Дополнительные материалы к биографии:

Полковник ВОРОПАЕВ Анатолий Петрович родился 29 июля 1940 года.

Окончил среднюю школу в 1957 году в городе Бресте (Белорусская ССР). В этом же году поступил и в 1962 году окончил Минское высшее инженерное радиотехническое училище войск ПВО страны по специальности «радиотехническая по специальной технике» с квалификацией «инженер по радиотехнике», а по существу, инженер по ЗРК С-75 и С-125. После окончания училища получил свое первое воинское звание «лейтенант-инженер» и распределение в войсковую часть 03080 (10-й Государственный научно-исследовательский испытательный полигон МО СССР) на 35-ю площадку в 4-ю команду. Сразу попал на испытания ЗРК С-200, аппаратуру передачи данных, связи и документирования командного пункта К9. Начальником 4-й команды был полковник Мелик-Адамов Е.С., начальником лаборатории – майор Муравьев Евгений Андреевич (ныне пенсионер, проживает в г. Гродно, Белорусь).

Пройдя в ходе испытаний ЗРК С-200 ступени инженера-испытателя и старшего инженера-испытателя в 1966 году был переведен на должность старшего инженера-испытателя в 1-ю команду (начальник – полковник Чевырин Евгений.) на радиолокатор системы «Азов» (1-й опытный образец). Принимал участие в испытаниях 1-го и 2-го образцов РСН-225.

В 1969 году был переведен на должность инженера-испытателя в в/ч 03080-Л (1-е Управление полигона). Начальником Управления был полковник Перфильев Владимир Александрович, начальником отдела полковник Волков Адольф Александрович. Занимался испытаниями радиолокационных средств системы «Азов», получением и анализом материалов по селекции целей и их обработке. На этой тематике вырос до заместителя начальника отдела.

В 1974 году на полигон была поставлена аппаратура и оборудование (в виде функционально законченных устройств) измерительного комплекса 5К17, созданного на базе РСН-225. На 35-й площадке он был состыкован из ФЗУ, проверен по Техническим условиям и летом 1975 года перебазирован на Камчатку (Усть-Камчатск, полигон «Кура») и установлен на заранее подготовленную позицию. В это же время в подмосковном городе Красногорске в 1-м специальном Управлении по вводу объектов (начальник Управления генерал-лейтенант Коломиец Михаил Маркович) формировалась войсковая часть для эксплуатации и обслуживания указанного измерительного комплекса 5К17. Для сопровождения эксплуатации комплекса, анализа характеристик отраженных сигналов от баллистических ракет и их головных частей, запускаемых на Куру, определения их траекторий и точек падения в Управлении понадобился специалист с опытом службы и работы на полигоне. Воропаеву А.П. была предложена должность старшего инженера в одном из отделов службы главного инженера в/ч 73570 (начальник отдела также ветеран Балхашского полигона полковник Удалов Виктор Михайлович). Он не отказался.

