Поль Гоген и его знаковые работы.

В настоящее время француз Поль Гоген (1848–1903) считается одним из самых важных художников движения постимпрессионизма, базирующегося на импрессионизме. Он сделал акцент на абстрактом и символическом содержании. Художник не только был хорошо оценен при жизни, но и после смерти оказал влияние на многих мастеров. Его эксперименты с цветом и символикой в современном искусстве считаются выдающимися. Гоген - противоречивая фигура в искусстве, на что повлияли, в основном, работы с Таити. Часть из них вошли в этот список 10 самых значимых картин мастера.

10 самых известных работ Поля Гогена

Год создания : 1894

В Таити художник переезжает в 1891 году в поисках «спокойствия и искусства». Большую часть оставшейся жизни Гоген проводит именно там. Многие работы вдохновлены жизнью и бытом жителей Таити, как, например, и эта картина, разделенная на три горизонтальных слоя. Верхняя часть преобладает поклоняющимися богине Хине и ритуалами в её честь. Три фигуры в центре, возможно, символизируют цикл рождения, жизни и смерти. Нижний фрагмент изобилует ослепительными и контрастными оттенками, выполненными в постимпрессионистской манере.

Гоген известен работами, в которых мечта и реальность сосуществуют. «Озорная шутка» является ярким примером этого. Две сидящие с красной собакой женщины занимают центральное место в картине. Образы мистичность и заколдованного мира создают женщины на заднем плане, которые поклоняются статуе. Несмотря на то, что работа в свое время не была принята с энтузиазмом, Гоген считал её одним из лучших своих произведений.

В этой работе тоже ощущается влияния визитов в Таити. В картине христианские фигуры Девы Марии и Иисуса превращаются в таитянских мать и дитя. Две другие женщины в стороне, подобно ангелам, поклоняются матери ребенка. «La Orana Maria» была хорошо принята зрителями и критиками.

Картина изображает библейскую сцену, в которой Иаков упорно борется с ангелом. Однако, эта сцена не занимает центральное место в произведении и проявляется через видение женщин, которые только что вышли с проповеди. Диагональный ствол дерева, проходящий через центр, создает визуальное разделение между женщинами и их видением, которое, по утверждению автора, является следствием проповеди.

Картина создана в период стресса автора, связанного со смертью дочери и финансовыми трудностями, и навеяна знаменитой поэмой Эдгара По «Ворон»(1845), которая рассказывает историю о визите говорящей вороны к обезумевшему любовнику, оплакивающему потерю своей любви. Ворон усиливает страдания постоянным повторением слов «Больше никогда». Картина показывает таитянскую девушку в неудобной позе с выражением поэтической печали, возможно, оплакивая чью-то смерть. Тайну, как и в многих других картинах, добавляет одновременное изображение реальности и иллюзий. «Больше никогда» считается самой философской и поэтически богатой работой художника.

Эта композиция изображает традиционно одетую женщину, позади которой фигура в западных одеждах. В феврале 2015 года картина была продана за 300 миллионов долларов. По состоянию на апрель 2016 - это самая высокая цена за произведение искусства.

Наряду с другой картиной под названием «Зеленый Христос», эта работа является одним из первых и наиболее важных произведений символизма. Желтый Христос показывает распятие Христа и молящихся женщин. Символизм наполняет картину, например, работающий на заднем плане человек отражает идею 19-го века уйти от городской жизни, вернуться к более примитивному быту.

Во время своего визита на Таити, художник женился на местной женщине. Возвращаясь поздно ночью домой, молодая жена была сильно испугана, увидев, как фигура Гогена появляется из темноты. Считается, женщина приняла его за одного из легендарных демонов, которые служили причиной бессонных ночей многих местных. Именно этим инцидентом Поль Гоген вдохновлялся в процессе написания. Картина была воспринята холодно и осуждалась феминистками за «расизм и женоненавистничество».

#1 Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?

Год создания : 1897–1898

Самый известный шедевр Поля Гогена и одна из популярнейших картин постимпрессионизма, состоит из трех основных групп, иллюстрирующих вопросы, поставленные в названии. По словам художника, работу стоит изучать справа-налево. Считается, что отчаяние, вызванное смертью дочери в начале 1897, побудило живописца, после завершение картины, совершить попытку самоубийства (неудачную). Гоген считал эту работу своей лучшей картиной и грандиозной кульминацией своих мыслей.

10 самых известных работ Поля Гогена обновлено: Сентябрь 12, 2017 автором: Глеб

Когда попадаешь в зал, где висят картины Гогена, оказываешься в особом мире образов, таинственно мерцающих красок, медлительных ритмов. Здесь все необычно – небо золотое, земля красная, желтая, розовая. Во всем царит торжественный покой.

Застыли в неподвижных позах подле хижин женщины, не двигаясь, сидит у лодки рыбак, присела на корточки мать с ребенком. Монументальные фигуры людей связаны с природой и кажутся ее частью. Нет ощущения движения даже в тех сценах, где персонажам, судя по характеру композиции, предстоит отправиться в путь. Атмосфера картины проникнута тишиной, не ощущается ни шум ветра, ни шорох листвы, ни плеск волн. Неподвижна и группа женщин, расположившихся на лужайке. «Слова, слова» (или «Разговор») назвал картину художник, наверное, имея в виду тщетность рассуждений, без которых и так все ясно. Многие полотна художника имеют странные названия: «Наве наве моэ», «Раве те хити ааму», «Фарари мару-ру». Одни из них легко расшифровываются, другие до сих пор представляют загадку.

