«Я, впрочем, - продолжал болтать Коровьев, - знавал людей, не имевших никакого представления не только о пятом измерении, но вообще ни о чем не имевших никакого представления и тем не менее проделывавших совершеннейшие чудеса…»

М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Михаил Афанасьевич Булгаков - художник, оставивший богатое литературное наследство почти во всех жанрах: начинал он с фельетона, рассказа, очерка, создал цикл оригинальных пьес и инсценировок, имевших зрительский успех, писал повести, либретто, глубокие и блестящие по форме романы — “Белая гвардия”, “Жизнь господина де Мольера”, “Записки покойника” и “Мастер и Маргарита”, - вершину своего творчества. Это последнее произведение писателя, его “закатный роман”, завершает значимую для Булгакова тему - художник и власть, это роман трудных и печальных раздумий о жизни, где соединились философия и фантастика, мистика и проникновенная лирика, мягкий юмор и меткая глубокая сатира.
История создания и публикаций этого самого знаменитого романа Михаила Булгакова, одного из самых выдающихся произведений в современной отечественной и мировой литературе, сложна и драматична. Это итоговое произведение как бы резюмирует представления писателя о смысле жизни, о человеке, о его смертности и бессмертии, о борьбе доброго и злого начал в истории и в нравственном мире человека. Сказанное помогает понять собственную оценку Булгаковым своего детища. “Умирая, он говорил, - вспоминала его вдова, Елена Сергеевна Булгакова: “Может быть, это и правильно… Что я мог бы написать после Мастера?.. ”

Творческая история “Мастера и Маргариты” в самых общих чертах сводится к следующему. Замысел романа и начало работы над ним Булгаков относил к 1928 году, однако по другим данным очевидно, что идея написания книги о приключениях дьявола в Москве у него возникла на несколько лет раньше, в начале-середине 1920-х годов.

Первые главы были написаны весной 1929 года. 8 мая этого года Булгаков сдал в издательство “Недра” для публикации в одноименном альманахе фрагмент будущего романа - его отдельную самостоятельную главу, названную “Мания Фурибунда”, что в переводе с латинского означает “буйное помешательство, мания ярости”. Эта глава, от которой до нас дошли лишь не уничтоженные автором фрагменты, по содержанию примерно соответствовала пятой главе печатного текста “Дело было в Грибоедове”. В 1929 году были созданы основные части текста первой редакции романа (а возможно, и фабульно завершенный черновой его вариант о появлении и проделках дьявола в Москве).

М. Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество и это одновременно с опубликованием в урезанном цензурном виде”. Вероятно, зимой 1928/29 года были написаны только отдельные главы романа, отличавшиеся еще большей политической остротой, чем сохранившиеся фрагменты ранней редакции. Возможно, отданная в “Недра” и не дошедшая до нас полностью “Мания Фурибунда” представляла собой уже смягченный вариант первоначального текста. Правдоподобно и намерение Булгакова пустить рукопись в вольное хождение на правах “самиздата”: ведь там уже циркулировали среди заинтересованной публики списки “Кабалы святош”, “Собачьего сердца”, повести “Роковые яйца” с ненапечатанным в сборнике “Недр” иным вариантом финала. В этой первой редакции романа было по крайней мере 15 глав, из которых 10 имели названия, занимавших около 160 страниц рукописного текста в толстой тетради школьного формата (именно в таком виде сохранились рукописные редакции романа).
В первой редакции автор перебрал несколько вариантов названий своего произведения: “Черный маг”, “Копыто инженера”, “Гастроль Воланда”, “Сын Гибели”, “Жонглер с копытом”, но ни на одном не остановился. Эта первая редакция романа была уничтожена Булгаковым 18 марта 1930 года, после получения известия о запрете пьесы “Кабала святош”. Об этом писатель сообщил в письме правительству 28 марта 1930 года: “И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…” Нет точных сведений о степени фабульной завершенности этой редакции, но по сохранившимся материалам очевидно, что еще отсутствует та итоговая композиционная сопоставленность двух романов в романе (“античного” и современного), которая составляет жанровую особенность “Мастера и Маргариты”.

