Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды.
«Золотой телёнок»

Разоблачение талантливой мистификации всегда вызывает интерес; если к тому же это мистификация вокруг достаточно известного художественного произведения - интерес оказывается общим. Что же говорить о том, какой взрыв интереса вызовет предлагаемая здесь информация: романы «12 стульев» и «Золотой телёнок» на самом деле написаны Булгаковым?! Предвижу первую реакцию большинства читателей: да ладно, это хорошая шутка, но не морочьте нам голову!

Должен признаться, что, пусть не так категорично, но всё же недоверчиво отреагировал и я на звонок Ирины Амлински , автора книги «12 стульев от Михаила Булгакова» (Берлин, 2013). Хотя степень моего скепсиса была достаточно высокой, я более или менее подготовлен к восприятию даже столь неожиданной информации, будучи хорошо знаком с литературными мистификациями Шекспира, Стерна, Пушкина. Кроме того, я знаю, что и Булгаков был гениальным мистификатором и что его литературные мистификации до сих пор прочтены лишь единичными читателями, а их исследования А.Н. Барковым и П.Б. Маслаком практически не освоены нашим литературоведением. Но эти два огромных романа?..

Разумеется, дело не только в объёме - хотя и в объёме тоже. Скрыть такую грандиозную мистификацию непросто. Но это только первое, что приходит на ум; стоит предположить, что и в самом деле имела место литературная мистификация , как сразу же возникает множество вопросов:

Зачем эта мистификация понадобилась Булгакову? Кто принимал в ней участие , кроме Булгакова, Ильфа и Петрова? Откуда взялся стиль «12 стульев» (в дальнейшем, говоря о «12 стульях» я буду подразумевать оба романа), так отличающийся от стиля вещей Ильфа и Петрова, написанных до этого романа? Откуда взялся Остап Бендер и другие главные герои? Каким образом удалось Булгакову написать «12 стульев» и «Золотого телёнка» в разные годы так, что это не было замечено женой (Л.Е. Белозёрской)? Или она была посвящена в мистификацию и, наравне с Петровым и Ильфом, честно промолчала до самой смерти? Как быть с воспоминаниями о том, что Ильф и Петров писали «12 стульев» вечерами и ночи напролёт? И, наконец, как согласовать мировоззрение участвовавших в мистификации писателей? Булгаков был непримиримым антисоветчиком и в этом смысле никогда себе не изменял, а Ильф и Петров были вполне советскими писателями - и в этом вроде бы тоже были неизменны. Между тем, при всей сущностной антисоветскости этих двух романов, в них присутствует и некий советский элемент, для Булгакова совершенно неприемлемый.

Правда, на последний вопрос мне ответить было достаточно просто, поскольку я знаю, какими приёмами пользовался Булгаков-мистификатор, чтобы сказать, что думал, и не быть обвинённым в «белогвардейщине», - но и без этого вопросов, требовавших ответа, хватало. Я предложил Амлински прислать книгу.

По мере вчитывания мой скепсис стал таять с опережающей чтение быстротой. Огромное количество приведённых Амлински цитат со следами участия в текстах Булгакова заставили меня признать: у этих романов было как минимум три автора, а не два. Но и здесь я сам же нашёл контраргумент: да, это так, но ведь они работали - и как раз в то время - в одной редакции (московской газеты «Гудок»), можно сказать, сидели за одним столом, без конца перебрасывались шутками и остротами, делились замыслами. К тому же Булгаков был человеком щедрым, он многое мог подарить - и, вероятно, дарил.

Но многое - это не всё. А из книги Амлински выходило, что эти тексты не могли быть написаны ни в подобном соавторстве , ни в каком бы то ни было ещё. Она «пропахала» все произведения Булгакова (в том числе - редакции глав, не вошедших в окончательный текст «Мастера и Маргариты», «12 стульев» и «Золотого телёнка»), все произведения Ильфа и Петрова и все воспоминания о них - обо всех троих.

Проанализировав тексты по множеству «сечений», она обнаружила,

Что в этих двух романах имеют место поразительно похожие по структуре и словарю описания сходных сцен, имеющихся и в произведениях Булгакова, написанных до описываемых романов (сцены вербовки на военное сопротивление, сцены убийства, сцены потопа в квартире, описания многоквартирного дома, одалживания одежды и т.д. и т.п.);

Что главные образы «12 стульев» перекочевали туда из прежних произведений Булгакова;

Что стиль прозы романов - тот же, что и в написанных Булгаковым до и после произведениях;

И что дилогия буквально пропитана фактами из его биографии и случаями из его жизни, его привычками и пристрастиями, приметами обликов и характеров его друзей и знакомых и маршрутами его передвижений.

Причём всё это таким образом использовано и включено в плоть прозы, что речи о совместной работе над ней идти не может. Так вместе не пишут. Так мог писать только сам Михаил Булгаков . Но не Ильф и Петров .

Но в таком случае нам следует отвлечься от этих хотя и множественных, но частностей и попытаться ответить на вопросы, заданные в начале статьи. И начинать следует, конечно же, со стиля . Амлински, например, приводит две фразы - из «12 стульев» и «Мастера и Маргариты»:

«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми». («12 стульев»)

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» («Мастер и Маргарита»)

Да, действительно, музыка, ритм этих двух фраз практически совпадает - но по одной фразе судить нельзя, даже понимая, что такое совпадение не может быть случайным. А вот если продолжить этот начатый Амлински анализ ритма прозы «12 стульев» и «Мастера», то нетрудно убедиться, что и вокруг этих фраз в тех же местах обоих романов ритм - с небольшими вариациями - тот же.

Но сюда прекрасно ложится и ещё одна фраза - из романа «Золотой телёнок», - которой, как и в двух предыдущих случаях, повествователь впервые знакомит читателя с новым героем:

«Человек без шляпы, в серых парусиновых брюках, кожаных сандалиях, надетых по-монашески на босу ногу, и белой сорочке без воротничка, пригнув голову, вышел из низенькой калитки дома номер шестнадцать».

Более того, в прозе и «Мастера», и «12 стульев» постоянно имеют место аналогичные по звучанию, «длинные» периоды, перемежающиеся короткими фразами, и ритмическая основа её в обоих случаях идентична. (Разумеется, речь идёт о прозе повествования, а не о диалогах.) Но ритм прозы индивидуален, если не заимствован .

Мне могут возразить: «Мастер и Маргарита» написан после «12 стульев». Тем более! Если мы признаем это поразительное ритмическое сходство, но не согласимся с тем, что «12 стульев» написаны Булгаковым, нам придётся признать Булгакова эпигоном Ильфа и Петрова!

И, наконец, Ильф и Петров во всех своих произведениях до «12 стульев» и «Золотого телёнка» писали совершенно другим, «рубленым» стилем, характерным даже не столько именно для них, сколько вообще для советской прозы 1920-х - короткими предложениями (пресловутый «метельный» стиль»).

Перейдём к главному герою.

Близнецы-братья Остапа - Аметистов (пьеса «Зойкина квартира»), рождённый до Бендера, и Жорж Милославский (пьеса «Иван Васильевич»), созданный после Остапа». И, как она показывает в дальнейшем, в большой степени - Чарнота из пьесы «Бег». А В.Лосев, кроме Аметистова и Милославского, включает в эту галерею ещё и Коровьева из «Мастера и Маргариты».

«Последовательно, из произведения в произведение (Булгакова - В.К.), мы встречаем образ Остапа Бендера, - пишет Амлински. - Это ловкий, авантюрный, неглупый, обаятельный и симпатичный жулик, …не лишённый актёрских способностей, достаточно эрудированный, способный к месту сказать пару французских, реже - немецких слов, быстро принимающий решения в затруднительных ситуациях, карточный игрок, балагур, находящий со всеми общий язык, старающийся взять от жизни по максимуму и владеющий способностью подчинять своему влиянию разных людей, …который приживается в любой среде и меняет от произведения к произведению лишь фамилию и имя, оставаясь верным своему создателю Булгакову, - тогда как образа героя, схожего с Остапом нет ни в одном произведении Ильфа и Петрова.

Интересно, что, независимо от Амлински, практически те же черты сходства между Остапом Бендером и Аметистовым выявил и изложил в Интернете в статье «12 стульев из «Зойкиной квартиры» А.Б.Левин. Я не сомневаюсь в том, что исследовательница и сама обнаружила то, что заметил и описал Левин (она знакома с этой публикацией и ссылается на неё), но дело здесь не в том, «кто первый кукарекнул». Важно, что, в случае состоявшейся литературной мистификации и сложившейся в связи с этим непростой литературоведческой ситуацией, Амлински приобрела неожиданного и наблюдательного союзника (полностью текст его статьи можно найти по адресу).

«Приведённые… многочисленные совпадения исключают, как мне кажется, их случайность, - пишет Левин. - Если принять, что каждое из отмеченных совпадений независимо от остальных, а вероятность каждого (заведомо завышенная) составляет одну вторую, то вероятность их одновременного появления в дилогии лежит между одной миллионной и одной десятимиллионной. Всех русских романов во много тысяч раз меньше, чем нужно для случайного появления такой последовательности совпадений. В то же время установить причины возникновения каждого из этих совпадений через полвека после смерти всех трёх авторов вряд ли возможно».

Замечательно, что Левин применяет в рассуждении вероятностный подход: в самом деле, с учётом и множества других сходств, которые обнаружены Амлински, случайность такого количества совпадений столь ничтожно мала, что просто не может быть принята во внимание. Вместе с тем вызывает возражение последнее предложение процитированного здесь абзаца из его статьи, никак не следующее из предыдущего. Именно очевидная неслучайность этих совпадений и должна была рано или поздно заставить кого-нибудь заняться расследованием их причины, невзирая на «срок давности». Таким исследователем и стала Ирина Амлински.

Итак, похоже, действительно имела место литературная мистификация , и автором «12 стульев» и «Золотого телёнка» был Михаил Булгаков. В связи с этим нам предстоит ответить на главный вопрос: кому и зачем понадобилась эта мистификация. Но прежде чем отвечать на него, следует задать другой: а не оставил ли нам Булгаков какого-нибудь намёка, какого-нибудь «ключика», который помог бы нам на этот вопрос ответить? Ведь зная Булгакова, мы понимаем, что он просто не мог не дать нам такой подсказки, если он и в самом деле осуществил эту мистификацию. Похоже, Амлински этот ключик нашла:

«Самое интересное послание будущим читателям, - пишет Амлински, - автор оставил в начале повествования романа «12 стульев», в котором он называет причину «передачи» своего таланта и авторства Ильфу и Петрову»:

«…Лазурная вывеска «Одесская бубличная артель - Московские баранки». На вывеске был изображён молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной, вывернутой наизнанку руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался».

Расшифруем булгаковское послание. «Одесская бубличная артель» - фельетонисты-одесситы Катаев, Ильф и Петров; «Московские баранки» - фельетонист Булгаков, который любил стильно одеваться. «Сказочный рог изобилия» характеризует булгаковскую скоропись: он легко и быстро писал фельетоны - а «12 стульев» и является, по существу, большим фельетоном, или, точнее, романом в фельетонах. «Вывернутая наизнанку рука» (как необычно, странно сказано, привлекая к сказанному внимание!) - булгаковский мистификационный приём скрытнописи, когда роль повествователя передаётся антагонисту. В нашем случае Булгаков делает повествователем некого советского фельетониста, который и произносит в «12 стульях» слова: «Сокровище осталось. Оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям»; а в «Золотом телёнке» скажет: «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями». Немудрено, что Ильф и Петров без каких-либо опасений поставили на обложку свои имена.

«Московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики»: Булгаков пошёл на вынужденную мистификацию, согласившись выдать свой роман за написанный Ильфом и Петровым. «Молодой человек сладострастно улыбался» - ну, что ж, опубликовав этот роман-фельетон, нашпигованный антисоветскими высказываниями - пусть и из уст «отрицательных» персонажей, - Булгаков вполне мог улыбнуться и сладострастно. Здесь уместно процитировать запись из дневника Е.С. Булгаковой от 15 сентября 1936 года: «Сегодня утром М.А. подал письмо Аркадьеву, в котором отказывается от службы в Театре и от работы над «Виндзорскими». Кроме того - заявление в дирекцию. Поехали в Театр, оставили письмо курьерше.[...] М.А. говорил мне, что это письмо в МХАТ он написал «с каким-то даже сладострастием ».

Теперь мы можем попытаться реконструировать эту мистификацию, заодно ответив и на те вопросы, которые пока остались неотвеченными.

Из того, что общеизвестно о «возникновении замысла» и его осуществлении, кроме Ильфа и Петрова не вызывает сомнения участие в этой мистификации Валентина Катаева . Но его роль может быть оценена только с пониманием того, зачем вообще эта мистификация была затеяна и осуществлена. Ведь Булгаков в тот момент жил безбедно: начиная с 1926 года, его прозу перестали печатать, но его пьесы шли во множестве театров, за один 1927 год он заработал более 28.000 рублей; он купил и обставил квартиру и впервые в жизни добился комфорта, который ему был так необходим для спокойного писательского труда. Стало быть, роман был написан не для денег .

В то же время увидеть своё имя на опубликованной прозе Булгаков уже не рассчитывал. С одной стороны, лютая ненависть к нему советской критики, а с другой - вызовы в ГПУ и беседы там по поводу «Роковых яиц» и «Дьяволиады», обыск и изъятие дневника и рукописи «Собачьего сердца» - всё свидетельствовало, что надежды на публикацию прозы нет.

Так зачем же он взялся за этот роман-фельетон - притом что прежде он жаловался на необходимость писать фельетоны, которые отнимали у него силы и время, и, как мы теперь понимаем, заведомо зная (с первых строк романа), что он может быть опубликован только под чужим именем?

Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, - заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? - Его согласие написать советскую прозу. Его остросатирическое перо намеревались использовать в развернувшейся в это время борьбе с троцкизмом. Булгаков знал, что ему по плечу написать эту прозу так, что придраться к нему будет невозможно и что все поймут её, как хотелось бы им её понять.

Как мистификатор Булгаков, искусству мистификации учившийся у Пушкина, о своих тайных ходах никогда никому не рассказывал. Свидетельство этому - «Белая гвардия» (1923), где он сделал повествователем своего антипода (в жизни - В.Б.Шкловского; см. об этом работу П.Б.Маслака «Образ рассказчика в «Белой гвардии»), - что переворачивало идеологические знаки в романе и защищало автора от обвинений в белогвардейщине. В «переговорах» и с ГПУ, и с Булгаковым посредником стал Катаев. Он же убедил Ильфа и Петрова, что, с одной стороны (со стороны ГПУ), мистификация ничем им не грозит, а с другой - может сделать имя; при этом они делали доброе дело, выручая Булгакова.

Булгаков, поистине свято относившийся к любимым женщинам, тем не менее их способности хранить тайну не доверял. Писал он легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жён Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях. Амлински считает, что «12 стульев» Булгаков написал в июле - сентябре 1827 года, что хорошо согласуется с выкладками М.П.Одесского и Д.М.Фельдмана о том, что уже в октябре началась редподготовка публикации в журнале. Что же касается воспоминаний Ильфа и Петрова о том, как они писали «12 стульев», то иными их воспоминания быть и не могли: все участники мистификации , как могли и умели, вводили в заблуждение окружающих и прочих современников.

Разумеется, само участие в мистификации поставило их в сложное положение, особенно Ильфа, который ещё долгое время чувствовал себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа, А.И. Ильф вспоминала: «Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: «Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: «Послушайте, какой вы к чёрту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом!»

Тем не менее Ильф и Петров не проронили ни звука и тайну сохранили. Более того, им пришлось теперь оправдывать взятые на себя обязательства. По этой причине после публикации «12 стульев» с ведома Булгакова они и стали использовать в своих рассказах и фельетонах булгаковские мотивы, детали и образы, как из опубликованной редакции романа, так и из оставшихся неопубликованными глав (а впоследствии - и из «Золотого телёнка») - вплоть до специально для них написанных Булгаковым рассказов, тем самым вводя в заблуждение и будущих исследователей их творчества. Именно с 1927 года в записной книжке Ильфа появляются записи, в дальнейшем укрепившие его авторитет как бесспорно талантливого соавтора романов.

Обе стороны (Булгаков и ГПУ) пришли к согласию в том, что книга в этой ситуации не может выйти под истинным авторским именем, которое стало красной тряпкой для советской критики. Для реализации проекта было предложено приемлемое для обеих сторон имя Катаева, который и осуществил дальнейшую «сцепку». И если принять эту версию, становится понятным поведение Катаева : он был посредником в этих переговорах и, в конечном счёте, участником мистификации.

Результат оказался удачным для всех. Вот почему Булгакову после выхода «12 стульев» вернули рукопись и дневник и ГПУ оставило его в покое. Но прозе его уже не суждено было быть опубликованной при его жизни. Советская критика и без ГПУ сделала для этого всё возможное.

Остался последний вопрос: почему эту мистификацию проглядело литературоведение? На этот вопрос сегодня ответ уже очевиден. Нашим литературоведением недооценён гений и Пушкина, и Булгакова, как писателей-мистификаторов. Проблема повествователя в их романах у нас практически не рассматривалась - в противном случае мы бы уже давно догадались, как именно и Пушкин, и Булгаков использовали возможность передачи этой роли своему антагонисту. Эту задачу впервые решил А.Н.Барков в его двух основных трудах «Мастер и Маргарита. Альтернативное прочтение» (1994) и «Прогулки с Евгением Онегиным» (1998), но обе книги академическим литературоведением замалчиваются.

Я не строю иллюзий по поводу признания этой мистификации литературоведами. Однако даже в случае их вынужденного согласия с изложенным в книге Амлински нам предстоит упорядочить уже имеющиеся знания о процессе создания и публикации «12 стульев» и «Золотого телёнка» и попытаться найти дополнительные сведения, проливающие свет на причину, по которой Булгаков выдавал московские баранки за одесские бублики. Или предложить какую-то иную версию событий того времени, которая смогла бы объяснить все эти необъяснимые в рамках существующей теории авторства этих романов «совпадения». В любом случае проблема потребует обсуждения.

2018-02-16T16:31:34+00:00

Владимир Малышев: “Ещё одна тайна Михаила Булгакова”

[На снимке: Михаил Булгаков]

Недавно исполнилось 120 лет со дня рождения знаменитого в советские времена писателя Валентина Катаева, автора популярной повести «Белеет парус одинокий». В СССР он был одним из самых признанных литераторов – Герой Социалистического Труда, кавалер множества орденов, увенчанный многочисленными премиями и наградами. Только незадолго до смерти он раскрыл тайну, которую тщательно скрывал всю свою жизнь – что был белым офицером, воевал в армии Деникина.

Есть тайна, но до сих пор до конца нераскрытая, и в биографии его родного брата – Евгения Катаева, больше известного под литературным псевдонимом Петров, который вместе с Ильей Ильфом прославился как автор легендарных «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка». В 2013 году в журнале «Звезда» была опубликована статья «Шаги командора» Игоря Сухих, доктора филологических наук, профессора кафедры истории русской литературы Санкт-Петербургского университета, посвящённая романам Ильфа и Петрова. В ней, между прочим, есть следующий пассаж: «Евгений Петров (Евгений Петрович Катаев, 1903-1942) отличался отменным здоровьем и общественным темпераментом. Он служил в ЧК и редактировал журнал, жил сам и давал жить другим. В литературе он поначалу видел не призвание, как Ильф, а источник заработка в послереволюционной Москве». Распространена версия, что именно Валентин Катаев подсказал своему брату и его будущему соавтору идею двух, ставших знаменитыми, сатирических романов. Что и подтверждается в посвящении. Однако обратите внимание на следующую фразу: «Евгений Петров (Катаев)… служил в ЧК». Но ведь в официальных биографиях писателя нет никакого упоминания о том, что он был чекистом! Везде говорится, что Евгений Петров до того, как стать журналистом и писателем, работал в Одессе в уголовном розыске, ни о каком ЧК нет и речи. Однако если внимательно присмотреться к биографии «крестного отца» двух легендарных сатирических романов, то намеки на нечто, связанное с его причастностью к этой грозной организации, можно действительно обнаружить.

Неясные пятна в биографии. Литературный критик Юрий Басин в статье «Кто настоящий автор», исследовавший творчество Ильфа и Петрова, писал, рассуждая на тему, кто же из них двух на самом деле писал роман: «Тема скользкая, и сразу упирается в неясные пятна биографии Евгения Петровича Катаева (настоящие имя и фамилия Евгения Петрова) и его старшего брата Валентина Петровича Катаева, автора знакомого нам всем с детства романа “Белеет парус одинокий” и других заметных произведений.

Начнём со старшего. Если не знать, что это знаменитый советский писатель, один из идеологических “столпов” советской власти, будущий Герой Социалистического Труда, награждённый двумя орденами Ленина и другими орденами, то в молодости он – самый натуральный контрреволюционер и белогвардеец. Из одесской интеллигентной учительской семьи. В 1915 году, не окончив гимназию, пошёл добровольцем в действующую армию. Быстро дослужился до офицерского звания, после ранения попал в госпиталь в Одессе, а по выздоровлении подался в “сичевики” гетмана Скоропадского. Не к большевикам, заметьте, хотя имел такую возможность, и даже, по некоторым источникам, призывался в Красную армию. Наоборот, перед самым вступлением красных в Одессу в марте 1919 года махнул в Добровольческую армию Деникина. Заболел там тифом, и снова попал в одесский госпиталь (город переходил из рук в руки). По выздоровлении в феврале 1920 года, когда Одесса снова была в руках большевиков, сразу активно подключился к офицерскому подпольному заговору. Этот заговор, получивший в одесской ЧК название “заговор на маяке”, должен был способствовать высадке в Одессе врангелевского десанта». Дальше, продолжает недоумевать Басин, сплошная неясность… Валентина Катаева вместе с братом Евгением, гимназистом, не имеющим к заговору никакого отношения, ЧК неожиданно сажает в тюрьму, а вскоре жестоко расправляется с участниками заговора. Все они были расстреляны. И через полгода после этого братья как ни в чём не бывало выходят из тюрьмы живыми и здоровыми. Судя по некоторым отрывочным сведениям, им в тюрьме неплохо жилось, их там даже ни разу не допрашивали. Сразу возникает предположение: а не для того ли их туда посадили, чтобы обеспечить им надёжную охрану от мести за предательство? Валентин вскоре уезжает в Харьков, где работает в местной прессе, а затем переезжает в Москву, где работает в газете «Гудок». Евгений заканчивает единственную ещё действующую в Одессе гимназию, и поступает на работу инспектором в Одесский уголовный розыск. То есть нет никаких отрицательных последствий участия старшего брата в контрреволюционном заговоре, хотя тогдашние чекисты расстреливали людей, тем более бывших офицеров, и за гораздо меньшую провинность.