Необычны не только произведения, но и полная превратностей жизнь Поля Гогена. Он родился в 1848 году в Париже, а окончил жизненный путь в 1903 году на маленьком островке Хива-Оа в Океании. Отец его был журналистом, а дальние родственники матери принадлежали к верхушке испано-перуанской знати и жили в Перу. Воспоминания о стране детства, большой, шумной патриархальной семье, оставили яркий след в сердце будущего художника. Они слились воедино с представлением об идиллической жизни в тропиках, ярких красках и жарком солнце.

Первые впечатления оказали решающее воздействие на формирование художественных вкусов Гогена, хотя до 23–летнего возраста ничто не предвещало в нем интереса к искусству. Мечта о дальних странах не оставит юношу и по возвращении во Францию. Шестнадцати лет он нанимается юнгой на торговый корабль и совершает несколько рейсов к берегам Южной Америки. Расставшись с флотом в 1871 году, Гоген поселяется в Париже.

Может показаться, что он живет интересами обычного буржуа – становится состоятельным, женится, обзаводится коллекцией картин. Необычным было лишь внезапное увлечение искусством, которое постепенно, но властно вытесняет из его жизни прочие интересы. В 1883 году он бросает службу в банке, благополучие вскоре сменяется нуждой. Гоген вынужден уехать из Парижа, оставив пятерых детей и жену на ее родине – в Копенгагене. Отныне его удел – одиночество, безденежье, скитания, борьба за признание, которое пришло только после смерти.

Первый, ученический период Гогена тесно связан с импрессионизмом – художественным направлением второй половины XIX века. Но школа импрессионизма явилась лишь началом формирования творческих интересов, как и для других постимпрессионистов – Ван Гога, Сезанна, Сера. Каждый из них в дальнейшем пошел своим путем поисков и находок.

Оставив Париж ради природы, Гоген исключает его из своего творчества. Город становится для него символом господства дельцов. Все в современной буржуазной культуре вызывает у него протест – образ жизни, художественные каноны. Куда бы отныне ни отправлялся художник, мечты о том, что вдали от Парижа и европейской цивилизации все сложится иначе, сопровождают его действия и творческие замыслы.

Бретань, север Франции, где Гоген провел ряд лет и создал первые шедевры, вскоре перестает удовлетворять его как художника. Бретонский мир – мир тихий, скорбный, здесь связи человека с природой сказываются не в гармоничном соответствии, а в подвластности людей суровой, враждебной стихии. Его глаз, ищущий красочных взрывов, наталкивается на приглушенные полутона бретонской земли, гранитные глыбы, неуклюжие фигуры в убогой одежде. Мечта о странах, где льется поток солнечного света, завладевает художником. Он убежден, что далекие от буржуазной цивилизации люди живут радостной, естественной жизнью на лоне щедрой природы, подчиняясь извечным законам бытия. Гоген вспоминает, что в жилах его течет кровь древних инков, и он надеется найти источник вдохновения на затерянном далеко в Океании острове, это необходимо для его искусства.

Восьмого июня 1891 года, после 63 дней плавания, Гоген ступил на землю «Ноа Ноа» – «Благоуханную» – острова Таити. За день до этого ему исполнилось 43 года. Художнику суждено было прожить еще только двенадцать лет, но именно в эти годы были созданы произведения, обессмертившие его имя. Там же, в Океании, написаны и пятнадцать картин, которые теперь украшают залы Эрмитажа.

Первое же соприкосновение с действительностью показало Гогену, что «цивилизация» в лице колониальных чиновников, торговцев и солдат давно восторжествовала в Папеэте – столице Таити. « Детство человечества », то идиллическое прошлое, в поисках которого он оставил Францию, нужно и здесь искать вне города. Художник поселяется на южном побережье острова, в Матаиеа, между морем и горой с огромной расселиной, прикрытой могучим деревом манго. Здесь написаны первые таитянские картины. Художник передает в них непосредственные впечатления от увиденного – типичные позы людей, характер природы.

Гогена поразила на Таити статуарная неподвижность людей, которая вызывала ощущение неизменности бытия и была в полном согласии с представлениями художника о первозданном мире. Поэтому и в картинах Гогена позы таитян всегда спокойны, устойчивы, гармоничны. Женщина, держащая плод (в одноименной композиции), может, кажется, простоять века, не шелохнувшись. Это придает особый оттенок таитянскому названию картины «Еу хаэре иа ое» («Иди!»).

Отбрасывая случайное, художник стремится выявить в полотнах тот духовный мир, то настроение, которое содержится в окружающей природе. Искусство – это обобщение, которое надо уметь извлечь из натуры, – таков основной тезис Гогена. И он находит формы и образы, наиболее полно передающие характерное во внешнем облике, манере поведения таитян. Отсюда частое повторение в ряде картин аналогичных поз, жестов, лиц, отсюда и несколько вариантов одной композиции. Казалось бы, сюжетно картины Гогена просты, в них ничего не происходит – люди сидят, стоят, лежат. Но ни одна не является повторением натуры, хотя все построено на реальных наблюдениях.

То, как обобщает художник накопленные впечатления, видно на примере картины «Таитянские пасторали». Само слово «пастораль» приобретает здесь новое значение. В композиции нет ни пастушек, ни нимф, а две обычные женщины – таитянки, одна с дудочкой у губ, другая несет белье. Но эти простые детали художник преображает в «пейзаж грез, целиком сотворенный». Все замерло, как во сне, как в заколдованном мире мечты: замерла на ходу женщина, которая то ли вслушивается во что-то, то ли погружена в раздумье. Оранжево-красная собака распласталась на земле, неподвижны ветви деревьев, вторящие контурам тела стоящей таитянки. Фигуры женщин отделены друг от друга деревом, лица обращены в противоположные стороны. Это как бы расширяет границы композиции за пределы изображенного пространства, где главный герой – разлитая в природе музыка, тихая, еле слышная среди полного безмолвия. Художник использует символическое, эмоциональное звучание красок. Зеленая рядом с красной, желтая подле красной определяют звучание третьей, главной, объединяющей все краски в общий аккорд, – это зеленая веронезе, которую часто использовали во фресковой живописи.

