Урок русской литературы в 9 классе по роману М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»

УРОК 4. «За что они все меня ненавидят?» (Печорин и «водяное общество»)

Тема: «За что они все меня ненавидят?» (Печорин и «водяное общество»)

Цель: Показать и увидеть то, как быстро меняются взгляды Печорина при встрече с Грушницким.

Задачи:

углубить представления ребят о сложном духовном мире Печорина, способах его изображения;

формировать первоначальные понятия о жанре социально- психологического романа.

Концепция:

На уроках ученики следили за попытками Печорина сблизиться с людьми, далекими от его круга: горцами, Максимом Максимычем, контрабандистами. Неуспех этих попыток, как мы видели, объяснялся ограниченностью тех, с кем сводила его судьба. В «Княжне Мери» мы видели Печорина в кругу, социально более близком, однако столкновение с отдельными людьми показано здесь как конфликт с обществом в целом. Может быть, именно поэтому «Княжна Мери» – самая большая по объему часть романа.

Изучению повести можно посвятить два урока. На первом из них сосредоточим внимание на поединке с «водяным обществом», в которой вступает Печорин. «Почему этот поединок оказывается неизбежным? Отчего Печорин вызывает почти у всех враждебность? Кто одерживает верх в этой борьбе?» - таковы центральные вопросы этого урока. Одного из учеников просим написать план на доске, выявляющий основные эпизоды повести. Такое задание обычно вызывает затруднение, ибо сюжет растворен в дневниковых записях, события – в оценках. Вместе с тем логика сюжета подчеркивает, как неумолимо нарастает напряжение, как одно столкновение следует за другим.

Чтобы учащиеся поняли, в чем причина остроты поединка, предлагаем им дать оценку каждого из событий (встречи с Мери у «колодца», в магазине, бал в ресторации, дуэль и т. д.) с точки зрения Печорина и других персонажей повести, мнения которых зафиксированы в журнале Печорина. Этот прием работы над текстом помогает увидеть несовместимость Печорина с «водяным обществом» и презрение к нему. Почему же Печорин не ограничивается презрением, а вступает в борьбу? Поиски мотивов его поведения облегчены тем, что перед нами дневник, в котором он исповедуется бесстрашно, сам пытаясь понять противоречия своего характера и поведения.

«Одинаковым ли человеком предстает Печорин в обществе и наедине с самим собой? Зачем Печорин ведет дневник?» – спрашиваем у класса. Для Печорина при его одиночестве журнал – единственный достойный собеседник, с которым он может быть вполне искренним. Вместе с тем дневник Печорина – и лаборатория естествоиспытателя, который неутомимо наблюдает за другими людьми и за собой, делаю это, казалось бы, даже в самые неподходящие минуты.

Журнал имеет для Печорина еще одну ценность: это его душевная память. Жизнь Печорина, кажется, разменивается на пустяки, и потому ему особенно важно увидеть смысл событий, сохранить их след.

Далее предлагаем классу такие вопросы: почему Печориным владеет «отрадное чувство», когда утром он видит город и горы? Как меняется интонация повествования, когда от пейзажа Печорин переходит к описанию толпы? Почему Печорину удается привлечь внимание обожателей мери? Когда и почему против Печорина составляется «враждебная шайка»? Какие качества и действия Печорина разрушают все планы его врагов?

