Премьера: 08.11.1951

Продолжительность : 2:54

Офицер римский войск Маркус возвращается в Рим после трехлетнего срока службы. В Риме он знакомится с Лигией и влюбляется в нее. Лигия является сторонницей недавно появившегося религиозного течения - христианства. Она убеждает Маркуса принять христианство. В это время в Риме правит жестокий император Нерон, который, видя, что христианство стремительно завоевывает авторитет у жителей Рима, решает бороться с ним. Он обвиняет христиан в поджоге Рима и приказывает схватить всех христиан и бросить их львам, среди схваченных оказываются и Маркус с Лигией.

Интересные факты

Награды и номинации:

• 1952 - 8 номинаций на премию «Оскар»: за лучший фильм (Сэм Цимбалист), лучшего актера второго плана (Лео Дженн и Питер Устинов), лучшую операторскую работу (Уильям Сколл и Роберт...

Награды и номинации:

• 1952 - 8 номинаций на премию «Оскар»: за лучший фильм (Сэм Цимбалист), лучшего актера второго плана (Лео Дженн и Питер Устинов), лучшую операторскую работу (Уильям Сколл и Роберт Сёртис), лучший монтаж (Ральф Уинтерс), лучшие костюмы (Гершель МакКой), лучшую музыку (Миклош Роша), лучшие декорации
• 1952 - две премии Золотой глобус (за лучшую операторскую работу и лучшему актеру второго плана (Питер Устинов)), а также номинация на лучший фильм-драму

• В картине было использованы 32 000 костюмов.
• Элизабет Тейлор снялась в маленьком эпизоде. Ее имени в титрах нет.
• На одну из ролей пробовалась Одри Хепберн.
• Маленькая роль рабыни в этом фильме стлала для Софи Лорен одной из первых работ в кино и ее дебютом в голливудской постановке. В титрах картины ее имени нет.
• Роль охранника императора стала актерским дебютом для Бада Спенсера (Карло Педерсоли).

Петроний пробудился лишь около полудня, и, как обычно, с ощущением сильной усталости. Накануне он был у Нерона на пиру, затянувшемся до глубокой ночи. Здоровье его в последнее время стало сдавать. Он сам говорил, что просыпается по утрам с какой-то одеревенелостью в теле и неспособностью сосредоточиться. Однако утренняя ванна и растирание, которое усердно проделывали хорошо вышколенные рабы, оживляли движение медлительной крови, возбуждали, бодрили, возвращали силы, и из элеотезия , последнего отделения бань, он выходил будто воскресший - глаза сверкали остроумием и весельем, он снова был молод, полон жизни и так неподражаемо изыскан, что сам Отон не мог бы с ним сравниться, - истинный arbiter elegantiarum , как называли Петрония.

В общественных банях он бывал редко: разве что появится какой-нибудь вызывающий восхищение ритор, о котором идет молва в городе, или когда в эфебиях происходили особенно интересные состязания. В усадьбе у Петрония были свои бани, которые Целер, знаменитый сотоварищ Севера , расширил, перестроил и украсил с необычайным вкусом, - сам Нерон признавал, что они превосходят императорские бани, хотя императорские были просторнее и отличались несравненно большей роскошью.

И после этого пира - на котором он, когда всем наскучило шутовство Ватиния , затеял вместе с Нероном, Луканом и Сенеционом спор, есть ли у женщины душа, - Петроний встал поздно и, по обыкновению, принял ванну. Два могучих бальнеатора уложили его на покрытый белоснежным египетским виссоном кипарисовый стол и руками, умащенными душистым маслом, принялись растирать его стройное тело - а он, закрыв глаза, ждал, когда тепло лаконика и тепло их рук сообщится ему и прогонит усталость.

Но через некоторое время Петроний заговорил - открыв глаза, спросил о погоде, потом о геммах, которые обещал прислать ему к этому дню ювелир Идомен для осмотра… Выяснилось, что погода стоит хорошая, с небольшим ветерком со стороны Альбанских гор и что геммы не доставлены. Петроний опять закрыл глаза и приказал перенести его в тепидарий , но тут из-за завесы выглянул номенклатор и сообщил, что молодой Марк Виниций, недавно возвратившийся из Малой Азии, пришел навестить Петрония.

Петроний распорядился провести гостя в тепидарий, куда перешел сам. Виниций был сыном его старшей сестры , которая когда-то вышла замуж за Марка Виниция, консула при Тиберии. Молодой Марк служил под началом Корбулона в войне против парфян , и теперь, когда война закончилась, вернулся в город. Петроний питал к нему слабость, даже привязанность, - Марк был красивый юноша атлетического сложения, к тому же он умел соблюдать в разврате некую эстетическую меру, что Петроний ценил превыше всего.

Приветствую тебя, Петроний! - воскликнул молодой человек, пружинистой походкой входя в тепидарий. - Пусть даруют тебе удачу все боги, особенно же Асклепий и Киприда , - ведь под их двойным покровительством тебе не грозит никакое зло.

Добро пожаловать в Рим, и пусть отдых после войны будет для тебя сладостен, - ответил Петроний, протягивая руку меж складок мягкого полотна, которым его обернули. - Что слышно в Армении и не случилось ли тебе, будучи в Азии, заглянуть в Вифинию?

Петроний был когда-то наместником Вифинии и управлял ею деятельно и справедливо. Это могло показаться невероятным при характере этого человека, известного своей изнеженностью и страстью к роскоши, - потому он и любил вспоминать те времена как доказательство того, чем он мог и сумел бы стать, если б ему заблагорассудилось.

Мне довелось побывать в Гераклее , - сказал Виниций. - Послал меня туда Корбулон с приказом собрать подкрепления.

Ах, Гераклея! Знавал я там одну девушку из Колхиды , за которую отдал бы всех здешних разведенных жен, не исключая Поппеи. Но это давняя история. Лучше скажи, как дела там, у парфян. Право, наскучило уж слушать обо всех этих Вологезах, Тиридатах, Тигранах , об этих дикарях, которые, как говорит юный Арулен , у себя дома еще ходят на четвереньках и только перед нами притворяются людьми. Но теперь в Риме много о них говорят, верно потому, что о чем-нибудь другом говорить опасно.

В той войне дела наши были плохи, и, когда бы не Корбулон, мы могли потерпеть поражение.

Корбулон! Клянусь Вакхом! Да, он истинный бог войны, настоящий Марс, великий полководец, но вместе с тем запальчив, честен и глуп. Мне он симпатичен, хотя бы потому, что Нерон его боится…

Корбулон отнюдь не глуп.

Возможно, ты прав, а впрочем, это не имеет значения. Глупость, как говорит Пиррон , ничуть не хуже мудрости и ничем от нее не отличается.

Виниций начал рассказывать о войне, но, когда Петроний прикрыл глаза, молодой человек, глядя на его утомленное и слегка осунувшееся лицо, сменил тему разговора и стал заботливо расспрашивать о здоровье.

Петроний опять открыл глаза.

Здоровье!.. Нет, он не чувствует себя здоровым. Конечно, он еще не дошел до того, до чего дошел молодой Сисенна , который настолько отупел, что, когда его по утрам приносят в бани, он спрашивает: «Это я сижу?» И все же он нездоров. Виниций поручил его покровительству Асклепия и Киприды. Но он в Асклепия не верит. Неизвестно даже, чьим сыном был Асклепий - Арсинои или Корониды

Основная тема произведения - жизнь первых христиан римской общины и первые гонения на христиан в Римской империи .

Вчитываясь в «Анналы », я не раз чувствовал, что во мне зреет мысль дать художественное противопоставление этих двух миров, один из которых являл собою всемогущую правящую силу административной машины, а другой представлял исключительно духовную силу.

Генрик Сенкевич сумел воссоздать картину Рима 60-х годов I века н. э. с большой исторической достоверностью. Кроме «Анналов» Тацита , источниками ему послужили произведения других античных авторов, а также труды историков. По словам писателя, при написании ни одного другого романа он столько не работал с историческими документами.

Почти всё действие романа проходит в Риме и его окрестностях. Подробно показан знаменитый римский пожар , который по преданию Нерон организовал сам, чтобы вызвать поэтическое вдохновение. Во время правления Нерона христиане впервые подверглись масштабному гонению, на них император возложил вину за пожар.

Бюст Сенкевича в церкви «Quo Vadis»

В это гонение мучениками стали апостолы Пётр и Павел , их смерть также описана в книге. Название романа писателю подсказало старинное предание : апостол Пётр после уничтожения почти всех христиан Рима тайно покидает город, за городом он встречает Христа и спрашивает у него: «Куда идешь, Господи?». Христос отвечает: «Раз ты оставляешь народ Мой, Я иду в Рим на новое распятие». После этого Пётр вернулся в Рим и принял мученическую смерть. Этому событию посвящена базилика Петра на Ватиканском холме , а также сохранившаяся до наших дней церковь-часовня «Quo vadis» на Виа Аппиа в Риме (вблизи древних Капенских ворот). В храме-часовне имеется бюст Сенкевича, поставленный польскими эмигрантами.

Отдельного внимания заслуживает личность Гая Петрония Арбитра , чья трагическая судьба также описана в книге. Будучи другом детства будущего императора Нерона и его ровесником, он не мог и предположить, во что в дальнейшем выльется правление этого безумного императора-комедианта. Нерон мнил себя выдающимся певцом, музыкантом и литератором, часто выступал на арене цирка и на многочисленных оргиях, при этом будучи не таким уж и талантливым, как сам мнил о себе. Петроний же, будучи человеком с тонкой душевной организацией, истинным ценителем настоящего искусства, не в силах был смотреть на то, как этот жалкий комедиант глумится над прекрасным. Его страшило даже то, что он был молод, и ему еще долгие годы предстояло притворяться, что он восхищается «талантами» своего друга. Видя истинное лицо того, кем дорожил в детстве, он предпочитает покончить с собой, чтобы только не видеть, как все прекрасное поругано и оплевано, и будучи не в силах вынести разочарований. Петроний собирает вокруг себя своих друзей и устраивает им последний прощальный пир, на котором под звуки пения музыкантов вскрывает себе вены. Сенкевич пишет, что вместе с ним ушла из жизни и его возлюбленная рабыня Эвника. Перед смертью Петроний зачитывает гостям прощальное письмо Нерону, в котором излагает причины ухода из жизни.

«Камо грядеши» Генрика Сенкевича: Хроника раннего христианства или мыльная опера?

Лет 7-8 тому назад мы с женой, путешествуя по Италии, заехали в Кортону - маленький, живописный городок в сердце Умбрии. В информационном туристском бюро нам сообщили, что «дешево и сердито» можно переночевать в местном женском монастыре, куда мы и направились. Сбросив рюкзаки в отведенной нам просторной спальне и полюбовавшись из окна роскошным видом на умбрийские дали, мы побежали осматривать местные достопримечательности.

Вернулись мы уже затемно. Похоже, других постояльцев в ту ночь в монастыре не имелось. Гостеприимные хозяйки - сердечные и приветливые пожилые монахини пригласили нас в трапезную - попить кофе со сладким. В полутемной комнате был включен телевизор, и сестры, судя по всему, в полном (весьма немногочисленном) составе, сидели перед ним. Шла старая голливудская экранизация романа Сенкевича «Quo vadis» («Камо грядеши»), естественно, дублированная по-итальянски. Горел картонный Рим, цирковые львы неубедительно (до эры компьютерной графики было еще очень далеко) терзали аккуратно постриженных и причесанных христиан, совсем молодой еще (как же давно это снималось!) Питер Устинофф явно наслаждался ролью, самозабвенно изображая Нерона опереточным злодеем. Искусственность зрелища резала глаз. Куда занятнее оказалось смотреть на всецело захваченных фильмом уютных старушек, сердечно переживавших за происходящее и очень трогательный волновавшихся о судьбе главных героев - двух влюбленных. «Господи, только бы ему удалось ее спасти!» - повторяла то одна, то другая из них. Закончилось все, разумеется, хорошо, и добрые монахини, умиротворенные, с лучезарными от слез глазами, стали расходиться. «Вот как оно было на самом деле», - приговаривали они.

«Камо грядеши» нобелевского лауреата, почетного академика Санкт-Петербургской АН Генрика Сенкевича - без сомнения, самый известный и читаемый польский роман в мире. Книга выдержала несколько экранизаций - в том числе и весьма дорогостоящую (и, по-моему, оскароносную) голливудскую, а также недавнюю польскую - самый высокобюджетный проект нового польского кино. Для большинства людей этот роман (или его киноверсии) - единственный источник сведений о раннем христианстве. На Западе его любят все - и римо-католики, и протестанты, причем каждый видит в нем именно тот портрет ранней Церкви, который соответствует его представлениям. Журналисты не составляют исключения: практически любой телевизионный сюжет, в котором упоминается ранняя Церковь, иллюстрируется (в том числе и в нашей стране) кадрами из этих фильмов.

В советское время роман Сенкевича был библиографической редкостью. При этом к писателю отношение властей было, скорее, положительным, экранизации его «Крестоносцев» и «Пана Володыевского» регулярно показывали в «Кинотеатре повторного фильма» и в «Иллюзионе», а также крутили по телевизору - в моем детстве обе эти киноленты входили в обязательный набор любимых фильмов всякого московского пацана, приближаясь по популярности к «Трем мушкетерам» и «Железной маске» (лишь несколько позже все они были отодвинуты на задний план первым культовым фильмом - «Фантомасом»). Гослитиздатовское издание «Крестоносцев» можно было найти даже в отдаленных сельских библиотеках. «Камо грядеши», однако, мешал образу «прогрессивного писателя и борца против царизма за национальное освобождение Польши», как характеризовался Сенкевич в официальных советских источниках. Роман не переиздавали, и немногие счастливчики могли прочитать его лишь в дореволюционном издании. В самиздате он почти не встречался - диссиденты предпочитали перепечатывать что-нибудь меньшее по объему и более антисоветское. Конечно, на фоне атеистической литературы и соцреалистических исторических романов, авторы которых исполняли тот или иной партийный заказ, «Камо грядеши» производил потрясающее впечатление. Да, в советское время произведение Сенкевича сыграло очень важную роль - я не припомню другого романа, в которой христианство описывалось в столь положительном свете и играло столь вдохновляющую роль. Священники давали его почитать своим духовным чадам из интеллигенции, некоторых «вопрошающих» он заставил серьезно задуматься и, в конце, концов, привел к вере во Христа.

Многие православные и сейчас помнят этот роман и вспоминают о нем как о великом произведении искусства, автор которого правдиво, проникновенно и почти документально точно описал римскую жизнь времен Нерона и Церковь того времени. Но это мнение чаще всего основано на воспоминаниях молодости. А саму книгу с тех пор мало кто перечитывал.

Я впервые прочитал «Камо грядеши» уже будучи студентом духовной академии, и впечатление об этом романе у меня осталось двойственным. Постараюсь выразить его как можно точнее.

При внимательном взгляде на книгу видно, что и тут был своего рода «политический», или, во всяком случае, идеологический заказ: автор черпал вдохновение в решениях I Ватиканского собора .

По типу роман можно назвать одной из первых мыльных опер . Конечно, он на несколько голов выше современных телевизионных мелодрам, но принцип построения сюжета и законы жанра остаются теми же. Вполне в духе жанра и трогательное своей наивностью присутствие на страницах романа о римской жизни поляков (лигийцев) в числе главных действующих лиц (Лигия и Урс). Конечно, они варвары, как неоднократно повторяется в тексте, но зато Лигия - самая красивая, а Урс - самый сильный. Не хватает разве что самого храброго пана Володыевского…

Впрочем, в задачу этой статьи не входит разбор литературных достоинств и недостатков книги. Должен сказать, что при всем, написанном ниже, я вовсе не считаю этот роман совершенно не стоящим внимания и, когда моей дочери исполнится лет 12-13, наверное, не буду возражать, если она захочет его почитать. Думаю, что в этом возрасте он будет для нее весьма вдохновительным и она сможет почерпнуть из него много хорошего и полезного.

Вся острота вопроса в другом - а именно в том, насколько эта сентиментальная мелодрама о злоключениях двух влюбленных соответствует духу раннего христианства.

Несмотря на кажущуюся документальность в описании исторических деталей, в романе масса грубых несоответствий реалиям того времени. В первую очередь это касается Церкви. В совокупности они создают ложную картину раннего христианства, коренным образом отличающуюся от той исторической действительности, на воссоздание которой претендует автор. Вот лишь несколько из них, имеющие отношение к Церкви - те, что припомнились сразу:

1. Ко времени Нероновых гонений в Риме вовсе не было такого великого множества христиан, о котором говорится в книге. В лучшем случае, несколько сотен - по самым оптимистичным оценкам, до тысячи, но не десятки тысяч!

2. В катакомбах христиане начали молиться лишь во второй половине II в., а не середине I, как у Сенкевича.

3. В романе своего рода паролем, по которому христиане опознавали друг друга, является рисунок рыбы. Знак рыбы как символ Христа, судя по археологическим данным, мог появиться как минимум на полвека позже описанных в романе событий. Кроме того, у нас нет данных, что он когда-либо использовался именно таким образом.

4. Крестили в ранней Церкви, конечно, не кроплением, как в современной Сенкевичу Римско-католической церкви, но полным погружением. Добавим, что в такой форме крещения заключен глубокий богословский смысл - смерть и воскресение (восстание - ana-stasis) во Христе, на который неоднократно указывали раннехристианские авторы.

5. Весьма маловероятно, что апостол Петр хоть сколько-нибудь мог говорить на латыни. Еще маловероятнее, что он произносил на ней проповеди (нам известно, что до середины III в. основным языком Римской Церкви был греческий). И уж совсем невероятно, чтобы Петр обращался по-латыни («Quo vadis, Domine?») к явившемуся ему Христу. Очевидно, Сенкевич просто не мог себе представить, что основатель Римской Церкви и «наместник Христа на земле», говорил на каком-либо ином языке, кроме сакрального языка зрелого римо-католичества.

Таких анахронизмов можно привести гораздо больше, но не в этом главное. Важнее, что герои романа совершенно не соответствуют своим историческим прототипам.

1. Петроний, изображенный в романе благородным и изысканным эстетом, на самом деле был автором грубо-порнографического сочинения.

2. Апостолы Петр и Павел, призывавшие к молитве за императора и к повиновению властям, не могли столь резко отрицательно относиться к императору, империи, ее столице и к самому принципу римской власти и государственности, как это не раз подчеркивается в книге.

3. Апостол Павел у Сенкевича вышел второстепенным персонажем, чье «пламенное красноречие», о котором так много говорится в романе, никак не выявлено. По ходу сюжета ему приходится произносить речи, написанные за него автором. Увы, они весьма тривиальны (что неудивительно: ведь Сенкевич, при всем его таланте - не Павел). К тому же в большинстве диалогов Павел к месту и не к месту цитирует 13 главу своего 1-го послания к коринфянам (хотя, коль скоро дело происходит в Риме, уместнее было бы цитировать послание к Римлянам).

4. Христос, являющийся апостолу Петру, изъясняется чуть ли не дословными цитатами из постановлений I Ватиканского собора. А вместо самого апостола Петра автором изображен скорее идеализированный портрет римского папы, выражающего идеологию развитого папизма. В ранней Церкви о ней никто слыхом не слыхивал - до ее появления должны были пройти еще многие века, и она никогда не будет принята всей Церковью. Для сравнения приведу такой пример: представим себе автора, поклонника, скажем, Гегеля, который написал исторический роман о Сократе, изрекающем основные положения гегелевской философской системы. Или марксиста, заставляющего Ньютона говорить цитатами из Энгельса. И эти романы не постмодернистский «прикол», а претензия на историчность и даже документальность. Наверное, комментарии излишни.

Итак, римско-католические доктрины в романе играют очень важную роль - даже в ущерб исторической правде. А главное - и это важнее всех перечисленных выше ошибок и подтасовок - в романе нет Церкви.

Мы знаем, что крещение изначально было литургическим актом, но в романе это совершенно не видно. Крещение было делом всей Церкви, актом вхождения в нее новых членов. К нему готовились, и совершалось оно во время богослужения, при общей молитве.

Христианство всегда было религией Книги, но в романе Священное Писание отсутствует как факт (если не считать беглого упоминания посланий Павла, которые между делом почитывала сочувствующая христианам наложница Нерона: на самом деле христиане никогда не давали читать свои писания чужим). С самого начала христианское богослужение было основано на священных текстах - псалмах, пророчествах и т. д. И совершалось по определенной схеме. В романе это также не отражено и описываемые раннехристианские «встречи» более всего напоминают собрания то ли умеренных пятидесятников, то ли полухлыстов.

Способствует этому впечатлению и главное: в романе полностью отсутствует таинство Тела и Крови Христа - Евхаристия (на нее даже намека нет), хотя она была сердцем раннехристианского богослужения, после которого следовала агапа (трапеза любви), также не упоминающаяся в романе. У Сенкевича новокрещенные христиане вообще ничего не знают о Евхаристии, хотя даже в новозаветной книге Деяний Апостольских, повествующей о самых первых шагах Церкви, «преломление хлеба» (Евхаристия) упоминается постоянно. Да и неудивительно, так как это таинство было и остается центром жизни христианина.

Но, наверное, самым вопиющим диссонансом в книге звучит ее концовка. Необходимый для мыльной оперы happy end, когда влюбленные воссоединяются and live happily ever after , коренным образом противоречит всему пафосу раннего христианства, для которого был лишь один happy end - мученическая кончина. Сегодняшнему человеку воспринять это очень сложно, но ранняя Церковь жила одним порывом: быть свидетелем о Христе и не отступиться от него даже пред лицом мучений и смерти. Христиане превыше всего стремились быть со Христом и перейти от жизни временной к жизни вечной: «Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение», - пишет апостол Павел (). Чуть ниже он продолжает: «…имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» ().

Менее чем полувеком позже, священномученик Игнатий Богоносец , в узах влекомый в Рим на арену, где он будет растерзан львами, писал: «Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога… Оставьте меня быть пищей зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтобы я сделался чистым хлебом Христовым… В полной жизни выражаю я свое горячее желание смерти… Если я пострадаю - буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным. Теперь же в узах своих я учу не желать ничего мирского и суетного… Ни видимое, ни невидимое, ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола придут на меня, - только бы достигнуть мне Христа… Мои земные страсти распяты, и живая вода, струящаяся во мне, говорит: приди к Отцу. Я не хочу больше жить земной жизнью…» (Послание к Римлянам: 4, 5, 8).

Мы видим в этих словах светлую, всепобеждающую уверенность в победе, одержанной Христом над смертью, в превосходстве подлинной жизни - с Ним и в Нем - над жизнью этого мира, «образ которого проходит». Св. Игнатий и жизнью и смертью своей свидетельствовал, что его Господь воистину «смертию смерть попрал». Именно такое свидетельство об Истине позволило христианам завоевать мир, ибо кровь мучеников, по слову Тертуллиана, являлась семенем христианства .

У Сенкевича же выходит, что мученичество годится или для периферийных персонажей (как и в сегодняшних мыльных операх погибнуть могут лишь герои второго плана), или для уже отживших свое стариков вроде Петра и Павла. И эти мудрые старцы с пониманием относятся к желанию молодых главных героев пожить еще в свое удовольствие и даже вымаливают их спасение у Христа. Дескать, их дело молодое, пусть понаслаждаются еще взаимной любовью… И это на фоне - убийства (по роману) десятков тысяч христиан, спасения которых ни Петр, ни Павел у Христа не просят, хотя среди НИХ были и другие влюбленные пары, и матери с грудными младенцами, и отцы - единственные кормильцы семей… Нужно сказать, что автор чувствует это несоответствие и прилагает все силы, чтобы его преодолеть и оправдать. Но попытки романиста остаются весьма неубедительными (да иначе и быть не могло) даже в рамках избранного им жанра.

Однако, помимо воли Сенкевича, концовка все же таит в себе зерно исторической правды. В ранней Церкви уклонение от мученичества воспринималось как отпадение от Церкви. Это фактически и происходит с главными героями романа, которые удаляются в свое поместье на Сицилии и предаются там буколическим радостям - вдалеке от Церкви и вне ее. В их радости нет и не может быть места памяти о только что погибших братьях и сестрах во Христе, принявших мученическую кончину. Хранение такой памяти только обличало бы их непрекращающимися муками совести… О да, молодожены размышляют о Христе, молятся Ему, благодарят Его за свое счастье - но все это внецерковно и внетаинственно. Ибо, как мы уже говорили, жизнь в Церкви немыслима без христианских собраний для преломления хлеба - для Евхаристии, которая преображает собравшихся индивидов в единое Тело Христово - в Церковь.

Unus christianus nulus christianus , - говорит Тертуллиан. Герои романа и остаются одни - без Церкви. А кому Церковь не мать, тому Бог - не отец, добавляет священномученик Киприан Карфагенский. И значит, реального обращения в христианство не произошло. Ибо христианство - это не философская школа и не клуб по интересам, и даже не индивидуальная вера в благое Божество, а всецелая жизнь во Христе и в его Церкви, трезвенная, ответственная и очень реалистичная. Христианство далеко от сентиментальности, основанной на человеческих чувствах и эмоциях, на экзальтации и самолюбовании. Евангелия совершенно не сентиментальны, а трезвы и спокойны, можно сказать, даже суховаты, ибо никакие человеческие эмоции не должны препятствовать ищущему воспринимать Слово Божие. Настоящая любовь не сентиментальна: она может быть требовательной и даже жесткой. Но, в отличие от сентиментальности, она никогда не может быть ни равнодушной, ни жестокой. Это естественно, ибо любовь сосредоточена на реальном, конкретном человеке, в то время как сентиментальность - на себе самой, на своих переживаниях и своих вымыслах. Сентиментальность легко вызвать: стоит соблюсти несколько простых приемов, и нужный эффект достигнут. Но столь же быстро сентиментальность и выветривается: перебивается следующим мимолетным впечатлением, следующей эмоцией. В отличие от нее, настоящая любовь требует усилий: ее необходимо воспитывать и возгревать, но она пребывает вечно: «Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут, и знание упразднится» (). Сентиментальность никогда бы не смогла завоевать мир - но это оказалось под силу христианскому трезвению, христианской вере и христианской жертвенной любви.

И неудивительно, что симпатичный скептик Петроний (герой романа, не исторический персонаж) предпочитает «шикарное» самоубийство предлагаемому ему в качестве альтернативы розовому пасторальному христианству, разбавленному сиропной водичкой. Да к тому же подобный шаг дает ему возможность перед смертью отвести душу и от всего сердца нахамить Нерону, которому до этого он грубо льстил много лет подряд. Впрочем, в романе и христиане делают то же самое - со словами проклятия в адрес императора умирает на арене видный представитель римской общины священник Крисп, удовлетворив, таким образом, чувство справедливости автора и читателя. Понятно, что законы жанра требовали от Сенкевича показать отмщение злодею - без этого happy end был бы неполным. Но законы жизни раннего христианства были совершенно иными, коренным образом отличавшимися от правил построения сюжета мелодраматического литературного произведения конца XIX в.

Таким образом, говорить об историчности сочинения Генрика Сенкевича не приходится, и строить представление о раннем христианстве на основе романа польского римско-католического писателя не стоит.

Именно это я постараюсь объяснить своей дочери, если она захочет прочитать роман Генрика Сенкевича «Камо грядеши».

В этой статье предоставлен материал, имеющий историческое значение, а именно мы разберем, что означает «камо грядеши». Расскажем о тех событиях в мировой истории, которые связаны с зарождением этой известной фразы. Это выражение имеет прямое отношение к роману Генриха Сенкевича, который был назван писателем «Камо грядеши».

Куда идешь?

Начиная наше повествование, хотелось бы рассказать, что означают слова «камо грядеши». Итак, в переводе со старославянского это выражение переводится как «куда идешь», по преданию этот вопрос был задан апостолом Петром Иисусу Христу. В те далекие исторические времена правил император Нерон, отличающийся особой жестокостью.

Петр обратился с вопросом к Иисусу: «Куда идешь, Господи?», что в переводе означает «камо грядеши», на что Иисус ответил ему: «Я иду в Рим на второе распятие, за то, что ты оставил мой народ». Петр просил разрешения вернуться в Рим вместе с Иисусом, где был схвачен и распят вниз головой, приняв, таким образом, в виде искупления, мученическую смерть. Что означает «камо грядеши» в иносказательном смысле? Это вопрос, который заставляется каждого человека задуматься, а правильно ли он живет, каковы его жизненные ценности, в каком направлении движется его жизнь?

Роман с мировым именем

Роман «Камо грядеши» считается одним из значимых исторических романов польского писателя Генриха Сенкевича. Писатель начал работать над романом весной 1894 года и закончил его спустя два года, в 1896 году. По мере написания автор публиковал главы в периодической печати. Очень скоро знаменитое произведение было переведено на все основные европейские языки. Роман приобрел мировую известность. Но главное внимание привлекает, разумеется, сама идея романа.

Значение «Камо грядеши» было настолько весомым, что это обстоятельство объясняет присуждение в 1905 году Сенкевичу Нобелевской премии за достижения в области литературы. В течение смены времен критики по-разному относились к произведению писателя, были и такие времена, когда его ругали за чересчур яркое и притягательное описание языческого мира. Но тем не менее крайности в оценки его работы заставляют по-новому осознать значение романа. Итак, куда идешь? Стоит поразмышлять о том, что означает «камо грядеши»?

Историческая эпоха

64 - 68 гг. н. э. стали последними годами правления императора Нерона. Все события романа происходили в это время, открывая перед читателями одну из самых тяжелых и кровавых страниц мировых событий. На заре своей юности император Нерон не отличался дурными наклонностями, однако его мать пыталась любым способом занять ведущее положение и была убита с ведома Нерона. Так император вступил на путь преступлений, которые и приведут к гибели династии и способствуют началу новой гражданской войны. На фоне этих исторический событий читатель наблюдает роман молодого знатного воина с девушкой славянского происхождения. Влечение юноши перерастает в настоящее чувство, действия развиваются на фоне грандиозных событий: по приказу императора был организован пожар, который продлился девять дней. Чтобы отвести от себя подозрения, Нерон отдал приказ на арест тех, которых называли христианами. Это название происходит от имени Христа.

Что в переводе означает: «Камо грядеши?», мы уже выяснили. Это значит: «Куда идешь?» Именно такой вопрос задает Петр Иисусу. Что же остается, если Рим стал миром, а мир - Римом? Остается только философия: наслаждайся всем, чем можешь, и уходи из жизни, когда все тобой изведано. Подобные слова были сказаны одним из ярких персонажей романа - Петронием - римским "интеллигентом" эпохи всеобщего упадка.

Во все времена

Очевидно, что эта эпоха дала писателю богатейший материал для воплощения своего замысла. В романе автору удалось раскрыть свою идею, а именно показать читателю картину двух миров. Первый - внешней красоты, прекрасных тел, золотых статуй и одновременно духовной смерти. Он противопоставлен второму миру - жизни духовной. Мир первый подчинил себе все, но утратил цели. Исчерпав себя изнутри, внешне могучий, прекрасный, но не имеющий ясной жизненной перспективы, этот мир порождает вопрос: «Камо грядеши», что означает «Куда идешь?». Смысл этого вопроса уходит далеко за рамки сюжетной линии произведения. Этот непростой вопрос не только напоминает человечеству о прошлом, но и обращен к настоящему и будущему. Именно этот вопрос как смысл существования человека неизменно притягателен для любого читателя.