Возвращение во Францию, вызванное желанием показать свои работы, болезнью, нуждой, ничего не изменило в жизненных и художественных убеждениях Гогена. Океанийские впечатления вновь оживают в парижских полотнах, сотканных из образов недавнего прошлого. Однако как недруги, так и друзья, за редким исключением, не приняли искусства Гогена. Его картины подверглись резкой, издевательской критике. Художник приходит к решению навсегда покинуть Францию. Осенью 1895 года он снова на Таити.

Здесь Гоген с особой остротой воспринимает красоту таитянского пейзажа. Вопреки жизненным невзгодам радостное, мажорное звучание красок отличает его «Пирогу»: расплавленным золотом пролилось солнце в воды океана, подчеркнуло синеву островка на горизонте.

Творчество художника обогащается новым, органичным восприятием искусства Востока, в арсенал средств изображения он включает и элементы искусства архаической Греции. Глаз художника замечает сходство первобытных культур разных народов.

Стиль древнеегипетских росписей получает в «Пироге» своеобразное толкование. Легкая моделировка тела таитянина придает некоторую объемность его фигуре, затушевывающую характерную для египетского искусства силуэтность – с разворотом плеч в фас, а головы и ног – в профиль. В картине ощущается и влияние японской гравюры – в четких линиях, с помощью которых строится пространство. Согнутая в локте рука лежащей женщины повторяет как бы в зеркальном отражении жест руки таитянина. Искусное сопоставление жестов и поз, диагонально поставленной лодки и вертикали дерева определяют два пространственных плана.

Гоген пишет «Пирогу», как и многие другие полотна, на грубом холсте, неровная, шероховатая поверхность которого создает видимость поврежденной временем старой фрески. Прирожденный монументалист и декоратор, еще во Франции мечтавший о настенных росписях, Гоген широко использует этот прием в картине.

Иной характер носит картина «Младенец». Она исполнена вскоре после смерти ребенка художника и его таитянской жены – вахине. Но, как всегда, содержание картины шире, чем личное переживание Гогена.

1897 год из самых тяжелых в жизни Гогена: он узнает о смерти оставленной в Европе дочери, испытывает физические страдания от болезни, временами теряет зрение. Решив покончить жизнь самоубийством, он пишет монументальное полотно – своеобразное духовное завещание «Откуда мы, кто мы, куда мы идем?», итог размышлений мастера о судьбах человеческих, вечном круговороте природы.

С этой композицией связаны и эрмитажные картины: «Таитянский пейзаж с двумя козами» и «Мужчина, собирающий плоды с дерева».

Однако любовь к жизни и искусству одерживает верх над мрачными мыслями Гогена. Об этом свидетельствуют многочисленные работы последующих лет, часть которых связана с большим панно «Приготовления к празднику». Среди них две картины Эрмитажа: «Три таитянки на желтом фоне» и «Женщина с цветами в руках» («Месяц май», «Месяц Марии», то есть пробуждение природы, начало весны). Художник возвращается в них к теме первобытного рая. Пейзаж сводится к условному золотому фону, вернее, среде, в которой обитают бесплотные «райские» существа.

Изображения человеческой фигуры и пейзажа превращаются в игру стилизованных форм. Декоративный узор присутствует и в картине «Материнство» («Три женщины на берегу моря»). Плавная линия рисунка объединяет фигуры таитянок с пейзажем. Кусок красной ткани в одежде одной из них как бы раскручивается, превращаясь в ленту песка кораллового цвета, уходящую вглубь, за пределы рамы. Синяя накидка на плече женщины органично сливается с синевой моря. Тема материнства предстает как великое таинство природы, перед которым в благоговении останавливаются женщины, приносящие дары.

Прилив творческой энергии побуждает Гогена в 1901 году на последнюю поездку дальше в глубь Океании, остров Хива-Оа. Болезнь лишает его возможности надолго покидать дом, и он чаще, чем раньше, обращается к композициям с цветами, особенно подсолнечниками. Цветовые гармонии Гоген оживляет трепетным мазком, легкими голубыми тенями. Трудно представить, что произведения двух последних лет жизни исполнены художником, испытывающим тяжелые физические страдания, полуослепшим. К тому же он осложнил свое существование на острове конфликтом с колониальными властями, которые не замедлили расправиться с его работами. После смерти художника ни на Таити, ни на Хива-Оа не осталось ни одного его произведения. Созданный спустя полстолетия Музей Гогена на Таити имеет лишь их фотографические воспроизведения.

Подобно мастерам прошлого, Гоген обладал неисчерпаемой энергией и широтой творческих интересов – был живописцем и рисовальщиком, скульптором и резчиком по дереву, керамистом, критиком и писателем. Он относится к числу тех мастеров, создания которых являются вехой в истории искусств. Художник вырвал из забвения поэтический мир океанийской культуры и донес до нас роскошь ее форм и красок.

Поль Гоген. Автопортрет с желтым Христом. 1890 г.

Поля Гогена можно корить за многое – измены официальной супруге, безответственное отношение к детям, сожительство с несовершеннолетними, богохульство, крайний эгоизм.