Самолюбиво не прощая Печорину его превосходства, «водяное общество» полагает, что Печорин гордится своей принадлежностью к петербургскому свету и гостиным. Печорин же, хотя и не может не быть ироничным по отношению к «водяному обществу», не только не гордится своим превосходством, но в отличие от Онегина болезненно воспринимает это расстояние между собой и другими, ведущее к враждебности: «Я вернулся домой, волнуемой двумя различными чувствами. Первое было грусть: за что они меня все ненавидят? – думал я. За что? Обидел ли я кого-нибудь? Нет. Неужели я принадлежу к числу тех людей, которых один вид уже порождает недоброжелательство? И я чувствовал, что ядовитая злость мало-помалу наполняла мою душу». Переход от иронии к грусти, от не к ядовитой злости, побуждающий действовать, чтобы не оказаться игрушкой в руках ничтожных людей, характерен для отношения Печорина к «водяному обществу» в целом и в частности к Грушницкому. И далее мы останавливаемся на отношении Печорина и Грушницкого. Печорин вводит в дневник спутников этого периода своей жизни характеристиками, точность которых предстоит проверить в дальнейшем течении событий.

Чтобы выявить представления учеников о Грушницком, показываем иллюстрацию Врубеля к «Герою нашего времени», на которой изображена Княжна Мери, подающая стакан Грушницкому. Таким ли ученики представляли себе героя в этот момент? Почему художник делает его скорее жалким, чем самолюбиво гордым в этой сцене? Выявив с помощью иллюстрации читательские впечатления, переходим к анализу текста. Как соотносятся характеристика Грушницкого с тем, что впоследствии раскрылось в нем? Первое представление о Грушницком пронизано с иронией. Однако в этой первой характеристике Грушницкий скорее смешон, чем страшен, скорее жалок, чем опасен. Печорин при всей ироничности довольно добр.

Зачем же Печорин дразнит Грушницкого, разрушает его ореол в глазах княжны, вступает в «состязание»? «Врожденная страсть противоречит» в Печорине не только признак его рефлексии, борьбы со своей душой, со своей судьбой, но следствие постоянного антагонизма в отношениях с обществом. Все окружающее так ничтожно, что Печорин постоянно хочет быть непохожим на других, поступать вопреки, делать наоборот.

Беседа в классе развивается такими вопросами: почему Печорин «внутренне хохотал», разговаривая с влюбленным Грушницким? Кто более искренен в этом разговоре (Запись от 16 мая). Почему Печорин не скрывает своих намерений, обещая Грушницкому «волочиться за княжной»? Любит ли Грушницкий Мери? Почему Печорину удается одним ударом разоблачить Грушницкого, сказав Мери, что он юнкер? В чем проявляется «воинственный дух» Грушницкого? Почему в нем» борьба совести с самолюбием была непродолжительна»? Отчего Грушницкий постоянно оказывается мелким и смешным рядом с Печориным? Наблюдая за тем, как расходятся подлинные чувства и поведение Грушницкого (отношение к Мери, Печорину, эполетам…), ученики убеждаются в том, что он все время старается кому-то подрожать. В нем иногда проступают черты пародии на Ленского. Ситуация бала в записи от 5 июня напоминает именины Татьяны. (Упоминание имени Пушкина в предшествующем эпизоде как бы направляет поток ассоциаций в сторону его романа). Печорин, как Онегин Ольгу, приглашает Мери танцевать мазурку. Досада Грушницкого напоминает ревность Ленского:

« - Я этого не ожидал от тебя, - сказал он подойдя ко мне и взяв меня за руку.

Чего?

Ты с нею танцуешь мазурку? – спросил он торжественным голосом. Она мне призналась...

Ну, так что ж? А разве это секрет?

Разумеется, я должен был этого ожидать от девчонки, от кокетки… Уж я отомщу!»

Однако, почти повторяя слова Ленского, Грушницкий далек от его патетического романтизма. Мстя Печорину и Мери, он совершает подлости. Всемогущество Печорина и беспомощность Грушницкого отменяют соперничество. Печорину до поры Грушницкий кажется настолько смешным, что не возбуждает в нем гнева. Однако низость Грушницкого рассердит Печорина всерьез: «…про меня и княжну уж распущены в городе разные дурные слухи». Предательство Грушницкого Печорина ранит, но он готов простить «приятелю» его злость, его мелкое самолюбие за минуту честности.