Кто же всё-таки сдал чекистам всех участников заговора? В автобиографическом романе «Трава забвения» Валентин Катаев пишет, что это якобы сделала «девушка из совпартшколы», которую он назвал Клавдия Заремба. По заданию ЧК она внедрилась в сеть заговора, её арестовали вместе с остальными участниками заговора, а потом выпустили. Очень похоже на историю с самим Валентином Катаевым. Но из того, что он рассказывал через много лет своему сыну, получается, что его вообще не сажали. Какой-то приехавший из Москвы крупный чекист якобы не дал его арестовать по старой памяти. Всё на свете могло быть, сейчас уже трудно сказать что-то определённое… «Так или иначе, в Москве Валентин Катаев вскоре приобрёл значительный вес в журналистских кругах, близких к центральной власти. Поневоле приходит в голову мысль, что кроме талантливых и политически безупречных выступлений в печати, в этом сыграли роль и его недавние заслуги перед ЧК», – считает Басин.

Лев Славин, близко их знавший и любивший, рассказал много лет спустя, что уже будучи известным писателем, соавтор Петрова Илья Ильф подарил свою книгу «одному полюбившемуся ему офицеру войск МГБ и сде​лал при этом надпись: «Майору государственной безопасности от сержанта изящной словесности». Правда, у Славина есть описка, МГБ тогда не было, а был НКВД, однако это – прямое свидетельство связей и соавтора Петрова с этой организацией. А сам Евгений Петров потом о своей прежней работе вспоминал так: «Я переступал через трупы умерших от голода людей и проводил дознание по поводу семи убийств. Я вел следствия, так как следователей судебных не было. Дела сразу шли в трибунал. Кодексов не было, и судили просто - “Именем революции”…». Получается, что совсем еще моло​дой человек, которому не исполнилось и двадцати лет, не имевший никакого понятия о юриспруденции, вел следствия по сложнейшим делам, а так как и законов не имелось да и судов не было («сразу в трибунал»), то ясно, каковы были полномочия у будущего юмориста. Напомним, что слова, закавыченные в цитате, произносились, как свидетельствуют источники, при расстре​лах. Знаменитый писатель вспоминал об этом ужасе спокойно, даже с оттенком гордости…

Итак, один из соавторов «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» и в самом деле мог служить в ЧК, однако свою службу в этой организации предпочел скрыть. Но если действительно так, то почему? Ведь, наоборот, в отличие от своего старшего брата, который свое белогвардейское прошлое был вынужден скрывать, работа в ЧК могла бы в СССР только помочь в его карьере. Объяснить это можно только одним способом: после службы в одесской ЧК, приехав в Москву, он стал негласным сотрудником этой организации (ведь бывших чекистов не бывает!) и выполнял ее особые задания. И одним из этих заданий могло быть… участие в операции ГПУ по созданию упомянутых сатирических романов. Которые, как сегодня считают некоторые литературоведы и исследователи, никак не могли быть написаны Ильфом и Петровым, а настоящий их автор… создатель гениального романа «Мастер и Маргарита» Михаил Афанасьевич Булгаков!

«12 стульев Михаила Булгакова». В 2013 году в Германии литературовед Ирина Амлински выпустила книгу под названием «12 стульев Михаила Булгакова». В ней автор не только выдвинула сенсационную версию, но и убедительно, с приведением множества фактов доказывала, что знаменитые романы Ильи Ильфа и Евгения Петрова на самом деле написаны Михаилом Булгаковым. «Всем читателям, читающим запоем, – пишет И. Амлински в предисловии, – известно чувство досады от того, что книга прочитана и все удовольствие “жизни в произведении” осталось позади. Возвращаться в реальность не хочется, и поневоле тянешься за следующим томом полюбившегося автора. Вот так, на протяжении многих лет, перечитывая роман “12 стульев”, я плавно перетекала в “Золотого теленка” и затем… натыкалась на то, что дальше продлить удовольствие мне было нечем. Ни рассказы, ни фельетоны Ильфа и Петрова не шли ни в какое сравнение с прочитанными ранее романами. Более того, меня не оставляла в покое мысль о какой-то подмене. Что это, - думалось мне, - может, они, как Дюма-отец, подписываются под произведениями начинающих авторов? Быть может, они разругались и перестали генерировать юмор? А, может, они просто исписались? Куда, скажите на милость, подевалась живость повествования, калейдоскопическая смена картин, невозможность прервать чтение и отложить книгу до завтра? На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, - 99 процентов назовут “12 стульев” и “Золотого телёнка”. Может, вспомнят “Одноэтажную Америку”. И всё. Исследователи, критики и просто читатели сыплют цитатами из обоих романов, любимые герои – тоже из этих произведений, и уже стали именами нарицательными. А почему осталась в стороне повесть “Тоня”? Почему забыты многочисленные герои из их рассказов и фельетонов? Почему объединяются только в общества любителей Остапа Бендера? Так продолжалось до 1999 года. В тот раз вместо Фейхтвангера, который обычно перечитывался мною после Булгакова, был взят в руки роман “12 стульев”. И вдруг, с первых его строк, я услышала тот же знакомый ироничный, местами язвительный смех, узнала ту же музыкальность, четкость и ясность фраз. Я наслаждалась чистотой языка и легкостью повествования, легко и просто вживаясь в произведение, куда меня “пригласил” тот же автор. В этом надо было разобраться. Вот, дорогой читатель, две фразы:

“Лизанька, в этом фокстроте звучит что-то инфернальное. В нем нарастающее мученье без конца”.

“В этом флотском борще плавают обломки кораблекрушения”.

Замечательные фразы, не правда ли? Первая взята из пьесы Михаила Булгакова “Зойкина квартира”, а вторая - из романа “Золотой телёнок”. Это первые, найденные мною фразы, из-за которых на 12 лет растянулся поиск истины. С этого момента мне и пришлось из простого читателя-любителя надолго переквалифицироваться в читателя-“копателя”»…

…Внимательно разбирая текст книг, которые изданы под именами Ильи Ильфа и Евгения Петрова, автор литературной сенсации утверждает, что многочисленные найденные ею совпадения и тождественность стиля не случайны. Они доказывают, что подлинным автором двух знаменитых сатирических романов, на самом деле, был Михаил Булгаков. Амлински, например, приводит две фразы – из «12 стульев» и «Мастера и Маргариты»:

«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми» («12 стульев»).

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» («Мастер и Маргарита»).

Как считают литературоведы, музыка, ритм этих двух фраз практически совпадает. И не только этих фраз, но и множества других. Если продолжить этот, начатый Амлински анализ ритма прозы «12 стульев» и «Мастера», то нетрудно убедиться, что ритм – с небольшими вариациями повсюду – тот же. В прозе и «Мастера», и «12 стульев» постоянно имеют место аналогичные по звучанию, «длинные» периоды, перемежающиеся короткими фразами, и ритмическая основа её в обоих случаях идентична. Но ритм прозы у каждого автора индивидуален, если не заимствован. А Ильф и Петров во всех своих произведениях до «12 стульев» и «Золотого телёнка» писали, как отмечают литературоведы, совершенно другим, «рубленым» стилем, характерным даже не столько именно для них, сколько вообще для советской прозы 1920-х – короткими предложениями.

Нет, не Ильф и Петров! Прочитав книгу И. Амлински, которая работала над ней 12 лет, целый ряд других исследователей подтверждают сделанные ею выводы. «Автор, – пишет, например, кандидат технических наук, ставший литературоведом Лазарь Фрейдгейм, – “пропахала” все произведения Булгакова, все произведения Ильфа и Петрова и все воспоминания о них. Проанализировав тексты по множеству “сечений”, она обнаружила, что в этих двух романах многократно встречаются поразительно похожие по структуре и словарю описания сходных сцен, имеющихся и в произведениях Булгакова, написанных до описываемых романов (сцены вербовки, сцены убийства, сцены потопа в квартире, описания многоквартирного дома, одалживания одежды и т.д. и т.п.). Главные образы “12 стульев” перекочевали туда из прежних произведений Булгакова; стиль прозы романов – тот же, что и в написанных Булгаковым до и после произведениях. Дилогия буквально пропитана фактами из его биографии и случаями из его жизни, его привычками и пристрастиями, приметами обликов и характеров его друзей и знакомых и маршрутами его передвижений. Причем все это таким образом использовано и включено в плоть прозы, что речи о совместной работе над ней идти не может. Так вместе не пишут. Так мог писать только сам Михаил Булгаков. Но не Ильф и Петров», – делает вывод Л. Фрейдгейм.

Сомнения в авторстве Ильфа и Петрова высказывали даже их самые ярые поклонники. Так известный литературовед, автор комментариев к «12 стульям», Л. Яновская недоумением пишет: «Ильф и Петров не просто дополняли друг друга. Все написанное ими сообща, как правило, оказывалось значительнее, художественно совершеннее, глубже и острей по мысли, чем написанное писателями порознь».

Вдумаемся в эту фразу! Порознь (т.е. когда они писали действительно сами) они создавали откровенно слабые вещи, полные неглубокого, но размашистого ёрничества (впрочем, такой стиль тогда царил – «для простого народа»), но, сев за роман совместно, за один месяц (по другим данным – за три), без подготовки, без справочного материала, без черновиков (их нет!) вдруг написали шедевр, ставший культовым для нескольких поколений? Итак, вот, если суммировать сказанное выше, аргументы в пользу того, что легендарные книги не были написаны Ильфом и Петровым:

1. «12 стульев» и «Золотой телёнок» - действительно гениальные произведения, а журналисты Ильф и Петров кроме этих двух книг ничего подобного, даже близко, больше не написали.

2. Романы были созданы буквально за считанные недели – немыслимая скорость для любителей, которые будто бы писали их вместе, что почти всегда замедляет любой процесс.

3. Отсутствие рукописей, есть только намёки на какие-то шутки в записных книжках Ильфа.

4. У Булгакова после публикации «12 стульев» внезапно появилась трёхкомнатная квартира.

5. В «12 стульях» и «Золотом телёнке» – единый стиль с булгаковскими произведениями, есть множество заимствований из Булгакова, что убедительно показали литературоведы. Он, как правило, очень нервно реагировал на подобное, а тут молчал.

Ильф и Петров тоже не проронили ни звука, и до конца своей жизни тайну сохранили. Более того, им пришлось теперь оправдывать взятые на себя обязательства. По этой причине после публикации «12 стульев» с ведома Булгакова они и стали использовать в своих рассказах и фельетонах булгаковские мотивы, детали и образы, как из опубликованной редакции романа, так и из оставшихся неопубликованными глав (а впоследствии – и из «Золотого телёнка») – вплоть до специально для них написанных Булгаковым рассказов, тем самым вводя в заблуждение и будущих исследователей их творчества. Именно с 1927 года в записной книжке Ильфа появляются записи, в дальнейшем укрепившие его авторитет как бесспорно талантливого соавтора романов. И вот ещё что странно: как такие произведения – острейшая сатира на советские нравы и порядки – вообще могли быть напечатаны в СССР с его свирепой цензурой? Позднее спохватились, и на основании постановления секретариата ЦК ВКП(б) в 1949 году к печати они были запрещены. Ответ может быть только один: у авторов был могущественный покровитель.

Кто был заказчиком? Литературный критик, специалист в области исследования литературных мистификаций Владимир Козаровецкий пишет: «Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, – заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? – его согласие написать советскую прозу. Его остросатирическое перо намеревались использовать в развернувшейся в это время борьбе с троцкизмом. Булгаков знал, что ему по плечу написать эту прозу так, что придраться к нему будет невозможно и что все поймут её, как хотелось бы им её понять. Как мистификатор Булгаков, искусству мистификации учившийся у Пушкина, о своих тайных ходах никогда никому не рассказывал».

Несмотря на тайное покровительство Сталина, который смотрел его «Дни Турбиных» во МХАТе 14 раз, Булгаков был под колпаком ГПУ и подвергался в советской печати остервенелой критике. Чекисты его вызывали, проводили с ним беседы по поводу запрещенных к печати «Роковых яиц» и «Дьяволиады», у него был обыск и изъятие дневника и рукописи «Собачьего сердца» – всё свидетельствовало, что никакой надежды на публикацию его прозы в СССР нет. Как следует предположить, как раз в это время в ГПУ и возникла идея в рамках кампании по дискредитации троцкистской оппозиции создать сатирический роман, который показал бы противников Сталина, персонажей отжившего режима в самом смешном и неприглядном виде. В этой связи и было решено обратиться к Булгакову как мастеру сатиры, а во-вторых, как к человеку, который висел на волоске и от такого «сотрудничества» никак не мог бы отказаться. Как считает В. Козаровецкий, в «переговорах» и с ГПУ, и с Булгаковым посредником стал Валентин Катаев. Он же убедил Ильфа и Петрова, что, с одной стороны (со стороны ГПУ), мистификация ничем им не грозит, а с другой – может сделать имя; при этом они делали доброе дело, выручая Булгакова. Но как Валентин Катаев, сам талантливый писатель, вообще мог стать участником этого литературного подлога? Но, во-первых, как бывшему деникинскому офицеру ему всякий час грозило смертельное для тех времен разоблачение, и портить отношения с ГПУ он никак не мог. А во-вторых, в дневнике Бунина есть запись от 25.04.19 года, в которой он так пишет о Валентине Катаеве: «Был В. Катаев (молодой писатель). Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: “За сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки”». По сравнению с этим, литературный подлог – пустяки…

Но как Булгаков мог написать эти романы, чтобы никто из его близких этого не заметил? Козаровецкий объясняет это тем, что писал Михаил Афанасьевич легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жён Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях. А как могли согласиться принять участие в такой невероятной операции Ильф и Петров? Но если их об этом попросило ГПУ, как они могли отказаться? К тому же если Петров-Катаев и в самом деле служил в ЧК. Но все равно они чувствовали себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа – А.И. Ильф – вспоминала: «Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: «Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: “Послушайте, какой вы к чёрту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом!”».

Другая версия. Уверен в том, что «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» написал Булгаков и известный философ и литературовед Дмитрий Галковский, но версию о «заказе ГПУ» он начисто отвергает. «Когда Булгаков принес рукопись Катаеву, – предполагает он, – тот понял две вещи. Во-первых, это деньги. Большие деньги. В своих зашифрованных мемуарах Катаев описывает свое обращение к Ильфу и Петрову: « Молодые люди, - сказал я строго, подражая дидактической манере Булгакова - знаете ли вы, что вашему пока еще не дописанному роману предстоит не только долгая жизнь, но также и мировая слава?».
«Полагаю, – считает Галковский, – что это сказал Катаеву и компании сам Булгаков. Когда вручал рукопись. Но Катаев понял и второе: ставить под такой вещью свою подпись нельзя. Прямо там ничего нет, но он лицо в Москве заметное, так что будут копать. Будут копать – докопаются. А с сосунков взятки гладки. И действительно, Ильф и Петров были настолько наивны, что так до конца и не поняли, на что подписались. Поэтому понятна настойчивость Катаева с посвящением. С Булгаковым был уговор, что будут стоять три фамилии и его фамилия из всех трёх самая важная. Сохраняя посвящение, он обозначал свое присутствие в проекте: из дела не уходит, прикрытие книги будет осуществлять, с изданием поможет. А поэтому и обговоренную часть гонорара возьмет себе. Думаю, Булгакову и Катаеву полагалось по 50%, но Катаев из своей части 10% выделил “неграм”».

«Идея созрела среди писательского окружения Булгакова и конечно, могла осуществиться только при его доброй воле, – убеждён Галковский. – К 1927 году Булгаков догадался, что критике его подвергают не за какие-то конкретные произведения, а просто потому, что его имя подвёрстано в список врагов советской власти. Поэтому что бы он ни писал, всё будет плохо. Открыто советской вещи он категорически писать не хотел, это выглядело бы как двурушничество… Писать же Булгакову хотелось очень. Писал он быстро и метко… У Катаева было понимание этого настроя Булгакова, но конечно, помогать из идейных или дружеских соображений он бы не стал. Им двигала жажда наживы. Он прекрасно понимал, что Булгакову ничего не стоит написать бестселлер. Понимал это и Булгаков, и это его угнетало ещё больше. Деньги ему были нужны не меньше, чем Катаеву, в отличие от Катаева, он мог их легко заработать, но заработать не давали… Ну, вот так и созрело. Булгаков пишет, Катаев публикует, а деньги поровну. Чтобы убрать стилистические подозрения, Катаев привлек двух соавторов, чтобы было на кого кивать. Булгаков, естественно, постарался убрать прямое самоцитирование и характерные обороты – для стилиста его класса это было нетрудно. Кроме того, Булгаков мог попросить влиятельного Катаева похлопотать о возвращении конфискованных рукописей из ГПУ. Действительно, их скоро вернули. С деньгами тоже всё вышло – в 1927 году Булгаков переехал в отдельную трехкомнатную квартиру».

Советский Достоевский. «Вероятно, – продолжает Галковский, – сначала Булгаков отнесся к затее как к халтуре, но по настоящему талантливый человек халтурить не способен, идея его увлекла и он написал первоклассный роман. Было ли ему жалко его отдавать? Думаю, не очень – в силу изложенных выше соображений. В дальнейшем он, конечно, надеялся раскрыть мистификацию, но это было бы возможно только после ослаблении власти ГПУ и кардинальной перестройки политической жизни СССР».

Но этого при жизни Булгакова не произошло, и тайна осталась тайной. Быть может, она раскроется, если будут найдены рукописи двух сатирических романов. Ведь обнаружили же недавно рукопись романа Шолохова «Тихий Дон». А потому в заключение еще одна фраза из эссе Галковского о Булгакове: «Сейчас ясно, что Булгаков был единственным великим писателем на территории России после 1917 года. Причем он не только сформировался после революции, а и начал формироваться после революции. По временным рамкам это человек советской эпохи. Советская власть носилась с Булгаковым, как кот с дохлым гусём – вещь была не по чину, и зверушка заметалась, не зная, что делать. В конце концов, дело дошло до того, что часть произведений отняли и присвоили себе – причём от Булгакова не убыло. В какой степени сам Булгаков понимал сложившееся положение? Разумеется, не до конца, но понимал. Издерганный бытом, Булгаков однажды в семье пожаловался, что в таких условиях, как он, не работал даже Достоевский. На что Белозерская – его жена (любившая болтать по телефону рядом с его письменным столом) возразила: «Но ты же не Достоевский». Проблема была в том, что Булгаков себя считал именно Достоевским. И ещё большая проблема заключалась в том, что он Достоевским и являлся».

«Это – не могу…» Но вот, что странно. Казалось, что публикация И. Амлински должна была вызвать сенсацию в академических литературных кругах, инициировать семинары, научные дискуссии, тщательное обсуждение предъявленных исследователем фактов, причем более чем убедительных. Но вместо этого – тишина! Маститые академики и профессора, за исключением немногих, в основном литературоведов-любителей, брезгливо промолчали. Мол, какой-то любитель написал, а издал где-то в Германии… По крайней мере, на просторах интернета никаких сведений на этот счет нет. Только несколько голосов раздалось в поддержку Амлински, которые мы уже здесь перечислили. Ситуация в какой-то мере напоминает ту, которая в свое время сложилась вокруг археолога-самоучки Генриха Шлимана, раскопавшего легендарную Трою. Профессиональные археологи, маститые профессора и академики всего мира тоже никак не могли поверить, что это мог сделать какой-то никому неизвестный энтузиаст-любитель, разбогатевший в России купец. Шлимана обвиняли даже в том, что найденное им античное золото на холме Гиссарлык в Турции он будто бы изготовил сам, а потом подбросил в раскопки. А он потом взял еще и раскопал царские могилы в античных Микенах… Может быть и так, в этом и есть причина. Однако в подробной биографии «Жизнь Булгакова» В. Петелина, изданной в 2000 году, мы находим следующий эпизод. Автор пишет, что 3 мая 1938 года Елена Сергеевна (жена Булгакова) записала: «Ангарский (Клестов-Ангарский – известный издатель) пришел вчера и с места заявил – “не согласитесь ли написать авантюрный советский роман? Массовый тираж, переведу на все языки, денег тьма, валюта, хотите, сейчас чек дам – аванс?”. Миша отказался, сказал – это не могу».

Итак, «не могу…». Однако, добавим, пьесу «Батум» о молодом Сталине он все-таки потом написал! Так что литература – не археология, – там можно предъявить что-то извлеченное из земли, то, что можно пощупать руками. А когда речь идет о произведении нематериального характера, такого сделать, увы, нельзя. Так что вопрос насчет авторства двух гениальных произведений остается открытым. Хотя… Проведем эксперимент сами. Попробуйте открыть сразу после прочтения «Двенадцати стульев» тоже, но уже бесспорно, написанную Ильфом и Петровым «Одноэтажную Америку». И вам тут же станет ясно: нет, эти две книги писали совершенно разные авторы…

двенадцать стульев, двенадцать стульев смотреть онлайн
роман

Ильф и Петров

Язык оригинала: Дата написания: Дата первой публикации: Издательство:

Земля и фабрика

Следующее:

Золотой телёнок

«Двена́дцать сту́льев» - роман И. Ильфа и Е. Петрова. Написан в 1927 году. Жанр - сатирический роман-фельетон. У романа есть продолжение - «Золотой телёнок».

• 1 Персонажи
  • 1.1 Центральные
• 2 История создания романа
• 3 Сюжет
• 4 Прообразы
• 5 Постановки
• 6 Интересные факты
• 7 См. также
• 8 Примечания
• 9 Ссылки

Персонажи

Центральные

• Остап Бендер - жизнерадостный мошенник («великий комбинатор»), технический директор концессии по добыче драгоценностей мадам Петуховой; 27 лет.
• Ипполит Матвеевич Воробьянинов («Киса») - бывший предводитель Старгородского дворянства; работник ЗАГСа в уездном городе N, зять и наследник мадам Петуховой; 55 лет.
• Отец Фёдор Востриков - священник церкви Фрола и Лавра в уездном городе N, часто одержимый авантюрами, главный конкурент «концессии».

История создания романа

История создания романа описывается в одной из глав книги Валентина Катаева «Алмазный мой венец». Валентин Катаев предложил Илье Ильфу и Евгению Петрову (своим другу и брату соответственно) совместную работу над сюжетом о бриллиантах, спрятанных во время революции в одном из двенадцати стульев гостиного гарнитура. Они должны были написать черновик романа, а Валентин Катаев провести окончательную редакцию. После прочтения их работы Валентин Катаев сказал, что "рука мастера" не требуется - сами справились, но за идею обязал авторов посвятить роман ему и подарить ему золотой портсигар. Впервые роман был опубликован с января по июль 1928 в ежемесячнике «Тридцать дней». этой публикации было 37 глав. первом отдельном издании 1928 года (издательство «Земля и Фабрика») была 41 глава, во втором 1929 года, того же издательства, уже 40. архивах сохранилось два авторских варианта романа: печатный (43 главы) и рукописный (20 глав). Ранний рукописный вариант содержит двадцать глав без названий. Впервые полную версию романа восстановили Михаил Одесский и Давид Фельдман, и вышла она в 1997.

Сюжет

Умирает тёща Ипполита Матвеевича. Перед смертью она рассказывает ему о бриллиантах, спрятанных в одном из 12 стульев изящного гарнитура мастера Гамбса. Эту тайну узнаёт и отец Фёдор, которому она исповедовалась. Ипполит Матвеевич пускается в погоню за бриллиантами, доверившись случайно встреченному им Остапу Бендеру. Остап берет на себя организацию дела и узнает, где находятся стулья. Федор Востриков получает ложную информацию. Два стула были найдены сравнительно легко, а оставшиеся десять оказались в Москве. По приездe в Москву выясняется, что их отдали на аукцион. На аукционе Остап ставит все свои деньги, но выясняется, что нужно также заплатить комиссию, в то время как Ипполит Матвеевич пропил свою долю. Остап злится и оговаривает новые условия дележа бриллиантов, а стулья выставляют на аукцион повторно и их покупают другие люди. Постепенно обнаруживаются и остальные стулья, но перед вскрытием последнего Ипполит убивает Остапа от жадности. конце выясняется, что сокровища уже нашли и построили клуб.

Прообразы

Памятник Остапу Бендеру в Элисте Памятник Остапу Бендеру и Кисе Воробьянинову в Чебоксарах Музей имени Остапа Бендера в Козьмодемьянске Фигуры Бендера и одноглазного шахматиста в музее имени Остапа Бендера

• Основой сюжета романа послужил рассказ А. Конан-Дойля «Шесть Наполеонов», в котором драгоценная жемчужина спрятана внутри одного из гипсовых бюстов Наполеона. Оттуда же позаимствован способ убийства - перерезание горла бритвой.
• По мнению краеведов, Старгород «списан» с города Старобельска. 2008 году здесь был установлен памятник Остапу Бендеру.
• Часть исследователей считают, что прообразом города Васюки послужил Козьмодемьянск. пользу этого говорит описание, которое Бендер читает в справочнике, а также общее описание и количество жителей. Контр-аргументом может служить то, что в романе упоминаются как Васюки, так и Козьмодемьянск, к тому же описание взято из реального путеводителя, но там оно относилось к городу Ветлуга. городе есть музей имени Остапа Бендера, магазины «Мастер Гамбс», «Отец Федор», «Мадам Грицацуева», с 1995 ежегодно проводится юмористический фестиваль «Бендериана».
• Возможно, некоторые эпизоды романа перекликаются с содержанием книги Василия Шульгина «Три столицы», в которой последний описывает своё тайное посещение Советской России.
• «Общежитие имени монаха Бертольда Шварца» - это Дом-музей А. И. Герцена. По сюжету общежитие находилось в доме с мезонином в Сивцевом Вражке.
• «Гаврилиада», которую пишет поэт Никифор Ляпис-Трубецкой, - пародия на «Гавриилиаду» Пушкина. Эпизод пародирует творчество Владимира Маяковского (например, «Хина Члек» - Лиля Брик), и

Осипа Колычева.

• Гробовых дел мастер Безенчук получил свою фамилию от названия небольшого поселка городского типа под Самарой - там проездом был один из авторов книги.
• Шуточная идея «межпланетного шахматного конгресса» была серьёзно выдвинута английским журналом «Метрополитэн ревю» еще в 1892 году.

Постановки

Год	Страна	Название	Режиссёр	Остап Бендер	Киса Воробьянинов	Отец Фёдор	Комментарий
1933	Чехословакия, Польша	Двенадцать стульев (чеш. «Dvanáct křesel», польск. «Dwanaście krzeseł»)	Мартин Фрич и Михал Вашинский	Адольф Дымша	Власта Буриан		Первый фильм по мотивам романа. Сюжет развивается в Варшаве. Завязка изменена, персонажи переименованы.
1936	Великобритания	Пожалуйста, сидите! / Keep your seats, please!	Монти Бэнкс
1938	Нацистская Германия	13 стульев / 13 Stühle	Йозеф Эмерих	Ханс Мозер	Хайнц Рюман		Сюжет перенесен в Австрию, герои переименованы, а имена Ильфа и Петрова в титрах не упоминались по причине еврейского происхождения Ильфа
1939	Италия	В бегах за наследством / L"Eredita in Corsa	Оресте Бьянколи	Антонио Грандузио	Энрико Виарисио
1945	США	Дело в мешках / It"s in the Bag!	Ричард Уоллес
1945	Швеция	13 стульев / 13 stolar	Бордже Ларссон
1954	Швеция	Семь чёрных бюстгальтеров / Sju svarta be-hå	Гёста Бернхард				Предметом поисков становится бриллиант, зашитый в один из семи чёрных бюстгальтеров
1957	Бразилия	13 стульев / Treze cadeiras	Оскарито	Зэ Триндади	Зэзэ Маседу		Сюжет перенесен в Бразилию, герои переименованы, вместо бриллиантов упоминается миллион крузейро, а имена Ильфа и Петрова в титрах не упомянуты.
1957	ФРГ	Счастье лежит на улице / Das Glück liegt auf der Straße	Франц Антель
1962	Куба	Двенадцать стульев / Las Doce sillas	Алеа Томас Гутьеррес	Рейнальдо Миравальес	Энрике Сантистебейн		Сюжет перенесен на кубинскую почву, персонажи получили соответствующие имена. Главные герои получили имена Оскар (кубинский вариант Остапа Бендера) и дон Иполито (Воробьянинов). Этот фильм в шестидесятые годы был показан по советскому телевидению.
1966	СССР	12 стульев	Александр Белинский	Игорь Горбачёв	Николай Боярский	Рэм Лебедев	Телеспектакль в постановке ленинградского телевидения. Первая советская экранизация
1969	Италия, Франция	Один из тринадцати / 12+1	Николас Гесснер	Шэрон Тейт	Витторио Гассман
1970	США	Двенадцать стульев / The Twelve Chairs	Мел Брукс	Фрэнк Ланджелла	Рон Муди	Дом Делуиз	Комедийный кинофильм-буффонада. Первая зарубежная экранизация, сохранившая время и место действия (СССР 1920-х годов)
1971	СССР	12 стульев	Леонид Гайдай	Арчил Гомиашвили	Сергей Филиппов	Михаил Пуговкин	Экранизация в двух частях
1972	ФРГ	Рабе, Пилц и 13 стульев / Rabe, Pilz und dreizehn Stuhle	Франц Маришка				Телефильм.
1976	СССР	12 стульев	Марк Захаров	Андрей Миронов	Анатолий Папанов	Ролан Быков	Телевизионный художественный фильм (4 серии)
1990	СССР	12 стульев	Надежда Киселёва, Евгений Весник	Олег Басилашвили	Юрий Яковлев	Евгений Евстигнеев	Радиоспектакль
1997	Австрия	Мой дедушка и 13 стульев / Mein Opa und die 13 stühle	Хельмут Лонер	Тобиас Моретти	Отто Шенк		Телевизионный, римейк фильма 13 стульев 1938 года
2003	Россия	12 стульев	Тигран Кеосаян	Джемал Тетруашвили	Игорь Балалаев	Алексей Емцов	Мюзикл
2004	Германия	Двенадцать стульев / Zwölf Stühle	Ульрике Оттингер	Георгий Делиев	Геннадий Скарга	Борис Раев	В фильме немецкого режиссёра приняли участие актёры комик-труппы «Маски-шоу»
2005	Россия, Украина	Максим Паперник	Николай Фоменко	Илья Олейников	Юрий Гальцев	Двухсерийная музыкальная комедия на музыку Максима Дунаевского
2011	Иран	12 сидений / The Twelve Seats	Esmael Barari	Amir Vaziri (роль)	Eskandar (роль)		Действие перенесено в современный Иран, фильм показан на фестивалях, релиз фильма задержан правительством Ирана
2013	Италия	Не в стульях счастье / La sedia della felicità	Карло Маццакурати

• Выражение «Нью-Васюки» в романе отсутствует, в романе есть фраза: «Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва - в Старые Васюки».
• В Ирландии безработный Дерек Леман, выдававший себя за гроссмейстера, использовал фамилию, которую брал Остап Бендер в аналогичной ситуации - Царицын.
• В «Сидней Джорнал» был опубликован плагиат главы о Васюках, где героя звали Остин Бенд.

См. также

• Илья Ильф
• Евгений Петров
• Валентин Катаев
• Памятники героям произведений Ильфа и Петрова в Харькове
• Старобельск в творчестве Ильфа и Петрова

Примечания

1. Архив
2. Козьмодемьянский культурно-исторический музейный комплекс
3. Музей сатиры и юмора им. Остапа Бендера
4. Исторические путешествия
5. Барин из Парижа
6. Барин из Парижа. Часть 2
7. Комментарий
8. 1 2 3 4 5 6 7 Экранизация "12 стульев" в Третьем Рейхе.
9. Keep Your Seats, Please!.
10. L"Eredita in Corsa.
11. It"s in the Bag!.
12. 13 stolar.
13. Sju svarta be-hå.
14. Treze Cadeiras. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
15. Das Glück liegt auf der Straße.
16. http://krasnoe.tv/node/19621 Las Doce Sillas на сайте «Красного ТВ»
17. 12 + 1.
18. Rabe, Pilz & dreizehn Stühle.
19. Farid. The famous novel "The Twelve Chairs" becomes Iranian. World Iranian Film Center (9 сентября 2011). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
20. Farid. The Twelve seats. World Iranian Film Center (11 августа 2011). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
21. Sayeh Yeganeh. News: Authorize to release of “The Twelve Seats” is in unclear whether.. World Iranian Film Center (6 мая 2013). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
22. La sedia della felicità.
23. L’Italia malinconica e dimenticata nel delicato ritratto di Mazzacurati.
24. Александрович Г. С., Столяр Е. С. Многоликая Каисса. М.: Физкультура и спорт, 1989. ISBN 5-278-00013-9 - стр. 191-192

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме

• Двенадцать стульев в библиотеке Максима Мошкова
• М. П. Одесский, Д. М. Фельдман. «Легенда о Великом Комбинаторе, или Почему в Шанхае ничего не случилось». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. - обсуждение истории создания романа и политической подоплеки.
• Михаил Одесский, Давид Фельдман «Литературная стратегия и политическая интрига». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. «Двенадцать стульев» в советской критике рубежа 1920-1930-х годов.
• Валентин Катаев, «Алмазный мой венец». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. .
• Ильф и Петров, жизнь, произведения, информация. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. на английском и русском языках
• Las Doce sillas на сайте The Internet Movie Database . Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• Репринт первого издания «Двенадцати стульев» в журнале «30 дней» за 1928 год. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• К. В. Душенко Словарь современных цитат.. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• Сайт Козьмодемьянского музейного комплекса. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.

Остап Бендер
Книги	12 стульев · Золотой телёнок
Союзники	Киса Воробьянинов · Шура Балаганов · Паниковский · Козлевич · Фунт
Соперники	Отец Фёдор · Корейко
Женщины Бендера	Мадам Грицацуева · Зося Синицкая
Другие персонажи	Никифор Ляпис-Трубецкой · Эллочка-людоедка
Города	Арбатов · Васюки · Старгород · Черноморск
Исполнители роли Бендера	Андрей Миронов · Сергей Юрский · Арчил Гомиашвили · Игорь Горбачёв · Сергей Крылов · Николай Фоменко · Джемал Тетруашвили · Олег Меньшиков · Фрэнк Ланджелла · Георгий Делиев
Фильмы по мотивам «12 стульев»	Двенадцать стульев (М. Фрич, М. Вашински, Польша-Чехословакия, 1933) · 13 стульев (Э. Эмо, Германия, 1938) · It"s in the Bag! (Ричард Уоллес, США, 1945) · Sju svarta be-hå (G. Bernhard, Швеция, 1954) · Treze Cadeiras (F. Eichhorn, Бразилия, 1957) · Двенадцать стульев (Т. Г. Алеа, Куба, 1962) · 12 + 1 (Н. Гесснер, США, 1969)
Постановки «12 стульев»	Телеспектакль А. Белинского, 1966 · Кинофильм М. Брукса, 1970 · Кинофильм Л. Гайдая, 1971 · Телефильм-мюзикл М. Захарова, 1976 · Мюзикл Т. Кеосаяна, 2003-2004 · Фильм У. Оттингер, 2004 · Телефильм-мюзикл М. Паперника, 2005
Постановки «Золотого телёнка»	Кинофильм М. Швейцера, 1968 · Телефильм В. Пичула, 1993 · Телесериал У. Шилкиной, 2006

двенадцать стульев, двенадцать стульев 1971, двенадцать стульев 1976 corvette 2 серия, двенадцать стульев миронов, двенадцать стульев с мироновым, двенадцать стульев скачать, двенадцать стульев смотреть онлайн, двенадцать стульев фильм, двенадцать стульев читать, двенадцать стульев экранизации

Двенадцать стульев Информацию О

Далеко не всегда есть время на неспешное прочтение книги, какой бы интересной она ни была. В этом случае можно просто узнать краткое содержание. «12 стульев» - детище Ильфа и Петрова, заслужившее звание одного из самых увлекательных сатирических произведений прошлого века. В этой статье предлагается краткое содержание книги, а также рассказывается о ее главных действующих лицах.

«Старгородский лев»

«12 стульев» - роман, разделенный волею создателей на три части. «Старгородский лев» - название, которое получила первая часть произведения. История начинается с того, что бывший уездный предводитель дворянства Воробьянинов узнает о кладе. Теща Ипполита на смертном одре признается зятю в том, что спрятала фамильные бриллианты в одном из стульев гостиного гарнитура.

Ипполит Матвеевич, которого революция лишила положения в обществе и превратила в скромного сотрудника ЗАГСа, остро нуждается в деньгах. Похоронив тещу, он незамедлительно отправляется в Старгород, надеясь отыскать когда-то принадлежащий его семье гарнитур и завладеть бриллиантами. Там он сталкивается с загадочным Остапом Бендером, который убеждает Воробьянинова сделать его своим компаньоном в таком сложном деле, как поиск сокровищ.

Есть и еще один персонаж книги, которого нельзя не упомянуть, пересказывая ее краткое содержание. «12 стульев» - роман, третьим главным героем которого является отец Федор. Священнослужитель, исповедовавший умирающую тещу Ипполита Матвеевича, также узнает о кладе и отправляется на его поиски, становясь конкурентом для Бендера и Воробьянинова.

«В Москве»

«В Москве» - так решили назвать вторую часть Ильф и Петров. «12 стульев» - произведение, в котором действие происходит в различных городах России. Во второй части компаньоны ведут розыскную деятельность в основном в столице, параллельно пытаясь избавиться от отца Федора, идущего за ними по пятам. В процессе поисков Остап успевает провернуть несколько мошеннических операций и даже жениться.

Бендеру и Воробьянинову удается установить, что фамильный гарнитур, ранее принадлежавший семье Ипполита Матвеевича, будет продан с аукциона, который пройдет в Музее мебели. Друзья успевают к началу торгов, у них почти получается завладеть вожделенными стульями. Однако выясняется, что накануне Киса (прозвище бывшего предводителя дворянства) спустил в ресторане все деньги, которые они намеревались потратить на покупку гарнитура.

В конце второй части романа «Двенадцать стульев» у мебели появляются новые владельцы. Стулья, являющиеся частью гарнитура, по результатам аукциона были распределены между театром Колумба, газетой «Станок», остроумцем Изнуренковым и инженером Щукиным. Конечно же, это не заставляет компаньонов сдаться, отказавшись от охоты за кладом.

«Сокровище мадам Петуховой»

Итак, что же происходит в третьей части произведения «12 стульев»? Герои вынуждены отправиться в круиз по Волге, так как на борту парохода оказываются стулья, принадлежащие театру Колумба. В пути Остап и Киса сталкиваются с разнообразными проблемами. Их ссаживают с судна, им приходится скрываться от обманутых Бендером шахматистов из городка Васюки и даже просить подаяние.

Священнослужитель Федор также продолжает охотиться за сокровищем, выбрав другой маршрут. В результате претенденты на клад встречаются в где несчастный Федор сходит с ума, так и не увидев бриллиантов.

Центральные персонажи произведения «Двенадцать стульев», проверив почти все предметы гарнитура и не обнаружив клад, вынуждены вернуться в столицу. Именно там находится последний стул, затерявшийся в товарном дворе Приложив неимоверные усилия, Бендер узнает, что искомый объект был отдан Клубу железнодорожников.

Грустный финал

К сожалению, печальный финал решили подарить своему знаменитому роману Ильф и Петров. «12 стульев» - произведение, концовка которого разочарует читателей, надеявшихся, что Киса и Остап все же сумеют завладеть кладом. Воробьянинов, решая избавиться от конкурента и забрать бриллианты себе, перерезает бритвой горло спящему Бендеру.

Обезумевшему Ипполиту Матвеевичу также не удается завладеть сокровищем мадам Петуховой (его тещи). Посетив Клуб железнодорожников, несчастный сотрудник ЗАГСа выясняет, что клад найден еще несколько месяцев назад. Деньги, полученные от продажи тещиных бриллиантов, потрачены на благоустройство Клуба.

Остап Бендер

Разумеется, разобраться в мотивах поступков центральных персонажей едва ли поможет краткое содержание. «12 стульев» - произведение, самым ярким героем которого является Остап Бендер. Немногие из тех, кто прочитал роман, знают, что изначально «потомку янычар», как он сам себя называет, было уготовано лишь мимолетное появление в одной из глав. Однако писателям настолько понравился придуманный персонаж, что они отвели ему одну из ключевых ролей.

Прошлое Остапа, которого авторы описывают как «молодого человека лет 28», остается загадкой. Содержание первой же главы, в которой появляется этот герой, дает читателям понять, что перед ними ловкий мошенник. Бендер обладает привлекательной внешностью, сообразителен, умеет найти подход к любому человеку. Также он наделен великолепным чувством юмора и богатым воображением, склонен к сарказму, циничен. Остап способен находить выход из самых безнадежных ситуаций, что делает его незаменимым помощником для Воробьянинова.

Существует ли прототип у такого яркого персонажа как Остап Бендер? «12 стульев» - роман, впервые опубликованный в 1928 году. Почти столетняя история существования не мешает книге оставаться предметом жарких дебатов поклонников, причем наибольшего внимания удостаивается личность «великого комбинатора». Наиболее популярная теория гласит, что прототипом для этого образа стал Осип Шор - авантюрист из Одессы, завоевавший репутацию денди.

Киса Воробьянинов

«12 стульев» - книга, одним из главных героев которой Ильф и Петров изначально планировали сделать Ипполита Матвеевича. Герой появляется в первой же главе произведения, представая перед читателями в роли сотрудника ЗАГСа. Далее раскрывается, что в прошлом Киса являлся уездным предводителем дворянства, пока в его жизнь грубо не вмешалась революция.

В первых главах романа Воробьянинов практически никак себя не проявляет, выступая в роли марионетки легко подчинившего его себе Бендера. У Ипполита Матвеевича полностью отсутствуют такие достоинства, как энергичность, доходчивость, практичность. Однако постепенно образ бывшего претерпевает изменения. В Воробьянинове появляются такие черты, как жадность, жестокость. Развязка становится вполне предсказуемой.

Известно, что прототипом для Кисы послужил родной дядя Евгения Петрова. Евгений Ганько был известен как общественный деятель, жуир и гурман. При жизни он отказывался расставаться с золотым пенсне и носил бакенбарды.

Отец Федор

«12 стульев» - книга, в которой фигурирует также такой интересный персонаж, как священник Федор. Отец Федор, как и появляется в самой первой главе. Ипполит Матвеевич сталкивается с ним, заходя навестить умирающую тещу. Узнав о кладе во время исповеди мадам Петуховой, священник делится полученной информацией с супругой, которая убеждает его отправиться на поиски бриллиантов.

Судьба Федора Вострикова оказывается комичной и трагичной одновременно. Гоняясь за сокровищами, постоянно уплывающими из его рук, конкурент Остапа и Кисы постепенно сходит с ума. Писатели Ильф и Петров наделили этого героя такими качествами, как добродушие и наивность, заставив читателей сочувствовать ему.

Эллочка-людоедка

Конечно же, выше перечислены еще далеко не все достойные внимания персонажи произведения «12 стульев». Эллочка-людоедка появляется на страницах романа лишь мимолетно, однако ее образ производит неизгладимое впечатление на читателей. Известно, что в лексиконе героини присутствует всего тридцать слов, ограничиваясь которыми, она умудряется успешно общаться с окружающими.

Писатели не скрывали, что словарь Эллочки разрабатывался ими очень долго. К примеру, выражение «толстый и красивый», любимое героиней, позаимствовано у приятельницы одного из авторов - поэтессы Аделины Адалис. Слово «мрак» обожал произносить художник Алексей Радаков, выражавший с его помощью недовольство.

Мадам Грицацуева

Мадам Грицацуева - эффектная женщина, которую невозможно обойти вниманием, пересказывая краткое содержание. «12 стульев» - произведение, второстепенные герои которого не уступают в плане яркости центральным персонажам. Мадам Грицацуева - чрезвычайно пухлая дама, мечтающая о замужестве, легко поддавшаяся чарам Остапа. Она - владелица одного из стульев, за которыми на протяжении всей истории гоняются главные герои. Именно ради приобретения этого предмета мебели Бендер женится на Грицацуевой.

Благодаря введению в повествование этой интересной героини появилась знаменитая фраза: «Знойная женщина - мечта поэта».

Другие персонажи

Архивариус Коробейников - один из второстепенных персонажей произведения «12 стульев». Появившись всего в одной главе, этот герой сумел оказать значительное влияние на ход событий. Именно он направил отца Федора, разыскивающего стулья из гарнитура мадам Петуховой, по ложному следу ради того, чтобы взять с него деньги за предоставление информации.

Еще один второстепенный герой - завхоз Альхен (как называет его супруга) - застенчивый воришка. Ему стыдно обкрадывать вверенных его попечению пенсионерок, однако он не может удержаться от соблазна. Поэтому щеки «голубого воришки» неизменно украшает стыдливый румянец.

Роман «12 стульев»: цитаты

Сатирическое произведение Ильфа и Петрова интересно не только яркими образами героев и увлекательным сюжетом. Чуть ли не главное достоинство романа «12 стульев» - цитаты, подаренные им миру. Конечно же, большинство из них произнесено Остапом Бендером. «Почем опиум для народа?», «Скоро только кошки родятся», «Лед тронулся, господа присяжные заседатели» - многие выражения, произнесенные ловким мошенником, удостоились статуса народных сразу же после публикации сатирической книги.

Разумеется, радуют читателей меткими высказываниями и другие персонажи произведения «12 стульев». Цитаты Кисы Воробьянинова также завоевали известность. «Поедемте в нумера!», «Торг здесь неуместен», «Же не манж па сис жур» - фразы, которые хотя бы однажды слышал каждый житель РФ.

Литературная сенсация или необоснованная конспирология? Едва появившись, книга Ирины Амлински (И.Амлински, «12 стульев от Михаила Булгакова», Берлин) и даже только цитаты из нее вызвали... потоки оскорблений. Так некоторая часть читательской публики реагирует на шок.

Тут интересно, что многие из этих читателей числились и числятся по ведомству давних и бескомпромиссных «борцов с режимом», но когда им представили еще одно доказательство истинной низости этого режима, они яростно воспротивились: «вот этого уже точно не может быть!» Но почему так уж «не может быть»?

В самом деле, если в СССР был дан тотальный бой частной собственности, то почему должна была существовать частная (авторская) собственность на литературные произведения? Разве не логично предположить, что власть оставляла за собой право лучше знать, кто будет лучшим автором тому или иному произведению?

Читая доводы и выводы Ирины Амлински, я чувствовала, как пелена воинственного неприятия сменяется саркастическим любопытством, потом гнетущими сомнениями, а потом и «нежеланной» (используем такой термин) убежденностью в какой-то ее правоте. Впрочем, много лет раньше мне довелось услышать в каком-то интервью: «Не знаю, в каких отношениях были Булгаков и Ильф с Петровым, но я часто путаюсь, где описан тот или иной эпизод - в «Мастере и Маргарите» или в «Двенадцати стульях». Одна эпоха, одни учреждения, по которым ходят и Бендер, и Бегемот, один, в общем-то, и язык».

На темы поразительного, необъяснимого сходства, объясняя его разными причинами, писали Майя Каганская, Зэев Бар-Селла, Александр Левин, Лидия Яновская, Михаил Одесский, Давид Фельдман, Абир Риттерсгофф и другие.

Вот хотя бы отрывок из исследования “Двенадцать стульев из Зойкиной квартиры» Александра Левина
«Людей много, а мыслей мало. Так считает, и совершенно справедливо, Милан Кундера. Не удивительно, что идеи и сюжеты кочуют из книги в книгу. Не удивительно и то, что вопросы влияний и заимствований так часто обсуждаются в литературоведении, что Шекспир, кто бы им ни был, только в трёх из тридцати семи пьес не использовал сюжеты произведений других авторов или хроник. Но он счастливо избежал упрёков в заимствованиях.

А есть писатели, для каждого произведения которых выявляется множество предшественников, якобы написавших то же самое давным-давно. К числу таких авторов, увы, относится и Михаил Афанасьевич Булгаков. Список только одних названий источников будто бы использованных им при написании “Мастера и Маргариты”, по объёму, пожалуй, не уступит самому роману. В. Б. Шкловский всерьёз считал успех Булгакова уже в самом начале его литературной известности успехом “вовремя приведенной цитаты”. Зависть ли собратьев по ремеслу, желание ли блеснуть эрудицией тому причина, но к Булгакову, как ни к какому другому из крупных русских писателей, обращены упрёки в заимствованиях. Литература по этому поводу поистине необозрима.

Но у этой медали, как у любой другой, наверняка есть и обратная сторона. Хотя бы из соображений симметрии должны существовать авторы, в произведениях которых использованы идеи, образы, сюжетные ходы и, главное, подробности, безусловно, булгаковские. Пример такого заимствования - герои и важные детали знаменитой дилогии И. Ильфа и Е. Петрова, публикация первой части которой началась семьдесят пять лет назад в первом номере журнала “30 дней” за 1928 год».

Александр Левин свою работу посвятил пьесе Булгакова «Зойкина квартира. В ней он не столько обсуждает концептуальную зависимость романа Ильфа и Петрова от пьесы Булгакова, сколько рассматривает подробности, детали, частности и поражается их феноменальному сходству.

Начинает он с фамилий: Воробьянинов - Обольянинов - сходство практически полное. В первую же встречу героев, как в пьесе, так и в романе, тот из них, которому отведена роль второй скрипки, лишается одной из частей своего костюма, которая достаётся главному герою. Остап получает ярко-голубой гарусный жилет Воробьянинова, а Аметистов - «великолепные” брюки Обольянинова.

В обоих произведениях герой второго плана поставлен судьбой перед необходимостью заняться деятельностью, к которой абсолютно не пригоден, и вынужден согласиться на сотрудничество с главным героем только потому, что предполагает в нём выдающегося пройдоху:
“В конце концов, без помощника трудно, - подумал Ипполит Матвеевич, - а жулик он, кажется, большой. Такой может быть полезен”..
“О б о л ь я н и н о в (за сценой, глухо). Для этого я совершенно не гожусь. На такую должность нужен опытный прохвост.”
И т.д., и т.п.

Но вернемся к книге Ирины Амлински. В продаже она появилась только сейчас, но мне довелось прочесть ее еще в рукописи. Итак, вот ее главный вывод во всей красе: в «12 стульев» и «Золотом теленке» чувствуется авторская рука Михаила Булгакова!

Собственно, тут я смягчила ее позицию. Ирина Амлински уверяет, что оба романа написаны Михаилом Булгаковым!
Да, вот точно так и я - чуть не упала со стула!

Еще полгода назад я не знала о существовании такой темы. Даже не предполагала. Вот о Шолохове знала: десятки работ посвящены «разгадыванию», кто же был истинный автор «Тихого Дона». Но вот об этой теме не знала, пока не познакомилась с книгой Ириной Амлински, которая называется скромненько, но - под дых: «12 стульев от Михаила Булгакова», а потом уже, заинтересованная и заинтригованная, прочла уйму других материалов.

В нашем поколении ни одна книга не оставила такой след, как «Двенадцать стульев» и потом «Золотой теленок». Сначала считалось, что книги просто смешные, потом мы стали понимать, что это великолепная литература. Герои их выпуклы, язык музыкальный, все там живое, все сверкает и переливается. И при этом мы чувствовали ее явную антисоветскость.
Так мы думали: антисоветскость. На самом деле, говорят известные литературоведы Михаил Одесский и Давид Фельдман («Дружба народов, 2000, №12) , в «Двенадцати стульях» развенчивался левый уклон, т.е. - Троцкий и его страсть к мировой революции, а в «Золотом теленке» уже якобы чувствуются отголоски борьбы с «правым уклоном», т.е. с призывом Николая Бухарина «Обогащайтесь!».

Вот у Бендера обогатиться не получилось и у вас, господа хорошие, не получится! Поэтому увидели свет эти «антисоветские» книги - они, оказывается, обслуживали злобу дня. Но, впрочем, нас не обманешь. «Злобу дня» обслуживают по-другому, и мы безошибочно чувствуем как. Здесь же «злоба дня» сама по себе, а литература высочайшей пробы сама по себе.

Вообще, сам процесс появления «12с» на свет - удивительный и не имеет аналогов не только в советской, но и в мировой литературе. Впрочем, на один «мировой аналог» идут кое-какие намеки.
Тут нам надо обратиться к воспоминаниям Евгения Петрова «Мой друг Ильф».

«Однажды Валентин Катаев, брат Евгения Петрова, маститый на тот момент писатель, и человек, как говорят современники, вполне авантюрного плана, вошел к ним со словами:
— Я хочу стать советским Дюма-отцом.
Это высокомерное заявление не вызвало в отделе особенного энтузиазма. И не с такими заявлениями входили люди в комнату четвертой полосы.
— Почему же это, Валюн, вы вдруг захотели стать Дюма-пером? — спросил Ильф.
— Потому, Илюша, что уже давно пора открыть мастерскую советского романа, — ответил Старик Собакин, — я буду Дюма-отцом, а вы будете моими неграми. Я вам буду давать темы, вы будете писать романы, а я их потом буду править. Пройдусь раза два по вашим рукописям рукой мастера — и готово. Как Дюма-первый. Ну? Кто желает? Только помните, я собираюсь держать вас в черном теле.

Мы еще немного пошутили на тему о том, как Старик Собакин будет Дюма-отцом, а мы его неграми. Потом заговорили серьезно.

Есть отличная тема, - сказал Катаев, - стулья. Представьте себе, в одном из стульев запрятаны деньги. Их надо найти. Чем не авантюрный роман? Есть еще темки... А? Соглашайтесь. Серьезно. Один роман пусть пишет Илья, а другой — Женя».
Будущие авторы соглашаются и приступают к работе.
Можно предположить, что они отправятся в библиотеки, начнут готовить черновики и заготовки, выписывать цитаты на карточки... Что у них начнутся споры о том, какие штиблеты должны быть на Бендере и кто он вообще таков, этот Бендер...
Из какого города родом Воробьянинов, и какой бант должен быть на груди у мадам Грицацуевой. Нет, ничего этого нет. Никаких наработок. Ведь на этот день еще ни одного слова в «Записных книжках» не было! Откуда взялась такая стройная продуманная композиция и одновременно такая сиюминутная (как будто детали сегодняшнего дня нарочито туда вставлены!). Неужели тут не о чем задуматься? Может быть, просто правился и компилировался некий исходный материал?

Не забывайте, что в «Гудке» работала команда «правщиков». Это такая циничная профессия литературных профессионалов - они «выправят», да так выправят, что швов не увидишь.
Итак, у Ильфа и Петрова наработок не было. Им всего лишь понравилась идея «про стулья» (Молодец Соббакин! Так вспоминает Евгений Петров.) А вот у Булгакова наработок было очень много. О них будет ниже.
Вообще, когда речь идет о романах, память у Петрова слабеет. Хотя так-то она очень хороша, и он помнит другие подробности своей жизни, помнит даже, какого цвета была бумага, застилавшая их письменные столы, и как выглядела импровизированная стенгазета «Сопли и вопли» на стене редакции.

«Дюма-отец план одобрил, сказал, что уезжает на юг, и потребовал, чтобы к его возвращению, через месяц, была бы готова первая часть.

«И он уехал. А мы остались. Это было в августе или сентябре 1927 года. ... Мы с Ильфом вышли из комнаты и стали прогуливаться по длиннейшему коридору Дворца Труда.
— Ну что, будем писать? — спросил я.
— Что ж, можно попробовать, — ответил Ильф.
— Давайте так, — сказал я, — начнем сразу. Вы — один роман, а я — другой. (т.е. речь сразу шла о двух романах. Интересно! И начинающий Петров, которого только недавно его брат силком усадил за первый в его жизни фельетон «Гусь и доски», готов взяться самостоятельно за написание романа!) А сначала сделаем планы для обоих романов.
Ильф подумал.
— А может быть, будем писать вместе?
— Как это?
— Ну, просто вместе будем писать один роман. Мне понравилось про эти стулья. Молодец Собакин.
— Как это вместе? По главам, что ли?
— Да нет, — сказал Ильф, — попробуем писать вместе, одновременно каждую строчку вместе. Понимаете? Один будет писать, другой в это время будет сидеть рядом. (Приходилось ли вам слышать что-нибудь подобное?!) В общем, сочинять вместе».

Известный литературовед, автор комментариев к «12С», Л. Яновская пишет (я бы сказала, с некоторым недоумением): «Ильф и Петров не просто дополняли друг друга. Все написанное ими сообща, как правило, оказывалось значительнее, художественно совершеннее, глубже и острей по мысли, чем написанное писателями порознь».
Давайте вдумаемся в эту фразу. Порознь они нередко писали откровенно слабые вещи, полные неглубокого, но размашистого ерничества (впрочем, такой стиль тогда царил - «для простого народа»), но, сев за роман совместно, за один месяц (по другим данным - за три), без подготовки, без справочного материала, без черновиков написали шедевр, ставший культовым для нескольких поколений?

Продолжим чтение воспоминаний.
«...Вечера в пустом Дворце Труда. Совершенно не понимали, что выйдет из нашей работы. Иногда я засыпал с пером в руке. Просыпался от ужаса — передо мною были на бумаге несколько огромных кривых букв. Такие, наверно, писал чеховский Ванька, когда сочинял письмо «на деревню дедушке». Ильф расхаживал по узкой комнате четвертой полосы. Иногда мы писали в профотделе».

Что же все-таки вспоминает Евгений Петров о главном? О работе непосредственно над текстом гениального романа?
Ничего!

Есть воспоминание о некоем каторжном и изнурительном труде. «Мы писали буквально кровью!» - это самое эмоциональное из его воспоминаний, и неизвестно, к чему его можно отнести.

Дело в том, что Евгений Петров все время употребляет глагол «писать», который в русском языке имеет два значения: и писать-сочинять, и писать-переписывать. По смыслу все время получается, что он говорит о втором. А Ильф, вспоминает он, не хотел работать! Т.е. переписывать! Писал Петров, потому что «у него почерк получше»!

Другой не менее важный эпизод - завершение работы над романом.
«И вот в январе месяце 28 года наступила минута, о которой мы мечтали, - сообщает Петров. - Перед нами лежала такая толстая рукопись, что считать печатные знаки пришлось часа два. Но как приятна была эта работа!” Роман действительно получился объемный - в трех частях, каждая примерно по семь авторских листов, а в каждом листе соответственно сорок тысяч знаков. Второго экземпляра, по словам Петрова, не было, они боялись потерять рукопись, почему Ильф, то ли в шутку, то ли всерьез, “взял листок бумаги и написал на нем: “Нашедшего просят вернуть по такому-то адресу”. И аккуратно наклеил листок на внутреннюю сторону обложки”. После чего соавторы покинули редакцию “Гудка”.

“Шел снег, чинно сидя в санках, мы везли рукопись домой, - вспоминает Петров. - Но не было ощущения свободы и легкости. Мы не чувствовали освобождения. Напротив. Мы испытывали чувство беспокойства и тревоги. Напечатают ли наш роман?»

Из той же статьи М.Одесского и Д.Фельдмана в «Дружбе народов» под названием «Литературная стратегия и политическая интрига. “Двенадцать стульев” в советской критике рубежа 1920-1930-х годов»:
«Очень странная история. Получается, что в январе 1928 года соавторы, завершив работу над единственным экземпляром рукописи, еще не знали, примут ли роман в журнале, однако в январе же началась публикация.
Такое невозможно. Рукопись не готовится к печати сама собою. Цикл редакционной подготовки довольно трудоемок и продолжителен... Коррективы, конечно, неизбежны, бывают срочные материалы, но и тут не вставишь этак запросто несколько романных глав с иллюстрациями. Кстати, и художнику нужно время, чтобы прочитать роман и подготовить иллюстрации, причем речь опять не о днях - о неделях. А еще типографские работы: набор, вычитка, верстка, сверка и т.п. »...
Эти же авторы обращают внимание на то, что после публикации романа критика, обычно агрессивная и бесцеремонная, надолго замолчала. Подобное молчание обычно означает, что критики знали больше, чем казалось. И главное знание заключалось в следующем: такие романы так просто не печатают!

Создается впечатление, что Ильф и Петров оказались втянутыми в аферу своего брата, над которым стояли еще более могущественные силы. А над ними - еще более могущественные. А иначе кто, скажите, рискнет прямо с колес печатать такое сомнительное в идейном плане произведение, если не будет высочайшего одобрения или даже заказа?..
Но зачем? Кому это было нужно? Как вообще могла родиться такая мистификация?
Или это все из числа сенсаций-однодневок, не имеющих под собой никакой почвы?
Ведь это у И.Амлински есть полная уверенность и никаких вопросов, а у нас вопросов много.

Давайте сделаем свои собственные предположения. Может, кому-то они покажутся чересчур смелыми - тогда опровергайте, доказывайте.
1. Был «социальный заказ, причем самого высокого уровня. Причины его могли быть разные. Я лично склоняюсь к следующей версии. Условно назовем ее «Три столицы».
За рубежом вышла книга под таким названием. В ней описывались реальные события.
В конце 1925 года некий Эдуард Эмильевич Шмитт нелегально перешел советскую границу и совершил двухмесячное путешествие по Советской России. Под этим именем скрывался известный в недалеком прошлом русский политический деятель, монархист, публицист, а затем эмигрант В.В. Шульгин. Впечатления от страны, живущей в условиях НЭПа, и составили содержание книги «Три столицы».

Стоит посмотреть на портрет Шульгина с его бритым черепом и торчащими под прямым углом усами, как вы увидите как живого... Кису Воробьянинова (до эпопеи с краской усов натуральной краской «Наяда». И последующая краска, и вынужденное бритье тоже описаны в «Трех столицах»).

Шульгин посетил все три столицы: Москву, Питер, Киев. Он считал, что счастливо избежал встречи с ЧК, чекисты же позже уверяли, что под видом контрабандистов «вели» Шульгина всю дорогу.

В общем, версия такова: авантюрным романом о поиске сокровищ в стульях создавалась пародия на путешествие Шульгина.

Кстати, тот якобы тоже вернулся в Россию за поиском спрятанных сокровищ, хотя уверял - для выяснения судьбы пропавшего сына.
Вот такая могла быть основа для социального заказа.
Но и версию литературоведов Одесского и Фельдмана нельзя сбрасывать со счетов. Может быть, Сталину действительно нужна была помощь в борьбе с «левым уклоном». Партийные подпевалы его поддерживали, но этого было мало. «А гдэ товариши писатэли? За что ми союз писатэлей содержим, пайками их подкармливаем и отправляем одихать в солнечные здравницы?»

2. И к кому мог попасть такой «заказ»? К Владимиру Нарбуту. Он был на тот момент крупным партийным функционером литературного фронта. Как сказала Надежда Мандельштам, «с его руки кормились тогда все писатели». Недолго, правда, пока его самого не укатали крутые горки.

3. Нарбут обратился к своему другу еще по Одессе Валентину Катаеву, который тогда как раз осваивал новый социалистический вид литературы в виде коллективного романа. Это есть не что иное, как окучивание нивы литературной поденщины, которая в наше время получила замечательное развитие. (Кстати, ознакомьтесь с мнением, что именно Валентин Катаев был прототипом Бендера: много шуток из его лексикона, похожая циничность, да и внешне он был похож - по крайней мере, на иллюстрациях в журнале был изображен именно он).

4. Сталин мог намекнуть, что это должен быть талант уровня Булгакова.
Вообще-то, он Булгакова очень любил. Любил по-своему, по-сталински, как кошка мышку или как семейный деспот любит свою жену. Деспот любит, а жена должна свое обожание демонстрировать и все свои таланты класть к его ногам.
«Что, так сильно мы вам надоели?» - спрашивает вождь Булгакова в ответ на очередную просьбу выпустить его за границу.
Зигмунд Фрейд много чего услышал бы в этом «любовном послании»... Конечно, он его не отпустил.
Да, Сталин определенно мог желать булгаковского «подарка».

5. Булгаков, скорее всего, взбрыкнул. Да и по его работе в Художественном театре было видно, что автор он неудобный. На изменения не соглашался, с начальственной редактурой спорил. «Не наш человек».

6. В 1926 году у него начинаются неприятности с ГПУ, вызовы, беседы, состоялся ночной обыск. При обыске забирают рукопись «Собачьего сердца», дневники и еще кое-какие материалы.

7. Но самого Булгакова не трогают! Был нужен? Более того, в Московском Художественном театре неожиданно начинают ставить спектакль «Дни Турбиных» по роману «Белая гвардия». Но только в одном театре, и никогда нигде больше!

8. Михаил Булгаков дождался, наконец, трехкомнатной квартиры и подписал 1 августа 1927 года договор с Адольфом Францевичем Стуем на первое в своей жизни отдельное жилье...
А когда Валентин Катаев появился с идеей «литературным неграм» писать романы? В августе - сентябре 1927 года!
А когда у Булгакова начались вызовы в ГПУ, произошел обыск, когда конфисковали рукописи? Когда состоялся этот «подготовительный» период? Он начался 7 мая 1926 года и шел до середины сентября. О, как хочется связать эти события! Но нельзя. У вас есть доказательства, что отдельная квартира была выделена в виде отступного за присвоенные романы? Или что разрешение на спектакль в Художественном было из того же ряда?
Нет? Ну, так сидите и молчите!

9. И еще - штрихом в общую картинку: «Ильф всегда очень волновался по поводу общественных и литературных дел. С утра мы всегда начинали об этом разговор. И очень часто так и не могли сесть работать. Мы хотим рассказать... о том, что нас беспокоит, тревожит, о чем мы часто говорим друг с другом, вместо того чтобы работать. То есть мы, конечно, работаем тоже, но обязательно, прежде чем начать писать, час-другой посвящаем довольно нервному разговору о литературных делах, потому что эти дела не могут нас не волновать».

И в самом деле, «литературные дела» были аховые. Похоже, что Ильф и Петров, помимо их воли, оказались в центре грандиозной литературной мистификации и не говорить о ней, о том, во что все это может вылиться, не могли. Но потом успокаивались и начинали писать шедевр.