Но что это значит в сравнении с величайшим талантом, которым наградила его судьба?

Гоген – это сплошь противоречие, неразрешимый конфликт и жизнь, похожая на приключенческую драму. А ещё Гоген – это целый пласт мирового искусства и сотни картин. И совершенно новая эстетика, которая до сих пор удивляет и восхищает.

Жизнь обычная

Поль Гоген родился 7 июня 1848 года в весьма незаурядной семье. Матерью будущего художника была дочь известной писательницы. Отец – журналистом политического журнала.

В 23 года Гоген находит хорошую работу. Он становится преуспевающим биржевым маклером. Но по вечерам и в выходные он рисует.

В 25 он женится на голландке Метте Софи Гад. Но их союз – не история о великой любви и почётном месте музы великого мастера. Ибо искреннюю любовь Гоген испытывал лишь к искусству. Которую жена не разделяла.

Если и изображал Гоген супругу, то редко и довольно специфично. Например, на фоне стены серо-коричневого цвета, отвернувшейся от зрителя.

Поль Гоген. Метте спит на диване. 1875 г. Частная коллекция. The-athenaeum.com

Однако супруги родят пятерых детей, и, пожалуй, кроме них их в скором времени ничего не будет связывать. Метте считала занятия живописью мужа пустой тратой времени. Она выходила замуж за обеспеченного маклера. И хотела вести комфортную жизнь.

Поэтому однажды принятое мужем решение бросить работу и заниматься только живописью для Метте было сильнейшим ударом. Их союз, конечно, не выдержит такого испытания.

Начало искусства

Первые 10 лет брака Поля и Метте прошли спокойно и благополучно. Гоген был лишь любителем в живописи. И рисовал только в свободное от биржи время.

Более всего Гогена прельщали . Вот одна из работ Гогена, написанная с типичными для импрессионизма бликами света и милым уголком сельской местности.

Поль Гоген. Птичник. 1884 г. Частная коллекция. The-athenaeum.com

Гоген активно общается с такими выдающимися живописцами своего времени как Сезанн, .

Их влияние чувствуется в ранних работах Гогена. Например, в картине “Сюзанна за шитьем”.

Поль Гоген. Сюзанна за шитьем. 1880 г. Новая глиптотека Карлсберга, Копенгаген, Дания. The-athenaeum.com

Девушка занята своим делом, а мы словно подглядываем за ней. Вполне в духе Дега.

Гоген не стремится ее приукрасить. Она сгорбилась, что сделало ее осанку и живот малопривлекательными. Кожа же “безжалостно” передана не только бежевым и розовым, но и синим и зелёным цветами. А это уже вполне в духе Сезанна.

А некоторая безмятежность и умиротворение взяты явно у Писсарро.

1883 год, когда Гогену исполняется 35 лет, становится переломным в его биографии. Он ушёл с работы на бирже, уверенный, что быстро прославится, как живописец.

Но надежды не оправдались. Накопленные деньги быстро закончились. Супруга Метте, не пожелав жить в бедности, уезжает к родителям, забрав детей. Это означало крах их семейного союза.

Гоген в Бретани

Лето 1886 г. Гоген проводит в Бретани на севере Франции.

Именно здесь Гоген выработает свой индивидуальный стиль. Который уже будет мало меняться. И по которому он так узнаваем.

Простота рисунка, граничащая с карикатурой. Большие участки одного цвета. Яркие краски, особенно много желтой, синей, красной. Нереалистичность цветовых решений, когда земля могла быть красной, а деревья синими. А ещё таинственность и мистичность.

Все это мы видим в одном из главных шедевров Гогена бретонского периода – “Видение после проповеди или Борьба Иакова с Ангелом”.

Поль Гоген. Видение после проповеди (Борьба Иакова с Ангелом). 1888 г. Национальная галерея Шотландии, Эдинбург

Реальное встретилось с фантастическим. Бретонские женщины в характерных белых чепцах видят сцену из Книги Бытия. Как Иаков борется с Ангелом.

Кто-то смотрит (в том числе корова), кто-то молится. И все это на фоне красной земли. Как будто дело происходит в тропиках, перенасыщенных яркими красками. Однажды Гоген уедет в настоящие тропики. Не потому ли, что его цвета более там уместны?

В Бретани был создан ещё один шедевр – «Жёлтый Христос». Именно это картина является фоном к его автопортрету (в начале статьи).

Поль Гоген. Желтый Христос. 1889 г. Художественная галерея Олбрайта-Нокса, Буффало. Muzei-Mira.com

Уже по этим картинам, созданным в Бретани, видно существенное отличие Гогена от импрессионистов. Впечатленцы изображали свои зрительные ощущения, не внося никакого скрытого смысла.

А вот для Гогена иносказательность была важна. Недаром он считается зачинателем символизма в живописи.

Посмотрите, насколько спокойны и даже равнодушны бретонки, сидящие вокруг распятого Христа. Так Гоген показывает, что жертва Христа давно забыта. И религия для многих стала лишь набором обязательных ритуалов.

Зачем же художник изобразил себя на фоне своей же картины с желтым Христом? За это его многие верующие не любили. Считая такие “жесты” богохульством. Гоген считал себя жертвой вкусов публики, которая не принимает его творчество. Откровенно сравнивая свои страдания с мученичеством Христа.

А публика на самом деле с трудом его понимала. В Бретани мэр одного городка заказал портрет своей жены. Так появилась “Прекрасная Анжела”.

Поль Гоген. Прекрасная Анжела. 1889 г. Музей д’Орсе, Париж. Vangogen.ru

Реальная Анжела была в шоке. Она и представить себе не могла, что будет такой “прекрасной”. Узкие поросячьи глазки. Распухшая переносица. Огромные костлявые руки.

А рядом экзотическая статуэтка. Которую девушка расценила, как пародию на своего мужа. Ведь он был ниже ее ростом. Удивительно, что заказчики не растерзали полотно в порыве гнева.

Гоген в Арле

Понятно, что случай с “Прекрасной Анжелой” заказчиков Гогену не прибавил. Нищета вынуждает его согласиться на предложение о совместной работе. Он поехал к нему в Арль, юг Франции. Надеясь, что совместный быт будет легче.

Здесь они пишут одних и тех же людей, одни и те же места. Как, например, мадам Жиду, владелицу местного кафе. Хотя стилистика разная. Думаю, вы легко догадаетесь (если раньше не видели этих картин), где рука Гогена, а где – Ван Гога.

Информация о картинах в конце статьи*

Но властный, самоуверенный Поль и нервный, вспыльчивый Винсент не смогли ужиться под одной крышей. И однажды, в пылу ссоры Ван Гог едва не убил Гогена.

С дружбой было покончено. А Ван Гог, терзаемый угрызениями совести, отрезал себе мочку уха.

Гоген в тропиках

В начале 1890-х художником овладевает новая идея – организовать мастерскую в тропиках. Обосноваться он решил на Таити.

Жизнь на островах оказалась не такой радужной, как представлялась Гогену поначалу. Туземцы его приняли холодно, да и «нетронутой культуры» осталось мало – колонисты давно привнесли в эти дикие места цивилизацию.

Местные жители редко соглашались позировать Гогену. А если и приходили в его хижину, то прихорашивались на европейский лад.

Поль Гоген. Женщина с цветком. 1891 г. Новая глиптотека Карлсберга, Копенгаген, Дания. Wikiart.org

Всю свою жизнь во французской Полинезии Гоген будет искать «чистую» туземную культуру, селясь как можно дальше от обустроенных французами городов и деревень.

Диковинное искусство

Несомненно, Гоген открыл новую эстетику в живописи для европейцев. С каждым пароходом он отправлял свои картины на «большую землю».

Полотна, изображавшие голых темнокожих красавиц в первобытном антураже вызывали большой интерес у европейского зрителя.

Поль Гоген. А, ты ревнуешь? 1892 г. , г. Москва

Гоген же скрупулёзно изучал местную культуру, обряды, мифологию. Так, в картине “Потеря девственности” Гоген иносказательно иллюстрирует предсвадебный обычай таитян.

Поль Гоген. Потеря девственности. 1891 г. Художественный музей Крайслер, Норфолк, США. Wikiart.org

Невесту накануне свадьбы крали друзья жениха. Они “помогали” ему сделать девушку женщиной. То есть по сути первая брачная ночь принадлежала им.

Правда, этой обычай к моменту приезда Гогена был уже искоренен миссионерами. О нем художник узнал по рассказам местных жителей.

Ещё Гоген любил пофилософствовать. Так появилась его знаменитая картина «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?».

Поль Гоген. Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём? 1897 г. Музей изящных искусств, Бостон, США. Vangogen.ru

Личная жизнь Гогена в тропиках

Про личную жизнь Гогена на острове ходит много легенд.

Говорят, художник был весьма неразборчив в связях с местными мулатками. Страдал от многочисленных венерических заболеваний. Но имя некоторых возлюбленных история сохранила.

Самой известной привязанностью была 13-летняя Техура. Юную девушку можно увидеть на картине “Дух мертвых не дремлет”.

Поль Гоген. Дух мертвых не дремлет. 1892 г. Галерея искусств Олбрайт-Нокс, Буффало, Нью-Йорк. Wikipedia.org

Гоген бросил её беременную, уехав во Францию. От этой связи родился мальчик Эмиль. Воспитывал его местный мужчина, за которого Техура вышла замуж. Известно, что Эмиль дожил до 80 лет и умер в нищете.

Признание сразу после смерти

Гоген так и не успел насладиться успехом.

Многочисленные болезни, непростые отношения с миссионерами, безденежье – всё это подтачивало силы живописца. 8 мая 1903 года Гоген умер.

Вот одна из его последних картин “Заклинание”. В которой особенно заметно смешение туземного и колониального. Заклинание и крест. Обнажённая и одетая в глухую одежду.

И тонкий слой краски. Гогену приходилось экономить. Если вы видели работы Гогена вживую, то наверняка обращали на это внимание.

Как насмешка над нищим живописцем развиваются события после его смерти. Дилер Воллар организовывает грандиозную выставку Гогена. Салон** посвящает ему целый зал…

Но Гогену не суждено искупаться в этой грандиозной славе. Он не дожил до неё всего чуть-чуть…

Однако искусство живописца оказалось бессмертно – его картины до сих пор поражают своими упрямыми линиями, экзотическим колоритом и неповторимой стилистикой.

Поль Гоген. 2015 г. Коллекция художника

В России работ Гогена много. Все благодаря доволюционным коллекционерам Ивану Морозову и Сергею Щукину. Они привезли на родину немало картин мастера.

Один из главных шедевров Гогена “Девушка, держащая плод” хранится в в Санкт-Петербурге.

Поль Гоген. Женщина, держащая плод. 1893 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Artchive.ru

«Невезение преследует меня с самого детства. Я никогда не знал ни счастья, ни радости, одни напасти. И я восклицаю: «Господи, если ты есть, я обвиняю тебя в несправедливости и жестокости», — писал Поль Гоген, создавая свою самую знаменитую картину «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?». Написав которую, он предпринял попытку самоубийства. Действительно, над ним будто бы висел всю жизнь какой-то неумолимый злой рок.

