Как связаны для мармеладова понятия сострадания. Правда Сони Мармеладовой

12. Велимир Хлебников

«Ну и так далее»

Сегодня мы с вами будем говорить о Велимире Хлебникове, одном из самых интересных поэтов ХХ века. Замечательный исследователь Михаил Леонович Гаспаров считал даже, что это самый интересный русский поэт своей эпохи. И в одном из самых – я чуть было не сказал «сложных», но как раз задачей и целью сегодняшней лекции будет, помимо всего прочего, попытаться показать, что если под определенным углом читать произведения Хлебникова, они вовсе не так сложны, как обычно это полагают. Сложился о Хлебникове некоторый миф, который мы сегодня попытаемся если не развеять, то как-то хотя бы немножко поколебать.

Начать этот разговор, наверное, стоило бы с того, что Хлебников был главной фигурой русского кубофутуризма, о которым мы с вами уже говорили, но при этом не был его лидером. Лидером был Давид Бурлюк, чрезвычайно энергичный человек, художник, обладавший прекрасными организаторскими способностями.

Хлебников лидером не был по одной простой причине: склад его личности, склад его характера был совершенно не таков. Все воспоминания о Хлебникове, особенно о том, как он читает стихи, сводятся к описанию того, как тихий человек выходит на сцену, что-то шепчет, из зала кричат «Громче! Громче!», он немножко прибавляет, потом опять начинает говорить тихо, а потом прерывает чтение и со словами «Ну и так далее» уходит со сцены.

И действительно, у многих читателей, у многих слушателей создавалось впечатление, что Хлебников скромный, незаметный, тихий человек, которого раздувает компания Бурлюков, творчество которого пропагандируют братья Бурлюки, называя Хлебникова поэтом большим, чем Пушкин, посвящая ему восторженные панегирические заметки, отдавая ему места больше всего в футуристических сборниках. Так вот, это неправильное впечатление. Несмотря на то, что Хлебников действительно стихи читал негромко, амбиции его были чрезвычайно высокими. Возможно, они были даже самыми большими вообще из всех русских поэтов этой эпохи. А как, я думаю, мы убедились уже, слушая даже эти лекции, амбиции поэтов этой эпохи были очень большими почти у всех авторов.

Вне пространства и вне времени

Мы с вами говорили уже о том, что футуризм, особенно кубофутуризм, можно было бы назвать таким экстремистским символизмом, потому что, как и символисты второй волны, младшие символисты, кубофутуристы стремились ни больше ни меньше как преобразить своими стихами жизнь человечества. Напомню, что младосимволисты пытались это сделать прежде всего в религиозной сфере. Кубофутуристы пытались с помощью языка это сделать, и сделать – вот это очень важная разница! – не постепенно, не медленно, а сделать это немедленно, сейчас!

И если говорить о творчестве Хлебникова, о том, что он пытался сделать с русским языком, о том, как он сам смотрел на задачи своей поэзии, то здесь – мы все время предлагаем такие формулы-ключи для творчества того или иного автора – для Хлебникова, мне кажется, замечательно подходит формула, которую предложил, но не очень развил в своих работах великий филолог Григорий Осипович Винокур. Это формула «Вне пространства и вне времени». Он эту формулу предложил, но не развил. Вот мы с вами сейчас попробуем как раз с помощью анализа хлебниковских текстов немножко понять, что это такое. А пока попробую описать словами.

Хлебников ни больше ни меньше как хотел, чтобы стерлись границы, во-первых, пространственные. Т.е. он мечтал о том, что все человечество объединится в такой единый огромный коллектив. А во-вторых, и во времени тоже. Он пытался, чтобы и во времени стерлась разница между прошлым, будущим, настоящим. Недаром Хлебников предлагал футуристов называть не футуристами, он был противником вообще иноязычных заимствований, он предлагал их называть «будетлянами», т.е. людьми, которые живут в сегодня, а на самом деле являются представителями будущего.

Хлебников, как и многие футуристы, любил фантастические романы, романы Уэллса, и у него часто в стихах и в прозе возникает образность, как бы взятая из фантастических романов. И главным средством, главным способом объединить всех людей вне времени и вне пространства Хлебников считал язык. Собственно говоря, что он делал - он и пытался сформировать, отобрать из уже существующих слов русского языка (потому что он считал, что основой должен быть русский язык) и добавить свои слова, пытался создать такой язык, который бы объединил всех людей. Согласитесь, что задача чрезвычайно амбициозная. Конечно, она была утопической. Но, впрочем, и любой почти великий поэтический проект как раз и оказывается утопическим.

И Хлебников пытался это сделать не вообще, не абстрактно, а каждым почти своим текстом, каждым своим произведением он клал еще одну песчинку на эти весы. Каждое его произведение являлось опытом создания такого универсального, как говорил сам Хлебников, звездного языка. Т.е. языка, который объединил бы все человечество под глазами, под взглядом звезд.

Краткая биография В. Хлебникова

Мы с вами сейчас поговорим об автобиографии Хлебникова, но, может быть, стоит сначала очень коротко изложить объективные факты его биографии, тем более что она была стремительной и короткой. Хлебников родился в 1885 году. Вместе с семьей – отец его был довольно известным орнитологом, ученым – он жил в Казани, поступил в Казанский университет, его не окончил.

Переехал в Петербург. В Петербурге сначала был учеником, как почти все поэты его поколения, главного учителя, имя которого мы уже слышали с вами, символиста Вячеслава Иванова, ходил к нему на Башню и был обласкан им, и учеником поэта Михаила Кузмина. Потом он встретил тех, кто стал его единомышленниками – братьев Бурлюков, Бенедикта Лившица, Алексея Крученых, Владимира Маяковского. Был провозглашен ими лучшим поэтом современности, сам называл себя председателем земного шара, принял, в отличие от многих своих современников, не только февральскую, но и октябрьскую революцию. Скитался, блуждал по разным краям, дошел до Персии, вернулся в Москву.

В Москве Мандельштам попытался ему помочь устроиться, вписаться в литературную жизнь. Но Мандельштам сам был достаточно беспомощным человеком в бытовом смысле. И Хлебников ушел, ушел в буквальном смысле в степь, где и умер в 1922 году на глазах у своего ученика, художника Петра Митурича, оставившего замечательный портрет Хлебникова. Портрет этот называется «Последнее слово – “Да”». Действительно, последним словом Хлебникова было слово «да».

Анализ «Автобиографической заметки» В. Хлебникова

И первый текст, который я хотел бы, чтобы мы с вами коротко попробовали разобрать, фрагмент этого текста, - это автобиографическая заметка Хлебникова, которую он написал в 1914 году. Заодно мы немножко и о биографии Хлебникова поговорим. Причем это была такая совершенно служебная автобиография. От него не требовалось художественного текста, и сами мы миллион раз, по-видимому, составляли такие вот автобиографии: родился, учился, женился… У нас есть этот опыт, совершенно не требующий никакого творческого подхода. Хлебников, еще раз повторяю, к каждому малейшему своему тексту подходил с очень большими мерками. В том числе и этот текст тоже решал задачи создания звездного языка и преодоления – подчеркиваю, главное, что в этом тексте было, это хлебниковское собственное преодоление, победа над пространством и над временем. Вот давайте попробуем теперь увидеть, что это так.

Хлебников начинает так: «Родился 28 октября 1885…». Вот традиционное начало любой автобиографии. Но дальше больше ни с чем традиционным мы в этом тексте не встретимся. Так вот, «Родился 28 октября 1885 в стане монгольских исповедующих Будду кочевников - имя «Ханская ставка», в степи - высохшем дне исчезающего Каспийского моря (море сорока имен)». Вот мы сразу видим очень густое нагромождение образов, которые объединяют разнообразные языки, которые объединяют в едином круге разные пространства, и в то же время возникает сразу тема истории тоже. И все это – только рождение Хлебникова. Понятно, что монголы сразу заставляют вспомнить, скажем, о татаро-монгольском нашествии на Русь, Будда, кочевники – тема движения возникает абсолютно сразу же.

Дальше возникает тема, очень существенная для Хлебникова, которая почти всегда маркирует у него тему времени и пространства одновременно – тема моря, тема воды. Мы помним все замечательные державинские строчки, с которых начался XIX век, это одно из первых великих стихотворений XIX века: «Река времен в своем стремленьи // Уносит все дела людей…». Вот этот образ, конечно, не Державин придумал, но Державин, может быть, наиболее ярко его воплотил в русской поэзии: образ реки времен, текущего времени, который, с одной стороны, оказывается символом главным времени, с другой стороны, соединяет разные пространства.

Мы сейчас увидим, что для Хлебникова это чрезвычайно важный образ. И здесь тоже речь идет о степи и о высохшем дне исчезающего Каспийского моря. И дальше ключевое: «море сорока имен». Что, собственно говоря, Хлебников имеет здесь в виду? Он имеет в виду очень простую вещь: что это море, на берегах которого селилось и жило сорок народов, и каждый из этих народов давал Каспийскому морю свое название на своем языке. Таким образом, читатель этой автобиографии сразу оказывается погружен в точку смешения, соединения языков, соединения различных исторических ассоциаций, различных пространств. Пока еще, как мы видим, преодоления пространства и преодоления времени нет. Но скоро это начнется.

