Смешивая краски, художник Джон Брамблитт (John Bramblitt) сравнивает себя с кулинаром, который добавляет в блюдо нужное количество ингредиентов точно по рецепту. А все потому, что увидеть, каков же результат его стараний Джоан не может. Он слеп , но пишет картины, чувствуя на ощупь, какими красками пользуется и как кладет мазки.

Джон Брамблитт – талантливый художник, который не знает, как выглядят его картины. Он потерял зрение из-за эпилепсии, симптомы болезни впервые появились в 11 лет, и к 30 годам он перестал видеть. Казалось, что жизнь потеряла смысл, ведь все мечты оказались несостоятельными, а планы на будущее были разрушены. Художник вспоминает, что у него была сильнейшая депрессия, и он не видел выхода из этого состояния.

Чтобы побороть отчаяние, Джону Брамблитту понадобился год. Он решил для себя, что найдет способ рисовать, чего бы это ему не стоило, и действительно научился работать с красками, накладывая мазки так, чтобы они были ощутимы на ощупь. По словам самого Джона, его первый рисунок был совершенно неуклюжим, но сам факт, что он сумел соединить разрозненные линии воедино и создать целостное изображение, вселил в него веру. Эта была искра надежды в темном мире его отчаяния.

С тех пор художник совершенствует свое мастерство, и сегодня в его коллекции немало ярких, динамичных картин, которые вызывают восхищение у зрителей. Джоан Брамблитт живет в Дентоне (штат Техас, США), он хорошо известен не только в Америке, но и за ее пределами.

Приступая к работе, художник вначале детально продумывает в уме композицию. Материалы Джон Брамблитт подбирает тоже особенно: он утверждает, что разные цвета масляных красок имеют различную консистенцию. Например, белая краска густая и напоминает зубную пасту, а черная более жидкая. Кроме того, тюбики в мастерской подписаны шрифтом Брайля, так что Джон может ориентироваться, какой цвет держит в руках.

Талантливый мастер пишет картины уже более 10 лет, за эти годы о нем неоднократно рассказывали в прессе, он получал награды на всевозможных конкурсах и выставках. А сам Джон Брамблитт признается, что в какой-то мере даже благодарен судьбе за то, что ослеп. Начав бороться с недугом, он открыл в себе настоящий талант, сумел самореализоваться и найти цель в жизни.

Похожая история произошла и с харьковчанином Дмитрием Дидоренко. С той лишь разницей, что ослеп он, подорвавшись на немецкой мине времен Второй мировой войны. Мир, оживающий на его полотнах, - еще одно откровение. Убедитесь в этом сами, посмотрев .

Лиза Фиттипальди

Жизнерадостные и живописные полотна Лизы Фиттипальди (Lisa Fittipaldi) обычно очень нравятся зрителям. Но простое удовольствие от разглядывания картин сменяется изумлением и даже шоком, когда люди узнают о том, что автор этих картин лишена зрения. Слепая художница? Не увидев работы Лизы, в такое трудно поверить. Но творчество этого автора в который раз доказывает, что талант и сила человеческого духа могут не просто многое – иногда они творят невозможное.

Женщина перестала видеть в 1993 году, а спустя два года взяла в руки кисти. Дипломированный бухгалтер и финансовый аналитик, Лиза вместе со зрением потеряла работу, независимость и смысл жизни. Ее затяжная депрессия длилась больше года, пока однажды муж не принес ей детский акварельный набор.
Не имея никакого художественного образования, Лиза Фиттипальди столкнулась со множеством трудностей. Она не могла изучать технику живописи, наблюдая за действиями учителя, не могла видеть картины. Но это не остановило женщину, и взамен она придумала собственную систему обучения: прослушивала аудиоверсии книг об искусстве и посещала вместе с мужем знаменитые музеи, для которых она никогда не находила времени в своей предыдущей жизни. Для того чтобы ориентироваться в композиции будущей картины, Лиза натягивала на холст сетки из веревок, но со временем научилась обходиться и без них.
Критики и другие художники не раз говорили Лизе, что она сколько угодно может рисовать абстракции или цветы, но ей никогда не стать настоящей художницей, поскольку ей не под силу изображать людей и сцены из уличной жизни. Это был вызов, и Фиттипальди ответила на него достойно. В 1998 году она нарисовала первую уличную сцену и с тех пор делает это постоянно. При этом для всех остается загадкой, как Лизе удается рисовать, не видя красок и холста; художница утверждает, что это непонятно даже ей самой.
Работы Лизы Фиттипальди регулярно выставляются в галереях по всему миру. Кроме того, она является автором книги "A Brush with Darkness", в которой художница описывает, как она училась рисовать, будучи слепой.

Слепой художник. Что вы чувствуете, когда слышите это словосочетание? Наверняка, возникает вопрос «Как?!» Как люди, лишенные возможности видеть, могут что-то изобразить на бумаге и холсте? Как они, не знающие, что такое красный и синий, могут создавать настоящие произведения искусства? Тем не менее, слепых художников не так уж и мало.

Сергей Поползин

Он, сколько себя помнит, всегда мечтал стать профессиональным художником и несколько раз пытался поступить в художественное училище Иркутска. Недолго проучившись он вынужден был бросить занятия в силу некоторых обстоятельств, однако продолжал заниматься рисованием как одержимый. Практически все свободное время Сергей проводил в музеях, экспериментировал с материалами и фактурами, изучал искусство иконописи, копировал работы великих мастеров. Но его талант не был признан широкой публикой. Это обстоятельство привело к попытке суицида: Сергей пытался застрелиться, но пуля прошла навылет. Он выжил, но полностью лишился зрения. Все свои работы он сжег, но через какое-то время опять взял в руки кисти и краски. Эскиз будущей картины он «рисует» в своем воображении, продумывая каждую деталь до мельчайших подробностей и используя две техники: лессировку и пастозную живопись. В первом случае мастер смешивает краски на холсте, нанося их тонким, почти прозрачным слоем. Во втором получается своего рода рельефное изображение путем нанесения краски плотными мазками. Для ориентировки в пространстве Сергей втыкает в полотно иголки, а в некоторых случаях пользуется картонными трафаретами.

Джон Брамблитт

После очередного эпилептического приступа американский художник Джон Брамблитт потерял зрение и мог различать только свет и темноту. Свое спасение от отчаяния, тоски и уныния он нашел в рисовании, разработав свой неповторимый стиль: он использует специальные текстурные краски, за счет чего ориентируется на холсте. Осязание стало его «глазами». Все тюбики с красками подписаны шрифтом Брайля, а для их смешивания Джон отмеряет необходимое количество каждого цвета подобно отмериванию ингредиентов для выпечки торта.

Терри является не только художником, но и прекрасным учителем, помогающим незрячим научиться рисовать. Он разработал собственную методику: сначала необходимо сделать «набросок», используя пластилин, с помощью которого можно разделить участки полотна. Далее эти «зоны» заполняются акриловыми красками. По словам мастера, смешивать краски, чтобы добиться нужного оттенка, довольно сложно: для этого может понадобиться помощник, которому можно полностью доверять, или просто феноменальные память и воображение.

Эсреф родился слепым в бедной семье и никогда не учился ни грамоте, ни, тем более, живописи. Тем не менее он является настоящей гордостью Турции. В 25 лет он впервые попробовал рисовать масляными красками, причем вместо кисти использовал свои пальцы. Художник предпочитает работать в абсолютной тишине. Как говорит он сам, он должен «проникнуть внутрь своей картины и стать с ней одним целым». Техника Эсрефа заключается в следующем: сначала при помощи стилоса для брайлевского письма он делает эскиз, после пальцем наносит первый цвет и ждет его полного высыхания. Этот процесс занимает порядка 3-х дней, он необходим для того, чтобы краски не размазывались.

Больше всего Кит любит прогуливаться по горам, и именно они являются главным сюжетом его работ. Кит изучал изобразительное искусство в колледже, некоторое время работал скульптором, выставлялся и имел успех. Но постепенно его зрение стало очень быстро ухудшаться, однако он вовсе не хотел бросать свое любимое дело. Его творчество имеет два направления: пастельные рисунки и живопись мазками масла или акриловых красок. В последнее время мастер пытается соединить эти две техники, чтобы «как можно четче передать чудесный мир».

Болезнь отняла у Лизы зрение. Все, что она могла видеть – это серый цвет, но даже он вызывал нестерпимые головные боли. Единственное, что спасало – темные очки, которые она была вынуждена носить постоянно. Однажды муж принес ей акварельные краски. Именно это заставило женщину встрепенуться и перестать себя жалеть. Она рисовала все: различные предметы, животных, людей, пейзажи, и с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше. Талант художницы не остался незамеченным: у нее много заказов, ее работы выставляются и продаются. В каждом ее произведении можно «прочесть» уникальную историю.

Раньше у Эсрефа Армагана на одну картину уходило два месяца. Теперь - 3-4 дня: как он хвастается, «освоил новую методику». Критики расходятся во мнениях: кто-то считает, что рисунки по-детски красочные и наивные, кто-то называет их «новым словом в искусстве». На картинах, и верно, настоящее буйство красок. Однако привлекает не качество, а факт: художник Эсреф слепой от рождения. Он в жизни не видел того, что рисует. Все рисунки - результат видений, которые рождает его необычный мозг.

Дельфин, играющий на скрипке

…Слава пришла к Эсрефу, когда о нём сделал фильм телеканал «Дискавери». К нему в студию толпами зачастили журналисты, наперебой начали приглашать самые известные университеты мира. Всем хотелось выяснить, в чём же причина подобного чуда? Несколько лет назад художник согласился на исследование: его мозг подвергли сканированию в Гарварде. Вывод учёных оказался, мягко говоря, весьма неожиданным.

Дело в том, что в мозгу существует особый участок, - объясняет Армаган. - У зрячих людей он отвечает за зрение. И если человек слепнет, то мозг восполняет его, наращивая нейроны. Мой череп сканировали 7 часов подряд и выяснили: этот участок в моём мозгу развит очень сильно, даже ненормально. Он как бы мутировал. Именно поэтому я вижу вещи, которых в реальности никогда не видел. Мозг - как бы мои глаза. Мне достаточно хорошо ощупать любой предмет, и я тут же представляю его в голове.

Эсреф предлагает мне нарисовать что-нибудь. Я соглашаюсь. На столе у него лежит морская раковина. Он берёт её, гладит пальцами и быстро рисует карандашом. Для картин он не пользуется кистью - говорит, что в таком случае не чувствует рисунок.

Обмакивает пальцы в краски и водит по холсту, используя при этом обе руки. «Мы с картиной единое целое, я чувствую её, как будто она живая». Особая гордость Армагана: он умеет рисовать вертолёт. Как-то раз ему позволили ощупать всю машину целиком, на взлётной площадке.

- Я пытался делать рисунки с шестилетнего возраста, - рассказывает он. - Но мои родители считали, что это блажь слепого ребёнка. В 12 лет я нарисовал бабочку, и они удивились. Спросили: кто объяснил тебе, как выглядит бабочка? Я ответил, что никто - просто я её так вижу. А потом нарисовал кота. И корову. Они перестали удивляться.

Странно, но мозг очень редко показывает Армагану людей. Чаще всего - цветы, море, лес в снегу, разных животных. Иногда он «видит» загадочных существ - например, зубастого монстра, якобы обитающего в озере Ван, или дельфина, который играет… на скрипке.

Профессор Джон Кеннеди из университета Торонто называет случай Армагана уникальным. «Он - один на сто миллионов. В моей практике уже было, когда люди, ослепшие в 10-15 лет, могли рисовать. Но если человек в жизни своей не видел предмет, однако рисует его, это просто чудо». Часть учёных и вовсе считает, что у Эсрефа в мозгу опухоль - якобы она и дала столь необычный результат, «надавив» на лобные доли.

…Я спрашиваю Эсрефа про суматошное буйство красок в его картинах. Он пожимает плечами - любой цвет для него пустой звук: Армаган не знает, как отличить зелёный от красного. Он просто в курсе, что море «голубое», - когда рисует, говорит зрячему помощнику: «Подай мне голубую краску». Удивительно, Эсреф изображает море на холсте, не видя при этом ни моря, ни холста. То же самое с животными. Мозг позволяет ему не только «разглядеть» кота, но и достоверно перенести образ в картину. Нет слов.

«Я могу потрогать мир руками»

- Вы «видите» лица людей, если дотрагиваетесь до них?

Нет. Мне это почему-то неподвластно.

- Как выглядит ваш мир?

Закройте глаза и представьте то, что вы не видели. Существо с Марса, например. Тогда вы поймёте меня. Не так уж трудно познавать мир через воображение. Я просто человек, который может коснуться тайн сознания… потрогать их руками.

На столе у художника сувенир - маленькая копия храма Святой Софии: в 1453 году султан Мехмед II перестроил его в мечеть. Он прощупывает купол здания, всего несколько штрихов карандашом - и на бумаге вырастают минареты. Эсреф считает: если других слепых учить, развивая «зрячий» участок мозга, то и они будут «видеть». «Всё возможно. Сначала я страшно уставал, когда рисовал картину - дрожали пальцы, но сейчас это мне даётся легко». Странно, но Армаган не испытывает сожаления, что родился слепым. «Иначе я был бы самым обычным человеком. Тяжело ослепнуть, когда ты уже видел мир, - тогда ты знаешь, что потерял. Моя жена тоже слепая, но она ослепла в 16 лет, и ей сложнее. Зато я не знаю ничего другого, кроме тьмы и ярких образов в мозгу». От первого брака у Эсрефа есть двое детей: с прекрасным зрением, но без тяги к рисованию.

…Раньше Армагана обижало, что его подозревают в жульничестве. «Люди даже не хотели разбираться. Они просто говорили: „Не может быть, чтобы слепой рисовал картины!“ Им было наплевать, что меня исследовали профессора, и их вердикт: я СЛЕПОЙ, а университет в Гарварде выпустил книгу по исследованию моего феномена. Теперь обид нет. Говорят, что я жулик? Идут споры? Отлично, это лишь реклама моим картинам».

- А вы можете «видеть», скажем, люки на мостовой?

- (Смеётся.) Увы, нет: поэтому мне требуется поводырь.

Вы не можете ощупать руками целый город - вроде того же Стамбула. Каким «зрячему» участку вашего мозга представляется современный мегаполис?

Он вспыхивает то мрачными, то яркими красками. Завораживает. Взрывается каскадом, превращается во тьму. Наверное, таков любой город. Может, когда-нибудь я нарисую, как его «вижу». Для меня картина - живое существо, она умеет дышать.

…В конце беседы Эсреф дарит мне пару своих рисунков. Он надеется: его вдохновение никогда не пропадёт. «Иногда я с ужасом просыпаюсь и думаю: мои видения исчезнут. Я не увижу своих миров, больше не смогу обмакнуть пальцы в краски. Ослепну второй раз, но только уже в мозгу. Как я буду жить без цветов, кошек и дельфинов? Но потом успокаиваюсь. У меня много дел. Вы же помните - я должен нарисовать целый город…»