Прасковья Ивановна Жемчугова-Шереметьева

Deus conservat omnia... - Бог сохраняет все! - девиз с герба старинного русского графского рода Шереметевых.

С середины XVIII века среди дворянского сословия появилось увлечение – крепостной театр. Скука помещиков или погоня за модой стали тому причиной, но в то время в России крепостных театров было более двухсот. В основном, у помещиков в Москве и Петербурге, но были свои театры и у дворян в Нижнем Новгороде, Казани, Орле и других городах.
Все работники театра, включая и артистов, являлись собственностью театрального "директора", т.е. помещика. Жизнь крестьянина, попавшего с «пашни» в труппу театра не становилась свободней. Люди продолжали подвергаться истязаниям, труппу в полном составе или по одиночке могли распродать, разделив родных. Несмотря на все эти ужасы крепостничества, имена некоторых талантливых артистов из крепостных театров сохранились в истории. Например Михаил Щепкин, или Прасковья Жемчугова.

Ланкре Н. «Танцовщица Камарго». 1730-е гг.

Прасковья Жемчугова, безусловно, была талантлива, но сколько их прекрасных, гениальных русских актрис канули в Лету только потому, что не смогли обрести всесильного покровителя. Поэтому, если и считать Жемчугову символом, то скорее, почти чудесным - как может повезти женщине, от рождения имеющей только неплохие природные данные.
У Жемчуговой было в жизни все - любимое дело, в котором она вознеслась на пьедестал славы, любимый человек, который души в ней не чаял, и по воле которого стала владелицей бессметных богатств. Но, увы, обладая всеми возможными и невозможными земными ценностями, она угасла молодой.

Прасковья Ивановна Ковалева-Жемчугова - Национальный художественный музей Республики Беларусь

Будущая великая актриса родилась 31 июля 1768 года в семье крепостного кузнеца Ивана Степановича Ковалёва- «холопа Ивашки». Фамилия «Ковалёв» происходит от ремесла отца Прасковьи, кузнеца (коваля). Иван Степанович, заработавший от условий труда туберкулёз позвоночника и горб, невесёлую жизнь крепостного «услащал» водочкой. Семья Параши Ковалёвой принадлежала графам Шереметьевым
Фамилия Шереметевых -одна из самых богатых и знатных семей России. Графу Петру Борисовичу Шереметеву Ковалёвы достались в качестве приданного после женитьбы на княгине Варваре Черкасской, одной из богатейших невест своего времени.
У Параши Ковалёвой обнаружился певческий талант, и уже в шесть (восемь) лет ее взяли в усадьбу, как будущую актрису. Девочку учили сценическому мастерству, танцам, музыке, игре на арфе и клавесине, иностранным языкам.
Семейное предание гласит, что молодой граф,сын Петра Шереметева Николай, только что приехавший из Европы - влюбился в Парашу с первого взгляда. Это не соответствует действительности, поскольку к тому моменту Петру Шереметьеву было 22 года, а девочке шесть лет.

Иван Аргунов. Портрет графа Николая Петровича Шереметева в детстве. 1750

Граф Шереметев Николай Петрович в мундире Преображенского полка

Видимо, в тот момент Николай Шереметев увлёкся необыкновенным талантом Параши, которую мечтал сделать великой актрисой.
В 11 лет состоялся её дебют в роли служанки в опере Гретри «Опыт дружбы». На сцену она вышла под именем Прасковьи Горбуновой - и этот «псевдоним» появился благодаря отцу и его горбу. Спустя год Прасковья стала Жемчуговой - граф Шереметев решил сделать имена своих актрис и актёров более благозвучными.

граф Николай Петрович Шереметев

Н.И. Аргунов Портрет П.И. Ковалевой-Жемчуговой. Около 1803 г. Собрание Государственного исторического музея

В 1781 году Прасковья Жемчугова становится уже не просто подающей надежды, а одной из лучших актрис России, сыграв Лизу в комической опере Монсиньи «Дезертир».
В 1785 году актриса впервые сыграла роль, которая стала её звёздной, - роль Элианы в опере Гретри «Самнитские браки».

Театральные костюмы. Эскизы Марианны Карцингер

Портрет графини А. П. Шереметевой в карусельном костюме

Слава об этом спектакле крепостного театра Шереметевых оказалась настолько громкой, что 30 июня 1787 года на Жемчугову и «Самнитские браки» приехала смотреть сама императрица Екатерина Великая. Это представление давалось в только что открытом здании театра в усадьбе Кусково.
Восхищённая игрой Прасковьи Жемчуговой, императрица подарила крепостной звезде алмазный перстень со своей руки.

Сестра графа Николая Петровича Шереметева. Изображена в театральной роли. Члены семьи тоже принимали участие в театральных постановках.Художник Пьетро Ротари 1760 год. Гос.Русский музей

Прасковья, хрупкая и застенчивая красавица с большими и ясными глазами обладая утончёнными манерами, присущими благородному сословию, продолжала блистать в театре. Покоренный ей и ее искусством, граф Николай Шереметьев был по настоящему влюблен в свою "звезду".
19-летняя прима театра стала фавориткой своего барина.
В 1788 году умирает старый граф Пётр Шереметев. Все его несметные богатства и более двухсот тысяч крестьян Перешли к сыну. На несколько месяцев Николай Петрович ударился в беспробудное пьянство и разгул. Нашёлся только один человек, который смог остановить графа. Это была Жемчугова.
Хрупкая театральная звезда неожиданно проявила мужскую хватку. Она сумела не только взять на себя управление театром, но и вытащить возлюбленного из запоев.

Николай Аргунов. Портрет Прасковьи Жемчуговой-Шереметевой.