Давайте дальше читать. «При поездке Петра Великого по Волге…» (вот возникает Петр, еще одна важнейшая фигура, и важнейшая русская река – опять тема времени и пространства, поездки этой, вписывается в исторические декорации) «…мой предок…» (здесь Хлебников включает себя самого, он не забывает, что он в центре всего этого процесса) «…угощал его кубком с червонцами разбойничьего происхождения».

И дальше Хлебников делает очень характерный ход, такой метафорический. Дальше он говорит: «В моих жилах есть»… Да? Только что мы говорили о реке, только что вода текла по реке, теперь мы смотрим на реку, которая течет по жилам самого Хлебникова. «В моих жилах есть армянская кровь (Алабовы) и кровь запорожцев (Вербицкие)…» Он соединяет такие великие крови: кровь первых христиан, армян, с кровью запорожцев – за этим тоже встает широкий пласт культурный и исторический. И дальше (на этом он не останавливается): «…особая порода которых…» (вот этих запорожцев) «…сказалась в том, что Пржевальский, Миклухо-Маклай и другие искатели земель были потомками птенцов Сечи».

Т.е. он заканчивает этот абзац упоминанием о великих путешественниках, т.е. вот уже начинает возникать, пока еще не впрямую, тема преодоления, тема победы над временем и пространством через путешествия. Здесь сразу, на секундочку отвлекшись от анализа этой биографии, можно сказать, что Хлебников был таким классическим бродягой. Он путешествовал пешком по всей России, он доходил пешком до Персии, он умер в путешествии. В этом как раз, как мне кажется, не только в его поэтическом творчестве, но и в этом тоже нужно видеть такую реальную попытку преодоления пространства и времени.

Дальше, смотрите: «Принадлежу к месту Встречи Волги и Каспия-моря (Сигай). Оно не раз на протяжении веков держало в руке весы дел русских и колебало чаши». Опять река, море, история, «принадлежу» - я в точке пересечения всех этих линий. Дальше: «Жил на Волге, Днепре, Неве, Москве, Горыни». Здесь тоже необходимо, конечно, обратить на это внимание. Как мы обычно говорим: «Жил в Москве, Петербурге, Саратове», мы называем города. Хлебников намеренно называет реки, возле которых он жил, потому что именно река оказывается главным символом для него. Вспомним, что и у Гумилёва в его позднем стихотворении, которое мы разбирали, «Заблудившийся трамвай», тоже путешествие проходит по рекам, такое неожиданное соединение акмеистического и футуристического здесь.

И в конце того фрагмента, который мы разбираем, он уже впрямую рассказывает нам, как он побеждает время и пространство. «Перейдя перешеек, соединяющий водоемы Волги и Лены, заставил несколько пригоршней воды проплыть вместо Каспийского моря в Ледовитое». Т.е. что он делал: он стоял, с одной стороны у него была Волга, с другой стороны у него была Лена, и он черпал воду из Волги и ее выливал в Лену, т.е. ту реку, которая течет на север. Ну понятно, сколько он там пригоршней мог перечерпать – ну пять, ну шесть – это совершенно не важно! Он сам себя ощущает в этот момент человеком, повелевающим временем и пространством. Он сам эту воду черпает вместо Бога, который туда или сюда эти реки направляет, он сам оказывается повелителем времени и пространства, но этого ему мало, потому что дальше он говорит: «Переплыл залив Судака (3 версты) и Волгу у Енотаевска». Вот это переплывание реки оказывается еще одной победой над временем и пространством. И так или иначе все время у Хлебникова эти мотивы возникают.

«Там, где жили свиристели...»

Но мы сейчас, пожалуй, перейдем уже в область, наверное, самую интересную – мы попробуем увидеть, как в текстах, как в стихотворениях Хлебников пытается победить время и пространство. Как он пытается создать звездный язык, такой язык, который был бы понятен решительно всем. Вот это стихотворение 1908 года, программное стихотворение Хлебникова.

Там, где жили свиристели, Где качались тихо ели, Пролетели, улетели Стая легких времирей. Где шумели тихо ели, Где поюны крик пропели, Пролетели, улетели Стая легких времирей. В беспорядке диком теней, Где, как морок старых дней, Закружились, зазвенели Стая легких времирей. Стая легких времирей! Ты поюнна и вабна, Душу ты пьянишь, как струны, В сердце входишь, как волна! Ну же, звонкие поюны, Славу легких времирей!

На что мы обратим здесь внимание, коротко разбирая стихотворение? Во-первых, мы обратим внимание на то, что тема времени возникает здесь просто впрямую – ключевым, часто повторяющимся словом оказывается слово «времирь». И дальше как раз мне хочется обратить ваше внимание на то, что хлебниковские неологизмы, вообще хлебниковские сложности на самом деле чрезвычайно… Хочется сказать – головные. Т.е. никогда они у него не бывают произвольными. Так же и здесь. Собственно говоря, мы должны задать себе вопрос, Хлебников ждет от нас этого – что это за птица, времирь? Почему так Хлебников ее называет?

Кажется, ответ довольно простой. Хлебников берет два слова, «время» и «снегирь», и их соединяет в одно слово «времирь», которое кажется ему более важным, более точным. Потому что снег менее… Снег обозначает, собственно говоря, что? Приход зимы. Хлебников вместо него ставит более важное слово «время», и вот прилетает эта стая времирей, которая обозначает собой приход зимы, а улет этих снегирей из наших краев обозначает собой, наоборот, наступление весны, и этим времирям Хлебников противопоставляет других птиц, которых он здесь называет «поюны». Кажется, тоже понятно, почему это противопоставление возникает: снегирь – не певчая птица. И почти все певчие птицы, наоборот, улетают на зиму из средней полосы России, из России. Собственно говоря, об этом Хлебников и пишет. Прилетела стая времирей, поюны крик пропели, и на их месте появляются времири.

Следующая строка. Думаю, вы уже заметили, что мы с вами разбираем этот текст, обращая внимание прежде всего на неологизмы, т.е. на те слова, которые Хлебников сам составил, сконструировал. Вот времири, вот поюны. И еще одна строка: «Ты поюнна и вабна, // Душу ты пленишь, как струны». Ну, что такое «поюнна», кажется понятно более-менее, т.е. это птицы, которые поют. А вот значение слова «вабна» довольно трудно объяснить. Так вот, оно не является неологизмом! Это слово областное, оно употреблялось еще теми, кто жил в Древней Руси. Означает оно «обольстительная, прекрасная». И эта строчка, мне кажется, является таким замечательным примером того, как Хлебников конструирует свой звездный язык. Он берет одно слово-неологизм, слово из будущего, «поюн», другое слово из глубокого прошлого – «вабна» – и соединяет их в одной строке. И возникает такой язык, который соединяет в себе прошлое и будущее.

Но, может быть, еще более интересно, как Хлебников чрезвычайно экономно и, по-моему, чрезвычайно остроумно работает не только с лексикой, не только со словами, но и с синтаксисом, как он выстраивает свой текст. Вы уже, наверное, обратили внимание на то, что здесь, конечно, важную роль играет такое заклинательное начало. Помните, мы с вами разбирали когда-то стихотворение Брюсова «Творчество», и там мы говорили о том, как повторы гипнотизировали слушателей.

Здесь тоже гипнотическая роль слова, мне кажется, очень легко выявляется. Вот это постоянно повторяющееся «пролетели, улетели» сквозь весь текст, гипнотизирующее слушателя. Но еще более интересным мне кажется финал этого стихотворение. «Душу ты пьянишь, как струны, // в сердце входишь, как волна! // Ну же, звонкие поюны, // Славу легких времирей!» Довольно легко увидеть, что в двух финальных строчках этого стихотворения Хлебников пропускает глагол. Нет глагола, звучит немножко непривычно, но ведь довольно легко ответить на вопрос, почему он этот глагол пропускает. «Ну же, звонкие поюны…», пропойте – этот глагол пропущен, да? «Славу <для> легких времирей!» Почему пропущен глагол? Потому что Хлебников стягивает его в существительное. Певчие птицы, которые должны пропеть, - всю эту неуклюжую конструкцию Хлебников заменяет одним словом «поюны».

Становится ли этот язык звездным? Становится ли он понятен решительно всем? Разумеется, не становится. Но Хлебникову было важно создать попытки таких текстов. Он, по-видимому, действительно совершенно искренне надеялся… Существуют его тексты, написанные представителям разных народов. У него есть письмо юным японцам, например, где он как раз призывает этих японцев научиться говорить на этом новом звездном языке. Более того, он не такой уж эгоист, он говорит – давайте и из вашего языка что-то возьмем, давайте встретимся, объяснимся и дальше будем вместе создавать этот универсальный язык.

«Слоны бились бивнями так...»

Следующее стихотворение, которое я хотел бы, чтобы мы с вами прочли – это стихотворение, анализ которого, как кажется, покажет, какую большую роль у Хлебникова играет композиция, какую большую роль у Хлебникова играет построение текста, структура текста. Потому что ведь когда создается новый язык, важны не только слова, не только лексика, а и то, как текст устроен. Вот мы сейчас с вами прочтем одно стихотворение, которое, на первый взгляд, воспринимается как такая цепочка невнятных сравнений, а увидим мы, что это математически выстроенный текст. Напомню, кстати, что Хлебников учился некоторое время на математическом факультете Казанского университета, что он пытался всевозможные закономерности математические тоже выстраивать, и в частности, например, еще до революции с помощью математических вычислений он предсказал, что 1917 год будет важным, ключевым годом в мировой истории.