Готовность Печорина к человечности разрушена низостью Грушницкого, согласного на обман в дуэли. Однако Печорин, как шекспировский Гамлет, не один раз должен убедиться в том, что подлость неискоренима в человеке, прежде чем совершить возмездие. И далее мы переходим к анализу эпизода дуэли. Почему Печорин идет на дуэль? Что говорит о его готовности к смерти? Какие стороны души Печорина открывает ночь перед дуэлью? Почему и как в поединке продолжает испытывать Печорин после дуэли? Ответы на эти вопросы помогают ученикам понять, что жестокость Печорина вызвана оскорбленностью не за себя только, за то, что человек и перед смертью кривляться и лгать, за то, что на границе жизни и смерти в Грушницком самолюбие оказывается сильнее честности.

В заключении урока рассматриваем иллюстрации Врубеля к эпизоду и обдумываем, почему художник избрал момент, когда Грушницкого на площадке уже не было, какие чувства заметны в лице и позе Печорина, чем отличаются друг от друга фигуры Вернера и капитана, расположенные к зрителю спиной, почему место дуэли нарисовано как голые скалы.

Дома предлагаем прочесть статьи учебника «Печорин и «водяное общество», «Печорин и Грушницкий»; ответить на вопросы: чем отличаются сцены дуэли в «Евгении Онегине» и «Герое нашего времени»? Почему Пушкин винит своего героя в убийстве, а Лермонтов прощает Печорина?

Структура урока:

Основная идея урока:

...конфликт героя и общества как социального целого, как исторической среды, к пониманию которой обращается мысль героя для уяснения своих судеб.

Учебные проблемные ситуации:

Почему поединок Печорина с «водяным обществом» оказывается неизбежным?

Можно ли было избежать дуэли между вчерашними приятелями?

Есть ли в конфликте между героем и обществом победители и побежденные?

Экспозиция.

До сих пор мы следили за попытками Печорина сблизиться с людьми, далекими от его круга: горцами, Максимом Максимычем, контрабандистами. Неуспех этих попыток, как мы видели, объяснялся не узостью героя, а ограниченностью тех, с кем сводила его судьба.

Беседа.

Определите основной конфликт повести. Как вы думаете, почему журнал Печорина начинается с описания пейзажа? Как меняется интонация, когда от описания природы автор переходит к описанию «водяного общества»? Почему против Печорина составляется «враждебная шайка»?

I учебная ситуация.

Почему поединок с «водяным обществом» оказывается неизбежным?

Беседа.

Отчего Печорин вызывает почти у всех враждебность? Кто одерживает верх в этой борьбе?

Характеристика событий.

В чем же причина остроты поединка, дадим оценку каждого их этих событий, которые мы увидели в этой повести: встреча Мери у «колодца», в магазине, в ресторации, дуэль, которые зафиксированы в журнале Печорина. Почему же Печорин не ограничивается презрением, а вступает в борьбу? Одинаковым ли человеком предстоит Печорин в обществе и наедине с самим собой?

До сих пор прослеживались попытки Печорина сблизиться с людьми, далекими от его круга. Безуспешность этих попыток, как видели, объясняется не узостью героя, а ограниченностью тех, с кем сводила его судьба. В «Княжне Мэри» мы видим Печорина в кругу, социально более ему близким. Однако столкновение героя с отдельными людьми сменяется здесь конфликтом с обществом в целом. Может быть, именно поэтому «Княжна Мэри» - самая большая по объему часть романа.

Для Печорина при его одиночестве дневник, «журнал», - единственный «достойный собеседник», с которыми он может быть в полнее искренним. И еще одна ценность журнала: Это – душевная память Печорина. Жизнь его, кажется, разменивается на пустяки, и поэтому ему особенно важно увидеть смысл происходящих событий, сохранить их след, чтобы не оказаться в положении человека, состояние которого передана в стихотворении «И скучно, и грустно…».