Написанного героем этой книги - мастером - “романа о Понтии Пилате”, собственно, и нет; “просто” “странный иностранец” рассказывает на Патриарших прудах Владимиру Мироновичу Берлиозу и Антоше (Иванушке) Безродному об Иешуа Га-Ноцри, причем весь “новозаветный” материал изложен в одной главе (“Евангелие от Воланда”) в форме живой беседы “иностранца” и его слушателей. Нет и будущих главных героев - мастера и Маргариты. Это пока что - роман о дьяволе, причем в интерпретации образа дьявола Булгаков поначалу более традиционен, чем в окончательном тексте: его Воланд (или Фаланд) еще выступает в классической роли искусителя и провокатора (он, например, подучивает Иванушку растоптать изображение Христа), но уже ясна “сверхзадача” писателя: и сатана, и Христос необходимы автору романа как представители абсолютной (хоть и “разнополюсной”) истины, противостоящей нравственному релятивизму мира Берлиоза, Могарыча, Латунского, Лавровича… Ибо Булгаков не только отрицает, но и утверждает.
Работа над романом возобновилась в 1931 году. Замысел произведения существенно изменяется и углубляется - появляется Маргарита и ее спутник - Поэт, который позднее будет назван мастером и займет центральное место. Но пока что это место принадлежит еще Воланду, и сам роман планируется назвать: “Консультант с копытом”. Булгаков работает над одной из последних глав (“Полет Воланда”) и в правом верхнем углу листа с набросками этой главы пишет: “Помоги, Господи, кончить роман. 1931 г.”. Эта редакция, вторая по счету, была продолжена Булгаковым осенью 1932 года в Ленинграде, куда писатель приехал без единого черновика - настолько продуман и выношен был к этому времени не только замысел, но и текст этого произведения. Почти через год, 2 августа 1933 года он сообщил писателю В. В. Вересаеву о возобновлении работы над романом: “В меня… вселился бес. Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету! Впрочем, я, наверное, скоро брошу это”. Однако Булгаков больше уже не бросил “Мастера и Маргариту”, и с перерывами, вызванными необходимостью писать заказные пьесы, инсценировки, сценарии и либретто, продолжал свою работу над романом практически до конца жизни.

К ноябрю 1933 года было написано 500 страниц рукописного текста, разбитого на 37 глав. Жанр определен самим автором как “фантастический роман” - так написано наверху листа с перечнем возможных заглавий: “Великий канцлер. Сатана. Вот и я. Шляпа с пером. Черный богослов. Подкова иностранца. Он явился. Пришествие. Черный маг. Копыто консультанта (Консультант с копытом)”, но ни на одном из них Булгаков не остановился. Все эти варианты заглавия как будто указывают по-прежнему на Воланда как на главное лицо. Однако Воланд уже значительно потеснен новым героем, который становится автором романа об Иешуа Га-Ноцри, причем этот внутренний роман разбивается надвое, а между главами, его образующими (главы 11 и 16), описывается любовь и злоключения “Поэта” (или “Фауста”, как назван он в одном из черновиков) и Маргариты. К концу 1934 года эта редакция была вчерне закончена. К этому времени слово “мастер” уже трижды было употреблено в последних главах в обращении к “Поэту” Воланда, Азазелло и Коровьева (уже получивших постоянные имена). В последующие два года Булгаков вносит в рукопись многочисленные дополнения и композиционные изменения, в том числе он, наконец, пересекает линии мастера и Ивана Бездомного. В июле 1936 года создается последняя и завершающая эту редакцию романа глава “Последний полет”, в которой определялись судьбы мастера, Маргариты, Понтия Пилата.
Третья по счету редакция романа была начата в конце 1936 - начале 1937 года. В первом, незаконченном варианте этой редакции, доведенной до пятой главы и занимающей 60 страниц, Булгаков, в отличие от второй редакции, историю Пилата и Иешуа вновь перенес в начало романа, составив единую вторую главу, названную “Золотое копье”. В 1937 году был написан второй, также не законченный вариант этой редакции, доведенный до тринадцатой главы (299 страниц). Он датирован 1928-1937 годами и озаглавлен “Князь тьмы”. Наконец, третий и единственно законченный вариант третьей редакции романа создавался в период с ноября 1937 года до весны 1938 года. Эта редакция занимает 6 толстых тетрадей; текст разбит на тридцать глав. Во втором и третьем вариантах этой редакции ершалаимские сцены были введены в роман точно так же, как и в опубликованном тексте, а в третьем ее варианте появилось известное и окончательное название - “Мастер и Маргарита”.
С конца мая по 24 июня 1938 года эта редакция перепечатывалась на машинке под диктовку автора, который часто по ходу менял текст. Правка этой машинописи Булгаковым началась 19 сентября, причем отдельные главы переписывались. Эпилог был написан 14 мая 1939 года сразу в том виде, который нам известен.

