Трагедия «Скупой рыцарь» Пушкина была написана в 1830 году, в, так называемую, «болдинскую осень» – наиболее продуктивный творческий период писателя. Скорее всего, замысел книги был навеян непростыми отношениями Александра Сергеевича со скаредным отцом. Одна из «маленьких трагедий» Пушкина впервые была опубликована в 1936 году в «Современнике» под названием «Сцена из Ченстоновой трагикомедии».
Для читательского дневника и лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Скупой рыцарь» по главам.
Главные герои
Барон – зрелый мужчина старой закалки, в прошлом доблестный рыцарь. Смысл всей жизни видит в накоплении богатств.
Альбер – двадцатилетний юноша, рыцарь, вынужденный терпеть крайнюю нужду из-за излишней скупости своего отца барона.
Другие персонажи
Жид Соломон – ростовщик, который регулярно одалживает деньги Альберу.
Иван – молодой слуга рыцаря Альбера, который служит ему верой и правдой.
Герцог – главный представитель власти, в подчинении которого находятся не только простые жители, но и вся местная знать. Выступает в качестве судьи во время противостояния Альбера и барона.
Сцена I
Рыцарь Альбер делится проблемами со своим слугой Иваном. Несмотря на знатное происхождение и рыцарское звание, молодой человек испытывает большую нужду. На последнем турнире его шлем был пробит копьем графа Делоржа. И, хотя противник был повержен, Альбер не слишком рад своей победе, за которую пришлось заплатить слишком высокую для него цену – испорченные доспехи.
Пострадал и конь Эмир, который после жестокого сражения начал хромать. Кроме того, молодой дворянин нуждается в новом платье. Во время званого ужина он был вынужден сидеть в латах и оправдываться перед дамами тем, что « на турнир попал случайно ».
Альбер признается верному Ивану, что его блистательная победа над графом Делоржем вызвана не отвагой, а скупостью его отца. Молодой человек вынужден обходиться теми крохами, что выделяет ему отец. Ему не остается ничего другого, как тяжко вздыхать: « О бедность, бедность! Как унижает сердце нам она!».
Чтобы купить нового коня, Альбер вынужден в который раз обратиться к ростовщику Соломону. Однако тот отказывается давать деньги без заклада. Соломон мягко наводит юношу на мысль о том, что « что уж барону время умереть », и предлагает услуги аптекаря, делающего эффективный и быстродействующий яд.
В ярости Альбер прогоняет жида, посмевшего предложить ему отравить собственного отца. Однако и влачить жалкое существование он уже не в силах. Молодой рыцарь решает обратиться за помощью к герцогу, чтобы он повлиял на скупого отца, и тот перестал держать собственного сына, « как мышь, рожденную в подполье ».
Сцена II
Барон спускается в подвал, чтобы в неполный еще шестой сундук « горсть золота накопленного всыпать ». Он сравнивает свои накопления с холмом, который вырос благодаря небольшим горсткам земли, принесенными воинами по приказу царя. С высоты этого холма повелитель мог любоваться своими владениями.
Так и барон, глядя на свои богатства, ощущает свое могущество и превосходство. Он понимает, что, при желании, может позволить себе все что угодно, любую радость, любую подлость. Ощущение собственной силы успокаивает мужчину, и ему вполне « довольно сего сознанья».
Деньги, что приносит барон в подвал, имеют дурную репутацию. Глядя на них, герой вспоминает, что « дублон старинный » получен им от безутешной вдовы с тремя детьми, прорыдавшей под дождем полдня. Она вынуждена была отдать последнюю монету в счет оплаты долга погибшего мужа, однако слезы бедной женщины не разжалобили бесчувственного барона.
О происхождении другой монеты скупец не сомневается – конечно же, она украдена плутом и проходимцем Тибо, однако это никоим образом не волнует барона. Главное, что шестой сундук с золотом медленно, но верно пополняется.
Каждый раз, открывая сундук, старый скряга впадает « в жар и трепет ». Однако он не боится нападения злодея, нет, его терзает странное чувство, сродни тому наслаждению, что испытывает отпетый убийца, вонзающий нож в грудь своей жертвы. Барону « приятно и страшно вместе », и в этом он ощущает истинное блаженство.
Любуясь своим богатством, старик по-настоящему счастлив, и лишь одна мысль гложет его. Барон понимает, что его последний час близок, и после кончины все эти сокровища, нажитые путем многолетних лишений, окажутся в руках сына. Золотые монеты рекой потекут в « атласные диравые карманы », и беспечный юноша вмиг пустит по свету отцовское богатство, промотает его в компании юных прелестниц и веселых приятелей.
Барон мечтает о том, чтобы и после смерти в виде духа охранять свои сундуки с золотом « сторожевою тенью ». Возможная разлука с нажитым добром мертвым грузом ложится на душу старика, для которого единственная отрада жизни заключается в приумножении своих богатств.
Сцена III
Альбер жалуется герцогу, что ему приходится испытывать « стыд горькой бедности », и просит образумить излишне жадного отца. Герцог соглашается помочь молодому рыцарю – ему памятны хорошие отношения родного деда со скрягой бароном. В те времена он еще был честным, отважным рыцарем без страха и упрека.
Тем временем герцог замечает в окне барона, который направляется в его замок. Он приказывает Альберу спрятаться в соседней комнате, и принимает в своих покоях его отца. После обмена взаимными любезностями герцог предлагает барону прислать к нему сына – он готов предложить молодому рыцарю достойное жалованье и службу при дворе.
На что старый барон отвечает, что это невозможно, поскольку сын хотел убить его и обокрасть. Не выдержав столь наглой клеветы, Альбер выскакивает из комнаты и обвиняет отца во лжи. Отец бросает сыну перчатку, а тот поднимает ее, тем самым давая понять, что принимает вызов.
Ошеломленный увиденным, герцог разнимает отца и сына, и в гневе выгоняет их прочь из дворца. Подобная сцена становится причиной смерти старого барона, который в последние мгновения жизни думает лишь о своем богатстве. Герцог в смятении: « Ужасный век, ужасные сердца!».
Заключение
В произведении «Скупой рыцарь» под пристальным вниманием Александра Сергеевича оказывается такой порок как жадность. Под ее влиянием происходят необратимые изменения личности: некогда бесстрашный и благородный рыцарь становится рабом золотых монет, он полностью утрачивает свое достоинство, и даже готов навредить единственному сыну, лишь бы тот не завладел его богатством.
После прочтения пересказа «Скупой рыцарь» рекомендуем ознакомиться с полной версией пьесы Пушкина.
Тест по пьесе
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 79.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Трагедия А.С. Пушкина «Скупой рыцарь». К проблеме текстового сопоставления
Александрова Елена Геннадьевна, к. ф. н., докторант кафедры русской и зарубежной литературы Омской гуманитарной академии
Омский учебный центр ФПС, Омск, Россия
В статье рассматриваются вопросы текстовой и идейно-содержательной соотнесенности трагедии А.С. Пушкина. Определяются пути и принципы сопоставительного анализа
Ключевые слова: сопоставление, анализ, знак, судьба, властитель, текст, художественный принцип
Необходимым элементом прочтения трагедии «Скупой рыцарь» и важным аспектом понимания ее духовно-этического содержания является сопоставление (и не только внутритекстовое). Полизначимость всех уровневых смыслов текста может быть обнаружена лишь в результате сопоставительного анализа.