Николай Шереметев был покорён теперь не только красотой и талантом, но и силой духа девушки. Он зажил с ней, как с женой, в отдельном доме, не обращая внимания на разницу в возрасте и пересуды окружающих. Неизвестно, когда именно граф без памяти влюбился в свою актрису. Скорее всего, когда Прасковье было 15 или 16 лет. Именно тогда Николай признался в одном из писем: «Не женюсь ни на ком, кроме неё». Наследник крупнейшего состояния (одних крепостных насчитывалось 200 тыс. душ), самый завидный жених Москвы - родственники пытались объявить его сумасшедшим. В их любовь не верили, обвиняли в разврате. Но хуже сплетен стал туберкулёз, проявившийся у актрисы.

Усадьба Останкино г.Москва

В 1795 году был открыт новый театр Шереметева во дворце Останкино. Глубина новой, двадцатичетырехметровой сцены дала возможность широко развернуть эффектные массовые картины. Выписанные из Парижа театральные машины позволяли производить быстрые, почти бесшумные перемены - после спектакля, когда зрители возвращаются в фойе, рабочие сцены в течении 20-30 минут превращают театр в огромный бальный зал.

План нижнего этажа большого дома (театра) до переделки его в 1796-98 годов.
А. Миронов. 90-е годы 18 века.
Схематическое изображения конструкции театрального зала. Обработка иллюстрации в векторной технологии.

В центре балкона, там, где между колоннами располагалась ложа графа, убирался балдахин и парапет, и на его месте размещали ступени центральной лестницы. По ней из картинной галереи зрители спускались в театр и поражались его чудесному превращению. Думаю, у вас хватит воображения представить море свечей на люстрах и канделябрах, музыкантов оркестра, ливреи лакеев и, конечно же, роскошь нарядов гостей графа.
Все в новом театре выглядело не хуже, а может быть, даже и лучше, чем на придворной сцене Эрмитажа. Строился он графом ради своей возлюбленной, и там она сыграла свои последние в карьере спектакли. На открытии дворца Прасковья исполнила роль турчанки Зельмиры в опере «Взятие Измаила».

П. И. Жемчугова - в роли Элианы ("Браки Самнитян" А. Гретри).неизв. худож. XVIII в.

В 1797 году она в последний раз вышла на сцену в своей лучшей роли Элианы. Болезнь заставила прекратить карьеру, но в жизни Прасковьи случилось и радостное событие - взошедший на престол император Павел I, с которым граф Шереметев был дружен с молодости, неофициально «благословил» отношения графа и крепостной актрисы.
Графу Шереметеву был пожалован титул обер-гофмаршала, и он вместе с Прасковьей переехал в Петербург.
Однако климат плохо сказывался на здоровье актрисы, обострился туберкулёз. Не видя существование своего театра без Жемчуговой в роли примы, он закрыл его, выдав актрисам приданное.
В 1798 году 47-летний граф Николай Шереметев решился на то, чтобы официально жениться на Прасковье Жемчуговой. Втайне он заказал подложные документы, из которых следовало, что якобы предком актрисы был польский дворянин Ковалевский, попавший в русский плен и ставший крепостным. В декабре 1798 года семья Прасковьи Жемчуговой получила вольную.
Графа поддержал митрополит Платон, который благословил брак с бывшей крепостной. Священник руководствовался не сословными принципами, а простой логикой - не могут быть простым блудом многолетние (17 лет) отношения двух людей, к тому времени прославившихся на ниве благотворительности.


Храм Симеона Столпника на Поварской

6 ноября 1801 года в Москве, в храме Симеона Столпника на Поварской, протоиерей Фёдор Малиновский провёл обряд венчания графа Николая Петровича Шереметева и Прасковьи Ивановны Жемчуговой.
Венчание было тайным, и после него молодожёны убыли в Петербург. Граф старательно готовил свет к тому, чтобы тот принял Прасковью в качестве графини.

Боровиковский Владимир "Портрет графа Н.П.Шереметева"

Портрет графини П.Шереметевой Аргунов Иван Петрович

Несмотря на подорванное туберкулёзом здоровье Прасковья Жемчугова всё-таки забеременела, Николай Петрович решил заказать её парадный портрет, который должен был засвидетельствовать перед высшим сословием её утверждение в роли графини Шереметевой.
Этот знаменитый портрет кисти художника Николая Аргунова хранится ныне в Центральном театральном музее имени Бахрушина.

Николай Иванович Аргунов Портрет графа Дмитрия Николаевича Шереметева 1804 г.

3 февраля 1803 года Прасковья подарила мужу наследника, которого назвали Дмитрием. Но спустя двадцать дней, так и не оправившись от родов, Прасковья Ивановна Жемчугова, графиня Шереметева, скончалась. Ей было всего 34 года.
Николай Петрович Шереметев пережил супругу на шесть лет. Хоронили одного из богатейших людей России в простом гробу. По воле усопшего, все деньги на богатое погребение были розданы бедным.
Вот слова из его завещания:
"В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом я не нашел упокоения.
Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела мы можем взять с собой за двери гроба"

Граф Дмитрий Николаевич Шереметьев -сын Прасковьи и Николая Шереметьевых
Император Александр I признал остававшийся в тайне брак графа и актрисы законным, а младенца Дмитрия - законным наследником титула графа Шереметева. Их сын, граф Дмитрий Николаевич Шереметев, благотворитель и меценат, человек со странностями по мнению общества имел свою тайну в жизни, которая также связана с печальной историей уже его любви.

Бог сохраняет все! - девиз с герба старинного русского графского рода Шереметевых.
Бог сохранил нам память о тех событиях.
Прасковья Жемчугова не забывала о своем происхождении. Она занималась благотворительностью, ездила на Сухаревскую площадь, чтобы подать милостыню нищим. Прасковья Жемчугова уговорила графа построить общедоступную больницу для бедных - Странноприимный дом. Он был заложен 28 июня 1792 года, в день рождения графа Николая Шереметева.
Сохранились и шереметевские усадьбы и дворцы - Кусково, Останкино, Остафьево, Вороново, Фонтанный дворец в Петербурге и конечно же знаменитый Странноприимный дом на Садовом Кольце, частично перестроеный, поскольку граф хотел сделать его достойным памятником в честь своей большой любви в память о его скоропостижно скончавшейся супруге графине-актрисе Прасковье Шереметевой. Странноприимный дом ныне известен как НИИ скорой помощи имени Склифософского.