Одновременно была написана сцена явления Левия Матвея к Воланду с решением о судьбе мастера. Когда Булгаков смертельно заболел, его жена Елена Сергеевна продолжала правку под диктовку мужа, при этом правка эта частично вносилась в машинопись, частично в отдельную тетрадь. 15 января 1940 года Е. С. Булгакова записала в дневнике: “Миша, сколько хватает сил, правит роман, я переписываю”, - и были занесены эпизоды с профессором Кузьминым и чудесное перемещение Степы Лиходеева в Ялту (до этого директор Варьете был Гарасей Педулаевым, и Воланд его отправлял во Владикавказ). Правка была прекращена 13 февраля 1940 года, менее чем за четыре недели до смерти Булгакова, на фразе: “Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?”, на середине девятнадцатой главы романа…
Последние мысли и слова умирающего писателя были обращены к этому произведению, вместившему всю его творческую жизнь: “Когда в конце болезни он уже почти потерял речь, у него выходили иногда только концы и начала слов, - вспоминала Е. С. Булгакова. - Был случай, когда я сидела около него, как всегда, на подушке на полу, возле изголовья его кровати, он дал мне понять, что ему что-то нужно, что он что-то хочет от меня. Я предлагала ему лекарство, питье - лимонный сок, но поняла ясно, что не в этом дело. Тогда я догадалась и спросила: “Твои вещи?” Он кивнул с таким видом, что и “да” и “нет”. Я сказала: “Мастер и Маргарита?” Он, страшно обрадованный, сделал знак головой, что “да, это”. И выдавил из себя два слова: “Чтобы знали, чтобы знали…” Но выполнить эту предсмертную волю Булгакова - напечатать и донести до людей, читателей написанный им роман - было тогда очень трудно.
Один из ближайших друзей и первый биограф Булгакова П. С. Попов (1892-1964), перечитав роман после смерти его автора, написал Елене Сергеевне: “Гениальное мастерство всегда остается гениальным мастерством, но сейчас роман неприемлем. Должно будет пройти 50-100 лет…” Теперь же - он полагал - “чем будут меньше знать о романе, тем лучше”. К счастью, автор этих строк ошибся в сроках, но в ближайшие после смерти Булгакова 20 лет мы не находим в литературе никаких упоминаний о существовании в наследии писателя этого произведения, хотя Елена Сергеевна с 1946 до 1966 года предприняла шесть попыток пробиться через цензуру и напечатать роман.
Только в первом издании книги Булгакова “Жизнь господина де Мольера” (1962 г.) В. А. Каверину удалось нарушить заговор молчания и упомянуть о существовании в рукописи романа “Мастер и Маргарита”. Каверин твердо заявил, что “необъяснимое равнодушие к творчеству Михаила Булгакова, подчас внушавшее обманчивую надежду, что таких, как он, много и что, следовательно, его отсутствие в нашей литературе не составляет большой беды, это вредное равнодушие…” Через четыре года журнал “Москва” (№11 за 1966 г. и №1 за 1967 г.) опубликовал роман в сокращенном варианте с многочисленными искажающими смысл текста цензурными купюрами и редактурой по сравнению с представленной Е. С. Булгаковой итоговой, четвертой и первой посмертной редакцией романа. Журнальный вариант книги с цензурными пропусками и искажениями и сокращениями, сделанными по инициативе руководства редакции “Москвы” (на все это была вынуждена соглашаться Е. С. Булгакова, лишь бы сдержать слово, данное умирающему автору, опубликовать это произведение), составил, таким образом, пятую редакцию, которую в виде отдельной книги выпустили за рубежом.

Ответом на этот издательский произвол было появление в “самиздате” машинописного текста всех выпущенных или искаженных в журнальной публикации мест с точным указанием, куда следует вставить пропущенное или заменить искаженное. Автором этого “купюрного” издания была сама Елена Сергеевна и ее друзья. Такой текст, составивший один из вариантов четвертой (1940-1941 гг.) редакции романа был выпущен в 1969 году во Франкфурте-на-Майне издательством “Посев”. Места, изъятые или “отредактированные” в журнальной публикации, были в издании 1969 года набраны курсивом. Что же представляло такое цензурирование и волюнтаристское “редактирование” романа? Какие цели оно преследовало? Сейчас это вполне ясно. Было сделано 159 купюр: 21 в 1-й части и 138 - во 2-й; изъято в общей сложности более 14000 слов (12% текста!). Булгаковский текст грубейшим образом искажался, фразы с разных страниц произвольно соединялись, возникали подчас совершенно бессмысленные предложения. Причины, относящиеся к бытовавшим тогда литературно-идеологическим канонам, очевидны: всего более изъято мест, описывающих действия римской тайной полиции и работу “одного из московских учреждений”, сходство древнего и современного мира. Далее ослаблялась “неадекватная” реакция “советских людей” на нашу действительность и некоторые уж очень непривлекательные их черты. Ослаблялась роль и нравственная сила Иешуа в духе вульгарной антирелигиозной пропаганды. Наконец, “цензор” во многих случаях проявил своеобразное “целомудрие”: сняты некоторые настойчивые упоминания о наготе Маргариты, Наташи и других женщин на бале у Воланда, удалены голый толстяк, содержательница публичного дома в Страсбурге и предприимчивая московская портниха, ослаблена ведьмина грубость Маргариты и т. д.

При подготовке полного нецензурированного отечественного издания, вышедшего в свет в 1973 году, была восстановлена редакция начала 1940-х годов с последующей ее текстологической доработкой, выполненной редактором издательства “Художественная литература” (где печатался роман) А. А. Саакянц. Вышедшая уже после смерти Е. С. Булгаковой (в 1970 г.) эта фактически шестая редакция романа надолго закрепилась как каноническая многочисленными переизданиями, и в этом качестве была введена в литературоведческий оборот 1970-1980 годов. Наконец, к киевскому изданию 1989 года и к московскому собранию сочинений 1989-1990 годов была сделана седьмая и последняя к настоящему времени редакция текста романа с новой сверкой по всем сохранившимся авторским материалам, выполненная литературоведом Л. М. Яновской. При этом, тем не менее, следует помнить, что, как и во многих других случаях в истории литературы, когда не существует окончательно авторского текста, роман остается открытым для уточнений и новых прочтений. А случай такой с “Мастером и Маргаритой” является в своем роде почти классическим: Булгаков умер во время работы над отделкой текста романа, ему не удалось выполнить свою собственную текстологическую задачу по этому произведению. Поэтому остались очевидные следы недоработки романа даже в сюжетной его части (Воланд хромает и не хромает; Берлиоз именуется то председателем, то секретарем Массолита; белая повязка с ремешком на голове Иешуа неожиданно сменяется чалмой; куда-то исчезают “доведьминского статуса” Маргарита и Наташа; без объяснений появляется Алоизий; он же и Варенуха вылетают сперва из окна спальни, а потом из окна лестничной клетки; Гелла отсутствует в “последнем полете”, хотя покидает “нехорошую квартиру” и т. п., причем нельзя объяснить это, как “нарочно задуманное”), заметны и некоторые стилистические погрешности. Так что история публикации романа на этом не закончилась, тем более что вышли в свет все ранние его редакции.

Иллюстрации

Кстати, о Рушевых. Николай Константинович Рушев был художником и отцом гениальной девочки Нади. Надя, по наследству получившая от отца способности к рисованию, делала совершенно уникальные серии рисунков к различным художественным произведениям. Когда в ее руки попала подшивка той самой «Москвы» с романом, девочка буквально помешалась на книге и начала новую серию рисунков, иллюстрирующих «Мастера и Маргариту». За год она сделала более 160 композиций… Но ведь роман-то, говорят, проклятый… «Как-то на выставке подошел к нам с Надей один старый художник, пожелавший остаться неизвестным. Он сказал, что знаком с вдовой Михаила Булгакова Еленой Сергеевной Булгаковой, что Наде для продолжения своей удачно начатой работы необходимо с ней познакомиться, ибо у нее хранятся и все купюры (вырезанные куски - прим. автора), выпущенные при первой публикации». (Н.К. Рушев «Последний год Надежды») Показательный такой художник, вы не находите? С Еленой Сергеевной Булгаковой Николай Рушев встретился, но уже без Нади. 6-го марта 1969 года у абсолютно здоровой 16-летней девочки случилось кровоизлияние в мозг. Врачи спасти не смогли. Когда отец принес рисунки Елене Сергеевне, выяснилась поразительная вещь: портрет Маргариты, выполненный Надей, передавал полное сходство с женой писателя, которая была прототипом Маргариты. Конечно же, Надя никогда не видела ни Елены Сергеевны, ни ее фотографий.

Экранизации

У нас в стране еще не вышла полная версия романа в печатном варианте, а в Польше уже сделали экранизацию. Первым замахнулся на «Мастера и Маргариту» Анджей Вайда, выпустив в 1971 году фильм «Пилат и другие». Сняли его без особых трагедий, вышел в прокат, все тип-топ. И единственная странность - это то, что этот фильм так и не был показан в России.

В 1972 году был снят итало-югославский вариант «Мастера и Маргариты». Режиссер - Александр Петрович. В 1988 году еще один поляк Мачек Войтышко создал восьмисерийный телефильм по роману. И ни в одном случае не было никаких мистических обстоятельств, мешающих съемкам, не исчезали бесследно бюджеты, не испарялись единственные копии, не запрещали показ фильмов. Правда, в 80-х годах Роман Полански в Голливуде брался за экранизацию романа, и проект прикрыли, но по вполне земным причинам - продюсерам проект показался просто невыгодным.

У наших же режиссеров получалась сплошная мистика. Уж вспоминали и про то, что Воланд не выносил электричества, и у кого-то я даже читала версию, что Булгаков не жаловал кино, и поэтому, значит, у нас ничего с экранизациями не получается…

Сделать фильм по роману мечтали Игорь Таланкин, Элем Климов, Эльдар Рязанов и еще целый ряд талантливых режиссеров, и ни одному из них не удалось воплотить свою мечту в жизнь.

Владимир Наумов хотел экранизировать «Мастера и Маргариту» вместе со своим другом Александром Аловым. Наумов был знаком с вдовой писателя Еленой Сергеевной Булгаковой ещё со времён работы над «Бегом». Она работала на съёмках литературным консультантом, она же и дала прочитать Наумову полную версию романа. Когда он приступил к работе над фильмом, Елена Сергеевна уже умерла. И однажды ночью Наумову приснился сон, что во входную дверь позвонили. Режиссер подошел к двери и посмотрел в глазок. «Смотрю: Елена Сергеевна в шубе». Он открыл дверь, пригласил гостью зайти. Она только сказала: «Я на минутку - Михаил Афанасьевич ждёт внизу. Хотела вам сообщить, Володя, что фильма не будет». Сон оказался вещим.

Рязанову просто запретили делать фильм сверху. Без объяснений. Он так и не смог докопаться до истины, кто именно запретил и почему.

В 1991 году оригинальнейший сценарий по роману написал Элем Климов (в соавторстве с братом Германом Климовым) и, будучи председателем Союза кинематографистов, получил право на съемки. Уже газеты писали о будущей картине. Но она так и не была снята, потому что не было технологий, на их разработку требовались огромные деньги, которых он так и не нашел.

Зато их где-то нашел Юрий Кара. На его проект было потрачено около 15 млн. долл. И именно с этим фильмом связано больше всего загадок. Картина была снята в 1994 году, но на экраны так и не вышла. Сам режиссёр вспоминал, что во время съёмок возникало столько препятствий, словно роман сопротивлялся изо всех сил. «Мы сделали в начале осени в Судаке дорогостоящие декорации древнего Иерусалима, - вспоминал Кара. - Но как только собрались приступить к съёмкам, выпал снег. Съёмки пришлось отменить, а декорации - переделывать». Когда фильм всё-таки был снят, у режиссёра с продюсером разгорелся конфликт, который закончился судебным разбирательством. Затем плёнка с фильмом пропала, а человек, которому передавали её на хранение, внезапно умер. Потом вроде бы пленку нашли и с продюсером пришли к компромиссу, но внезапно появились родственники Булгакова и запретили выход картины… Короче говоря, неразволочная какая-то канитель, почему-то мне кажется, что если с родственниками договорятся, то появятся еще какие-то непреодолимые препятствия.

Владимир Бортко снял фильм со второй попытки. Первая была предпринята в 2000 году, но проект закрыли. Приступая к работе над фильмом второй раз, Бортко на съёмочной площадке запретил все разговоры о мистике. Хотя и признался, что повстречал как-то на Патриарших странного господина, который мимоходом бросил: «Ничего-то у вас не получится». Однако получилось. Не шедевр, конечно, но мы сейчас не о художественной ценности картин. Фильм сняли и даже показали по телевидению!

Вот подборка фактов из Интернета на тему мистики на съемках:

Народный артист России Олег Басилашвили потерял голос на съемках «Мастера и Маргариты». Врачи поставили ему диагноз - кровоизлияние связок. Коллеги артиста по питерскому театру БДТ в один голос утверждают, что накануне злосчастных съемок Олег Валерьянович чувствовал себя превосходно. Он репетировал в спектакле "Квартет" и в хорошем настроении готовился к работе над "Мастером и Маргаритой", где играл сатану Воланда. Проблемы с голосом начались уже на съемках, когда Басилашвили своим неподражаемым басом произносил знаменитые булгаковские фразы. Горло будто свело судорогой, актер начал хрипеть и на несколько секунд потерял сознание. На следующий день, появившись в театре, Басилашвили говорить уже практически не мог. Срочно вызванный врач прописал ему полный покой и абсолютное молчание хотя бы на месяц.

У Александра Калягина, который готовился играть Берлиоза, случилось два инфаркта подряд.

Виктор Авилов играл в театре Воланда с двумя нательными крестами. Но при этом на гастролях в Германии у него дважды останавливалось сердце. Молодой, полный сил актер скончался от рака.

У артиста Валерия Ивакина, заменившего Авилова в спектакле, на втором спектакле случился инфаркт.

Александр Абдулов, сыгравший Фагота, грустно констатирует: "В пятый раз играю Коровьева у пятого режиссера, но еще ни один из этих фильмов не увидел свет".

Нда.. И пусть даже судьба Александра Абдулова как-то болезненно перекликается со словами Воланда про саркому легкого, но вот отрывок из интервью с Абдуловым:

Вы видели экранизации Юрия Кары и Анджея Вайды, которые так и не дошли до широкого зрителя? Стоят ли они тех разговоров, которые год за годом вокруг них возникают.

Видел. Не стоят. Это неинтересно. Вайда, по моему ощущению, просто не понял Булгакова. Я не имею права оспаривать великого режиссера, но это не его дело было. И не дело Кары. Его картину помогал снимать мой товарищ продюсер. Фильм лежит у него под одеялом, и он его никому не показывает. Он пробовал его перемонтировать, предлагал сделать это большим режиссерам - все отказывались, даже за большие деньги.

То есть никакой мистики в том, что картина Кары не вышла, нет?

Мистика начинается, когда ваш брат подступит к обсуждению этой картины. Вот тут-то начнется шабаш, бал Сатаны. Всю мистику вы и придумаете. Когда мы снимали, никакой чертовщины не было.

Цитаты из произведения «Мастер и Маргарита»:

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! (Воланд)

Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. (Воланд)

Правду говорить легко и приятно. (Иешуа Га-Ноцри)

Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их… (Воланд)
Поздравляю вас, гражданин, соврамши! (Фагот)

Помилуйте… разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт! (кот Бегемот)
Интереснее всего в этом вранье то, что оно — вранье от первого до последнего слова. (Воланд)

…никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! (Воланд)

(Воланд — Бегемоту: Пошёл вон.) Я ещё кофе не пил, как же это я уйду? (кот Бегемот)

Рукописи не горят. (Воланд)

Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта. (кот Бегемот)

Нет документа, нет и человека. (Коровьев)

Маэстро! Урежьте марш! (Кот)

Упросите их, чтобы меня ведьмой оставили!.. Ни за инженера, ни за техника не пойду! (Наташа)
Праздничную полночь иногда приятно и задержать. (Воланд)

…он не был многословен на этот раз. Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость. (Афраний, об Иешуа)

Не шалю, никого не трогаю, починяю примус. (кот Бегемот)

Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. (Воланд)

Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая! (Воланд)

В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат. (Автор)

Каждому воздастся по его вере. (Воланд)

История рассудит нас. (кот Бегемот)

Домработницы всё знают — это ошибка думать, что они слепые. (кот Бегемот)

Я буду молчаливой галлюцинацией. (кот Бегемот)

Ведь вы мыслите, как же вы можете быть мертвы. (Азазелло).

Он не заслужил света, он заслужил покой. (Левий о Мастере).

Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено. (Воланд).

Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! так поражает молния, так поражает финский нож! (Мастер).

Да, сдаюсь, — сказал кот, — но сдаюсь исключительно потому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завистников! (кот Бегемот)

Настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.

Всякая власть есть насилие над людьми.

Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. при первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив таким образом гривенник.

Понял! - решительно заявил Иван, - прошу выдать мне бумагу и перо.
- Выдайте бумагу и коротенький карандаш, - приказал Стравинский толстой женщине, а Ивану сказал так: - Но сегодня советую не писать.
- Нет, нет, сегодня же, непременно сегодня, - встревожено вскричал Иван.
- Ну хорошо. Только не напрягайте мозг. Не выйдет сегодня, выйдет завтра… И помните, что здесь у нас вам всемерно помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы слышите?.. Вам здесь помогут… вы слышите меня?.. Вам здесь помогут… вам здесь помогут… Вы получите облегчение. Здесь тихо, все спокойно… Вам здесь помогут…

Я знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик.

Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!
Так поражает молния, так поражает финский нож!

Нет, нет, нет! Ни слова больше! Ни в каком случае и никогда! В рот ничего не возьму в вашем буфете! Я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки и до сих пор не могу забыть ни осетрины, ни брынзы. Драгоценный мой! Брынза не бывает зеленого цвета, это вас кто-то обманул. Ей полагается быть белой. Да, в чай? Ведь это же помои! Я своими глазами видел, как какая-то неопрятная девушка подливала из ведра в ваш громадный самовар сырую воду, а чай между тем продолжали разливать. Нет, милейший, так невозможно!
Вторая свежесть - вот что вздор! Свежесть бывает только одна - первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!

Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда возможны исключения. Среди лиц, садившихся со мной за пиршественный стол, попадались иногда удивительные подлецы!

…тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете…

Штаны коту не полагаются, мессир, - с большим достоинством ответил кот, - уж не прикажете ли вы мне надеть и сапог? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы когда-нибудь кого-нибудь на балу без галстуха? Я не намерен оказаться в комическом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею!

Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, невнятно произносящие названия мест. кроме того, каждая третья из них косноязычна, как будто таких нарочно подбирают.

Что рубить дрова, - подхватил словоохотливый кот, - я хотел бы служить кондуктором в трамвае, а уж хуже этой работы нет ничего на свете.

Я в восхищении, - монотонно пел Коровьев, - мы в восхищении, королева в восхищении.
-Королева в восхищении, - гнусил за спиной Азазелло.
-Я восхищен, - вскрикивал кот.

Никогда и ничего не просите Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!

Сим удостоверяю, что предъявитель сего Николай Иванович провел упомянутою ночь на балу у сатаны, будучи привлечен туда в качестве перевозочного средства… поставь, Гелла, скобку! В скобке пиши "боров". Подпись - Бегемот.
- А число? - пискнул Николай Иванович.
- чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной, - отозвался кот, подмахнул бумагу, откуда-то добыл печать, по всем правилам подышал на нее, оттиснул на бумаге слово "уплочено" и вручил бумагу Николаю Ивановичу.

Слушай беззвучие, - говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, - слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, - тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придет те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я….

«Я, впрочем,- продолжал болтать Коровьев,- знавал людей, не имевших никакого представления не только о пятом измерении, но вообще ни о чем не имевших никакого представления и тем не менее проделывавших совершеннейшие чудеса…»

М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Михаил Афанасьевич Булгаков – художник, оставивший богатое литературное наследство почти во всех жанрах: начинал он с фельетона, рассказа, очерка, создал цикл оригинальных пьес и инсценировок, имевших зрительский успех, писал повести, либретто, глубокие и блестящие по форме романы - “Белая гвардия”, “Жизнь господина де Мольера”, “Записки покойника” и “Мастер и Маргарита”, – вершину своего творчества. Это последнее произведение писателя, его “закатный роман”, завершает значимую для Булгакова тему – художник и власть, это роман трудных и печальных раздумий о жизни, где соединились философия и фантастика, мистика и проникновенная лирика, мягкий юмор и меткая глубокая сатира.

История создания и публикаций этого самого знаменитого романа Михаила Булгакова, одного из самых выдающихся произведений в современной отечественной и мировой литературе, сложна и драматична. Это итоговое произведение как бы резюмирует представления писателя о смысле жизни, о человеке, о его смертности и бессмертии, о борьбе доброго и злого начал в истории и в нравственном мире человека. Сказанное помогает понять собственную оценку Булгаковым своего детища. “Умирая, он говорил, – вспоминала его вдова, Елена Сергеевна Булгакова: “Может быть, это и правильно… Что я мог бы написать после Мастера?.. ”

Как создавался роман «Мастер и Маргарита» (11 фото)

Творческая история “Мастера и Маргариты” в самых общих чертах сводится к следующему. Замысел романа и начало работы над ним Булгаков относил к 1928 году, однако по другим данным очевидно, что идея написания книги о приключениях дьявола в Москве у него возникла на несколько лет раньше, в начале-середине 1920-х годов.

Первые главы были написаны весной 1929 года. 8 мая этого года Булгаков сдал в издательство “Недра” для публикации в одноименном альманахе фрагмент будущего романа – его отдельную самостоятельную главу, названную “Мания Фурибунда”, что в переводе с латинского означает “буйное помешательство, мания ярости”. Эта глава, от которой до нас дошли лишь не уничтоженные автором фрагменты, по содержанию примерно соответствовала пятой главе печатного текста “Дело было в Грибоедове”. В 1929 году были созданы основные части текста первой редакции романа (а возможно, и фабульно завершенный черновой его вариант о появлении и проделках дьявола в Москве).

М. Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество и это одновременно с опубликованием в урезанном цензурном виде”. Вероятно, зимой 1928/29 года были написаны только отдельные главы романа, отличавшиеся еще большей политической остротой, чем сохранившиеся фрагменты ранней редакции. Возможно, отданная в “Недра” и не дошедшая до нас полностью “Мания Фурибунда” представляла собой уже смягченный вариант первоначального текста. Правдоподобно и намерение Булгакова пустить рукопись в вольное хождение на правах “самиздата”: ведь там уже циркулировали среди заинтересованной публики списки “Кабалы святош”, “Собачьего сердца”, повести “Роковые яйца” с ненапечатанным в сборнике “Недр” иным вариантом финала. В этой первой редакции романа было по крайней мере 15 глав, из которых 10 имели названия, занимавших около 160 страниц рукописного текста в толстой тетради школьного формата (именно в таком виде сохранились рукописные редакции романа).
В первой редакции автор перебрал несколько вариантов названий своего произведения: “Черный маг”, “Копыто инженера”, “Гастроль Воланда”, “Сын Гибели”, “Жонглер с копытом”, но ни на одном не остановился. Эта первая редакция романа была уничтожена Булгаковым 18 марта 1930 года, после получения известия о запрете пьесы

Роман Гончарова «Обломов» является одним из знаковых произведений русской литературы 19 века. Он входит в трилогию с двумя другими книгами писателя – «Обыкновенная история» и «Обрыв». История создания романа «Обломов» Гончарова началась задолго до появления замысла произведения – идея «обломовщины» как всеохватывающего социального явления появилась у автора еще до появления первого романа трилогии – «Обыкновенная история».

Хронология создания романа

Прообразом «обломовщины» в раннем творчестве Гончарова исследователи считают написанную в 1838 году повесть «Лихая болесть». В произведении была описана странная эпидемия, основным симптомом которой была «хандра», больные начинали строить воздушные замки и тешить себя пустыми мечтами. Проявления схожей «болезни» наблюдаются и главного героя романа Обломова.