У Пушкина не было однозначности образов и «простоты» характеров. Известное он мог силой своего творческого потенциала сделать новым, порой неузнаваемым. Используя фабульную известность литературного события, драматург создавал нечто иное, означенное нравственной и поэтической высотой гения, духовно и композиционно переосмысленное. Его Дон Гуан трагичнее и глубже своего классического предшественника. Его скупой уже тем отличен от скупого Мольера, что «рыцарь». Гарпагон предсказуем и безличен в своей схематически определенной страсти. Ни одной «живой» черты, ни одного свободного от традиции шага.
Образы драматических произведений Пушкина означены «безмерностью» внутреннего содержания и всеохватностью нравственной проблематики и этической знаковости.
В.Г. Белинский, осмысляя идейные пласты драматургии Пушкина, писал: «Идеал скупца один, но типы его бесконечно различны. Плюшкин Гоголя гадок, отвратителен - это лицо комическое; барон Пушкина ужасен - это лицо трагическое. Оба они страшно истинны. Это не то, что скупой Мольера - риторическое олицетворение скупости, карикатура, памфлет. Нет, это лица страшно истинные, заставляющие содрогаться за человеческую природу. Оба они пожираемы одною гнусною страстью, и все-таки нисколько один на другого не похожи, потому что и тот и другой - не аллегорическое олицетворение выражаемой ими идеи, но живые лица, в которых общий порок выразился индивидуально, лично» . Несомненно, истинность (но не дань идее) характеров и живость их внутренней организации позволили Пушкину избежать схематичности изображения, содержательной замкнутости и традиционной жанровой «скованности».
Первой в вопросах нравственно-художественной соотнесенности текстовых фактов «Скупого рыцаря» с другими драматическими произведениями Пушкина стоит, по нашему мнению, назвать трагедию «Моцарт и Сальери». Духовно-содержательная связь смысловых показателей означенных произведений очевидна. Образ скупого рыцаря более глубоко «просматривается» на фоне явленных знаков схожести с судьбой композитора-убийцы. Многое из того, о чем мечтает барон, осуществляет Сальери: стремление «остановить» того, кто идет «вослед», желание «сторожевою тенью... Сокровища хранить». Яд, ставший поводом - но не причиной - стремительности разрешения конфликта («Вот до чего меня доводит // Отца родного скупость!», «Нет, решено - пойду искать управы»), все же оказывается брошенным в стакан. Однако обладателем его становится тот, кто «избран... остановить», но не тот, кто не выстрадал себе право быть убийцей и наследником. Возможно, фразы «А по какому праву?» и «... выстрадай себе богатство...» имеют не только значение «незаслуженности получить что-либо», но и значение «невыстраданности права быть и стать кем-либо». Схожую семантику имеют и слова Моцарта о Бомарше, не заслужившем «право» на преступление.
Серьезного анализа вопросов идейно-текстовой соотнесенности заслуживает и внутренняя духовно-эстетическая связь трагедий «Скупой рыцарь» и «Борис Годунов».
Много общего в судьбах властителя «холма» и Царя - «властителя России». Каждый из них достиг высоты (один престола, другой подвала). Природы этих людей в сущностных началах схожи, «вписаны» в одну канву нравственного события - моральной катастрофы. Фактическую соотнесенность (и одновременно разнозначимость мотивов и действий) их жизненных знаков легко обнаружить на уровне лексико-семантической структуры, являющей собой выраженность и непосредственную «представленность» внутренне противоречивых личностных характеристик героев.
Схожи и финалы их жизни - смерть. Однако категориальные значения их гибели различны в своей уровневой определенности. Борис гибнет, но пытается оградить сына от Возмездия, пытается всю вину и ответственность взять на себя, хотя все же и не в силах изменить Высший приговор - он платит своей жизнью и жизнью семьи за совершенное «злодейство» - убийство.
Филипп же, умирая, нравственно убивает (завершает процесс нравственного падения) и своего сына. Он желает его гибели. Желает устранить наследника и править всем самому (точнее, одному). Фактическая смерть барона и этическая атрофированность жизненных принципов его сына - предопределенная, отмеченная фактом логической завершенности конечная точка духовной деградации.
Однако между началом и концом пути целая трагедия - трагедия нравственного упадка.
Борис, создавая свою державу, стремился все же передать ее сыну. Он готовил его стать наследником, достойным продолжателем. Барон же, создавая «немые своды», забыл о сыне как о родном ему человеке и видел в нем «самозванца», коего в Гришке Отрепьеве видел Годунов («Предчувствую небесный гром и горе»).
Когда-нибудь, и скоро, может быть,
Все области, которые ты ныне
Изобразил так хитро на бумаге,
Все под руку достанутся твою.
Но я достиг верховной власти... чем?
Не спрашивай. Довольно: ты невинен,
Ты царствовать теперь по праву станешь.
Я царствую... но кто вослед за мной
Приимет власть над нею? Мой наследник!
А по какому праву?
Сколь различны были отцовские чувства героев, столь и различны были отношения к ним детей, столь различны и их последние минуты. Один благославляя сына, дарует ему вечную любовь отца и власть (правда лишь на короткий миг), другой, бросая перчатку, проклинает и духовно уничтожает.
Роднит их не только степень царственной «высоты», но и цена, которую они заплатили, за то, чтобы владеть, за то, чтобы «с вышины с весельем озирать». Годунов убил невинное дитя, Барон убил в себе отца, однако оба они волей или неволей убивают своих детей. Результат один - нравственный крах. Но Борис понимал, что не зря ему «тринадцать лет... сряду // Все снилося убитое дитя!» Он чувствовал: ничто не спасет его от Возмездия. Однако Барон видел лишь себя. И разорение он воспринимал только как результат легкомысленности и глупости Альбера, но ни как ни Наказание за греховную жизнь.
Важно отметить, что каждый из героев говорит о совести, но придает этой моральной категории нетождественные, отмеченные печатью сугубо личных переживаний значения. Для Годунова совесть - это знак-проклятие в рамках «с тех пор» - «сейчас». Для барона - «когтистый зверь, скребущий сердце», «когда-то», «давно», «не теперь».
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть.
Так, здравая, она востержествует
Над злобою, над темной клеветою. -
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда - беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да жалок тот, в ком советь нечиста.
В этих словах вся жизнь последних тринадцати лет Годунова, жизнь, отравленная ядом преступления и ужасом от содеянного (хотя сам Борис прямо и не говорит об этом, не признается даже самому себе: «Я, может быть, прогневал небеса...»), страхом перед наказанием и желанием оправдаться. Он делал все, чтобы завоевать любовь народа, но скорее, чтобы заслужить прощения («Вот черни суд: ищи ж ее любви»). Однако не стоит забывать, что несмотря на все свои переживания, он все же принял власть и взошел на престол.
Барон не испытывал столь тяжелых, обреченных убийством чувств (по крайней мере он об этом не говорит), не был изначально так трагически противоречив. Потому что его цель по своим идеализированным мотивам «выше».
Он стремился стать Богом и Демоном, но не просто царем. Филипп правил не столько людьми, сколько страстями, пороками, Злом. Поэтому что стоит смерть перед вечной Властью (вспомним, что Барон говорил о возможно совершенном Тибо убийстве).
Иль скажет сын,
Что сердце у меня обросло мохом,
Что я не знал желаний, что меня
И совесть никогда не грызла, совесть
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?...
