Еще парадоксальнее образ автора в литературе переживается в произведениях драматургического рода. В принципе, художественный мир пьесы не предполагает его прямого присутствия. В перечне действующих (как бы самостоятельно) лиц автор обыкновенно не значится. Если же драматург позволит себе нарушить эту традиционную условность, например, тот же Блок в своем «Балаганчике», мы будем иметь дело с демонстративным нарушением родовых границ, устранением рампы, диверсией против специфики драматургии. Эксперименты такого рода успеха не имели и лишь подтверждали правило: образ автора в пьесе - величина отрицательная, значимо отсутствующая: он проявляет себя до тех пор, пока произведение не завершено и не обнародовано в виде текста или спектакля. Его косвенное, "предварительное" присутствие проявляется только в ремарках, предисловиях, рекомендациях режиссеру, декоратору и актерам (Гоголь в «Ревизоре»).

Наконец, уникальным сплавом коллективного лирического героя с образом деперсонифицированного автора представляется античный хор - органический компонент древнегреческой трагедии и комедии. Чаще всего, конечно, он не был примитивным рупором автора, а искусно возводил его мнение в ранг «мнения народного». Модернизированные модификации этого приема практиковались в драматургии нового времени («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского и «Иркутская история» Н. Арбузова). Кстати, безмолвствующая народная масса в «Ричарде III» У. Шекспира и «Борисе Годунове» Пушкина - это парадоксально молчащий хор, выражающий «глас народный» как «глас Божий». Это грозное безмолвие, уходящее своими корнями к приему «трагического молчания»

Понятие «хронотоп». Типы хронотопа

Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе.

Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение.

Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, мы будем называть хронотопом (что значит в дословном переводе - «времяпространство»)

Типы хронотопов:

Аванюрно-бытовой хронотоп.

Характеризуется авантюрным временем, которое слагается из ряда коротких отрезков, соответствующих отдельным авантюрам; внутри каждой такой авантюры время организовано внешне - технически: важно успеть убежать, успеть догнать, опередить, быть или не быть как раз в данный момент в определенном месте, встретиться или не встретиться и т.п. В пределах отдельной авантюры на счету дни, ночи, часы, даже минуты и секунды, как во всякой борьбе и во всяком активном внешнем предприятии. Эти временные отрезки вводятся и пересекаются специфическими«вдруг» и «как раз». Случайность (Все моменты бесконечного авантюрного времени управляются одной силой - случаем.Ведь все это время, как мы видим, слагается из случайных одновременностей и случайных разновременностей. Авантюрное «время случая» есть специфическое время вмешательства иррациональных сил в человеческую жизнь,вмешательство судьбы, богов, демонов, магов-волшебников.

Биографический и автобиографический хронотоп.

В основе этих античных форм лежит новый тип биографического времени и новый специфически построенный образ человека, проходящего свой жизненный путь.

Типы автобиографий: Первый тип назовем условно - платоновским типом. В платоновской схеме имеется момент кризиса и перерождения.

Второй греческий тип - риторическая автобиография и биография.

В основе этого типа лежит «энкомион» - гражданская надгробная и поминальная речь, заменившая собою древнюю «заплачку» («тренос»).

Раблезианский хронотоп.

Человеческое тело изображается Рабле в нескольких аспектах. Прежде всего в анатомо-физиологическом ученом аспекте. Затем в шутовском циническом аспекте. Затем в аспекте фантастического гротескного аналогизирования (человек - микрокосм). И, наконец, в собственно фольклорном аспекте. Эти аспекты переплетаются друг с другом и лишь редко выступают в своем чистом виде.

Рыцарский хронотоп.

В этом чудесном мире совершаются подвиги, которыми прославляются сами герои и которыми они прославляют других (своего сюзерена, свою даму). Момент подвига резко отличает рыцарскую авантюру от греческой и приближает ее к эпической авантюре. Момент славы, прославления был также совершенно чужд греческому роману и также сближает рыцарский роман с эпосом. Указанными особенностями определяется также и своеобразный хронотоп этого романа - чудесный мир в авантюрном времени.

Идиллический хронотоп.

В особом отношении времени к пространству в идиллии: органическая прикрепленность, приращенность жизни и ее событий к месту - к родной стране со всеми ее уголками, к родным горам, родному долу, родным полям, реке и лесу, к родному дому. Идиллическая жизнь и ее события неотделимы от этого конкретного пространственного уголка, где жили отцы и деды, будут жить дети и внуки. Пространственный мирок этот ограничен и довлеет себе, не связан существенно с другими местами, с остальным миром. Другая особенность идиллии - строгая ограниченность ее только основными немногочисленными реальностями жизни. Любовь, рождение, смерть, брак, труд, еда и питье, возрасты - вот эти основные реальности идиллической жизни.

Функции хронотопа:

· Определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности;

· Организует пространство произведения, водит в него читателей;

· Может соотносить разное пространство и время;

· Может выстраивать цепочку ассоциаций в сознании читателя и на этой основе связывать произведения с представлением о мире и расширять эти представления.

Кроме этого, и время и пространство выделяют конкретное и абстрактное. Если абстрактно время, то абстрактно и пространство, и наоборот.

Виды частных хронотопов по Бахтину:

· хронотоп дороги - строится на мотиве случайной встречи. Появление этого мотива в тексте может стать причиной завязки. Открытое пространство.

· хронотоп частного салона - неслучайная встреча. Закрытое пространство.

· хронотоп замка (в русской литературе его нет). Доминирование исторического, родового прошлого. Ограниченное пространство.

· хронотоп провинциального городка - бессобытийное время, пространство замкнутое, самодостаточное, живущее своей жизнью. Время циклическое, но не сокральное.

· хронотип порога (кризисного сознания, перелома). Нет биографии как таковой, только мгновения.

Пространство и время в литературном произведении. Виды художественного времени и пространства. Понятие хронотопа. Функции и виды хронотопов.

Худ лит-ра (в этом отношении ей подобны театр и кино) воспроизводит жизненные процессы, протекающие во времени, т. е. человеческую жизнь, связанную с цепью переживаний, мыслей, намерений, поступков, событий.

Впервые «пространство и время» со смыслом художественного произведения связал Аристотель. Потом представления об этих категориях выполнялись: Лихачевым, Бахтиным. Благодаря их работами, «пространство и время», утвердилось в качестве основопологания литературоведческих категорий. В любом худ. произведении, неизбежно отражено реальное время и пространство. Вследствие чего, в произведении складывается целая система пространственно-временных отношений.

Художественное время и художественное пространство – это характер художественного образа, которые обеспечивает целостное восприятие художественной действительности и организует композиционное произведение.

Художественное время и пространство символично. Основные пространственные символы : дом (образ замкнутого пространства), простор (образ открытого пространства), порог, окно, дверь (граница). В современной литературе: вокзал, аэропорт (места решающих встреч).

Художественное пространство может быть: точечным, объемным.

Художественное пространство романов Достоевского – это сценическая площадка. Время в его романах движется очень быстро а у Чехова время остановилось.

Известный физиолог Ухтомский объединил два греческих слова: хронос – время, топос – место в понятие хронотоп – пространственно-временной комплекс.

М.М. Бахтин в работе “Формы времени и хронотопа” в романе исследует хронотоп в романах разных эпох начиная с античности. Он показал, что хронотопы разных авторов и разных эпох отличаются друг от друга.

Бахтин : термин «хронотоп ». Для него это две нерасчлененные вещи, синтез, единство.

Хронотоп – существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе или в литературном произведении.

По Бахтину хронотоп - в первую очередь принадлежность романа. Он имеет сюжетное значение. Структура пространства строится на оппозиции : верх-низ, небо-земля, земля-подземное царство, север- юг, лево-право, замкнутое-открытое.

Структура времени : день-ночь, весна-осень, свет-мрак и др.

Функции хронотопа:

Определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности;

Организует пространство произведения, водит в него читателей;

Может соотносить разное пространство и время;

Может выстраивать цепочку ассоциаций в сознании читателя и на этой основе связывать произведения с представлением о мире и расширять эти представления.

Кроме этого, и время и пространство выделяют конкретное и абстрактное. Если абстрактно время, то абстрактно и пространство, и наоборот.

Виды частных хронотопов по Бахтину:

хронотоп дороги - строится на мотиве случайной встречи. Появление этого мотива в тексте может стать причиной завязки. Открытое пространство.

хронотоп частного салона - неслучайная встреча. Закрытое пространство.

хронотоп замка (в русской литературе его нет). Доминирование исторического, родового прошлого. Ограниченное пространство.

хронотоп провинциального городка - бессобытийное время, пространство замкнутое, самодостаточное, живущее своей жизнью. Время циклическое, но не сокральное.

хронотип порога (кризисного сознания, перелома). Нет биографии как таковой, только мгновения.

Крупный хронотоп:

Фольклорный (идиллический). Основывается на законе инверсии.

Тенденции современного хронотопа:

мифологизация и символизация

удвоение

обращение к памяти персонажа

усиление значения монтажа

время само становится героем повествования

время и пространство - неотъемлимые координаты мира.

Хронотоп - это культурно обработанная устойчивая позиция, из которой или сквозь которую человек осваивает пространство топографически объемного мира, у М. М Бахтина - художественного пространства произведения. Введенное М. М. Бахтиным понятие хронотопа соединяет воедино пространство и время, что дает неожидан­ный поворот теме художественного пространства и раскрывает широкое поле для дальнейших исследований.

Хронотоп принципиально не может быть единым и единственным (т.е. монологическим): многомерность художественного пространства ускользает от статичного взгляда, фиксирующего какую-либо одну, застывшую и абсолютизированную его сторону.

Представления о пространстве лежат в основе культуры, поэтому идея художе­ственного пространства является фундаментальной для искус­ства любой культуры. Художественное пространство можно охарактеризовать как свойственную произведению искусства глубинную связь его со­держательных частей, придающую произведению особое внут­реннее единство и наделяющую его в конечном счете характе­ром эстетического явления. Художественное пространство является неотъемлемым свойством любого произведения искус­ства, включая музыку, литературу и др. В отличие от компози­ции, представляющей собой значимое соотношение частей ху­дожественного произведения, такое пространство означает как связь всех элементов произведения в некое внутреннее, ни на что другое не похожее единство, так и придание этому единству осо­бого, ни к чему иному не редуцируемого качества.

Рельефной иллюстрацией к идее хронотопа является описанная Бахтиным в архивных материалах разница художественных методов Рабле и Шекспира: у первого смещается сама ценностная вертикаль (ее «верх» и «низ») перед статичным «взглядом» коалиционных автора и героя, у Шекспира - «те же качели», но смещается не сама схема, а управляемое автором с помощью смены хронотопов движение взгляда читателя по устойчивой топографической схеме: в ее верх - в ее низ, в на­чало - в конец и т.д . Полифонический прием, отражая многомерность мира, как бы воспроизводит эту многомерность во внутреннем мире читателя и создает тот эффект, который был назван Бахтиным «расширением сознания».

Понятие хронотопа Бахтин определяет как существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, худо­жественно освоенных в литературе. «В литературно-художествен­ном хронотопе имеет место слияние пространственных и времен­ных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется вре­менем» . Хронотоп - формально-содержательная категория ли­тературы. Вместе с тем Бахтин упоминает и более широкое по­нятие «художественного хронотопа», представляющего собой пересечение в произведении искусства рядов времени и про­странства и выражающего неразрывность времени и простран­ства, истолкование времени как четвертого измерения простран­ства.

Бахтин замечает, что термин «хронотоп», введенный и обо­снованный в теории относительности Эйнштейна и широко употребляемый в математическом естествознании, переносит­ся в литературоведение «почти как метафора (почти, но не со­всем)» .

Бахтин переносит термин «хронотоп» из ма­тематического естествознания в литературоведение и даже свя­зывает свое «времяпространство» с общей теорией относитель­ности Эйнштейна. Это замечание нуждается, как кажется, в уточнении. Термин «хронотоп» действительно употреблялся в 20-е гг. прошлого века в физике и мог быть использован по ана­логии также в литературоведении. Но сама идея неразрывности пространства и времени, которую призван обозначать данный термин, сложилась в самой эстетике, причем намного раньше теории Эйнштейна, связавшей воедино физическое время и фи­зическое пространство и сделавшей время четвертым измерени­ем пространства. Сам Бахтин упоминает, в частности, «Лаокоон» Г.Э. Лессинга, в котором впервые был раскрыт принцип хронотопичности художественно-литературного образа. Описа­ние статически-пространственного должно быть вовлечено во временной ряд изображаемых событий и самого рассказа-изоб­ражения. В знаменитом примере Лессинга красота Елены не опи­сывается статически Гомером, а показывается через ее воздей­ствие на троянских старцев, раскрывается в их движениях, поступках. Таким образом, понятие хронотопа постепенно складывалось в самом литературоведении, а не было механичес­ки перенесено в него из совершенно иной по своему характеру научной дисциплины.

Сложно заявлять, что понятие хронтопа применимо ко всем видам искусства? В духе Бахтина все искусства можно разделить в зависимос­ти от их отношения ко времени и пространству на временные (музыка), пространственные (живопись, скульптура) и простран­ственно-временные (литература, театр), изображающие про­странственно-чувственные явления в их движении и становле­нии. В случае временных и пространственных искусств понятие хронотопа, связывающего воедино время и пространство, если и применимо, то в весьма ограниченной мере. Музыка не разво­рачивается в пространстве, живопись и скульптура почти что одномоментны, поскольку очень сдержанно отражают движение и изменение. Понятие хронотопа во многом метафорично. Если использовать его применительно к музыке, живописи, скульп­туре и подобным им видам искусства, оно превращается в весь­ма расплывчатую метафору.

Коль скоро понятие хронотопа эффективно применимо толь­ко в случае пространственно-временных искусств, оно не явля­ется универсальным. При всей своей значимости оно оказыва­ется полезным лишь в случае искусств, имеющих сюжет, разворачивающийся как во времени, так и в пространстве.

В отличие от хронотопа понятие художественного простран­ства, выражающее взаимосвязь элементов произведения и созда ющее особое эстетическое их единство, универсально. Если ху­дожественное пространство понимается в широком смысле и не сводится к отображению размещенности предметов в реальном пространстве, можно говорить о художественном пространстве не только живописи и скульптуры, но и о художественном про­странстве литературы, театра, музыки и т. д.

В произведениях пространственно-временных искусств пространство, как оно представлено в хронотопах этих произ­ведений, и их художественное пространство не совпадают. Ле­стница, передняя, улица, площадь и т. д., являющиеся элемен­тами хронотопа классического реалистического романа («мелкими» хронотопами по Бахтину), не могут быть названы «элементами художественного пространства» такого романа. Характеризуя произведение как целое, художественное про­странство не разлагается на отдельные элементы, в нем не мо­гут быть выделены какие-то «мелкие» художественные про­странства.

Художественное пространство и хронотоп - понятия, схватывающие разные стороны произведения пространствен­но-временного искусства. Пространство хронотопа является отражением реального пространства, поставленного в связь со временем. Художественное пространство как внутреннее един­ство частей произведения, отводящее каждой части только ей присущее место и тем самым придающее целостность всему произведению, имеет дело не только с пространством, отра­женным в произведении, но и со временем, запечатленным в нем.

Применительно к про­изведениям пространственно-изобразительного искусства понятия художественного пространства и хронотопа близки по своему смыслу, если не тождественны. Можно поэтому сказать, что Бахтин был одним из тех авторов, которые внесли суще­ственный вклад в формирование понятия художественного про­странства.

Следует еще раз подчеркнуть, что в отличие от хронотопа, являющегося локальным понятием, применимым лишь в слу­чае пространственно-временных искусств, понятие художе­ственного пространства универсально и относится ко всем ви­дам искусства.

Разрабатывая понятие хронотопа, Бахтин вышел из области чистого литературоведения и вступил в сферу философии искусства. свою задачу видел имен­но в создании философии в собственном смысле слова, которая всецело сохраняя в себе стихию, воплотившуюся в русском «мыслительстве», в то же время стала бы последовательной и «завер­шенной».

Доля собственно философских текстов в наследии Бахтина незначительна. Своеобразие бахтинской мысли в том, что она постоянно соединяет философские идеи с собственно филоло­гическими изысканиями. Таковой была ситуация и с идеей хронотопа, родственной эстетическому понятию художественного пространства. Наиболее подробно о хронотопе Бахтин говорит в своей книге о творчестве Рабле и в статье, посвященной анализу хронотопов раннеевропейского романа.

По­скольку «хронотоп» относится к глубинным представлениям литературоведения, он в той или иной мере метафоричен, схва­тывает лишь отдельные аспекты символической многозначнос­ти мира. Идея пространственно-временного континуума фор­мулируется математически, но «наглядно представить себе такой четырехмерный мир действительно невозможно» . Хронотоп лежит в основе художественных образов произведения. Но и сам он является особого типа образом, можно сказать, праобразом.

Его своеобразие в том, что воспринимается он не непосредствен­но, а ассоциативно-интуитивно - из совокупности метафор и непосредственных зарисовок времени-пространства, содержа­щихся в произведении. В качестве «обычного» образа хронотоп должен воссоздаваться в сознании читателя, причем воссозда­ваться с помощью метафорических уподоблений .

В литературе ведущим началом в хронотопе является, указы­вает Бахтин, не пространство, а время.

В романах разных типов реальное историческое время отобра­жается по-разному. Например, в средневековом рыцарском ро­мане используется так называемое авантюрное время, распадаю­щееся на ряд отрезков-авантюр, внутри которых оно организовано абстрактно-технически, так что связь его с пространством также оказывается во многом техничной. Хронотоп такого романа - чу­десный мир в авантюрном времени. Каждая вещь этого мира имеет какие-нибудь чудесные свойства или просто заколдована. Само время тоже становится до некоторой степени чудесным. Появля­ется сказочный гиперболизм времени. Часы иногда растягивают­ся, а дни сжимаются до мгновения. Время можно даже заколдо­вать. На него оказывают воздействие сны и столь важные в средневековой литературе видения, аналогичные снам.

Субъективной игре со временем и нарушению элементарных временных соотношений и перспектив в хронотопе чудесного мира соответствует такая же субъективная игра с пространством, нарушение элементарных пространственных отношений и пер­спектив.

Бахтин говорит, что коль скоро серьезное изучение форм вре­мени и пространства в литературе и искусстве началось недавно, необходимо сосредоточить основное внимание на проблеме вре­мени и всего того, что имеет к ней непосредственное отноше­ние. Пространство раскрывает время, делает его зримым. Но само пространство делается осмысленным и измеримым только бла­годаря времени.

Эта идея о доминировании в хронотопе времени над про­странством кажется верной лишь применительно к литератур­ным хронотопам, но не к хронотопам других видов искусства. К тому же надо учитывать, что даже в хронотопах литературы вре­мя не всегда выступает в качестве ведущего начала. Бахтин сам приводит примеры романов, в которых хронотоп не является преимущественной материализацией времени в пространстве (некоторые романы Ф.М. Достоевского).

Хронотоп есть, по Бахтину, «определенная форма ощущения времени и определенное отношение его к пространственному миру» . Учитывая, что не во всяком даже литературном хронотопе время явно доминирует над пространством, более удачной представляется не противопоставляющая друг другу простран­ство и время общая характеристика хронотопа как способа свя­зи реального времени (истории) с реальным местоположением. Хронотоп выражает типичную для конкретной эпохи форму ощущения времени и пространства, взятых в их единстве.

В написанных в 1973 г. «Заключительных замечаниях» к сво­ей статье о хронотопах в литературе Бахтин выделяет, в частно­сти, хронотопы дороги, замка, гостиной-салона, провинциаль­ного городка, а также хронотопы лестницы, передней, коридора, улицы, площади. Трудно сказать, что в подобных хронотопах время очевидным образом превалирует над пространством и что последнее выступает всего лишь как способ зримого воплоще­ния времени.

Хронотопом определяется, согласно Бахтину, художествен­ное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности. В силу этого Хронотоп всегда вклю­чает в себя ценностный момент, выделить который можно, одна­ко, только в абстрактном анализе. «Все временно-пространствен­ные определения в искусстве и литературе неотделимы друг от друга и всегда эмоционально-ценностно окрашены... Искусство и литература пронизаны хронотопическими ценностями разных степеней и объемов. Каждый мотив, каждый выделимый момент художественного произведения является такой ценностью» .

Сосредоточивая свое внимание на больших типологически устойчивых хронотопах, определяющих важнейшие жанровые разновидности европейского романа на ранних этапах его раз­вития, Бахтин вместе с тем отмечает, что большие и существен­ные хронотопы могут включать в себя неограниченное количе­ство мелких хронотопов. «...Каждый мотив может иметь свой хронотоп» . Можно, таким образом, сказать, что большие хронотопы слагаются из составных элементов, являющихся «мел­кими» хронотопами. Помимо указывавшихся уже более элемен­тарных хронотопов дороги, замка, лестницы и т.д., Бахтин упоминает, в частности, хронотоп природы, семейно-идилличес-кий хронотоп, хронотоп трудовой идиллии и др. «В пределах од­ного произведения и в пределах творчества одного автора мы на­блюдаем множество хронотопов и сложные, специфические для данного произведения или автора взаимоотношения между ними, причем один из них является объемлющим, или доминан­тным... Хронотопы могут включаться друг в друга, сосущество­вать, переплетаться, сменяться, сопоставляться, противопостав­ляться или находиться в более сложных взаимоотношениях... Общий характер этих взаимоотношений является диалогическим (в широком понимании этого термина)» . Диалог хронотопов не может входить, однако, в изображаемую в произведении реаль­ность. Он вне ее, хотя и не вне произведения в целом. Диалог входит в мир автора, исполнителя и в мир слушателей и читате­лей, причем сами эти миры также хронотопичны.

Литературные хронотопы имеют прежде всего сюжетное зна­чение, являются организационными центрами основных описы­ваемых автором событий. «В хронотопе завязываются и развя­зываются сюжетные узлы. Можно прямо сказать, что им принадлежит основное сюжетообразующее значение» .

Несомненно также изобразительное значение хронотопов. Сюжетные события в хронотопе конкретизируются, время при­обретает чувственно-наглядный характер. Можно упомянуть со­бытие с точным указанием места и времени его свершения. Но чтобы событие стало образом, необходим хронотоп, дающий по­чву для его показа-изображения. Он особым образом сгущает и конкретизирует приметы времени - времени человеческой жиз­ни, исторического времени - на определенных участках простран­ства. Хронотоп служит преимущественной точкой для разверты­вания «сцен» в романе, в то время как другие «связующие» события, находящиеся вдали от хронотопа, даются в форме сухо­го осведомления и сообщения. «...Хронотоп как преимуществен­ная материализация времени в пространстве является центром изобразительной конкретизации, воплощения для всего романа. Все абстрактные элементы романа - философские и социальные обобщения, идеи, анализы причин и следствий и т. п. - тяготеют кхронотопу, через него наполняются плотью и кровью» .

Бахтин подчеркивает, что хронотопичен всякий художе­ственно-литературный образ. Существенно хронотопичен сам язык, являющийся исходным и неисчерпаемым материалом об­разов. Хронотопична внутренняя форма слова, т. е. тот опос­редствующий признак, с помощью которого первоначальные пространственные значения переносятся на временные отно­шения. Следует принимать во внимание также хронотопы ав­тора произведения и слушателя-читателя.

Границы хронотопического анализа, отмечает Бахтин, вы­ходят за пределы искусства и литературы. Во всякой области мышления, включая и науку, мы имеем дело со смысловыми мо­ментами, которые как таковые не поддаются временным и про­странственным определениям. Например, математические по­нятия, используемые для измерения пространственных и временных явлений, сами по себе не имеют пространственно-временных определений и являются только предметом нашего абстрактного мышления. Художественное мышление, как и аб­страктное научное мышление, также имеет дело со смыслами. Художественные смыслы тоже не поддаются пространственно-временным определениям. Но любые смыслы, чтобы войти в наш опыт (притом социальный опыт) должны принять какое-либо пространственно-временное выражение, т. е. принять знаковую форму, слышимую и видимую нами. Без такого пространствен­но-временного выражения невозможно и самое абстрактное мышление. «...Всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов» .

Особый интерес представляет данное Бахтиным описание хронотопов трех типов романа: средневекового рыцарского ро­мана; «Божественной комедии» Данте, предвещающей уже кри­зис средневековья; романа Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», знаменующего формирование мировоззрения новой историчес­кой эпохи, притом в прямой борьбе со старым средневековым мировоззрением.

В рыцарском романе герой и тот чудесный мир, в котором он действует, сделаны из одного куска, между ними нет расхожде­ния. Мир - это не национальная родина, он повсюду равно чу­жой. Герой переходит из страны в страну, совершает морские путешествия, но повсюду мир един, его наполняет одна и та же слава, одно и то же представление о подвиге и позоре. Авантюр­ное время рыцарского романа совершенно не совпадает с реаль­ным временем, дни не равны дням, а часы часам. Субъективная игра со временем, его эмоционально-лирические растяжения и сжатия, сказочные и сновиденческие его деформации доходят до того, что исчезают целые события как небывшие. Нарушению элементарных временных соотношений в рыцарском романе со­путствует субъективная игра с пространством. Имеет место не просто фольклорно-сказочная свобода человека в пространстве, а эмоционально-субъективное, отчасти символическое искаже­ние пространства.

Анализ средневековой живописи также показывает, что сво­бодное обращение средневекового художника с элементарными пространственными отношениями и перспективами подчиня­лось определенной системе и было направлено в конечном счете на представление незримого, нематериального небесного мира в зримых земных образах. Влияние средневековой потусторон­ней вертикали было настолько сильным, что весь пространствен­но-временной мир подвергался символическому переосмысле­нию.

Формообразующее устремление Данте также направлено на построение образа мира по чистой вертикали, замену всех вре­менно-исторических разделений и связей чисто смысловыми, вневременно-иерархическими разделениями и связями.

Данте дает изумительную пластическую картину мира, на­пряженно живущего и движущегося по вертикали вверх и вниз: девять кругов ада ниже земли, над ними семь кругов чистили­ща, над ними десять небес. Внизу - грубая материальность лю­дей и вещей, вверху - только свет и голос. Временная логика этого мира - чистая одновременность всего, сосуществование в вечности. Всё, что на земле разделено временем, в вечности сходится в чистой одновременности. Разделения «раньше» и «позже», вносимые временем, несущественны. Их нужно уб­рать. Чтобы понять мир, следует сопоставить всё в одном вре­мени и узреть мир как одномоментный. Только в чистой од­новременности или, что то же самое, во вневременности раскрывается истинный смысл существующего, ибо то, что разделяло их - время, лишено подлинной реальности и ос­мысливающей силы.

Вместе с тем у Данте, смутно чувствующего конец своей эпо­хи, образы людей, населяющие его вертикальный мир, глубоко историчны и несут на себе приметы своего времени. Образы и идеи наполнены мощным стремлением вырваться из вертикаль­ного мира и выйти на продуктивную историческую горизонталь, расположиться не по направлению вверх, а вперед. «Каждый об­раз полон исторической потенцией и потому всем существом своим тяготеет к участию в историческом событии во временно-историческом хронотопе» . Отсюда исключительная напряжен­ность мира Данте. Она создается борьбой живого исторического времени с вневременной потусторонней идеальностью; Верти­каль как бы сжимает в себе мощную рвущуюся вперед горизон­таль. Именно эта борьба и напряженность художественного ее разрешения делают произведение Данте исключительным по силе выражения его эпохи, точнее, рубежа двух эпох.

Необходимо отметить двойственную реальность средневеко­вого изображения, призванного, с одной стороны, отобразить «верх» средневековой вертикали в земных, вещных образах и на­бросить тем самым систему потусторонних связей на земную жизнь, а, с другой, не допустить чрезмерного «приземления» «верха», непосредственного отождествления его с земными объектами и их отношениями.

Творчество Рабле знаменовало начало разрушения средне­вековых романных хронотопов, отличавшихся не только недо­верием, но даже пренебрежением к земному пространству и вре­мени. Характерный для Рабле пафос реальных пространственных и временных далей и просторов был свойственен и другим вели­ким представителям эпохи Возрождения (Шекспир, Камоэнс, Сервантес).

Неоднократно возвращаясь к анализу романа Рабле « Гаргантюа и Пантагрюэль», Бахтин так описывает хронотоп данного романа, находящегося в резком противоречии с типичными хро-нотопами средневековых романов. В раблезианском хронотопе бросаются в глаза необычайные пространственно-временные просторы. Жизнь человека и все его действия связываются с про­странственно-временным миром, при этом устанавливается пря­мая пропорциональность качественных степеней («ценностей») предметов их пространственно-временным величинам (разме­рам). Всё ценное, всё качественно положительное должно реа­лизовать свое качественное значение в пространственно-времен­ной значительности, распространиться как можно дальше, существовать как можно дольше, и всё действительно позитив­ное неизбежно наделено и силой для такого пространственно-временного расширения. С другой стороны, всё качественно от­рицательное - маленькое, жалкое и бессильное - должно быть вовсе уничтожено, и оно не в состоянии противостоять своей гибели. Например, если жемчужины и драгоценные камни хо­роши, то их должно быть как можно больше, и они должны иметься повсюду; если какая-то обитель достойна похвалы, в ней имеется едва ли не десять тысяч уборных и в каждой из них ви­сит зеркало в раме из чистого золота, отделанной жемчугом. «...Всё доброе растет, растет во всех отношениях и во все сторо­ны, оно не может не расти, потому что рост принадлежит к са­мой природе его. Худое же, напротив, не растет, а вырождается, оскудевает и гибнет, но в этом процессе оно компенсирует свое реальное уменьшение лживой потусторонней идеальностью». В раблезианском хронотопе категория роста, притом реального пространственно-временного роста, - одна из самых фундамен­тальных категорий.

Этот подход к соотношению добра и его величины в про­странстве и времени прямо противоположен средневековому мировоззрению, согласно которому ценности враждебны про­странственно-временной реальности как суетному, бренному и греховному началу. Усматриваемые средневековьем связи вещей являются не реальными, а символическими, так что большое вполне может символизироваться малым, сильное - слабым и немощным, вечное - мигом.

Задача Рабле - очищение и восстановление реального мира и человека. Отсюда стремление освободить пространственно-временной мир от разлагающих его элементов потустороннего мировоззрения, от символического и иерархического осмысле­ния этого мира. Необходимо разрушить и перестроить ложную средневековую картину мира, для чего следует порвать все лож­ные иерархические связи между вещами и идеями, уничтожить разъединяющие идеальные прослойки между вещами и дать последним возможность вступить в свободные, присущие их природе сочетания. На основе нового соседства вещей должна раскрыться новая картина мира, проникнутая реальной внут­ренней необходимостью. У Рабле разрушение старой картины мира и построение новой неразрывно сплетены друг с другом.

Еще одна особенность раблезианского хронотопа - новое значение, новое место человеческой телесности в реальном про­странственно-временном мире. Человеческое тело становится конкретным измерителем мира, мерой его реальной весомости и ценности для человека. В соотнесении с конкретной челове­ческой телесностью и остальной мир приобретает новый смысл и конкретную реальность, вступает не в средневековую симво­лическую связь с человеком, а в материальный пространствен­но-временной контакт с ним.

Средневековая идеология воспринимала человеческое тело только под знаком тленности и преодоления. В реальной жиз­ненной практике господствовала грубая и грязная телесная раз­нузданность. В картине мира Рабле, полемически направляе­мой против средневекового мира, человеческая телесность (и окружающий мир в зоне контакта с этой телесностью) проти вопоставляется не только средневековой аскетической потус­торонней идеологии, но и средневековой разнузданной и гру­бой практике.

Средневековая целостность и закругленность мира, еще живая во времена Данте, постепенно разрушилась. Задачей Раб­ле было собрать распадающийся мир на новой, уже не религи­озной, а материальной основе. Историческая концепция сред­невековья (сотворение мира, грехопадение, первое пришествие, искупление, второе пришествие. Страшный суд) обесценила время и растворила его во вневременных категориях. Время сде­лалось началом только разрушающим, уничтожающим и ниче­го не созидающим. Рабле отыскивает новую форму времени и новое отношение времени к пространству. Он создает хронотоп, противопоставляющий эсхатологизму продуктивное твор­ческое время, измеряемое созиданием, ростом, а не разруше­нием. «Пространственно-временной мир Рабле - вновь открытый космос эпохи Возрождения. Это прежде всего геогра­фически отчетливый мир культуры и истории. Далее, это аст­рономически освещенная Вселенная. Человек может и должен завоевать весь этот пространственно-временной мир».

Сопоставление раблезианского хронотопа в описании Бах­тина с хронотопом рыцарского романа и хронотопом Данте по­зволяет яснее почувствовать своеобразие средневековых хронотопов и особенности той культуры, порождением которой они явились.

Время Достоевского, как и особенности категории пространства в его романах, объясняются полифоническим диалогом: «Событие взаимодействия полноправных и внутренне незавершенных сознаний требует иной художественной концепции времени и пространства, употребляя выражение самого Достоевского, «неэвклидовой» концепции», т.е. хронотопа. Категория пространства у Достоевского раскрыта Бахтиным на страницах, написанных не только уче­ным, но и художником: «Достоевский «перескакивает» через об­житое, устроенное и прочное, далекое от порога, внутреннее про­странство домов, квартир и комнат <...> Достоевский был менее всего усадебно-домашне-комнатно-квартирно-семейным писате­лем» .

Особенностью описания М. М. Бахтиным категорий простран­ства и времени, изучение которых в разных моделях мира стало позднее одним из основных направлений исследования вто­ричных моделирующих семиотических систем, является внедрение понятия «хронотоп». В своем докладе, прочитанном в 1938 году, свойства романа как жанра М. М. Бахтин в большей степени выводил из «переворота в иерар­хии времен», изменения «временной модели мира», ориентации на незавершенное настоящее. Рассмотрение здесь - в соответствии с разобранными выше идеями - является одно­временно семиотическим и аксиологическим, так как исследу­ются «ценностно-временные категории» , определя­ющие значимость одного времени по отношению к другому: ценность прошлого в эпосе противопоставляется ценности настоящего для романа. В терминах структурной лингвистики можно было бы говорить об изменении соотношения времен по маркированности (признаковости) - немаркированности.

Вос­создавая средневековую картину космоса, Бахтин приходил к выводу о том, что «для этой картины характерна определенная ценностная акцентировка пространства: пространственным ступеням, идущим снизу вверх, строго соответствовали ценностные ступени» . С этим связывается роль вертикали (там же): «Та конкретная и зримая модель мира, которая лежала в основе средневекового образного мышления, была существенно вертикальной» , что прослеживается не только в системе образов и метафор, но, например, и в образе пути в средневековых описаниях путешествий. К близким выводам пришел П. А. Флоренский, отмечавший, что «искусство христианское выдвинуло вертикаль и дало ей значительное преобладание над прочими координатами <.„> Средневековье увеличивает эту стилистическую особенность христианского искусства и дает вертикали полное преобладание, причем этот процесс наблюдается в западной средневековой фреске», <...> «важнейшую основу стилистического своеобразия и художественный дух века определяет выбор господствующей координаты» .

Подтверждением этой мысли служит проведенный М. М. Бахтиным анализ хронотопа романа переходного периода к эпохе Возрождения от иерархической вертикальной средневековой картины к горизонтали, где основным становилось движение во времени из прошлого в будущее.

Понятие «хронотоп» - это рационализированный терминологический эквивалент к понятию той «ценностной структуры», имманентное присутствие которой является характеристикой художественного произведения. Теперь уже можно с достаточной долей уверенности утверждать, что чистой «вертикали» и чистой «горизонтали», неприем­лемым из-за их однотонности, Бахтин противопоставлял «хронотоп», совмещающий обе координаты. Хронтоп создает особое «объемное» единство бахтинского мира, единство его ценностных и вре­менных измерений. И дело тут не в банальном постэйнштейновском образе вре­мени как четвертого измерения пространства; бахтинский хронотоп в ее ценностном единстве строится на скрещении двух принципиально различных направлений нравственных усилий субъекта: направления к «другому» (горизонталь, время-пространство, данность мира) и направления к «я» (вертикаль, «большое время», сфера «заданного»). Это придает произведению не просто физическую и не только смысловую, но художественную объемность.

1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истоической поэтике / В кн. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1976

2. Вахрушев В. С. Время и пространство как метафора в «Тропике рака» Г. Миллера (К проблеме хронотопа) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1992, №1, с. 35-39

3. Гоготишвили Л. А. Варианты и инварианты М. М. Бахтина. //Вопросы философии. 1992, №1, с. 132-133

4. Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина для современной семиотики. // Учен. зап. Тарту. Ун-та Вып. 308, Тарту, 1973

5. Исупов К. Т. От эстетики жизни к эстетике истории (традиции русской философии у М. М. Бахтина) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993, №2

6. М. М. Бахтин как философ. М, 1982

7. М. М. Бахтин: pro et contra. СПб, 2001

8. Флоренский П. А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. //Труды по знаковым системам. Т. 5

Там же, с. 307

Бахтин М. М. Собрание сочинений в 8 тт, т. 3, с. 228

Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истоической поэтике / В кн. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1976, с. 395

Там же, с. 436

Флоренский П. А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. //Труды по знаковым системам. Т. 5, с. 526

Литература, как и остальные виды искусства, призвана отражать окружающую действительность. В том числе и жизнь человека, его мысли, переживания, поступки и события. Категория пространства и времени при этом является неотъемлемым компонентом построения авторской картины мира.

История термина

Само понятие хронотоп происходит от древнегреческих «chronos» (время) и «topos» (место) и обозначает единение пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного смысла.

Впервые этот термин стал использовать психолог Ухтомский в связи со своими физиологическими исследованиями. Появление и широкое применение термина хронотоп во многом обусловлено естественнонаучными открытиями начала XX века, которые способствовали переосмыслению картины мира в целом. Распространение определения хронотоп в литературе - это заслуга известного русского ученого, философа, литературоведа, филолога и культуролога М. М. Бахтина.

Концепция хронотопа Бахтина

Основной работой М. М. Бахтина, посвященной категории времени и пространства, является «Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике», написанная в 1937-1938 гг. и изданная в 1975 г. Главной задачей для себя в этой работе автор видит исследование понятия хронотоп в рамках романа как жанра. В основу своего анализа Бахтин положил европейский и, в частности, античный роман. В своей работе автор показывает, что образы человека в литературе, помещенные в определенные пространственно-временные условия, способны приобретать историческое значение. Как отмечает Бахтин, хронотоп романа во многом определяет развитие действия и поведение персонажей. К тому же, по мнению Бахтина, хронотоп является определяющим показателем жанровой принадлежности произведения. Поэтому данному термину Бахтин отводит ключевую роль в понимании повествовательных форм и их развития.

Значение хронотопа

Время и пространство в литературном произведении - главные составляющие художественного образа, которые способствуют целостному восприятию художественной действительности и организуют композицию произведения. Стоит отметить, что при создании художественного произведения автор наделяет пространство и время в нем субъективными характеристиками, которые отражают авторское мировосприятие. Поэтому пространство и время одного художественного произведения никогда не будет похоже на пространство и время другого произведения, и тем более не будет похоже на реальные пространство и время. Таким образом, хронотоп в литературе - это взаимосвязь пространственно-временных отношений, освоенных в конкретном художественном произведении.

Функции хронотопа

Помимо жанрообразующей функции, которую отмечал Бахтин, хронотоп выполняет и главную сюжетообразующую функцию. Кроме этого, он является важнейшей формально-содержательной категорией произведения, т.е. закладывая основы художественных образов, хронотоп в литературе - это своего рода самостоятельный образ, который воспринимается на ассоциативно-интуитивном уровне. Организуя пространство произведения, хронотоп вводит в него читателя и при этом выстраивает в сознании читателя между художественным целым и окружающей действительностью.

Понятие хронотопа в современной науке

Так как хронотоп в литературе - это центральное и фундаментальное понятием, его изучению посвящены работы многих ученых как прошлого столетия, так и современности. В последнее время исследователи уделяют все больше внимания классификации хронотопов. Благодаря сближению в последние десятилетия естественных, социальных и гуманитарных наук существенно изменились подходы к изучению хронотопа. Все чаще используются междисциплинарные методы исследования, которые позволяют открывать новые грани художественного произведения и его автора.

Развитие семиотического и герменевтического анализа текста позволило увидеть, что хронотоп художественного произведения отражает в себе цветовую гамму и звуковую тональность изображаемой действительности, а также передает ритм действия и динамику развития событий. Эти методы помогают осмыслить художественные пространство и время как знаковую систему, содержащую в себе семантические коды (исторический, культурологический, религиозно-мифический, географический и др.). На основе современных исследований выделяют следующие формы хронотопа в литературе:

• циклический хронотоп;
• линейный хронотоп;
• хронотоп вечности;
• нелинейный хронотоп.

Следует отметить, что одни исследователи рассматривают отдельно категорию пространства и категорию времени, а другие рассматривают эти категории в неразрывной взаимосвязи, которая, в свою очередь, определяет особенности литературного произведения.

Таким образом, в свете современных исследований понятие хронотоп обретает все большее значение как наиболее конструктивно устойчивая и устоявшаяся категория литературного произведения.

ХРОНОТОП (с греч. χρόνος - время, τόπος - место) - понятие, введенное в сферу гуманитарных наук, эстетики и поэтики М. Бахтиным , обозначающее взаимосвязь художественных пространственных и временных характеристик историко-культурных, жанрово-стилевых общностей искусства или же отдельного произведения. Ученый подчеркивал формально-содержательный синтез категории X., с помощью которой фиксируется то, как приметы времени раскрываются в пространстве, а пространство измеряется временем, что определяет композицию, жанр и образно-смысловую, ценностно-эстетическую наполненность художественных феноменов. В одних видах искусства ведущим является время, в других - пространство. Основная работа М. Бахтина по этой проблеме - «Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике» (написана в 1937-1938 гг., издана в 1975 г.). В примечаниях Бахтин, ссылаясь на «Трансцендентальную эстетику» И. Канта и на доклад А.А. Ухтомского 1925 г. о X. в биологии, определяет свою задачу как исследовательский анализ X. в процессе конкретного художественного видения в условиях жанра романа.

Обращаясь к истокам европейского романа, в частности к греческому роману, Бахтин выделяет, во-первых, авантюрное романное время, которому свойственно вневременнье, зияние между основными моментами биографического времени. Вмешательство судьбы и иррациональных сил в человеческую жизнь концентрируется в таких разрывах, которые обозначаются посредством «вдруг» и «как раз». Авантюрное время связано с мотивом встречи, а последняя - с мотивом разлуки, бегства, обретения, потери. Отсюда такой универсальный для искусства X., как дорога. Во-вторых, выделяется буколический, или пастушеско-идиллический, X., в котором природные циклы срослись с пейзажем. В-третьих, в так называемом географическом романе X. - вынужденное движение в пространстве, при котором герой сохраняет тождество с самим собой.

Для авантюрно-бытового романа римско-эллинистической эпохи характерен X. странствий и метаморфоз, в которых соединялись превращение и тождество, что специфично и для эллинистической диатрибы, и для раннехристианской житийной литературы, и для философских сочинений, и для античных мистерий. Здесь мы наблюдаем не становление, а кризис и перерождение. Бытовое время срастается с реальным путем, дорогой по родной стране.

Особое место занимает в этом отношении биографический роман, ведущий начало от платоновских «Апологии Сократа» и «Федона». Человек здесь открыт со всех сторон, публичен, поэтому реальный X. - площадь («агора»), но в античности это - само государство, высший суд, наука, искусство.

Бахтин анализирует также X. рыцарского романа. Интересен анализ X. у Данте как предтечи Достоевского: здесь борьба живого исторического времени с вневременной идеальностью, «вертикаль сжимает в себе мощно рвущуюся вперед горизонталь». В раблезианском X. Бахтин выделяет категорию роста, пространственных и временных далей; время здесь глубоко пространственно. С другой стороны, идиллический тип восстановления древнего комплекса и фольклорное время в европейском романе свидетельствуют о том, что пространство в них скрепляет, сближает колыбель и могилу, детство и старость, жизнь поколений. В романе Нового времени X. встречи и дороги преображается. В нем время вливается в пространство. Заметно увеличивается роль замка в «готическом», «черном» романе XVIII в., как пространства, насыщенного временем. У Бальзака и Стендаля гостиная и салон становятся центрами политической и деловой жизни и местом пересечения пространственных и временных рядов романа. Интересна роль порога как X. кризиса у Достоевского.

Для Бахтина несомненно, что в искусстве «сами вечность и безграничность получат ценностный смысл лишь в соотнесении с детерминированной жизнью» человека.

Литература:

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975;

Он же. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 654-655.