СТАЛЬНЫЕ КРЫЛЬЯ

Вера Мухина, самая известная в мире женщина-скульптор, прославилась всего одним шедевром - гигантской статуей «Рабочий и колхозница». Этого хватило, чтобы объявить ее певцом коммунистического рая, твердокаменной советской фанатичкой. На деле все было куда сложнее.

Любить советскую власть Вере Мухиной мешали гены. Ее предки, купцы первой гильдии, еще в начале XIX века перебрались из курских краев в Ригу и начали поставлять в Европу исконные русские товары - пеньку, лен и хлеб. На заработанные деньги дед скульптора Кузьма Игнатьевич выстроил в Риге каменный особняк, в Смоленске - гимназию, в Рославле - больницу и реальное училище. «У латинян Козьма Медичи, а у нас - я за него!» - шутил он, жертвуя деньги молодым художникам и музыкантам. Дети его тоже увлекались меценатством, но и о деле не забывали. Таким был и старший, Игнатий. Одно печалило Кузьму - до тридцати лет его наследник ходил холостым, отказываясь от самых выгодных браков. Так и не дождался старый купец внуков. А через год после его смерти Игнатий встретил дочку рославльского аптекаря Надежду Мюде - и влюбился на всю жизнь. Отец ее был не то немцем, не то французом; по семейной легенде, он пришел в Россию с армией Бонапарта, да так и остался здесь.

В 1885 году молодые обвенчались, через год у них родилась дочь Мария, а в июне 1889-го появилась на свет Вера. После вторых родов Надежда Вильгельмовна часто болела. Игнатий Кузьмич до конца своей жизни корил себя за то, что не сразу обратился к врачу: диагноз был страшный - туберкулёз. Оставив дочек на попечение Надиной подруги Анастасии Соболевской, Мухин увез жену за границу, на лучшие курорты. Все напрасно - в 1891-м в Ницце Надежда умерла, не дожив до двадцати пяти лет. Забросив бизнес, забыв про детей, Игнатий Кузьмич заперся в мастерской, старался забыться в изобретательстве, сооружал новые станки для обработки льна. От этого занятия его отвлекла болезнь Верочки: простуда вроде бы прошла, но девочка продолжала глухо, надрывно кашлять. Туберкулез матери мог оказаться наследственным, и Игнатий тут же увез дочерей из пасмурной Риги в теплую Феодосию. Там у моря он вскоре тихо угас, не в силах забыть о своей потере.

Осиротевших детей - Вере было четырнадцать лет - увезли к родственникам в Курск, а в 1907-м отправили в Москву учиться. Вера еще в Крыму всерьез увлеклась рисованием и поступила в студию известного художника Константина Юона. Соученики удивлялись тому, с какой жадностью эта невысокая девушка с серыми глазами и крутым упрямым лбом постигает секреты мастерства. Порядок был один для всех: сперва рисунок, потом живопись, натюрморты, этюды, обнаженная натура. В какой-то момент Вере стало скучно у Юона, она перешла к Илье Машкову, но потом поняла, что живопись больше ее не привлекает. Иное дело - скульптура, где под рукой мастера рождается упругая, почти живая плоть. В скульптурной мастерской, впервые прикоснувшись к глине, Мухина испытала невиданный до сих пор прилив счастья. Она быстро овладела приемами, которым ее мог научить скромный мастер Егоров, делавший надгробия. Ей хотелось пойти дальше, и она попросила курских опекунов отправить ее на учебу в Париж. Купцы отказали - хватит глупостями заниматься, замуж пора.

Пытаясь развеяться, Вера уехала на Рождество 1912 года в отцовское поместье Кочаны под Рославлем. Она будто вернулась в детство - елка, фанты, катание на санках с горки. Однажды забава кончилась плохо: ее сани со всего разгона налетели на дерево, острый сук распорол ей щеку и как бритвой срезал часть носа. Девушку срочно отвезли в Смоленск, где врачи сделали ей девять операций. Нос пришили, но на лице остались глубокие шрамы. Когда сняли бинты, Вера долго смотрела на себя в зеркало, потом махнула рукой: «Живут и хуже». Полгода она оставалась в Кочанах, потом снова подступилась к опекунам с просьбой о Париже. Те решив порадовать Веру после инцидента, согласились.

Во Франции учителем Веры стал Эмиль Антуан Бурдель, мастер бурный, в статуях которого словно застыло пламя. И опять товарищи по студии дивились упорству юной скульпторши: если учитель указывал ей на ошибки, она разбивала работу и начинала все сначала.

Вокруг буйствовала богема, но Вера этого не замечала. «Развлечений в моей жизни было очень мало, - вспоминала она позднее. - Некогда было. Утром лепили. Вечером наброски...» Она делила свое время между студией и пансионом мадам Жан на бульваре Распай, где жили в основном русские студенты. Там она встретила Александра Вертепова, эсера-террориста, который в революцию 1905 года застрелил в центре Пятигорска жандармского генерала, скрылся от погони и на рыбачьей лодке бежал за границу. Когда он случайно явился в студию Бурделя, тот обнаружил у него талант скульптора и даже взялся учить юношу бесплатно. Они с Верой подружились: вернее, она считала это чувство дружбой, поскольку думала, что любить ее, изуродованную, нельзя, можно только жалеть, а жалости она не хотела. Он тоже не признавался ей в любви до последнего дня весной 1914-го, когда Вера с подругами уезжала в Италию. Безденежный влюбленный Вертепов не мог поехать с ними, и накануне отъезда они всю ночь гуляли по бульварам никогда не засыпающего города и говорили о том, что будет осенью, когда они снова встретятся...

Но встреча не состоялась. Из волшебной Италии, от поразивших ее шедевров Микеланджело, Мухина вернулась в Москву и там узнала о начале мировой войны. Она сразу же отправилась на курсы медсестер и через два месяца уже работала в госпитале. «Раненые прибывали прямо с фронта, - вспоминала она. - Грязные пересохшие бинты, кровь, гной. Промываешь перекисью, вши. Работали бесплатно, брать деньги не хотели. Всю жизнь я не любила платных должностей. Люблю свободу». Вертепов ушел добровольцем во французскую армию, они переписывались через границы, письма доходили месяцы спустя. Однажды пришел конверт с чужим почерком - товарищи Саши извещали, что в его траншею попал снаряд, и всех, кто там был, закопали в общей могиле. Через много лет, попав во Францию, Вера пыталась отыскать эту могилу, но не смогла. Ее памятником Вертепову стала «Пьета», где девушка в косынке медсестры оплакивает солдата. Эта глиняная статуя канула в небытие - воплотить ее в мраморе Мухина так и не сумела. На время она забросила скульптуру и занялась оформлением спектаклей в Камерном театре Таирова.

Однажды в ее госпиталь привезли знакомого - молодого доктора Алексея Замкова. Он умирал от тифа, она выходила его. И влюбилась, не надеясь на взаимность. В октябре 1917-го, когда в здание госпиталя попал снаряд, Веру отшвырнуло к стене взрывной волной. Очнувшись, она увидела белого от страха Замкова - к тому времени он стал главным врачом госпиталя. «Слава Богу! - прошептал он. - Если бы ты погибла, я бы тоже не смог жить». Скоро они стали жить вместе, а летом 1918-го обвенчались.