Анатолий Петрович вспоминает: «Анализу материалов предшествовали «распечатки» на бумажном носителе записей проводок БЦ, получаемых на объекте на магнитном носителе и доставляемых в в/ч 73570. Это было весьма неудобно и требовало значительных временных затрат. Было принято решение о создании системы информационного обмена (СИО) на базе двух спутниковых и радиорелейного каналов с использованием аппаратуры СПД 5Ц19. Особенностью этой работы было то, что в тематическом плане, в разработке исходных данных для аппаратуры сопряжения и программного обеспечения на испытательном центре (ИЦ) Управления (в/ч 03353) были заняты в основном военные специалисты. В 1977 году СИО была испытана – измерительная сигнальная и траекторная информация с полуострова Камчатка передавалась к нам по линиям связи, обрабатывалась в ИЦ и в виде отчетов представлялась по назначению в организации МРП, ПВО, РВСН, ВМФ и др. В дальнейшем была реализована возможность передачи в реальном масштабе времени измерительной информации о сопровождаемых особо важных КО непосредственно в Центр контроля космического пространства (ЦККП). Наряду с этими работами с 1979 отделу была поручена работа по вводу головного объекта Системы ПРО «А-135». В процессе решения этой архиважной задачи я прошел путь от старшего инженера до начальника отдела (1981 год), сменив на этой должности ушедшего на пенсию Удалова Виктора Михайловича. Ввод в строй Системы ПРО «А-135» и головного объекта 2311 занял десятилетие моей службу в Управлении. Это была не только большая работа, но и школа организации работ, взаимодействия с организациями и институтами промышленности и Минобороны, ощущения удовлетворения от проделанной работы и уважения окружающих. Финал моего активного участие в создании Системы «А-135» - исполнение в 1991 году ответственных и хлопотных обязанностей секретаря Государственной комиссии по испытаниям и сдачи системы в эксплуатацию с последующей постановкой на боевое дежурство. В марте 1992 года по сроку службы (по возрасту) я был уволен из рядов Вооруженных Сил с перспективой работы в РТИ им. Минца. Но наступили «новые времена» и жизнь распорядилась по другому: два года после увольнения отработал на заводе, три года в транспортной инспекции, а с 1997 года по настоящее время работаю техническим директором в частной фирме по развитию материальной базы (склады хранения горючего, автозаправочные станции и пр.). Пройдя большой путь, остаюсь с твердым мнением, что лучшие годы у меня и моей семьи были на полигоне. Молодость, энергия, любимая работа с достижением зримых результатов, интереснейший досуг, связанный с рыбалкой и охотой, перспективность и уверенность в завтрашнем дне – тому объяснение и тому причина. В жизни и службе я никогда не пользовался протекцией, в худшем смысле этого слова. Сменил не так уж много, по армейским меркам, мест службы, но жизнь преподнесла целый ряд, на первый взгляд, случайностей, которые на сегодняшний день признаны мной закономерностями. Что я имею в виду: после перевода с полигона в Управление мой служебный путь вновь пересекся с теми людьми, которые так или иначе управляли моим «курсом» с самых первых самостоятельных шагов на полигоне: генерал-майор Марков Павел Иванович – начальник Управления; генерал-лейтенант Кузиков Валентин Иванович – начальник Управления; полковник Воскобойник Михаил Александрович – заместитель главного инженера; полковник Захаренко Леонид Яковлевич - заместитель главного инженера; полковник Удалов Виктор Михайлович – начальник отдела; полковник Бутенко Валерий Владимирович - заместитель главного инженера; генерал-майор Попкович (не помню имени и отчества) – начальник штаба. Всем им я благодарен за свою, считаю, вполне состоявшуюся, карьеру офицера».

За большой вклад в испытания средств и комплексов ПРО, испытания и ввод в эксплуатацию уникальной системы противоракетной обороны «А-135» полковник Воропаев А.П. награжден орденом «За службу Родине» III степени и четырнадцатью государственными и ведомственными медалями, в том числе Медалью ордена II степени «За заслуги перед Отечеством».

Женат, имеет сына, дочь и внучку. В настоящее время проживает с семьей в городе Красногорске в военном городке «Павшино». Принимает активное участие в работе Региональной общественной организации «Ветераны полигона ПРО», г. Москва.

В разных странах существуют свои, особые питейные традиции и излюбленные напитки. Среди жителей России наибольшей популярностью пользуется водка. Причем, ее не принято употреблять маленькими глотками. Согласно устоявшемуся в народе обычаю, 200-граммовый стакан «сорокоградусной» непременно нужно выпивать залпом. Откуда же взялась эта традиция?

Как принято пить водку?

Возникает парадокс. С одной стороны, в компании подвыпивших друзей нельзя цедить водку маленькими глотками: «Что ты, не мужик что ли?» А с другой стороны, если быстро опьянеть до состояния «лицом в салат», насмешек тоже не избежать. Собутыльники скажут, что ты не умеешь пить.

Выходов из этого тупика только два:

Отказаться от попойки с друзьями, соседями, родственниками или коллегами, что чревато общественным порицанием («Ты нас не уважаешь?»)

Подготовиться к мероприятию заранее.

Разумеется, никто не хочет отрываться от коллектива. Поэтому второй вариант выбирает большинство людей. Порядок действий прост. За три часа до застолья нужно выпить 100 граммов водки, чтобы «настроить» организм на переработку алкоголя. За час-полтора – плотно поесть жирную пищу, но не стоит в этом слишком усердствовать. За полчаса лучше принять активированный уголь (пару таблеток). Вы готовы.

Взяв в руку стакан, глубоко выдохните и буквально влейте с себя все его содержимое залпом. Теперь можно снова вдохнуть и выдохнуть. И сразу же плотно закусите. В компании вас тут же зауважают, вы докажете всем свою мужественность. Правда, это неизбежно скажется на здоровье. Но одобрение социума для любого человека важнее медицинских запретов.

Интересно, откуда в России взялась традиция пить водку залпом? Если уж приходится так делать, хотелось бы знать: почему?

Иван Грозный: не закусывать!

Знаете, какой самый простой способ быстро пополнить государственную казну, чтобы нашлись средства на милитаристские цели? Правильно, ввести государственную монополию на производство и сбыт алкогольной продукции, а также повысить цены. Этим нехитрым способом частенько пользовались все русские правители.

Особенно отличился на данном поприще царь Иоанн IV Васильевич (1530-1584 гг.), не случайно прозванный Грозным. Он взял и одним указом запретил корчмы. Это были такие учреждения общественного питания, где можно недорого и вкусно поесть, встретиться с друзьями, выпить медовухи или вина. В таких заведениях часто играли музыканты, люди культурно проводили свой досуг, а напиваться водкой принято не было.

Иван Грозный отдал право на производство и сбыт алкоголя своим опричникам. Те решили сделать упор на крепкие напитки, практически запретив крестьянам и посадским людям (основной массе населения) готовить и употреблять домашнее вино и медовуху.

Первый «царев кабак» появился в Москве в 1552 году. А еще через три года во все подконтрольные регионы поступило распоряжение Ивана Грозного об открытии кабаков. Заведения, пришедшие на смену традиционной корчме, отличались в худшую сторону: здесь пили, не закусывая.

Казенный алкоголь по завышенным ценам в кабаках продавали опричникам, простым горожанам и крестьянам. Дворяне и священнослужители в такие учреждения не ходили, ведь царь им позволил готовить хмельные напитки для личного пользования на дому.

Все это было сделано для увеличения доходов казны, а держателям кабаков, которые назначались на эту должность местным начальством, «сверху» спускали план: сколько денег необходимо выручить от продажи казенной водки и сдать в доход государства.
Естественно, вынужденные пить, не закусывая, люди быстро пьянели, становились алкоголиками.

Но любые запретительные меры неизбежно вызывают в народе противодействие. Так, отвечая на возникший спрос, некоторые предприимчивые купцы начали подпольно торговать выпивкой. Поскольку частное производство и реализация алкоголя были строго запрещены, желающие пили нелегальное спиртное в лавках и на рынках очень быстро, чтобы не попасться на глаза тем же опричникам.

Тогда некоторые жители Руси и начали ценить умение залпом опрокинуть в себя стакан «сорокоградусной». Впоследствии нравы смягчились, при Екатерине II Алексеевне (1729-1796 гг.) государственная монополия на алкоголь была упразднена, но традиция пить залпом прочно укоренилась в народе.

Александр III: с оглядкой на городового

Еще одну масштабную кампанию, направленную на увеличение доходов российской казны, организовал император Александр III Александрович (1845-1894 гг.). Перед своей кончиной он подписал указ о введении государственной монополии на производство и сбыт алкогольной продукции, как и Иван Грозный.

На такой шаг императора подвигнул уважаемый сановник Сергей Юльевич Витте (1849-1915 гг.), занимавший тогда пост министра финансов и ратовавший о пополнении средств казны. Запрет на производство и продажу водки частным предпринимателям чиновники из правительства объясняли заботой о народе, необходимостью борьбы с алкоголизмом.

Сменивший отца на троне Николай II Александрович (1868-1918 гг.) поддержал идею министра финансов С.Ю. Витте. Монополия на алкоголь стала одним из наиболее мощных источников роста бюджета Российской империи.

Как это водится, стоимость казенной водки значительно возросла. Во всех крупных городах страны были организованы комитеты попечительства о народном отрезвлении. Это были аналоги областных и районных обществ трезвости, организованных во второй половине 80-х годов ХХ века по инициативе тогдашнего руководителя СССР Михаила Сергеевича Горбачева.

Впрочем, «сухого закона», введенного в годы перестройки, при царе Николае II не случилось. Хотя ставшие уже привычными кабаки были закрыты, как рассадники алкоголизма, продажа крепких напитков осуществлялась. В специальных казенных лавках водку можно было приобрести в закупоренной таре, на вынос.

Многие мужчины не могли распивать спиртное дома, ведь там строгие родители, тесть с тещей или авторитетная супруга, которая и скалкой может отходить за такое дело. Вот и приходилось желающим делать это прямо на улицах: в закутках, за углом, в подворотнях. Поскольку такие возлияния являлись нарушением общественного порядка, полицейские зорко следили за мужиками, купившими алкоголь. А те просто были вынуждены, как при Иване Грозном, употреблять быстро, чтобы не попасться городовым за распитием водки.
Этот обычай еще больше укрепился в нашей стране.

Хотя некоторые историки считают антиалкогольную кампанию, начатую Александром III по инициативе министра финансов С.Ю. Витте, во многом полезной для россиян, ведь запрет кабаков, на смену которым пришли трактиры, все же был благим делом.

Получается, что традицию пить водку залпом в России ввели «сверху». Царские власти так боролись с алкоголизмом, что умудрились при этом споить значительную часть народа и пополнить государственную казну, заодно.

Гена был первым актером, с которым я начала репетировать. Когда я еще студенткой пришла в театр Комедии, он вводил меня на роль Аннунциаты в «Тени». Потом я сидела в гареме у его Дон Жуана. А потом он стал моим постоянным партнером — и он был настоящий, очень надежный партнер. С ним не страшно было на сцене, не опасно что-то забыть, споткнуться. У него были такие надежные глаза. Всегда подхватит, сымпровизирует, выручит. Он был не из великих городских умников-говорунов, но он обладал потрясающим интуитивным умом — тончайшим пониманием человека, ситуации, импульсов. Он не всегда мог выразить свои чувства словами. Но душевно, интуитивно он был организован очень тонко. На сцене ему и говорить было не надо, посмотрит — этот взгляд стоил огромного монолога. У него было обаяние невероятной притягательной силы. Он был не просто красавец — он был римский красавец. В его красоте не было никакой слащавости, клюквы. Исключительное благородство. Из той редкой плеяды актеров, которым, кажется, даже не надо учиться, делать себя. Он был словно Летучий Голландец. Я диву давалась, как он владел залом. Если бы даже он играл варвара, деспота, обаяние было таково, что все равно сочувствие было бы на его стороне. От него на сцене невозможно было отвести глаз. Какой будто ангел актерский летал и держал над ним свет. Приподнимал его, вел по сцене…

Это был рыцарь в театре, может быть, последний и единственный. Всегда подавал руку, пропускал вперед женщину. Его романтизм как бы «фильтровал» на сцене все, что в роли могло быть циничного. У него было невероятно, как-то старомодно развито чувство долга и чести. Если Гена брал в долг деньги, в назначенный день он вам звонил в девять часов утра. Когда умер Николай Павлович Акимов, у которого одалживался весь театр, единственный, кто немедленно принес Елене Владимировне Юнгер деньги, был Воропаев. Его жена Ирочка после смерти рассказала, что, если у кого-нибудь был день рождения, Гена мог потратить на подарок последние деньги. Он просил: «Ну пусть мы не позавтракаем, но надо купить лучшие цветы». Это был такой человеческий талант, которым его снабдили, видимо, раз и навсегда еще в колыбели.

Гена был человеком абсолютно детской, временами даже какой-то, казалось, глупой, доброты. Мог получить зарплату и тут же отдать ее в долг. Когда мы с Игорем Ивановым получили квартиру, Гена принес нам в подарок в авоське груду бронзы. Это когда-то ему Николай Павлович Акимов люстру подарил старинную: «Вот вам на новоселье!» Мы ее собрали, нашли недостающие детали, повесили. С тех пор в нашем доме светит Генина люстра.

Я очень любила его в «Этом милом старом доме». Там замечательно проявились его детскость, нелепый, наивный романтизм… Еще ему было дано играть Любовь. Его содружество с Петром Фоменко обратило его в этом спектакле в существо пронзительной, музыкальной нежности. Фоменко дал ему фразу из «Песни песней»: «Напоите меня вином, подкрепите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви…» Мы это обшучивали, а Гена произносил это с такой поющей интонацией, что она до сих пор на слуху.

Генин уход — это потеря не только для театра Комедии, но и для нашего города. Он был настоящий герой-любовник, вымирающая каста. Надо очень сильно шарить по городу, чтобы найти актера таких мужских обворожительных возможностей. И, пожалуй что, не найдешь. Когда он умер, его жена Ирочка положила ему в гроб роль Дон Жуана с пометками Николая Павловича.

Для меня его смерть немыслима. Когда в театре готовили вечер памяти Акимова (а Гена был любимым актером Николая Павловича), его отстранили от участия в работе. Он ужасно это переживал. Потом он начал репетировать в самостоятельной работе. Как-то в репетиционный зал зашел директор театра и сказал: «Вы должны платить аренду». Это в родном театре! Гена мне позвонил, и у него дрожал голос. Я как могла его успокаивала. А через три дня он умер…

Я почему-то вспоминаю наши давние гастроли, не помню даже где, где-то в Сибири. Гостиница. Зима. Снег в окне. Мы с Геной сидим и пьем чай с колбасой. И вдруг он мне говорит: «Знаешь, мне не надо ни квартиры, ни званий, ни зарплаты. Ездить бы так на гастроли, играть спектакли, а потом сидеть в номере гостиницы и пить сладкий чай. И я был бы счастлив». Он был очень красивый, нетщеславный и немеркантильный человек. Жаль, что в последние годы он был в театре не у дел. Жаль, что он ушел. Вослед могу сказать: он достоин такой нежности!