Странноприимный дом

ЗА КУЛИСАМИ ТЕАТРА. ПРАСКОВЬЯ ЖЕМЧУГОВА

В «Завещательном письме» сыну граф Шереметьев написал о Прасковье Ивановне Жемчуговой : «…Я питал к ней чувствования самые нежные… наблюдая украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность. Сии качества… заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать ее моею супругою…» Случается, ищешь свою любовь, бродишь по свету, заглядываешь каждому прохожему в глаза, надеясь увидеть в них ту жизненно необходимую искру, но… Возвращаешься домой ни с чем, опустошенный. И вот в такой момент случайно сталкиваешься взглядом с той самой незнакомкой, которой отчаянно не хватало для счастья.

Прасковья Жемчугова – слишком хороша

Николай Шереметьев учился в Лейденском университете, был знаком с театральной жизнью Европы. И получив крепостной театр в наследство от отца, он решил организовать в Кусково обучение крепостных актеров сценическому искусству.

Возможно, он не искал ласк женщины, когда колесил по другим странам, перенимая новшества, обучаясь, не жаждал упиться трепетным чувством, дарованным свыше. Но когда отпрыск знаменитого рода граф Николай Шереметьев вернулся в родную усадьбу в Кусково с намерением изменить если не все, то многое, и первым делом взялся за знаменитый театр отца, – увидел на сцене совсем юную актрису и… Голос, игра, внешность, огромные глаза на бледном лице оставили след в его душе. Отпечаток этот носил сначала исключительно корыстный характер: еще толком не оформившийся подросток блистал в театре, словно не ограненный драгоценный камень.

Николай, как и все из рода Шереметьевых, питал слабость к артистам и сразу же приметил в Прасковье Ковалевой будущую звезду. По его настоянию она стала играть только главные роли во всех постановках, а на афишах красовалось ее новое имя – Жемчугова (такой псевдоним подарил ей покровитель).

Из слез рождается…

Насладиться представлением, где в главной роли выступала Прасковья , приезжали в Кусково очень влиятельные люди, среди которых была сама царица Екатерина. Она презентовала молодой актрисе бриллиантовый перстень. Девушка пользовалась популярностью у богатых мужчин. Но смотрела она только на одного – своего покровителя. И в 1788 году Прасковья стала для него опорой в жизни. Ведь 30 октября скончался отец Николая. Сын так горевал, что единственное утешение видел в алкоголе. Его розовая туманная дымка обволокла весь мир, не пропуская сквозь возведенные преграды никого. Никого, кроме хрупкой девушки. Перед ней горечь отступала, ее теплые руки исцеляли головную боль, а мягкий голос вселял сладкое чувство покоя. Теперь граф глядел на свою крепостную с четким пониманием, что других женщин ему не надо. «Я ни на ком не женюсь кроме нее!» – твердо решил он.

Тайное и явное

Романы между владельцами и их подневольными не были в новинку для общества, поэтому особого осуждения влюбленные не удостоились. Светские дамы по-прежнему не отказывались завладеть сердцем завидного жениха Шереметьева, а кавалеры – украсть толику внимания его драгоценной актрисы. Однако эти двое крепко держались друг за дружку. А когда Николай получил звание обергофмаршала императорского двора, то переехал в Петербург, конечно, не забыв забрать любимую актрису. Но по-настоящему быть счастливыми людям всегда что-то мешает. К примеру, болезни. Сырой климат столицы обрушился на Прасковью , пробудив до сего момента дремавший в ней туберкулез (который она унаследовала от своего отца-кузнеца). Девушка, гордившаяся красивым голосом, осипла и больше не могла петь. Она боялась, что, потеряв талант, утратит и любовь графа. Однако он считал это глупостью. Лично заботился о здоровье актрисы и даже сделал ее вольной. Мало того – повел свою любимую под венец.

6 ноября 1801 года к церкви Симеона Столпника подъехала карета с женихом и невестой. Они быстро поднялись по ступеням, обвенчались и отправились обратно в имение праздновать. Свадьба прошла в узком кругу знакомых, оставшись тайной для остального мира. Просто влюбленные понимали, каково пришлось бы Прасковье, явись она в свет как графиня Шереметьева. Ведь в те времена актеров считали ничтожеством и хоронили за кладбищем, несмотря на то, как они сияли на сценах при дворе. Какой бы знаменитой ни была Жемчугова , ее не приняли бы. Даже несмотря на специальный эдикт императора Александра I, лично давшего согласие на брак графа и его крепостной.

Сколько счастья отмерено?

Они жили, любили, уважали друг друга и наслаждались каждым днем. А глупые и завистливые люди шептались за их спинами. Николая называли сумасшедшим. Ему же было плевать на чужие домыслы и пересуды, потому что его жена ждала ребенка. Что еще способно окрылить мужчину, если не новость о рождении наследника от любимой женщины? Шереметьев видел все в розовом цвете и не догадывался, какое несчастье ждет его впереди. С каждым месяцем его ненаглядная Прасковья угасала. Врачи не давали надежд. После затяжных и мучительных родов, ослабленная еще и чахоткой, она все же подарила супругу долгожданного сына. Больше подняться с кровати графиня не смогла. Чувствуя близкую смерть, она просила показать ей ребенка. Хотела взять его на руки. Но повитухи унесли его подальше от матери, опасаясь заражения. Прасковья осталась одна с сиделками, запертая в комнате от окружающих. Она бредила, страдала, молила позволить хотя бы услышать голос новорожденного. Ее верные стражи оставались глухи к просьбам.

Вместе с женой мучился и Николай. Он видел ее отчаяние, наблюдал со стороны, как с каждым днем из нее по крупице уходить жизнь… И ничего не мог поделать: ни спасти, ни помочь. Единственное, чем попытался умерить ее боль Шереметьев, – приказал поднести малыша к дверям спальни жены. Услышав его плач, женщина успокаивалась и погружалась в мятежный сон.

Отягощенный горем, Николай больше не мог нести этот груз на своих плечах и молчать. Он открыл свою тайну всем, рассказав, кто его жена.

Прошел месяц. 1803 года муки несчастной графини кончились. Она покинула супруга и сына.

А дальше, без Прасковьи Жемчуговой…

В последний путь Прасковью Шереметьеву провожали актеры,музыканты, слуги поместья, крепостные. Шествие замыкал совсем седой, хоть и молодой еще мужчина с маленьким ребенком на руках. Восхищавшиеся голосом актрисы господа из высшего общества проститься с ней не пришли: посчитали ниже своего достоинства признать бывшую крепостную графиней.

Потеряв смысл существования, граф Шереметьев предпочел сбежать из шумной столицы, забыть о пирах, светских вечерах. Он посвятил себя служению людям: занимался благотворительностью, построил больницу, создал фонд помощи нищим. А еще сам воспитывал маленького сына, который знал о матери только из рассказов отца. «…Я питал к ней чувствования самые нежные… наблюдал я украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность. Сии качества… заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать ее моею супругою…» – признавался Николай, описывая любимую женщину, чтобы прекрасный образ сложился в памяти ребенка. Через шесть лет после смерти обожаемой актрисы граф Николай Петрович Шереметьев отправился на ее поиски… в другой мир.

ФАКТЫ

«Если бы ангел сошел с небес, если бы гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен», – написал в одном из писем друзьям Николай после знакомства с Прасковьей .

Крепостной художник Шереметьевых, Николай Аргунов, в день свадьбы своего господина нарисовал портрет Прасковьи Ивановны: красная шаль, белая подвенечная фата, на шее драгоценный медальон. Такой она осталась навсегда в памяти мужа.

Графиня-крестьянка, зная о тяжелой жизни нищих, сирот и больных, постоянно им помогала, а муж по ее завещанию построил в Москве странноприимный дом с больницей (ныне больница им. Склифосовского) и положил капитал на выдачу приданого бедным невестам, что, несомненно, свидетельствовало о нежной привязанности графа к своей избраннице.

О паре Шереметьев – Жемчугова ходили разные истории. К примеру, кто-то выдумал очень романтичную легенду знакомства влюбленных, согласно которой Николай увидел Прасковью, когда та гнала с пастбища стадо коров. Молодая крестьянка так приглянулась графу, что он подъехал к ней на своем скакуне и сказал: «Не пара тебе крестьянин!». После чего забрал Прасковью Жемчугову к себе в усадьбу.

Обновлено: Апрель 13, 2019 автором: Елена

В восемь лет в судьбе крепостной девочки произошел крутой поворот - её взяли на воспитание в подмосковное имение Кусково, под наблюдение одной из графских приживалок, княгини Марфы Михайловны Долгорукой. В господский дом Парашу взяли за отличные вокальные данные, с тем чтобы подготовить ее для поступления на сцену музыкального театра графа Шереметьева. Под руководством первокласных наставников крестьянская девочка быстро освоила музыкальную грамоту, игру на клавесине и арфе, пение, выучила французский и итальянский языки. Обладающая большими музыкальными способностями и хорошим голосом, она с успехом начала выступать на театральной сцене под именем Правсковьи Жемчуговой.

Сначала были небольшие выходные роли. Но вскоре Параша стала превращаться в настоящую актрису. Ей еще не исполнилось одинадцати, когда она с блеском выступила в опере Гретри "Опыт дружбы", а в 13 лет эта хрупкая девочка сыграла с необычной убедительностью, силой и глубиной партию Луизы из драмы Седена "Беглый солдат" на музыку Монсиньи.

Тогда-то, очевидно, эта артистка-подросток и привлекла внимание сына графа, Николая Петровича. Любовь к музыке и совместные занятия сблизили их. Именно по его настоянию в поставленной на следующий год итальянской опере Саккини "Колония, или новое селение" Параша исполнила главную роль - как всегда талантливо и виртуозно. Граф не мог не разглядеть в пробуждающемся даровании будущую славу своего театра.

Открытие дворца-театра в имении графов отпраздновали, приурочив его к торжественному приему в честь победителей в войне с Турцией, 22 июня 1795 года. На праздник граф пригласил участников военных событий. На сцене шла музыкальная драма И. Козловского на текст П. Потемкина "Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила". Прасковья Ивановна сыграла в этом спектакле, как уже давно было принято в шереметьевском театре, главную роль - плененной турчанки Зельмиры, которая полюбила русского офицера Смелона.

30 апреля 1797 года Н.П. Шереметьев принимал у себя только что коронованного на престол Павла I. Театр в этот день ставил "Браки самнитян" - оперу, в которой дарование Прасковьи Жемчуговой раскрылось с особым блеском. Тогда ей было 17 лет.

Графу Шереметьеву государем было пожаловано звание обергофмаршала императорского двора. Эта награда требовала отъзда в Петербург. Николай Петрович решает забрать туда лучшую часть труппы, в том числе и Прасковью Ивановну. Сырой климат Петербурга сразу сказался на состоянии здоровья Жемчуговой. У нее обострился наследственный туберкулез, пропал голос. Но от этого граф не перестал любить её. 6 ноября 1801 года состоялось венчание Прасковьи Ивановны и Николая Петровича. Оно проходило в приходской церкви Симеона Столпника, построенной еще в 1679 году. Этот храм сохранился до наших дней. Николай Аргунов, крепостной художник Шеремеьтевых, запечатлел облик Прасковьи Ивановны в тот памятный в ее жизни день: красная шаль, белая подвенечная фата, на шее драгоценный медальон. Отметили венчание лишь в самом узком кругу друзей. Для московской и петербурской знати женитьба графа Н.П. Шереметьева осталась в тайне. О браке было объявлено только в 1803 году, после рождения сына Дмитрия. Несмотря на одобрение брака императорами Павлом и Александром I, высший свет и родственники были шокированы. Графиня Шереметьева умерла, так и не узнав о реакции света на это известие. Возможно, что и к лучшему, так как петербургские дамы никогда не приняли бы в своих салонах бывшую крепостную, без роду и племени. О реакции родственников можно судить по замечанию Анны Семеновны Шереметьевой, которое она сделала в своих мемуарах: "Отменный штукарь наш старший родственник".

Надо заметить, что взгляды графа и отношение к крепостным расходились с воззрениями многих. Едва вступив в права наследника, Николай Петрович отдал распоряжение, чтобы каждый из крестьян имел к нему доступ и подавал бы свои прошения самолично.

Графиня-крестьянка, зная о тяжелой жизни нищих, сирот и больных, постоянно им помогала, а муж по ее завещанию построил в Москве странноприимный дом с больницей (ныне больница им. Склифосовского) и положил капитал на выдачу приданого бедным невестам, что, несомненно, свидетельствовало о нежной привязанности графа к своей избраннице.

Лучшие дня

Родилась 31 июля 1768 г. в деревне Березники Юхотской волости Ярославской губернии (ныне Большесельского района Ярославской области) в семье Ивана Степановича Ковалёва, крепостного кузнеца Шереметевых. В семь лет взята на воспитание княгиней Марфой Михайловной Долгорукой в Кусково, в подмосковную усадьбу Шереметевых, — у девочки были хорошие музыкальные способности и её готовили для Кусковского крепостного театра, где она дебютировала в июне 1779 г. в роли служанки в опере Гретри «Опыт дружбы», а уже со следующего сезона ей доверяют и главные роли. Согласно традиции, по которой актёрам шереметевского театра давали имена по названиям драгоценных камней, Прасковья Ковалёва получила псевдоним Жемчугова.

Она обладала красивым лирико-драматическим сопрано, хорошо играла на клавесине и арфе, была выучена итальянскому и французскому языкам. Спектакль «Браки Самнитян», где она сыграла свою лучшую роль, посещали Екатерина II и Станислав Понятовский, а в 1797 г. Павел I, который, пожаловав хозяину театра графу Николаю Петровичу Шереметеву звание обер-гофмаршала, потребовал его присутствия в Петербурге. Шереметев забирает с собой и лучшую часть своей труппы, в том числе и Жемчугову. В сыром климате Петербурга у неё обострился туберкулёз, пропал голос, и она вынуждена была оставить сцену. В 1798 г. Николай Шереметев даёт вольную всей семье Ковалёвых и Прасковье Ивановне, а 6 ноября 1801 г. венчается с ней тайным браком в церкви Симеона Столпника на Поварской улице в Москве. 3 февраля 1803 г. она родила сына, Дмитрия, но беременность и роды подорвали её здоровье, — Прасковья Жемчугова умерла спустя три недели, 23 февраля 1803 г.

Прасковья Ивановна Ковалёва Жемчугова
Многие биографы этой женщины сокрушаются по поводу несчастной судьбы бедной крепостной актрисы, сочувствуют её подневольному положению, делают её едва ли не символом страдальческой участи художника на Руси, забывая почему то при этом, что Параша Жемчугова имела в своей жизни все — любимое дело, в котором была вознесена на пьедестал славы, любимого человека, который души в ней не чаял, и наконец — богатство и неограниченную власть над всеми, кто находился в неволе у её мужа. Жемчугова, безусловно, была талантлива, но сколько их прекрасных, гениальных русских актрис канули в Лету только потому, что в отличие от удачливой Параши не смогли обрести всесильного покровителя. Так что, если и считать Жемчугову символом, то скорее, почти чудесным — как может повезти женщине, от рождения имеющей только неплохие природные данные.

Фамилия Шереметевых принадлежала к числу самых богатых и знатных семей России. Её отпрыски сорили деньгами, роскошествовали и привыкли ни в чём себе не отказывать. Так что, когда дворянская среда после петровской эпохи заболела театроманией, граф Шереметев Пётр Борисович отдался новому увлечению с размахом хорошо обеспеченного человека.

Поначалу в доме графа устраивались любительские спектакли, в которых не стеснялись представлять роли самые знатные вельможи екатерининского двора. Так, посетившую Шереметева императрицу «угостили» постановкой с участием самого Петра Борисовича и его юного сына Николая. Вероятно, уже тогда молодой граф «заболел» театром.

Средств для оформления спектаклей не жалели. Представления своей роскошью не уступали дворцовым. Участники и особенно участницы их демонстрировали со сцены свои лучшие фамильные драгоценности. Как сообщали «Санкт Петербургские ведомости», во время одного из спектаклей у Шереметевых на четырех великосветских любительницах «одних бриллиантов было на два миллиона рублей».

Постепенно лёгкое увлечение Мельпоменой переросло у Шереметьева в подлинную страсть, и он занялся устройством домашнего театра в своём подмосковном имении Кусково. Но серьёзное дело требовало профессионального подхода, и прежде всего необходимы были настоящие, занимающиеся сценой не время от времени, а постоянно, актёры. Благо, Шереметев имел в собственности около тысячи крепостных душ. Им то и предстояло решить проблему графского театра.

Восьми лет отроду была взята в барский дом Параша Ковалёва, живая востроглазая девочка с утончёнными не крестьянскими манерами.

Трудно сказать, по каким параметрам отбирали кандидатов для обучения актёрству, но Парашу почему то сразу выделили и отдали на воспитание одинокой, скучавшей княгине Марфе Михайловне Долгорукой. Сытая барская жизнь после безрадостного раннего детства показалась Параше чуть ли не сказкой. Граф любил устраивать в великолепном кусковском парке, что называется, народные гуляния. Московская публика в назначенные дни валом валила в имение гостеприимного «креза старшего» — так называли в аристократических гостиных Петра Борисовича Шереметева.

В такие дни дворовых тоже звали в парк. Девушек и молодух обряжали в шёлковые русские сарафаны. Молодым мужикам и парням выдавали разноцветные кафтаны и персидские кушаки. Когда же господа и гости выходили после обеда на балкон — холопы должны были петь и плясать, дуть в рожки и играть на балалайках и деревянных ложках. Параше же разрешалось беззаботно бегать среди веселящихся и играть в пятнашки.

Пышные гуляния, роскошь обстановки не могли не впечатлять, не поражать воображение. Девочка с восторгом и завистью наблюдала за крепостными актрисами, мечтая о том дне, когда она в нарядном платье так же выйдет на сцену и будет петь арии. Надо сказать, что Параша получила в доме княгини Долгорукой прекрасное образование — она много читала, обучилась французскому, музицировала и овладела правилами этикета. Теперь её уже мало что связывало с бедным родительским домом, где «воевал» пьяница отец.

Пока Параша подрастала и становилась настоящей барынькой, младший Шереметев набирался уму разуму за границами. То, что он увидел во Франции, Голландии, посещение изысканных аристократических салонов, знакомство с трудами Монтескьё, Дидро, Руссо необычайно повлияло на мировоззрение молодого графа. Стоит только упомянуть, что его библиотека насчитывала более шестнадцати тысяч томов, причём значительную часть составляли книги о театре и музыке.

Четыре года, проведённые в путешествии, не прошли даром для Николая. Вернувшись домой и получив должность директора Московского банка, граф внимательно приглядывался к порядкам в Кусково. Театральные забавы отца показались молодому Шереметеву наивными, отставшими от времени. Он лично принялся за дело. Особенно много надежд возлагал Шереметев на «определённых к театру» детей, в них он видел будущее своей затеи.

Худенькая, с большими, немного испуганными глазами Параша Ковалёва вызвала у Николая восторг, смешанный с удивлением, «прекрасным даром органа». Её голос пленял необычайной глубиной и оригинальностью. Почувствовав в девочке сильное дарование, граф стал уделять ей все большее внимание: беседовал, играл на клавикордах, заставляя Парашу петь. Ему не терпелось скорее увидеть её на сцене, и потому он, не посмотрев на возраст, вскоре назначил одиннадцатилетнюю актрису на небольшую роль служанки Губерт в опере Гретри «Опыт дружбы».

22 июня 1779 года был, наверное, самым трудным днём в жизни Параши Ковалёвой. Она волновалась чрезмерно, выходя на сцену, но её благосклонно приняла публика, правда, не придав особенного значения появлению на сцене милого, обаятельного ребёнка. Зато граф Николай Петрович, по всей вероятности, был очень доволен дебютом Параши, потому что вскоре в опере итальянского композитора Саккини «Колония, или Новое селение» Шереметев поручил ей главную роль. Трудно себе сейчас представить, как двенадцатилетняя девочка справилась с ролью любящей и страдающей героини, но театральные хроники того времени говорят, что дебюту молодой актрисы сопутствовал огромный успех. Следует упомянуть, что именно тогда Параша впервые появилась в афише под новой фамилией Жемчугова. Шереметев решил заменить «мужицкие» фамилии своих актрис новыми, более благозвучными, по названиям драгоценных камней. Так появились на русской сцене Яхонтовы, Изумрудовы, Бирюзовы.

Настоящая жизнь крепостной актрисы началась с переселения Параши из ставшего уже родным дома княгини Долгорукой в специальный флигель, куда поселяли всех лицедеев шереметевского театра. Здесь ей назначили «верховую дачу», то есть питание с барского стола. День был расписан по часам и в основном заполнен репетициями и занятиями актёрским мастерством. Молодой граф явно предпочитал новую приму всем другим артисткам, и лучшие роли доставались ей, Параше Ковалёвой. Однако никаких интимных отношений между юной актрисой и Шереметевым не замечалось. Его фавориткой долгое время была Анна Изумрудова.

Слухи о прекрасной игре Жемчуговой быстро распространялись среди любителей театра. Многие сокрушались, что не попали на то или иное представление. Молодой граф гордился своим детищем и вскоре решил строить новое здание театра.

Открытие его было приурочено к посещению подмосковного имения Шереметевых Екатериной II. 30 июня 1787 года императрица прибыла в Кусково. В программе увеселений центральное место отводилось театру. Екатерине II демонстрировалась лучшая постановка шереметевского театра — опера Гретри «Браки самнитян». Глубина новой, двадцатичетырехметровой сцены дала возможность широко развернуть эффектные массовые картины. Выписанные из Парижа театральные машины позволяли производить быстрые, почти бесшумные перемены. Все в новом театре выглядело не хуже, а может быть, даже и лучше, чем на придворной сцене Эрмитажа. Однако главное впечатление на великодержавную зрительницу произвела порывистая вдохновенная игра Параши Жемчуговой. Екатерина II пожаловала актрисе бриллиантовый перстень.