Родственников Веры на свадьбе не было. Кто-то остался в занятой немцами Риге, многие бежали за границу. Любимая сестра Маша вышла за француза и уехала с ним. Звала с собой и Веру, но та отказалась, хотя в стране начался голод - работать, а значит, и жить она могла только на родине. Когда паек для интеллигенции сократился до 300 граммов хлеба в день, Замков стал ездить в родную деревню Борисово под Клином. Там он лечил крестьян, брал с них плату картошкой и молоком и вез драгоценные продукты домой, где ждала голодная Вера.

Когда новая власть решила установить памятники борцам с самодержавием, Мухина предложила свой проект. Его утвердили, но в нетопленой мастерской статуя рассыпалась на куски. Не воплотились и другие проекты. В годы нэпа она чуть не бросила скульптуру - занялась созданием платьев для народа из дешевого материала. Неожиданно ее веселый «петушиный узор» получил признание в Европе - Нидерланды заказали две тысячи платьев, на Всемирной выставке в Париже наряды Мухиной получили фан-при.

Но тогда ее гораздо больше занимало здоровье ее единственного сына Всеволода, рожденного весной 1920 года. В четыре года врачи поставили ему диагноз - костный туберкулез. Лечить отказались, и тогда Замков сам сделал сыну операцию дома, на обеденном столе. Мальчик выжил, но еще пять лет не вставал с инвалидного кресла. Мухина повезла его в крымский санаторий, потом в Борисово, на свежий воздух. Там, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, вернулась к скульптуре. Первую свою работу, «Юлию», она вырезала из ствола липы. Ей позировала хрупкая балерина, но Мухина укрупнила и утяжелила ее черты, воплощавшие жизненные силы. Вторая статуя, «Ветер», изображала отчаянную борьбу человека - ее сына - со слепой стихией болезни. Третья статуя, «Крестьянка», которую сама Вера называла «народной богиней плодородия», получила первую премию на выставке к 10-летию Октября. Бывший учитель Машков, увидев ее, восхитился: «Молодец, Мухина! Такая баба родит стоя и не крякнет».

Композиция "Хлеб"

Вера Игнатьевна вела занятия по лепке в Кустарно-художественном техникуме. Стремилась передать студентам и мастерство, и увлеченность: «Если костер чувств ярко горит, нужно его поддержать, если горит слабо, нужно его разжечь, чтобы до конца жизни душа была вечно молода и страстна, как у Микеланджело, и всегда мудра, сурова и ищуща, как у Леонардо, чтобы не дать своему духу обрасти черствой коркой благополучия и самоуспокоения». Тогда эти вдохновенные призывы звучали вполне обычно, но скоро в них увидели угрозу те, кто, прикрывшись броней марксизма-ленинизма, «единственно верного метода», устанавливал в искусстве свои порядки.

Спасло Веру Мухину от гонений то, что доктор Замков пошел в гору - изобрел чудо-препарат «гравидан», полученный из мочи женщин на разных стадиях беременности. Первое в мире гормональное лекарство имело успех, многие от него выздоравливали и даже будто бы молодели. Пациентами доктора стали важные персоны - Молотов, Калинин, Горький. Потом кому-то из них после лечения стало хуже, и тут же в «Известиях» появилась разгромная статья о докторе-шарлатане. Весной 1930 года Замкова выслали в Воронеж. Мухина уехала с ним. Два года спустя доктора вернули, назначив главой мгновенно созданного НИИ по изучению гравидана - за него заступился кто-то из очень высокопоставленных партийцев. По слухам, именно муж Веры Мухиной стал прототипом героя булгаковского «Собачьего сердца», хотя повесть была написана в 1925 году, когда о чудо-препарате Замкова еще никто не знал.

Новый статус мужа позволил Мухиной участвовать в конкурсе на памятник для советского павильона на Всемирной выставке 1937 года в Париже. По замыслу автора проекта Бориса Иофана, 35-метровый павильон должны были увенчать «юноша и девушка, олицетворяющие собой хозяев советской земли - рабочий класс и колхозное крестьянство. Они высоко вздымают эмблему Страны Советов - серп и молот». Мухина легко выиграла конкурс, представив полутораметровую гипсовую модель; две мощные фигуры будто рвались с пьедестала в полет, обвитые развевающимся шарфом. Правда, комиссии не понравилось намерение скульптора сделать статуи обнаженными - от этого решили отказаться. Смущало и другое: Мухина собиралась сделать громадную скульптуру из стальных листов, чего не делал еще никто, в том числе и она сама. Интуицией художника она поняла, что сверкающая, отражающая все вокруг сталь смотрится совсем иначе, чем покрытые патиной прошлого медь или бронза. Это действительно материал новой жизни, нового искусства.

Статую делали два месяца на опытном заводе Института машиностроения. Потом разобрали и в 28 вагонах отправили в Париж. Самым тяжелым был 60-тонный железный каркас, а тончайшие, в полмиллиметра стальные листы весили всего 12 тонн. При сдаче «объекта» не обошлось без скандала - кто-то написал донос, что в складках юбки девушки просматривается лицо опального Троцкого. Проверять явились лично Молотов и Ворошилов, ничего не нашли и сказали: «Ладно, пусть едет».

Рабочий и колхозница

В Париже «Рабочего и колхозницу» ждал восторженный прием. Ромен Роллан написал в книге отзывов: «На берегу Сены два молодых советских гиганта в неукротимом порыве возносят серп и молот, и мы слышим, как из их груди льется героический гимн, который зовет народы к свободе, к единству». Известный график Франс Мазерель сказал: «Ваша скульптура ударила нас, французских художников, как обухом по голове». Позже много говорилось о родстве статуи с творениями скульпторов Третьего рейха, тоже представленными на выставке; вспоминали, что Мухина, подобно им, обожала музыку Вагнера, и саму ее не раз сравнивали с валькирией, суровой северной девой. Сходство между скульптурами и правда имеется, но если у нацистских «сверхчеловеков» в руках неизменно зажат меч, то герои Мухиной вздымают над головой мирные орудия труда. Различие вроде бы небольшое, но важное.

В Москве статую повредили при разгрузке, долго чинили и в 1939 году водрузили у входа на ВДНХ. За нее Мухиной вручили первую из пяти ее Сталинских премий. Но она не радовалась -
вопреки ее замыслу «Рабочего и колхозницу», высота которых была около 25 метров, установили на низком десятиметровом пьедестале, что полностью убивало ощущение полета (только в 2009 году, после длительного ремонта, памятник водрузили на пьедестал высотой 34 метра, как в Париже). Впрочем, тогда у скульптора были проблемы поважнее. В обстановке «большого террора» над головой Алексея Замкова снова сгустились тучи. В 1938 году его институт был закрыт, запасы гравидана уничтожены (по другой версии, конфискованы для особо важных пациентов). Придя домой с очередной проработки, доктор слег с инфарктом. Мухина целый год лечила его, кормила с ложечки, говорила о пустяках. Свою работу она забросила, хотя заказов хватало: монумент челюскинцам, памятник Горькому, аллегории для Москворецкого моста... Доброжелатели передавали настоятельную просьбу - изваять портрет «самого». Она спокойно ответила: «Пусть товарищ Сталин приезжает ко мне в мастерскую. Нужны сеансы с натуры». Больше просьб не было. А проекты Мухиной, как по команде, были заморожены.

В тот период Вера Игнатьевна опять увлеклась новым материалом - художественным стеклом. Она долго работала на опытном заводе при Институте стекла в Ленинграде, делая графины, бокалы, даже статуи из стекла. Именно тогда она будто бы разработала дизайн привычного всем граненого стакана. Так это или нет, сказать трудно - стакан был внедрен в производство еще в 1920-е годы, но в его ГОСТ не раз вносились изменения. Возможно, к ним и правда приложила руку Мухина. А вот пол-литровая пивная кружка, тоже знакомая всем, действительно была изготовлена по ее эскизу. Еще одна легенда - созданием стакана она якобы занялась из особой любви к спиртному. Это уже полная чушь: от тоски ее всегда спасал не алкоголь, а любимая работа.

Начало войны вызвало у Мухиной трудовой подъем. Это чувство тогда испытали многие: у народа снова появились общая беда и общая цель, сплотившие всех. Однако первыми героями ее скульптур военного периода стали не фронтовики, а деятели культуры, в том числе балерина Галина Уланова. Она вспоминала, что «с Мухиной невозможно было говорить о пустяках, зато можно было молчать о главных вещах. Молчание наполнялось смыслом, становилось плотным, как глина в руках скульптора». «Внешне она напомнила мне валькирию», - писала Уланова. А генерал госбезопасности Прокофьев как-то признался ей: «Знаете, Вера Игнатьевна, в моей жизни было только два человека, которых я боялся, - Феликс Эдмундович и вы. Когда вы смотрите своими светлыми глазами птицы, у меня полное ощущение, что вы видите все насквозь, до самого затылка».

Когда немцы подошли к Москве, Мухину отправили в эвакуацию в далекий Каменск-Уральский. Как только смогла, она вернулась в Москву. Ее встретил муж, работавший в поликлинике. Она его не узнала: за полгода разлуки он превратился в высохшего старика. Утром он медленно, шатаясь, отправился из дома на работу, сказав: «Я еще успею спасти кому-нибудь жизнь», а на другой день он умер от второго инфаркта. На Новодевичьем кладбище Вера Игнатьевна выбрала два места - Алексею и себе: «Скоро я тоже тут лягу». Вместо надгробия поставила свой давний бюст молодого еще мужа с надписью: «Я сделал для людей все, что мог».

Настоящим памятником мужу, а заодно и всем жертвам войны, стала неоконченная скульптура «Возвращение» - застывшая в горестном оцепенении женщина, к ногам которой прильнул безногий инвалид. Над этой статуей Мухина работала трое суток без отдыха, а потом разбила гипс на мелкие куски, сохранив только восковой эскиз. Она говорила, что статуя не удалась, но, скорее всего, дело было в другом. В послевоенном искусстве господствовали мажорные, бодряческие ноты, и трагическое «Возвращение» просто не имело шансов осуществиться. Вдобавок оно могло серьезно осложнить судьбу скульптора - ее и так несколько раз выводили из состава президиума Академии художеств за крамольную убежденность в том, что аллегория и символика не противоречат соцреализму. Правда, каждый раз ее снова включали в президиум - то ли по чьему-то высокому приказу, то ли просто понимая, насколько она выше травивших ее официозных шавок.

Михаил Нестеров
Скульптор Вера Мухина

В послевоенные годы Мухина сделала немало - портреты генералов и простых солдат, памятники Чайковскому у консерватории и Горькому у Белорусского вокзала. И последняя женская фигура - «Мир» - для купола планетария в возрожденном из руин Сталинграде. Эта женщина переросла порывы молодости, она спокойна, величава и немного печальна. В одной ее руке сноп колосьев, в другой - земной шар, с которого взлетает ввысь легкий голубь мира, полоска крыльев, свернутая из стального листа. Это был последний стальной полет Веры Мухиной.

Как и многие ее работы, эта подверглась переделке в духе «понятности народу». Принимающая комиссия потребовала сделать голубя крупнее, и он придавил своей массой хрупкий глобус. Сил спорить у Мухиной уже не было - она умирала от стенокардии - болезни каменотесов и скульпторов. Последние месяцы жизни она провела в Кремлевской больнице, положенной ей по статусу народного художника СССР. За это время умер Сталин, и она не знала, горевать ей со всем народом или радоваться с теми, кого еще недавно называли «врагами народа» и среди которых было немало ее друзей. Врачи категорически запретили ей работать, но втайне от них она сделала свой последний шедевр - маленького стеклянного летящего Амура. 6 октября 1953 года Вера Игнатьевна умерла.

Ее похоронили по высшему советскому разряду, присвоив ее имя улицам, пароходам и Ленинградскому высшему художественно-промышленному училищу, знаменитой «Мухе». Историки искусства назвали ее творческую биографию «кладбищем неосуществленных возможностей». Но своими творениями, которые ей все-таки удалось осуществить, она смогла сделать главное - вселить в сердца людей ту мечту о полете, что сопровождала ее всю жизнь.

Вадим Эрлихман,
Gala Биография, №12, 2011

"В бронзе, мраморе, дереве, стали изваяны смелым и сильным резцом образы людей героической эпохи - единый образ человека и человеческого, отмеченный неповторимой печатью великих лет"

И скусствовед Аркин

Вера Игнатьевна Мухина родилась в Риге 1 июля 1889 года в состоятельной семье и получила неплохое домашнее образование. Её мать была француженкой, отец был даровитым художником-любителем и и нтерес к искусству Вера унаследовала от него. С музыкой отношения у нее не сложились: Верочке казалось, что отцу не нравится, как она играет, а занятия дочки рисованием он поощрял. Детские годы Вера Мухина прошли в Феодосии, куда семья была вынуждена перебраться из-за тяжёлой болезни матери. Когда Вере исполнилось три года, её мать умерла от туберкулёза, и отец увёз дочь на год за границу, в Германию. По возвращении семья вновь поселилась в Феодосии. Однако через несколько лет отец снова поменял место жительства: перебрался в Курск.

Вера Мухина - курская гимназистка

В 1904 у Веры умер отец. В 1906 Мухина закончила гимназию и переехала в Москву . У неё уже не было сомнений в том, что она будет заниматься искусством. В 1909-1911 Вера — ученица частной студии известного пейзажиста Юона. В эти годы впервые проявляет интерес к скульптуре. Параллельно с занятиями живописью и рисунком у Юона и Дудина, Вера Мухина посещает студию скульптора-самоучки Синицыной, находившуюся на Арбате, где за умеренную плату можно было получить место для работы, станок и глину. От Юона в конце 1911 Мухина переходит в студию живописца Машкова.
В начале 1912 Вера Ингатьевна гостила у родственников в имении под Смоленском и, катаясь на санях с горы, разбилась и изуродовала себе нос. Доморощенные врачи кое-как «сшили» лицо, на которое Вера боялась смотреть. Дядюшки отправили Верочку в Париж на лечение. Она стойко перенесла несколько операций по пластике лица. А вот характер… Он стал резким. Неслучайно впоследствии многие коллеги окрестят ее как особу «крутого нрава». Вера завершала лечение и одновременно училась у знаменитого скульптора Бурделя, параллельно посещала академию «Ля Палетт», а также школу рисунка, которой руководил известный педагог Коларосси.
В 1914 Вера Мухина совершила поездку по Италии и поняла, что её настоящим призванием является скульптура. Вернувшись с началом Первой мировой в Россию, она создаёт первое значительное произведение — скульптурную группу «Пьета», задуманную как вариация на темы скульптур Возрождения и реквием по погибшим.

Война в корне изменила привычный жизненный уклад. Вера Игнатьевна оставляет занятия скульптурой, поступает на курсы медсестёр и в 1915-17 работает в госпитале. Там она встретила и своего суженого: Алексей Андреевич Замков работал врачом. Вера Мухина и Алексей Замков познакомились в 1914, а обвенчались только через четыре года. В 1919 году ему грозил расстрел за участие в Петроградском мятеже (1918). Но, к счастью, он оказался в ЧК в кабинете Менжинского (с 1923 возглавил ОГПУ), которому он помог в 1907 покинуть Россию. «Эх, Алексей, - сказал ему Менжинский, - ты в 1905 был с нами, потом ушел к белым. Тут тебе не выжить».
Впоследствии, когда Веру Игнатьевну спрашивали, что её привлекло в будущем муже, она отвечала обстоятельно: «В нём очень сильное творческое начало. Внутренняя монументальность. И одновременно много от мужика. Внутренняя грубость при большой душевной тонкости. Кроме того, он был очень красив».


Алексей Андреевич Замков действительно был очень талантливым доктором, лечил нетрадиционно, пробовал народные методы. В отличие от своей жены Веры Игнатьевны он был человеком общительным, весёлым, компанейским, но при этом очень ответственным, с повышенным чувством долга. О таких мужьях говорят: «С ним она как за каменной стеной».

После Октябрьской революции Вера Игнатьевна увлекается монументальной скульптурой и делает несколько композиций на революционные темы: «Революция» и «Пламя революции». Однако свойственная ей экспрессивность лепки в сочетании с влиянием кубизма были настолько новаторскими, что мало кто оценил эти работы. Мухина круто меняет сферу деятельности и обращается к прикладному искусству.

Мухинские вазы

Вера Мухина сближаетс я с авангардистскими художниками Поповой и Экстер. С ними Мухина делает эскизы для нескольких постановок Таирова в Камерном театре и занимается промышленным дизайном. Вера Игнатьевна разрабатывала этикетки с Ламановой , книжные обложки, эскизы тканей и ювелирных украшений. На Парижской выставке 1925 года коллекция одежды , созданная по эскизам Мухиной, была удостоена Гран-при.

Икар. 1938

"Если теперь мы оглянемся назад и постараемся ещё раз с кинематографической быстротой обозреть и спрессовать десятилетие жизни Мухиной, — пишет П.К. Суздалев, — прошедшее после Парижа и Италии, то перед нами возникнет необычайно сложный и бурный период формирования личности и творческих поисков незаурядного художника новой эпохи, художника-женщины, формирующейся в огне революции и труде, в неудержимом стремлении вперёд и мучительном преодолении сопротивления старого мира. Стремительно-порывистое движение вперёд, в неизведанное, вопреки силам сопротивления, навстречу ветру и буре — это сущность духовной жизни Мухиной пройденного десятилетия, пафос её творческой натуры. "

От рисунков-эскизов фантастических фонтанов („Женская фигура с кувшином“) и „пламенных“ костюмов к драме Бенелли „Ужин шуток“, от предельной динамичности „Стрелка из лука“ она приходит к проектам памятников „Освобождённому Труду“ и „Пламя Революции“, где эта пластическая идея обретает скульптурное бытие, форму, пусть ещё не вполне найденную и разрешённую, но образно наполненную. Так рождается «Юлия» - по имени балерины Подгурской, служившей постоянным напоминанием о формах и пропорциях женского тела, потому что Мухина очень сильно переосмыслила и трансформировала модель. «Она была не такая тяжелая», - говорила Мухина. Утонченное изящество балерины уступило в «Юлии» крепости сознательно утяжеленных форм. Под стекой и стамеской скульптора родилась не просто красивая женщина, но эталон здорового, полного энергии гармонически сложенного тела.
Суздалев: «„Юлия“, как назвала свою статую Мухина, строится по спирали: все шаровидные объёмы — голова, грудь, живот, бёдра, икры ног, — всё, вырастая друг из друга, развёртывается по мере обхода фигуры и снова закручивается спиралью, рождая ощущение цельной, наполненной живой плотью формы женского тела. Отдельные объёмы и вся статуя целиком решительно заполняет занятое ею пространство, как бы вытесняя его, упруго отталкивая от себя воздух „Юлия“ — не балерина, мощь её упругих, сознательно утяжелённых форм свойственна женщине физического труда; это физически зрелое тело работницы или крестьянки, но при всей тяжести форм в пропорциях и движении развитой фигуры есть цельность, гармония и женская грация».
В 1930 налаженная жизнь Мухиной резко ломается: по ложному обвинению арестовывают её мужа, известного врача Замкова. После суда его высылают в Воронеж и Мухина вместе с десятилетним сыном едет вслед за мужем. Лишь после вмешательства Горького, через четыре года, она вернулась в Москву. Позже Мухина создала эскиз надгробного памятника Пешкову.

Портрет сына. 1934 Алексей Андреевич Замков. 1934

Вернувшись в Москву, Мухина вновь стала заниматься оформлением советских выставок за рубежом. Она создаёт архитектурное оформление советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Знаменитая скульптура «Рабочий и колхозница», которая стала первым монументальным проектом Мухиной. Композиция Мухиной потрясла Европу и была признана шедевром искусства XX века.


В.И. Мухина среди студентов-второкурсников Вхутеина
Начиная с конца тридцатых годов и до конца жизни Мухина работает преимущественно как скульптор-портретист. В годы войны она создаёт галерею портретов воинов-орденоносцев, а также бюст академика Алексея Николаевича Крылова (1945), ныне украшающий его надгробие.

Плечи и голова Крылова вырастают из золотистой глыбы карагача, как бы возникая из естественных наростов кряжистого дерева. Местами резец скульптора скользит по сколам дерева, подчеркивая их форму. Возникает свободный и непринужденный переход от необработанной части кряжа к плавным пластическим линиям плеч и мощному объему головы. Цвет карагача придает особую, живую теплоту и торжественную декоративность композиции. Голова Крылова в этой скульптуре явно ассоциируется с образами древнерусского искусства, и в то же время - это голова интеллигента, ученого. Старости, физическому угасанию противопоставлена сила духа, волевая энергия человека, отдавшего всю свою жизнь на служение мысли. Его жизнь почти прожита - и он почти завершил то, что должен был сделать.

Балерина Марина Семёнова. 1941.

В полуфигурном портрете Семёновой, балерина изображена в состоянии внешней неподвижности и внутренней собранности перед выходом на сцену. В этом моменте "вхождения в образ" Мухина раскрывает уверенность артистки, находящейся в расцвете своего прекрасного дарования - ощущение молодости, таланта и полноты чувства. Мухина отказывается от изображения танцевального движения, считая что в нём исчезает собственно портретная задача.

Партизанка.1942

«Мы знаем исторические примеры, - говорила Мухина на антифашистском митинге. - Знаем Жанну д"Арк, знаем могучую русскую партизанку Василису Кожину. Знаем Надежду Дурову... Но такое массовое, гигантское проявление подлинного героизма, какое мы встречаем у советских женщин в дня битв с фашизмом, - знаменательно. Наша советская женщина сознательно идет на подвиги. Я говорю не только о таких женщинах и девушках-богатырях, как Зоя Космодемьянская, Елизавета Чайкина, Анна Шубенок, Александра Мартыновна Дрейман - можайская партизанка-мать, принесшая в жертву родине сына и свою жизнь. Я говорю и о тысячах безвестных героинь. Разве не героиня, например, любая ленинградская домашняя хозяйка, которая в дни осады своего родного города отдавала последнюю крошку хлеба мужу или брату, или просто соседу-мужчине, который делал снаряды?»

После войны Вера Игнатьевна Мухина выполняет два крупных официальных заказа: создаёт памятник Горькому в Москве и статую Чайковского. Обе эти работы отличаются академическим характером исполнения и скорее свидетельствуют о том, что художник намеренно уходит от современной действительности.

Проект памятника П.И. Чайковскому. 1945. Слева - "Пастушок" - горельеф к памятнику.

Вера Игнатьевна исполнила и мечту юности. фигурка сидящей девушки , сжавшаяся в комочек, поражает пластичностью, певучестью линий. Чуть приподнятые колени, скрещенные ноги, вытянутые руки, изогнувшаяся спина, опущенная голова. Плавная, чем-то неуловимо перекликающаяся с «белым балетом» скульптурка. В стекле она сделалась еще изящнее и музыкальнее, приобрела завершенность.

Сидящая фигурка. Стекло. 1947

http://murzim.ru/jenciklopedii/100-velikih-skulpto...479-vera-ignatevna-muhina.html

Единственной работой, кроме "Рабочего и колхозницы", в которой Вере Игнатьевне удалось воплотить и довести до конца свое образное, собирательно-символическое видение мира, является надгробие ее близкому другу и свойственнику великому русскому певцу Леониду Витальевичу Собинову. Первоначально оно было задумано в виде гермы, запечатлевшей певца в роли Орфея. Впоследствии Вера Игнатьевна остановилась на образе белого лебедя - не только символе духовной чистоты, но более тонко связанном с лебедем-принцем из "Лоэнгрина" и "лебединой песней" великого певца. Эта работа удалась: надгробие Собинову является одним из прекраснейших памятников московского Новодевичьего кладбища.

Памятник Собинову на московском Новодевичьем кладбище

Основная масса творческих находок и замыслов Веры Мухиной так и осталась в стадии эскизов, макетов и рисунков, пополняя ряды на полках ее мастерской и вызывая (правда, крайне редко) поток горьк их слез бессилия творца и женщины.

Вера Мухина. Портрет художника Михаила Нестерова

«Он сам выбрал все, и статую, и мою позу, и точку зрения. Сам определил точно размер полотна. Все - сам» , - говорила Мухина. Признавалась: «Терпеть не могу, когда видят, как я работаю. Я никогда не давала себя фотографировать в мастерской. Но Михаил Васильевич непременно хотел писать меня за работой. Я не могла н е уступить его настоятельному желанию».

Борей . 1938

Нестеров написал ее за лепкой «Борея»: «Я работала непрерывно, пока он писал. Разумеется, я не могла начать что-нибудь новое, но я дорабатывала... как верно выразился Михаил Васильевич, взялась штопать» .

Нестеров писал охотно, с удовольствием. «Что-то выходит», - сообщал он С.Н. Дурылину. Исполненный им портрет удивителен по красоте композиционного решения (Борей, срываясь со своего пьедестала, словно летит к художнице), по благородству цветовой гаммы: темно-синий халат, из-под него белая кофточка; чуть уловимая теплота ее оттенка спорит с матовой бледностью гипса, которую еще усиливают играющие на нем синевато-лиловые блики от халата.

За несколько лет пе ред этим Нестеров написал Шадра: «Она и Шадр лучшие и, быть может, единственные у нас настоящие ваятели, - говорил он. - Он талантливее и теплее, она - умнее и мастеровитее». Такой он и старался показать ее - умной и мастеровитой. С внимательными, будто взвешивающими фигурку Борея глазами, сосредоточенно сведенными бровями, чуткими, умеющими рассчитать каждое движение руками.

Не рабочая блуза, но аккуратная, даже нарядная одежда - как эффектно заколот бант блузки круглой красной брошкой. Шадр у него куда мягче, проще, откровеннее. До костюма ли ему - он за работой! И все же портрет далеко вышел из рамок, спервоначалу намеченных мастером. Нестеров знал это и был рад этому. Не об умной мастеровитости говорит портрет - о творческой фантазии, обуздываемой волей; о страсти, сдержив аемой разумом. О самой сути души художницы.

Интересно сравнить этот портрет с фотографиями , сделанными с Мухиной во время работы. Потому что, хоть Вера Игнатьевна и не пускала фотографов в мастерскую, такие снимки есть - их делал Всеволод.

Фотография 1949 - работает над статуэткой «Корень в роли Меркуцио». Сведенные брови, поперечная складка на лбу и та же напряженная устремленность взгляда, что и в портрете Нестерова. Так же чуть вопросительно и вместе с тем решительно сложены губы.

Та же горячая сила прикосновения к фигурке, страстное стремление влить в нее через трепет пальцев живую душу.

Ещё сообщение

В ера Мухина, ученица французского скульптора Бурделя, прославилась благодаря скульптурной группе «Рабочий и колхозница» . На фоне царившего в 1930–40-е годы бытового, иллюстративного понимания реализма художница боролась за язык образов и символов в искусстве. Она занималась не только монументальными проектами, но и прикладным творчеством: разрабатывала узоры для тканей, сервизы и вазы, много экспериментировала со стеклом. В 1940–50-х годах Вера Мухина пять раз стала лауреатом Сталинской премии.

Наследница «Рижского медичи»

Вера Мухина родилась в Риге в 1889 году. Ее дед Кузьма Мухин заработал многомиллионное состояние на продаже пеньки, льна и хлеба. На свои средства он построил гимназию, больницу, реальное училище и в шутку сравнивал себя с Козимо Медичи - основателем знаменитой флорентийской династии меценатов. Сын Кузьмы Мухина Игнатий женился по любви на дочке аптекаря. Молодой супруги не стало в 1891 году, когда старшей дочери Маше шел пятый год, а младшая Вера была совсем маленькой. В 1904 году девочки потеряли отца, и сирот приняли в свой дом родственники из Курска.

Спустя три года сестры переехали в Москву . Здесь Вера Мухина начала учиться рисунку и живописи. Это было время модных творческих объединений. Первым учителем Мухиной стал Константин Юон , член «Союза русских художников».

Вера Мухина. Фотография: domochag.net

Вера Мухина. Фотография: vishegorod.ru

Вера Мухина. Фотография: russkiymir.ru

«Порой думалось, что он учил совмещать несовместимое. С одной стороны, рациональное, чуть ли не арифметическое исчисление элементов рисунка и живописи, с другой - требование постоянной работы воображения. Однажды была задана композиция на тему «Сон». Мухина нарисовала заснувшего у ворот дворника. Константин Федорович недовольно поморщился: «Нет фантастики сна».

Искусствовед Ольга Воронова

В какой-то момент Вера Мухина поняла, что не хочет писать картины. В 1911 году она впервые попробовала работать с глиной в мастерской скульптора Нины Синицыной. И почти сразу загорелась идеей учиться скульптуре в Париже - художественной столице мира. Опекуны не пустили. Тогда в поисках нового опыта Мухина перешла в класс к авангардисту Илье Машкову, одному из основателей объединения «Бубновый валет».

В рождественские праздники 1912 года случилась беда. Катаясь с горки на санях в имении под Смоленском, юная художница врезалась в дерево. Веткой отрезало часть носа. Истекающую кровью девушку привезли в больницу - здесь ей сделали девять пластических операций. «Живут и хуже», - сказала Мухина, впервые сняв бинты.

Чтобы отвлечь ее, родственники разрешили поездку в Париж. Вера Мухина поселилась в пансионе и стала брать уроки у Эмиля Антуана Бурделя - известнейшего скульптора эпохи, ученика самого Родена. У Бурделя она научилась всем основам ремесла: «крепко схватывать форму», думать об объекте как о целом, но уметь выделять нужные детали.

Художник широкого профиля

«Рабочий и колхозница». Фотография: voschod.ru

«Рабочий и колхозница». Фотография: mos.ru

«Рабочий и колхозница». Фотография: dreamstime.com

Из Парижа Мухина с другими молодыми художниками отправилась в Италию - изучать искусство Возрождения. Заехала в Москву, планируя затем вернуться в Париж, но грянула Первая мировая война. Художница стала медсестрой в госпитале. В 1914 году она познакомилась с отбывавшим на фронт молодым доктором - Алексеем Замковым. Вскоре судьба свела их вновь. Замкова, умирающего от тифа, привезли в госпиталь, Мухина его выходила. Вскоре молодые люди поженились, у них родился сын Всеволод.

В 1916 году художница стала сотрудничать с Камерным театром Александра Таирова . Сперва лепила скульптурные части декораций к спектаклю «Фамира-кифарэд», затем взялась за моделирование сценических костюмов. В 1920-е годы Вера Мухина работала с Надеждой Ламановой - звездой русской моды, которая прежде одевала царскую семью, а теперь шила наряды для советских женщин. В 1925 году Ламанова и Мухина издали альбом моделей «Искусство в быту». В тот же год их пригласили представлять холщовые и льняные платья с деревянными пуговицами на Всемирной выставке в Париже, где «крестьянская» коллекция получила Гран-при.

Как дизайнер Мухина оформляла советские павильоны на меховой и книжной международных выставках. Но не забывала и о скульптуре. В 1920-е годы она создала несколько известных работ: «Пламя революции», «Юлию», «Ветер». Особых восторгов удостоилась «Крестьянка» - «сделанная из чернозема» баба, «вросшая» ногами в землю, с мужскими руками (Мухина лепила их с рук своего мужа). В 1934 году «Крестьянку» экспонировали в Венеции, после чего продали в музей Триеста, а после Второй мировой войны скульптура попала в Ватикан. Для Третьяковской галереи - первого места хранения «Крестьянки» - отлили копию.

В это же время супруг Мухиной Алексей Замков создал первый промышленный гормональный препарат - «Гравидан». У врача появились завистники и противники, началась травля. Весной 1930 года Мухина, Замков и их сын были задержаны при попытке выехать из Советского Союза. Этот факт был обнародован лишь в 2000-е годы, когда в руки журналистов попал донос бывшего коллеги Замкова. За доктора вступились высокопоставленные пациенты и друзья, среди которых были Буденный и Горький . Замкова «всего лишь» выслали на три года в Воронеж. Мухина отправилась в ссылку вместе с мужем, хотя ей было позволено остаться в столице. В Москву супруги вернулись досрочно - в 1932 году.

«Не бойтесь рисковать в искусстве»

В 1937 году Вера Мухина выиграла конкурс на скульптуру для павильона, который планировалось построить на Всемирной выставке в Париже. Первоначальная идея принадлежала архитектору Борису Иофану , проектировавшему советский павильон:

«Советский Союз - государство рабочих и крестьян, на этом основан герб. Павильон должна была завершать двухфигурная скульптурная группа: рабочий и крестьянка, скрестившие серп и молот, - меня всю жизнь увлекала проблема синтеза архитектуры и скульптуры».

Мухина предложила решение в античном духе: обнаженные фигуры, устремленные ввысь. Рабочего и колхозницу приказали «одеть». Но главные идеи автора - много воздуха между фигурами, чтобы создать легкость, и развевающийся шарф, подчеркивающий динамичность, - остались без изменений. Однако согласования заняли много времени. В итоге первую в СССР статую из стальных пластин создавали в авральном режиме всего за три недели. Мухина лепила уменьшенный макет частями и тут же передавала для увеличения в Институт машиностроения (ЦНИИМАШ). Здесь фрагменты скульптуры вырезали из дерева. Затем рабочие забирались внутрь деталей и обстукивали их, подложив лист металла толщиной всего 0,5 миллиметра. Когда деревянное «корыто» разбивали, получался фрагмент из стали. После сборки «Рабочего и колхозницу» разрезали и, погрузив в вагоны, отправили в Париж. Там - тоже в спешке - 24-метровую статую вновь собрали и водрузили на постамент высотой 34 метра. Пресса наперебой публиковала снимки расположенных друг напротив друга советского и германского павильонов. Сегодня эти фотографии кажутся символичными.

ВДНХ). Постамент - «пенек», как его называла Мухина, - сделали высотой чуть более 10 метров. Из-за этого исчезло ощущение полета. Лишь в 2009 году после реконструкции «Рабочего и колхозницу» установили на специально возведенный павильон, похожий на павильон Иофана.

В 1942 году от инфаркта умер Алексей Замков, которого с конца 1930-х обвиняли в знахарстве и ненаучных методах лечения. В это же время не стало лучшей подруги Мухиной - Надежды Ламановой. Спасала работа и новое творческое увлечение - стекло. С 1940 года скульптор сотрудничала с экспериментальным цехом при зеркальной фабрике в Ленинграде. По ее эскизам и ею же придуманным методикам лучшие стеклодувы создавали вазы, статуэтки и даже скульптурные портреты. Мухина разработала дизайн полулитровой пивной кружки для советского общепита. Легенда приписывает ей и авторство созданного для первых посудомоечных машин граненого стакана.

В 1941–1952 годах Мухина пять раз становилась лауреатом Сталинской премии. Одной из последних ее работ был памятник Чайковскому перед зданием Московской консерватории. Установили его уже после смерти скульптора. Веры Мухиной не стало 6 октября 1953 года. После ее смерти министру Вячеславу Молотову было передано письмо, в котором Мухина просила:

«Не забывайте изобразительное искусство, оно может дать народу не меньше, чем кино или литература. Не бойтесь рисковать в искусстве: без непрерывных, часто ошибочных поисков у нас не вырастет свое новое советское искусство».

Джанджугазова Е.А.

…Безусловная искренность и максимум совершенства

Вера Мухина – единственная женщина скульптор в истории русского монументального искусства, выдающийся мастер, обладающий идеальным чувством гармонии, отточенным мастерством и удивительно тонким ощущением пространства. Талант Мухиной воистину многолик, ей подчинились практически все жанры пластического искусства от грандиозной монументальной скульптуры «Рабочего и колхозницы» до миниатюрных декоративных статуй и скульптурных групп, эскизов для театральных постановок и художественного стекла.

«Первая дама советской скульптуры» соединила в своем творчестве, казалось бы, не соединимое — «мужское» и «женское» начало! Головокружительные масштабы, мощь, экспрессия, напор и необыкновенная пластика фигур, сочетающаяся с точностью силуэтов, подчеркнутых мягкой гибкостью линий, дающих необыкновенно выразительную статику и динамику скульптурных композиций.

Талант Веры Мухиной вырос и окреп в сложные и противоречивые годы ХХ столетия. Ее творчество искренне и потому совершенно, главная работа ее жизни – монумент «Рабочий и колхозница» бросил вызов нацистской идеологии расизма и ненависти, став настоящим символом русского-советского искусства, всегда олицетворявшего идеи мира и добра. Как скульптор Мухина выбрала самую сложную стезю монументалиста, работая наравне с маститыми мастерами-мужчинами И. Шадром, М. Манизером, Б. Иофаном, В.Андреевым она никогда не меняла вектор своего творческого развития под влиянием признанных авторитетов.

Гражданственность искусства перекидывающего мост от идеала к жизни, объединяющая истину и красоту стала осознанной программой всех ее помыслов до самого конца жизни. Творческий успех и исключительные достижения этой замечательной женщины во многом были определены ее личной судьбой, в которой было, пожалуй, все…

И великая любовь, семейное счастье и семейная трагедия, радость творчества и тяжелый изнуряющий труд, триумфальные победы и долгий период полузабвения…

Страницы жизни

Вера Игнатьевна Мухина родилась в Латвии в семье русской купеческой семье 1 июля 1889года. Семейство Мухиных отличалось не только купеческой хваткой, но и любовью к искусству. Ворочая большими деньгами, они о них почти не говорили, но зато ожесточенно спорили о театре, музыке, живописи и скульптуре. Меценатствовали и щедро поощряли молодые таланты. Так Игнатий Кузьмич Мухин – отец Веры, сам уже почти разорившийся купил морской пейзаж у умирающего от чахотки художника Алисова. Он вообще делал добро много и негромко, как и его отец – дед Веры, Кузьма Игнатьевич, который очень хотел походить на Козимо Медичи.1

К несчастью родители Веры Мухиной рано умерли и она вместе со старшей сестрой осталась на попечении богатых родственников. Так с 1903 года сестры Мухины стали жить у дяди в Курске и Москве. Вера отлично училась, играла на фортепиано, рисовала, писала стихи, путешествовала по Европе, была большой модницей и обожала балы. Но где-то глубоко в сознании уже зародилась настойчивая мысль о скульптуре, а обучение заграницей стало ее мечтой. Однако об этом родственники даже не хотели слышать. Не женское это дело, рассуждали практичные купцы, учиться молодой девице в дали от родных у какого-то Бурделя.2

Однако судьба распорядилась иначе…проводя Рождественские праздники у родни в Смоленском имении Вера, катаясь с горки получила тяжелое увечье лица. Боль, страх, десятки операций в миг превратили веселую барышню в задерганное и убитое горем существо. И только тогда родные решились отправить Веру в Париж на лечение и отдых. Французские хирурги сделали несколько операций и действительно восстановили девушке лицо, но оно стало совсем другим. Новое лицо Веры Мухиной было по мужски большим, грубоватым и очень волевым, что отразилось на ее характере и увлечениях. О балах, флирте и замужестве Вера решила забыть. Кто же полюбит такую? И вопрос выбора занятия между живописью и ваянием был решен в пользу второго. Заниматься Вера начала в мастерской Бурделя, работая как каторжная, она очень быстро обогнала всех, став самой лучшей. Трагический поворот судьбы навсегда определил ее жизненный путь и всю ее творческую программу. Трудно сказать смогла бы из избалованной купеческой дочери получиться женщина необыкновенная — великий мастер монументальной скульптуры, если даже слово «скульптор» подразумевается только в мужском роде.

Однако впереди был ХХ век – век удивительных скоростей и индустриальной революции, эпоха героическая и жестокая, поставившая женщину рядом с мужчиной везде: за штурвалом самолета, на капитанском мостике корабля, в кабине высотного крана или трактора. Став равными, но не одинаковыми мужчина и женщина в двадцатом столетии продолжили мучительный поиск гармонии в новой индустриальной реальности. И именно этот идеал поиска гармонии «мужского» и «женского» начала создала в своем творчестве Вера Мухина. Ее мужское лицо придавало творчеству необыкновенную силу, мужество и мощь, а женское сердце дарило мягкую пластику, филигранную точность и самозабвенную любовь.

В любви и материнстве Вера Игнатьевна вопреки всему была очень счастлива и, несмотря на тяжелую болезнь сына и трудную судьбу мужа – знаменитого московского врача Алексея Замкова, ее женская судьба была бурной и полной как большая река.

Разные грани таланта: крестьянка и балерина

Как всякий талантливый человек Вера Мухина всегда искала и находила разные средства самовыражения. Новые формы их динамическая острота занимали ее творческое воображение. Как изобразить объем, его разные динамические формы, как приблизить воображаемые линии к конкретной натуре, вот о чем думала Мухина, создавая свою первую знаменитую скульптуру крестьянки. В ней Мухина впервые показала красоту и мощь женского тела. Ее героиня не воздушное изваяние, а образ женщины-труженицы, но это не безобразная рыхлая глыба, а упругая, цельная и гармоничная фигура не лишенной живой женской грации.

«Моя «Баба», – сказала Мухина, — твердо стоит на земле, незыблемо, как вколочена в нее. Я делала ее без натуры, из головы. Работая все лето, с утра до вечера».

«Крестьянка» Мухиной сразу привлекла самое пристальное внимание, но мнения разделились. Кто-то восторгался, а кто-то недоуменно пожимал плечами, но итоги выставки советской скульптуры, приуроченной к первому десятилетнему юбилею Октября, показали абсолютный успех этой неординарной работы — «Крестьянку» взяли в Третьяковскую галерею.

Позднее в 1934 году «Крестьянка» экспонировалась на XIX Международной выставке в Венеции и ее первый бронзовый отлив перешел в собственность Ватиканского музея в Риме. Узнав об этом, Вера Игнатьевна очень удивилась, что ее грубоватая и кажется вытесанная топором, но полная достоинства и спокойствия русская баба заняла место в знаменитом музее.

Следует отметить, что в это время складывается индивидуальная художественная манера Мухиной, отличительными чертами которой становится монументальность форм, акцентированная архитектоника скульптуры и сила пластического художественного образа. Этот фирменный мухинский стиль в конце двадцатых годов выдвигает ее в авангардную группу художников-монументалистов, которые занимаются разработкой дизайна советских выставок в разных странах Европы.

Cкульптура «Крестьянка» работы Мухиной В.И. (отлив, бронза, 1927г.)

Эскизы «Крестьянка» работы Мухиной В.И. (отлив, бронза, 1927г.)

Работая над скульптурой, Вера Мухина пришла к выводу, что для нее в каждом образе важно обобщение. Крепко сбитая, несколько утяжеленная «Крестьянка» была такой, каким был художественный идеал тех лет. Позже побывав в Европе под воздействием изящных работ стеклодувов из Мурано, Мухина создает новый женский образ – сидящую в музыкальной позе балерину. Мухина лепила этот образ со своей знакомой актрисы. Скульптурку она сначала переводит в мрамор, потом фаянс, а затем только в 1947 году в стекло. Разные художественные образы и разные материалы способствовали смене эстетических идеалов скульптора, делая ее творчество разносторонним.

В 1940-х годах Мухина увлеченно занимается дизайном, работает как театральный художник, придумывает ставшими культовыми граненые стаканы. Ее особенно привлекают люди высокоталантливые и творческие, среди них особое место занимают прославленные балерины – Галина Уланова и Марина Семенова. Увлечение балетом раскрывает новые грани в творчестве Мухиной, с одинаковой силой выразительности она раскрывает пластические образы таких разных русских женщин – простую крестьянку и знаменитую балерину – звезду русского балета Галину Уланову.

Творческое вдохновение, запечатленное в бронзе

Самым романтичным и вдохновенным среди всех работ Веры Мухиной стал памятник Петру Ильичу Чайковскому, стоящий во дворе Московской консерватории на Большой Никитской улице. Скульптурная композиция расположена у главного фасада консерватории и является доминантой всего архитектурного комплекса.
Эту работу отличает оригинальность, великий музыкант изображен в момент творческого вдохновения, правда собратья по цеху критиковали Мухину за напряженную позу Чайковского и некоторую перегруженность деталями, но в целом композиционное решение памятника, как и само место, выбраны весьма удачно. Кажется, что Петр Ильич прислушивается к музыке, льющейся из консерваторских окон, и непроизвольно дирижирует в такт.

Памятник композитору у стен Московской консерватории – одна из самых популярных достопримечательностей столицы. Особенную популярность он приобрел у студентов консерватории в буквальном смысле разобравших его на части. Перед реставрацией в 2007 году в его ажурной решетке отсутствовало 50 нотных знаков, по поверью обладание нотой принесет удачу в музыкальном творчестве. Исчез даже бронзовый карандаш из рук композитора, но пока равновеликой фигуры в музыкальном мире не появилось.

Триумф

Но настоящим апогеем творчества Мухиной стала работа по оформлению советского павильона на всемирной выставке в Париже. Скульптурная композиция «Рабочий и колхозница» потрясла Европу и была призвана шедевром искусства ХХ века. Не каждому творцу удается получить всеобщее признание и пережить такой грандиозный успех, но главное донести до зрителя идею работы так, чтобы он понял ее. Вера Игнатьевна смогла убедиться, что не только декоративная привлекательность взволновала людей, они остро ощутили само идейное содержание скульптуры, отразившей динамизм великой индустриальной эпохи. «Впечатление, произведенное этой работой в Париже, дало мне все, что может пожелать художник» — эти слова написала Вера Мухина, подводя итог самому счастливому году своего творчества.
Талант Мухиной огромный и многоплановый, к сожалению, не был в полной мере востребованным. Много задумок ей так и не удалось реализовать. Символично, что самой любимой из всех нереализованных работ стал памятник «Икар», который делался для пантеона погибших летчиков. В 1944 году его пробный вариант был выставлен на так называемой выставке шести, где был трагически утерян. Но, несмотря на несбывшиеся надежды творчество Веры Мухиной такое сильное, стремительное и необыкновенно цельное подняло мировое монументальное искусство на огромную высоту подобно древнему «Икару» впервые познавшего радость покорения неба.

Литература

1. ​ Воронова О.П. Вера Игнатьевна Мухина. М., «Искусство», 1976.
2. Суздалев П.К. Вера Игнатьевна Мухина. М., «Искусство», 1981.
3. Башинская И.А. Вера Игнатьевна Мухина (19989-1953). Ленинград. «Художник РСФСР», 1987.
4. http://progulkipomoskve.ru/publ/monument/pamjatnik_chajkovskomu_u_moskovskoj_konservatorii_na_bolshoj_nikitskoj_ulice/43-1-0-1182
5. http://rus.ruvr.ru/2012_10_17/Neizvestnaja-Vera-Muhina/ http://smartnews.ru/articles/11699.html#ixzz2kExJvlwA

1 Флорентийский политический деятель, купец и банкир, владелец крупнейшего в Европе состояния.
2 Антуан Бурдель – знаменитый французский скульптор.

Вера Мухина родилась 1 июля 1889 года в Риге в купеческой семье. В детстве жила в Феодосии (1892-1904 гг.), куда ее привез отец после смерти матери.

Переехав в Москву, Вера Мухина училась в частной художественной студии Константина Юона и Ивана Дудина (1908-1911 г.), работала в скульптурной мастерской Нины Синициной (1911 г.). Затем перешла в студию живописца Ильи Машкова, одного из лидеров группы художников-новаторов "Бубновый валет".

Продолжила образование в Париже в частной студии Ф. Коларосси (1912-1914 гг.). Также посещала академию Гранд-Шомьер (Acadmie de la Grande Chaumire), где училась у известного французского скульптора-монументалиста Эмиля-Антуана Бурделя. Одновременно в Академии изящных искусств слушала курс анатомии. В 1914 году совершила поездку по Италии, где изучала искусство эпохи Ренессанса.

В 1915-1917 годах, во время Первой мировой войны, была сестрой милосердия в госпитале в Москве. Одновременно, с 1916 года работала помощником художника-постановщика Александры Экстер в Камерном Театре под руководством Александра Таирова.

После Октябрьской революции в стране был принят план так называемой "монументальной пропаганды", в рамках которого скульпторы получали от государства заказы на городские монументы. Вера Мухина в 1918 году выполнила проект памятника Новикову - русскому общественному деятелю XVIII века, который был одобрен Наркомпросом. Однако выполненный из глины макет, который хранился в неотапливаемой мастерской, растрескался от холода.

В 1919 году вступила в объединение "Монолит". В 1924 году стала членом объединения "4 искусства", а в 1926 году - Общества русских скульпторов.

В 1923 году участвовала в оформлении павильона газеты "Известия" для первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в Москве.

В 1926-27 годах преподавала в классе лепки Художественно-промышленного техникума при музее игрушки, с 1927 года по 1930 год - в Высшем художественно-техническом институте в Москве.

К концу 1920-х годов были созданы станковые скульптуры "Юлия", "Ветер", "Крестьянка". В 1927 году "Крестьянка" на выставке к 10-летию Октября была удостоена первой премии. В 1934 году скульптура экспонировалась на Международной выставке в Венеции, после чего была куплена музеем Триеста (Италия). После второй мировой войны перешла в собственность музея Ватикана в Риме. Бронзовой отлив скульптуры был установлен в Третьяковской галерее.

В 1937 году на Всемирной выставке в Париже за композицию "Рабочий и колхозница" Вера Мухина была награждена золотой медалью Гран-при. Скульптура венчала советский павильон, спроектированный архитектором Борисом Иофаном. В 1939 году монумент был установлен в Москве недалеко от северного входа на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (ныне ВДНХ). С 1947 года скульптура является эмблемой киностудии "Мосфильм".

С 1938 года по 1939 год художница работала над скульптурами для Москворецкого моста архитектора Алексея Щусева. Однако эскизы остались не воплощенными. Только одна из композиций - "Хлеб" - была исполнена автором в большом размере для выставки "Пищевая индустрия" в 1939 году.

В 1942 году ей было присвоено звание "Заслуженный деятель искусств РСФСР", в 1943 году - Народный художник СССР.

В годы Отечественной войны Мухина создала портреты полковника Хижняка, полковника Юсупова, скульптуру "Партизанка" (1942), а также ряд скульптурных портретов гражданских лиц: русской балерины Галины Улановой (1941), хирурга Николая Бурденко (1942-43), кораблестроителя Алексея Крылова (1945).

С 1947 года Вера Мухина являлась действительным членом Академии Художеств СССР, членом президиума академии.

Среди известных работ Веры Мухиной скульптуры "Революция", "Юлия", "Наука" (установлена у здания МГУ), "Земля" и "Вода" (в Лужниках), памятники писателю Максиму Горькому, композитору Петру Чайковскому (установлен у Московской консерватории) и многие другие. Художница участвовала в оформлении станции Московского метро "Семеновская" (открыта в 1944 г.), занималась промышленной графикой, проектированием одежды, оформительской работой.

Вера Игнатьевна Мухина - лауреат пяти Сталинских премий (1941, 1943, 1946, 1951, 1952), награждена орденами Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", "За гражданские заслуги".

Имя скульптора было присвоено Ленинградскому высшему художественно-промышленному училищу. В Москве, в районе Ново-Переделкино, в ее честь названа улица.