Самолюбиво не прощая Печорину его превосходства, Грушницкий, драгунский капитан и прочие члены «водяного общества» полагают, что Печорин гордится своей принадлежностью к петербургскому свету, к гостиным, куда их не пускают. Печорин же, хотя и не может не быть ироничным по отношению к «водяному обществу», не только не гордится своим превосходством, но болезненно воспринимает это расстояние между собой и другими, ведущая к враждебности: «Я вернулся домой, волнуемый двумя различными чувствами». Первое было – грусть. «За что они меня ненавидят? - думал я – За что? Обидел ли я кого-нибудь? Нет. Неужели я принадлежу к числу тех людей, которых один вид уже порождает недоброжелательность. И я чувствовал, что ядовитая злость мало помалу наполняла мою душу». Переход от иронии грусти, от нее – к ядовитой злости, побуждающей действовать, чтобы не оказаться посмешищем ничтожных людей, характерен для отношений Печорина к «водяному обществу» в целом, и в частности Грушницкому.

Печорин при всей его ироничности довольно добр, он не предполагает в Грушницком способности убивать (и даже не словом, а пулей), не предполагает низости, агрессивных проявлений самолюбия.

«Врожденная страсть противоречить» в Печорине – не только признак рефлексии, постоянной борьбы в его душе, но и следствие постоянного противоборства с обществом. Окружающие так ничтожны, что Печорин постоянно хочет быть непохожим на них, поступать вопреки им, делать наоборот. Причем сам Печорин иронизирует над этим упрямством: «Присутствие энтузиазма обдает меня крещенским холодом, и, я думаю, частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из меня страстного мечтателя.» Грушницкий несносен своей фальшивостью, позерством, претензиями, на романтизм – и Печорин в его присутствии чувствует неодолимую потребность в прозаической трезвости слов и поведения.

Согласие Грушницкого участвовать в заговоре, предложенным драгунским капитаном, пробуждает в Печорине «холодную злость», но он еще готов простить «приятелю» его мстительность, распускаемые им в городе «разные дурные слухи» - за минуту честности «Я с трепетом ждал ответа Грушницкого, холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков». Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего места, протянул руку капитану и сказал очень важно: «Хорошо, я согласен». Законы чести не для этих людей писаны, точно также, как и не для «мирного круга честных контрабандистов».

Готовность Печорина к благодарной человечности разрушена низостью Грушницкого, согласного на обман в дуэли. Однако Печорин, как шекспировский Гамлет. Не один раз должен убедиться в том, что подлость неискоренима в этом человеке, прежде чем решится на возмездие. Жестокость Печорина вызвана оскорблённостью не за себя только -за то, что на границе жизни и смерти в Грушницком мелкое самолюбие оказывается сильнее честности, благородства.

Ноя 17 2010

Лермонтов считал своей исторической обязанностью или миссией показать русского молодого человека существом сильным, наделенным большими страстями и благородными стремлениями - «чудными обещаниями будущности», как сказано о в «Княгине Лиговской». Одно из основных, принципиальных отличий нового романа от прежних должно было заключаться в объективной подаче и в том, что в этом романе не будет того условного автора-рассказчика, который, неизвестно почему, знает каждый шаг и даже каждую мысль своего героя.

В новом романе дело должно быть поставлено так, чтобы сам узнал о существовании своего героя из чужих уст, - положение, на первый взгляд, очень острое и парадоксальное, но могущее стать вполне правдоподобным при условии удачной мотивировки. Так в роли рассказчика появился Максим Максимыч, а первой повестью, открывающей , стала «Бэла», представляющая собою сочетание двух разных, взаимно тормозящих действие жанров, из которых один служит мотивировкой для другого.

Надо добавить, что действительным рассказчиком или автором истории Бэлы является не Максим Максимыч, а ехавший «на перекладных из Тифлиса» , поскольку он, по его же словам, воспользовавшись задержкой во Владикавказе, «вздумал записывать Максима Максимыча о Бэле, не воображая, что он будет первым звеном длинной цепи повестей». Вот такой сложной оказывается при близком рассмотрении конструкция, кажущаяся при чтении столь естественной и легкой. Лермонтову надо было, с одной стороны, сохранить тональную разницу двух рассказчиков, а с другой - создать единство авторского повествовательного стиля, не дробя его на отдельные языки: «едущего на перекладных» писателя, старого штабс-капитана, разбойника Казбича, мальчишки Азамата, Бэлы и самого Печорина (слова которого, по выражению Максима Максимыча, «врезались» у него в памяти).

Таким образом, «обыкновенная до » о похищенной русским офицером черкешенке пропущена через призму с несколькими гранями, благодаря чему она доходит до читателя в виде многоцветного смыслового спектра.

О писательской профессии рассказчика «Бэлы» и «Максима Максимыча» надо еще прибавить, что эта профессия очень пригодилась для решения одной из важнейших задач романа: где-то надо было нарисовать портрет героя - тем более «героя нашего времени». Бывшая традиционной и, в сущности, не всегда нужной обязанностью, задача эта в данном случае приобрела новый и важный идейный смысл, поскольку история, рассказанная в «Бэле», возбуждает чрезвычайный интерес к Печорину как личности в целом, - одно из крупнейших художественных достижений Лермонтова. Мало того: для портрета героя найдена блестящая по остроумию и правдоподобию (а следовательно - и по убедительности) мотивировка - едущий на перекладных литератор, только что выслушавший историю Бэлы, сталкивается лицом к лицу с самим Печориным. Естественно, что он пристально всматривается в каждую черту, следит за каждым движением этого «странного» (по словам штабс-капитана) человека. И вот рисуется портрет, в основу которого положено новое представление о связи внешности человека с его характером и психикой вообще - представление, в котором слышны отголоски новых философских и естественнонаучных теорий, послуживших опорой для раннего материализма.

Итак, «Бэла» и «Максим Максимыч» дают полную экспозицию героя: от общего плана («Бэла») сделан переход к крупному - теперь пора перейти к психологической разработке. После «Бэлы» Печорин остается загадочным; критический тон штабс- капитана («Что за диво! Скажите-ка, пожалуйста… вы вот, кажется, бывали в столице, и недавно, неужто тамошняя молодежь вся такова») не оставляет, а, наоборот, усиливает эту загадочность, внося в его портрет черты несколько вульгарного демонизма. «Тамань» вмонтирована в роман как психологическое и сюжетное «противоядие» тому, что получилось в итоге «Бэлы» и «Максима Максимыча».

Уже в «Бэле» Печорин приходит к выводу, что «любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни» («невежество и простосердечие одной так же надоедает, как и кокетство другой»), но это можно отнести как раз за счет «демонизма»; в «Тамани» герой, погнавшийся было опять за «любовью дикарки», терпит полное фиаско и оказывается на краю гибели. «Ундина» оказывается подругой контрабандиста - и этот мир своеобразных хищников не имеет ничего общего с руссоистскими идиллиями «естественного человека». Совершенно естественно, что после такого фиаско Печорин оставляет мир «дикарок» и возвращается в гораздо более привычный и безопасный для него мир «знатных» барышень и барынь. Так совершается переход от «Тамани» к «Княжне Мери».

Здесь линия Печорина («кривая» его поведения), опустившаяся в «Тамани», поднимается, поскольку читатель знакомится уже не 126 М. Ю.Лермонтов только с поступками Печорина, но и с его думами, стремлениями, жалобами - и все это заканчивается многозначительным «стихотворением в прозе», смысл которого выходит далеко за пределы мелкой возни с княжной Мери и с Грушницким: «Я как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига; его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце…» Однако больших бурь и битв ему не дождаться, и самое большее - что он опять, как это было уже не раз, окажется на краю гибели и не погибнет. Так мы переходим к «Фаталисту».

Как за портретом Печорина стоит целая естественнонаучная и философская теория, так за «Фаталистом» скрывается большое философско-историческое течение, связанное с проблемой исторической «закономерности», «необходимости» или, как тогда часто выражались, «судьбы», «провидения». Неудивительно, что вопрос о «судьбе» или «предопределении» оказался темой заключительной повести; удивительно или, вернее, замечательно то, как обошелся с этой философской темой, сделав ее сюжетом художественного произведения.

Не отвергая значения самой проблемы, он берет ее не в теоретическом («метафизическом») разрезе, а в психологическом - как факт душевной жизни и поведения человека - и делает совершенно неожиданный для «теоретика», но абсолютно убедительный практический (психологический) вывод: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера - напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится - а смерти не минуешь!»

Фатализм здесь повернут своею противоположностью: если «предопределение» действительно существует, то сознание этого должно делать поведение человека тем более активным и смелым. Вопрос о «фатализме» этим не решается, но обнаруживается та сторона этого мировоззрения, которая приводит не к «примирению с действительностью», а к «решительности характера» - к действию. Таким истинно художественным поворотом философской темы Лермонтов избавил свою заключительную от дурной тенденциозности, а свой роман - от дурного или мрачного финала.

Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Печорин и общество. «Чужой для всех» . Литературные сочинения!

Печорин и «водяное общество» в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».

До сих пор прослеживались попытки Печорина сблизиться с людьми, далекими от его круга. Безуспешность этих попыток, как видели, объясняется не узостью героя, а ограниченностью тех, с кем сводила его судьба. В «Княжне Мэри» мы видим Печорина в кругу, социально более ему близким. Однако столкновение героя с отдельными людьми сменяется здесь конфликтом с обществом в целом. Может быть, именно поэтому «Княжна Мэри» - самая большая по объему часть романа.
Для Печорина при его одиночестве дневник, «журнал», - единственный «достойный собеседник», с которыми он может быть в полнее искренним. И еще одна ценность журнала: Это – душевная память Печорина. Жизнь его, кажется, разменивается на пустяки, и поэтому ему особенно важно увидеть смысл происходящих событий, сохранить их след, чтобы не оказаться в положении человека, состояние которого передана в стихотворении «И скучно, и грустно…».
Самолюбиво не прощая Печорину его превосходства, Грушницкий, драгунский капитан и прочие члены «водяного общества» полагают, что Печорин гордится своей принадлежностью к петербургскому свету, к гостиным, куда их не пускают. Печорин же, хотя и не может не быть ироничным по отношению к «водяному обществу», не только не гордится своим превосходством, но болезненно воспринимает это расстояние между собой и другими, ведущая к враждебности: «Я вернулся домой, волнуемый двумя различными чувствами». Первое было – грусть. «За что они меня ненавидят? - думал я – За что? Обидел ли я кого-нибудь? Нет. Неужели я принадлежу к числу тех людей, которых один вид уже порождает недоброжелательность. И я чувствовал, что ядовитая злость мало помалу наполняла мою душу». Переход от иронии грусти, от нее – к ядовитой злости, побуждающей действовать, чтобы не оказаться посмешищем ничтожных людей, характерен для отношений Печорина к «водяному обществу» в целом, и в частности Грушницкому.
Печорин при всей его ироничности довольно добр, он не предполагает в Грушницком способности убивать (и даже не словом, а пулей), не предполагает низости, агрессивных проявлений самолюбия.
«Врожденная страсть противоречить» в Печорине – не только признак рефлексии, постоянной борьбы в его душе, но и следствие постоянного противоборства с обществом. Окружающие так ничтожны, что Печорин постоянно хочет быть непохожим на них, поступать вопреки им, делать наоборот. Причем сам Печорин иронизирует над этим упрямством: «Присутствие энтузиазма обдает меня крещенским холодом, и, я думаю, частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из меня страстного мечтателя.» Грушницкий несносен своей фальшивостью, позерством, претензиями, на романтизм – и Печорин в его присутствии чувствует неодолимую потребность в прозаической трезвости слов и поведения.
Согласие Грушницкого участвовать в заговоре, предложенным драгунским капитаном, пробуждает в Печорине «холодную злость», но он еще готов простить «приятелю» его мстительность, распускаемые им в городе «разные дурные слухи» - за минуту честности «Я с трепетом ждал ответа Грушницкого, холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков». Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего места, протянул руку капитану и сказал очень важно: «Хорошо, я согласен». Законы чести не для этих людей писаны, точно также, как и не для «мирного круга честных контрабандистов».
Готовность Печорина к благодарной человечности разрушена низостью Грушницкого, согласного на обман в дуэли. Однако Печорин, как шекспировский Гамлет. Не один раз должен убедиться в том, что подлость неискоренима в этом человеке, прежде чем решится на возмездие. Жестокость Печорина вызвана оскорблённостью не за себя только -за то, что на границе жизни и смерти в Грушницком мелкое самолюбие оказывается сильнее честности, благородства.

«Герой нашего времени» – социально-психологический роман, в котором автор ставил перед собой задачу раскрыть внутренний мир героя, «исследовать душу человеческую». Лермонтов - романтик, поэтому проблема личности - центральная проблема романтизма и, естественно, творчества поэта. Однако новаторство «Героя нашего времени» заключается в том, что конфликт личности и окружающего мира решается при помощи разнообразных средств, как романтических, так и реалистических.

Печорин главный герой романа, является социальным типом. Его традиционно вслед за Онегиным помещают в галерею «лишних людей».

В образах Печорина и Онегина много общего, начиная от деталей, черт характера, кончая ситуациями, в которые они попадают. Однако конфликт личности и общества в «Герое нашего времени» острее, чем в «Евгении Онегине», так как Печорин «бешено гоняется за жизнью», но ничего от нее не получает, а Онегин просто «плывет по течению».

Композиция романа подчинена основной задаче, которую ставил перед собой автор, – решение проблемы личности. В журнале Печорина центральной является повесть «Княжна Мери», в которой характер героя раскрывается изнутри, то есть Лермонтов использует такой художественный прием, как исповедь. Все художественные средства – портрет, пейзаж, диалоги, детали – носят психологический характер. В повести при помощи развернутой образной системы раскрывается тайна характера героя.

Лермонтов, как и многие романтики, противопоставляет личность и общество, причем он помещает своего героя в разные среды, сталкивает его с разными людьми. Мы можем видеть это в повестях «Бэла», «Тамань» и «Княжна Мери».

В психологической повести «Княжна Мери» личность Печорина противопоставлена «водяному обществу», показано отношение героя к этому обществу и обществу вообще. «Водяное общество» - это собирательный образ представителей местного и столичного дворянства, в поведении и жизни которых прослеживаются все характерные черты описываемой эпохи. Конфликт личности и общества воплотился не только в раскрытии характера главного героя, но и в изображении «водяного общества», их жизни, интересов, развлечений.

Печорин с легким презрением подмечает тщательно скрываемую зависть друг к другу, любовь к сплетням, интригам. Быт и нравы посетителей кавказских минеральных вод, над которыми иронизирует и сам автор, и главный герой, обусловлены историей, традициями. Образ «водяного общества» дается также параллельно с образом светского общества, о котором упоминает Печорин и которое уже не раз было объектом исследования в творчестве Грибоедова и Пушкина.

В целом все «водяное общество» противопоставлено Печорину. Однако все же можно выделить героев, которые не только противопоставляются Печорину, но и сопоставляются с ним.

Грушницкий является своеобразной пародией на Печорина. То, что у Печорина составляет суть характера, то у Грушницкого – поза, рассчитанная на то, чтобы произвести эффект, впечатление на окружающих. Грушницкий - антиромантический герой. Склонность к романтизации доведена у него до карикатурности. Он рисуется, часто ведет себя несоответственно ситуации. В быту он ищет романтических обстоятельств, а в истинно романтических ситуациях теряется. Участие Грушницкого в дуэли неблагородно, подло, но он не может отказаться от нее, так как очень самолюбив. В его образе много внешних деталей (шинель, костыль, хромота, кольцо с датой знакомства и именем Мери). Очевидно, образ Грушницкого создавался не без влияния образа Ленского: оба романтики, оба убиты на дуэли, оба моложе друга-врага.

Вернер – единственный мужской образ, который сопоставляется с Печориным, а не противопоставляется. Их сходство проявляется в отношениях с обществом, скептицизме, остроумии. Но наряду с общими чертами в их характерах много различий. Печорин «бешено гоняется за жизнью», Вернер же пассивен. Вернер – натура менее глубокая и сложная, чем Печорин. Перед дуэлью Печорин любуется природой, а Вернер спрашивает, написал ли он свое завещание. Во внешнем облике Вернера прослеживаются романтические черты, но он натура противоречивая.

Все женские образы, представленные в романе, также подчинены основной задаче, – раскрытию образа Печорина и показу его отношения к любви.Княжна Мери из всех женских образов обрисована наиболее полно. Как и Грушницкий, она увлечена романтизмом, она юна, умна, остроумна. Чистота и наивность княжны делает еще более очевидным эгоизм Печорина. История обольщения Мери является поводом для глубокого самоанализа и развернутых внутренних монологов в дневнике Печорина. В разговоре с Мери Печорин говорит о своей судьбе (отношениях с обществом, наклонностях, странностях характера).

Вера – самый неясный образ, очерчен неполно, а дан лишь намеками. Это единственный женский образ, который сопоставляется с Печориным. Именно во взаимоотношениях с Верой наиболее полно ощущается трагизм положения Печорина, его неспособность глубоко и истинно любить: даже Вера ему не нужна. Этим подчеркивается одиночество героя, неспособность его на истинное чувство, раскрывается внутренний конфликт героя. Романтическая ирония освещает отношения Печорина и Веры: Печорин загоняет лошадь, пытаясь догнать Веру, а потом засыпает сном Наполеона при Ватерлоо.

Кроме того, Лермонтов уделяет внимание большому количеству других, менее заметных, но также очень важных для создания более полной картины общества, героев, которые все без исключения подчинены принципу типизации, что говорит о реалистичности романа. При этом автор исходит из традиционных типов, опираясь на творческий опыт своих предшественников, Грибоедова и Пушкина.

Как только Печорин приезжает в Пятигорск, он знакомится с нравами семейств степных помещиков: «…петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись».

Тут же мы узнаем о женах местных начальников, «хозяйках вод»: «…они менее обращают внимание на мундир, они привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум».

Особый класс в «водяном обществе» составляют мужчины, статские и военные (капитан Драгунский, который своим участием в дуэли напоминает Зарецкого). Отдельно выделяется «водяная молодежь». Вообще трудно себе представить что-нибудь новое, что еще не было изображено в произведениях Грибоедова и Пушкина. Та же страсть к чинам, низкопоклонство, те же балы, сплетни, праздное времяпрепровождение, пустота, которые господствуют не как пороки общества, а как стихии общественной жизни. Все то же самое, только с той разницей, что там мы видели светское общество, а здесь провинциальное, которое всеми силами старается походить на столичное. На фоне всего этого нельзя не отметить, с какой иронией нарисованы не только конкретные образы, но и вся атмосфера.

Таким образом, «водяное общество» – не случайная тема в романе. Проблема личности, ее взаимоотношения с окружающими являются главной задачей всего творчества Лермонтова. В то же время он является продолжателем традиций русской литературы XIX века.