30 октября 1788 года умер старый граф Пётр Борисович Шереметев. Все его несметные богатства и более двухсот тысяч крестьян Перешли к сыну. На несколько месяцев Николай Петрович ударился в беспробудное пьянство и развлечения. Театр был заброшен, актёры томились неизвестностью своей судьбы и с тревогой наблюдали за вакханалиями барина. И нашёлся только один человек, который смог остановить графа. Это была Жемчугова. Вероятно, несмотря на свой нежный возраст, несмотря на многочисленных любовниц Шереметева, именно Параша имела неограниченное влияние на графа. Она почувствовала это не сразу, но когда тридцатисемилетний, сильный мужчина посмотрел впервые с детским преклонением и восторгом на свою крепостную, когда Параша увидела в его глазах одержимость любовным чувством, она поняла — судьба её определена навсегда.

Театр ожил. Хозяином его по прежнему оставался Шереметев, но теперь ещё появилась и хозяйка — Прасковья Ивановна, как стали называть Парашу актёры и музыканты. Для Жемчуговой граф выстроил новый дом, значительно реконструировал театр. Казалось, жизнь нашей героини превратилась в рай. Однако радовала Парашу по прежнему только работа. Впечатлительная, нервная, она не умела почивать на лаврах, её угнетало нестабильное, зависимое существование при графе. Любимый души не чаял в своей Параше, не отходил от неё ни на шаг, но слухи о странной привязанности графа распространились уже далеко за пределы кусковской усадьбы. Родные, близкие да и просто знакомые Шереметевых судачили и рядили на все голоса. Параше эти голоса грозили мщением и ненавистью. Она боялась за себя, но ещё больше её сердце сжималось от страха за своего ненареченного мужа.

Для Шереметева и его возлюбленной «Кусково стало злобным». Убегая от пересудов и молвы, граф приказывает приготовить для их уютного гнёздышка имение в Останкино. Весной 1795 года Прасковья Ивановна с Николаем Петровичем, а вместе с ними и весь штат актёров, актрис, музыкантов, служителей сцены перебираются в новую усадьбу. Должно быть, эти дни были самыми счастливыми в жизни Жемчуговой. Ничто в Останкино не напоминало о подневольном положении крепостной актрисы, здесь она чувствовала себя полной хозяйкой, даже театр был построен специально для неё, Параши Жемчуговой. С большим успехом на новой сцене прошла героическая опера «Взятие Измаила», где вновь блистала несравненная Параша.

Однако счастье никогда не бывает долгим. Вскоре актриса тяжело заболела, у неё открылся туберкулёз. Она навсегда потеряла возможность петь и только самоотверженная забота графа помогла ей подняться на ноги. 15 декабря 1798 года, на фоне смертельной опасности, нависшей над жизнью любимой женщины, граф, наконец, решился дать вольную своей крепостной актрисе. Это событие вызвало новую волну толков. Вольную получила и вся семья Ковалёвых.

Много раз на шереметевской сцене шли сентиментальные пьесы, в которых простые крестьянки неожиданно оказывались дворянками и тем самым обретали права людей благородного происхождения. Граф мучительно обдумывал способы превращения своей «преступной» связи во вполне законную, и сочинённый им «спектакль» оказался последним в шереметевском театре. За большие деньги стряпчий подобрал из архивов необходимые факты, будто ведёт свой род Параша Ковалёва из древней дворянской польской фамилии Ковалевских и будто предок её Якуб оказался в 1667 году в русском плену и будто его потомки нашли пристанище в доме Шереметевых.

6 ноября 1801 года граф вступил в брак с Прасковьей Ивановной Ковалёвой, однако венчание проходило в строжайшей тайне. Решиться на огласку Шереметев не посмел.

Сына Параша рожала уже смертельно больная. 3 февраля 1803 года, когда ребёнок появился на свет, его немедленно унесли от матери: боялись, что младенец заразится от больной. Бедная женщина ещё двадцать дней провела в мучительном бреду, просила, чтобы ей показали сына. Подруги подносили его к дверям спальни, она немного успокаивалась. В предчувствии кончины жены Николай Петрович занялся судьбой сына. Скрывать брак дальше было бессмысленным, и граф обратился со слёзным письмом к государю Александру с просьбой признать законность прав своего наследника.

В ночь на 23 февраля Параша Жемчугова умерла. Похороны её отличались пышностью и… полным отсутствием знатных господ. Аристократический мир и после смерти не признал простолюдинку.

В память о покойной Николай Петрович, преданно любивший свою жену, построил в Москве на Сухаревой площади «странноприимный дом». В уставе его говорилось о том, что дом должен «дать бесприютным ночлег, голодным обед и ста бедным невестам приданое». Ныне в этом здании находится знаменитый Институт скорой помощи имени Склифосовского. Поистине, неисповедимы пути господни…

Каждый из нас хотя бы один раз в жизни побывал в театре, соприкоснулся с прекрасным искусством перевоплощения, где жесты, мимика, голос, музыка, танец, декорации — всё гармонично сливается в единое целое и рождается неповторимое магическое действие, способное тронуть человеческую душу. Театр не может оставить равнодушным никого! Вспомните свои чувства и ощущения, когда вы впервые переступили порог этого храма искусства и окунулись в происходящее на сцене.

Для героев нашей истории театр — это вся их жизнь, где добрая сказка о Золушке и Принце плавно с театральных подмостков перешла в реальную жизнь, навеки объединив две судьбы в одну. Золушка — крепостная актриса Прасковья Ивановна Ковалёва-Жемчугова. Принц — граф Николай Петрович Шереметьев.

Прасковья Ковалёва родилась по одним данным 20 по другим 31 июля в 1768 году в деревне Березники Юхотской волости Ярославской губернии (ныне — Большесельский район Ярославская область) в многодетной семье крепостного кузнеца Шереметьевых.
Род Шереметьевых был одним из самых знатных и богатых в Царской России. Николай Петрович Шереметьев — сын графа Петра Борисовича Шереметьева и княгини Варвары Алексеевны Черкасской. Они владели огромным состоянием, им принадлежало много земельных угодьев и крепостных душ.

Одним из увлечений графа Петра Шереметьева было театральное искусство. В родовом поместье Кусково он воплотил свою мечту о театре. Благодаря французскому архитектору Шарлью де Вальи в саду было построено великолепное здание в итальянском стиле, к сожалению не сохранившееся в наши дни. Актеров на главные роли и роли второго плана граф сам лично отбирал из своих крепостных, в числе которых оказалась и талантливая 6-летняя девочка Паша. Её взяли в дворянскую усадьбу для обучения театральному мастерству. У девочки были необычайные вокальные данные, да и внешне она была очень мила. В это время вернувшийся из Европы сын Петра Борисовича Шереметьева, граф Николай, который разделял увлечение своего отца к театру, обратил внимание на юное дарование. Впервые услышав очаровательный голос Прасковьи, он навеки проник в сердце графа, который в одном из своих писем писал: «Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен…».
Дебютировала будущая великая русская актриса в одиннадцатилетнем возрасте в маленькой роли служанки в комической опере А.Э. Грети «Испытание дружбы», после чего получила свою первую главную роль Белинды в опере А. Саккини «Колония, или новое поселение» и новую фамилию Жемчугова, которую ей подарил молодой граф за её жемчужный голос. В 16 лет Прасковья заслуженно стала примой театра, покорив зрителя своим актерским мастерством и вокальными данными, легко исполняя роли от беззаботной болтушки до глубоко трагедийной героини, а в 19 лет к ней пришел настоящий триумф славы со знаменитой ролью возлюбленной в опере «Самнитские браки», которая не сходила с театральной сцены на протяжении 12 лет.

Слава о крепостном театре Шереметьевых гремела по всей России и даже далеко за её пределами. На спектаклях, где в главной роли играла Прасковья Жемчугова, побывал высший свет России и Европы, в числе которых император Павел I и императрица Екатерина II, польский король Станислав II, шведский король Густав III и многие другие знатные особы.
Прасковья Ковалёва-Жемчугова по образованию и манерам ни чем не устала самым знатным дамам России. Она была обучена музыкальной грамоте, хорошо играла на арфе, владела иностранными языками. Прасковья легко могла стать хорошей парой для графа Николая Шереметьева, если бы только не почти пожизненное её клеймо крепостной. Наблюдая за развитием театральной карьеры молодой крепостной-актрисы, всячески помогая ей и поддерживая, граф сам не заметил, как в любился в эту прекрасную Золушку. По всем законам того времени их брак был просто не возможен. Николай Шереметьев несмотря ни на что, любил Прасковью, заботился о ней, был её ангелом-хранителем на театральном небосклоне.
В 1788 году умер отец Николая, Петр Борисович Шереметьев. Потрясенный событием молодой граф забросил все отцовские дела и пустился во все грешные. И только Прасковья смогла вернуть его к прежней жизни и не дала погибнуть театру, тем самым заимев над Николаем Шереметьевым ещё большую силу, не только силу любви, но и доверия, опоры в трудную минуту жизни. Граф стал делиться с ней своими мыслями и тайнами, а она знала, что рано или поздно, ему придется жениться на девушке с дворянским происхождением и только молилась, прося у Бога благодати и милости, которые по заслугам получила. Николай Шереметьев сделал свой выбор и принял решение жениться на Прасковье Жемчуговой.
Злые языки не умолкали, и тогда Николай Шереметьев, чтоб уберечь любимую женщину от многочисленных сплетен и разговоров, построил для неё в подарок дворец-театр в Останкино, который был открыт в 1795 году оперой «Взятие Измаила», где главную роль турчанки Зельмиры исполняла Прасковья.

В 1797 году графу Шереметьеву император пожаловал почетное звание обергоф-маршала. Это событие потребовало отъезда в Петербург, куда граф забрал лучших актеров своей труппы. Переезд в императорскую столицу с сырым климатом неблагоприятно повлиял на здоровье Прасковьи Жемчуговой (обострился наследственный туберкулез), в результате чего она потеряла голос. В связи с этим Николай Шереметьев окончательно распустил свой театр, назначив, по просьбе Прасковье, актрисам приданное.
Прежде чем вступить в брак, граф хотел просить разрешения на него у императора, который был его другом детства, но, опасаясь отказа, передумал, решившись на обман. Он подделал документы, свидетельствующие о знатном происхождении Прасковьи из польского дворянского рода Ковалевских. Из них следовало, что один из её предков XVII века попал к русским в плен и стал крепостным. Затем граф дал вольную ей и всей её семье. После этого митрополит Платон благословил брак графа Николая Шереметьева с Прасковьей Жемчуговой, и они тайно обвенчались в ноябре 1801 года в храме Симеона Столпника в Москве. В феврале 1803 года Прасковья Жемчугова подарила мужу сына, которого назвала в честь своего любимого святого Дмитрия Ростовского, и в это самое время было объявлено об их браке с Николаем Шереметьевым. Несмотря на признание брака императором Александром I, родственники графа и высшее общество так и не признали его.
Всего двадцать дней материнства было отведено судьбой графине Шереметьевой. 23 февраля 1803 года Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой не стало. Она умерла после родовых осложнений и внезапно обострившегося туберкулёза.

Свою супругу граф Николай Шереметьев пережил всего на шесть лет, которые он посвятил воспитанию сына и исполнению предсмертного завещания жены — помогать бедным людям. В память о своей жене Николай Петрович построил Странноприимный дом на 100 мест для нуждающихся, в наше время известен как Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н.В.Склифосовского.
Графа Николая Шереметьева похоронили рядом с женой в простом гробу без всяких почестей подобаемых его чину, а всё его состояние, по воле покойного, раздали бедным. В завещании благородного графа Николая Шереметьева написано: «В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чём этом не нашёл я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба».