Этот факт, вероятно, показывает больше о обществе, которое спрашивает интернет-поисковик, что-то такое, чем любой ответ показывает природу любви. Фантастические машины Голливуда и Болливуда настаивают на том, что есть только один ответ, достойный потворства: романтический вид. Большинство людей, казалось бы, согласны, если только по умолчанию. Их тянет к поиску человека, который сделает их «целыми» через сайт знакомств, или менее ощутимым, хотя и не менее остро ощущаемым побуждением, культивируемым той же доминирующей культурой, которая настаивает на том, что мы должны найти «тот».

Не то, чтобы его истоки были современными. Таким образом, реальная проблема может заключаться в том, что современная культура оставляет нас неподготовленными к размышлению о любви ни в чем, кроме одномерного режима. Подобно тому, как брак захватил монополию на публичные утверждения любви, поэтому понятие романтики ограничило то, что мы можем себе представить как любящие отношения.

У древних греков, в отличие от нас, не было ни слова о любви, кроме многих. Как часто отмечают, у них были филия и эрос, храмы и агапе. Возможно, это еще одна часть нашей проблемы. Наш язык приглашает нас думать о любви как о единой, единой вещи, когда это ничего не значит. Нам нужно новое чувство разнообразия переживаний любви.

К счастью, есть еще один склад, который мы можем использовать от наших древних предков: и это не их слова, а их мифы, которые могут просветить нас. Это никогда не сработает: эротика просто слишком мощная. Но древние мифы могут помочь нам понять, почему романтика является такой успешной продажей, если она недолговечна. Возможно, миф, который лучше всего отражает очарование романтики, - это идея Аристофана о сожителях, из Симпозиума Платона. История гласит, что у людей первоначально были две головы, четыре руки и четыре ноги.

Мы были сформированы как круглые шары и падали на лицо Земли с большой скоростью. Боги были встревожены этим проявлением власти. Он порезал бы людей пополам, оставив каждому с одной головой, двумя руками и двумя ногами. Эти изуродованные халфлинги были жалким зрелищем. В частности, они развили привычку выделять значительную часть своей ограниченной энергии в поисках потерянных половинок. Желание найти пропавшего другого было непреодолимым. Индивидуумы продолжали поиски, несмотря на неоднократные расставания и романтические беды в неутомимой вере в то, что правильный человек - «один» - был там.

Обещание любви, по их мнению, было не чем иным, как целостностью. Миф имел долгую жизнь, точно описывая по сей день внутренний опыт тех, кто чувствует, что жизнь неполна без такой любви. Фактически, только до 18-го века подход мысли Аристофана о любви достиг своего логического завершения, когда Жан-Жак Руссо писал о том, как он влюбился в молодого человека. Только после этого опыта он размышлял, мог ли он быть уверенным, что он действительно жил. Результатом стало то, что романтическая любовь стала самоцелью.

Неважно, в кого вы влюбляетесь, пока вы влюбились. Экспериментальный идеал узурпирует сложную личную реальность. Вот почему романтика нас так сильно держит в руках и пугает нас в этом процессе. То же самое происходит с догматическим стремлением к счастью.

Однако, тем не менее, первоначальный миф Платона о близких родственниках заканчивается не с неуловимым, иллюзорным счастьем, а с завихрением. И здесь у нас может быть чему-то научить нас, предлагая выпустить люк из романтической цитадели. Зевс жалеет о половинчатых людях. Он двигает свои гениталии вокруг, так что, когда они встречаются, они могут обниматься и находить небольшой релиз для своей страсти. Секс - это временный вкус единства, и он помогает, хотя и в определенной степени. Поэтому, когда Гефест, бог ремесленников, проходит мимо и обещает парам желание, эти трагические фигуры говорят одним голосом.

Сварили нас вместе, они кричат: тают нас один в другой! Для любви иметь будущее, пары должны уметь двигаться от любви к любви. И новая ситуация раскрывает другой способ, которым любовь застревает. Склеенные вместе, глядя друг другу в глаза, любовники теряют связь с остальной жизнью. Не заботясь ни о чем другом, смерть приобретает привлекательный оттенок, и им снится совместное использование одного единственного дыхания - фантазии, которая живет во французском эвфемизме, латинском мертвом и в романтической кульминации Ромео и Джульетты.

Но поскольку психолог Эрих Фромм положил его в «Искусство любви», чтобы любить будущее, пары должны уметь переходить от любви к любви к любви. Любители должны научиться обнимать то, что лежит за пределами их уютного двоякого, чтобы выжить. Как Фрейд сделал ясно, диадическая любовь может лелеять, но может быть одинаково клаустрофобной и отчуждающей, и рассказ Аристофана предполагает, что он должен быть превзойден.

Как энергия, которую романтическое желание освобождает, направляется наружу, чтобы она питала страсть не только к жизни вместе, но и к самой жизни, ведомой вместе. Ответ дается другим древним мифом, который почти забыт сегодня. Это касается младенческого бога любви, знакомого нам как Эроса, но также знакомит нас с другой, менее знакомой фигурой, его братом.

Эрос родился Афродитой, и сначала все было хорошо. Но затем Афродита заметила что-то, что ее беспокоило. Его пухленькая плоть не смогла развить мышцы. Казалось, что он одержим духом, который цепляется за младенчество, не желая вступать в зрелость. Афродита стала беспокоиться и посоветовалась с сестрой, мудрой Фемидой. Богиня хорошего совета посоветовала ей иметь еще одного ребенка, на этот раз Ареса, отважного бога войны. Фемида указала, что второго младенца можно назвать Антеросом - он был бы равным Эросу.

Афродита сделала, как сказала сестра, и это сработало. Они вздымались, ломались и сражались, но любили друг друга, и, пока они играли бок о бок, Эрос развивался нормально. Однако, когда они разошлись, Афродита заметила, что Эрос будет регрессировать. То, что приносит Антерос, - это трудность, романтический эквивалент соперничества между братьями и сестрами, которые маленькие дети ненавидят так много в их толчке для внимания родителей, хотя, как и напряженность во взрослых отношениях, это может быть их создание, когда они чувствительно обрабатываются.

Антерос приносит храбрость, необходимую для того, чтобы противостоять океанской фантазии об исчезновении в чужие руки и вместо этого начинает трудный процесс извлечения жизни из любви. То, что он подразумевает, мы можем сказать, - это здоровая духота, которая лежит за кругами и рядами любовников, которые, если они могут быть отражены и узнаны от, делают для зрелости. Если Эрос - бог любви, который стреляет в людей своими стрелами и сводит их с ума от желания, Антерос - бог любви, который противостоит безумию с сочетанием прагматизма его тети и силы отца.

Любовь не может существовать без взаимоуважения

Для зрителей неясно, занимаются ли они любовью или блокируются в какой-то форме взаимного нарушения. Антеросская тетя Фемида также была известна своим умением вносить конфликтующие энергии в целебное выравнивание. Сегодня ее преемники - терапевты пар: они, как правило, больше заинтересованы в том, как беспокойные пары справляются с эмоциями, развязанными их рядами, а не как избежать рядов в первую очередь. Гнев и ненависть, страх и уязвимость сложных отношений могут быть возможностью. Это не ваша потерянная половина, подразумевает терапевт, но это тот, с кем вы можете найти больше интеграции и целостности для себя.

Жизнь не совершенствуется любовью, как предполагает романтическая фантазия, но через любовь вы можете найти больше жизни. И наоборот, неспособность справиться с конфликтом является хорошим предиктором развода. Стоит подумать над деталями, которые Антерос помогал своему брату только тогда, когда они играли вместе. Когда они разошлись, Эрос регрессировал. Возможно, это передает ценность приверженности отношениям, обязательство, которое обеспечивает контейнер для взлетов и падений, позволяя им работать.

Статический «счастливо никогда не бывает», но постоянная необходимость играть вместе. Это предполагает, что хорошие отношения исходят из будущего, а не из прошлого, как предполагает миф Аристофана. В своей книге Антерос: «Забытый миф» Крейг Стивенсон собирает доказательства того, что брат Эроса, возможно, не исчез. Он обсуждает стихотворение Данте Габриэля Россетти «Лампа героя», в котором говорится о лампе, посвященной Антеросу, и ее можно освещать только в том случае, если любовь длится всю жизнь - в отличие от безумной любви, которую Леандер имел для Героя, что заставило его попытаться пересечь море добирается до нее слишком много раз и тонет.

Руперт Биркин и Джеральд Крич борются «стремительно, восторженно, намеренно и бессмысленно». Биркин учится на агрессии, благополучно, но полностью выражен в борьбе: его брак с Урсулой Бранглен должен будет объединить элементы единства и невзгоды для работы. Разделение в союзе может быть достигнуто только путем удержания противоположностей в напряжении, как критик Фрэнк Кермод прочитал в Лоуренсе. Любители должны достичь «равновесия за пределами обычного понятия сексуальной любви».

По сути, миф об Эросе и Антеросе о треугольной форме любви. Братья сражаются как братья и сестры, соперничающие за внимание Афродиты. Именно такая любовь является живительной, потому что Эрос и Антерос могут желать чего-то вне их непосредственных диадических проблем. Их любовь треугольная: она уволена кем-то или чем-то, кроме их любви друг к другу. Их соперничество привлекает их к внешним элементам в жизни, то есть к самой жизни.

Платон построил миф Антерос в одном из своих диалогов. Треугольный элемент, который кажется, особенно интересовал его. В диалоге Федра он описывает, что происходит, когда люди влюбляются: романтические побуждения заставляют их мчаться вместе, движимые желанием. Но некоторые любовники благословляются тем, что Платон называет антеротической динамикой. Это как если бы они могли оторваться друг от друга, немного отступить и наблюдать, что происходит. Между ними открывается третье пространство.

Это создает необходимый потенциал для самосознания. Пара может решить не только, как жить вместе, но и как хорошо жить вместе. Этот разрыв оказывает существенное влияние на отношения. Их больше не волнует их страсть друг к другу. Вместо этого со временем развивается более экспансивная близость, которая имеет качество, сходное с дружбой. На ум приходят слова французского писателя и поэта Антуана де Сент-Экзюпери: «Опыт показывает нам, что любовь не состоит в том, чтобы смотреть друг на друга, а смотреть вместе в одном направлении».