Биржевой маклер

Все началось просто: он бросил работу. Биржевому маклеру Полю Гогену надоело заниматься всей этой суетой. К тому же в 1884 году Париж погрузился в финансовый кризис. Несколько сорванных сделок, пара громких скандалов – и вот Гоген на улице.

Впрочем, он давно уже искал повод погрузиться с головой в живопись. Превратить это свое давнее хобби в профессию.

Конечно, это была полнейшая авантюра. Во-первых, Гогену было далеко еще до творческой зрелости. Во-вторых, новомодные импрессионистские картины, которые он писал, не пользовались у публики ни малейшим спросом. Поэтому закономерно, что через год своей художнической «карьеры» Гоген уже основательно обнищал.

В Париже стоит холодная зима 1885-86 года, жена с детьми уехала к родителям, в Копенгаген, Гоген голодает. Чтобы хоть как-то прокормиться, работает за гроши расклейщиком афиш. «Что действительно делает нужду ужасной - она мешает работать, и разум заходит в тупик, – вспоминал он позже. – Это прежде всего относится к жизни в Париже и прочих больших городах, где борьба за кусок хлеба отнимает три четверти вашего времени и половину энергии».

Именно тогда у Гогена возникла идея уехать куда-нибудь в теплые страны, жизнь в которых представлялась ему овеянной романтическим ореолом первозданной красоты, чистоты и свободы. К тому же он полагал, что там почти не надо будет зарабатывать на хлеб.

Райские острова

В мае 1889 года, слоняясь по огромной Всемирной выставке в Париже, Гоген попадает в зал, уставленный образцами восточной скульптуры. Осматривает этнографическую экспозицию, наблюдает ритуальные танцы в исполнении грациозных индонезиек. И с новой силой загорается в нем идея уехать прочь. Куда-нибудь подальше из Европы, в теплые края. В одном из его писем того времени читаем: «Весь Восток и запечатленная золотыми буквами в его искусстве глубокая философия, все это заслуживает изучения, и я верю, что обрету там новые силы. Современный Запад прогнил, но человек геркулесова склада может, подобно Антею, почерпнуть свежую энергию, прикоснувшись к тамошней земле».

Выбор пал на Таити. Изданный министерством колоний официальный справочник, посвященный острову, рисовал райскую жизнь. Вдохновленный справочником, Гоген в одном из писем того времени сообщает: «Вскоре я уезжаю на Таити, маленький островок в Южных морях, где можно жить без денег. Я твердо намерен забыть свое жалкое прошлое, писать свободно, как мне хочется, не думая о славе, и в конце концов умереть там, забытым всеми здесь в Европе».

Одно за другим шлёт он прошения в правительственные инстанции, желая получить «официальную миссию»: «Я хочу, – писал он министру колоний, – отправиться на Таити и написать ряд картин в этом краю, дух и краски которого считаю своей задачей увековечить». И в конце концов эту «официальную миссию» он получил. Миссия обеспечивала скидки на недешевый проезд до неблизкого Таити. И только.

К нам едет ревизор!

Впрочем, нет, не только. Губернатор острова получил из министерства колоний письмо об «официальной миссии». В итоге первое время Гогену был обеспечен там весьма хороший прием. Местные чиновники подозревали даже поначалу, что никакой он вовсе не художник, а скрывающийся под маской художника инспектор из метрополии. Его даже приняли в члены «Сёркл Милитер», мужского клуба для избранных, куда обычно брали только офицеров и высших чиновников.

Но длилась вся эта тихоокеанская гоголевщина недолго. Гоген не сумел поддержать это первое впечатление. По свидетельству современников, одной из главных черт его характера была некая странная надменность. Он часто казался высокомерным, заносчивым и самовлюбленным.

Биографы полагают, что причиной этой самоуверенности была нерушимая вера в свой талант и призвание. Твердое убеждение, что он – великий художник. С одной стороны, эта вера всегда позволяла ему быть оптимистом, выдерживать самые тяжкие испытания. Но эта же вера была и причиной многочисленных конфликтов. Гоген частенько наживал себе врагов. И вот именно это стало происходить с ним вскоре после его приезда на Таити.

Вдобавок довольно быстро выяснилось, что как художник он – весьма своеобразен. Первый же заказанный ему портрет произвел ужасное впечатление. Загвоздка крылась в том, что Гоген, желая не отпугнуть людей, попытался быть проще, то есть – работал в сугубо реалистической манере, а потому придал носу заказчицы натуральный красный цвет. Заказчица посчитала это издевательской карикатурой, упрятала картину на чердак, а по городу разнесся слух, будто у Гогена нет ни такта, ни дарования. Естественно, после этого никто из обеспеченных жителей таитянской столицы не хотел стать его новой «жертвой». А ведь он делал большую ставку на портреты. Надеялся, что это станет для него главным источником дохода.

Разочарованный Гоген писал: «Это была Европа - Европа, от которой я уехал, только еще хуже, с колониальным снобизмом и гротескным до карикатурности подражанием нашим обычаям, модам, порокам и безумствам».