Да, он, действительно, пожертвовал совестью, но переступил через эту нравственную потерю и «вознес» свой холм.
Если обратить внимание на динамику моральной инверсии и трансформации духовных качеств завершенных драматических произведений Пушкина, то можно заметить и некое латентное движение их нравственного подтекста: от «Я, я за все отвечу богу...» («Борис Годунов») до гимна Чуме («Пир во время Чумы») через утверждение «Все говорят: нет правды на земле.// Но правды нет - и выше.» («Моцарт и Сальери») и нравственно характеризующего «Ужасный век, ужасные сердца!» («Скупой рыцарь») - «проваливаются» («Каменный гость»).
Герой первой драмы Пушкина еще помнит чувство страха перед Богом, понимает свою бренность и незначительность перед Ним. Герои «Маленьких трагедий» уже утрачивают эту смиренную трепетность и создают собственные Законы. Отвергая истинного Бога, они себя провозглашают им. Барон, опускаясь в подвал, «правит миром» и порабощает «вольный гений». Сальери, «алгеброй поверяя гармонию», создает свое Искусство и убивает «вольного гения» (причем право на убийство он «выстрадал» своей жизнью). Дон Гуан слишком легко убивает, порой даже не задумываясь. Он сеет смерть и играет с жизнью. Вальсингам, восславляет «царствие Чумы», в городе «осажденном» Смертью. Ситуативно последовательность развития действия четырех драм цикла совпадает с этапными моментами библейского мотива грехопадения и финальным событием перед потопом, наказанием: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.
И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце Своем...
И воззрел Бог на землю, - и вот, она растленна: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт. 6:5-6,12).
Значимой в понимании нравственного звучания проблематики драматургии Пушкина является и транскрипция значения цифры шесть, являющейся знаковоопределяющей и в «Борисе Годунове» и в «Скупом рыцаре».
Шестой уж год я царствую спокойно .
Счастливый день! Могу сегодня я
В шестой сундук (в сундук еще неполный)
Горсть золота накопленного всыпать .
Шесть дней Бог создавал землю. Шесть - число, смысл которого в творчестве. В нем заключено и начало, и завершение Создания. За шесть месяцев до рождения Христа родился Иоанн Предтеча.
Седьмой день - день покоя Бога, день служения Богу. «И благословил Бог седьмый день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Быт.2:3). В Библии мы находим и упоминание о «субботнем годе» - годе прощения. «В седьмой год делай прощение.
Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего; ибо провозглашено прощение ради Господа» (Втор.15: 1-2)
Шесть лет царствования Годунова стали шестью ступенями к его смерти-наказанию. За цифрой «шесть» не последовало «семь», не было прощения, но была Кара.
Шесть сундуков - «достоинство» и достояние подвала барона. Его мощь и сила, «честь и слава». Однако шестой сундук «еще не полный» (неслучайно Пушкин указывает на незаполненность, что свидетельствует о незавершенности, о незаконченном движении). Барон еще не завершил свое Творение. Его Закон пока имеет многоточие, за которым явно слышны шаги наследника, разоряющего и истребляющего все, что было сотворено за время обретения шести сундуков. Филипп не знает «седьмой день», не знает прощения, так как не знает и отдыха от своих трудов. Он не может «почить от всех дел своих», потому что этот подвал и есть смысл его жизни. Не сможет он «по горсти приносить» дань - не будет жить. Все существо его осмыслено именно золотом, властью.
Бог на шестой день сотворил человека, барон, всыпая золото в шестой сундук, завершил нравственное падение сына. До сцены в подвале Альбер был способен отказаться от яда, но во дворце он уже готов сразиться с отцом (хотя это желание - желание прямого поединка - было одномоментно вызвано ложью Филиппа)
Отметим, что в Священном Писании мы находим упоминание о первом чуде, явленном Христом людям - превращении воды в вино. Примечательно, что это событие так же отмечено цифрой «шесть». Евангелие от Иоанна повествует: «Было же тут шесть каменных водоносов, по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры.
Иисус говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли» (Иоан. 2: 6-8).
Так вода стала вином. Барон же Чудо высшей Воли опровергает грехом, оскверняет движением Воли порока. Вино, подаренное Альберу, в его стакане превращается в воду.
Я спрашивал вина.
У нас вина -
Ни капли нет.
Так дай воды. Проклятое житье .
Однако нельзя не отметить тот факт, что Альбер все же вино отдал в знак внимания, что должно свидетельствовать о еще «живом», хотя и не прочном, его нравственно-стержневом мире (Иван: «Вечор я снес последнюю бутылку // Больному кузнецу» ) Факт зримой инверсии Чуда констатирует факт морального «разъятия» Высших законов и нравственного «разорения» личности.
Сопоставляя текстовые «данные» указанных произведений, необходимо отметить их внутреннюю идейно-семантическую связность и уровневую различность исходных показателей морального сознания героев. Многое в движении смыслов и разрешении конфликтов определяется словами «кончено»-«решено». В «Борисе Годунове» и «Скупом рыцаре» этот лексический знак имеет значение «принятия решения» (« Так решено: не окажу я страха,..» / - « Нет, решено - пойду искать управы...») и значение «конец», «финал», «решенность» («Все кончено. Уж он в ее сетях» / «Все кончено глаза мои темнеют...», « Нет, решено - пойду искать управы...») Тождественную, но более трагичную семантику имеет слово «кончено» в «Каменном госте» - «Все кончено, Дрожишь ты, Дон Гуан.»/ «Я гибну - кончено - о Дона Анна» Сравним: «..Кончено, пришел час; вот, предается Сын Человеческий в руки грешников» (Мар. 14: 41)..
Обратим внимание на пунктуационную выраженность напряженного семантического звучания лексем - либо точка свидетельствует о смысле, отделяя один нравственно трагический речевой момент от другого, либо тире, разъединяющее, «разрывающее» две части, означенные максимальными, предельными моральными и физическими состояниями.
Учитывая знаковую и семантическую соотнесенность драм «Борис Годунов» и «Скупой рыцарь», необходимо отметить мотивированность сопоставительного рассмотрения отмеченных текстов, что позволяет нам детально, в какой-то степени и атрибутивно (с точки зрения нравственной атрибутики разрешения конфликта) проследить движение смысловых фактов проблематики и идейной содержательности пьес. Семантика знака одной трагедии раскрывается в границах нравственно-художественного поля другой.
Так, нам видится, очень важным в плане исследования идейных пластов «Скупого рыцаря» его сопоставление и с текстом датированной 1835 годом драмы «Сцены из рыцарских времен».
Действие произведений разворачивается в рамках так называемого «времени рыцарей», в границах, отмеченных известными именами: Альбер, Клотильда, Яков (слуга Альбера). Однако сюжетно (именно сюжетно) Пушкиным были переосмыслены вопросы ценностно-родовых установок: главный герой (Альбер) первой пьесы «Маленьких трагедий» - рыцарь по своей родовой линии - отходит на второй план (Альбер здесь - рыцарь, зараженный гордостью и надменностью, но не он движет драму), главный же герой «Сцен из рыцарских времен» - мещанин, мечтающий о славе и подвигах рыцарей. Его отец, так же как и отец Альбера, ростовщик, однако не по сути своей, но по природе. Он любит сына и желает видеть в нем наследника.
