Медведь на воеводстве анализ кратко. Медведь на воеводстве

Цели урока:

расширить понятия юмора и сатиры, учиться видеть их в тексте художественного произведения;
вспомнить особенности жанра сказок, их виды;
выяснить особенности сказок Салтыкова-Щедрина;
определить, что является источником сатиры писателя, его гражданскую позицию;
воспитывать чувство гражданственности на основе изучения сказки С-Щ “Медведь на воеводстве” и жизненных принципов писателя-сатирика.

Домашнее задание к уроку:

Вспомнить особенности жанра русской народной сказки, её отличия от литературной; привести примеры сказок.
Повторить понятия юмора и сатиры, художественные приёмы, вспомнить изученные юмористические и сатирические произведения.
Прочитать сказку С-Щедрина “Медведь на воеводстве”, определить её тему, идею, систему образов.
Нарисовать иллюстрации к сказке (по желанию).

Наглядный материал к уроку:

Стенд “Иллюстрации к сказкам С-Щедрина”.
Портреты Салтыкова-Щедрина.
Иллюстрации учащихся к сказкам.
Схема “Виды комического”.
Опорные теоретические понятия.
Эпиграф к уроку.

“Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок”.
А.С.Пушкин

“Хотелось бы продолжить смеяться,да нет, нельзя; даже сделается жутко...”
Жемчужников

Ход урока

1. Вступительное слово учителя о целях и задачах урока.

Задача урока – понять на основе анализа сказки С-Щ “Медведь на воеводстве”, что лежит в основе сокрушительной сатиры писателя, учиться анализировать сатирические произведения, вспомнив основные теоретические понятия, связанные с анализом сказки С-Щ и сатирического произведения вообще.. Кроме того, мы попробуем хотя бы приблизиться к тому пониманию гражданственности и патриотизма, который был у великого писателя-сатирика. Обычно замечается то, что вызывает смех, а не то, что придаёт ему целительное значение. Поэтому нам необходимо научиться видеть не только те уродства и пороки, которые обличает сатирик, но и тот идеал, с высоты которого он произносит свой приговор, то будущее, о котором он мечтал и стремился его приблизить. Пожалуй, лучше всего это сделать на основе анализа сказок С-Щ., ведь этот жанр знаком нам с детства, кажется более доступным.

2. Работа по теме урока.

1) Понятие сказки как жанра, типы народных сказок.

– Что такое сказка? (о/в на 1 эпиграф к уроку).

– Какие виды сказок вы знаете? Приведите примеры. (О животных – “Теремок”, “Лиса и журавль”; волшебные – “Кот в сапогах”, “Ковёр-самолёт”; социально-бытовые – “Мужик и медведь”, “Сказка о попе и его работнике Балде”.

– Кого из писателей, работавших в жанре сказок, вы знаете? Назовите литературные сказки, которые вам больше всего запомнились?

2) Закономерность обращения С-Щедрина к жанру сказки.

– Как вы думаете, что заставило писателя-сатирика обратиться к детскому жанру сказки?

Сказки С-Щ писал для “детей изрядного возраста”, то есть, для взрослых, которые нуждаются в сказках, которым этот жанр литературы наиболее привычен, понятен, которые нуждаются в воспитании, им нужно открыть глаза на мир- это простой народ. Кроме того, обращение к детскому литературному жанру объяснялось желанием С-Щ. притупить бдительность цензуры на столь сатирические произведения. Хотя цензоры не были так уж наивны. Например, цензор Лебедев прямо отмечал: “Намерения г. Щедрина издать некоторые свои сказки отдельными брошюрами, стоящими недороже 3-х копеек, а следовательно для простого народа, более чем странно. То, что г. Щедрин называет сказками, вовсе не отвечает своему названию; его сказки – та же сатира, и сатира едкая, тенденциозная, более или менее направленная против общественного и политического устройства.” Мнение Лебедева совпадает с мнением о сказках С-Щ. Жемчужникова (см. 2-й эпиграф).

