Сюжет

На полотне мы видим спальню молодой женщины. Обнаженная девушка полулежит. Служанка принесла ей букет от поклонника, но героиня словно бы замечает, что ее разглядывают зрители, и потому не обращает внимания на служанку, а смотрит прямо.

«Олимпия» Эдуарда Мане, 1863

Наготу девушки прикрывают лишь украшения. В убранных назад волосах таится орхидея. На ногах — изящные туфли-панталеты. В изножье кровати — чёрный котёнок, поза которого говорит о том, что он, как и хозяйка, заметил соглядатаев.

Натурщицу Викторину Меран за миниатюрность называли креветкой

Сюжет во многом повторяет «Венеру Урбинскую» Тициана. Однако у Тициана женщины на заднем плане заняты подготовкой приданого, что вместе со спящей собачкой у ног Венеры должно означать домашний уют и верность. А у Мане чернокожая служанка несёт букет цветов от поклонника — цветы традиционно считаются символом дара, пожертвования.

«Венера Урбинская», Тициан, 1538

Повлиял на Мане и поэтический сборник его друга Шарля Бодлера «Цветы зла». Первоначальный замысел картины имел отношение к метафоре поэта «женщина-кошка», проходящий через ряд его произведений, посвященных Жанне Дюваль.

Представительница парижской богемы, натурщица Викторина Мёран, за миниатюрность прозванная Креветкой, послужила моделью не только для Олимпии, но и для многих других женских образов с картин Мане. Впоследствии она и сама пыталась стать художницей, но не преуспела. Есть также предположения, что художник использовал образ известной куртизанки, любовницы императора Наполеона Бонапарта Маргариты Белланже.

Контекст

Сегодня «Олиимпия» считается шедевром, а сюжет — хрестоматийным для раннего импрессионизма. Тогда же, в 1865 году на Парижском салоне, обыватели и ценители искусства были совершенно иного мнения.

Газеты соревновались в изощренности оскорблений. «Никогда и никому ещё не приходилось видеть что-либо более циничное, чем эта «Олимпия», — писал современный критик. — Это самка гориллы, сделанная из каучука и изображённая совершенно голой, на кровати. Её руку как будто сводит непристойная судорога… Серьёзно говоря, молодым женщинам в ожидании ребенка, а также девушкам я бы советовал избегать подобных впечатлений».

Современники считали Мане маляром и недоучкой

Испуганная администрация поставила у картины двух охранников, но и этого было недостаточно. Толпа не пугалась и военного караула. Несколько раз солдатам приходилось обнажать оружие. Картина собирала сотни людей, пришедших на выставку лишь для того, чтобы обругать картину и плюнуть на неё.

В итоге картину перевесили в самый дальний зал Салона на такую высоту, что её было почти не видно. Французский критик Жюль Кларети восторженно сообщал: «Бесстыжей девке, вышедшей из-под кисти Мане, определили наконец-то место, где до нее не побывала даже самая низкопробная мазня».

На первой выставке «Олимпию» охраняли от разгневанной толпы

Неужели, спросите вы, это была первая голая женщина на полотне. Конечно, нет. Далеко нет. Но до Мане обнаженная натура всегда была неземной: ню изображались богини, героини мифов и прочие никогда не существовавшие леди. Мане же изобразил голой гетеру, снабдив полотно многообразными деталями, не оставляющими сомнений, что это не Венера, не Афина и не какая другая богиня. А стиль немногочисленных ювелирных украшений и фасон туфель девушки указывают на то, что Олимпия живёт в современное время, а не в какой-либо абстрактной Аттике или Османской империи.

Орхидея в волосах Олимпии — афродизиак. Украшение на шее выглядит, как лента, завязанная на упакованном подарке. Снятая туфля — эротический символ, знак утраченной невинности. Прогнувшийся котёнок с поднятым хвостом является классическим атрибутом в изображении ведьм, знаком плохого предзнаменования и эротических излишеств. Даже темнокожая служанка напоминала о том, что некоторые дорогие проститутки в Париже XIX века держали африканок, чья внешность навевала ассоциации с экзотическими удовольствиями восточных гаремов.

Последней каплей стало то, что девушку с полотна Мане зовут так же, как и героиню романа Александр Дюма «Дама с камелиями» (1848). Для современников художника это имя ассоциировалось не с далёкой горой Олимп, а с проституткой.

Даже из друзей немногие отважились выступить и публично защитить великого художника. Одними из этих немногих были писатель Эмиль Золя и поэт Шарль Бодлер, а художник Эдгар Дега сказал тогда: «Известность, которую Мане завоевал своей «Олимпией», и мужество, которое он проявил, можно сравнить только с известностью и мужеством Гарибальди».

Бодлер писал Мане так: «Итак, я снова считаю необходимым поговорить с вами — о вас. Необходимо показать вам, чего вы стоите. То, чего вы требуете, — просто глупо. Над вами смеются, насмешки раздражают вас, к вам несправедливы и т. д. и т. п. Вы думаете, что вы — первый человек, попавший в такое положение? Вы что, талантливее Шатобриана или Вагнера? А ведь над ними издевались ничуть не меньше. Но они от этого не умерли. И чтобы не пробуждать в вас чрезмерной гордости, я скажу, что оба эти человека — каждый в своем роде — были примерами для подражания, да еще в плодоносную эпоху, тогда как вы, — только первый посреди упадка искусства нашего времени. надеюсь, вы не будете в претензии за бесцеремонность, с которой я вам все это излагаю. Вам хорошо известна моя дружеская к вам привязанность».

Судьба художника

В 1867 году Мане устраивает собственную выставку и становится центральной фигурой художественной интеллигенции Парижа. Вокруг него объединяются такие молодые художники, как Писсарро, Сезанн, Клод Моне, Ренуар, Дега. Они обычно собирались в кафе Гербуа на улице Батиньоль, поэтому их условно называли батиньольской школой. Объединяло их нежелание следовать канонам официального искусства и стремление найти новые, свежие формы, а также поиск способов передачи световой среды, воздуха, окутывающего предметы. Они стремились максимально приблизиться к тому, как человек видит тот или иной предмет.

Мане первым изобразил голую гетеру на картине

Мане, который раньше других французских художников увлекся японским искусством, отказался от тщательной передачи объема, от проработки цветовых нюансов. Невыраженность объема в картине Мане компенсируется, как и в японских гравюрах, доминированием линии, контура, но современникам художника картина казалась незаконченной, небрежно, даже неумело написанной. Поэтому Мане называли недоучкой и маляром, и в Салоны он попадал редко — художнику приходилось строить для полотен отдельные бараки или устраивать выставки в своей мастерской.

Успех наконец-то пришел в 1870-е, когда известный торговец произведениями искусства Поль Дюран-Рюэль купил около 30 его работ.

В 1874 году Мане отказался участвовать в Первой выставке импрессионистов. Почему он принял такое решение, сказать сложно. По одной из версий, виной тому был Поль Сезанн, выставивший на обозрение свою «Современную Олимпию». Картина отчасти цитировала Мане, но сюжет был трансформирован — добавлен клиент. Мане воспринял картину Сезанна как пасквиль на свою «Олимпию» и был глубоко задет.

«Современная Олимпия», Поль Сезанн, 1874

В дальнейшем свои версии сцен из жизни Олимпии писали Поль Гоген, Эдгар Дега, Анри Фантен-Латура, Пабло Пикассо, Жан Дюбюффе, Рене Магритт, Франсис Ньютон Соуза, Герхард Рихтер, А. Р. Пенк, Феликс Валлотон, Жак Вийон, Эрро, Ларри Риверс. В 2004 году карикатура, изображающая Джорджа Буша-мл. в позе Олимпии, была снята с экспозиции вашингтонского городского музея.

«Олимпия» Мане после Салона почти четверть века провела в мастерской. В следующий раз свет увидел ее в 1889 году на выставке по случаю 100-летия Великой Французской революции. Богатый американец пожелал купить её за любые деньги. Тогда Клод Монэ устроил кампанию по спасению полотна от эмиграции: он собрал 20 000 франков и выкупил «Олимпию» у вдовы художника, чтобы принести её в дар государству.

Введение.

Объектом исследования в данной курсовой работе предстает творчество французского живописца 19 века Эдуара Мане.

Предметом исследования является живописное произведение «Олимпия», 1863 года

Степень изученности. Изучению творчества Э. Мане посвящено множество исследований. В основном, статьи о Э. Мане появляются в работах, связанных с импрессионизмом.

Один из самых известных трудов по французскому импрессионизму – книга Д. Ревалда «История импрессионизма». Автор опирается на свидетельства современников, на подлинные документы. Ревалд характеризует манеру Мане как находящуюся «между так называемой реалистической и романтической». Его творчество было «манифестацией новой школы».

Именно как основоположника импрессионизма рассматривают Мане многочисленные западные исследователи 1 .

Янсон Х.В. и Янсон Э.Ф. считают, что Мане произвел «революцию красочного пятна», т.е. утвердил ценность живописи самой по себе, право сочетания деталей картины единственно ради эстетического эффекта. Авторы находят, что именно эти принципы позже лягут в теорию «искусства для искусства». Многие работы Мане «переводят на современный ему язык живописи картины старых мастеров» 2 .

Биография А. Перрюшо отличается легкостью изложения. Автор уделяет особое внимание окружению художника, общественной жизни Парижа, мировоззрению эпохи, художественной атмосфере. Перрюшо представляет работу «Олимпия» как своеобразную визитную карточку творчества Мане. Он пишет: «Мане – автор «Олимпии» - оказался в самом центре эпохи…» 3

Отечественный искусствовед Б.Н. Терновец акцентирует внимание на реализме Мане. Он пишет, что художник порвал с системой академических условностей и дал в своем творчестве картину современного общества. Он подчеркивает это, даже основываясь на технике Мане: «сильный, широкий удар кисти имеет мало общего с дробным раздельным мазком импрессионистов» 4 . Также автор считает, что в творчестве Мане много точек соприкосновения с реализмом Флобера и Мопассана.

Каталин Геллер 5 считает, что плоскостность, активное декоративное начало в картинах Мане - в чем его неоднократно упрекал Курбе - связана с влиянием японской гравюры, которое распространилось в Европе в 19 веке. С этим мнением согласны и другие исследователи.

А. Якимович 6 в статье «О построении пространства в современной картине» выделяет ключевые фигуры, «узлы» во всей истории искусства, которые внесли принципиально новое в концепции пространственного построения . Среди них – Джотто, Пьеро делла Франческа, Дюрер, Брейгель, Веласкес, Вермеер, Гойя, Сезанн, Матисс, Петров-Водкин.

К числу таких фигур автор относит и Э. Мане. Он считает, что Э. Мане ввел принцип «заслоняющей плоскости». Такая «идеографическая» уплощенность связана с обращением к традиции примитива, фольклора и архаики. В случае с Э. Мане такая уплощенность связана, скорее всего с влиянием на него искусства Японии, в частности, гравюр.

В связи с тем, что Мане был дружен с поэтом Ш. Бодлером, существует традиция сравнивать их творчество. Так, П. Валери проводит параллель между сюжетами картин Мане и тематикой стихов Бодлера: «Любителя абсента» (1860) он сравнивает с «Вином мусорщика», а «Олимпию» - с циклом стихов «Парижские картинки».

М.Н. Прокофьева указывает на неиндифферентность Мане к политическим событиям: его творчество формировалось и эволюционировало в эпоху 2-ой Империи и 3-ей Республики, и Мане никогда не оставался безучастным к событиям в Париже. Также автор высказывает мнение, что Мане «будто экспериментировал» 7 с публикой, предлагая то картины на испанские темы, то сюжеты с современными парижанами, то пленэрные работы.

Актуальность и новизна исследования. Как видно из обзора работ, никто из исследователей не рассматривает художника как мыслителя. Более того, часто упоминается об интересе только к новым живописным эффектам, оттенкам, новой трактовке поверхности. Ни в одной публикации не представлен философско-искусствоведческий анализ шедевра.

«Олимпия» - одна из самых концептуальных работ Мане, выражающих не только новые находки в технике живописи, но и определенное мышление художника, его идеи, воплотившиеся в этом произведении. В данном исследовании Э. Мане будет рассмотрен как мыслитель, как мастер, который выразил в своем шедевре определенный круг идей. Это можно считать и новизной работы.

Также все исследователи считают Э. Мане импрессионистом. В данной работе творчество художника представлено как самостоятельное явление в истории искусства.

Новизной работы также является сравнение и сопоставление живописных и художественных идей "Олимпии" с полотном Тициана ""Венера Урбинская"" 1538 г.

Цель работы. Выявление сущности произведения в ходе философско-искусствоведческого анализа.

Задачи.

Рассмотреть современную художнику атмосферу: политику, экономику, религию, нравы, художественную ситуацию. Определить место художника в этой атмосфере.

Описать произведение, вычленить знаки и системы знаков.

Произвести сравнение с работой Тициана ""Венера Урбинская"" 1538 г.

Изучить творчество мастера, выделить этапные работы, определить круг проблем, которые решает художник во всех работах.

Провести искусствоведческий анализ: рассмотреть сюжет, изучить красочный слой, особенность техники мастера, традицию и новацию Мане в живописи.

Провести философско-искусствоведческий анализ работы, выделить спектр художественных и философских идей мастера.

Методологическим основанием для данной курсовой работы является теория В.И. Жуковского о визуальном мышлении, концепция о синтетическом мышлении Д.В. Пивоварова, теория рефлексии Г. Гегеля.

Теоретическая и практическая значимость. Данная работа является подготовкой для написания диплома, может быть включена в дипломную работу как составляющая часть.

Основная часть.

Культурно-историческая ситуация во Франции второй половины 19 в.

Начало 50-х гг. 19 в. знаменует переломный рубеж в развитии французского общества. Социально-исторические потрясения – подавление июньского рабочего движения 1848г., затем цезаристский переворот Луи-Бонапарта 2 дек. 1851г., вскоре утвердившего Вторую империю , наложил глубокий отпечаток на мироощущение творческой интеллигенции.

Время Второй империи, вплоть до ее крушения в 1870-71гг в результате поражения во франко-прусской войне и Парижской коммуны, представляет собой особый период в истории французской культуры.

В соответствии со столь характерным для всех желанием подражать более ранним системам правления, во время Реставрации (1814-1830) и 2-ой империи (1852-1871) в искусстве воспроизводились стилевые элементы разных эпох. В подобном стиле построены многие общественные и культовые здания, например, парижская Гранд-Опера в стиле нового барокко (1860-1874). При Наполеоне III Г.Е. Хауссман полностью изменил облик столицы, сделав из нее современный город с транспортными артериями.

События французской истории еще с детства привлекали Мане, но в большинстве своем он интересовался лишь внешней стороной. Так, ему интересны баррикады, патрулирование армией улиц. Он обязательно приезжает посмотреть на это.

Став императором, Наполеон III в январе 1853г женился на Евгении Монтихо, которая принадлежит к старинному испанскому роду. Испания входит в моду у французов. В Лувр завозят множество картин испанских живописцев, Мане тщательно копирует их. О Веласкесе Э. Мане высказывается: «…вот кто отобьет …вкус к нездоровой пище» 8

Наполеон III стал осуществлять политику по укреплению престижа за пределами страны. Он устраивает Вторую Всемирную выставку, для которой строится огромное сооружение – Дворец промышленности. Для художников рядом – специальный дворец, где художники выставляют свыше пятисот произведений. Классицистические полотна Энгра и Кутюра занимают первые места.

Курбе устраивает в соседнем павильоне выставку своих произведений. Мане присутствует на обоих мероприятиях. Живопись Курбе ему ближе, но она все равно «слишком темная» 9 .

19 век – эпоха интенсивного развития различных школ в европейском искусстве, которые, сосуществуя во времени, находятся в состоянии взаимной полемики. Среди этих школ – неоклассицизм, романтизм, реализм и импрессионизм.

Во второй половине века в искусстве наблюдается поворот к реализму – романы Гюстава Флобера, А. Доде, Э. Золя, новеллы Ги де Мопассана; живопись Курбе, Милле.

Так как круг общения Э. Мане в большинстве своем состоял из литературных деятелей, рассмотрим основные идеи французских писателей и поэтов.

Э. Золя выдвинул концепцию натурализма как конкретно-исторического литературного направления 60-80х гг. Золя пишет двадцатитомную серию романов – «Ругон-Маккары», где представлена «естественная и социальная история одной семьи времен Второй империи» 10 . Теория научного романа Золя идет в общем русле позитивистских увлечений эпохи. Она тесно связана с успехами естественных наук. Золя даже против термина ""характер"" – ему гораздо понятнее слово ""темперамент"", что означает с его точки зрения физиологическую конституцию человека. В 60-е гг. он пишет статьи об искусстве – сборник «Мои салоны», где восторгается картинами Курбе и Мане. По мнению Э. Золя, «невозможно…чтобы для г-на Мане не наступил день триумфа, чтобы он не раздавил трусливую посредственность, его окружающую».

Ш. Бодлер . В сборнике «Цветы Зла» возникают городские зарисовки, в основном, вынесенные в раздел «Парижские картины» - воплощение «духа современности» (modernite). Бодлер писал: ""Красота в искусстве, получаемая при переплавке житейской «грязи» дотоле отталкивавшей своей неказистостью, в «золото» самой высокой пробы, всегда исторична и неповторимо личностна"".

Красота – сфера, спасенная от эгоизма, это мир высшей истины и высшей справедливости. Красота свободна от цели и смысла, она сама есть высшая цель и последнее убежище от уродливой реальной жизни. Выделение красоты из реальной жизни вводит в эстетику требование «необычности». «Обычное» запятнано злом и эгоизмом. Прекрасно лишь особенное, редкостное, уникальное. Даже природа кажется Бодлеру банальной. Но, с другой стороны, требование искусственной оригинальности приводит к тому, что редкостное заслуживает изображения в искусстве даже тогда, когда оно безобразно. Безобразное – тайные пороки города, душа развратницы, грезы наркомана, распад и тление мертвой плоти – выступают как «цветы зла», и зло у Бодлера получает эстетическую реабилитацию. Он не только разоблачает порок, но и эстетизирует его.

Бодлер видел в Э. Мане «настоящего живописца», он всегда поддерживал художника, подсказывал сюжеты и темы живописных работ.

Ш. Бодлер утверждал, что Э. Мане будет настоящим живописцем, «который сумеет ухватить в современной жизни эпическую сторону» 11 .

Ги де Мопассан . Его прозу можно назвать «документальной» 12 - Париж Мопассана, его улицы, дома, театры, кафе-варьете наделены очень ясным колоритом времени. Мопассан считал, что «задача художника изображать жизнь такой, как она есть, то есть более справедливым, более точным, более правдоподобным, чем сама жизнь»

Исследователи отмечают сходство приемов Братьев Гонкур и художников-импрессионистов. Произведения Гонкуров 60-х гг. основаны на скрупулезном отборе фактов и материалов, точном описании деталей в произведениях, посвящаемых современности.

Париж меняет свой облик: выравниваются кварталы, разбиваются скверы. Развивается промышленность, коммерция. Богатые парижане соперничают в мотовстве: целые состояния тратятся на драгоценности и туалеты. В моде кринолин.

Париж становится центром развлечений. Царит культ женщины.

Основным местом, где проводят время светские жители Парижа, является сад Тюильри. Расположенный недалеко от императорского дворца, он привлекает горожан. Здесь дважды в неделю проводят концерты, которые собирают вокруг музыкального павильона весь Париж.

Цензура контролирует печатные издания, и на первый план выходит драматургия .

Наиболее известным драматургом был А. Дюма-сын (1824-1895). Его роман «Дама с камелиями» (1848), переделанный автором в одноименную мелодраму (1852), обеспечил своей героине долгую жизнь на сцене, а опера Д. Верди «Травиата» (1853) дала ей бессмертие. Именно в середине 19 века появляются дерзостно-смелые идеи вывести в произведениях искусства в качестве главной героини «падшую женщину». Героиня А. Дюма и позже Д. Верди – парижская куртизанка, которая, несмотря на «низость» своей профессии, обладает высокой моральностью, способностью к искренним чувствам и жертве во имя настоящей любви.

Верди пишет своему другу де Санктису: «Сюжет современный. Другой не взялся бы может быть за этот сюжет из-за приличий, из-за эпохи и из-за тысячи других глупых предрассудков. Я же занимаюсь им с величайшим удовольствием» 13 .

А. Дюма видит моральное оправдание для куртизанки в той жертве, которую она приносит в угоду буржуазным нравственным устоям.

Итак, можно сделать вывод о том, что в 19 века присутствовала тенденция выводить в качестве главных героев людей низшего сословия и порицаемых обществом профессий.

Формально, господствующее положение занимало «салонное» искусство. Это искусство пользовалось полной поддержкой кругов буржуазии, прессы и науки, заполняло залы Салонов, т.е. официально ежегодно проводимых в Париже больших художественных выставок. Салон – учреждение, регламентируемое и контролируемое государством. Это практически единственная возможность для художника показать произведения публике. 14 Приобретение картин в Салоне означало их солидность и респектабельность.

В 30-50-х гг. Салон был враждебен искусству Э. Делакруа, О. Домье и Г. Курбе.

В 60-70-х гг. он относился враждебно к работам Э. Мане, К. Моне, О. Родена.

Художники «салонного» искусства обучались в Школе изящных искусств, где руководили Т. Кутюр и А. Кабанель.

Наполеон III приобрел на Салоне картину А. Кабанеля «Рождение Венеры» - эта работа представляет собой официальные вкусы Второй империи. (см. приложение 1)

Наряду с Салоном, придерживавшимся классических тенденций предшествующих периодов, в течение 70-х гг. складываются символические и мистические тенденции, тяга к условно-стилизованной форме выражения. Таким было искусство Г. Моро и Пюви де Шаванна, однако во Франции оно не получило широкого развития 15 .

Искусству Салона и символистам противостояли реалистические направления и импрессионисты – К. Моне, Писсарро, Сислей, Ренуар.

Название «импрессионисты» появилось благодаря репортеру Леруа, который 25 апреля 1874 года в юмористическом листке «Шаривари» поместил статью «Выставка «импрессионистов».

Это название, бывшее сначала насмешкой, позже стало объединять хотя и близких душевно, но все же вовсе не однородную группу художников: каждый из них представлял собой индивидуальность.

Необходимо разъяснить, что импрессионисты целиком и полностью противоречили распространенным вкусам, понятиям и представлениям об искусстве, причем не только из-за своей новой живописной техники, но из-за совершенно нового отношения к миру, которое для своего выражения и нашло эту новую живописную технику.

В обиходе искусства появились предметы, которые раньше не были замечены, или считались антиэстетическими.

Впервые и поэзию, и в живопись полноправно вошла тема большого современного города. Интересно отметить, что импрессионисты-художники, изображая городской пейзаж, видели только его красоту, а поэты стремились передать уродство городской цивилизации 16 .

Г. Курбе и Э. Мане создают свой особый стиль в искусстве, основанный на стремлении к демифологизации 17 . Г. Курбе (1819-1877) – основатель реалистической школы и автор манифеста реалистической живописи сказал однажды, что он не в состоянии рисовать ангелов, потому что никогда их не видел.

Их искусство представляет огромный контраст к образам классической мифологии. Художники – реалисты обратились к новой системе ценностей, к новым сюжетам и образам, которые долгое время считались непристойными и антиэстетическими.

Демифологизация культуры – один из основных принципов реалистического искусства 19 века 18 . Свою задачу деятели культуры 19 века видели в освобождении от иррационального наследия истории ради естественных наук и рационального преобразования человеческого общества. Реалистическая литература стремилась к отображению действительности в адекватных ей жизненных формах, на создание художественной истории своего времени. В этой литературе нет традиционных мифологических имен, но уподобленные архаическим ходы фантазии активно выявляют в заново созданной образной структуре простейшие элементы человеческого существования, придавая целому глубину и перспективу. Такие названия, как «Воскресение» Л.Н. Толстого или «Жерминаль» Э. Золя ведут к мифологическим символам.

Говорить о принадлежности Э. Мане какому-либо направлению в искусстве сложно. Он, как всякий гений, не вписывается ни в одну «рамку». Следует отметить высказывания, которые схожи с манифестами реалистов, но, несомненно, Э. Мане себя ни реалистом, ни импрессионистом не считал. Он, еще в годы ученичества у Кутюра, говорил: «Я делаю то, что вижу, а не то, что нравится видеть другим», «Я делаю то, что есть, а не то, чего нет» 19 .

Этапы творчества Э. Мане.

Во всех исследованиях, посвященных импрессионизму, Э. Мане рассматривают как некое «переходное звено», как нечто, давшее основы, но постепенно начавшее «мешать» такому цельному явлению, как импрессионизм.

Отрицать влияние Э. Мане на импрессионистов нельзя – он несомненно заложил основы этого течения. Но говорить о Э. Мане как об импрессионисте также неверно, т.к. это самостоятельный художник, импрессионистом себя не считающий.

Мы стоим на позиции, что творчество Э. Мане - самостоятельное явление в истории искусства.

Подготовительный этап

Э. Мане начинает рисовать, обучаясь в коллеже. Рисунок – единственный предмет, по которому у будущего художника стоит оценка «хорошо». По остальным – «неудовлетворительно». Позже, плавая на корабле в Рио-де-Жанейро, он рисует «карикатуры» на товарищей – моряков. Первое датированное произведение Мане – «Пьяный Пьеро» - это рисунок тушью товарища Понтийона, одетого в костюм Пьеро. Известно, что сам художник не сохранял свои ранние работы и наброски.

Занятия живописью профессионально начинаются в январе 1850 года, когда отец Эдуара Мане нанимает для сына лучшего в то время живописца - Тома Кутюра. По словам Э. Золя, Мане ""поступил учеником в мастерскую …и провел в ней около шести лет, связанный наставлениями и советами, погрязая в посредственности…""

Мастерская Тома Кутюра представляла собой официальную школу живописи, Кутюр представлял традиции академизма, обращение к мифологическим и аллегорическим сюжетам.

Академизм - сложившееся в 16-19 вв. направление, основанное на следовании внешним формам классического искусства. Академизм противопоставлял современной действительности вневременные и вненациональные формы красоты, идеализированные образы, далекие от реальности сюжеты.

Художник ежедневно посещает Лувр, где делает первые наброски. Они были сосредоточены на произведениях великих мастеров: Андреа дель Сарто («Мадонна дель Сакко») 1857 г., Тициана («Венера Урбинская», «Мадонна с кроликом», «Юпитер и Антиопа») 1856 г., Делакруа («Ладья Данте») 1858 г., Филиппо Липпи («Голова молодого человека»). Тщательное копирование мастеров позволяет нам судить о знании художником объект-языка, овладении им.

Мастерскую Кутюра Э. Мане покидает в 1856 году.

Итак, для подготовительного этапа характерно:

Освоение объект-языка , тщательное копирование произведений мастеров прошлого

Неприятие академизма , «условных» поз и жестов, мифологических сюжетов

Тяготение к «реалистическим» сюжетам и трактовке

Устойчивый интерес к испанским художникам : Гойе, Веласкесу, Мурильо, Зурбарану.

Первый этап творчества 1856 – 1 8 61

Этот этап ознаменован уходом из мастерской Кутюра и появлением первых самостоятельных работ. Он пишет «Мальчика с вишнями» (1858), «Любителя абсента» (1859) и «Портрет родителей» (1860)

В ранних работах Мане практически не отходит от принятых канонов живописи. Его первые самостоятельные работы находят положительные отклики у публики.

Только «Любитель абсента», написанный по правилам живописной техники Кутюра, вызвал категорическое неприятие своим сюжетом:

на холсте изображен не мифологический герой, а обыкновенный бродяга-люмпен, любящий выпить. Тем более, классицистическая манера тоже искажена: полотно темное и монохромное, что салонным жюри не принимается.

В 1861 – 62 гг. художник пишет «Музыку в Тюильри». Эту картину можно считать этапной по находкам, которые сделал художник.

Это первая многофигурная работа, где художник обращается к теме современного города, к развлечениям парижан. Новизна, открытие Э. Мане в том, что он организовал полотно не с помощью общепринятых графических приемов и светотеневой моделировки, а посредством словно расплывающихся силуэтов и пятен. Также художник отказывается от пространственных качеств формы.

На идейном уровне работу можно трактовать как поиск и жажду признания. Его сдержанные родители дают ему достойное порядочного буржуа воспитание. Мане никогда не ввязывается в споры, не участвует в посиделках в дешевых кабачках. Художник всегда работает в мастерской, наедине с самим собой. Однако, жажда быть известным в порядочном обществе, пользоваться успехом, не покидает его.

Он пишет разрозненную толпу в саду Тюильри. Сад Тюильри - основное место, где проводят время светские жители Парижа. Расположенный недалеко от императорского дворца, он привлекает горожан. Здесь дважды в неделю проводят концерты, которые собирают вокруг музыкального павильона весь Париж.

Некоторые персонажи работы смотрят на художника, и все же он - не среди них, хотя это является его мечтой.

Итак, для первого этапа характерно:

первые самостоятельные работы – еще следование правилам живописи мастерской Кутюра, однако уже здесь заметна особенность Мане – моделей для своей работы он берет из жизни («Любитель абсента», «Музыка в Тюильри». )

ориентация на мастеров прошлого

приверженность к темным тонам,

изображение современных жителей Парижа

нововведение Мане – организация полотна «Музыки в Тюильри» посредством пятен и силуэтов,

акцентирование отсутствия пространственной глубины, перспективы.

Второй этап творчества - 1862 год . Его можно назвать «испанским» .

Это время, когда создано довольно много рисунков и картин на испанскую тематику.

Создание этих полотен обусловлено, с одной стороны, исторической ситуацией - Наполеон III , женившись на особе, принадлежащей старинному испанскому роду, завозит в Лувр множество картин испанских живописцев. Мане тщательно копирует их. Испания входит в моду у французов.

С другой стороны, страсть, темперамент испанских танцоров привлек Мане, который жаждал приобщиться к ярким проявлениям человеческого характера, естественности и не надуманности.

Мане создает серию картин с изображением испанских танцоров.

«Испанский музыкант» – «Гитарреро » был написан в новой манере, которая находится между так называемой реалистической и романтической. В ней опять же мы наблюдаем реминисценции голландцев 17 века, Караваджо.

В 1862 году он создает еще несколько работ: портрет испанской танцовщицы – «Лола из Валенсии », изображает своего брата Эжена в национальном испанском костюме махо – «Молодой человек в костюме махо», пишет «Портрет Викторины Мёран в костюме эспады».

После триумфа в Салоне «Гитарреро» многие молодые художники отправились к господину Мане, они начали считать его своим учителем.

Этапным произведением мы выделяем работу «Лола из Валенсии».

В этой работе художник решает ту же проблему, что и на протяжении всего периода – отношение модели и фона, поиск яркой, естественной натуры.

Он выстраивает соотношение красок яркого национального костюма танцовщицы с остальными цветами работы.

Можно привести высказывание Ш. Бодлера о картинах вообще: «все должно содействовать выражению основной идеи, все должно хранить ее изначальный колорит, …опознавательные цвета».

Основные цвета этой работы – красный, белый и черный. Фон дан условно – мы видим некие перекладины. Основные цвета – цвета страстной, эмоциональной Испании, символы духа страны. Художник передает своеобразие именно испанского темперамента.

Противопоставление фигуры и фона и поиск их гармоничного соотношения имеет отдельный детерминирующий фактор: я думаю, это может быть связано не только с живописными исканиями, но и с поиском самим художником места в обществе, желанием нравиться, выставляться в Салоне и получать награды.

Почему Э. Мане, француз, обращается к испанской живописи? У меня есть несколько гипотез.

Обращение Мане к Веласкесу и Гойе.

Во-первых , приведем отрывки их писем и воспоминаний о Веласкесе и Гойе:

О Веласкесе писал его современник, учитель: «так хорошо, …так похоже на модель…его способность казалась чудом»

Гойя в письмах определяет место художника: «живопись выбирает Вселенной то, что наилучше соответствует её целям, она соединяет в едином вымышленном образе явление жизни и свойства характеров, которые природа рассеяла повсюду, и благодаря такому искусно построенному сочетанию получаются удачное подражание , в силу которого художник и именуется творцом, а не покорным копировщиком ».

Как видим, испанским художникам было важно точно скопировать модель, передать ее сущностные характеристики.

Гойю и Веласкеса называют реалистами. О живописи 17 века Испании говорят также, что появляется натуралистическая тенденция, связанная с распространением караваджизма, появляется воспроизведение повседневной жизни . Э. Мане в отечественных изданиях тоже классифицируется как «реалист». Если обобщить эти характеристики, и понять, что имеется в виду, то речь заходит, скорее всего, не о реализме в общепринятом искусствоведческом понимании, а о художественном реализме с точки зрения философии искусства. Художественный реализм – соответствие рожденного художественного образа объективной сущности. И Гойя, и Веласкес, и Э. Мане - художники, которые максимально «схватили» сущность времени, выявили ее в своих работах.

Во-вторых, и Веласкес, и Гойя резко порвали с художественной традицией, бросили вызов академизму . Тоже делает и Э. Мане. Он против академической школы Кутюра, не приемлет классицизм Энгра и Давида. Те современники Мане, которые также были «анти-академиками» - Курбе и Милле - также не вдохновляли художника. Он не приемлет их суровый реализм.

Может быть, у великих испанцев он искал поддержки именно в такой ситуации.

В-третьих, общее стремление к демифологизации находит свое яркое воплощение в работах Гойи и Веласкеса.

Веласкес обращается не к античным мифам и не к религиозным сюжетам, а к конкретной современной теме. Несмотря на античный сюжет, например, в картине «Вакх», художник продолжает традиции жанровой живописи 17 века, так называемых «бодегонес» - бытовых картин , натюрмортов. Бога виноделия окружают обычные «пьяницы» - крестьяне, мужички из народа. Этот прием – включение современников в мифологический сюжет использовал и Караваджо.

Считается, что у испанского художника пост-мифологическая концепция, которая составляет существенный вклад в живопись 17 столетия.

Я думаю, что Э. Мане также придерживается этой позиции, но у него уже не пост-мифологическая концепция, а стремление вообще к демифологизации, которая была свойственна всей культуре второй половины 19 века.

Итак, для второго, испанского, этапа характерно:

утверждение доминирования темных тонов

Появление в палитре художника ярких розовых, красных, белых красок

поиск и изображение «естественных» моделей

Третий этап творчества – 1863 –1868

Этот этап можно охарактеризовать как поиск, самоопределение художника. За эти пять лет Э. Мане работает практически во всех жанрах: бытовой, исторический, ‘nu’, пейзаж, марина, портрет, натюрморт.

Художник не отказывается от обращения к прошлому, однако, в этом этапе происходят изменения.

Он пишет самую знаменитую работу 60-х гг. – «Флейтист» (1866). Здесь опять представлена фигура на условном фоне. В произведении нет ни литературного основания, ни опоры на мифологический или библейский сюжет. Акцент переносится на современное событие, поиск сущности в окружающем мире.

Сложно определить жанр этой картины - как портрет или бытовой жанр. «Флейтист», «Женщина с попугаем» (1866),- такие работы, в которых жанры взаимодействуют друг с другом. На этом этапе таких картин появляется много.

На этом этапе художник создает работу «Бой быков», от которой сохраняет фрагмент - «Мертвый тореро»; пишет религиозную композицию «Христос с ангелами». Создает морские пейзажи и многочисленные натюрморты, «Бой "" Кирсэджа"" и ""Алабамы""». В 1867 году появляется работа на современную историческую тему «Казнь императора Максимилиана».

Портрет современников - «Балкон» опять нам напоминает работу «Махи на балконе» Гойи.

В 1863 году художник пишет самые «скандальные» работы во всем его творчестве - «Завтрак на траве» и "Олимпия".

Интересно, что «Олимпия» и «Завтрак на траве» практически единственные завершенные работы, где у художника появляется обнаженная натура. Это идеал женской красоты для Мане. Братья Гонкур писали: «Художник, который не изображает женский тип своего времени не останется долго в искусстве».

В эти работах многое критиковалось – плоскостность, широкая манера письма, и, естественно, присутствие обнаженной натуры вне контекста мифологического сюжета. Что трактовалось как непристойность. Однако художник опять идет по своему пути, что мы назовем двунаправленностью искусства Э. Мане:

С одной стороны – «воскрешение» работ старых мастеров – Тициана, Рафаэля, Джорджоне, актуализация их.

С другой стороны - вписывание буквально в холсты великих произведений современную художнику действительность, реальных моделей.

В итоге – в композиционные схемы прошлого он помещает своих современников, и создает тем самым чисто французские образы.

Именно на этом этапе появляются первые портреты современников – Э. Золя, Т. Дюре, портрет жены в картине «Чтение» (1868)

Итак, для третьего этапа характерно:

работа практически во всех жанрах

наложение жанров друг на друга

интерес к обнаженной натуре

появление портретного жанра

Четвертый этап. 1869 - 1873

Мане отказывается от приемов композиции старых мастеров.

Художник продолжает писать портреты. Появляется несколько портретов художницы Берты Моризо, которая поддерживала Мане:

«Отдых» (Портрет Берты Моризо, 1869), «Берта Моризо с букетом фиалок» (1872), «Берта Моризо в трауре».

На этот этап приходятся события 1870 – 71 гг., когда рушится Вторая империя в результате поражения во франко-прусской войне и Парижской коммуны. Творческая жизнь в Париже затихает и сворачивается. Мане участвует в военных событиях, делает зарисовки баррикад, расправы версальцев с коммунарами.

На этом этапе художник особенно близок импрессионистам: он обращается к работе на пленэре: «На пляже», «Купальщицы на пляже» (1873).

Его интересуют эффекты пара, дыма, освещения ускользающего пространства - появляется «Железная дорога».

Однако он верен своему «бархатистому» черному цвету, его тонким градациям, о чем говорят работы этого же года (1873) – «Кружка пива» и «Бал-маскарад в Опере».

Пятый этап 1874 –1875. «Импрессионистический».

Весной 1874 года импрессионисты – Моне, Писсарро, Сезанн, Сислей, Ренуар – организовали совместную выставку. Они обратились к очень светлой палитре, изображая природу, передавая атмосферу и свет. Хотя Мане был для них лидером, вдохновляющим примером, под их влиянием существенно изменилась палитра художника. Она стала гораздо светлее. Мане также обратился к работе на пленэре.

В работах Мане появляется фиксация момента, приём случайно срезанной композиции: художник выбирает из потока бытия мимолетный фрагмент и запечатлевает его на полотне. Композиция изобилует срезами фигур и предметов, они как бы предполагают возможность продолжения изображенного за пределы холста. Контуры теряют четкость, растворяясь в световоздушной среде.

В 1870-80х гг. во Франции очень популярен гребной спорт. Центром этого модного увлечения становится именно Аржантей – город на реке Сене, где любят бывать французы. Мане едет туда и в 1874 г. создает там свои работы, которые близки импрессионизму - «Сена у Аржентейля», «Аржантей», «В лодке», «Клод Моне в своем ателье». В 1875 появляется «голубая симфония» - «Гондолы на Большом канале в Венеции».

В 70-х годах меняется техника живописи Э. Мане: происходит отказ от традиционной последовательности - подмалевок, пропись, лессировка. У художника появляется техника «a la prima». Появление этой техники также связано, я думаю, с импрессионистами, у которых был принцип писать быстро, чтобы запечатлеть мгновение (тот же Клод Моне, который писал Руанский собор, стога сена, пытаясь поймать особенности освещения).

Однако приверженность его импрессионистам была краткой, художник никогда не участвовал в их выставках и себя импрессионистом не считал.

Итак, для «импрессионистического» этапа характерно:

высветление палитры; мелкий, дробный мазок

принцип композиционной «кадрировки»

живопись на пленэре

изменение техники с классической на «a la prima».

Шестой этап. 1876 – 1883

После импрессионистических поисков, Мане вновь возвращается к своей манере. Импрессионистический этап изменил палитру Мане на более светлые краски.

Несмотря на душевную близость импрессионистам - Мане многих считал талантливыми и всячески поддерживал - он остается верен своим находкам, своим творческим задачам: он отказывается от пейзажа, опять в его палитре появляются излюбленные темные тона.

Отдельной темой в позднем творчестве Э. Мане стоят кафе, кафе-концерты, кафе-шантаны. Именно в буржуазный, 19 век, в кафе собираются довольно разные люди, не принадлежащие какому-либо одному общественному слою. Каждый человек, попав в кафе и взяв чашку кофе или бокал пива, расслабляется, ведет себя естественно. Такое поведение людей привлекало Э. Мане, определенно нравилось художнику, ведь он, еще со времен обучения у Кутюра, был против условностей и специального позирования. Художник часто бывает в таких местах, запечатлевает такую натуру. Появляются работы «Слива» («Подвыпившая»), «Подавальщица пива», «У папаши Латюиль».

Жанры поздней живописи Э. Мане - портрет, натюрморт.

Он создает портреты современников: «Портрет Малларме», «Портрет Фора в роли Гамлета» (1876), «Портрет Жоржа Клемансо» (1879). Опять заметно возвращение к проблеме фона и фигуры. Мане трактует эту проблему по-своему, как и в ранние периоды: темный фон и освещенная модель.

Впервые, на этом этапе появляется «Автопортрет с палитрой» (около 1878) - именно обязательным присутствием своей палитры Мане еще раз подчеркивает почетное занятие, свою профессию – живописец.

Необходимо отметить, что Э. Мане довольно поздно написал свой автопортрет. Интересно, что в психологии также есть такой термин – «автопортрет». По-английски это звучит как self-concept, т.е. – «Я – концепция» - как Я представляю, знаю себя . Э. Мане обязательным присутствием своей палитры подчеркивает почетное занятие, свою профессию – живописец . Основной миссией живописца было и есть поиск красоты в обыденном.

В последние годы Э. Мане работает над циклом «Времена года», но осуществил он всего две картины – «Весна» и «Осень» (1881). Это аллегорические портреты двух актрис – Жанны и Мэри.

Она представляет собой «шедевр пространственного иллюзионизма», как и «Менины» Веласкеса, которыми восхищался Э. Мане.

Отражение всего во всем и слияние, объединение Бытия через взаимоотношения цвета и света - это наверное, основной принцип живописи импрессионизма. Происходит смещение акцентов: если раньше в живописи свет и цвет были средствами моделирования предмета , то теперь предметы становятся полем для игры света и цвета. Близок этот принцип и Э. Мане.

Блики света присутствуют на всех персонажах картины. Они объединяют разрозненную публику, девушку-барменшу, подошедшего к ней мужчину. Свет и цвет сближает все, что есть в этом заведении, и, в целом, в Бытии. Мане утверждает этой картиной ценность для него современности (тема развлечений горожан и кафе), близость ему испанской живописи, в частности, Веласкеса.

Проблемные поля творчества Э. Мане.

Этюдная манера: широкие мазки, формы трактованы обобщенно. Работы выполнены, как правило, с натуры.

Обращение к композиционным схемам старых мастеров, реминисценции.

Наполнение сюжетов и мотивов живописи старых мастеров актуальным содержанием, создание с помощью старых композиционных схем чисто французских образов.

Предпочтение бытовым сюжетам, портретам

Отсутствие пространственной глубины. Подчеркнутая плоскостность работ, связанная с увлечением японской гравюрой и с собственными живописными задачами. Работы Мане из-за их плоскостности даже сравнивали с лубочными картинками из Эпиналя. Однако, как пишет Э. Золя, «цвета положены плоско, с той разницей, что ремесленники пользуются чистыми тонами, не заботясь о валерах, в то время, как Э. Мане усложняет их и устанавливает между ними точные соотношения».

Не совсем искусствоведческий термин, но его работы, как писал сам художник, должны отличаться «изяществом и непосредственностью ». Скорее всего, речь идет о естественности моделей и мгновенном запечатлении их на полотне художником.

Мане использует прием сопоставления контрастов светлого и темного: лицо и фигура модели выделяются светлым пятном на темной массе фона. Однотонность фона имеет своё обоснование в творчестве живописца: для Мане «…наиболее удивительный кусок живописи…» 20 когда фон дан условно, когда «…фон исчезает». Таким образом, модель как бы предстает перед зрителем, взгляду зрителя нет возможности уйти в глубь холста. Он сосредоточен на модели .

Сочетание мгновенного и вечного. Своеобразное, присущее только Мане, наложение современности и шедевров прошлого. Если обратиться к «Философии искусства» Шеллинга - через особенное передается всеобщее.

Работы Мане реалистичны с точки зрения философии искусства, т.е. рожденный художественный образ соответствует объективной сущности.

Для японской гравюры характерно отсутствие линейной перспективы, доминирование линии как выразительного средства, локальные цвета.

Традиционно все искусство 19 века делится на неоклассицизм, романтизм, реализм и импрессионизм.

Творчество Э. Мане стоит, скорее всего, между реализмом и импрессионизмом. Но так как художник не считал себя импрессионистом, то корректнее будет говорить о нем как о реалисте.

В искусстве Мане была некая предопределенность. Можно сказать, реализм Мане созрел непосредственно в конкретной культурно-исторической ситуации, когда поворот к реализму был уже твердо намечен. Не случайно в это же время пишут Братья Гонкур, Э. Золя, Ги де Мопассан, Гюстав Флобер, А. Доде. Создают свои произведения барбизонцы, Курбе, Милле.

Реалисты стремились к отображению действительности в адекватных ей жизненных формах, на создание художественной истории своего времени.

Список использованной литературы

Бодлер Ш. Об искусстве. /Пер. с франц. – М.: Искусство, 1986. – 422с., 40л. ил.

Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневники. 1993.

Веласкес. Альбом. М, Белый город, 2000

Вентури Л. От Мане до Лотрека. М., 1958.

Виппер Р.Ю., Реверсов И.П., Трачевский А.С. «История Нового времени», М., 1995.

Всеобщая история искусств. Т.V. М., Искусство, 1964, 972с.

Даниэль С.М. Искусство видеть. М., 1990.

Денвир Б. Импрессионизм: живопись, художники. Альбом. М., «Белый город», 2000.

Европейская живопись XIII-XX вв. Энциклопедический словарь. М., 1999

Жуковский В.И. Формула гармонии: Красноярск: БОНУС, 2001. – 208с., ил.

Жуковский В.И. Пивоваров Д.В. Интеллектуальная визуализация сущности. – Красноярск. – 1998.

Зачек Я. Импрессионисты. М.: «Искусство», 1995. – 64с.

Золя Э. «Париж». //Собрание сочинений в 26-ти тт., т. 19. Издательство «Художественная литература», М., 1965.

Золя Э. «Эдуард Мане» //Алпатов М.В. и др. Искусство. Книга для чтения. Живопись, скульптура, графика, архитектура. Изд. 3-е, испр. и доп. М., «Просвещение», 1969. 544 с., 196 илл.

Импрессионизм. Письма художников. Воспоминания Дюран-Рюэля. Документы. Л., «Искусство», 1969.

Импрессионисты и пост-импрессионисты. М., «Правда», 1988.

Импрессионисты, их современники, их соратники. М.: «Искусство», 1976. – 319с.

История всемирной литературы» в 9тт., т.7. Изд-во «Наука», М., 1990.

История Франции в 3-х тт., т. 3, М., 1961

История эстетической мысли. В 6-ти т. М.: Искусство, 1986.

Каталин Геллер. Французская живопись XIX века. «Корвина», Венгрия, 1988.

Комарова И.И., Железнова Н.Л. Художники. – М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 2000. – 640с.

Котерелл Артур. Мифология. Энциклопедический справочник. М., 1999

Мастера искусства об искусстве. Том V, кн.1. Изд-во «Искусство», М., 1969.

Мастера живописи. Мане. М., «Белый город», 2000.

Ортега-и-Гассет Х. Веласкес. Гойя. М., 1997.

Парч С. Домашний музей. История искусства. М., 1999

Педроккио, Фил. Тициан. Альбом, М., 1995

Перрюшо А. Жизнь Мане. /Пер. с франц. – М.: Радуга, 1988. 272с.

Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил.

Пространство картины. М., Советский художник, 1989

Психологические корни эротического искусства.//Психол. журнал. – 1992 – Т.13, № 1

Ревалд Джон. История импрессионизма. /Пер. с англ. – М.: Республика, 1994. – 415с.: ил.

Рей Р. Мане. Серия «Картинная галерея», 1995.

Розенблюм Р. Музей Д’Орсэ. Живопись: альбом. «Международная книга», 1998.

Русакова Р.И. Живопись французских импрессионистов: Госуд. музей изобр. искусств им. А.С. Пушкина. – М., «Изоб. искусство», 1995. – 48с.: ил. – (В помощь школе).

Сальви Фр. Импрессионисты: истоки современной живописи. М.: Росмэн, 1998. – 64с.

Терновец Б.Н. Избранные статьи. Изд-во «Советский художник», М., 1963.

Терновец Б.Н. Письма, дневники, статьи.

Тициан. Альбом. М, 1987

Тициан. Альбом. М, Белый город, 2000

Фукс Э. Иллюстрированная история эротического искусства: Пер. с нем. – М.: Республика, 1995. – 448с.: ил.

Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Буржуазный век: Пер. с нем. – М.: Республика, 1994. – 442с.: ил.

Хилл Ян Б. Импрессионизм: новые пути в искусстве. М.: Арт, Родник, 1998. – 200с., ил.

1. Холл Д. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М., 1997

   Чегодаев А.Д. Статьи об искусстве Франции, Англии, США 18-20вв. - М.: Искусство, 1978. – 267с., 80 ил.

   Шестаков В.П. Эрос и культура. М., 1999

   Эдуард Мане: Альбом /Авт.-сост. М.Н. Прокофьева. 2-е изд. М.: Изобраз. искусство. 1998. – 48с.,ил

   Энциклопедия символов, знаков, эмблем. Сост. В. Андреева и др. – М.: Локид; Миф. – 576 с. – «AD MARGINEM».

   Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., «Советский художник», 1979.

   Янсон Х.В., Янсон Э.Ф. Основы истории искусств. СПб, 1996. – 512с.

   Якимович А.К. «Художник и дворец». Веласкес. М., 1989

   Яшухин А.П., Ломов С.П. Живопись. М., АТАР, 1999

1 Янсон Х.В., Янсон Э.Ф . Основы истории искусств; Сальви Фр . Импрессионисты: истоки современной живописи; Розенблюм Р. Музей Д’Орсэ. Живопись: альбом; Ревалд Джон. История импрессионизма; Денвир Б. Импрессионизм: живопись, художники. Альбом.

2 Янсон Х.В., Янсон Э.Ф. Основы истории искусств. СПб, 1996., с. 380

3 Перрюшо А. Жизнь Мане. /Пер. с франц. – М.: Радуга, 1988. 272с., с.5

4 Терновец Б.Н. Избранные статьи. Изд-во «Советский художник», М., 1963.,с. 235

5 Каталин Геллер. Французская живопись XIX века. «Корвина», Венгрия, 1988., с.29

6 Цит. по: А. Якимович «О построении пространства в современной картине» // Пространство картины. Сборник статей. – М., «Советский художник», 1989. – 368 с., ил., с.8

7 Эдуард Мане: Альбом /Авт.-сост. М.Н. Прокофьева. 2-е изд. М.: Изобраз. искусство. 1998. – 48с.,ил, с.8

8Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил., с.51

9 Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил., с.53

10 История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т.3, изд-во «Искусство», 1967г., с.700

11 Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил., с.87

12 «История всемирной литературы» в 9тт., т.7. Изд-во «Наука», М., 1990, 1005 с., с. 300

13 Оперный словарь. Музыка, М-Л., 1965. с. 409

14 Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил., с.90

15 Всеобщая история искусств. Т.V. М., Искусство, 1964, 972с., с.83

16 Импрессионисты, их современники, их соратники. М.: «Искусство», 1976. – 319с., с.223

17 Шестаков В.П. Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство. – М.: Республика, ТЕРРА – Книжный клуб, 1999. – 464с.; 48с. ил., с.119

18 Лотман Ю.М., З.Г. Минц, Е.М. Милетинский. Литература и миф. // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / гл. ред. С.А. Токарев./ - М.: Сов. Энциклопедия, 1992. - Т.2. К-Я. - 719 с. - С.62.

19 Перрюшо, А. Э. Мане. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2000. – 400 с., 16 с. ил., с. 47

20 Мастера искусства об искусстве. Том V, кн.1. Изд-во «Искусство», М., 1969, с.20

Олимпия - Эдуард Мане. 1863. Холст, масло. 130,5x190 см

Созданная в 1863 году, картина «Олимпия» сразу привлекла к себе внимание. Правда, не на такого рода резонанс рассчитывал её создатель Эдуард Мане. Сегодня нам, искушённым зрителям, сложно в это поверить, но обнажённая девушка, возлежащая на белых простынях, вызвала бурю негодований.

Салон 1865 года вошёл в историю как один из самых скандальных в истории мирового искусства. Люди открыто возмущались, ругали художника, пытались плюнуть на полотно, а некоторые и вовсе стремились проткнуть его зонтиками или тростью. В конце концов, руководству выставки пришлось перевесить её под самый потолок, а внизу выставить охрану.

Что же так сильно оскорбляло взгляд зрителя, ведь это же далеко не первая работа в стиле ню в изобразительном искусстве? Всё дело в том, что до Мане живописцы изображали героинь мифов, прекрасных богинь, а живописец отважился на то, чтобы «раздеть» в своей работе женщину современную, вполне конкретную. Такого бесстыдства публика снести не могла!

Моделью для работы выступила любимая натурщица Эдуарда Мане Викторина Мёран, а вдохновили мастера на написания полотна как раз-то классики - , Веласкес, Джордано, .

Внимательный зритель заметит, что автор «Олимпии» полностью скопировал композиционную схему своих прославленных предшественников. Но хоть полотно и несёт в себе явный отпечаток , Мане удалось вдохнуть в свою работу абсолютно другой характер посредством собственного стиля, а также обращения к настоящей героине. Автор как бы пытался сказать зрителю: современницы не менее привлекательны, чем многократно воспетые Венеры прошлого.

Молодая Олимпия лежит на белой постели, при этом её свежая светло-золотистая кожа контрастирует с простынями, выписанными с применением холодного голубого оттенка. Поза её расслаблена и вольготна, но волевой непокорный взгляд, устремлённый прямо на зрителя, придаёт её образу динамизм и скрытое величие. Фигура её (в отличие от классических примеров) лишена подчёркнутых округлостей, напротив, в ней читается некая «угловатость» - намеренный приём автора. Этим он хотел подчеркнуть современность своей модели, а также указать на волевой характер и независимость.

Насладившись образом обнажённой красавицы, зритель переводит взгляд влево – здесь находится темнокожая служанка с букетом цветов, которая та принесла, чтоб преподнести прелестнице. Тёмный цвет кожи женщины резко контрастирует и с яркими цветами, и с белыми одеждами.

Дабы максимально сфокусировать зрителя на главной героине, Эдуард Мане будто нарочно не стал детально прорабатывать фон, в итоге, тщательно и бережно выписанная Олимпия выступает вперёд, словно перешагивая замкнутое пространство картины.

Не только новаторский сюжет и блестяще выверенная композиция делают картину исключительным шедевром – цветовой колорит полотна заслуживает отдельных восхищений. Тончайшая нюансировка охристых, золотистых, бежевых оттенков удивительно гармонирует с голубым и белым колоритом, а также мельчайшими градациями золотистого, коим выписана шаль на постели у героини.

Картина чем-то напоминает эскиз или этюд. Такое впечатление вызвано мельчайшей проработкой деталей и линии в изображении главной героини, а также несколько плоскостной техникой живописца – Мане намеренно отказался от традиционного письма alla prima. Художник был уверен, что такая плоскостная трактовка делает работу более эмоциональной и яркой.

Известно, что после того как картина была выставлена в Салоне, публика принялась за яростную травлю Мане, и он даже был вынужден сбежать в провинцию, а после и вовсе уехать в .

Сегодня же, восхитительная «Олимпия» причислена к числу лучших картин созданных когда-либо, а её автор навсегда вошёл в историю мирового искусства как великий и исключительный творец.

Эдуард Мане. «Олимпия»

Для нас «Олимпия» — такая же классика, как полотна старых мастеров, поэтому современному любителю искусства непросто понять, почему вокруг этой картины, впервые показанной публике на выставке парижского Салона в 1865 году, разразился невиданный скандал. Дошло до того, что к произведению Мане пришлось приставить вооруженную охрану, а потом и вовсе перевесить под потолок, чтобы трости и зонты негодующих посетителей не смогли дотянуться до полотна и повредить его. Газеты в один голос обвиняли художника в аморальности, вульгарности и цинизме, но особенно досталось от критиков самой картине и изображенной на ней молодой женщине: «Эта брюнетка отвратительно некрасива, ее лицо глупо, кожа — как у трупа», «Это — самка гориллы, сделанная из каучука и изображенная совершенно голой…; молодым женщинам, ожидающим ребенка, а также девушкам я советую избегать подобных впечатлений». «Батиньольская прачка» (мастерская Мане находилась в квартале Батиньоль), «Венера с кошкой», «…вывеска для балагана, в котором показывают бородатую женщину», «…желтопузая одалиска»… Пока одни критики изощрялись в остроумии, другие писали, что «искусство, павшее столь низко, не достойно даже осуждения».

Эдуард Мане. «Олимпия»

Никакие нападки на импрессионистов (с которыми Мане был дружен, но не отождествлял себя) несравнимы с теми, что выпали на долю автора «Олимпии». В этом нет ничего странного: импрессионисты в поисках новых сюжетов и новой выразительности отошли от классических канонов, Мане преступил иную черту — он повел с классикой живой раскованный диалог.

Скандал вокруг «Олимпии» был не первым в биографии Мане. В том же 1863 году, что и «Олимпию», художник написал еще одну значительную картину — «Завтрак на траве». Вдохновившись полотном из Лувра, «Сельским концертом» Джорджоне (1510), Мане по-своему переосмыслил его сюжет. Подобно мастеру эпохи Возрождения, он представил на лоне природы обнаженных дам и одетых мужчин. Но если музыканты Джорджоне облачены в ренессансные костюмы, герои Мане одеты по последней парижской моде. Расположение и позы персонажей Мане позаимствовал с гравюры художника XVIвека Маркантонио Раймонди «Суд Париса», выполненной по рисунку Рафаэля. Картина Мане (первоначально она называлась «Купание») была выставлена в знаменитом «Салоне отверженных» 1863 года, где демонстрировались работы, забракованные официальным жюри, и крайне шокировала публику.

Обнаженных женщин принято было изображать только в картинах на мифологические и исторические сюжеты, поэтому полотно Мане, на котором действие перенесено в современность, сочли чуть ли не порнографическим. Не удивительно, что после этого художник с трудом решился выставить «Олимпию» на следующем Салоне в 1865 г.: ведь в этой картине он «покусился» на еще один шедевр классического искусства — картину «Венеру Урбинскую» (1538), написанную Тицианом. В молодости Мане, как и другие художники его круга, много копировал классические полотна Лувра, в том числе (1856) и картину Тициана. Работая впоследствии над «Олимпией», он с удивительной свободой и смелостью придал новый смысл хорошо знакомой ему композиции.

От «Венеры» к «Олимпии»

Сравним картины. Полотно Тициана, которое, предположительно, должно было украшать большой сундук для свадебного приданого, воспевает брачные радости и добродетели. На обеих картинах обнаженная женщина лежит, опершись правой рукой на подушки, а левой прикрывая лоно. Венера кокетливо склонила головку набок, Олимпия смотрит прямо на зрителя, и этот пристальный взгляд напоминает нам о другой картине — «Обнаженной махе» Франсиско Гойи (1800). Задний план обеих картин разделен на две части строгой вертикалью, спускающейся к лону женщины. Слева — плотные темные драпировки, справа — яркие пятна: у Тициана — две служанки, занятые сундуком с нарядами, у Мане — чернокожая служанка с букетом. Этот роскошный букет (скорее всего, от поклонника) заменил в картине Мане розы (символ богини любви) в правой руке тициановской Венеры.

Тициан. «Венера Урбинская»

В ногах у Венеры свернулась белая собачка, символ супружеской верности и семейного уюта, на постели Олимпии мерцает зелеными глазами черная кошка, «пришедшая» в картину из стихотворений Шарля Бодлера, друга Мане.

Жемчужные серьги в ушах и массивный браслет на правой руке Олимпии Мане позаимствовал с картины Тициана, при этом он дополнил свое полотно несколькими важными деталями. Олимпия лежит на элегантной шали с кистями, на ногах у нее — золотистые пантолеты, в волосах — экзотический цветок, на шее — бархатка с крупной жемчужиной, которая лишь подчеркивает вызывающую наготу женщины. Зрители шестидесятых годов XIXвека безошибочно определяли по этим атрибутам, что Олимпия — их современница, что красотка, принявшая позу Венеры Урбинской, не более чем преуспевающая парижская куртизанка.

Название картины усугубляло ее «неприличие». Напомним, что одну из героинь популярного романа (1848) и одноименной драмы (1852) Александра Дюма-Младшего «Дама с камелиями» звали Олимпией. В Париже середины XIXстолетия это имя какое-то время было нарицательным для «дам полусвета». Не известно в точности, в какой степени название картины было навеяно произведениями Дюма, но это название прижилось.

«Дама пик из колоды карт»

Мане «оскорбил» не только нравственность, но и эстетическое чувство парижан.

Сегодняшнему зрителю стройная «стильная» Олимпия (для картины позировала любимая модель Мане Викторина Меран) кажется не менее привлекательной, чем женственная тициановская Венера с ее округлыми формами. Но современники Мане видели в Олимпии излишне худощавую, даже угловатую особу с неаристократическими чертами лица. На наш взгляд, ее тело на фоне бело-голубых подушек излучает живое тепло, но если мы сравним Олимпию с неестественно розовой томной Венерой, написанной преуспевающим академиком Александром Кабанелем в том же 1863 г., то лучше поймем упреки публики: натуральный цвет кожи Олимпии кажется желтым, а тело — плоским.

Мане, который раньше других французских художников увлекся японским искусством, отказался от тщательной передачи объема, от проработки цветовых нюансов. Невыраженность объема в картине Мане компенсируется, как и в японских гравюрах, доминированием линии, контура, но современникам художника картина казалась незаконченной, небрежно, даже неумело написанной. Уже через пару лет после скандала с «Олимпией» парижане, познакомившиеся на Всемирной выставке (1867) с искусством Японии, были увлечены и очарованы им, но в 1865-м году многие, в том числе и коллеги художника, не приняли нововведений Мане. Так, Гюстав Курбе сравнил Олимпию с «дамой пик из колоды карт, которая только что вышла из ванны». «Тон тела грязный, и никакой моделировки», — вторил ему поэт Теофиль Готье.

Мане решает в этой картине сложнейшие колористические задачи. Одна из них — передача оттенков черного цвета, который Мане, в отличие от импрессионистов, часто и охотно использовал, следуя примеру своего любимого художника — Диего Веласкеса. Букет в руках негритянки, распадающийся на отдельные мазки, дал искусствоведам повод говорить о том, что Мане произвел «революцию красочного пятна», утвердил ценность живописи как таковой, независимо от сюжета, и тем открыл новый путь художникам последующих десятилетий.

«Увидеть вечное в обыденном»

Джорджоне, Тициан, Рафаэль, Гойя, Веласкес, эстетика японской гравюры и… парижане 1860 года. В своих работах Мане точно следовал принципу, который сам же и сформулировал: «Наш долг — извлечь из нашей эпохи всё, что она может нам предложить, не забывая о том, что было открыто и найдено до нас». На такое видение современности сквозь призму прошлого его вдохновил Шарль Бодлер, который был не только знаменитым поэтом, но и влиятельным художественным критиком. Настоящий мастер, по словам Бодлера, должен «чувствовать поэтический и исторический смысл современности и уметь увидеть вечное в обыденном».

Не принизить классику и не поглумиться над ней хотел Мане, а поднять современность и современника до высоких образцов, показать, что парижские франты и их подруги — такие же бесхитростные дети природы, как персонажи Джорджоне, а парижская жрица любви, гордая своей красотой и властью над сердцами, столь же прекрасна, как Венера Урбинская. «Мы не привыкли видеть такое простое и искреннее толкование действительности», — писал Эмиль Золя, один из немногочисленных защитников автора «Олимпии».

В семидесятые годы к Мане пришел долгожданный успех: известный торговец произведениями искусства Поль Дюран-Рюэль купил около тридцати работ художника. Но «Олимпию» Мане считал своим лучшим полотном и не хотел продавать. После смерти Мане в 1883 г. картина была выставлена на аукцион, но на нее не нашлось покупателя. В 1889 г. она вошла в экспозицию «Сто лет французского искусства», устроенную на Всемирной выставке в ознаменование столетия Великой французской революции. Образ парижской Венеры покорил сердце некоего американского мецената, и он пожелал купить картину. Но друзья художника не могли допустить, чтобы шедевр Мане покинул Францию. По инициативе Клода Моне они собрали по общественной подписке 20 тысяч франков, выкупили «Олимпию» у вдовы художника и принесли ее в дар государству. Картина была включена в собрание живописи Люксембургского дворца, а в 1907 г., стараниями тогдашнего председателя Совета Министров Франции Жоржа Клемансо, была перенесена в Лувр. Сорок лет «Олимпия» пребывала под одной кровлей со своим прототипом — «Венерой Урбинской». В 1947 г. картина переехала в Музей импрессионизма, а в 1986 г. — стала гордостью и украшением нового парижского музея Орсэ.

В пандан к жемчужине подобраны серьги , а на правой руке модели - широкий золотой браслет с подвеской. Ноги девушки украшают изящные туфли-панталеты.

Второй персонаж на полотне Мане - темнокожая служанка . В руках она держит роскошный букет в белой бумаге. Негритянка одета в розовое платье, ярко контрастирующее с её кожей, а её голова почти теряется среди чёрных тонов фона. В изножье кровати устроился чёрный котёнок, служа важной композиционной точкой в правой части картины.

Моделью Олимпии послужила излюбленная натурщица Мане - Викторина Мёран . Однако, есть предположение, что Мане использовал в картине образ известной куртизанки, любовницы императора Наполеона Бонапарта Маргариты Белланже .

Edouard Manet 081.jpg

Эдуар Мане:
Венера Урбинская
Копия картины Тициана

Olympia Study Paris.JPG

Эдуар Мане:
Эскиз к Олимпии
Сангина

Olympia Study BN.JPG

Эдуар Мане:
Эскиз к Олимпии
Сангина

Эдуар Мане:
Олимпия
Акварель 1863 г.

Эдуар Мане:
Олимпия
Офорт 1867 г.

Эдуар Мане:
Олимпия
Офорт с акватинтой 1867 г.

Эдуар Мане:
Олимпия
Гравюра на дереве

Иконография

Предшественницы

«Олимпия» явилась одной из самых знаменитых ню XIX в. Однако у Олимпии есть много предшествовавших ей известных образцов: изображение лежащей обнажённой женщины имеет в истории искусства давние традиции. Прямыми предшественницами «Олимпии» Мане являются «Спящая Венера » Джорджоне 1510 г. и «Венера Урбинская » Тициана 1538 г. Обнажённые женщины написаны на них практически в одинаковой позе.

«Олимпия» Мане обнаруживает большое сходство с картиной Тициана, ведь именно с неё Мане написал копию в годы ученичества. И Венера Урбинская, и Олимпия изображены в домашней обстановке; как и на картине Тициана задний план «Олимпии» Мане чётко разделён на две части вертикалью в направлении лона лежащей женщины. Обе женщины одинаково опираются на правую руку, у обеих женщин правая рука украшена браслетом, а левая - прикрывает лоно, и взгляд обеих красавиц направлен прямо на зрителя. На обеих картинах в ногах у женщин расположился котёнок или собачка и присутствует служанка. Подобную манеру цитирования с перенесением ренессансного мотива в современные парижские реалии Мане уже использовал при создании «Завтрака на траве ».

Прямой и открытый взгляд обнажённой Олимпии уже известен по «Махе обнажённой » Гойи , а контраст между бледной и тёмной кожей уже обыгрывался в картине «Эстер» или «Одалиска » Леона Бенувиля 1844 года, хотя на этой картине белокожая женщина одета. К 1850 году в Париже также получили широкое распространение фотографии ню лежащих женщин.

Giorgione - Sleeping Venus - Google Art Project 2.jpg

Джорджоне:
Спящая Венера

Léon Benouville Odaliske.jpg

Леон Бенувиль:
Эстер или Одалиска

На Мане оказали влияние не только живопись и фотография, но и поэтический сборник Шарля Бодлера «Цветы зла». Первоначальный замысел картины имел отношение к метафоре поэта «женщина-кошка », проходящий через ряд его произведений, посвященных Жанне Дюваль . Эта связь чётко прослеживается в первоначальных эскизах. В готовой картине у ног женщины появляется ощетинившийся кот с таким же, как и у хозяйки, выражением глаз.

Название полотна и его подтекст

Одной из причин скандальности полотна послужило и его название: художник не последовал традиции оправдывать наготу женщины на картине легендарным сюжетом и не назвал свою ню «мифологическим » названием типа «Венера » или «Даная ». В живописи XIX в. появились многочисленные «Одалиски », самая известная из которых, конечно же, «Большая Одалиска » Жана Огюста Доминика Энгра , однако Мане пренебрёг и этим вариантом.

Наоборот, стиль немногочисленных ювелирных украшений и фасон туфель девушки указывают на то, что Олимпия живёт в современное время, а не в какой-либо абстрактной Аттике или Османской империи .

Необычно и само имя, которое дал девушке Мане. За полтора десятка лет до этого, в 1848 г. Александр Дюма публикует свой прославленный роман «Дама с камелиями », в котором имя Олимпия носит главная антагонистка и коллега героини романа. Мало того, это имя было нарицательным: так часто называли дам полусвета . Для современников художника это имя ассоциировалось не с далёкой горой Олимп , а с .

Это подтверждает и символический язык картины:

• На тициановской картине «Венера Урбинская» женщины на заднем плане заняты подготовкой приданого , что вместе со спящей собачкой у ног Венеры должно означать домашний уют и верность . А у Мане чернокожая служанка несёт букет цветов от поклонника - цветы традиционно считаются символом дара, пожертвования. Орхидея в волосах Олимпии - афродизиак .
• Жемчужные украшения носила богиня любви Венера, украшение на шее Олимпии выглядит как лента, завязанная на упакованном подарке.
• Прогнувшийся котёнок с поднятым хвостом является классическим атрибутом в изображении ведьм, знаком плохого предзнаменования и эротических излишеств.
• Кроме того буржуа были особенно возмущены тем, что модель (голая женщина) вопреки всем нормам общественной морали не лежала, скромно потупив глазки. Олимпия предстаёт перед зрителем не дремлющей, как джорджоновская Венера, она смотрит ему прямо в глаза. Прямо в глаза проститутке обычно смотрит её клиент, в этой роли, благодаря Мане, оказывается каждый, кто смотрит на его «Олимпию».

Кому пришла идея назвать картину «Олимпией», осталось неизвестным. В г., спустя год после создания картины, появились поэма «Дочь острова » и стихи Захари Астрюка , посвящённые Олимпии. Эта поэма указана в каталоге Парижского салона в 1865 г.

Захари Астрюк написал эту поэму, вдохновлённый картиной своего друга. Однако любопытно, что на портрете кисти Мане 1866 года Захари Астрюк изображён не на фоне «Олимпии», а на фоне «Венеры Урбинской » Тициана.

Скандал

Парижский салон

Впервые представить свои работы на Парижском салоне Мане пытался в 1859 г. Однако его «Любитель абсента » к салону допущен не был. В 1861 г. на Парижском салоне благосклонность публики снискали две работы Мане - «Гитареро » и «Портрет родителей ». В 1863 г. работы Мане снова не прошли отбор жюри Парижского салона и были показаны в рамках «Салона отверженных », где уже «Завтрак на траве » оказался в эпицентре крупного скандала.

Вероятно, Мане собирался показать «Олимпию» на Парижском салоне в 1864 году, но поскольку на ней была опять изображена та же обнажённая Викторина Мёран , Мане решил избежать нового скандала и предложил на Парижский салон 1864 года вместо «Олимпии» «Эпизод боя быков » и «Мёртвого Христа с ангелами », но и им было отказано в признании. Лишь в 1865 г. «Олимпия» была представлена на Парижском салоне вместе с «Осмеянием Христа ».

Новая манера письма

Из-за «Олимпии» Мане разразился один из самых крупных скандалов в искусстве XIX в. Скандальным оказался как сюжет картины, так и живописная манера художника. Мане, увлекавшийся японским искусством, отказался от тщательной проработки нюансов светлого и тёмного, к которой стремились другие художники. Из-за этого современники не смогли увидеть объёмности изображённой фигуры и считали композицию картины грубой и плоской. Гюстав Курбе сравнил Олимпию с дамой пик из колоды карт , только что вышедшей из ванны. Мане обвинили в аморальности и вульгарности . Антонин Пруст позднее вспоминал, что картина уцелела лишь благодаря мерам предосторожности, принятым администрацией выставки.

Никогда и никому ещё не приходилось видеть что-либо более циничное, чем эта «Олимпия», - писал современный критик. - Это - самка гориллы , сделанная из каучука и изображённая совершенно голой, на кровати. Её руку как будто сводит непристойная судорога... Серьёзно говоря, молодым женщинам в ожидании ребенка, а также девушкам я бы советовал избегать подобных впечатлений.

Полотно, выставленное на Салоне, вызвало ажиотаж и подверглось дикому глумлению со стороны толпы, взбудораженной обрушившейся из газет критикой. Испуганная администрация поставила у картины двух охранников, но и этого было недостаточно. Толпа, хохоча, завывая и угрожая тростями и зонтами, не пугалась и военного караула. Несколько раз солдатам приходилось обнажать оружие. Картина собирала сотни людей, пришедших на выставку лишь для того, чтобы обругать картину и плюнуть на неё. В итоге картину перевесили в самый дальний зал Салона на такую высоту, что её было почти не видно.

Художник Дега сказал:

Жизненный путь полотна

• - картина написана.
• - картина выставлена в Салоне. После этого почти четверть века она хранится в недоступной посторонним мастерской автора.
• - картина выставлена на выставке по случаю 100-летия Великой Французской революции. Богатый американец выражает желание купить её за любые деньги. Друзья Мане собирают по подписке 20 000 франков и выкупают «Олимпию» у вдовы художника, чтобы принести её в дар государству. Не слишком обрадованные таким подарком власти после некоторого сопротивления всё же принимает дар и отдают на хранение в запасники Люксембургского дворца .
• - без лишнего шума «Олимпию» переносят в Лувр .
• - наконец, картина все-таки занимает почётное место в открывшемся Музее импрессионизма.

Влияние картины

Первым художником, создавшим своё произведение по мотивам «Олимпии», был Поль Сезанн . Однако в своей «Современной Олимпии » он пошёл чуть дальше, изобразив помимо самой проститутки и служанки ещё и клиента. Поль Гоген написал копию «Олимпии» в 1891 г., «Олимпия» вдохновляла и Эдгара Дега , и Анри Фантен-Латура . Пабло Пикассо заменил в своей пародии на «Олимпию» одетую служанку двумя обнажёнными мужчинами.

Весь XX век мотив Олимпии был нарасхват у самых разных художников. К ним относятся Жан Дюбюффе , Рене Магритт , Франсис Ньютон Соуза , Герхард Рихтер , А. Р. Пенк, Феликс Валлотон , Жак Вийон и Эрро . Ларри Риверс написал в г. темнокожую Олимпию и назвал своё творение «I like Olympia in Black Face ». В 1990-х гг. появилась трёхмерная Олимпия. Американский художник Сьюард Джонсон создал скульптуру по мотивам Олимпии Мане под названием «Confrontational Vulnerability ».

В 2004 году карикатура, изображающая Джорджа Буша-мл. в позе Олимпии, была снята с экспозиции вашингтонского городского музея.

Фильмография

• «Натурщица с чёрной кошкой», фильм Алена Жобера из цикла «Палитры » (Франция, 1998).

Напишите отзыв о статье "Олимпия (картина Мане)"

Примечания

Ссылки

• в базе данных музея Орсе (фр.)

Отрывок, характеризующий Олимпия (картина Мане)

Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m"ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j"avoue que votre victoire n"est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l"autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C"est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l"Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l"u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l"homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d"alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l"Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n"ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l"intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d"or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.