Вообще к таким вещам я, наверное, как и вы, отношусь довольно осторожно, но вот против этого не попрешь, действительно есть книга, в которой это черным по белому написано, и книга эта издана до 1917 года.

Так вот, вот то стихотворение, тот верлибр (стихотворение, написанное свободным стихом, т.е. оно могло бы считаться прозой, если бы не было записано в столбик), который мы сейчас с вами разберем, написанный в 1910-1911 годах.

Слоны бились бивнями так, Что казались белым камнем Под рукой художника. Олени заплетались рогами так, Что казалось, их соединял старинный брак С взаимными увлечениями и взаимной неверностью. Реки вливались в море так, Что казалось: рука одного душит шею другого.

Мы с вами уже говорили о том, что текст чаще всего подсказывает, как его нужно разбирать. Мы обращаем внимание на что-то особое, что-то необычное в этом тексте, и дальше, как вязальной спицей, зацепляемся за эту дырочку, за эту петлю и начинаем раскручивать текст, как клубок. Здесь очень хорошо видно, что в этом тексте главная особенность такая: есть повторяющиеся сегменты. Есть повторяющийся фрагмент текста: «так, что казалось». «Так, что казались» - один раз; «так, что казалось» - еще раз; и «так, что казалось» - третий раз, т.е. три сравнения. «Так, что казалось» - это такой фрагмент текста, который разделяет другие фрагменты текста, превращая в развернутое сравнение весь текст.

Теперь попробуем с вами мысленно записать этот текст в виде таблицы. И сначала посмотрим, что у нас получится слева от этого «так, что казалось». Получается так: «слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море». Это слева. Теперь давайте посмотрим, что у нас получается справа. «Белым камнем под рукой художника»; дальше будет длинно: «…Заплетались рогами так, // Что казалось, их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». И, наконец, последнее: «рука одного душит шею другого».

Теперь давайте попробуем ответить на простой вопрос: можно ли подобрать для левой части стихотворения какое-нибудь слово, которое объединяло бы все эти образы? «Слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море» – кажется очевидным, что такое слово подобрать можно, и это слово «природа».

Слева у нас в этой мысленной получившейся таблице описывается природа. Причем Хлебников чрезвычайно тонко работает. Можно было бы сказать «живая природа», т.е. фауна. Слоны, олени… Реки появляются в последней строке, т.е. он расширяет: не только животные, но и вообще природа. Итак, слева у нас природа.

А что у нас справа? «Белым камнем под рукой художника», «их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью», «рука одного душит шею другого». Кажется очевидным, что и здесь мы можем подобрать слово, которое объединит все эти образы. Это слово – «человек». Так или иначе, у нас все образы в правой части оказываются объединенными этим словом. И вот мы уже видим, у нас уже вывод первого уровня готов: в этом стихотворении Хлебников, по-видимому, сопоставляет мир природы с миром человека.

Теперь давайте зададим себе следующий вопрос: а есть ли какая-то логика в том, как образы из левой части таблицы сменяют друг друга? «Слоны бились бивнями», «олени заплетались рогами», «реки вливались в море». Кажется очевидным, что эту логику тоже можно выявить. Начинается все с воинственного столкновения: слоны бьются бивнями в битве, в драке, может быть, за самку, может быть, нет. Дальше двойственное сцепление возникает: «олени заплетались рогами». Возможно, они сражаются тоже за самку, а возможно, это любовная игра. Известно, что у северных оленей и у самки, и у самца длинные рога, и возможно, они… Может, кто-нибудь из вас помнит картинку в передаче «В мире животных», начинающую эту программу, там есть такой образ – олени заплетаются рогами. Т.е. через воинственное столкновение к двойственному сцеплению, и к чему? «Реки вливались в море». Завершается все, скажем так, позитивным слиянием. Реки вливаются в море. Напомню, что образ реки, образ моря для Хлебникова чрезвычайно важен.

Определенная логика в левой части таблицы просматривается. Теперь давайте посмотрим, а есть ли логика в правой части таблицы? Начинается: «белым камнем под рукой художника». Начинается все с чего? С позитивного творчества. Дальше: «их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». Дальше идет двойственность, потому что этот брак, с одной стороны, слово «увлечение», с другой стороны – взаимная неверность, возникает такой образ.

А чем все кончается? А кончается все войной: рука одного душит шею другого. Причем здесь Хлебников опять работает очень тонко: начинается все с творческой руки, руки художника, завершается все рукой одного, которая душит шею другого. Что мы видим? Мы видим – если бы мы действительно посмотрели на эту таблицу, мы бы увидели это еще более отчетливо, но, кажется, и так это видно – как соотносится, по Хлебникову, мир природы и мир человека.

Мир человека переворачивает мир природы. Если в мире природы все начинается с войны, с битвы, дальше через двойственность все движется к позитивному слиянию, в мире человека все устроено абсолютно, ровно наоборот. Начинается с творчества, с позитивности, потом двойственное сцепление, а потом – война. Вот о чем, оказывается, написано это стихотворение, и Хлебников делает это чрезвычайно внятно, если только мы посмотрим под определенным углом на этот текст.

Хочу обратить ваше внимание еще на некоторые, по-моему, замечательные детали этого стихотворения. Например, это верлибр, в нем нет рифмы ни разу, кроме одного случая.

Олени заплетались рогами ТАК, Что казалось, их соединял старинный БРАК.

Вот эта рифма, «так» – «брак», и возникает она тоже совершенно неслучайным образом, потому что когда идет речь о браке, т.е., собственно говоря, о рифме человеческой, рифма – муж и жена, то вот здесь Хлебников, ровно в середине стихотворения, и прибегает к этой рифме. Это раз. Кроме того, конечно, здесь довольно игривая шутка возникает. «Олени заплетались рогами так, // Что казалось, их соединял старинный брак // С взаимными увлечениями и взаимной неверностью». Мы знаем, что одним из символов, одним из воплощений неверности как раз и оказываются рога, поэтому олени, заплетающиеся рогами, и вызывают этот образ.

И, наконец, последнее, на что я хотел бы обратить ваше внимание, разбирая этот текст. Это вот это самое «белым камнем под рукой художника». Мы с вами довольно много уже даже сегодня говорили о том, как Хлебников преодолевает прошлое. Я думаю, что почти у всякого внимательного читателя почти с неизбежностью возникает в голове, в сознании один из самых известных мифов оживающего камня под рукой художника. Это, конечно, миф о Пигмалионе и Галатее, который Хлебников здесь тоже включает буквально одной строкой в свое стихотворение.

«Когда умирают кони - дышат...»

И, наконец, последний текст, который я хотел бы, чтобы мы с вами разобрали опять с целью посмотреть, как Хлебников замечательно, экономно выстраивает свои тексты – это раз; и как он на самом деле внятен, как он ясен, если его читать внимательно, если читать его тексты под определенным углом. Это, может быть, самый известный верлибр Хлебникова, короткое четырехстрочное стихотворение 1912 года.

Когда умирают кони - дышат, Когда умирают травы - сохнут, Когда умирают солнца - они гаснут, Когда умирают люди - поют песни.

Давайте попробуем взглянуть на это стихотворение. И первое, что мы видим, уже с опытом чтения стихотворения «Слоны бились бивнями так…», что в нем опять идет речь о соотношении. О каком – мы еще пока не знаем, не понимаем. О соотношении природа/человек. Кони, травы, солнца, люди – вот участники процесса, который описывает Хлебников, процесса умирания.

А теперь я предлагаю опять взглянуть на синтаксис, на то, как устроен этот текст. А устроен он однотипно: сначала идет наречие «когда», потом глагол «умирают» все четыре раза, потом подставляются существительные – кони, травы, солнца, люди. Потом тире, и дальше потом идут глаголы: дышат, сохнут, гаснут, поют. Но теперь я хочу, чтобы вы обратили внимание на одну странность в третьей строке этого стихотворения: «Когда умирают солнца – они гаснут»… Вот она, эта странность, потому что, собственно говоря, это личное местоимение «они» не нужно со смысловой точки зрения. Зачем говорить «они»? Вполне можно было бы сказать:

Когда умирают кони - дышат, Когда умирают травы - сохнут, Когда умирают солнца - гаснут, Когда умирают люди - поют песни.

Все! Хлебников зачем-то в третью строку вставляет «они». И сначала я предлагаю вам мысленно взглянуть на это стихотворение и убедиться в том, что за счет этого «они» третья строка стихотворения оказывается самой длинной, она как бы проводит границу между миром природным и миром людей.

Но, пожалуй, самое главное даже не это. Самое главное мы поймем, когда попробуем, наоборот, это слово «они» подставить в каждую строчку. Давайте попробуем это сделать. «Когда умирают кони - они дышат». Действительно, эта строка по смыслу оказывается равна или почти равна строке «Когда умирают кони - дышат». «Когда умирают травы - они сохнут» – ну, тоже вполне себе подходит. «Когда умирают солнца - они гаснут» - ну, так у Хлебникова и есть. А вот теперь четвертая строчка. «Когда умирают люди - они поют песни». Но мы видим, кажется, это очевидно, что строка «Когда умирают люди - они поют песни» и «Когда умирают люди - поют песни» – это разные строки. И кажется, это и есть главное, что хочет нам сказать Хлебников.

Что он нам хочет сказать? А он хочет нам сказать следующее: если в том стихотворении было, что мир природы устроен лучше, чем мир человека, то здесь ровно наоборот. Он нам говорит о том, что в мире человека устроено – не знаю, подходит ли здесь слово «лучше», как бы сказать… Более утешительно во всяком случае для человека, чем в мире природы. Потому что кони, умирая, тяжело дышат – эту картинку мы можем увидеть, дышащие тяжело кони – и умирают, умирают бесследно. Травы, когда они умирают, засыхают и умирают бесследно. Солнца, когда они умирают, взрываются и гаснут бесследно. А вот когда умирают люди…

И вот здесь нужно подумать, а что подставить? Наверное, самое разумное будет подставить «о них». Когда умирают люди – о них поют песни. И, таким образом, эти люди умирают не бесследно. О них поют песни, они остаются в песнях, а когда будут умирать вот те люди, которые сейчас поют песни, о них следующее поколение будет петь песни. И т.д., и т.д. Т.е. речь идет на самом деле о памяти, по-видимому, которая и отличает людей от всей остальной природы.

И замечу, совсем уже в заключение, что Хлебников делает такой довольно хитрый ход: если мы читаем этот текст невнимательно, он баюкает нас, мы смотрим на повторяющиеся, близкие слова, и нам кажется, что все устроено-то на самом деле очень похоже в мире природы и мире человека. Если мы читаем этот текст внимательно, то мы видим, что на самом деле все устроено по-другому, что у людей есть память и что эта память прошлого и память будущего позволяет соединить вместе пространство и время, к чему и стремился замечательный русский поэт Велимир Хлебников.

Велимир (Виктор Владимирович) Хлебников родился 28 октября (9 ноября) 1885 года в с. Тундутово, по другим сведениям с. Малые Дербеты, Астраханской губернии в семье ученого-натуралиста.

С 1903 года – студент Казанского университета физико-математического факультета. Однако в Казани Хлебников проучился недолго – за участие в студенческих выступлениях его исключили из университета, непродолжительное время Хлебников даже был под арестом. В 1903-1905 годах Велимир побывал в составе научных экспедиций по Дагестану и Уралу, писал статьи по орнитологии. В 1908-1911 учился в Петербургском университете на естественном отделении физико-математического факультета (не окончил; Хлебникова исключили, т. к. не внес плату за обучение). Литературный дебют – в 1908 . В Петербурге он сблизился с символистами и часто бывал в знаменитой «Башне» (так поэты называли квартиру главы символистов Вячеслава Иванова). Вскоре Хлебников разочаровался в стилистике символизма. В 1910 стал ведущим участником литературной группы футуристов. В 1912 году познакомился с В. Маяковским. В 10-е гг. выходят книжки Хлебникова «Ряв» (1913 ), «Изборник стихов. 1907-1914», «Творения 1906-1908», зарождаются его бунтарские и утопические проекты всестороннего переустройства мировой жизни («Труба марсиан», «Лебедия будущего»). Тогда же начинаются странствия Хлебникова, которые позже превращаются для него в жизненное выражение поэтической миссии с её «внебытовой» свободой. В пореволюционные годы Хлебников пишет очень много, но печатается мало (большинство произведений опубликовано посмертно).

Ближайшее окружение (футуристы, исследователи-формалисты, например Р. Якобсон, автор книги «Новейшая русская поэзия. Набросок 1-й. Виктор Хлебников», Прага, 1921) ценило Хлебникова преимущественно как реформатора поэтического языка. Однако предпринятое Хлебниковым «разрушение» классического поэтического слова было только одним из следствий его миросозерцания и художественной позиции. В 10-е годы он выступил как создатель «первобытной» славяно-языческой утопии (поэмы «Лесная дева», 1911 ; «И и Э», 1912 ; «Шаман и Венера», 1912 ; «Вила и леший», 1912 ) и как пророк грядущего «бунта вещей», автор антибуржуазных и антииндустриальных урбанистических гротесков (пьеса «Маркиза Дэзес», поэма «Журавль»). Хлебников обращается к фольклорно-мифологическим формам художественного мышления («Змей поезда», 1910 ; «Дети Выдры», 1913 ). В основе раннего словотворчества Хлебникова лежит принцип смысловой метаморфозы. Он отказывается от устойчивого рационального слова-понятия, дробя его на составные, наделенные текучим образным смыслом, и заново «складывая» полученные части (например, экспериментальные вещи «Заклятие смехом», «Любхо»). Этот процесс, вопреки представлениям самого Хлебникова, не возвращал к подлинной этимологии слова, к восстановлению его внутренней формы, но помогал стилизовано воссоздать самый тип архаического языкового мышления, воспроизвести «заумный» словесный колорит заговоров и заклинаний. Вместе с тем выработанная Хлебниковым примитивистская техника нарочитого инфантилизма, «сдвига», стилистических анахронизмов, внезапных сломов классического метра бросала некую ироническую тень на мечту поэта о докультурной гармонии с природой, на его «новую мифологию» (поэма «Поэт», 1919 , дает эту же тему в трагическом аспекте).

Война внесла в творчество Хлебникова современную тему, а революция существенно переориентировала его. К революции 1917 года Хлебников отнесся положительно, но последовавшую за ней политику «красного террора» принять никак не мог. В 1919 году Велимир Хлебников, находясь в Харькове, который был в то время занят белогвардейскими войсками, лег на обследование в психиатрическую больницу, чтобы избежать призыва в армию. Хлебников два раза переболел тифом, но, несмотря на плохое состояние здоровья и голод, продолжал много писать. Через неприятие империалистической войны (поэмы «Война в мышеловке», 1915-1919 ; «Берег невольников», 1921 ) Хлебников приходит к мечте о всемирном братстве людей (в частности, многоплеменная Азия мыслится им как прообраз грядущего сопряжения разных культур). Сочетая современность с седой древностью, поэзия Хлебникова утверждает эпический, былинный размах революционных событий («Каменная баба», 1919 ; «Ночь в окопе», 1921 ). Подобно А. Блоку, Хлебников усматривает в народном восстании, в бунте «колодников земли» исторической возмездие (поэмы «Прачка», «Настоящее», «Ночной обыск», «ночь перед Советами», написанные в 1921 ) и вместе с тем – прорыв к переустройству Вселенной на новых началах. Желанное воссоединение с природой видится теперь Хлебниковым на открытых революцией научно-трудовых путях («Ладомир», 1920 ). Поэтика Хлебникова решительнее отрывается от экспериментально-стилизаторских задач, обретает большую непосредственность, обогащается многоголосицей ритмов, обращением к интонационному стиху, свободно следующему за поэтическим образом («Труба Гуль-Муллы», 1921 ). В то же время революционный переворот жизненного уклада преломлялся у Хлебникова в анархическую утопию, в которой пророческой фигуре поэта отводится особая, мессианская роль. Хлебников искренне усвоил роль тайновидца, открывшего освобожденному человечеству путь к овладению числовыми «законами времени» («Доски судьбы», 1922 ) и к объединению через посредство «звездного», т.е. пригодного для всей нашей «звезды»-Земли, языка (построенного на выявлении смыслового ядра отдельных звуков, якобы сокровенно присутствующего в них, – программная статья «Наша основа», 1919 ). Претензия Хлебникова создать «сверхповесть» («Царапина по небу», 1920 ; «Зангези», 1922 , и др.) – некую «книгу судеб», которая преподала бы народам начатки «нового» знания и жизнетворчества, относится к числу трагических неудач поэта. Поэзия Хлебникова во многих отношениях оставалась в пределах литературного модернизма (принцип незавершенности, сводящий композицию вещи к ассоциативному нанизыванию тем и мотивов; недоверие к понятийному языку, отказ от прямого именования предмета, зашифрованность образов посредством перифрастического описания; сочетание элементов мифологического мышления с сугубо рационалистическим расщеплением слова и предмета).

Велимир Хлебников умер 28 июня 1922 года в деревне Санталово Новогородской губернии, куда поехал к своему другу отдохнуть, подлечиться. В 1960 г. прах В. Хлебникова перевезли в Москву и захоронили на Новодевичьем кладбище.

Поэзия первой половины 20 века усвоила некоторые элементы поэтики Хлебникова: новые типы рифм, его интонационный стих, некоторые его образные ходы – реализацию метафоры и особенно насыщение звуковых элементов стиха смысловыми ассоциациями (в поэзии В. Маяковского, Н. Асеева, Б. Пастернака, О. Мандельштама, М. Цветаевой). В творчестве Н. Заболоцкого сказался не только гротескный примитивизм мифологических поэм Хлебникова, но и его уникальное чувство природы и «ладомирские» утопические идеи преображения мира.

Краткая биография поэта, основные факты жизни и творчества:

ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ (1885-1922)

Виктор Владимирович Хлебников родился 28 октября (9 ноября по новому стилю) 1885 года в селе Малые Дербеты (Ханская ставка) Астраханской губернии. Отец его, Владимир Алексеевич, происходил из богатого купеческого рода, но сам был ученым-естественником, орнитологом и являлся одним из организаторов Астраханского заповедника.

Мать будущего поэта, Екатерина Николаевна (урожденная Вербицкая), была историком по образованию и происходила из богатой петербургской семьи, корни которой шли от запорожских казаков. Она закончила Смольный институт.

Будучи человеком высокообразованным, Екатерина Николаевна дала пятерым своим детям - Борису, Екатерине, Виктору, Александру и Вере - хорошее домашнее образование, привила любовь к искусству, истории и литературе. В четыре года Виктор научился читать по-русски и по-французски и освоил азы рисования.

Хлебниковы часто переезжали: из Калмыкии - на Волынь, оттуда - в Симбирскую губернию, в село Тамаево.

В 1897 году Виктор поступил в симбирскую гимназию, сразу в третий класс, но на следующий год он уже учился в четвертом классе казанской гимназии. В последних классах гимназии Хлебников начал писать стихи.

После восьмого класса юноша отправился в составе научной геологической экспедиции в Дагестан и по возвращении поступил на математическое отделение физико-математического факультета Казанского университета. Однако проучился он там недолго: в 1904 году за участие в студенческой демонстрации Хлебникова отчислили. Правда, потом разрешили восстановиться, но теперь уже на естественный факультет - видимо, помогли связи отца.

Решающим моментом в жизни поэта стал его переезд в 1908 году в Петербург. Там он поступил в Петербургский университет, на естественное отделение, а затем перешел на историко-филологическое отделение.

Судьба Владимира определилась - он занялся литературой и философско-математическими изысканиями.

В 1908 году при содействии Василия Каменского в журнале «Весна» впервые было опубликовано произведение Хлебникова - стихотворение в прозе «Искушение грешника».

Благодаря Каменскому произошло знакомство и сближение Хлебникова с братьями Давидом и Николаем Бурлюками и Алексеем Крученых, немного позже с Владимиром Маяковским. Таким образом, оформилась группа футуристов. Вскоре они издали совместный сборник «Садок судей», ставший точкой отсчета в истории футуризма.

Одновременно Велимир Хлебников продолжал свои историко-математические изыскания. На последней странице «Пощечины общественному вкусу» был напечатан плод его многолетнего труда - загадочная таблица, где приводились даты падения великих государств прошлого. В последней строке значилось: «Некто 1917».

В 1914 году появились сразу три книги Хлебникова. В Петербурге - «Изборник стихов» и «Ряв! Перчатки», в Москве - «Творения», следом ежегодно в последовательности появились «Битвы 1915-1917 гг. Новое учение о войне» и «Время мера мира». В последних двух изданиях поэт, основываясь на результатах изучения войн, пытался предсказать ход Первой мировой войны.

Вместе с Николем Асеевым в начале 1916 года Велимир Хлебников выпустил декларацию «Труба марсиан», в которой было сформулировано его разделение человечества на «изобретателей» и «приобретателей». Себя поэт считал обновленным человеком, чуждым всех мелочей жизни, всех тягот быта. И это во многом определяло его странный облик, его непонятное для многих поведение, всю его поэтическую судьбу.

Однако теории теориями, а жизнь - жизнью. В апреле 1916 года Велимира Хлебникова призвали в армию. Он был распределен в запасной полк, который квартировал в Царицыне. Там Хлебников, как он говорил сам, прошел «весь ад перевоплощения поэта в лишенное разума животное». Ему, к счастью, помогли быстро комиссоваться.

Хлебников искренне принял революцию, поскольку надеялся, что теперь сможет претворить в жизнь свои идеи. Еще в 1915 году он носился с идеей создания «Общества председателей земного шара». В нем должно было быть триста семнадцать членов, поскольку, согласно теории Хлебникова, «все происходящие в мире события - от войн и революций до биения сердца и колебаний струн музыкальных инструментов, - будучи изменены во времени, оказываются кратны тремстам семнадцати». Вскоре после Февральской революции поэт написал «Воззвание председателей земного шара». Он призывал создать «независимое государство времени», свободное от пороков, свойственных «государствам пространства».

Однако послереволюционный период 1917-1921 годов стал для Велимира Хлебникова временем скитаний. Стремясь постоянно быть в гуще событий, он, рискуя жизнью, переезжал из революционного Петрограда в Москву, оттуда - в Астрахань. 1919 год застал его на Украине. Чтобы избежать мобилизации в армию Деникина, поэт вынужден был скрываться в харьковской психиатрической больнице, где ему удалось получить «белый билет». В 1920 году Хлебников оказался на Кавказе, затем в Персии, работал в различных газетах, в бакинском и пятигорском отделениях РОСТА, в политпросвете Волжско-Каспийского флота.

Переезды не мешали Велимиру активно заниматься творчеством. Главными героями поэзии Хлебникова стали Время и Слово, именно через Время, зафиксированное Словом и превращенное в пространственный фрагмент, осуществлялось для него философское единство «пространства-времени». Осип Мандельштам писал о Велимире: «Хлебников возится со словами, как крот, между тем он прорыл в земле ходы для будущего на целое столетие…»

В 1920 году, проживая в Харькове, поэт создал такие гениальные произведения, как «Война в мышеловке», «Ладомир», «Три сестры», «Царапина по небу». Это был взлет поэтической музы творца. В городском театре Харькова произошло «шутовское» избрание Хлебникова «Председателем Земного шара», приветствовали его Есенин и Мариенгоф.

После долгих мытарств, после службы в Красной Армии, с частями которой Велимир Хлебников проделал весь легендарный поход по Ирану на Тегеран, несколько раз переболев тифом, поэт в одном больничном халате в вагоне эпилептиков вернулся в декабре 1921 года в Москву. Дни его были уже сочтены.

Самым близким Велимиру человеком в те дни была его младшая сестра Вера. Весной 1922 года Хлебников вместе с ее мужем художником Петром Митуричем уехал в Новгородскую губернию. Там он надеялся отдохнуть и набраться сил перед поездкой в Астрахань, к матери. К сожалению, в дороге болезнь его обострилась, и 28 июня поэт умер в деревне Санталово.

Велимира Хлебникова первоначально похоронили на деревенском погосте. В 1960 году прах его был перевезен в Москву и перезахоронен на Новодевичьем кладбище.

Однако в чем же гениальность Хлебникова и в чем заключается подготовленная им революция русского слова? Попробуем разобраться.

Прежде всего, надо помнить, что у Велимира Хлебникова нет ни одного законченного произведения. Все его стихотворения, опубликованные как законченные, - фикция. Видимость законченности чаще всего дело рук его друзей. Они выбирали из вороха бросаемых им черновиков казавшиеся им наиболее ценными и сдавали в печать. Нередко хвост одного наброска приклеивался к посторонней голове, вызывая веселое недоумение самого поэта. К корректуре его нельзя было допускать - обычно он перечеркивал все, целиком, и давал совершенно новый текст.

Когда Велимир что-то сам приносил для публикации, он отдавал рукопись и при этом обязательно говорил:

Если что не так - переделайте.

Читая что-то свое, он иногда обрывал чтение на полуслове и просто указывал:

Человек со стороны воспринимает такое поведение как чудачество или дурь. На самом деле целью Хлебникова было не само стихотворение. Главным для него было поставить поэтическую задачу и найти способ ее разрешения, а пользоваться решением для практических целей он предоставлял другим.

Но самое для нас важное! Стремясь сберечь русский язык от захламления иностранными словами, Хлебников создал «периодическую систему русских слов». Беря слово с неразвитыми, неведомыми формами, сопоставляя его со словом развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов.

Пример. Если развитый «пляс» имеет производное слово «плясунья» - то развитие авиации, «лета», должно дать слово «летунья». Если для дня крестин - «крестины», то день лета - «летины». И если слово «летунья» сейчас не нужно и не привьется, то когда возникнет потребность, Хлебников уже дал нам метод правильного словотворчества. Поэкспериментируйте, замените новосовременные иностранные слова-подкидыши по хлебниковской системе и тогда наверняка поймете величие и мощь его гения.

* * *
Вы читали биографию (факты и годы жизни) в биографической статье, посвящённой жизни и творчеству великого поэта.
Спасибо за чтение. ............................................
Copyright: биографии жизни великих поэтов

Виктор был третьим ребёнком в семье (впоследствии у его родителей родилось ещё двое детей, среди которых - художница Вера Хлебникова).

Семье Хлебниковых по службе Владимира Алексеевича приходилось часто переезжать с места на место: в 1891 году отец семейства был переведён в Волынскую губернию , в - в Симбирскую . Здесь же, в Симбирске , Виктор начинает свою учёбу в гимназии.

В сентябре 1908 Хлебников был зачислен на третий курс естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета и переехал в Санкт-Петербург . Главной причиной переезда было желание серьёзно заниматься литературой.

Хлебников в кругу символистов (1908-1909)

В Петербурге Хлебников сблизился с кругом молодых поэтов и начал, по его собственным словам, вести богемную жизнь. В этот период Хлебников знакомится с символистами Алексеем Ремизовым и Сергеем Городецким , посещает поэтические вечера. Увлечение языческой Русью и народным русским языком способствовало особенному сближению с Ремизовым. Квартира Ремизова стала первым литературным домом, где стал появляться Хлебников. Славянская тема же нашла отражение во многих произведениях Хлебникова того периода. В частности, в пьесе «Снежимочка» в числе действующих лиц оказывается целый пантеон выдуманных Хлебниковым языческих божеств, таких как снезини, смехини, Березомир, Древолюд и другие. Это было прямым продолжением начатой символистами тенденции возобновления интереса к мифам: в те же годы выходят в свет стихи Александра Блока на тему России, книги Ремизова «Лимонарь» и «Посолонь», а также поэтические сборники Городецкого «Ярь» и «Перун» - все эти произведения были так или иначе связаны со славянской мифологией . Вячеслав Иванов в те годы писал: «Оживление интереса к мифу - одна из отличительных черт новейшей нашей поэзии».

К этому времени относится кратковременное увлечение Хлебникова идеей воинственного панславизма . 16 (29) октября 1908 в петербургской газете «Вечер» было напечатано анонимное «Воззвание учащихся славян», написанное Хлебниковым. «Воззвание…» призывало к вооружённой борьбе за свободу славянских народов Восточной Европы . Появление его было связано с «Боснийским кризисом »; тем не менее, уже в конце ноября того же года Хлебников отошёл от принципов, заявленных в «Воззвании» .

В сентябре 1908 года Хлебников познакомился с Василием Каменским , заместителем главного редактора журнала «Весна», и уже в следующем месяце состоялся дебют Хлебникова в печати: в октябрьском номере «Весны» появилось наполненное неологизмами стихотворение в прозе «Искушение грешника» :

…И были многие и многия: и были враны с голосом: «смерть!» и крыльями ночей, и правдоцветиковый папоротник, и врема-тая избушка, и лицо старушонки в кичке вечности, и злой пёс на цепи дней, с языком мысли, и тропа, по которой бегают сутки и на которой отпечатлелись следы дня, вечера и утра… и стояла ограда из времового тёсу, и скорбеветвенный страдняк ник над водой, и было озеро, где вместо камня было время, а вместо камышей шумели времыши.

В апреле 1909 года начала работу «Академия стиха» на «башне» Вячеслава Иванова. «Башней» называлась квартира Иванова, находившаяся на последнем этаже дома 25 по Таврической улице , с круглой угловой комнатой. Её посещал и Хлебников в конце мая 1909 и после возвращения из Святошина.

Вообще в этот период Хлебников пишет немного, однако именно к лету 1909 относится посвящённая Вячеславу Иванову поэма или рассказ (исследователи творчества Хлебникова затрудняются определить, чем является это произведение) «Зверинец»:

О, Сад, Сад!
Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку.
Где немцы ходят пить пиво.
А красотки продавать тело.
Где орлы сидят подобны вечности, означенной сегодняшним, ещё лишённым вечера, днём.
Где верблюд, чей высокий горб лишён всадника, знает разгадку буддизма и затаил ужимку Китая.
Где олень лишь испуг, цветущий широким камнем.
Где наряды людей баскующие.
Где люди ходят насупившись и сумные.
А немцы цветут здоровьем.
Где чёрный взор лебедя, который весь подобен зиме, а черно-жёлтый клюв - осенней рощице, - немного осторожен и недоверчив для него самого…

В сентябре Хлебников подал прошение о переведении его на факультет восточных языков по разряду санскритской словесности, но, передумав, изменил свой выбор на историко-филологический факультет славяно-русского отделения.

Осенью поэт послал министру А. А. Нарышкину письмо, озаглавленное «Очерк значения чисел и о способах предвидения будущего».

Издание первых книг (1912)

Значительную часть сборника (почти половину) составляли стихи Хлебникова, в том числе знаменитое стихотворение «Кузнечик» :

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» - тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!

Критика встретила сборник в штыки (один из отзывов: «Вымученный бред претенциозно бездарных людей» ), но книга была раскуплена довольно быстро. Уже через два месяца, в феврале , футуристы издали листовку с тем же названием («Пощёчина общественному вкусу»), где Хлебников был назван гением и великим поэтом современности. Затем сразу же появляется второй «Садок судей», большую часть которого опять занимают произведения Хлебникова, в том чисел поэма «Шаман и Венера»; в марте - совместный сборник футуристов и группы художников «Союз молодёжи»; в этой книге появилась поэма Хлебникова «Война - смерть».

Обложка сборника Хлебникова «Ряв», 1913

В первой половине 1913 года Хлебников на постоянной основе сотрудничал с газетой «Славянин», просуществовавшей до июля и работал над сверхповестью (изобретённый им жанр) «Дети Выдры», а после этого опять уехал в Астрахань, где в тот момент жили его родители. Там поэт пробыл до сентября, и состоявшийся летом съезд футуристов, на котором был принят ещё один манифест, прошёл без его участия.

Осенью продолжились скандалы с участием футуристов и в том числе Хлебникова: Давид Бурлюк выступил с циклом лекций «Пушкин и Хлебников», где называл Пушкина «мозолью русской литературы»; Хлебникова вызвал на дуэль после ссоры в «Бродячей собаке» Осип Мандельштам (дуэль не состоялась); наконец, в октябре появился ещё один манифест, написанный Кручёных и Хлебниковым без участия остальных футуристов. Он прилагался к сборнику «Слово как таковое». В манифесте было сформулировано понятие заумного языка :

Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык).

За манифестом последовали скандальные постановки театра кубофутуристов «Будетлянин», в том числе и опера «Победа над солнцем », пролог к которой написал Хлебников; в начале 1914 года состоялся визит в Россию родоначальника итальянского футуризма Филиппо Маринетти , на лекциях которого Хлебников, отрицавший преемственность русского футуризма от европейского, демонстративно отсутствовал, из-за чего поссорился со многими своими друзьями. Более того, во время одного из чествований Маринетти в Петербурге раздавалась составленная Хлебниковым и Бенедиктом Лившицем листовка, осуждавшая преклонение перед Маринетти и утверждавшая приоритет русского футуризма: «Сегодня иные туземцы и итальянский посёлок на Неве из личных соображений припадают к ногам Маринетти, предавая первый шаг русского искусства по пути свободы и чести, и склоняют благородную выю Азии под ярмо Европы…»

Первые авторские сборники (1913-1914)

Новые поиски «Законов времени» (1914-1916)

Несмотря на свои исторические исследования, Хлебников продолжал писать стихи, на которых тоже отразилась эта тема:

Усадьба ночью, чингисхань!
Шумите, синие берёзы.
Заря ночная, заратустрь!
А небо синее, моцарть!
И, сумрак облака, будь Гойя!
Ты ночью, облако, роопсь!..

На этих же изысканиях основан и рассказ «Ка», написанный в том же году.

«Законы времени» Хлебников пытается применить не только к народам и цивилизациям, но и к отдельным людям: к примеру, на основе труда Лернера «Труды и дни Пушкина» он вычислил закономерность, согласно которой все значимые события в биографии Пушкина происходили с промежутком в 317 дней (число 317 Хлебников называл одним из важнейших в судьбах людей и народов ещё в брошюре «Учитель и ученик»). Доклад, посвящённый этому, а также связи между скоростью света и скоростями Земли, Хлебников прочитал перед кругом учёных-математиков в квартире Осипа Брика , но не получил у них поддержки. 20 декабря (2 января ) Хлебников был избран друзьями виртуальным «Королём Времени» . Чуть позже, в феврале 1916 года , было основано утопическое «Общество председателей Земного шара» или «Союз 317». Хлебников намеревался создать общество из 317 членов - лучших людей со всей планеты, которые бы правили идеальным всемирным «Государством времени». Намерения его были выражены в декларации «Труба марсиан», под которой стояло пять подписей, в том числе и уже за два года до этого покончившего с собой поэта Божидара . Одними из первых «председателей Земного шара», помимо самого Хлебникова, были новый друг Хлебникова Дмитрий Петровский и Вячеслав Иванов ; затем в число председателей вошли (многие, правда, даже и не зная о том) Давид Бурлюк, Маяковский, Каменский, Асеев , Рюрик Ивнев , Кузмин, Рабиндранат Тагор и т. д.

Хлебников в армии (1916-1917)

Психиатрические комиссии продолжались до конца года. Хлебников попеременно жил то в больнице, то в казарме в Астрахани и Царицыне. В декабре его перевели в Саратов , где поэт снова стал рядовым, а в начале весны 1917 года Хлебникову был предоставлен пятимесячный отпуск. Он сразу же уехал в Харьков , и после этого в армию уже не возвращался.

Хлебников во время революций (1917-1918)

Сетуй, утёс!
Утро чорту!
Мы, низари, летели Разиным.
Течёт и нежен, нежен и течёт,
Волгу див несёт, тесен вид углов…

15 августа 1920 года Хлебников выступил с чтением стихов на сцене ростовского «Подвала поэтов ».

К тому времени уже была закончена сверхповесть «Зангези», которая, как и «Доски судьбы», стала одним из важнейших произведений Хлебникова. Тематически она связана с «Досками судьбы»: главный герой произведения - Зангези - новый пророк. В сверхповести он излагает сформулированные в «Досках судьбы» «законы времени», учение о «звёздном языке». Произведение было опубликовано только после смерти Хлебникова.

Весной поэт начал страдать от приступов лихорадки. Он хотел снова отправиться в Астрахань, но пока что это было невозможно, и новый друг и поклонник таланта Хлебникова художник Пётр Митурич (будущий муж сестры Хлебникова Веры) предложил в мае две - три недели побыть в Санталово Крестецкого уезда Новгородской губернии , где жила жена Митурича и двое его детей. Вскоре после приезда туда Хлебников заболел параличом. Удалённость от крупных городов делала невозможной квалифицированную медицинскую помощь, а врач в посёлке Крестцы сказал, что смертельной опасности нет, и торопиться с поездкой в Петроград не сто́ит. Уже через две недели было очевидно, что это не так - окончательно отнялись ноги, развилась гангрена , и Хлебникова выписали из больницы в Крестцах уже как безнадёжного больного. Митурич перевёз почти полностью парализованного поэта в Санталово. 28 июня 1922 года в 9 часов утра Хлебников скончался.

Велимир Хлебников был похоронен на погосте в деревне Ручьи . В 1960 году останки поэта были перезахоронены на Новодевичьем кладбище в Москве .

После смерти

Посмертные публикации

Первым серьёзным изданием считается 5-томное «Собрание произведений» под ред. Н. Л. Степанова ( - гг.), а также дополняющий это собрание том «Неизданных произведений» под ред. Н. Харджиева ( г.) С по 1984 год книги Хлебникова в СССР не издавались. Исключение составил лишь томик из Малой серии «Библиотеки поэта», увидевший свет в 1960-м во время т. н. «оттепели ». Однако тексты Хлебникова и о Хлебникове продолжали появляться в научной и литературной периодике, в альманахах, а также - в самиздате . Количество публикаций неуклонно росло и к 100-летию поэта увенчалось выходом в свет тома «Творений» под редакцией В. П. Григорьева и А. Е. Парниса (). В - годах было осуществлено новое 6-томное издание «Собрания сочинений» (в 7-ми кн.) Хлебникова (под ред. Е. Р. Арензона и Р. В. Дуганова).

Основные черты творчества

Среди особенностей, характеризующих творчество Хлебникова, в первую очередь можно выделить стилевое своеобразие. Оно выражается в необычной лексике (на раннем этапе творчества - изобретением большого количества неологизмов), намеренном нарушении синтаксических норм, активном использовании таких тропов , как олицетворение , плеоназм и прозопопе́я.

Что касается словотворчества поэта, то существует несколько точек зрения на него. Роман Якобсон писал, что «слово в поэзии Хлебникова утрачивает предметность, далее внутреннюю, наконец, даже внешнюю форму. В истории поэзии всех времён и народов мы неоднократно наблюдаем, что поэту, по выражению Тредиаковского , важен „токмо звон“». Иного мнения придерживались такие исследователи, как Вяч. Вс. Иванов и Б. А. Успенский , которые, напротив, считали, что Хлебников в своих произведениях с помощью отдельных неологизмов создавал целостные системы образов. Владимир Маяковский писал, что «Хлебников создал целую „периодическую систему слова“. Беря слово с неразвитыми, неведомыми формами, сопоставляя его со словом развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов» . В словотворчестве Хлебникова выделяются два гипотетических языка: общеславянский (на основе русского) и «звёздный», приближающийся к зауми . Они характерны для разных периодов творчества Хлебникова: общеславянский - для 1907-1913, а «звёздный» - для 1919-1922 годов. «Славянский» период словотворчества характеризуется полным отказом от корней не-славянского происхождения (за исключением имён), углублением в этимологию , экспериментами с составлением разнообразных слов на основе русских корней (как в стихотворении «Заклятие смехом »; Маяковский упоминает случай, когда в провинциальной типографии не смогли напечатать произведение Хлебникова, состоящее из шести страниц производных от корня «-люб-» из-за того, что «не хватило букв „л“» ). Свою задачу как поэта Хлебников формулировал так:

Породе русской вернуть язык
Такой,
Чтоб соловьиный свист и мык
Текли там полною рекой.

Звёздный язык строится в основном на словообразах и, несмотря на сходство с заумью, в полной мере ей не является; его принцип предполагает создание полного мирового языка на основе универсального звучания согласных .

Учёные расходятся в мнении о том, как называть авторские словообразования Хлебникова - неологизмами или окказионализмами . Сторонники первого термина утверждают, что в данном случае употребление слова «окказионализм» некорректно, поскольку словотворчество Хлебникова было не стихийным, а целенаправленным.

Значительную часть в творчестве Хлебникова занимали космологические мотивы . Поэт выдвигал идею о том, что всё во вселенной подчиняется единым законам, а также пытался при помощи поэзии связать время и пространство: будучи студентом первого курса, Хлебников писал о себе: «Пусть на могильной плите прочтут… он связал время с пространством». Общую теорию относительности , опубликованную Альбертом Эйнштейном в 1915-1916 годах, Хлебников назвал «верой четырёх измерений», где четвёртое измерение - время . Для Хлебникова время было в одно и то же время волной (циклическим повторением событий) и неким динамизированным пространством.

Сильны в творчестве Хлебникова мифологические мотивы. Они проявляются как в прямых отсылках к мифологии (в основном, на раннем этапе, когда поэт создавал произведения с участием мифологических персонажей, в том числе и придуманных им самим), так и в анимическом мировоззрении , и, по мнению некоторых исследователей, в упоминавшейся выше идее циклического повторения событий во времени. Влияние, которое оказали на поэта национальные культуры разных народов (как европейских, так и азиатских), позволяет говорить о традиционализме в авангардистском творчестве Хлебникова.

Влияние на культуру и оценки

В манифесте «Труба марсиан» () Хлебников призвал к созданию Государства времени, которое должно прийти на смену государствам, воюющим за клочок пространства - одна из первых сверх-утопичных идей, которые в дальнейшем не раз возникали в русской литературе. Завоёвывать, вернее, отвоёвывать у вселенной время призваны Творяне , которые пришли на смену дворянам, и «изобретатели», которые пришли на смену «приобретателям». «Скрижалями» новой веры государства времён стал трактат «Доски судьбы», где Хлебников сообщает открытые им законы повторяемости в истории одних и тех же событий и воплощений одних и тех же личностей. Например, себя он считал фараоном Эхнатоном , введшим монотеизм в Египте; Омаром Хайямом ; усомнившимся в очевидности аксиомы Евклида Лобачевским , который создал неэвклидову, «Воображаемую геометрию» (См. «Ка»). И, разумеется, Хлебниковым, который сменил в поэзии пушкинское «доломерие Эвклида» на хлебниковское «доломерие Лобачевского».

Из нововведений Хлебникова сто́ит отметить изобретённый им жанр сверхповесть . Однако ни один из неологизмов поэта не не укрепился в языке. Вопреки распространённой легенде, слово «лётчик » было придумано не Хлебниковым .

Хлебников - один из признанных лидеров русского авангарда начала XX века , так как он осознанно занимался выстраиванием нового искусства . Многие футуристы, в том числе, и Маяковский, называли его своим учителем ; высказываются предположения о влиянии поэтического языка Хлебникова на творчество Андрея Платонова , Николая Асеева , Бориса Пастернака . В то же время Хлебников часто оставался в тени, так как организаторской деятельностью в основном занимались Давид Бурлюк и Маяковский.

Хлебников оказал воздействие на русский и европейский авангард, в том числе в области живописи и музыки. Некоторые исследователи вообще считают, что без него восприятие эстетики и поэтики авангарда неадекватно.

Посвящения Хлебникову

Взводень звонов, кузов звуков, -
Звать, звучать, звенеть, звонить!
Кто он, звоном зааукав,
Хочет ночью заморочить,
В зелень звуков заманить?..

Ногу за ногу заложив
Велимир сидит. Он жив.

…Ты старел и лицо уподобилось карте
Исцарапанной сетью путей,
Где не мчаться уже необузданной нарте,
И свободному чувству где негде лететь!..
А эти прозрачные очи глазницы
Все глубже входили, и реже огня
Пробегали порывы, очнувшейся птицы,
Вдруг вспоминавшей ласку весеннего дня…

Ошеломив меня, мальчишку
Едва одиннадцати лет,
Мне дали Хлебникова книжку:
«Учись! Вот это был поэт…»
Я тихо принял книжку эту
И был я, помню, поражён
И предисловьем, и портретом,
И очень малым тиражом…

Михаил Кульчицкий «Хлебников в 1921 году» ().

…Но он, просвистанный, словно пулями роща,
Белыми посаженный в сумасшедший дом,
Сжигал
Свои
Марсианские
Очи,
Как сжёг для ребёнка свой лучший том.
Зрачки запавшие.
Так медведи
В берлогу вжимаются до поры,
Чтобы затравленными
Напоследок
Пойти на рогатины и топоры.
Как своего достоинства версию,
Смешок мещанский
Он взглядом ловил,
Одетый в мешок
С тремя отверстиями:
Для прозрачных рук и для головы.
Его лицо, как бы кубистом высеченное:
Углы косые скул,
Глаза насквозь,
Темь
Наполняла въямины,
Под крышею волос
Излучалась мысль в года двухтысячные.
Бездомная,
бесхлебная,
бесплодная
Судьба
(Поскольку рецензентам верить) -
Вот
Эти строчки,
Что обменяны на голод,
Бессонницу рассветов - и
На смерть…

Примечания

Хлебников, Велимир. Автобиографическая заметка - Творения. М.: Советский писатель, 1986. С. 641.

Велимир Хлебников. «Доски времени», 30 января 1922

Старкина, София. Велимир Хлебников. М.: Молодая гвардия, 2007. (ЖЗЛ. Вып. 1236 (1036)).

Сайт «Мир Велимира Хлебникова». Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1904-1908

Парнис А. Е. Южнославянская тема Велимира Хлебникова: Новые материалы к творческой биографии поэта // Зарубежные славяне и русская культура. Л., 1978.

журнал «Весна», 1908, № 9

Сайт «Мир Велимира Хлебникова». Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1909

Брюсов В. Среди стихов. М., 1990.

Сайт «Мир Велимира Хлебникова». Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1910-1911

Велимир Хлебников. «Учитель и ученик»

Манифест «Пощёчина общественному вкусу»

Текст стихотворения «Кузнечик» в Викитеке

Владимир Маяковский. «Капля дёгтя»

Сайт «Мир Велимира Хлебникова». Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1915

Велимир Хлебников - переписка

Н. Л. Степанов. Велимир Хлебников. Биографический очерк.

Сайт «Мир Велимира Хлебникова» Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1916

Сайт «Мир Велимира Хлебникова» Хронологическая канва жизни и творчества Велимира Хлебникова: 1917-1918

Березарк И. Встречи с Хлебниковым // Звезда. 1965, № 12

Словарь названий малых планет (англ.)

О, достоевскиймо бегущей тучи! О, пушкиноты млеющего полдня! Ночь смотрится, как Тютчев, Безмерное замирным полня. 1908 - 1909

Поэты России ХХ век. Автор и ведущий Владимир Смирнов

Там, где жили свиристели,

Где качались тихо ели,

Пролетели, улетели

Стая легких времирей.

Где шумели тихо ели,

Где поюны крик пропели,

Пролетели, улетели

Стая легких времирей.

В беспорядке диком теней,

Где, как морок старых дней,

Закружились, зазвенели

Стая легких времирей.

Стая легких времирей!

Ты поюнна и вабна,

Душу ты пьянишь, как струны,

В сердце входишь, как волна!

Ну же, звонкие поюны,

Славу легких времирей!

Семья Хлебникова

Виктор Хлебников родился 9 ноября 1885 года в калмыцкой степи: село Дундутово Малодербатовского улуса Астраханской губернии. Отец его, Владимир Алексеевич был известным учёным-натуралистом, орнитологом и лесоводом, он основал первый в СССР Астраханский заповедник. Виктор часто сопровождал отца в служебных, научных и охотничьих поездках в приволжских степях и лесах. Владимир Алексеевич привил сыну навыки научных наблюдений за животными, птицами и Виктор с детства вёл фенологические орнитологические записи.

Ладомир . . . В чугунной скорлупе орленок Летит багровыми крылами, Кого недавно как теленок Лизал, как спичечное пламя. Черти не мелом, а любовью, Того, что будет, чертежи. И рок, слетевший к изголовью, Наклонит умный колос ржи. Когда над полем зеленеет Стеклянный вечер, след зари, И небо, бледное вдали, Вблизи задумчиво синеет, Когда широкая зола Угасшего кострища Над входом в звездное кладбище Огня ворота возвела, Тогда на белую свечу, Мчась по текучему лучу, Летит без воли мотылек. Он грудью пламени коснется, В волне огнистой окунется, Гляди, гляди, и мертвый лег.

В 1903 Виктор Хлебников, окончив гимназию, поступил в Казанский университет на математическое отделение, затем перешёл на факультет естественных наух, а позже перевёлся в Петербургский университет. Там Хлебников познакомился с Городецким, Кузминым, Гумилёвым, увлёкся Ремизовым, посещал «башни» Вячеслава Иванова. Именно в это время поэт взял себе псевдоним Велимир.

К 1910 Хлебников покидает круг символистов, к которому поначалу примыкал, и, по существу, производит поворот в литературе. Формируя принципы нового художественного метода, он заложил фундамент новой эстетики . Новое направление Хлебников назвал «будетлянство» - искусство будущего.

Мчась, как узкая змея,

Так хотела бы струя,

Так хотела бы водица,

Убегать и расходиться

Хлебникова рисовали многие художники: Филонов, Татлин, Митурич , Анненков .

Портрет работы Юрия Анненкова.

Набросок- автопортрет Хлебник ова. 1909

Волге долго не молчится.

Ей ворчится, как волчице.

Волны Волги — точно волки,

Ветер бешеной погоды.

Вьется шелковый лоскут.

И у Волги у голодной

Слюни голода текут.

Велимир Хлебников искал пути перехода звука в цвет. Он видел звуки окрашенными. Есть люди с таким устройством слуха и внутреннего зрения, что каждый звук у них вызывает определённую ассоциацию. Набоков в «Других берегах» расцвечивал русский алфавит. Скрябин ввёл в партитуру «Прометея» партию света.

Артюр Рембо писал о разной окраске гласных: А — черно, Е — бело. Для Хлебникова имели цвет согласные, поймать цвет гласных ему мешала их Хлебникова ускользающая женственность . Вот звукоряд (частично) : Б — красный, рдяный, П — чёрный, с красным оттенком, Т — жёлтый, Л — слоновая кость. Если прочесть: «Бобэоби пелись губы», подставляя эти цвета на место согласных, то можно увидеть говорящие накрашенные губы женщины: алость помады, белизну с чуть приметной прожелтью - «слоновую кость», темноту приоткрывающегося зева.

Мандельштам писал: "Хлебников возится со словами, как крот, он прорыл в земле ходы для будущего на целое столетие".
Виктор Владимирович Хлебников играл словами, как жонглер. Автор у него - «словач », критик - «судри-мудри », поэт - «небогрез » или «песниль », литература - «письмеса ». Актер - «игрец », игрица » и даже «обликмен». Театр - «играва », представление - «созерциня », труппа - «людняк », драма - «говоряна », комедия - «шутыня », опера - «голосыня », бытовая пьеса - «жизнуха ». Порой его слова создают неотразимые в своей алогичности образы.

Крылышкуя золотописьмом

Тончайших жил,

Кузнечик в кузов пуза уложил

Прибрежных много трав и вер.

«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.

О, лебедиво!

О, озари!

Неологизмы есть у Пушкина, Некрасова, Блока, Брюсова. Но такого смелого подхода к звуковому строению слова русская поэзия ещё не знала. Вспомним Северянина: «гризэрки», «сюрпризёрки», «грациозы», «поэзы», «миньонет» - тут уж с русским языком приходится распроститься . Живописание звуком Велимира Хлебникова несёт смысл и радует слух. Слово «смеярышня», например, кажется исконно русским, звучит ласково и тепло, как любимое народом «боярышня».

Чуковский восхищаясь словообразованием Хлебникова, подчёркивал, что только глубоко ощущая всю стихию русского языка, можно создать такие слова, как «сумнотичи » и «грустители », «двузвонкие мечты », которые обитали не в чертогах, а в «мечтогах ». Казалось, что только в «закричальности зари » и «сверкайностях туч » такое может родиться и устремится в «поюнность высоты », спускаясь затем в «озёра грусти », на берегах которых «молчанные дворцы », «молчановы ручьи », где на рассвете «резвилось смешун-дитя ».

Юрий Анненков вспоминал, как он по-детски восторженно восхищался новыми революционными аббревиатурами: «Эр Эс Эф Эс Эр! Че-ка! Нар-ком! Это же заумный язык, это же моя фонетика, мои фонемы! Это памятник Хлебникову!» - восклицал он. Ему нравилось, что Петроград в октябрьские дни — совсем в духе его поэтики — переименовался в Ветроград, его восхищало характернейшее слово, даже не слово, а всеобъемлющий клич эпохи: «даёшь!» - именно Хлебников впервые ввёл его в литературу:

Коли в пальцах запрятался нож,

А зрачки открывала настежью месть -

Это время завыло: даёшь!

А судьба отвечала послушная: «есть!»

Вскоре после Февральской революции Велимир Хлебников написал «Воззвание председателей земного шара». Он призывал создать «независимое государство времени», свободное от пороков, свойственных «государствам пространства». Демократ по всей своей сути, он стал на сторону революции.

Свобода приходит нагая,

Бросая на сердце цветы,

И мы, с нею в ногу шагая,

Беседуем с небом на «ты». -

В 1922 Хлебников пишет повесть «Доски судьбы», сообщая, что открыл «чистые законы времени». Он считал свои занятия по исчислению законов времени главным делом жизни, а поэзию и прозу — способом их живого изложения. Читая их, трудно определить, что это — поэзия или проза, философия или искусство, математика или мифология. На этих «Досках судьбы» указаны законы гибели государств, революции, законы исторических перемен. Хлебников не просто вычислял, он мыслил числами и даже каким-то трудно постижимым образом чувствовал и ощущал мир в числе. К сожалению, Хлебников не успел закончить это произведение.

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И капля молока.

Да это небо,

Да эти облака!

Лишения, опасности и напряженная работа подорвали здоровье поэта. В декабре 1921 Хлебников вернулся в Москву, будучи тяжело больным, зная, что дни его сочтены. Весной 1922 он вместе со своим другом художником Митуричем — мужем его младшей сестры Вера, ставшаей художницей , — уехал в Новгородскую губернию. Там, в деревне Санталово, он и скончался 28 июня 1922 года. Поэта похоронили на деревенском погосте, надпись на гробе гласила: «Председатель земного шара».

Когда умирают кони — дышат,

Когда умирают травы — сохнут,

Когда умирают солнца — они гаснут,

Когда умирают люди — поют песни.

Маяковский называл Хлебникова поэтом «не для потребителей, а для производителей». Мощное его влияние испытали Маяковский, Асеев, Мартынов, Сельвинский, Тихонов, Пастернак, Цветаева и. Они считали его своим учителем . Андрей Платонов, учился у Хлебникова умению выявления первозданности слова .

Маяковский говорил: «Хлебников написал не стихи и поэмы, а огромный требник-образник, из которого столетия и столетия будут черпать все, кому не лень» .

Виктор Владимирович Хлебников по определению Владимира Маяковского - "честнейший рыцарь” поэзии.

http://www.сайт/users/4514961/post192130140/