Форма сказок отвечает запросам писателя, так как она доступна неискушённому читателю и сказке искони присущи дидактизм и сатирическая направленность, то есть сама природа жанра отвечает художественным запросам Салтыкова-Щедрина.

Надо отметить, что сказки С.-Щ. не всегда относятся к традиционным сатирическим жанрам, хотя жанровые формы их разнообразны: сказка, сатирическая история, сатира в прозе, очерк, рассказ, сцена, письмо, летопись, но все они “ замешаны” на комической “закваске”, во всех звучит смех с бесконечным разнообразием оттенков- от сочувствия до презрения.

Смех всегда казался “градоначальникам” всех рангов самым тяжёлым злоумышлением и злодеянием. Видимо, поэтому ни один из русских писателей не подвергался таким гонениям, как С-Щедрин. Перечисляя недуги, от которых он страдал, великий сатирик однажды назвал среди них “цензурные сердцебиения”.

3) Закрепление понятия “Эзоповский язык.

О себе Салтыков-Щедрин говорил так: “Я – Эзоп и воспитанник цензорного ведомства”.

– Кто такой Эзоп? (Эзоп – древнегреческий баснописец 6 в. до н. э., создатель басен с мудрой иронией).

Чтобы обойти цензурные препятствия, С-Щ. создал особый язык, особую манеру письма. Язык он называет “эзоповским”, а манеру “ рабьей”, так как рождается она в обществе, где нет свободы слова, где честные люди, по выражению Герцена, жили “с кляпом во рту”.

– Что такое эзоповский язык?

(Эзоповский язык – это аллегорический, иносказательный способ выражения художественной мысли. Это язык нарочито затемнённый, полный недомолвок и намёков.) Но читатель-друг легко понимал и усваивал эти зашифрованные понятия. (Например, выражения “бараний рог”, “ежовые рукавицы”, “куда Макар телят не гонял”, “человек лебеды” говорят об арестах, ссылках без суда и следствия за свободомыслие, о крестьянине, который питается лебедой.)

Сам С-Щ. замечал, что “эзоповский язык не безвыгоден”, так как изобретая иносказания, меткие метафоры, писатель кратко и выразительно раскрывает сущность осуждаемых им явлений и они прочно врезаются в память читателя”. Например: “Пенкосниматель” – ловкий писатель, работающий для выгоды “Помпадуры” – чиновники, которые пользуются благоволением начальства (“помпа – показная пышность + “дурь”). Эти слова-образы прочно вошли и в наш обиход.

4) Сравнение сказок С-Щедрина с народными сказками.

– Какие сказки С-Щ прочитали? Что они высмеивают?

– В чём сходство этих сказок с народными? (Народный язык, герой – мужик, обладающий робкостью, смекалкой, трудолюбием.)

– Какие черты характеров символизируют образы животных? Совпадают ли они в народных сказках и сказках С-Щ.?

– Есть ли какие различия в этих сказках? В чём они? (Народные оканчиваются обычно победой мужика, а у С-Щ. концовка благополучна для барина. Автор показывает противоречие между возможностями народа и его рабской покорностью.)

5) Особенности сказок С-Щедрина.

(Запись в тетради).

– Сочетается наивная фантастика с правдивым изображением современной писателю действительностью.

– Иносказательный, эзоповский язык.

– Крайнее преувеличение черт, присущих героям - гиперболизация черт характеров героев.

– Сочетание обличения с указанием идеала.

– Сплав комического и сатирического.

6) Повторение понятий комического, сатирического и юмористического, иронического и саркастического.

– Как вы понимаете, что такое комическое в художественной литературе?

– Что такое сатира? Чем она отличается от юмора?

– Что такое ирония и сарказм? Чем они отличаются друг от друга? (Обобщающий материал записывается в тетради.)

Комическое в искусстве понимается как выявление и осмеяние жизненных несообразностей, разладов, абсурдных ситуаций. Эта форма оценки с высоты идеалов прекрасного и гармоничного.

В зависимости от характера явления, которое подвергается критике смехом, и от того, как относится к этому явлению художник, комическое выступает в следующих видах:

A) Если смех обличает, бичует, отрицает осмеиваемое явление, порождает гнев и ненависть по отношению к уродствам социального бытия, – это сатира.

Б) Если смех вскрывает несообразности ради совершенствования тех или иных явлений, пробуждает вместе с досадой сочувствие, подчас даже симпатию к объекту смеха, – это юмор.

B) Если произведение осмеивает и содержит в себе оценку того, что осмеивается, представляет собой тонкую, скрытую насмешку, – это ирония.

Г) Если в произведении проявляется злая, язвительная, обличающая, а иногда и горькая насмешка, – это сарказм.

Комическое может составлять основу художественного произведения, может быть одним из компонентов в стиле художника, сочетаясь с драматическим, трагическим и так далее.

– Какой вид комического преобладает в творчестве С-Щедрина? (Сатира).

3. Анализ сказки Салтыкова-Щедрина “Медведь на воеводстве”.

Задача работы: на основе анализа содержания, композиции, художественных образов, художественных приёмов сказки “Медведь на воеводстве” подтвердить особенности сказок С-Щ., которые мы выяснили.

1) Построение сказки.

– Из каких частей состоит сказка? (Вступление + 3 части, рассказывающих о правлениях Топтыгина 1,2,3.)

– Почему нет заключения? (Вступление и заключение должны по правилам художественного текста соответствовать друг другу.)

– Прочитайте вступление. Каков его смысл?

– Почему С-Щ. не написал заключения?

2) Анализ героев сказки.

– Кто герои сказки? (Три Топтыгина со своими чертами характера. Рассказ о них и лежит в основе композиции.)

– Дайте им характеристики, исходя из текста. Обратите внимание на иллюстрации, прокомментируйте их.

3) Анализ идеи сказки.

Характеристики героев не дают нам понимание идеи сказки.

– Что даёт понимание идеи? (Дела героев, их деяния + реакция на них народа – обитателей “леса” и начальства – Льва (символ грубой силы) и высокопоставленного, влиятельного первого помощника его – Осла (символ глупости). Именно они, то есть сила, власть и глупость поставлены обществом главными судьями над тем, что происходит в обществе.)

Вид деятельности учащихся – работа по тексту сказки.

5) Выводы по сказке.

(Учащиеся конспектируют основные положения).

Сказка “Медведь на воеводстве” – о мракобесии администраторов. Под пером сатирика туповатый, иногда злой, иногда добродушный косолапый Медведь приобретает черты мракобеса-администратора, который истребляет крамолу, притесняет народ и уничтожает просвещение.

Мастер эзоповских речей в своих сказках, написанных в основном в годы жестокого цензурного гнёта, широко использует приём иносказания. Это позволяет С-Щ. не только зашифровать, спрятать истинный смысл сатиры, но и выявить в своих персонажах нечто самое главное, самое характерное.

Образы щедринских Топтыгиных, совершающих в лесной трущобе мелкие, срамные злодеяния или крупные кровопролития, как нельзя более точно воспроизводили самую сущность деспотического строя. Иносказание давало возможность в подцензурном произведении и неизбежное свержение этого строя, (идея произведения). Деятельность Медведя, который разгромил типографию, свалил в отхожую яму произведения ума человеческого, завершается тем, что его “уважили” мужики, посадив на рогатину.

Таким образом, опираясь на народную мудрость, используя богатство народной речи и образы, созданные народом, проникнувшись чисто народным юмором, Щедрин создаёт произведения, цель которых - пробудить народ, воспитать его в свободолюбивом духе, всколыхнуть в нём чувство собственного достоинства, чувство ответственности за свою жизнь. Великий сатирик стремится к тому, чтобы “дети изрядного возраста” возмужали.

6) Творческое задание.

– Какой бы вам хотелось видеть концовку произведения?

– Почему от такой концовки, на ваш взгляд, отказался Щедрин?

Задание: напишите свою концовку сказки “ Медведь на воеводстве” для сегодняшнего времени. Будет ли она отличаться от финала, реалистичного для 60-х годов 19 века?

Домашнее задание:

Написать микро-сочинение на тему: “ Нужен ли нам Салтыков-Щедрин сегодня?”
Найти, прочитать современный сатирический рассказ, проанализировать его, определив тему, идею, дав характеристику образов. Сравнить со сказками С-Щедрина.
Индивидуальное задание по желанию: инсценировать сатирический рассказ или понравившийся отрывок (для инсценировки можно взять произведение С-Щедрина).

Литература

Словарь литературоведческих терминов под редакцией С. В. Тураева. М., Просвещение 1974 г.
М.Е.Салтыков-Щедрин. “Сказки для детей изрядного возраста”. Сказка “Медведь на воеводстве”.
Сборник статей о творчестве Салтыкова-Щедрина к 175-летию. Сатира Салтыкова-Щедрина.
Журнал “Литература в школе”, № 6, 2001 г.
Денисюк Н. Критическая литература о произведениях Салтыкова-Щедрина. Выпуск 1-5. М., 1905 г.

Сатирическое изображение господствующих классов и различных социальных типов ярко выразилось в сказочной форме в произведении «Медведь на воеводстве».

Уже в начале сказки писатель уведомляет читателя, что речь пойдет о злодействах. Далее вводится герой произведения - Топтыгин 1-й. Уже сам порядковый номер служит намеком на первое лицо в государстве. Этот намек подчеркивается и в дальнейшем рассказе о Топтыгине 1-м, когда автор подчеркивает, что герой желает попасть «на скрижали Истории» и всему прочему предполагает блеск кровопролитий.

Однако уже во втором абзаце, видимо, из-за стремления пройти цензурные препоны М.Е. Салтыков-Щедрин отмечает: «За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальнейший лес, вроде как воеводой, внутренних супостатов усмирять». Социальный аспект повествования подчеркнут лексическим строем: «майорский чин», «торговля», «промышленность», «челядь», «вольница». Насущные общественные проблемы также выражены в сказке иносказательно. «Звери - рыскали, птицы - летали, насекомые - ползали; а в ногу никто маршировать не хотел». Назначенный воеводой Топтыгин, однако же, стоит всего своего хозяйства. Вместо того, чтобы навести в лесу порядок, он напился пьяным и лег спать на полянку.

Осторожно, будто бы просто к слову пришлось, автор спешит обмолвиться, что у Льва, который теперь уже становится прообразом главы государства, в советниках состоит Осел: мудрее никого в сказочном государстве не нашлось.

В то же время на арене событий появляется новый персонаж - чижик. Его и считают все птицы, то есть народ, общественность, настоящим мудрецом. Возмущенный тем, что чижик сел петь прямо на него, воевода сгреб его в лапу и съел с похмелья. А потом только и спохватился, понимает, что глупое дело сделал. Поговорки («Первый блин всегда комом») и крылатые фразы («Делай знатные дела, от бездельных же стерегись») привносят с атмосферу произведения необходимое для жанра сказки дидактическое начало.

М.Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как средство сатирическою обличения лексическую игру: от традиционных для сказки синтаксических конструкций («сидит себе да дивится», «Топтыгин уж тут как тут»), придающих повествованию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике («Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал». «...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная»), то к официально-деловой («Увы! не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии...». Данный контраст подчеркивает, что на ответственных государственных постах находятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.

Топтыгин утешает себя лишь одной мыслью: мыслью о том, что его никто не видел. Однако нашелся скворушка, который и закричал на весь лес о том, что медведь наделал. В отдельно прописанных репликах персонажей-птиц также содержится искрометная сатира на правящие круги. «Дурак! его прислали нас к одному знаменателю приводить, а он чижика съел!» - восклицает скворец. Глядя на него, осмеливается поддерживать его и ворона.

Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с огромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что натворил Топтыгин: «Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!» Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М.Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествования все новых и новых героев. Это и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.

Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что «история только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием». В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта A.C. Пушкина. Это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: «И дикий тунгуз, и сын степей калмык - все будут говорить: «Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!» В ней содержится прямая отсылка к тексту знаменитого пушкинского стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык».

Параллельно с этим М.Е. Салтыков-Щедрин рисует гневно обличающую картину того, что, собственно, ожидает простой народ от царского наместника. Идеи стадо коров перерезать, целую деревню воровством обездолить, избу у полесовщика по бревну раскатать - все это выступает в произведении как типичные шаги и методы тех, кто наделен государственной властью. Кульминацией нарастающего чувства авторского возмущения сложившейся политической ситуацией в стране является основанное на гиперболе восклицание: «Сколько потребуется генеральных кровопролитий учинить, чтоб экую пакость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загубить!» Здесь вновь вспоминается ключевая для произведения фраза о том, что история только «отменнейшие» кровопролития ценит.

Тонкой иронией пронизано в сказке упоминание о том, что вместе с рапортом отослал Медведь Ослу кадочку с медом в презент. За эту услугу получил он особый ценный совет: загладить ту мелкую пакость, которую учинил, крупным злодеянием.

В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча перемежаются события, достойные традиционных сказочных сюжетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисующие типичную картину расправы над российской демократической печатью («забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил»). Таким образом, Топтыгин 1-й проходит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с демократической печатью). Едко звучат финальные строки первой части сказки: « Гак и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал - быть бы ему теперь генералом».

Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М.Е. Салтыков-Щедрин критикует политику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутанные мраком времен, «не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее». Топтыгин 2-й приезжает с желанием начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако гут выясняется, что уже при М.Л. Магницком (М.Л. Магницкий (1778-1855) - попечитель Казанского университета в последние годы царствования Александра I) был сожжен печатный станок, университет в полном составе поверстан в линейные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукообразная афористичная фраза по латыни в контексте следующего высказывания: «Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать [клин клином вышибают (лат.)], но получил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре». Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: «сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с рогатиной. Куда ни обернутся - кругом, везде погром. Загородки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А посреди двора и сам ворог висит». Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески.

Как известно, для русской сказки характерен в композиционном отношении троекратный повтор. В этой связи в произведении закономерным представляется появление Топтыгина 3-го. Этот герой выбирает средние злодеяния: его правление не привносит в общественную жизнь особых перемен, а сам он напоминает «пустое место». Во вверенном ему сказочном пространстве в это время процветает обычная, устоявшаяся в обществе социальная иерархия: «Ежели исстари повелось, что волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают, то, хотя в таком «порядке» ничего благополучного нет, но так как это все-таки «порядок» - стало быть, и следует признать его за таковой. А ежели при этом ни зайцы, ни вороны не только не ропщут, но продолжают плодиться и населять землю, то это значит, что «порядок» не выходит из определенных ему искони границ».

Политика социальных контрастов воплощена у М.Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других - победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М.Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: «Главное в нашем ремесле - это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не мешать! (фр.). предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: «Дурак на дураке сидит и дураком погоняет)». Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина является ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и порабощения народа и свободомыслия в России.

Уже в начале сказки писатель уведомляет читателя, что речь пойдет о злодействах. Далее вводится герой произведе-ния — Топтыгин 1-й. Уже сам порядковый номер служит на-меком на первое лицо в государстве. Этот намек подчеркива-ется и в дальнейшем рассказе о Топтыгине 1-м, когда автор подчеркивает, что герой желает попасть «на скрижали Исто-рии» и всему прочему предполагает блеск кровопролитий.

Однако уже во втором абзаце, видимо, из-за стремления пройти цензурные препоны М. Е. Салтыков-Щедрин отмечает: «За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальнейший лес, вроде как воеводой, внутрен-них супостатов усмирять». Социальный аспект повествования подчеркнут лексическим строем: «майорский чин», «торгов-ля», «промышленность», «челядь», «вольница». Насущные общественные проблемы также выражены в сказке иносказа-тельно. «Звери — рыскали, птицы — летали, насекомые — ползали; а в ногу никто маршировать не хотел». Назначенный воеводой Топтыгин, однако же, стоит всего своего хозяйства. Вместо того, чтобы навести в лесу порядок, он напился пья-ным и лег спать на полянку.

Осторожно, будто бы просто к слову пришлось, автор спешит обмолвиться, что у Льва, который теперь уже стано-вится прообразом главы государства, в советниках состоит Осел: мудрее никого в сказочном государстве не нашлось.

В то же время на арене событий появляется новый персо-наж — чижик. Его и считают все птицы, то есть народ, обще-ственность, настоящим мудрецом. Возмущенный тем, что чи-жик сел петь прямо на него, воевода сгреб его в лапу и съел с похмелья. А потом только и спохватился, понимает, что глу-пое дело сделал. Поговорки («Первый блин всегда комом») и крылатые фразы («Делай знатные дела, от бездельных же сте-регись») привносят с атмосферу произведения необходимое для жанра сказки дидактическое начало.

М. Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как сред-ство сатирическою обличения лексическую игру: от традици-онных для сказки синтаксических конструкций («сидит себе да дивится». «Топтыгин уж тут как тут»), придающих повествова-нию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике («Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал». «...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная»), то к офи-циально-деловой («Увы! Не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше бу-дет отдалять его от прямой линии...»). Данный контраст под-черкивает, что на ответственных государственных постах нахо-дятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.

Топтыгин утешает себя лишь одной мыслью: мыслью о том, что его никто не видел. Однако нашелся скворушка, ко-торый и закричал на весь лес о том. что медведь наделал. В отдельно прописанных репликах персонажей-птиц также со-держится искрометная сатира на правящие круги. «Дурак! его прислали нас к одному знаменателю приводить, а он чижика съел!» — восклицает скворец. Глядя на него, осмеливается поддерживать его и ворона.

Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с ог-ромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что на-творил Топтыгин: «Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!» Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М. Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествова-ния все новых и новых героев. Это и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.

Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что «история только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием». В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта А. С. Пушки-на. это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: «И дикий тунгуз, и сын степей калмык — все будут говорить: «Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!» В ней содержится прямая отсылка к тек-сту знаменитого пушкинского стихотворения «Я памятник се-бе воздвиг нерукотворный...»: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гор-дый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык».

Параллельно с этим М. Е. Салтыков-Щедрин рисует гневно обличающую картину того, что, собственно, ожидает простой народ от царского наместника. Идеи стадо коров перерезать, целую деревню воровством обездолить, избу у полесовщика по бревну раскатать — все это выступает в произведении как типичные шаги и методы тех, кто наделен государственной властью. Кульминацией нарастающего чувства авторского возмущения сложившейся политической ситуацией в стране является основанное на гиперболе восклицание: «Сколько по-требуется генеральных кровопролитий учинить, чтоб экую па-кость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загу-бить!» Здесь вновь вспоминается ключевая для произведения фраза о том, что история только «отменнейшие» кровопроли-тия ценит.

Тонкой иронией пронизано в сказке упоминание о том, что вместе с рапортом отослал Медведь Ослу кадочку с медом в презент. За эту услугу получил он особый ценный совет: за-гладить ту мелкую пакость, которую учинил, крупным зло-деянием.

В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча пере-межаются события, достойные традиционных сказочных сю-жетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисую-щие типичную картину расправы над российской демократи-ческой печатью («забрался ночью в типографию, станки раз-бил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил»). Таким образом, Топтыгин 1-й прохо-дит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с де-мократической печатью). Едко звучат финальные строки пер-вой части сказки: «Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал — быть бы ему теперь генералом».

Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М. Е. Салтыков-Щедрин критикует по-литику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутан-ные мраком времен, «не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее». Топтыгин 2-й приезжает с желани-ем начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако тут выясняется, что уже при М. Л. Магницком (М. Л. Магницкий (1778-1855) — попечитель Казанского университета в по-следние годы царствования Александра I) был сожжен печат-ный станок, университет в полном составе поверстан в линей-ные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукооб-разная афористичная фраза по латыни в контексте следующе-го высказывания: «Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать («similia similibus curantur») [клин клином вышибают (лат.)], но полу-чил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре». Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: «сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с ро-гатиной. Куда ни обернутся — кругом, везде погром. Загород-ки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А по-среди двора и сам ворог висит». Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески. Материал с сайта

Как известно, для русской сказки характерен в компози-ционном отношении троекратный повтор. В этой связи в про-изведении закономерным представляется появление Топтыги-на 3-го. Этот герой выбирает средние злодеяния: его правление не привносит в общественную жизнь особых пере-мен, а сам он напоминает «пустое место». Во вверенном ему сказочном пространстве в это время процветает обычная, ус-тоявшаяся в обществе социальная иерархия: «Ежели исстари повелось, что волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают, то, хотя в таком «порядке» ничего благо-получного нет, но так как это все-таки «порядок» — стало быть, и следует признать его за таковой. А ежели при этом ни зайцы, ни вороны не только не ропщут, но продолжают пло-диться и населять землю, то это значит, что «порядок» не вы-ходит из определенных ему искони границ».

Политика социальных контрастов воплощена у М. Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других — победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М. Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: «Главное в нашем ремесле — это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не ме-шать! (фр.), предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: «Дурак на дураке сидит и дураком погоня-ет)». Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М. Е. Салтыкова-Щедрина явля-ется ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и пора-бощения народа и свободомыслия в России.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

анализ медведь на воеводство
вопросы к произведению медведь на воеводстве)
с-щедрин медведь на воеводстве анализ
анализы сказок салтыкова щедрина
анализ медведь на воеводстве

М.Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как средство сатирического обличения лексическую игру: от традиционных для сказки синтаксических конструкций («сидит себе да дивится», «Топтыгин уж тут как тут»), придающих повествованию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике («Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал», «...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная»), то к официально-деловой («Увы! не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии...». Данный контраст подчеркивает, что на ответственных государственных постах находятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.

Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с огромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что натворил Топтыгин: «Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!» Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М.Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествования все новых и новых героев. Эго и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.

Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что «история только отменней-шие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплевани-ем». В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта А.С. Пушкина. это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: «И дикий тунгуз, и сын степей калмык - все будут говорить: «Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!» В ней содержится прямая отсылка к тексту знаменитого пушкинского стихотворения «51 памятник себе воздвиг нерукотворный...»: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык».

В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча перемежаются события, достойные традиционных сказочных сюжетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисующие типичную картину расправы над российской демократической печатью («забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил»). Таким образом, Топтыгин 1-й проходит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с демократической печатью). Едко звучат финальные строки первой части сказки: «Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал - быть бы ему теперь генералом».

Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М.Е. Салтыков-Щедрин критикует политику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутанные мраком времен, «не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее». Топтыгин 2-й приезжает с желанием начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако тут выясняется, что уже при М.Л. Магницком (М.Л. Магницкий (1778-1855) - попечитель Казанского университета в последние годы царствования Александра I) был сожжен печатный станок, университет в полном составе поверстан в линейные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукообразная афористичная фраза по латыни в контексте следующего высказывания: «Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать («similia similibus curantur») [клин клином вышибают (лат.)], но получил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре». Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: «сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с рогатиной. Куда ни обернутся - кругом, везде погром. Загородки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А посреди двора и сам ворог висит». Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески.

Политика социальных контрастов воплощена у М.Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других - победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М.Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: «Главное в нашем ремесле - это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не мешать! (фр.), предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: «Дурак на дураке сидит и дураком погоняет)». Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина является ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и порабощения народа и свободомыслия в России.

«Медведь на воеводстве» был впервые полностью напечатан в сборнике «Новые сказки для детей изрядного возраста. Н. Щедрина». Книга вышла в Женеве в 1886 году. В России сказку первый раз опубликовали уже после смерти автора – в 1906 году.

Композиция

Сказка состоит из вступления и трех частей, каждая из которых посвящена одному лесному воеводе и названа в его честь. Благодаря этому произведение напоминает исторические хроники. Интересно, что в «Медведе на воеводстве» отсутствует заключение. Вероятно, Салтыков-Щедрин отказался от него с целью продемонстрировать – история продолжается, скорей всего, убитого Топтыгина 3-го сменит Топтыгин 4-й.

Главные герои

В качестве главного героя первой части сказки выступает Топтыгин 1-й. Изначально воевода стремился к кровопролитию, потому что был «скотиной». Фактически случайно он совершил «срамное» злодейство. Съев маленького Чижика, медведь погубил свою карьеру. Последовавшие «блестящие» злодейства не помогли исправить ситуацию. В результате Лев отправил воеводу-неудачника в отставку.

Главный герой второй части произведения – Топтыгин 2-й, тоже воевода, но назначенный в другое место. Ему посчастливилось начать с «блестящего» злодейства – ночью он истребил весь скот у «соседнего мужика», а также хотел его «двор по бревну раскатать». Планам медведя не суждено было воплотиться в жизнь. Топтыгин 2-й попал на рогатину. Затем мужики содрали с него шкуру, а труп вывезли на болото.

Топтыгин 3-й, главный герой третьей части сказки, выглядит адекватнее предыдущих воевод. Он характеризуется добродушным характером. Его даже можно считать либеральным правителем. Топтыгин 3-й не совершал злодейств. Более того – он предпочел отказаться от любых действий. Впрочем, это воеводу не спасло – финал для него получился трагическим. Топтыгина 3-го «постигла участь всех пушных зверей».

Основная тема произведения

Центральная тема сказки «Медведь на воеводстве» - взаимодействие власти и народа. Представители власти в произведении – царь зверей Лев, его помощник Осел и трое описанных выше медведей. Все персонажи-воеводы представляют собой модификации одного образа – сильного, но не очень умного правителя. Салтыков-Щедрин выступает с резкой критикой административной системы Российской империи. Он показывает, что личные качества воевод не очень-то и важны. Изначально проблема заключается в самой системе власти.

Простой народ в произведении показан неоднозначно. С одной стороны – он способен на бунт, что отражено во второй части сказки. С другой – в «Медведе на воеводстве» есть и образ народа-раба. Например, в начале говорится, что до приезда Топтыгина 1-го «вольница между лесными мужиками шла». Мужики понимали – никто их за это не похвалит, но и остепениться сами не могли. Они ждали воеводу, надеясь, что тот приедет и «засыплет» им.

Художественное своеобразие сказки «Медведь на воеводстве»

Ключевой художественный принцип, использованный Салтыковым-Щедриным в «Медведе на воеводстве» и других сказках, - иносказание. Это было необходимо не в последнюю очередь для того, чтобы обойти препятствия со стороны цензуры. Пожалуй, самое важное средство иносказания в написанных Салтыковым-Щедриным сказках, ирония. Например, в «Медведе на воеводстве» повествователь отмечает, что у Льва за мудреца слыл Осел. За счет иронии автору удается подчеркнуть глупость обоих персонажей.

В числе приемов, которые использовал Салтыков-Щедрин в «Медведе на воеводстве», - гротеск (соединение несоединимого). В сказке говорится, что печатный станок, стоявший когда-то в лесу, был уничтожен еще при Магницком. Михаил Леонтьевич Магницкий (1788-1844) – консервативный государственный деятель времен правления императора Александра I. Печальную славу ему принесла реорганизация Казанского университета, более похожая на его разгром. Намек на это есть в «Медведе на воеводстве». В произведении сказано, что Магницкий «университет в полном составе поверстал в линейные батальоны, а академиков заточил в дупло, где они и поднесь в летаргическом сне пребывают». В данном случае благодаря сочетанию реальности и фантастики подчеркивается условность сказочного повествования. Читатель понимает, что Салтыков-Щедрин в действительности имеет в виду не лес, а Российскую империю.