Пушкин изменил характеристики конфликта и ситуативные знаки его развития. Но идейная канва имеет схожие точки (хотя, естественно, не в полном философско-нравственном объеме духовных показателей): ответственность человека перед самим собой, перед своей семьей.
Барон - не мещанин (каким был Мартын), но рыцарь: «А рыцарь - он волен как сокол... он никогда не горбился над счетами, он идет прямо и гордо, он скажет слово и ему верят...» («Сцены из рыцарских времен») . Тем более трагична его судьба. Филипп по праву рождения - дворянин, честь и слава которого не должны измеряться состоянием («Деньги! кабы знал он, как рыцари презирают нас, несмотря на наши деньги...» ). Но только деньги могут принести ему «покой», так как именно они способны подарить власть и право «быть». Жизнь вообще - ничто в сравнении с «Я царствую!..», золото - «Вот мое блаженство!». Мартын не так глубок и поэтичен в своем понимании богатства: «Слава богу. Нажил я себе и дом, и деньги, и честное имя...» .
В соотнесении текстовых событийных фактов становится понятным, почему барон «выше» мелкого ростовщического сознания Мартына. Он копил не столько для того, чтобы просто стать богатым, сколько для того, чтобы быть и Богом и Демоном, чтобы властвовать над людьми и их страстями. Мартын же искал богатства лишь с целью выжить: «Как минуло мне четырнадцать лет, покойный отец дал мне в руку два крейцера в руку да два пинка в гузно, да примолвил: ступай-ка Мартын, сам кормиться, а мне и без тебя тяжело» . Потому столь различны мироощущения героев и столь непохожи их смерти.
Интересным, как нам видится, был бы «диалог» героев двух произведений.
Франц: «Виноват ли я в том, что не люблю своего состояния? что честь для меня дороже денег?» .
Альбер: «... О бедность, бедность!// Как унижает сердце нам она!» .
Франц: «Черт побери наше состояние! - Отец у меня богат, а мне какое дело? Дворянин, у которого нет ничего, кроме заржавленного шлема, счастливее и почетнее отца моего» .
Альбер: «Тогда никто и не думал о причине// И храбрости моей и силы дивной!// Взбесился я за поврежденный шлем,// Геройству что виною было? - скупость» .
Франц: «Деньги! Потому что деньги ему достались не дешево, так он и думает, что в деньгах вся и сила - как не так!» .
Данный диалогический «портрет» героев позволяет увидеть и понять всю трагическую историю падения родовых и нравственных истоков. Франц видит (в начале произведения) в рыцарях благородство и моральную несгибаемость. Альбер же этого уже «не помнит», не знает. Барон когда-то был способен дружить (неслучайно «покойный герцог» звал его всегда Филиппом, а молодой герцог назвал другом своему деду: «Он был другом деду моему»), был способен и на отеческую нежность. Вспомним, как он некогда «благословлял герцога», покрывая его «тяжелым шлемом, // как будто колоколом». Но сына он не смог благославить на жизнь, не смог воспитать в нем истинного человека, «рыцаря». Альбера не научили быть настоящим дворянином, но приучили быть храбрым во имя скупости отца.
Но что же общего между Альбером и Францем? Внутреннее неприятие отцов и их философией жизни, стремление избавиться от гнета своего положения, изменить свою судьбу.
Сопоставительный анализ произведений «Скупой рыцарь» и «Сцены из рыцарских времен» позволяет проникнуть в глубины сознания таких людей, как барон, Мартын, Соломон. Каждый из них ростовщик. Но природные начала путей их духовного падения и моральной растраченности различны, как различны и сущностные характеристики стремления к богатству. В судьбе Мартына мы видим некоторые черты судьбы Соломона, о которой могли бы только догадываться, не зная об отце Франца. Сравнительное осмысление образов Мартына и барона позволяет понять всю глубину и трагичность духовной несостоятельности рыцаря, морального несоответствия «высоты» и «низменности» в сознании владетеля золотого подвала.
Интересным в плане понимания вопросов идейной структуры трагедии «Скупой рыцарь», нам видится, анализ ее проблемно-текстовых связей с произведениями различной родовой и жанровой природы, созданных в пределах одного временного культурного контекста. Объектами сопоставительного прочтения мы определим повести О. де Бальзака «Гобсек» (1830) и Н.В. Гоголя «Портрет» (1835 Первая редакция, вышедшая при жизни Пушкина и, на наш взгляд, являющаяся наиболее напряженной, динамичной, неотяжеленной пространными рассуждениями и объяснениями, что появилось во второй редакции 1842 года).
Различные в плане жанровой заданности произведения имеют сходные идейно-содержательные посылы. Их герои наделены некоторыми общими в своей природной определенности чертами: страсть - порок - «власть» (и одновременно - рабская покорность, несвобода) - нравственная смерть. Некая имманентная схожесть мирочувствований, программность жизненных принципов людей, порабощенных и духовно опустошенных пороком, позволяет допустить исследовательское (нравственно-ассоциативное) сближение в одном культурно-временном отрезке этически и эстетически осмысленных знакообразов Соломона, Филиппа, Гобсека и Петромихали.
Каждый из них считал себя властителем мира, всемогущем знатоком человеческой природы, способным «возносить холмы» и повелевать «окровавленным злодейством», не знающим ни жалости, ни сочувствия, ни душевности отношений. Сопоставим текстовые характеристики психологических портретов героев.
«Скупой рыцарь»
Мне все послушно, я же ничему;
Я выше всех желаний; я спокоен;
Я знаю мощь мою: с меня довольно
Сего сознанья...
«Гобсек»
«Однако я прекрасно понимал, что если у него (Гобсека) есть миллионы в банке, то в мыслях он мог владеть всеми странами, которые исколесил, обшарил, взвесил, оценил, ограбил».
«Так вот, все человеческие страсти... проходят передо мною, и я провожу им смотр, а сам живу в спокойствии, Словом, я владею миром, не утомляя себя, а мир, не имеет надо мной ни малейшей власти»
«У меня взор как у Господа Бога: я читаю в сердцах. От меня ничего не укроется... Я достаточно богат, чтобы покупать совесть человеческую... Это ли не власть? Я могу, если пожелаю, облать красивейшими женщинами и покупать нежнейшие ласки. Это ли не наслаждение?» .
«Скупой рыцарь»
А сколько человеческих забот,
Обманов, слез, молений и проклятий
Оно тяжеловесный представитель!
«Гобсек»
«... из всех земных благ есть только одно, достаточно надежное, чтобы стоило человеку гнаться за ним. Это... золото. В золоте сосредоточены все силы человечества» .
«Скупой рыцарь»
Тут есть дублон старинный... вот он. Нынче
Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях воя .
«Портрет»
«Жалость, как и все другие страсти чувствующего человека, никогда не достигала к нему, и никакие долги не могли преклонить его к отсрочке или к уменьшению платежа. Несколько раз находили у дверей его окостеневших старух, которых посиневшие лица, замерзнувшие члены и мертвые вытянутые руки, казалось, и по смерти еще молили его о милости» .
Отмеченные речевые эпизоды позволяют говорить об очевидной имманентной близости героев Пушкина, Бальзака, Гоголя, о некоторой идейной соотнесенности повестей и трагедии. Однако формальная разность, естественно, предопределяет и разность содержательно-психологических решений.
Авторы прозаических произведений максимально детализируют психологические портреты четко выписанными, конкретно актуализированными чертами лица и ситуативно определенными внешними атрибутами. Автор же драматического произведения все «сказал» о своем герое названием, определил его сущностные характеристики и духовные показатели.
Лаконизм формы трагедии «Скупой рыцарь» определил и «минимализм» психологической атрибутики: скупой рыцарь (в названии пьесы констатация факта нравственной атрофированности сознания) - подвал (в определении границ действия второй сцены означенность места зарождения, движения и внутреннего разрешения конфликта).
Особое место в ряду знаков глубокого психологизма содержания и самораскрытия героев занимают ремарки автора. Однако они не наделены суровой назидательностью и нарочитой поучительностью. В них все предельно, максимально, напряженно, семантически всеохватно, но не «обширно» по формальной выраженности и синтаксической распространенности. «Стройность» композиции позволяет Пушкину в пределах этических максим (максимально выраженных констант) осмыслить жизнь человека, не объясняя его поступков, не рассказывая подробно о тех или иных фактах пред-событий, но тонко, психологически точно определяя конечные (высшие, кульминационные) точки духовного конфликта.
Тип скупого, означенный схематической заданностью идейных пластов комедии классицизма (Гарпагон Ж.-Б. Мольера), был переосмыслен философско-эстетической глубиной и всепроникновенностью авторского сознания Пушкина. Его герой - скупой рыцарь, скупой отец, убивший в себе этику жизни и нравственно разрушивший духовный мир сына. Барон возвел в Абсолют стремление властвовать и потому, «владея миром» остался один в своем подвале. Ростовщики Бальзака и Гоголя также одиноки (в морально-психологическом плане), и также «велики» в своих мыслях и представлениях. Вся их жизнь - золото, философия жизни - власть. Однако каждый из них осужден на рабское служение и жалость (Дервиль - герой повести Бальзака, повествующий о жизни Гобсека, - огласил приговор: «И мне даже как-то стало жаль его, точно он был тяжко болен» ).
Эстетика ХIХ столетия позволила значительно расширить и углубить образное пространство типологической определенности «скупого». Однако и Бальзак, и Гоголь, наделив ростовщиков характерными, психологически заданными чертами, все же не проникли во внутренне замкнутый мир нравственной порабощенности, не «спустились» вместе с героями в «подвал».
Пушкин же смог «увидеть» и «выразить» в своем герое не просто «скупого», но человека, духовно обнищавшего, «пораженного» низостью и порочностью. Драматург «позволил» герою остаться один на один со своей сущностно-природной стихией, он, открывая золотые сундуки, вскрыл и ужасающий своей масштабностью и уничтожающей пагубностью мир «волшебного блеска». Истинность чувств и напряженная правда этической конфликтности определили глубину философско-духовного содержания произведения. Здесь нет монументальной застылости моральных наставлений, но жизненность и живость авторского повествования в рамках сложных, амбивалентных нравственно-ситуативных показателей трагедийного (в жанровом и идейно-духовном понимании) пространства.
драма пушкин сопоставительный анализ
Литература
1. Бальзак О. Избранное. - М.: Просвещение, 1985. - 352 с.
2. Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. - М.: Художественная литература, 1985. - 560 с.
3. Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 6 тт. - М.: Изд-во АН СССР, 1937. - Т 3. - С. 307.
4. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 10-ти тт. - М.: Терра, 1996 - Т. 4. - 528 с.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Литературный анализ произведения Пушкина "Скупой рыцарь". Сюжетная картина трагедии "Пир во время чумы". Отражение борьбы добра и зла, смерти и бессмертия, любви и дружбы в очерке "Моцарт и Сальери". Освещение любовной страсти в трагедии "Каменный гость".
контрольная работа , добавлен 04.12.2011
Православная концепция происхождения царской власти в древнерусской культуре и истоки самозванчества. Сакрализация монарха в России на разных исторических этапах. Основные герои произведения великого русского писателя А.С. Пушкина "Борис Годунов".
реферат , добавлен 26.06.2016
Деньги в комедиях Д.И. Фонвизина. Власть золота в пьесе А.С. Пушкина "Скупой рыцарь". Магия золота в произведениях Н.В. Гоголя. Деньги, как реалии жизни в романе А.И. Гончарова "Обыкновенная история". Отношение к богатству в творчестве И.С. Тургенева.
курсовая работа , добавлен 12.12.2010
Образ Богоматери в историко-культурном контексте западного средневековья. Концепция и композиция готической вертикали, образ Богородицы в стихотворении "Жил на свете рыцарь бедный…" Пушкина. Психология обращения к образу Богоматери, творческие истоки.
реферат , добавлен 14.04.2010
История создания произведения. Исторические источники "Бориса Годунова". Борис Годунов в произведениях Н.М. Карамзина и А.С.Пушкина. Образ Бориса Годунова в трагедии. Образ Пимена. Образ Самозванца. Шекспировские традиции в создании образов.
реферат , добавлен 23.04.2006
Интерес Пушкина к "смутным" временам истории родины в драматическом произведении "Борис Годунов". Прозаические произведения "Повести Белкина", "Капитанская дочка", русские характеры и типажи в них. Трагедии "Моцарт и Сальери", "Пир во время чумы".
реферат , добавлен 07.06.2009
Начало жизненного и творческого пути Пушкина, его детство, окружение, учеба и проба пера. Идейная направленность "Пророка". Работа над поэмой "Борис Годунов". Любовная лирика поэта. Стихотворения, в которых Пушкин обращается к библейским молитвам.
сочинение , добавлен 19.04.2011
Понятие исторических песен, их возникновение, особенности и тематика, место в русском фольклоре. Отношение народа к Самозванцу (Гришке Отрепьеву), выразившееся в песне. Связь народной исторической песни с трагедией А.С. Пушкина "Борис Годунов".
контрольная работа , добавлен 06.09.2009
Власть есть авторитет. Русский народ считает: "Всякая власть от Господа". Начало пушкинских размышлений о власти (драма "Борис Годунов"). Выводы поэта о природе власти о тех противоречиях, которые она в себе заключает (поэмы "Анджело" и "Медный всадник").
реферат , добавлен 11.01.2009
Описание основных проблем, связанных с изучением драматической системы А.С. Пушкина. Исследование проблематики "Бориса Годунова": особенности пушкинского драматизма. Проблемы осмысления художественного своеобразия "Маленьких трагедий" А.С. Пушкина.
Урок внеклассного чтения в 9-м классе по теме «А.С. Пушкин. «Маленькие трагедии». «Скупой рыцарь»
Цели урока:
научить анализировать драматическое произведение (определять тему, идею, конфликт драмы),
дать понятие о драматическом характере;
развивать умение работать с текстом литературного произведения (выборочное чтение, выразительное чтение, чтение по ролям, подбор цитат);
воспитывать нравственные качества личности.
Ход урока
1. История создания «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина (слово учителя).
Сегодня мы с вами продолжаем разговор о драматических произведениях Пушкина, а именно о «Маленьких трагедиях». В одном из писем поэт дал пьесам емкое и верное определение – «маленькие трагедии».
(Небольшие по объему, но емкие и глубокие по содержанию. Словом «маленькие» Пушкин подчеркнул предельную сжатость трагедий, сгущенность конфликта, мгновенность действия. Им суждено было стать великими по глубине содержания).
- Какие драматические жанры вы знаете? Что за жанр трагедия?
Трагедия - вид драмы, противоположный комедии, произведение, изображающее борьбу, личную или общественную катастрофу, обычно оканчивающуюся гибелью героя.
- Когда были созданы «Маленькие трагедии»? (1830 год, Болдинская осень)
В 1830 году А.С.Пушкин получил благословение на брак с Н.Н.Гончаровой. Начались хлопоты и приготовления к свадьбе. Поэту пришлось срочно ехать в село Болдино Нижегородской губернии для обустройства выделенной ему отцом части родового имения. Начавшаяся внезапно эпидемия холеры надолго задержала Пушкина в деревенском уединении. Здесь и произошло чудо первой болдинской осени: поэт пережил счастливый и небывалый по длительности прилив творческого вдохновения. За неполных три месяца он написал стихотворную повесть «Домик в Коломне», драматические произведения «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», «Дон Жуан», названные впоследствии «Маленькими трагедиями», а также были созданы «Повести Белкина», «История села Горюхина», написаны около тридцати замечательных лирических стихотворений, завершен роман «Евгений Онегин».
«Скупой рыцарь» - средневековье, Франция.
«Каменный гость» - Испания
« Пир во время чумы» - Англия, великая чума 1665 года
« Моцарт и Сальери» - Вена 1791 год, последние дни Моцарта. И хотя события происходят в разных странах, все мысли Пушкина – о России, о судьбе человеческой.
Казалось бы, разные совершенно произведения Пушкин объединяет в целое – цикл и дает общее название «Маленькие трагедии»
- А почему именно цикл?
Цикл – это жанровое образование, состоящее из произведений, объединенных общими чертами. «Маленькие трагедии» сходны по организации художественного материала: композиции и сюжетике, образной системе (небольшое количество действующих лиц), - а также по идейно-тематическим признакам (например, цель каждой трагедии - развенчать какое-либо отрицательное человеческое качество).
- Вспомните, трагедию «Моцарт и Сальери». Какой порок обличает в ней Пушкин? (Зависть).
Взаимоотношения человека и окружающих его людей- родственников, друзей, врагов, единомышленников, случайных знакомых – тема, всегда волновавшая Пушкина, поэтому в своих произведениях он исследует различные людские страсти и их последствия.
Каждая трагедия превращается в философское рассуждение о любви и ненависти, жизни и смерти, о вечности искусства, о жадности, предательстве, об истинном таланте…
2.Анализ драмы «Скупой рыцарь» (фронтальная беседа).
1) - Как вы думаете, какой из перечисленных тем посвящено это произведение?
(Тема жадности, власти денег).
Какие проблемы, связанные с деньгАми, могут быть у человека?
(Нехватка денег, или, наоборот, слишком большое их количество, неумение распорядиться деньгами, жадность …)
2) «Скупой рыцарь». Что значит «скупой»? Обратимся к словарю.
- Может ли рыцарь быть скупым? Кого называли рыцарями в средневековой Европе? Как появились рыцари? Какие качества свойственны рыцарям? (индивидуальное сообщение).
Слово «рыцарь» происходит от немецкого «риттер», т.е. всадник, во французском языке существует синоним «шевалье» от слова «шеваль», т.е. лошадь. Итак, первоначально так называют всадника, воина на коне. Первые настоящие рыцари появились во Франции около 800 года. Это были свирепые и искусные воины, которые под предводительством вождя племени франков Хлодвига победили другие племена и к 500 году завоевали территорию всей нынешней Франции. К 800 году им принадлежала еще большая часть Германии и Италии. В 800 году Папа Римский провозгласил Карла Великого императором Рима. Так возникла Священная Римская Империя. С годами франки все больше использовали в военных действиях кавалерию, изобрели стремена, разнообразное вооружение.
К концу 12 века рыцарство начинает восприниматься как носитель этических идеалов. Рыцарский кодекс чести включает в себя такие ценности, как отвага, мужество, верность, защита слабого. Резкое осуждение вызывали предательство, месть, скупость. Существовали особые правила поведения рыцаря в сражении: нельзя было отступать, проявлять неуважение к противнику, запрещалось наносить смертельные удары сзади, убивать безоружного. Рыцари проявляли гуманность к противнику, особенно если он ранен.
Свои победы в бою или на турнирах рыцарь посвящал своей даме сердца, поэтому эпоха рыцарства связана еще и с романтическими чувствами: любовью, влюбленностью, самопожертвованием ради любимой.)
Какое противоречие содержится в самом названии? (рыцарь не мог быть скупым).
3) Знакомство с термином «оксюморон»
Оксюморон – художественный прием, основанный на лексическом несоответствии слов в словосочетании, стилистическая фигура, сочетание противопоставленных по значению слов, «сочетание несочетаемого». (Термин записывается в тетради)
4) - Кого из героев драмы можно назвать скупым рыцарем? (Барона)
Что мы знаем о Бароне из 1 сцены?
(Учащиеся работают с текстом. Зачитывают цитаты)
Геройству что виною было? – скупость
Да! Заразиться здесь нетрудно ею
Под кровлею одной с моим отцом.
Да ты б ему сказал, что мой отец
Богат и сам, как жид, …
Барон здоров. Бог даст – лет десять, двадцать
И двадцать пять и тридцать проживет…
О! Мой отец не слуг и не друзей
В них видит, а господ;…
5) Фрагмент фильма. Монолог Барона (Сцена 2)
Какая главная черта характера Барона подчиняет себе все остальные? Найдите ключевое слово, ключевой образ. (Власть)
С кем сравнивает себя Барон? (С царем, повелевающим своими воинами)
Кем раньше был Барон? (Воином, рыцарем меча и верности, в молодости он не думал о сундуках с дублонами)
Как завоевывал мир рыцарь? (с помощью оружия и своей доблести)
Как завоевывает его скупой? (с помощью золота)
Но есть и еще нюанс – барон сам ощущает в себе нечто демоническое, дьявольское...
Что стоит за золотом, которое барон ссыпает в свои сундуки (все: любовь, творчество, искусство... Барон может купить «И добродетель и бессонный труд»).
Страшно не только то, что за деньги покупается все, страшно, что уродуется душа того, кто покупает, и того, кого покупают.
- Есть ли что-то, чего боится этот всевластный господин? Над чем он не чувствует власти? (боится, что сын промотает богатство – «А по какому праву?» – прочитайте, как скупой перечисляет все лишения, которым он себя подверг). О чем он мечтает? («О, если б из могилы...»)
В деньгах, которые барон ссыпает в сундуки, – пот, слезы и кровь человеческие. Сам заимодавец жесток, безжалостен. Он и сам осознает порочный характер своей страсти.
6) Сын барона – Альбер. Второй по яркости образ – сын барона Альберт.
Был ли рыцарем Альбер – сын рыцаря? (напрашивающийся ответ – да). Обратимся к диалогу Альбера и еврея-ростовщика:
Что дам тебе в заклад? Свиную кожу?
Когда б я мог что заложить, давно
Уж продал бы. Иль рыцарского слова
Тебе, собака, мало?
Здесь каждое слово знаменательно. Как вы поняли выражение «свиная кожа»? Это пергамент с родовым древом, с гербом или рыцарскими правами. Но этим правам – грош цена. Есть рыцарское слово чести – оно уже пустой звук.
Что движет Альбером, когда он на турнире удивляет всех своим мужеством? Геройству что виною было? Скупость. Но был ли Альбер скупым?
(Он отдает последнюю бутылку вина больному кузнецу, он не согласен отравить отца, пойти на преступление ради денег, но и отец, и сын морально гибнут, втянутые в водоворот жажды денег).
- До какой низости доходит барон? (Он клевещет на родного сына ради денег, обвиняет его в замысле отцеубийства и в «еще большем» преступлении – стремлении обокрасть, что для барона хуже смерти)
7) Анализ сцены 3.
Что говорит Герцог о бароне? Как звали барона, что узнаем мы о нем из его приветствия Герцогу? (Филипп – имя королей и герцогов. Барон жил при дворе Герцога, был первым среди равных.)
Умер ли рыцарь в бароне? (Нет. Барон оскорблен сыном в присутствии герцога, и это усиливает его обиду. Он вызывает сына на дуэль)
8) Фрагмент фильма. Смертельная ссора отца с сыном.
О чем думает барон в последние минуты своей жизни? («Где ключи? Ключи, ключи мои?...»).
Как вы расцениваете вызов отца сыну? (Деньги уродуют взаимоотношения между близкими, разрушают семью). Почему умер барон? (Не осталось ничего святого, чего бы не изуродовали деньги)
Прочитайте последние слова Герцога.
Он умер Боже!
Ужасный век, ужасные сердца!
О каком веке говорит Герцог? (О веке денег, страсть к накопительству заменяет стремление к подвигу, славе).
Помните, вначале нам казалось, что Альбер не таков, как отец. Он не соглашается отравить Барона, пойти на преступление ради денег, но в финале тот же Альбер принимает вызов отца, т.е. готов убить его на дуэли.
3. Выводы. Заключительная часть урока. (Слово учителя)
- Так о чем же это произведение? Что стало причиной трагедии?
(Тема трагедии - губительная сила денег. Это произведение о власти денег, которые правят людьми, а не наоборот. Жадность к приобретению денег и их накоплению - порок не только XV в. И Пушкина не могла не волновать эта проблема. Он хорошо понимал, куда это может привести человечество).
- В чем современность пьесы? Может ли фигура Барона появиться сейчас? Ответы учащихся. Современные бароны мельче: о чести, благородстве не думают совсем.
Звучит запись песни А. Дольского «Деньги, деньги, вещи, вещи…»
Сила денег несет миру великие страдания бедняков, преступления, совершаемые во имя золота. Из-за денег родные, близкие люди становятся врагами, готовы убить друг друга.
Тема скупости, власти денег – одна из вечных тем мирового искусства и литературы. Писатели разных стран посвящали ей свои произведения:
Оноре де Бальзак «Гобсек»,
Жан Батист Мольер «Скупой»,
Н.Гоголь «Портрет»,
«Мертвые души» (образ Плюшкина)
4. Домашнее задание:
В тетрадях написать развернутый ответ на вопрос «Как можно объяснить название драмы «Скупой рыцарь»?
«Над чем меня заставила задуматься трагедия Пушкина «Скупой рыцарь»?
В «маленьких трагедиях» Пушкин сталкивает взаимоисключающие и вместе с тем неразрывно связанные точки зрения и правды своих героев в своеобразном полифоническом контрапункте. Это сопряжение противоположных жизненных начал проявляется не только в образно-смысловой структуре трагедий, но и в их поэтике. Это наглядно проявляется уже в названии первой трагедии - «Скупой рыцарь».
Действие происходит во Франции, в позднее средневековье. В лице барона Филиппа Пушкин запечатлел своеобразный тип рыцаря-ростовщика, порожденный эпохой перехода от феодальных отношений к буржуазно-денежным. Это особый социальный «вид», своего рода социальный кентавр, причудливо сочетающий в себе черты противоположных эпох и укладов. В нем живы еще представления о рыцарской чести, о своей социальной привилегированности. В то же время он носитель уже других устремлений и идеалов, порождаемых возрастающей силой денег, от которых уже в большей мере, чем от происхождения и титулов, зависит положение человека в обществе. Деньги расшатывают, размывают границы сословно-кастовых групп, рушат перегородки между ними. В связи с этим увеличивается значение личностного начала в человеке, его свободы, но вместе с тем и ответственности - за себя и других.
Барон Филипп - крупный, сложный характер, человек огромной воли. Главной его целью становится накопление золота как главной ценности в формирующемся новом укладе жизни. Поначалу это накопительство для него не самоцель, а лишь средство обретения полной независимости и свободы. И Барон как будто достигает своей цели, о чем говорит его монолог в «подвалах верных»: «Что не подвластно мне? Как некий демон Отселе миром править я могу...» и т. д. (V, 342-343). Однако эта независимость, власть и сила покупаются слишком дорогой ценой - слезами, потом и кровью жертв бароновой страсти. Но превращением других людей в средство осуществления его цели дело не ограничивается. Барон и себя в конце концов превращает лишь в средство осуществления этой цели, за что расплачивается утратой своих человеческих чувств и качеств, даже и таких естественных, как отцовские, воспринимая родного сына как своего смертельного врага. Так деньги из средства обретения независимости и свободы незаметно для героя превращаются в самоцель, придатком которой становится Барон. Недаром его сын Альбер говорит о деньгах: «О, мой отец не слуг и не друзей В них видит, а господ, и сам им служит... как алжирский раб, -Как пес цепной» (V, 338). Пушкин как бы заново, но уже реалистически переосмысливает проблему, поставленную в «Кавказском пленнике»: неизбежность обретения на путях индивидуалистического бегства от общества вместо чаемой свободы - рабства. Эгоистическая монострасть приводит Барона не только к его отчуждению, но и к самоотчуждению, т. е. к отчуждению от своей человеческой сущности, от человечности как ее основы.
Однако у барона Филиппа есть своя правда, которая объясняет и в какой-то мере оправдывает его жизненную позицию. Думая о своем сыне - наследнике всех его богатств, которые ему достанутся без всяких усилий и забот, он видит в этом попрание справедливости, разрушение основ утверждаемого им миропорядка, в котором все должно быть достигнуто и выстрадано самим человеком, а не передаваться как незаслуженный дар божий (в том числе и царский престол - тут возникает интересная перекличка с проблематикой «Бориса Годунова», но на иной жизненной основе). Наслаждаясь созерцанием своих сокровищ, Барон восклицает: «Я царствую!.. Какой волшебный блеск! Послушна мне, сильна моя держава; В ней счастье, в ней честь моя и слава!» Но вслед за этим его обуревают вдруг смятение и ужас: «Я царствую... но кто вослед за мной Приимет власть над нею? Мой наследник! Безумец, расточитель молодой. Развратников разгульных собеседник!» Барона ужасает не неизбежность смерти, расставания с жизнью и с сокровищами, а нарушение высшей справедливости, которая придавала его жизни смысл: «Он расточит... А по какому праву? Мне разве даром это все досталось... Кто знает, сколько горьких воздержаний, Обузданных страстей, тяжелых дум, Дневных забот, ночей бессонных мне Все это стоило?.. Нет, выстрадай сперва себе богатство, А там посмотрим, станет ли несчастный То расточать, что кровью приобрел» (V, 345-346).