Однако сама история романа «Обломов» начинается в 1849 году, когда Гончаров опубликовал в «Литературном сборнике с иллюстрациями» одну из центральных глав произведения – «Сон Обломова» с подзаголовком «Эпизод из неоконченного романа». В период написания главы писатель пребывал на родине, в Симбирске, где в патриархальном, сохранившем отпечаток старины быте Гончаров почерпнул множество примеров «обломовского сна», который изобразил сначала в напечатанном отрывке, а затем и в романе. В это же время у писателя был уже готов кратко набросанный план будущего произведения и черновой вариант всей первой части.

В 1850 году Гончаров создает чистовой вариант первой части и работает над продолжением произведения. Писатель мало пишет, но много раздумывает над романом. В октябре 1852 года история «Обломова» прерывается на целых пять лет – Гончаров в должности секретаря при адмирале Е. В. Путятине отправляется на фрегате «Паллада» в кругосветное путешествие. Работа над произведением возобновляется только в июне 1857 года, когда, пребывая в Мариенбарде, писатель за семь недель дописывает почти весь роман. Как после говорил Гончаров, за время путешествия в его воображении роман уже полностью сложился, и его нужно было просто перенести на бумагу.

Осенью 1858 года Гончаров полностью заканчивает работу над рукописью «Обломова», добавив многие сцены и полностью переработав некоторые главы. В 1859 году роман был напечатан в четырех номерах журнала «Отечественные записки».

Прототипы героев романа «Обломов»

Обломов

Творческая история романа «Обломов» берет свое начало в жизни самого автора – Ивана Гончарова. Для писателя, по его словам, было важно изображать подлинную реальность, не уходя на «почву мыслителя». Именно поэтому центрального персонажа – Илью Ильича Обломова Гончаров списал с самого себя. По воспоминаниям современников писателя, между автором и персонажем романа много общего – они оба родом из русской глубинки с патриархальным устаревшим бытом, оба медлительны и на первый взгляд ленивы, при этом обладают живым умом, художественным воображением и некой мечтательностью, о чем не скажешь по первому впечатлению.

Ольга

Прототип главного женского образа – Ольги Ильинской, Гончаров также почерпнул из собственной жизни. По версиям исследователей, прообразами девушки являются знакомые писателя – Елизавета Васильевна Толстая и Екатерина Павловна Майкова. Гончаров был влюблен в Е. Толстую – как Ольга для Обломова, так и Елизавета Васильевна была для него идеалом женщины, сердечности, женского ума и красоты. Переписка между Гончаровым и Е. Толстой представляет параллель с событиями романа – даже теория любви у создателя и героя книги совпадают. Автор наделял Ольгу всеми теми прекрасными чертами, которые видел в Елизавете Васильевне, перенося на бумагу собственные чувства и переживания. Как Ольге в романе не было суждено выйти замуж за Обломова, так и Е. Толстую ожидал брак с кузеном А. И. Мусиным-Пушкиным.

Прототипом замужней героини – Ольги Штольц становится Майкова – жена В. Н. Майкова. Екатерину Павловну и Гончарова связывала крепкая и продолжительная дружба, начавшаяся на одном из вечеров литературного салона Маковых. В образе Майковой писатель почерпнул совершенно другой тип женщины – непрерывно ищущей, стремящейся вперед, ничем не удовлетворяющейся, для которой постепенно семейная жизнь становилась тягостной и тесной. Впрочем, как указывают некоторые исследователи, после последней редакции романа «Обломов» образ Ильинской все больше походил не на Е. Толстую, а на Майкову.

Агафья

Второй важный женский образ романа – образ Агафьи Матвеевны Пшеницыной, был списан Гончаровым с воспоминаний о матери писателя – Авдотье Матвеевне. По мнению исследователей, трагедия брака между Агафьей и Обломовым стала отражением жизненной драмы крестного Гончарова – Н. Трегубова.

Штольц

Образ Штольца является не только сборным персонажем немецкого типа, носителем иной ментальности и другого мировосприятия. В основу описания героя легла история семьи Карла-Фридриха Рудольфа, отца Елизаветы Гончаровой – жены старшего брата писателя. На данную связь указывает также то, что в черновых редакциях герой имеет два имени – Андрей и Карл, а в прижизненных изданиях в сцене первого появления персонажа его имя фигурирует как Андрей Карлович. Однако существует версия, что Штольц также является одним из олицетворений в романе одной из сторон самого писателя – его юношеских стремлений и практичности.

Выводы

История создания «Обломова» позволяет лучше понять идейный смысл романа, его внутреннюю глубинную и особую важность для автора. «Вынашивая» идею произведения более десяти лет, Гончаров создал гениальное произведение, которое и в наши дни заставляет задуматься об истинном смысле жизни, любви и поиске счастья.

Тест по произведению

IV. Принципы построения сюжета