возможности определить как кто лежит нету в принципе.

Комичная фотография. Ваш покорный слуга роет опережающую траншею малой саперной лопатой.

Раскопки братских могил начинаются с выкапывания опережающих каналов по периметру могилы. Каналы называются опережающими, потому что "опережают" ход раскопок основной части могилы - так называемой "пробки". В опережающие траншеи сливается вода из могилы и отводится подальше от работы через водоотводный канал, в них находятся сами поисковики при снятии пробки. Стоя в траншее пробку очень удобно срывать, и все ее содержимое лежит перед поисковиком будто на столе.

Так выглядит раскоп первой могилы. Глубина примерно 1,8 метра. Видно опережающую траншею и пробку.

После начинается срыв пробки - постепенно, внимательно, слой за слоем саперными лопатами и ножами. Специальные люди перебирают каждую горсть земли, идущей в отвал. Такая методика, фактически, пришла из классической археологии и отличается от нее лишь отсутствием фиксации слоев и ориентирования раскопа по сторонам света. Таким образом и происходит эксгумация.

Раскоп второй могилы. Не смотря на то, что яма кажется меньше, глубина раскопа в финале превысила 2 метра, и из могилы было поднятно 40 человек. В дальней грани раскопа виден водоотводный канал.

Рекультивированная первая могила - закопанная то есть. Фотография позволяет оценить масштаб раскопок.

Находки

Или точнее их почти полное отсутствие было нами предположено с самого начала. Бойцов раздели чуть ли не до гола - не было даже пуговиц от кольсон. С другой стороны, если бы бойцов хоронили в гимнастерках, то мы бы имели не просто запах, а даже плоть - сохранка останков оказалась на редкость хорошей. Опять же в прошлом были случаи, когда погибший боец лежал в шинели на глубине полутора метров в глине - шинель и глина сыграли своеобразную консервирующую роль, а поисковики получили почти неразложившееся тело. Не мумию. Мумии не пахнут.

Рукавица. Найдена в глине на глубине 1,5 метров. Сохранность феноменальная - отряхай от глины и носи.

В нашем случае были очень хорошо сохранившиеся костные скелеты. Некоторые особо впечатлительные поднимать их не смогли - трудно смотреть на черепа, на которых можно различить волосы. Запах, конечно, был, но это был скорее запах глины с примесью органики, нежели запах разложения. Но трупный яд в глине наверняка был - мы тщательно следили за чистотой рук и всячески избегали мелких царапин и ранок.

Вот в таком виде перед нами предстали останки бойцов 114 СД.

Совершенно неожиданно во второй ямке мы нашли деревянный медальон. Это лишний раз косвенно доказало, что мы работаем именно с красноармейцами 114 СД. Эту дивизию формировали в 1939 году, потому снаряжение - хассанки (каски с гребешком против удара сабель), деревянные медальоны - были образца 1939. Медальон оказался пуст, с сожалению. Это был уже второй пустой медальон, который мы нашли в этом лесу... Больше медальонов не было.

Вот он, деревянный медальон красноармейца. К несчатью, пустой, бесполезный. Просто хороший музейный экспонат.

Еще несколько находок - ложка (не подписанная), карандаш и зеркало. Все это было просто поскидано в могилу.

Итак, работы на обоих могилах завершены. В первой оказалось ровно 32 бойца. Во второй - 40. На раскопку каждой мы затратили в среднем около 250 человеко/часов работы - это колоссально много. Опознание будет идти по числу захороненных бойцов в каждой могиле с привязкой к месту - в архиве Хельсинки должна быть информация об этом.

Укладка останков в мешки. Как видите, определить одного человека в этой груде невозможно. Останки уложены в мешки, промаркированы и отправлены в местный морг - ждать торжественного погребения.

В результате архивных изысканий мы планируем опознать всех 72 погибших красноармейцев. Согласно Объединенной базе данных, большая часть бойцов - сибиряки. 114 СД формировалась в Иркутске, особых миграций из Сибири в послевоенное время не наблюдалось, значит, вероятность удачного поиска родственников высока. Надежда есть.

Протокол эксгумации - документальное освидетельствование наших работ. Такие протоколы отправляются в центральный штаб поискового движения.


На обоих могилах мы поставили кресты. Не такие красивые, как у кладбища, но настоящие и надежные.

На этом, пожалуй, пока все. В следующих постах расскажу про состав отряда и наш лесной досуг.

Если Вам снится свежая могила, то чей-то бесчестный поступок причинит Вам ужасное страдание, или этот сон предвещает грозящую Вам опасность.

Сон о могиле чаще всего сулит неприятности и болезни.

Прогуливаться во сне среди могил - к неудачному бражку. Заглядывать в пустую могилу - к потере близких.

Увидеть в незасыпанной могиле человека, наполовину закиданного землей, предвещает наяву грозящую ему опасность. Увидеть свою могилу - предвестье готовящихся против Вас козней.

Копать во сне могилу - знак того, что Ваши противники готовы сокрушить Вас, но если Вы во сне успеваете закончить свою работу, наяву Вы одержите над ними верх. Неблагоприятен сон, в котором Вы видите, что исчез труп, для которого вырыта могила - этот сон сулит дурные известия.

Если Вам снится, что ночь застала Вас на кладбище и Вам предстоит ночевать в открытой могиле - это означает утрату друзей, охлаждение возлюбленного.

Иногда могила во сне предвещает неприятности на работе.

Старая, обветшалая могила означает чью-то опасную болезнь и смерть.

Если во сне Вы читаете надписи на могилах - значит, Вам предстоят неприятные хлопоты.

Мозг, мозги Увидеть во сне свой собственный мозг - означает, что какие-то неблагоприятные обстоятельства будут раздражать Вас и связывать с неприятным спутником, компаньоном. Видеть мозги животных - предвещает душевные страдания от житейских невзгод.

Если Вы едите мозги - это значит, что Вы неожиданно приобретете большие знания и прибыль.

Подпишись на канал Сонник!

На раскопках часто творятся странные вещи. Например, сны археологов там часто бывают пророческими. Так, существует предание о том, что знаменитому немецкому предпринимателю и археологу-любителю Генриху Шлиману, нашедшему античную Трою, в ночь на 31 мая (накануне того, как был найден золотой клад) явился бородатый царь (видимо, правитель Трои - Приам), который объяснил, где именно спрятана царская сокровищница.
Гастон Масперо, раскопавший в XIX веке немало гробниц в Долине Царей, признавался, что многие свои находки сделал под руководством снов. Найденное неолитическое поселение VIII тысячелетия до н.э. в Чатал-Гуюке (Турция) навевало археологам сны о людях с раскрашенными охрой лицами, а еще о быках, которым эти люди поклонялись.
Один старый археолог рассказывал автору этих строк, что ему практически всегда на раскопках древних могил снились люди, которые были там погребены. Нередко они показывали ему предметы своего труда и быта, которые через какое-то время обнаруживались в могилах.
Сны не только подсказывают, но и предостерегают. Памятный случай произошел в Египте с тем же Масперо, которому явившийся во сне жрец велел прекратить работы. Ученый не внял предостережению, и в последующие дни ядовитые змеи укусили нескольких его сотрудников. В итоге четверо скончались.
Подобный же предостерегающий сон видели в одну и ту же ночь два археолога во время раскопок на Урале в конце 1970-х годов. А наутро произошла трагедия: обвалилась насыпь, под которой велись работы, похоронив сразу целую бригаду.
Пророческие сны - не единственная странность, случающаяся в процессе археологических изысканий. Бывает, археологи видят, особенно в сумерках, некие призрачные фигуры и огни. Рассказывают и о необычных звуках, чаще всего звуках шагов - без присутствия того, кто эти шаги производит. Например, в 1950 годах в Монголии археологи до позднего вечера работали в вырытой яме и не раз слышали, как наверху ходит кто-то огромный. Грунт хрустел так, словно вокруг ямы прогуливалось существо весом со слона. Однако когда люди вылезали наверх, звуки смолкали. И никого вокруг не наблюдалось. Спрятаться странному ходоку было негде - кругом простиралась совершенно открытая местность, просматривавшаяся на много километров. Но шаги-то слышали все члены экспедиции! Некоторые нарочно оставались в яме до темноты, чтобы в очередной раз подтвердить наличие феномена, объяснение которому так и не нашлось.
Помимо шагов, на раскопках древних кладбищ часто слышатся «бормочущие голоса». Явление это известно еще с древности. Чаще всего оно возникает в глубоких ущельях, глухих чащобах, пещерах. Места, где звучали голоса, в эпоху античности слыли святынями, а если в невнятном бормотании можно было разобрать слова, то они воспринимались как пророчества. Так в Греции появился когда-то знаменитый Дельфийский Оракул. У древних славян бормочущие голоса предвещали чью-то скорую смерть и указывали на присутствие нечистой силы.
Известен случай (произошедший на Украине), когда подобный голос зазвучал после вскрытия одного из захоронений он не затихал, пока могилу снова не зарыли. Во время раскопок в Поволжье странные голоса, раздававшиеся на рассвете, произносили отдельные слова на непонятном языке. Позже выяснилось, что эти слова - из языка древних булгар, которые когда-то здесь жили.
Среди археологов ходят рассказы и о загадочных «невидимках». Одно такое происшествие, подтвержденное несколькими десятками свидетелей, случилось на раскопках языческого капища в Новгородской области. В ясную безветренную погоду между людьми стал носиться какой-то странный ветер локальный, как смерч, и перемещающийся в разных направлениях. Однако никакого гула при этом не слышалось
- был только шорох, по которому определялся вектор движения воздуха. Как будто какое-то большое невидимое существо носилось взад-вперед среди членов экспедиции.
При раскопках древнего храма на Алтае подобные воздушные порывы были столь сильны, что походили на беззвучную ударную волну. Они опрокидывали людей и тяжеловесные предметы, извлеченные археологами из могил.