Здесь есть своя логика, стройная философия сильной и трагической личности, со своей последовательной, хотя и не выдержавшей испытания на человечность правдой. Кто виноват в этом? С одной стороны, исторические обстоятельства, эпоха наступающей меркантильности, при которой ничем не сдерживаемый рост материального богатства ведет к духовному обнищанию и превращает человека из самоцели всего лишь в средство достижения других целей. Но Пушкин не снимает ответственности и с самого героя, выбравшего путь достижения свободы и независимости в индивидуалистическом отъединении от людей.
С проблемой выбора жизненной позиции связан и образ Альбера. Упрощенным представляется его распространенное истолкование как измельченного варианта личности его отца, в котором со временем будут утрачены черты рыцарства и восторжествуют качества ростовщика-накопителя. В принципе такая метаморфоза возможна. Но она не фатально неизбежна, ибо и от самого Альбера зависит, сохранит ли он присущие ему открытость людям, общительность, доброту, умение думать не только о себе, но и о других (здесь показателен эпизод с больным кузнецом), или растеряет эти качества, как его отец. В этом плане знаменательна финальная реплика Герцога: «Ужасный век, ужасные сердца». В ней вина и ответственность как бы равномерно распределяются - между веком и «сердцем» человека, его чувством, разумом и волей. В момент развития действия барон Филипп и Альбер выступают, несмотря на кровное родство, как носители двух противостоящих, но в чем-то и взаимокорректирующих правд. И в той и в другой есть элементы и абсолютности, и относительности, проверяемые и развиваемые в каждую эпоху каждым человеком по-своему.
В «Скупом рыцаре», как и во всех других «маленьких трагедиях», реалистическое мастерство Пушкина достигает своего расцвета - по глубине проникновения в социально-историческую и нравственно-психологическую сущность изображаемых характеров, по умению рассмотреть во временном и частном - непреходящее и общечеловеческое. В них достигает своего полного развития и такая особенность поэтики пушкинских произведений, как их «головокружительная краткость» (А. Ахматова), заключающая в себе «бездну пространства» (Н. Гоголь). От трагедии к трагедии возрастает масштабность и содержательная емкость изображаемых образов-характеров, глубина, в том числе и нравственно-философская, отображаемых конфликтов и проблем человеческого бытия - в его особых национальных модификациях и глубинных общечеловеческих «инвариантах».
» – Пушкин изображает скупость, обратившуюся во всепоглощающую страсть, со всем ее отталкивающим безобразием. Барон не только «господин» и хозяин своего богатства, но и раб его. Сам он говорит, что он «выше желаний», но на самом деле это неверно, т. к. страсть приобретения не останавливается в своем развитии.
Высшее наслаждение скупого рыцаря, его «счастливый день», когда он может всыпать горсть золота «в шестой сундук, еще неполный». Ясно, что этим его желания не удовлетворены, не пресыщены; пока он жив, он хотел бы еще и еще накапливать золото, наполнять сундуки. В мрачной фигуре барона есть что-то демоническое; когда он хочет отпереть сундук, чтобы всыпать в него горсть золота, он говорит страшные слова:
Сердце мне теснит
Какое-то неведомое чувство...
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе...
Пушкин. Скупой рыцарь. Аудиокнига
Как всегда, от одного главного порока рождаются другие. Мы ясно видим это на примере скупого рыцаря. От скупости в нем развилась безжалостность; достаточно вспомнить несчастную вдову с тремя детьми, которая принесла долг мужа и умоляла барона пожалеть ее. Разглядывая горсть золота в своей руке, он вспоминает:
Тут есть дублон старинный... вот он. Нынче
Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях, воя.
Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,
Притворщица не трогалась; я мог бы
Ее прогнать, но что-то мне шептало,
Что мужнин долг она мне принесла
И не захочет завтра быть в тюрьме...
Какая безжалостность, какое бессердечие в этой зачерствелой душе! От скупости в бароне развилась и полная беспринципность, и неразборчивость в средствах; ему безразлично, каким образом Тибо, «ленивец, плут», раздобыл деньги, которые он ему был должен: – «украл, конечно», или может быть ограбил, убил кого-нибудь
«Там на большой дороге, ночью, в роще...»
…………………………
Да [говорит барон] если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп – я захлебнулся б
В моих подвалах верных…
К скупости присоединяется страсть властолюбия , упоение своей силой: – «Я царствую!» восклицает барон, любуясь блеском золота в открытом сундуке. Но эта страсть власти у него бесцельная, пустая, не как у царя Бориса , который стремился употребить свою власть для блага народа, для блага родной страны. «Скупой рыцарь» упоен только сознанием силы и власти, сознанием, что он «как некий демон может править миром», что он своим золотом может поработить себе «и вольный Гений», – «и добродетель, и бессонный труд». –
Я свистну, и ко мне послушно, робко
Вползет окровавленное злодейство,
И руку будет мне лизать, и в очи
Смотреть, в них знак моей читая воли.
Мне все послушно, я же – ничему...
Он наслаждается сознанием этой силы, сознанием доступности ему всех наслаждений мира, но никогда из-за своей скупости не истратит ни одной горсти из накопленных сокровищ; напротив, он хотел бы до самой смерти и даже после смерти скрывать от «взоров недостойных» свой подвал:
О, если б из могилы
Придти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне!
На сына своего рыцарь клевещет, чернит его в глазах герцога только из страха, что тот будет тратить накопленные отцом деньги.
И в то же время барон – живая душа, в нем еще есть человеческие чувства; угрызения совести еще не умерли в нем, он знает их муки:
Совесть,
Когтистый зверь, скребящий сердце, совесть,
Незванный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый; эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают!
Видно много выстрадал барон в борьбе со своей совестью, стараясь заглушить ее голос.
Скупой рыцарь. Картина К. Маковского, 1890-е
Рядом с бароном, в противоположность ему, встает перед нами куда более симпатичный образ его сына Альбера. Пылкий юноша страдает от жалкого положения, в котором держит его отец, от «стыда горькой бедности». Но эта бедность не развивает в нем скупости, которой так легко было бы заразиться «под кровлею одной с отцом»; Альбер не становится скрягой: денег у него нет, но мы видим, что и последнюю бутылку подаренного ему вина он посылает через своего слугу больному кузнецу. Он не может любить своего отца, но как он негодует, как потрясен, когда понимает намек жида-ростовщика, предлагающего ему отравить отца! Доведенный до отчаяния этим ужасным, подлым предложением жида, Альбер решает идти к герцогу, жаловаться и «искать управы». Такое же пылкое, бурное негодование охватывает его честную, благородную душу, когда он слышит возводимую на него отвратительную клевету отца. Такая несправедливость и ложь доводит его до того, что он кричит в лицо отцу: «вы лжец!» – и принимает вызов, брошенный ему бароном.
Несколькими штрихами необычайно ярко и реально изображена фигура жида Соломона с его беспринципной корыстной душонкой. Этот знает цену и силу денег! Страх слабого перед сильным и в то же время алчность его мелкой души чувствуется в его осторожных выражениях, оговорках: когда неясно, полунамеками он рассказывает о «чудесном торге» своего друга, Товия, Альбер нетерпеливо спрашивает:
«Твой старичок торгует ядом?» «Да –
И
ядом...»
отвечает Соломон. Этим «и » жид тщится смягчить своё гнусное предложение отравить барона.
В трех коротких сценах «Скупого рыцаря» Пушкиным сжато, живо и реально изображены характеры всех действующих лиц, глубокая трагедия человека, зачерствевшего в своих пороках и погибающего от них.
