Некоторое время назад в одной из социальных сетей я оставил сообщение следующего содержания: «Говорят, что в Чечне нынче тишь, да гладь, да божья благодать. Кадыров чуть ли не ежедневно клянется в верности Путину (обещая, при случае, умереть за него), а чеченцы не мыслят себя без России, с которой еще совсем недавно воевали…
Что ж, пора, наверное, и мне отправиться туда, посмотреть, так ли это на самом деле. Последний раз мирных русских жителей в Ичкерии убивали ровно шесть лет назад. В августе 2009 года неизвестные преступники расстреляли семью из пяти человек. Потом, правда, были еще теракты, нападение боевиков на Грозный, сожжение Дома Печати. Сейчас, вроде, Рамзан Ахматович держит ситуацию под контролем…
Я еду туда один, без всяких приглашений, рекомендаций и охранных грамот (волков бояться – в лес не ходить). Собираюсь проехать по Чечне, пообщаться с самыми обычными, простыми людьми. Узнать, как живут, чем дышат… Вы меня знаете, друзья — я не буду ни перед кем лебезить и угодничать. Напишу честно обо всем, чему стану свидетелем. Увидимся, когда увидимся»…
Сказано – сделано. Вскорости ваш покорный слуга уже садился в самолет, вылетающий в сторону Грозного. В его салоне я собирался было, по обыкновению своему, хорошенько расспросить какого-нибудь соседа о достопримечательностях Чечни, но рядом со мной разместились мрачного вида дядьки совершенно чудовищных размеров. Скорее всего, это были какие-то «бойцы без правил». Огромные кулаки, сломанные носы и уши,– с ними не то что разговаривать, на них смотреть было страшно…))
Они горделиво, если не сказать надменно, поглядывали вокруг, калякая друг с другом на какой-то странной смеси русских и чеченских слов. Своей лексики им не хватает, что ли, раз они вынуждены задействовать чужую?.. Чеченский язык показался мне резким, гортанным, мало чем в грубости уступающим немецкому. «На таком языке хорошо отдавать приказы о расстреле», — поежившись, подумал я…))
Наконец самолет взревел двигателями, спортсмены откинулись в своих креслах (чуть не сломав их) и стали что-то бормотать себе под нос, перебирая четки. Должно быть, таким незатейливым образом они молились о благополучном перелете… Спустя еще два часа все женщины на борту, как по команде, надели платки. Мы подлетали к Грозному…
Вообще в Чечне, как я успел потом заметить, очень много людей, ведущих здоровый образ жизни. На улицах полно крепких парней, из которых мало тех, кто курит, еще меньше тех, кто пьет. Кадыров изо всех сил старается поощрять подобные настроения – устраивает бесчисленные соревнования по различным видам единоборств, приглашает спортивных знаменитостей… В его выступлениях постоянно звучат слова – «дух нации», «здоровье нации»… Нам, русским, было бы совсем нелишне перенять этот опыт…
В аэропорту чеченской столицы меня попытались обратить в ислам. Не лично, конечно, а посредством наглядной агитации. Она была размещена прямо на стене терминала и гласила следующее: «Куда ведет твой путь? К греху, судному дню, допросу в могиле, смерти…». Все это великолепие адресовалось безбожникам, неверующим и заблудшим… Указывалось только одно спасение от неминуемых неприятностей – принятие ислама. Нужно было лишь засвидетельствовать, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк его… Хорошенькое начало, однако…))
Катаясь по вечернему Грозному в поисках подходящей гостиницы, среди прочего, спросил у таксиста: «Как здесь относятся к русским?». «Пока нормально», — говорит. Я чуть не поперхнулся от неожиданности: «Что значит пока?»… «Есть, конечно, за русскими должок, но вы же платите», — и посмотрел на меня так по-доброму, словно ножом полоснул… Ей богу, я в Донбассе под пулями себя спокойнее чувствовал…)) «Ну, — думаю про себя, — ребята, мы так с вами ни о чем не договоримся»…
Чеченцы — народ простой. Могут спокойно подойти на улице, без обиняков спросить что-то… Поначалу меня это коробило — ты с человеком не знаком, а он тебе тыкает… Потом кто-то сказал мне, что в чеченском языке нет местоимения «вы», оттого и в русском они про него забывают.)) Кстати, говорят чеченцы по-русски (в отличии от других кавказцев) почти без акцента. Да и выглядят, в немалом своем числе, как европейцы…
Природа Чечни удивительно красива и своеобразна, недаром все наши знаменитые писатели и поэты так увлеченно воспевали Кавказ. Величественные, много чего повидавшие на своем веку горы; бурлящие исполинской энергией реки; изумительной чистоты озера (одно только Кезеной-Ам чего стоит) – казалось бы, в таком заповедном месте должны рождаться очень поэтические натуры… Однако самые лучшие строки о Кавказе написали почему-то русские, пришедшие сюда с равнины. Воистину, «лицом к лицу – лица не увидать, большое видится на расстоянии»…
Для народа, еще не так давно воюющего с российской армией на своей территории, чеченцы живут очень и очень неплохо… Дома у них, по большей части, основательные, добротные, из красного и серого кирпича. Газ проведен даже в самые высокогорные районы (в отличии от России, где его не всегда можно найти и в полусотне километров от Москвы). Я даже грешным делом подумал, что если бы какая-нибудь депрессивная русская область объявила в свое время войну центру, то сегодня бы она жила не хуже Чечни. Потому что права дают лишь тем, кто за них борется. А у тех, кто безмолвствует, их только отбирают…
Если говорить о «национальной кухне чеченцев», то она крайне бедна и невзыскательна. Собственно, чеченских блюд в ней мало, и они либо очень жирные, либо почти безвкусные. Вайнахи сами признают, что их еда мало полезна для здоровья. Главное отличие чеченской кухни заключается в ее аскетизме, ведь нохчам совершенно некогда было готовить — состязаниям в кулинарном искусстве они предпочитали соперничество в набегах…
Что касается чеченских женщин, то они, не являясь, конечно, писаными красавицами, могли бы все же послужить хорошим примером для наших прелестниц. Чеченки свято чтут традиции своего народа, в меру набожны и скромны, в них много достоинства. Кроме того, чеченские женщины очень работящи и, что очень важно, никогда не ропщут на судьбу.)) На рынках, в магазинах, гостиницах и кафе трудятся, в основном, они. Тогда как мужчины предпочитают службу в охранных структурах, коим в Ичкерии несть числа…
Кстати, в Чечне людей, выступающих за межнациональные браки, считают чуть ли не террористами, поскольку они подрывают монолит нации. Об этом, не стесняясь, заявляют местные чиновники, об этом говорит Кадыров… Попробуй кто-нибудь в Москве заявить, что русская девушка не должна выходить замуж, предположим, за африканца – его сразу обвинят во всех смертных грехах. Такое уж у нас странное государство…
Культу личности известного клана в Чечне мог бы позавидовать и сам Сталин. Портретами Кадырова-старшего, младшего и Путина завешана вся республика. Как говорится, отец, сын и святой дух… Местное телевидение без изжоги смотреть невозможно. О чем бы на экране ни шла речь – будь то праздничный концерт, спортивное соревнование или просто новости, каждый артист, чиновник и журналист считает своим долгом и священной обязанностью пропеть какой-нибудь дифирамб «уважаемому Рамзану Ахматовичу». Я, конечно, понимаю, что гордые и независимые вайнахи абсолютно искренни в проявлении своих верноподданических чувств, но даже им не мешало бы иногда вспоминать, что лишь чувство меры благо есть…
Грозный, понятное дело, никакой особой исторической ценности из себя не представляет (поскольку почти весь является новоделом), но удивительно, как быстро Рамзан (на федеральные деньги, разумеется) сумел восстановить его из руин. Так что заявления о том, будто чеченцы не хотят, не умеют и не любят работать, в данном случае не отвечают действительности – кто-то же все эти дома и мосты построил…
Некоторые злые языки утверждают, правда, что это были турецкие и таджикские строители, но я в подобные злостные инсинуации не верю… Вайнахи — они ведь и сами с усами… По крайней мере, вы можете зримо представить, куда были потрачены бесчисленные наши рубли и копейки…
Вот площадь «Минутка», где в первую чеченскую шли жесточайшие бои местных сепаратистов с российской армией. Теперь здесь красуются жилые дома из стекла и бетона, в которых живут вайнахи… А вот пригород чеченской столицы — там нынче плещется рукотворное грозненское море…
Самый импозантный и красивый проспект Грозного носит имя Путина. Его переименовали из улицы Победы по личному распоряжению Кадырова — в знак благодарности чеченского народа к удивительно щедрому на дотации президенту…
Чеченцам очень импонирует боевое название своей столицы, но нигде здесь вы не обнаружите упоминания, что город Грозный в 1818 году основал русский генерал Ермолов, и грозным он был, в первую очередь, для абреков. Кстати абрек – вовсе не обидное слово – так сами кавказцы называли горцев, ведущих разбойничий и лихой образ жизни…
Вот предложи чеченцам сейчас переименовать «Грозный» в «Мирный» — ни за что не согласятся. А все потому, что понты дороже денег.)) Всеми силами, всегда и во всем, они пытаются поддерживать реноме вайнахов, как отважных и бесстрашных воинов. Доходит до смешного – не раз и не два я слышал по местному ТВ, что знамя Победы над Рейхстагом, оказывается, водрузил чеченец Исмаилов, и только уничижительное отношение к горцам официальной Москвы не позволило им как следует засвидетельствовать этот подвиг…
Про Брестскую крепость и говорить даже как-то неловко… Всем уже давно известно в Чечне, что она продержалась месяц лишь потому, что ее защищали доблестные вайнахи. Осталось только убедить в этом русских ветеранов войны… Чем сейчас Путин, кстати, самым активным образом и занимается…
Как часто это бывает у кавказцев, в Чечне очень много показухи. Понятное дело, ведь у Кадырова все должно быть самым лучшим… Недавно чеченское телевидение с гордостью сообщило об очередной «стройке века», старт которой дал лично глава республики. Башня «Ахмат» (в честь его папы, разумеется) должна будет взметнуться к облакам на высоту свыше 400 метров и стать одной из самых высоких в мире…
Предположительная цена амбициозного проекта – более миллиарда рублей. На его торжественной закладке приглашенный из Москвы чиновник растерянно смотрел, как отважно чеченцы демонстрируют свое пренебрежение к экономическому кризису… И это при том, что большинство построенных высоток в столице Чечни до сих пор стоят пустые…
Вайнахам вообще понравилось реализовывать свои мегафантазии за федеральный счет. Все правильно, в общем-то. Отчего не креативить, если дают?.. Так, например, мечеть Ахмата Кадырова в Грозном – самая большая в Европе, стадион имени (угадайте кого?) – крупнейший на Северном Кавказе, горнолыжный курорт «Ведучи» – один из самых внушительных в России…
Ну а в целом работы здесь у людей почти нет — очень много безработной молодежи, которая вынуждена в поисках заработка уезжать в другие регионы. В этом и заключается самый большой парадокс чеченской экономики. Мечети и башни, это хорошо, конечно, но где ваши фабрики и заводы?..
Теперь что касается безопасности… По Грозному можно ходить более менее спокойно, без риска стать однажды кавказским пленником.)) Маловероятно, что при том количестве полицейских, которые имеются в этом городе, вас кто-то похитит или прибьет. Но ездить одному по Чечне без сопровождения местного, особенно в глухие, высокогорные села, я не рекомендовал бы никому. Русский человек там выглядит, мягко говоря, экзотично, а это в «маленькой, но гордой республике», недавно пережившей войну, чревато самыми серьезными последствиями…
Хватает здесь и лицемерия. Так Кадыров постоянно утверждает, что в его республике самый низкий уровень преступности. Возможно, это и правда, у Рамзана не забалуешь… Вместе с тем, мы наблюдаем огромный вал этнической преступности, захлестнувшей другие регионы страны. Получается, что местные криминальные элементы просто переместились туда, где, по их понятиям, совершать преступления можно…
Впрочем, о чем это я… Надеюсь, что никто не будет спорить с тем, что чеченцы, в подавляющей массе своей, – это очень культурные, законопослушные и воспитанные ребята. Они приезжают в Москву учиться и работать, им некогда заниматься всякой криминальной ерундой… Просто у некоторых из них обычаи такие – время от времени в кого-нибудь пострелять и что-нибудь поотнимать… Это старые горские традиции, которые всем нам следует, конечно, уважать…
Или взять, к примеру, ту же лезгинку… За 10 дней, проведенных в Чечне, я ни разу не видел, чтобы чеченцы танцевали ее где-то на улице. В Москве же они норовят исполнить этот зажигательный танец при каждом удобном случае. Причем, выбирают самые знаковые места – у памятника Пушкину, на Красной площади… Дескать, смотрите, какие мы крутые горцы…
Некоторые специалисты предполагают, что подобным образом они, вроде как, метят территорию. Но я надеюсь, что это не так. Все-таки мы пишем о людях, а не о животных… Скорее всего, речь идет лишь о попытке горячих кавказских парней приобщить праздношатающихся москвичей к своей выдающейся хореографической культуре…))
Чеченцы очень обижаются, когда слышат, что кто-то хочет отсоединить Кавказ от России. Они даже настояли на том, чтобы у нас в стране ввели уголовную ответственность за подобные призывы… Утверждают, что не по своей воле вошли в состав России, и добровольно из нее не выйдут.)) Как говорится, «вы полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»…
Но насильно ведь мил не будешь… Зашел как-то в православный храм (Кадыров рядом с самой большой в Европе мечетью повелел восстановить разрушенную в годы войны церквушку). На лавке у входа – три убеленные сединами старушки.
— Как поживаете, бабули? — с улыбкой обратился я к ним.
— Живем, хлеб жуем, хоть зубов нема, — отвечают они.
— А давно вы здесь?
— Да почитай всю жизнь, соколик.
— Много ли русских сейчас в Грозном?
— Кто его знает? Может несколько сотен и наберется.
— Куда же подевались остальные? Здесь вроде тысяч триста проживало…
Бабки кинули на меня испуганный взгляд: — Так ведь уехали все…
Помолчали… Куда могли «уехать» беззащитные старики, женщины и дети в годы дудаевского беспредела, мне и так было понятно…
Некоторые чеченские руководители утверждают теперь, что русских из Чечни никто не гнал. Они, дескать, сами, побросав все свое имущество, почему-то убежали из гостеприимной республики… Но здесь с ними не согласен даже главный чеченский авторитет В. В. Путин. В интервью французскому еженедельнику «Пари-матч» он заявил: «По сути, в последние годы на территории Чечни мы наблюдали широкомасштабный геноцид в отношении русского народа, в отношении русскоязычного населения…»
Для чего мы все это вспоминаем? Уж не для того, конечно, чтобы разжигать пресловутую «межнациональную рознь». В конце концов, те, кто убивал русских в Чечне, делали это куда успешнее… Просто всем нам не мешало бы хотя бы иногда думать своей головой, чтобы однажды ее не лишиться…
Кстати, так называемые русские националисты (те, кто не из самых умных) только собираются сделать Россию для русских, тогда как чеченцы, по факту, уже устроили Чечню для чеченцев… Что, практически, сошло им с рук. Но это так, к слову…
В принципе, чеченцы Москвой довольны: деньги (или как утверждают некоторые патриоты – дань) она исправно платит, с глупыми нравоучениями не лезет, да еще позволяет Кадырову демонстрировать свои мускулы (попробовал бы кто-нибудь из других губернаторов подмять под себя силовые структуры – сколько бы он просидел во властном кресле?). Впрочем, в таком взрывоопасном регионе, как Чечня, без личной армии никуда…
Так получилось, что сам я когда-то воспитывался в школе для трудных подростков, и потому, как мне кажется, немного понимаю психологию чеченцев. Ведь они, как народ, тоже росли в неблагополучных условиях: суровая окружающая среда (горы – не самое комфортное место для проживания) и постоянная борьба за существование с не менее дикими соседями закалили национальный характер чеченцев, сделали его жестким, обидчивым, неуступчивым…
Отсюда склонность к разного рода авантюрам (зачастую – весьма рискованным и опасным), стремление все свои проблемы решать с помощью грубой силы, желание всегда и во всем быть первыми, в том числе, и среди других, более развитых сверстников (народов)… Возможно, со временем нравы чеченцев смягчатся, и они поймут, что в современном мире можно преуспеть не только за счет лихачества и бесшабашности, но и с помощью других добродетелей…
Многие у нас задаются вопросами: в конце 90-х чеченцы активно воевали за свою независимость, а после того как Путин (или Аллах, в интерпретации Кадырова) начал мочить их денежными траншами из Москвы, вдруг резко передумали отсоединяться. Получается, отважных вайнахов просто купили? Надолго ли? И не получим ли мы уже третьей чеченской войны в случае обмеления финансовых потоков, текущих в эту республику?..
Некоторые в своих рассуждениях идут еще дальше — дескать, чеченцы и русские обладают совершенно разной ментальностью, и единственное, что объединяет их в одном государстве — это обильное финансирование мятежной республики и личная лояльность Рамзана Ахматовича Владимиру Владимировичу… Что будет с Чечней, когда ее благодетель, по тем или иным причинам, покинет свой пост?..
«Кадыров только языком чешет, ему же нужно хоть как-то демонстрировать свою верность хозяину, у которого он столуется», — делятся своими переживаниями скептики. — Чеченцы нигде и никогда не помогали русским (только вредили), и мы не видим причин, по которым они могли бы забыть свою многовековую к нам ненависть. Заметьте, Кадыров все время говорит о своей преданности Путину, но никогда об уважении и любви к русским — соплеменники его просто не поймут»…
Ну что сказать, в принципе, у нас есть лишь два выхода: либо мы оставляем этот неспокойный регион, и его тут же подогревают против России наши заклятые «друзья», превращая Кавказ в постоянно гниющий рассадник терроризма и наркотиков, либо мы продолжаем (как и все последние три века) контролировать это пространство, выжигая каленым железом дурь из голов местных ваххабитов и давая возможность всем разумным и добропорядочным кавказцам служить великой Российской Империи…
Одним словом, России необходимо вернуться на Кавказ (с которого мы, де факто, ушли, и который тут же погрузился в средневековый хаос межплеменных разборок и кровной мести). Россия всегда силой своего оружия и интеллекта замиряла (не порабощала, а именно замиряла) воинственных горцев. Без ее культурного, гуманитарного, цивилизационного влияния Кавказ сегодня бы не досчитался десятков народов — их бы просто вырезали кровожадные соседи…
Я побывал во многих городах и селах Чечни – Аргун, Ведено, Гудермес, Итум-Кале, Шали, Урус Мартан, Грозный … По одним только этим названиям можно изучать географию боевых действий, некогда здесь гремевших… И всякий раз на вопрос: «Откуда ты?» отвечал – «Я – русский». Честно сказать, не заметил особого радушия, но и явной вражды никто не выказывал. Может быть, только некоторое удивление, типа: и как тебя, парень, сюда занесло?)) Иногда, правда, что-то говорили по-чеченски, но тут уж я не знаю: то ли приветствовали, дескать, «Добро пожаловать», то ли осыпали проклятиями…))
Однажды какой-то чеченец, у которого я имел неосторожность спросить дорогу, недобро сверкнув глазами, бросил мне: «Ты зачем сюда приехал? Здесь тебе не Россия!». Я изобразил на своем лице некое подобие улыбки: «Как зачем? Кадыров позвал. Говорит, надо развивать туризм в Чеченской республике… «А, ну если только Кадыров», — абориген свирепо оскалился…
Очевидно, это имя повлияло на него отрезвляюще. Рамзана здесь боятся и уважают. Поговаривают, что, наводя порядок в Чечне и подминая под себя недовольных, его люди не гнушались ничем… Но, по всей видимости, по-другому в этом разрушенном вседозволенностью анклаве действовать было нельзя…
Разговорился как-то с чеченцем в магазине, поинтересовался, какие еще местные достопримечательности заслуживают моего внимания. А он и говорит: «Езжай к мемориалу у селения Хангиш Юрт, тебе там понравится»… Я неплохо знаю историю русско-чеченских отношений, а потому, холодно глядя ему в глаза, спрашиваю: «То есть, вы предлагаете мне, русскому, ехать смотреть на памятник убийцам русских солдат?»…
Чеченец на несколько секунд оторопел от такой наглости, а потом как завопит: «Что за шовинистские замашки ты себе позволяешь?! Вайнахи – настоящие воины! У нас даже девушки готовы были голыми руками душить русских захватчиков!»… Я как можно спокойнее ему отвечаю: «А давайте-ка мы вас тоже, в свою очередь, отвезем к памятнику русским солдатам, уничтожавшим разбойничьи гнезда в Чечне»… Дальнейших его воплей я уже не слышал, поскольку, смерив провокатора презрительным взглядом, вышел из магазина…
И все-таки встретился мне в дороге один кавказец, который отчасти реабилитировал в моих глазах Чечню. Звали его Хасан. Мы объехали с ним почти всю республику, и он очень многое поведал мне о чеченцах. Я не буду пересказывать здесь все, о чем мы говорили с этим, в высшей степени достойным, человеком (тем более, что многое уже выветрилось у меня из головы) — остановлюсь лишь на основных моментах, представляющих интерес для русского читателя…
«Хасан, — обращался я к своему нечаянному попутчику, — некоторые кавказцы, в том числе и чеченцы, показушно бия себя пяткой в грудь и вопия на каждом шагу, что они «благородные горцы», беспределят в русских городах, совершая тяжкие преступления – убийства, грабежи, изнасилования… Что ты думаешь по этому поводу?»…
«Олег, я тебе так скажу, — отвечал мне Хасан, — люди, о которых ты говоришь, это не кавказцы, а трусливые шакалы, достойные лишь презрения! Я тоже иногда смотрю новости: показывают какого-нибудь отморозка, который плачется в камеру, мол арестовали его только за то, что он чеченец. Лжет, собака!..»
«Несколько лет назад мне довелось жить в Саратове, я учился там в школе МВД – так вот у меня ни разу на улице не спрашивали документов. Хоть я и не очень похож на русского, верно? (Хасан заговорщески подмигнул мне). — Так что ваши менты все правильно делают, просто так спецназ никого мордой в асфальт не укладывает. Надо разбираться с этими бандитами самым беспощадным образом, потому что они позорят Кавказ! И многие люди в России начинают думать, что все чеченцы – насильники и грабители. А это не так!»…
«Хасан, ты говорил, что некоторое время назад жил в Саратове. Как к тебе относились русские?»… «В общем и целом нормально, хотя бывало всякое. Помню, как-то сидел, разгадывал кроссворд. И так у меня это ловко получалось, что одна моя знакомая воскликнула: «Никогда бы не подумала, что чеченец может угадать хотя бы одно слово…». Но я на нее не в обиде, ей просто кто-то уже напел, что все кавказцы – тупые»…
«Хасан, если ты меня прямо здесь не пристрелишь, то сознаюсь, что до встречи с тобой я тоже так думал», — улыбнулся я.«Не бойся, Олег, у меня и пистолета-то с собой нет», — отвечал веселый чеченец. Мы оба рассмеялись…
«Хасан, — продолжал я мучить его вопросами, — а нету ли у чеченцев обиды на русских? Все-таки мы долго воевали друг с другом»… «А чего обижаться-то? Русские убивали чеченцев? Так ведь и чеченцы убивали русских. Так что мы, можно сказать, в расчете, — Хасан внимательно посмотрел на меня, — война, она же всех касается, и горе матерей везде одинаково…»
«Хасан, иногда приходится читать в интернете посты от кавказцев, в которых они утверждают, будто все русские – пьяницы и наркоманы»… «Олег, — перебил он меня, — ну ведь ты же не бухаешь и не употребляешь наркотики. Значит уже не все… А знаешь, сколько у нас здесь, в Чечне, нариков и торчков?.. Так что, не обращай внимания на всяких идиотов, они сами не понимают, о чем пишут…».
«Хасан, у каждого народа есть свои хорошие и плохие стороны, даже у русского (хоть я в силу своей близорукости так и не смог обнаружить у него ни одного минуса.)) А какие, на твой взгляд, чеченцы? Чем они отличаются от всех остальных?»…
«Чеченцы бывают либо очень хорошие, либо очень плохие — среднего не дано, — задумчиво ответил мне Хасан, и после недолгой паузы продолжил. — Мы можем как отдать последнее, так и забрать последнее… Бывает, какой-нибудь богатый нохчи руку бедняку не подаст, потому что она у него всегда грязная… А иной чеченец жизнью готов заплатить за торжество справедливости…».
«Хасан, как ты считаешь, возможно ли в Чечне повторение кровавых событий 90-х годов?»… «Да, к сожалению, возможно, если власть потеряет доверие народа или ослабнет. В этом случае люди, как мутный горный поток, просто выйдут из берегов… Я очень хочу, чтобы Чечня осталась в составе России, потому что без русских у нас никаких шансов на построение нормальной жизни нет»…
Задавал Хасан вопросы и мне, причем, достаточно оригинальные. Так, например, среди прочего интересовался: «Почему русские мужчины часто жалуются на то, что жены их не слушают?»… «Как это так, — возмущался чеченец, — слово мужчины должно быть законом для женщины!». Я ответствовал на это Хасану, что абсолютно и полностью с ним согласен. Но хитрющие бабы не слушают даже меня…))
Затем Хасан спросил: «Как такой великий народ, как русские, допустил в Кремль такое ничтожество, как Ельцин?». Я заметил на это, что ошибаться свойственно всем: и немцам с Гитлером, и чеченцам с Дудаевым…
В общем, расстались мы с ним, как мне кажется, чрезвычайно довольные друг другом. «Вот бы побольше таких парней, как Хасан, — размышлял я, — сразу бы наступила дружба между народами… А уж что там чеченец думал про меня, вы лучше спросите у него…))
Будем справедливы: Кадыров многое делает для того, чтобы мир и согласие надолго поселились в мятежной республике. Во многом благодаря его усилиям русских солдат перестали убивать на Сунже. Он также пытается выкорчевывать средневековые традиции кровной мести, активно препятствует оттоку молодых чеченцев в террористический ИГИЛ. Но еще больше ему предстоит сделать…
Почти две с половиной сотни лет чеченцы воевали с Россией, и бесследно это для их менталитета не прошло. Пока мы зачитывались сказками про Крошечку-Хаврошечку и Василису Премудрую, вайнахи рассказывали своим детям о «священной борьбе с неверными»… Помню, как потрясло меня видео с пятилетним чеченским мальчиком, который на вопрос: «Что ты будешь делать, когда вырастешь?» ответил: «Убивать русских!»…
Я уезжал из Чечни первого сентября, когда счастливые малыши по всей стране идут в школу. Так было и в Чечне. Мне очень хочется верить, что эти ребятишки уже никогда не будут воспитываться в атмосфере ненависти, а значит – никогда не проиграют. Потому что за Россией – будущее мира, а добро всегда побеждает зло…
Вещий Олег
О смелости, необузданности и непокорности чеченцев ходят легенды. Но что же сделало их такими? Возможно, следует рассмотреть историю чеченского народа в историческом контексте.
«Беспощадные как тигры»
Рубеж XVII-XVIII столетий ознаменовался многочисленными войнами России с Турцией, Персией, а также с крымским ханством. Поскольку от врагов нашу страну отделял Кавказский хребет, стратегически важно было захватить над ним контроль. Но это оказалось не так- то просто. Горцы вовсе не хотели быть покоренными. Так, в 1732 году чеченцы напали на русский батальон, совершавший переход из Дагестана на Ставрополье. С 1785 по 1791 год чеченские шайки не раз вероломно нападали на русские воинские гарнизоны, на мирных землепашцев, осваивавших земли нынешнего Ставрополья. Своего пика противостояние между русскими и чеченцами достигло в 1834 году, когда во главе мятежников встал имам Шамиль. Русская армия во главе с фельдмаршалом Паскевичем прибегала к тактике «выжженной земли»: аулы, население которых было на стороне мятежников, разрушали, а их жителей поголовно уничтожали… В целом сопротивление чеченцев удалось сломить, но отдельные «диверсии» против русских продолжались вплоть до революции 1917 года. «Они поражают своей подвижностью, проворством, ловкостью. На войне они кидаются в середину колонны, начинается ужасная резня, потому что чеченцы проворны и беспощадны как тигры», - пишет В.А.Потто в книге «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях» (1887). Когда во время одного из сражений русские предложили чеченцам сдаться, те ответили: «Мы не хотим пощады, одной милости просим у русских - пусть дадут знать нашим семействам, что мы умерли, как и жили - не покоряясь чужой власти».
«Дикая дивизия»
Во время Гражданской войны многие чеченцы и ингуши пошли служить в «Дикую дивизию» под командованием генерала Деникина. В 1919 году эта «дивизия» устроила настоящую резню на Украине, куда отправилась подавлять восстание Махно. Правда, в первом же бою с махновцами «дикари» были разгромлены. После чего чеченцы объявили, что не желают больше воевать у Деникина и самовольно вернулись к себе на Кавказ. Вскоре формально на Кавказе была установлена советская власть. Однако с 1920 по 1941 год на территории Чечни и Ингушетии произошло 12 крупных вооруженных восстаний против большевиков и более 50 бунтов более мелкого масштаба. В военные годы количество диверсий со стороны местного населения привело к упразднению Чечено- Ингушской АССР и депортации местных жителей.
«Приходи свободным!»
Почему же с чеченцами всегда было так тяжело? Потому что основы их культуры в корне отличаются от нашей. Так, до сих пор у них в ходу кровная месть. К тому же, чеченец не имеет права признавать своих ошибок. Ошибившись, он все равно будет до самого конца настаивать на собственной правоте. Запрещено и прощать своих врагов. В то же время у чеченского народа есть понятие «нохчалла», что означает «быть чеченцем». Оно включает в себя свод этических правил, принятых в чеченском обществе. Согласно ему, чеченец должен быть сдержанным, немногословным, неторопливым, осторожным в высказываниях и оценках. Нормой считаются предложение помощи тем, кто в ней нуждается, взаимовыручка, гостеприимство, уважение к любому человеку независимо от его родства, веры или происхождения. Но при этом «нохчалла» подразумевает неприятие любого принуждения. Чеченцев с детских лет воспитывают воинами, защитниками. Даже древнее чеченское приветствие гласит: «Приходи свободным!» Нохчалла – это не только внутреннее ощущение свободы, но и готовность отстаивать ее любой ценой.4 В старой чеченской песне, которая впоследствии стала гимном «свободной Ичкерии», говорится: Скорее скалы гранитные, как свинец, расплавятся, Чем полчища врагов заставит нас склониться! Скорее земля возгорится во пламени, Чем мы предстанем могиле, продав свою честь! Никогда и никому мы не покоримся Смерть или Свобода - одного из двух добьемся. Сами чеченцы утверждают, что среди них есть истинные носители «святых традиций вайнахов» - адатов - и есть те, кто отошел от этих канонов. Кстати, слово «вайнах» означает «наш человек». И когда-то «своим» для чеченцев мог стать человек любой национальности. Но, разумеется, при условии соблюдения их обычаев. Те чеченцы, которые занимаются разбоем и грабежами, которые становятся террористами – не «истинные вайнахи». Свой могучий темперамент они используют в недостойных целях. Но судить по ним обо всем чеченском народе – большая ошибка.
Грузия
4 000 (2007)
Киргизия
4 000 (2008)
Чече́нцы (самоназвание нохчи, в ед. числе - нохчо (в переводе "Ноев народ", "народ Ноя"; "Нох"/"Ноах" - Ной, "Че"/"Чий" - суффикс принадлежности. Возможно перешло из формы "цIи" - кровь, потомство) - самый многочисленный автохтонный народ Северного Кавказа , насчитывающий около 1,5 миллиона человек во всем мире, основное население Чечни .
Расселение
В настоящий момент абсолютное большинство чеченцев проживает на территории Российской Федерации , а именно - в Чеченской республике . В истории чеченского народа было несколько расселений.
Антропология
Относятся к кавкасионскому варианту балкано-кавказской расы большой европеоидной расы.
История
История этнонима
Этноним «чеченцы» - тюркского происхождения, вероятнее всего от селение Чечен-аул. Кабардинцы называют их шашен , осетины - цæцæн , аварцы - буртиел , грузины - кисты , дзурдзуки .
Теории происхождения чеченцев
Проблема происхождения и наиболее раннего этапа истории чеченцев остается окончательно не выясненной и дискуссионной, хотя их глубокая автохтонность на Северо-Восточном Кавказе и более обширная территория расселения в древности представляются вполне очевидными. Не исключено массовое передвижение протовайнахских племен из Закавказья на север Кавказа, но время, причины и обстоятельства этой миграции, признаваемой рядом ученых, остаются на уровне предположений и гипотез.
На основании исследований В. М. Иллича-Свитыча и А. Ю. Милитарёва, ряда других крупных лингвистов, при соотнесении их данных с археологическими материалами, в частности А. К. Векуа, фундаментальными работами Т. В. Гамкрелидзе и В. Иванова, А. Арорди, М. Гавукчяна и др., можно прийти к следующим выводам относительно происхождения и расселения представителей древнейшего этноязыка вайнахов.
Синокавказский - в пределах Армянского Нагорья и Анатолии - Армянская Месопотамия (с ним генетически связываются не только древние и некоторые современные языки Средиземноморья и Кавказа, такие, как хеттский, хурритский, «урартский», абхазо-адыгейские и нахско-дагестанские, в частности чеченский, лезгинский и пр., но и, как ни странно, языки сино-тибетской группы, в том числе и китайский).
Праностратическая общность в её современном понимании складывалась на Армянском Нагорье. Из ее юго-восточной части потомки представителей западного ареала синокавказской общности в течение IX-VI тыс. до н. э. распространяются по всему Северному Средиземноморью, Балкано-Дунайскому региону, Причерноморью и Кавказу. Их реликты известны как баски в Пиренеях и адыгейцы или чеченцы в горах Кавказа. Северными соседями древних семитов были носители древнеанатолийско-северокавказских языков, представленные, главным образом, двумя ветвями западной, хаттской - в Малой Азии (с ответвлениями на Северном Кавказе в виде языковых предков абхазо-адыгейских народов), и восточной, хурритской - на Армянском Нагорье (с ответвлениями на Северном Кавказе в виде предков нахско-дагестанских народов).
Письменным источником о древнем периоде истории вайнахов является труд крупного армянского ученого-энциклопедиста VI в. Анания Ширакаци «Армянская география» в котором впервые упоминается самоназвание чеченцев «нохчаматяне» - люди говорящие на чеченском :
Через территорию Чечни, занимающей очень важное стратегическое положение, проходили главнейшие торговые пути, связывавшие народы Европы и Востока. Археологические раскопки показывают, что предки чеченцев имели широкие торгово-экономические связи с народами Азии и Европы.
Чеченцы в истории России
Само название «чеченцы» было русской транслитерацией кабардинского названия «шашан» и происходило от села Большой Чечень. С начала XVIII века русские и грузинские источники стали называть всех жителей современной Чечни «чеченцами».
Еще до Кавказской войны, в начале XVIII века, после того, как Гребенские казаки покинули Терское правобережье, многим чеченцам, которые согласились добровольно принять российское подданство, была предоставлена возможность туда переселиться в и затем в 1765 году .
Во время Кавказской войны, под руководством генерала Алексея Ермолова была построена Сунженская линия укреплений, в -1822 годах на месте некоторых чеченских и ингушских селах. После пленения Шамиля, уничтожением ряда мятежных имамов, а также с переходом при фельдмаршале Иване Паскевиче к тактике «выжженной земли », когда мятежные аулы полностью разрушались, а население поголовно уничтожалось, организованное сопротивление горцев удалось подавить в 1860-м году.
Но конец Кавказской войны, не означал полный мир. Особый спор взывал земельный вопрос, который был далеко не в пользу чеченцев. Даже к конецу XIX-го века когда была найдена нефть, доходы чеченцам почти не шли. Относительное спокойствие в Чечне царскому правительству удавалось поддерживать за счет фактического невмешательства во внутреннюю жизнь горцев, подкупом родо-племенной знати, бесплатной выдачей муки, тканей, кожи, одежды бедным горцам; назначением должностными лицами местных авторитетных старейшин, вождей тейпов и племен.
| Чеченцы считаются людьми весёлыми, остроумными («французы Кавказа»), впечатлительными, но пользуются меньшими симпатиями, чем черкесы , вследствие их подозрительности, склонности к коварству и суровости, выработавшихся, вероятно, во время вековой борьбы. Неукротимость, храбрость, ловкость, выносливость, спокойствие в борьбе - черты Ч., давно признанные всеми, даже их врагами. |
СССР
1990-е годы и последствия
Язык
Чеченский язык относится к нахской ветви нахско-дагестанских языков, включаемой в гипотетическую синокавказскую макросемью . Распространен в основном в Чеченской Республике и в Хасавюртовском, Новолакском, Казбековском, Бабаюртовском и Кизилюртовском районах Дагестана, а также в Ингушетии и других регионах Российской Федерации и в Грузии, частично - в Сирии, Иордании и Турции. Число говорящих до войны 1994-2001 - ок. 1 миллиона человек (по другим сведениям ок. 950 тыс.). Выделяются плоскостной, шатойский, аккинский (ауховский), чеберлоевский, шароевский, мелхинский, итумкалинский, галанчожский и кистинский диалекты. В фонетике для чеченского языка характерен сложный вокализм (противопоставление простых и умлаутированных, долгих и кратких гласных, наличие слабых назализованных гласных, большое число дифтонгов и трифтонгов), начальные сочетания согласных, обилие морфонологических чередований, прежде всего изменение гласных основы в различных грамматических формах (аблаут); в грамматике - шесть именных классов, многопадежное склонение; состав глагольных категорий и способы их выражения обычны для восточнокавказских языков. Для синтаксиса характерно широкое использование причастных и деепричастных конструкций.
Литературный чеченский язык сложился в 20 в. на основе плоскостного диалекта. Письменность на чеченском языке до 1925 существовала на арабской основе, в 1925-1938 - на латинской, с 1938 - на основе русской графики с использованием одного дополнительного знака I (после разных букв имеет разное значение), а также некоторых диграфов (кх, аь, тI и т. п.) и триграфов (уьй). Состав диграфов в чеченском алфавите сходен с алфавитами дагестанских языков, однако их значения часто другие. С 1991 предпринимаются попытки вернуться к латинской графике. