Мишка Кошевой – казак станицы Татарской, перешедший на сторону большевиков. Его характер отличается порывистостью, большой эмоциональностью, максимализмом. Приняв позицию «красных», герой полностью посвящает свою жизнь борьбе с белыми, врагами народа. Теперь К. не видит в людях своих земляков, друзей, соседей. Он делит людей на «своих» и «врагов».
К. – фанатик своего дела. Он безжалостно убивает людей, заглушая муки совести фразой «Все мы душегубы». Злоба и месть К. распространяются на семьи воюющих, на стариков и детей. Он жестоко убивает деда Гришаку, сжигает множество домов своих врагов: «с тремя товарищами выжег дворов полтораста станицы Каргинской». К. ухаживает за сестрой Григория Мелехова Дуняшкой. Она соглашается на брак с ним, несмотря на то, что К. убил ее старшего брата Петра.

Роман-эпопея М. А. Шолохова «Тихий Дон» повествует о судьбах народа в переломную эпоху. Драматично складываются судьбы основных действующих лиц. Роман отмечен также сложными и яркими женскими судьбами. Образ Ильиничны олицетворяет трудную долю женщины-казачки,...

Если на время отстраниться от исторических событий, то можно отметить, что в основе романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» лежит традиционный любовный треугольник. Наталья Мелехова и Аксинья Астахова любят одного и того же казака – Григория Мелехова. Он женат...

Цель: Сформировать у учащихся целостное представление об особенностях характера и перипетиях судьбы главного героя романа м. а. Шолохова «тихий Дон»; показать взаимосвязь жизни и творчества писателя, обусловленность авторских позиций историческим контекстом;...

1. Новое!

   Роман-эпопею М.А. Шолохова «Тихий Дон» по масштабности охвата действительности, художественному мастерству литературная критика ставит в один ряд с «Войной и миром» Л.Н. Толстого. А.Н. Толстой писал: «В «Тихом Доне» он [Шолохов] развернул эпическое,...

Григорий Мелехов - главный герой романа-эпопеи М. Шолохова «Тихий Дон». О нем сразу невозможно сказать, положительный он или отрицательный. Слишком долго он блуждал в поисках правды, своего особого пути. Григорий Мелехов предстает в романе прежде всего...

Страница 7 из 7

ЧАСТЬ VIII

На Дон пришла весна. Аксинья впервые поднялась после болезни. Она бездумно наслаждалась вернувшейся к ней жизни. Вначале она хотела дождаться Григория, но потом узнала, что война не кончена, и решила идти домой. Накануне Аксинья познакомилась со стариком земляком, вместе и отправились.
* * *
Недели через три добралась Аксинья домой. Выплакала слезы в пустом курене и начала обустраиваться. К ней пришла Ильинична узнать про Григория, но Аксинья мало чем могла утешить старуху. С этого дня отношения между Мелеховыми и Аксиньей изменились: их объединила, даже сроднила, тревога за любимого человека.
На следующий день после приезда Аксиньи Дуняша рассказала ей о тоске Ильиничны, что мать очень переживает за Григория, даже к внукам стала относиться равнодушнее. Сговорились ехать пахать: Дуняша,ни-
кушкина вдова и Аксинья.
Наконец на хутор вернулся Прохор Зыков, потерявший правую руку. Он и рассказал о Григории: они поступили вместе с Мелеховым в 14-ю дивизию Буденного, Григорию дали сотню (эскадрон). Григорий повеселел, как перешел к красным: воевать со своими тяжело. В отпуск не собирается, говорит: “Буду служить до тех пор, пока прошлые грехи замолю”.
К лету в Татарский вернулись оставшиеся в живых казаки, ходившие в отступ. А перед луговым покосом на хутор приехал с фронта Мишка Кошевой, наутро он пришел к Мелеховым. Ильинична негодовала: убийца Петра спокойно сидит в его доме, да еще собирается жениться на его сестре. Но Мишка ответил, что во всем виновата война. Он не очень-то смутился крику Ильиничны. “...Знал, что Дуняшка его любит, а на остальное, в том числе и на старуху, ему было наплевать”. Видя, что Мишку не отвадишь, Ильинична приказала Дуняшке выгнать “незваного кавалера”, но та зло возразила матери, Мишка будет ходить в их дом. Кошевой стал помогать по хозяйству: починил плетень, “соорудил грабельник и держак для вил”, законопатил рассохшийся баркас, на котором возили сено из-за Дона, решил помочь с покосом, но его свалила лихорадка. Ильинична дала Мишатке одеяло - укрыть больного, которого бил озноб, но потом увидела, что Дуняшка уже укрыла Мишку своим тулупом.
После приступа Мишка продолжал возиться по хозяйству, а вечером Ильинична пригласила его к столу. Вдруг непрошеная жалость к Мишке тронула сердце Ильиничны.
По хутору пошли разговоры о Кошевом и Дуняшке. Но Ильинична никак не соглашалась отдать дочь за “душегуба”, пока Дуняшка не пригрозила, что уйдет с Кошевым. Ильинична сдалась, побоявшись остаться одна с детьми и хозяйством. Ильинична благословила дочь. Мишка был против венчания, но Дуняшка настояла на своем. Свадьба была скромная, только для своих. Кошевой привел в порядок хозяйство Мелеховых. “Ретивым хозяином оказался Мишка, он работал не покладая рук”. Ильинична же почувствовала свою ненужность и одиночество, хотела только одного: дождаться Григория, передать ему детей, а потом спокойно умереть. Летом"получили письмо, в котором Григорий обещал к осени прийти на побывку. Недели две спустя Ильинична совсем расхворалась, перед смертью просила Дуняшку беречь детей, пока не вернется Григорий. А ей уж, видно, не суждено дождаться сына.
После смерти Ильиничны Кошевой как бы остыл к хозяйству. Дуняшка поинтересовалась, почему ее муж работает с прохладцей; может быть, он хворый? Но он переживал, что рано сел на хозяйство. Еще не сломлены враги Советской власти. Мишка недоволен, что бывшие белые, послужив в Красной Армии, становятся чистыми перед законом. Он уверен: с ними еще следует разбираться в ЧК. Наутро Мишка ушел в Вешенскую, пройти медкомиссию, чтобы опять служить в армии.
Но доктор признал его негодным к воинской службе. Тогда Мишка отправился в окружной комитет партии, а оттуда вернулся председателем хуторского ревкома.
Секретарем своим он “назначил” подростка Обнизова, считающегося грамотеем. Первым делом Мишка пошел к дезертиру Кириллу Громову и арестовал его, но Кирилл изловчился и убежал. Мишка стрелял, да промахнулся и жалел, что не застрелил Кирилла сразу, а еще беседовал с ним.
Несколько казаков, явившихся домой без документов, после этого случая исчезли из Татарского - подались в бега. Мишка узнал, что Громов подался в банду Махно, грозился убить Кошевого. Но тот сам собирался не упустить второй раз “контру”. В Татарском зрело недовольство - не было товаров первой необходимости: керосина, спичек, соли, табака. На Лишку наседали старики; тот ничего путевого ответить не мог, лишь защищал Советскую власть, обвиняемую стариками во всех их бедах и нуждах. Мишка старался все свалить на буржуев, обворовавших Россию, все запасы забравших в Крым и переправлявших продукты за границу. Мно-ие ему верили. Но дома у Мишки с Дуняшкой совсем пошел разлад. Он >бвинил жену в контрреволюционных разговорах и пригрозил разводом. Дуняшка быстро сообразила: надо уступить мужу, упорством ничего не добьешься. От Григория пришло письмо: он ранен и скоро будет демобилизован, вернется домой.
Аксинья обрадовалась вести о Григории. Дуняшке она сказала, что, если Григория будут преследовать за участие в восстании, они возьмут детей и скроются.
Григория демобилизовали, он ехал домой на лошадях, предоставленных ему, как красному командиру. Мелехову приятно отдохнуть от осточертевшей семилетней войны. Он ехал домой, чтобы работать, пожить с детьми и Аксиньей. К утру Григорий появился в Татарском.
* * *
Вечером вернулся домой Кошевой, и Дуняшка сообщила ему о возвращении брата. Мишка сдержанно поздоровался с Мелеховым, а потом приказал Дуняшке приготовить еду, чтобы отметить возвращение хозяина. Пригласили к столу и Аксинью. Она очень обрадовалась приходу Мелехова. Вскоре гости разошлись, и Григорий решил потолковать с Михаилом. Мишка сознался, что не по душе ему возвращение Григория, они враги. Мелехов хотел договориться с Мишкой по-мирному. Он говорил, что не своей волей ушел с восставшими, а его втянули. Кошевой уверен, что если случится какая-нибудь заваруха, то Григорий опять переметнется на сторону врагов. Но Мелехов сказал, что отвоевался. “Все мне надоело”. Он хочет теперь пожить около хозяйства с детишками. Кошевой не верит ни одному слову Григория. Мелехов убеждает, что против власти не пойдет, пока его не возьмут за горло. “А возьмут - буду обороняться!” Покорно погибать не собирается. Григорий спросил, как будут жить дальше? Мишка хочет подправить свою хату и перейти туда. Мелехов согласен: вместе им не жить. “Ладу у нас с тобой не будет”. Михаил требует, чтобы на следующий же день Григорий пошел в Вешенскую зарегистрироваться, но Мелехов хочет хотя бы сутки отдохнуть. Мишка говорит, что, если Григорий добром не пойдет, Мишка его силой погонит.
Вставшая рано Дуняша с удивлением увидела, что Григорий уходит из дому. Он сказал не ждать к завтраку: он надолго.
Придя к Прохору, Григорий рассказал про попреки Кошевого за службу белым. Григорию все надоели: и белые, и красные. “По мне, они одной цены”. Прохор согласился, что и остальным казакам война надоела, люди стосковались по мирному труду. Григорий отказался пить самогон, ему следовало ехать в Вешенскую регистрироваться. Прохор спросил, не боится ли Григорий, что его посадят, тот ответил, что очень боится тюрьмы. Напоследок Зыков сообщил Григорию, что Листницкие, у которых он некогда жил, “преставились”: сначала умер от тифа старик, а потом застрелился Евгений, не вынеся измены жены. Григорий ответил, что о них горевать некому. Мелехов признался, что всегда завидовал таким, как молодой Листницкий или Кошевой, - им с самого начала все было ясно. “А я хожу... как пьяный качаюсь... От белых отбился, к красным не пристал, так и плаваю, как навоз в проруби...”
В Вешенской Григорий встретил Фомина, приятеля брата, посоветовавшего Мелехову скрыться, ибо офицеров арестовывают: не верит им Советская власть. Григорию некуда бежать, он домой вернулся. После этой встречи Мелехов решил все выяснить сейчас. “Кончать - так скорее, нечего тянуть! Умел, Григорий, шкодить - умей и ответ держать!”
С утра Аксинья принарядилась и ждала Мелехова, но он все не шел, тогда она отправилась к соседям и узнала, что Григорий ушел на регистрацию и, может быть, не вернется: офицеров арестовывают.
Но Григорий все же вернулся. Побыв немного дома, ушел к Аксинье. Ей рассказал, что пока все обошлось, а на будущее он смотрит без оптимизма. Аксинья уже тем счастлива, что сейчас Григорий рядом.
Мелехову тяжело встречаться с Кошевым. Мишке, вероятно, тоже. Он старается быстро отремонтировать свою истлевшую хату, для этого нанял двух плотников. Григорий сходил в ревком и отдал свои документы, чтобы Мишка отстал от него. Мелехов переселился к Аксинье, забрав с собой детей. Дуняшка плакала, когда Григорий переселялся, просила у брата прощение, но Григорий не держит на нее зла. Он всегда любил младшую сестренку. Григорий не очень огорчился переселению. Ему все равно, где жить, лишь бы спокойно. Но для себя решил: больше не пойдет в Вешенскую. Когда придет время перерегистрации, он исчезнет из хутора, очень не хочется Мелехову садиться в тюрьму.
Казаки недовольны продразверсткой, по хутору ходят слухи, но Григорий не вступает в опасные разговоры, ему незачем усложнять свою и без того трудную жизнь.
За три дня до перерегистрации по темноте прибежала Дуняшка и предупредила брата, чтобы он уходил. К Михаилу приехали из станицы конные, и он говорил, что необходимо арестовать Григория. Быстро собравшись, Григорий ушел.
Поздней осенью 1920 года, в связи с продразверсткой, на Дону опять началось брожение казаков, появились небольшие вооруженные банды. Они нападали на продразверстников, убивали их, отнимали хлеб. Советская власть пыталась воевать с бандитами, но эта борьба не была успешной. Фомин, руководивший охранным эскадроном, стал все более тяготеть к восставшим. После поездки домой, узнав, что у него тоже забирают хлеб, Фомин решил открыто выступить против Советской власти. Для этого он начал агитировать своих бойцов. В конце января эскадронцы выступили открыто. Фоминцы поднялись организованно, но Вешенскую взять не смогли, пулеметный взвод держал оборону. Восставшие поехали по хуторам поднимать казаков.
Первые месяцы после ухода из дома Григорий жил у родственников в Зерхне-Кривском, а потом в Горбатовском хуторах. Целыми днями ленсал I горнице, лишь ночами выходя на воздух. Но потом хозяин попросил Гри-ория уйти, содержать нахлебника было обременительно. Он направил Гри-.ория на хутор Ягодный, к свату. Не успел Григорий выйти из хутора, как его задержали конные Фомина.
Фомин сообщил Григорию о восстании, сказал, что казаки в массе боятся подниматься, хотя кое-кто из добровольцев примкнул к нему. Григорию ничего не оставалось, как присоединиться к банде Фомина. Фомин был счастлив таким приобретением.
В банду к Фомину казаки идти отказывались, боялись Советской власти. Григорий вскоре понял, что “фоминская затея обречена на неизбежный провал”. 13
Шла весна. Сильнее пригревало солнце. Фоминская банда таяла на глазах - подходила рабочая пора. А Григорий остался, у него не хватило мужества появиться дома. Он лишь хотел дождаться лета, чтобы махнуть в Татарский за Аксиньей и детьми, а потом - на юг.
Мелехов пригрозил Фомину, что, если не прекратится мародерство, он уйдет с"половиной казаков. Фомин сопротивлялся, но все же наутро наказал грабителей, одного даже застрелили.
Фомина преследовал конный отряд красных. Захватив на стоянке спящую банду, красноармейцы расстреляли ее из пулеметов. Григорий, Фомин и еще несколько человек едва унесли ноги.

Разгром был полный. От всей банды уцелело пять человек.
Уцелевшие обосновались на лесистом острове посередине Дона. Видно, война, невзгоды и тиф сделали свое дело - Григорий часто ощущает боль в сердце. Чтобы преодолеть ее, он ложится левым боком на сырую землю или мочит холодной водой рубаху, и боль медленно отступает.
В конце апреля они переправились через Дон и на повозке отправились в Ягодный, где разжились конями и пошли на юго-запад.
* * *
Фоминцы долго колесили в поисках банды Маслака, но нарвались на красных и скакали трое суток, едва унося ноги.
За полторы недели скитаний к ним присоединилось человек сорок. Это остатки различных банд, которые опять стали мародерствовать. За две недели Фомин сделал обширный круг по всем станицам Верхнего Дона. В банду набралось уже около ста тридцати сабель. Григорию омерзительно сознавать, с каким отребьем он связался, и он твердо решил уйти из банды. 17
Задолго до рассвета он прискакал на луг против Татарского. Перебравшись через Дон, погнал коней, чтобы они согрелись. Лошадей оставил в яру, а сам пошел к хате Аксиньи.
Аксинья плакала, не могла остановиться.
Он сказал, что пришел за ней. Детей пока оставят Дуняше, а сами поедут на Кубань.
На вопрос Григория, согласна ли, она ответила: “Поеду, Гришенька, родненький мой! Пеши пойду, поползу следом за тобой, а одна больше не останусь! Нету мне без тебя жизни... Лучше убей, но не бросай опять”.
Пришедшая Дуняшка тоже начала причитать, но Григорий ее остановил. Мелехов просил Дуняшку взять детей. Она согласилась, не на улице же кинуть. Григорий торопил Аксинью, предупреждал, чтобы не брала много вещей. Уже близился рассвет, когда они двинулись из хутора. Григорий благодарен Аксинье: “Собралась и пошла, как будто* гости... Ничто ее не страшит, вот молодец баба!”
Сев на лошадей, они доехали до Сухого лога. Григория сморил сон, Аксинья караулила коней. Часам к десяти проснулся Григорий, и они позавтракали. После завтрака Григорий опять заснул, и Аксинья задремала.
- Поздно ночью они покинули Сухой лог. Через два часа езды спустились к Чиру. У хутора их окликнули трое конных. Григорий шепнул Аксинье ехать назад. Вслед им стреляли. Григорий говорит Аксинье, чтобы она пригнулась к коню, но ее уже ранило, она стала заваливаться набок. Григорий придерживал ее, чтобы Она не упала с коня. Верстах в двух от хутора Григорий снял Аксинью с коня и положил на землю. “Мертвея от ужаса, понял, что все кончено”. Самое страшное, что могло его ожидать, - смерть Аксиньи - случилось. Она умерла на его руках незадолго до рассвета.
Могилу вырыл шашкой и хоронил “свою Аксинью при ярком утреннем свете... Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они ненадолго...”. Теперь ему незачем было торопиться. Все было кончено. “Он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца”.
Как выжженная степь, черна стала жизнь Григория. Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Сам же судорожно цеплялся за жизнь. Проскитавшись по степи трое суток после похорон Аксиньи, он переправился через Дон и ушел в лес искать дезертиров. Жил впроголодь, не решаясь приблизиться к жилью. “Он утратил со смертью Аксиньи и разум, и былую смелость”. На исходе пятого дня его нашли дезертиры и привели к себе в землянку, опознали и приняли без особых пререканий.
В лесу он прожил до октября, а потом в нем проснулась тоска по детям. Днем он молчал, а ночью часто просыпался в слезах - ему снились близкие, ушедшие в иной мир. Пожив еще неделю, Григорий засобирался домой. Его останавливали, говоря, что к 1 мая выйдет им амнистия, но Мелехов не захотел ждать. На следующий день он подошел к Дону. В проруби утопил оружие и по льду перешел через реку.
Издали он увидел Мишатку и едва удержался, чтобы не побежать.
Григорий окликнул сына, тот едва узнал в заросшем бородатом человеке отца.
Мишатка сказал, что тетка здорова, а Полюшка умерла осенью от скарлатины (глотошной).
“Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына...
Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром”.
Конец

Главная > Документ

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕРОЕВ М.ШОЛОХОВА - МИШКИ КОШЕВОГО И МИТЬКИ КОРШУНОВА

Мишка Кошевой и Митька Коршунов - герои романа М.Шолохова «Тихий Дон». Мишка Кошевой – казак станицы Татарской, перешедший на сторону большевиков. Он очень порывистый, эмоциональный человек, принимающий позицию «красных». Всю свою жизнь Мишка посвящает борьбе с белыми. Автор показывает, как Мишка безжалостно убивает людей, оправдывая себя фразой: «Все мы душегубы». Поиски новой правды и новой жизни обернулись для Мишки тем, что он становится безжалостным убийцей, для него нет ни земляков, ни друзей, ни соседей. Все люди для него – это «свои» и «враги». Врагами также являются и семьи тех, против кого он воюет, в том числе дети и старики. Мстя за смерть Ивана Александровича Котлярова и Штокмана, Мишка жестоко убивает деда Гришаку, сжигает множество домов своих врагов: «с тремя товарищами выжег дворов полтораста станицы Каргинской». Кошевой убивает Петра Мелехова, старшего брата Григория, и в то же время ухаживает за Дуняшкой. Митька Коршунов – друг, ровесник Григория Мелехова. Автор изначально подчёркивает что-то зверское в его облике: «Из узеньких щёлок жёлто маслятся круглые с наглинкой глаза. Зрачки – кошачьи, поставленные торчмя, оттого взгляд Митькин текуч, неуловим». По характеру Митька строптивый и непокорный. В 1914 году героя призвали на действительную военную службу, и он попал в Донской казачий полк. За три года он изменился до неузнаваемости, превратился в здоровенного черноусого казака, на фронте заработал Георгиевский крест. «Жил Митька птичьей, бездумной жизнью», «служил … с прохладцей, «несмотря на то, что бесстрашное сердце гоняло его кровь, не особенно искал возможности выслужиться», « топтал Митька землю легкими волчьими ногами, было много в нем от звериной этой породы». «Была для Митьки несложна и пряма жизнь, тянулась она пахотной бороздой, и он шел по ней полноправным хозяином», -пишет М.Шолохов. Если Митька чувствовал за собой вину, то искупал её храбростью и участием в самых рискованных делах. Осенью 1917 года герой возвращается вместе с другими казаками в хутор Татарский, где атаманом был назначен его отец. Митька поступает в один из отрядов и воюет против красных. Постепенно он переходит в карательный отряд, служит там исправно и усердно, жестоко расправляется с дезертирами. Всё зверское, жестокое, что было изначально в Митьке, здесь, в отряде, проявляется с чудовищной силой. Вернувшись в родной хутор, Митька, тая злобу на Мишку Кошевого, собственноручно вырезал всю его семью. Мишка и Митька – это герои и противопоставленные друг другу по идейным убеждениям, и очень похожие по характеру. Автор на примере этих персонажей убедительно доказывает мысль о том, что правда должна быть какая-то одна, общечеловеческая, а служение частной правде приводит к тому, что рушатся всякие связи между людьми: родовые, семейные, соседские, дружеские. Судьбы Мишки и Митьки зеркально отражаются друг в друге.

11 А класс

МОУ «Мамонтовская средняя

общеобразовательная школа №1

Мамонтовского района»

/metod/creativ/lit/

1. Эпос Михаила Шолохова учебное пособие

   Учебное пособие

   Творчество писателя, отмеченное эпической широтой и психологической проникновенностью, оказало влияние на всю русскую пореволюционную прозу ХХ века Оно прослеживается многими исследователями в мощной эпике, в обнаженности социально-

2. История русской литературы XX века (20-90-е годы). Основные имена. Под редакцией кормилова с. И

   Документ

   Русская литература 20-90-х годов XX века: основные закономерности и тенденцииА.А. БлокМ. ГорькийИ.А. Бунин И.С. Шмелев С.А. Есенин В.В. Маяковский М.И.

3. I. Введение. Особенности развития казачества в начале XX века – 4 II. Основная часть

   Реферат

   Слово «казак» возникло в России еще в XIV веке, в узком смысле оно означало свободного наемного работника, а в более широком – вольного, независимого человека вообще, порвавшего со своей средой.

4. Учебно-методический комплекс «Литература» (для студентов средне-профессионального отделения, специальности «Правоведение») Рубцовск 2008

   Учебно-методический комплекс

   Программа дисциплины «Литература» составлена для студентов СПО специальности «Правоведение». Изучение литературы призвано обеспечить приобщение студентов к богатствам отечественной художественной литературы; развитие у студентов способности

5. Лучших школьных сочинений

   Литература

   В четвертую книгу сборника включены сочинения по произ­ведениям современной литературы. Большую помощь в подго­товке к письменным и устным экзаменам окажут образцы сочинений на обобщающие темы по русской литературе XX века.

LVI Пленных пригнали в Татарский часов в пять дня. Уже близки были быстротечные весенние сумерки, уже сходило к закату солнце, касаясь пылающим диском края распростертой на западе лохматой сизой тучи. На улице, в тени огромного общественного амбара сидела и стояла пешая сотня татарцев. Их перебросили на правую сторону Дона на помощь еланским сотням, с трудом удерживавшим натиск красной конницы, и татарцы по пути на позиции всею сотнею зашли в хутор, чтобы проведать родных и подживиться харчишками. Им в этот день надо было выходить, но они прослышали о том, что в Вешенскую гонят пленных коммунистов, среди которых находятся и Мишка Кошевой с Иваном Алексеевичем, что пленные вот-вот должны прибыть в Татарский, а поэтому и решили подождать. Особенно настаивали на встрече с Кошевым и Иваном Алексеевичем казаки, доводившиеся роднею убитым в первом бою вместе с Петром Мелеховым. Татарцы, вяло переговариваясь, прислонив к стене амбара винтовки, сидели и стояли, курили, лузгали семечки; их окружали бабы, старики и детвора. Весь хутор высыпал на улицу, а с крыш куреней ребятишки неустанно наблюдали - не гонят ли? И вот ребячий голос заверещал! - Показалися! Гонют! Торопливо поднялись служивые, затомашился народ, взметнулся глухой гул оживившегося говора, затопотали ноги бежавших навстречу пленным ребятишек. Вдова Алешки Шамиля, под свежим впечатлением еще не утихшего горя, кликушески заголосила. - Гонют врагов! - басисто сказал какой-то старик. - Побить их, чертей! Чего вы смотрите, казаки?! - На суд их! - Наших исказнили! - На шворку Кошевого с его дружком! Дарья Мелехова стояла рядом с Аникушкиной женой. Она первая узнала Ивана Алексеевича в подходившей толпе избитых пленных. - Вашего хуторца пригнали! Покрасуйтеся на него, на сукиного сына! Похристосуйтеся с ним! - покрывая свирепо усиливающийся дробный говор, бабьи крики и плач, захрипел вахмистр - начальник конвоя - и протянул руку, указывая с коня на Ивана Алексеевича. - А другой где? Кошевой Мишка где? Антип Брехович полез сквозь толпу, на ходу снимая с плеча винтовочный погон, задевая людей прикладом и штыком болтающейся винтовки. - Один ваш хуторец, окромя не было. Да по куску на человека и этого хватит растянуть... - говорил вахмистр-конвоир, сгребая красной утиркой обильный пот со лба, тяжело перенося ногу через седельную луку. Бабьи взвизгивания и крик, нарастая, достигли предела напряжения. Дарья пробилась к конвойным и в нескольких шагах от себя, за мокрым крупом лошади конвоира увидела зачугуневшее от побоев лицо Ивана Алексеевича. Чудовищно распухшая голова его со слипшимися в сохлой крови волосами была вышиной с торчмя поставленное ведро. Кожа на лбу вздулась и потрескалась, щеки багрово лоснились, а на самой макушке, покрытой студенистым месивом, лежали шерстяные перчатки. Он, как видно, положил их на голову, стараясь прикрыть сплошную рану от жалящих лучей солнца, от мух и кишевшей в воздухе мошкары. Перчатки присохли к ране, да так и остались на голове... Он затравленно озирался, разыскивая и боясь найти взглядом жену или своего маленького сынишку, хотел обратиться к кому-нибудь с просьбой, чтобы их увели отсюда, если они тут. Он уже понял, что дальше Татарского ему не уйти, что здесь он умрет, и не хотел, чтобы родные видели его смерть, а самую смерть ждал со всевозраставшим жадным нетерпением. Ссутулясь, медленно и трудно поворачивая голову, обводил он взглядом знакомые лица хуторян и ни в одном встречном взгляде не прочитал сожаления или сочувствия, - исподлобны и люты были взгляды казаков и баб. Защитная вылинявшая рубаха его топорщилась, шуршала при каждом повороте. Вся она была в бурых подтеках стекавшей крови, в крови были и ватные стеганые красноармейские штаны, и босые крупные ноги с плоскими ступнями и искривленными пальцами. Дарья стояла против него. Задыхаясь от подступившей к горлу ненависти, от жалости и томительного ожидания чего-то страшного, что должно было совершиться вот-вот, сейчас, смотрела в лицо ему и никак не могла понять: видит ли он ее и узнает ли? А Иван Алексеевич все так же тревожно, взволнованно шарил по толпе одним дико блестевшим глазом (другой затянула опухоль) и вдруг, остановившись взглядом на лице Дарьи, бывшей от него в нескольких шагах, неверно, как сильно пьяный, шагнул вперед. У него кружилась голова от большой потери крови, его покидало сознание, но это переходное состояние, когда все окружающее кажется нереальным, когда горькая одурь кружит голову и затемняет свет в глазах, беспокоило, и он с огромным напряжением все еще держался на ногах. Увидев и узнав Дарью, шагнул, качнулся. Какое-то отдаленное подобие улыбки тронуло его некогда твердые, теперь обезображенные губы. И вот эта-то похожая на улыбку гримаса заставила сердце Дарьи гулко и часто забиться; казалось ей, что оно бьется где-то около самого горла. Она подошла к Ивану Алексеевичу вплотную, часто и бурно дыша, с каждой секундой все больше и больше бледнея. - Ну, здорово, куманек! Звенящий, страстный тембр ее голоса, необычайные интонации в нем заставили толпу поутихнуть. И в тишине глуховато, но твердо прозвучал ответ: - Здорово, кума Дарья. - Расскажи-ка, родненький куманек, как ты кумя своего... моего мужа... - Дарья задохнулась, схватилась руками за грудь. Ей не хватало голоса. Стояла полная, туго натянутая тишина, и в этом недобром затишном молчании даже в самых дальних рядах услышали, как Дарья чуть внятно докончила вопрос: - ...как ты мужа моего, Петра Пантелеевича, убивал-казнил? - Нет, кума, не казнил я его! - Как же не казнил? - еще выше поднялся Дарьин стенящий голос. - Ить вы же с Мишкой Кошевым казаков убивали? Вы? - Нет, кума... Мы его... я не убивал его... - А кто же со света его перевел? Ну кто? Скажи! - Заамурский полк тогда... - Ты! Ты убил!.. Говорили казаки, что тебя видали на бугре! Ты был на белом коне! Откажешься, проклятый? - Был и я в том бою... - Левая рука Ивана Алексеевича трудно поднялась на уровень головы, поправила присохшие к ране перчатки. В голосе его явственная оказалась неуверенность, когда он проговорил: - Был и я в тогдашнем бою, но убил твоего мужа не я, а Михаил Кошевой. Он стрелял его. Я за кума Петра не ответчик. - А ты, вражина, кого убивал из наших хуторных? Ты сам чьих детишков по миру сиротами пораспустил? - пронзительно крикнула из толпы вдова Якова Подковы. И снова, накаляя и без того накаленную атмосферу, раздались истерические бабьи всхлипы, крик и голошенье по мертвому "дурным голосом"... Впоследствии Дарья говорила, что она не помнила, как и откуда в руках ее очутился кавалерийский карабин, кто ей его подсунул. Но когда заголосили бабы, она ощутила в руках своих присутствие постороннего предмета, не глядя, на ощупь догадалась, что это - винтовка. Она схватила ее сначала за ствол, чтобы ударить Ивана Алексеевича прикладом, но в ладонь ее больно вонзилась мушка, и она перехватила пальцами накладку, а потом повернула, вскинула винтовку и даже взяла на мушку левую сторону груди Ивана Алексеевича. Она видела, как за спиной его шарахнулись в сторону казаки, обнажив серую рубленую стену амбара; слышала напуганные крики: "Тю! Сдурела! Своих побьешь! Погоди, не стреляй!" И подталкиваемая зверино-настороженным ожиданием толпы, сосредоточенными на ней взглядами, желанием отомстить за смерть мужа и отчасти тщеславием, внезапно появившимся оттого, что вот сейчас она совсем не такая, как остальные бабы, что на нее с удивлением и даже со страхом смотрят и ждут развязки казаки, что она должна поэтому сделать что-то необычное, особенное, могущее устрашить всех, - движимая одновременно всеми этими разнородными чувствами, с пугающей быстротой приближаясь к чему-то предрешенному в глубине ее сознания, о чем она не хотела, да и не могла в этот момент думать, она помедлила, осторожно нащупывая спуск, и вдруг, неожиданно для самой себя, с силой нажала его. Отдача заставила ее резко качнуться, звук выстрела оглушил, но сквозь суженные прорези глаз она увидела, как мгновенно - страшно и непоправимо - изменилось дрогнувшее лицо Ивана Алексеевича, как он развел и сложил руки, словно собираясь прыгнуть с большой высоты в воду, а потом упал навзничь, и с лихорадочной быстротой задергалась у него голова, зашевелились, старательно заскребли землю пальцы раскинутых рук... Дарья бросила винтовку, все еще не отдавая себе ясного отчета в том, что она только что совершила, повернулась спиной к упавшему и неестественным в своей обыденной простоте жестом поправила головной платок, подобрала выбившиеся волосы. - А он еще двошит... - оказал один из казаков, с чрезмерной услужливостью сторонясь от проходившей мимо Дарьи. Она оглянулась, не понимая, о ком и что это такое говорят, услышала глубокий, исходивший не из горла, а откуда-то, словно бы из самого нутра, протяжный на одной ноте стон, прерываемый предсмертной икотой. И только тогда осознала, что это стонет Иван Алексеевич, принявший смерть от ее руки. Быстро и легко пошла она мимо амбара, направляясь на площадь, провожаемая редкими взглядами. Внимание людей переметнулось к Антипу Бреховичу. Он, как на учебном смотру, быстро, на одних носках, подбегал к лежавшему Ивану Алексеевичу, почему-то пряча за спиной оголенный ножевой штык японской винтовки. Движения его были рассчитаны и верны. Присел на корточки, направил острие штыка в грудь Ивана Алексеевича, негромко сказал: - Ну, издыхай, Котляров! - и налег на рукоять штыка со всей силой. Трудно и долго умирал Иван Алексеевич. С неохотой покидала жизнь его здоровое, мослаковатое тело. Даже после третьего удара штыком он все еще разевал рот, и из-под ощеренных, залитых кровью зубов неслось тягуче-хриплое: - А-а-а!.. - Эх, резак, к чертовой матери! - отпихнув Бреховича, сказал вахмистр, начальник конвоя, и поднял наган, деловито прижмурив левый глаз, целясь. После выстрела, послужившего как бы сигналом, казаки, допрашивавшие пленных, начали их избивать. Те кинулись врассыпную. Винтовочные выстрелы, перемежаясь с криками, прощелкали сухо и коротко... Через час в Татарский прискакал Григорий Мелехов. Он насмерть загнал коня, и тот пал по дороге из Усть-Хоперской, на перегоне между двумя хуторами. Дотащив на себе седло до ближайшего хутора, Григорий взял там плохонькую лошаденку. И опоздал... Пешая сотня татарцев ушла бугром на Усть-Хоперские хутора, на грань Усть-Хоперского юрта, где шли бои с частями красной кавалерийской дивизии. В хуторе было тихо, безлюдно. Ночь темной ватолой крыла окрестные бугры, Задонье, ропчушие тополя и ясени... Григорий въехал на баз, вошел в курень. Огня не было. В густой темноте звенели комары, тусклой позолотой блестели иконы в переднем углу. Вдохнув с детства знакомый, волнующий запах родного жилья, Григорий спросил: - Есть кто там дома? Маманя! Дуняшка! - Гриша! Ты, что ли? - Дуняшкин голос из горенки. Шлепающая поступь босых ног, в вырезе дверей белая фигура Дуняшки, торопливо затягивающей поясок исподней юбки. - Чего это вы так рано улеглись? Мать где? - У нас тут... Дуняшка замолчала. Григорий услышал, как она часто, взволнованно дышит. - Что тут у вас? Пленных давно прогнали? - Побили их. - Ка-а-ак?.. - Казаки побили... Ох, Гриша! Наша Дашка, стерва проклята-я... - в голосе Дуняшки послышались негодующие слезы, - ...она сама убила Ивана Алексеевича... стрельнула в него... - Чего ты мелешь?! - испуганно хватая сестру за ворот расшитой рубахи, вскричал Григорий. Белки Дуняшкиных глаз сверкнули слезами, и по страху, застывшему в ее зрачках, Григорий понял, что он не ослышался. - А Мишка Кошевой? А Штокман? - Их не было с пленными. Дуняшка коротко, сбивчиво рассказала о расправе над пленными, о Дарье. - ...Маманя забоялась ночевать с ней в одной хате, ушла к соседям, а Дашка откель-то явилась пьяная... Пьянее грязи пришла. Зараз спит... - Где? - В амбаре. Григорий вошел в амбар, настежь открыл дверь. Дарья, бесстыже заголив подол, спала на полу. Тонкие руки ее были раскинуты, правая щека блестела, обильно смоченная слюной, из раскрытого рта резко разило самогонным перегаром. Она лежала, неловко подвернув голову, левой щекой прижавшись к полу, бурно и тяжко дыша. Никогда еще Григорий не испытывал такого бешеного желания рубануть. Несколько секунд он стоял над Дарьей, стоная и раскачиваясь, крепко сцепив зубы, с чувством непреодолимого отвращения и гадливости рассматривая это лежащее тело. Потом шагнул, наступил кованым каблуком сапога на лицо Дарьи, черневшее полудужьями высоких бровей, прохрипел: - Ггга-дю-ка! Дарья застонала, что-то пьяно бормоча, а Григорий схватился руками за голову и, гремя по порожкам ножнами шашки, выбежал на баз. Этою же ночью, не повидав матери, он уехал на фронт.

В годы империалистической войны он осознал, что, справедливость на стороне народа и организовал агитацию среди казаков, выступая против этих военных сражений. Мишка не мог находиться вне борьбы, когда решается судьба народа. Оказавшись в отарщиках, он не может пребывать в одиночестве, и страшится, что эта степная тишина поглотит его. Если же Гришка Мелехов всегда находился на распутье своих взглядов, то Кошевой не желал выйти из борьбы. Наоборот, осмысленно выбрав правильную дорогу борьбы за изменение жизни во время революции, он справляется с чувством жалости к Григорию и критикует своего товарища, с которым когда-то учился в школе.

Когда в хуторе к власти пришла Советская власть, и Кошевой был избран товарищем председателя Совета, он настоятельно добивается, чтобы Мелехова арестовали. Мишка с особой ненавистью относится к врагам Советов, и поэтому он беспощадно уничтожает дома купцов и священнослужителей, предает смерти деда Гришаку. Но в тоже время Шолохов ярко показывает его душевный мир. Он был мечтательным и любил родные края. Через все годы войны он проявляет любовь к Дуняше и своим детям. С большим тактом писатель изображает те моменты, как ненавистный Ильиничне Кошевой завоевывает ее доверие, после чего у старухи пропадает к нему вся ненависть. Женившись на этой милой девушке, несмотря на тяжелую болезнь, он весь уходит в домашнее хозяйство. Однако, вскоре он начинает осуждать свое трудовое рвение и уходит в борьбу за светлое будущее казаков.

Шолохов на последних страницах произведения сталкивает Кошевого и Григория Мелехова, подчеркивая бдительность и рост в политических взглядах Мишки. Раскрытие характера Кошевого проявляется через все его поступки в процессе борьбы за укрепление советской власти среди донских казаков. В романе он показан как хозяин жизни и представитель трудового казачества, нашедшего правильный путь в революции. Показывая образ Кошевого, Шолохов хотел показать, что такая фанатичная борьба, как у Мишки ни к чему хорошему не приведет.

Мишка Кошевой.

Несколько интересных сочинений

• Левий Матвей в романе Мастер и Маргарита Булгакова

  Левий Матвей является второстепенный героем, очень мало текста отводится ему в романе. Но несмотря на это, его образ важен, и несет большую смысловую нагрузку.

• Сочинение Темное царство в пьесе Гроза Островского

  Произведение Гроза А. Н. Островского была написана накануне отмены крепостного права в 1859 году. И стала первым знаком изменения эпохи.

Красота это понятие двойственное, если берётся во внимание человеческая красота. Ведь внешне человек может быть красивым, то есть привлекательным внешне.

• Cочинение описание картины Грабаря Мартовский снег (описание)
• Анализ произведения Платонова Любовь к Родине или Путешествие воробья

  Произведение по жанровой направленности относится к притче, иносказательному рассказу, имеющему авторское нравоучение, основной тематикой которого являются размышления об истинных нравственных человеческих началах