Страх и амнезия
Во время раскопок часто страдает психика людей. В 1970-х годах группу археологов, раскапывавших древние аланские могильники на Северном Кавказе, внезапно и совершенно беспричинно охватил такой ужас, что они, бросив все. полезли на деревья и просидели там до утра. С рассветом чувство тревоги уменьшилось, но работы все равно вскоре пришлось свернуть из-за ухудшившегося психического состояния членов экспедиции.
Нечто подобное произошло в Архангельской области, когда археологи-любители стали расчищать древний лабиринт. На них напал страх, умноженный на манию преследования. Люди, знавшие друг друга много лет, начали вдруг подозревать товарищей в злых умыслах. К вечеру страх усилился до того, что участники экспедиции пошли прочь от зловещего места, словно их кто-то погнал оттуда.
К аномальным происшествиям на раскопках можно отнести и моменты кратковременной потери памяти, или, как это называется в медицине, ретроградной амнезии. Человек во время разговора вдруг умолкал и начинал недоуменно оглядываться по сторонам. При расспросах выяснялось, что он не помнил ничего из случившегося с ним в последние пять-тридцать минут (иногда - несколько часов). Обычно что-то подобное бывает при сотрясении мозга. Но здесь у человека травмы отсутствовали, он не падал и не ударялся. По некоторым сведениям, внезапные беспричинные амнезии нередко случались у рабочих, которые вели раскопки в египетской Долине Царей.

Избушка или могилка?
Подобных историй любой археолог расскажет вам не один десяток, особенно вечером у костра, после полевых работ. Некоторые байки могут быть совершенно фантастичными. Например, два копателя нашли в лесу старое кладбище и, в надежде поживиться чем-нибудь ценным, начали вскрывать могилы. К вечеру друзья собрались уходить, как вдруг воздух вокруг них заклубился и небо посветлело. Оглядевшись, они изумились. Опушка леса, на которой они очутились, была им совершенно незнакома. К тому же стоял день, а не вечер. Из избы, которая оказалась поблизости, вышла старомодно одетая молодая женщина с бусами на груди и, улыбаясь, позвала копателей в дом. Те приняли приглашение. Хозяйка поставила на стол еду, разговорилась с гостями. Расспрашивая ее о ближайших населенных пунктах, друзья скоро убедились, что она даже названий таких не знает. Один из гостей, предчувствуя недоброе, решил пойти поискать дорогу. Но как только он вышел из дома, снова что-то произошло с воздухом, и копатель очутился на том же старом кладбище. Его приятеля, который остался в избе, нигде не было видно, как не было видно жилища и его хозяйки. Зато рядом раздавались глухие стоны, словно доносившиеся из-под земли. Копатель пригляделся. Земля на одной из еще не раскопанных могил шевелилась. Из нее, похоже, кто-то пытался выбраться. Узнав голос, незадачливый «археолог» начал лихорадочно копать и вскоре обнаружил своего друга. Тот неизвестно как очутился в могиле и едва не задохнулся в ней. В той же могиле лежал древний рассохшийся труп. При скудном вечернем свете приятели рассмотрели на останках бусы - точно такие же, какие были на хозяйке избы!

Польские археологи заявили, что, во время строительства дороги, были раскопаны могилы вампиров. О том, что покойников считали нечистью, свидетельствует необычный способ захоронения тел

Во время строительства дороги возле польского города Гливице, строители наткнулись на части скелетов. Археологи, приглашенные на место раскопок, ожидали увидеть останки солдат, участвовавших во Второй мировой войне, но ошиблись в своих прогнозах

Глазам исследователей предстала странная картина - головы покойников были отсечены от тел и размещены в ногах.

Археологи сразу уловили суть этого ритуала, призванного предотвратить воскрешение мертвецов.Согласно словам специалистов, практика обезглавливания умерших, которых считали “кровопийцами”, была широко распространена в славянских странах в начале христианства, когда языческие верования еще не утратили своей силы. Люди верили, что отделение головы вампира от его тела не даст нежити подняться из могилы, чтобы терроризировать живых.

Судебный антрополог Маттео Боррини (Matteo Borrini), заинтересовавшийся находкой польских археологов, рассказал журналистам, что существовали и другие, не менее странные способы борьбы с “кровососами”.

Например, жительницу Венеции, скончавшуюся в XVI веке от чумы, похоронили с кирпичом, плотно вставленным между ее челюстями. Такой метод гарантировал итальянцам, что покойница больше не сможет питаться человеческой кровью.А вот в Болгарии к истреблению вампиров подходили несколько иначе. В 2012-м году археологи нашли два скелета, зафиксированных железными прутьями, дабы надежно приковать нежить к земле.

“Рассказы о вампирах породили сельские жители, не знакомые с процессом разложения тела. Они видели, что иногда изо рта трупа появляется кровь, якобы свидетельствующая о недавней трапезе упыря. На самом деле такое явление связано с гниением и вздутием живота, вследствие чего кровь может выходить в ротовую полость, - объясняет научный обозреватель сайта Бенджамин Рэдфорд (Benjamin Radford). - Эти процессы хорошо изучены современными врачами и работниками морга, но в средневековой Европе они считались безошибочными признаками реального существования вампиров”.