Плоды цивилизации

После случая с портретом Гоген решил как можно скорее покинуть город, и осуществить, наконец, то, ради чего обогнул половину земного шара: изучать и писать настоящих, неиспорченных дикарей. Дело в том, что Папеэте, столица Таити, крайнее разочаровала Гогена. В сущности, он опоздал сюда лет на сто. Миссионеры, торговцы и прочие представители цивилизации уже давно сделали свое омерзительное дело: вместо красивого селения с живописными хижинами Гогена встретили шеренги лавок и кабаков, а также безобразные, неоштукатуренные кирпичные дома. Полинезийцы ничуть не походили на голых Ев и диких Геркулесов, которых представлял себе Гоген. Их успели уже как следует отцивилизовать.

Все это стало для Коке (так называли Гогена таитяне) серьезным разочарованием. И когда он узнал, что если убраться из столицы, то можно еще обнаружить на окраинах острова прежнюю жизнь, он, разумеется, стал стремиться это сделать.

Однако отъезд состоялся не сразу, Гогену помешало непредвиденное обстоятельство: болезнь. Очень сильное кровоизлияние и сердечные боли. Все симптомы указывали на сифилис во второй стадии. Вторая стадия означала, что Гоген заразился много лет назад, еще во Франции. А тут, на Таити, течение болезни было лишь ускорено бурной и далеко не здоровой жизнью, которую он стал вести. А, надо сказать, что расплевавшись с чиновничьей элитой, он всецело окунулся в простонародные развлечения: регулярно посещал вечеринки бесшабашных таитян и так называемый , где можно было всегда без проблем найти себе красотку на час. При этом, конечно же, для Гогена общение с туземцами было в первую очередь отличной возможностью наблюдать и зарисовывать все то новое, что он видел.

Пребывание в больнице стоило Гогену 12 франков в день, деньги таяли, как лёд в тропиках. В Папеэте вообще стоимость жизни оказалась выше, чем в Париже. Да и Гоген – любил жить на широкую ногу. Все привезенные из Франции деньги кончились. Новых доходов не предвиделось.

В поисках дикарей

Как-то в Папеэте Гоген познакомился с одним из областных вождей Таити. Вождь отличался редкой лояльностью к французам и свободно говорил на их языке. Получив приглашение пожить в подчиненной своему новому другу области Таити, Гоген с радостью согласился. И не прогадал: то была одна из самых красивых областей острова.

Гоген поселился в обычной таитянской хижине из бамбука, с лиственной крышей. Первое время он был счастлив и написал два десятка картин: «Было так просто писать вещи такими, какими я их видел, класть без намеренного расчета красную краску рядом с синей. Меня завораживали золотистые фигуры в речушках или на берегу моря. Что мешало мне передать на холсте это торжество солнца? Только закоренелая европейская традиция. Только оковы страха, присущего выродившемуся народу!»

К сожалению, долго такое счастье продолжаться не могло. Вождь не собирался брать художника на баланс, а европейцу, не владеющему землей и не знающему таитянского земледелия, прокормиться было в этих краях невозможно. Он не умел ни охотиться, ни ловить рыбу. И даже если бы со временем научился, то все его время уходило бы на это, – ему бы просто было некогда писать.

Гоген оказался в финансовом тупике. Денег реально ни на что не хватало. В итоге он вынужден был просить, чтобы его отправили домой за государственный счет. Правда, пока прошение шло с Таити во Францию, жизнь вроде бы стала налаживаться: Гоген умудрился-таки получить кое-какие заказы на портреты, а также обзавестись супругой – четырнадцатилетней таитянкой по имени Теха’амана.

«Я снова начал работать, и мой дом стал обителью счастья. По утрам, когда всходило солнце, мое жилье наполнялось ярким светом. Лицо Теха’аманы сияло, словно золотое, озаряя все вокруг, и мы шли на речку и купались вместе, просто и непринужденно, как в садах Эдема. Я больше не различал добра и зла. Все было прекрасно, все было замечательно».

Полный провал

Дальше была нищета вперемежку со счастьем, голод, обострение болезни, отчаянье и эпизодическая финансовая подпитка от продажи картин на родине. С большим трудом Гоген возвращается во Францию, дабы устроить большую персональную выставку. До самого последнего момента он был уверен, что его ожидает триумф. Ведь он привез с Таити несколько десятков поистине революционных картин – так до него не писал еще ни один художник. «Вот теперь я узнаю, было ли с моей стороны безумием ехать на Таити».

И что же? Равнодушные, презрительные лица недоумевающих обывателей. Полный провал. Он уехал в далекие края, когда посредственность отказалась признать его гений. И надеялся по возвращении предстать во весь рост, во всем своем величии. Пусть мое бегство – поражение, говорил он себе, но возвращение будет победой. Вместо этого возвращение нанесло ему лишь новый сокрушительный удар.

В газетах картины Гогена назвали «измышлениями больного мозга, надругательством над Искусством и Природой». «Если хотите позабавить своих детей, пошлите их на выставку Гогена», – писали журналисты.

Друзья Гогена всячески уговаривали его не поддаваться естественному порыву, не уезжать тотчас обратно в Южные моря. Но тщетно. «Ничто не помешает мне уехать, и я останусь там навсегда. Жизнь в Европе – какой идиотизм!» Он будто бы позабыл обо всех тех лишениях, которые еще недавно испытывал на Таити. «Если все будет в порядке, я уеду в феврале. И тогда я смогу закончить свои дни свободным человеком, мирно, без тревоги за будущее, и не надо больше воевать с болванами… Писать не буду, разве что для своего удовольствия. У меня будет деревянный резной дом».

Невидимый враг

В 1895 году Гоген снова уехал на Таити и снова поселился в столице. Вообще-то он собирался в этот раз на Маркизские острова, где надеялся найти более простую и легкую жизнь. Но его мучила все та же так и не долеченная болезнь, и он выбрал Таити, где, по крайней мере, была больница.

Болезнь, нищета, отсутствие признания, эти три составляющие злым роком висели над Гогеном. Оставленные для продажи в Париже картины никто не хотел покупать, а на Таити он и вовсе никому был не нужен.

Окончательно сломило его известие о внезапной смерти девятнадцатилетней дочери – возможно, единственного существа на земле, которое он по-настоящему любил. «Я до того привык к постоянным несчастьям, что первое время ничего не чувствовал, – записал Гоген. – Но постепенно мой мозг ожил, и с каждым днем боль проникала все глубже, так что сейчас я совершенно убит. Честное слово, можно подумать, что где-то в заоблачных сферах у меня есть враг, который решил не давать мне ни минуты покоя».

Здоровье ухудшалось с той же скоростью, что и финансовые дела. Язвы распространились по всей больной ноге, а затем перешли и на вторую ногу. Гоген втирал в них мышьяк, до самых колен обматывал ноги бинтами, но болезнь прогрессировала. Потом у него вдруг воспалились глаза. Правда, врачи уверяли, что это не опасно, но писать он в таком состоянии не мог. Только подлечили глаза – нога разболелась до того, что он не мог ступать на нее и слег. От болеутоляющих он тупел. Если же пробовал подняться, начинала кружиться голова, и он терял сознание. Временами поднималась высокая температура. «Невезение преследует меня с самого детства. Я никогда не знал ни счастья, ни радости, одни напасти. И я восклицаю: «Господи, если ты есть, я обвиняю тебя в несправедливости и жестокости». Понимаешь, после известия о смерти бедняжки Алины я больше ни во что не мог верить, лишь горько смеялся. Что толку от добродетелей, труда, мужества и ума?»

Люди старались не подходить к его дому, думая, что у него не только сифилис, но и неизлечимая проказа (хотя это было не так). Вдобавок ко всему его стали одолевать сильнейшие сердечные приступы. Он страдал от удушья и харкал кровью. Казалось, он действительно был подвержен какому-то страшному проклятию.

В это время, в перерывах между приступами головокружения и невыносимых болей медленно создавалась картина, которую потомки назвали его духовным завещанием, легендарная «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?».

Жизнь после смерти

О серьезности намерений Гогена говорит тот факт, что принятая им доза мышьяка была просто убойной. Он действительно собирался покончить собой.

Укрылся в горах и проглотил порошок.

Но именно слишком большая доза помогла ему выжить: организм отказался ее принять, и художника вывернуло. Обессиленный Гоген уснул, а, проснувшись, кое-как дополз до дома.

Гоген молил бога о смерти. Но вместо этого – болезнь отступила.

Он решил построить большой и удобный дом. И, продолжая надеяться, что парижане вот-вот станут покупать его картины, взял очень большой кредит. А чтобы расплатиться с долгами, устроился на нудную работу мелким чиновником. Снимал копии с чертежей и планов и инспектировал дороги. Эта работа отупляла и не давала заниматься живописью.

Все изменилось внезапно. Как будто где-то на небесах вдруг прорвало плотину невезения. Внезапно он получает из Парижа 1000 франков (кое-что из картин, наконец, было продано), отдает часть долга и оставляет службу. Внезапно он находит себя как журналист и, работая в местной газете, достигает на этом поприще достаточно ощутимых результатов: играя на политическом противодействии двух местных партий, поправляет свои финансовые дела и возвращает себе уважение местных жителей. Ничего особенно радостного, правда, в этом не было. Ведь свое призвание Гоген по-прежнему видел в живописи. А из-за журналистики великий художник на два года был оторван от холста.

Но внезапно появился в его жизни человек, который сумел хорошо продавать его картины и тем самым буквально спас Гогена, позволив снова заняться своим делом. Звали его Амбруаз Воллар. В обмен на гарантированное право приобретать не глядя не меньше двадцати пяти картин в год по двести франков каждая, Воллар стал платить Гогену ежемесячный аванс в триста франков. А также за свой счет снабжать художника всем необходимым материалом. О таком соглашении Гоген мечтал всю жизнь.

Получив, наконец, финансовую свободу, Гоген решил осуществить свою старую мечту и переехать на Маркизские острова.

Казалось, все плохое закончилось. На Маркизских островах он построил новый дом (назвав его не иначе как «Веселый дом») и зажил так, как давно хотел жить. Коке много пишет, а в остальное время проводит в дружеских застольях в прохладной столовой своего «Веселого дома».

Однако счастье было недолгим: местные жители втянули «прославленного журналиста» в политические интриги, начались проблемы с властями, и в итоге он и тут нажил себе множество врагов. Да и болезнь Гогена, которая было присмирела, опять постучалась в дверь: сильная боль в ноге, перебои сердца, слабость. Он перестал выходить из дому. Вскоре боли стали невыносимыми, и Гогену в очередной раз пришлось прибегать к помощи морфия. Когда он увеличил дозу до опасного предела, то, боясь отравления, перешел на опийную настойку, от которой его все время клонило в сон. Он часами сидел в мастерской и играл на фисгармонии. А немногие слушатели, собравшись на эти щемящие звуки, не могли удержать слез.

Когда он умер, на тумбочке возле кровати стоял пустой флакон из-под опийной настойки. Возможно, Гоген, нечаянно или намеренно, принял чрезмерно большую дозу.

Через три недели после его похорон местный епископ (и один из нажитых Гогеном врагов) отправил начальству в Париж письмо: «Единственным примечательным событием здесь была скоропостижная кончина недостойного человека по имени Гоген, который был известным художником, но врагом Господа и всего благопристойного».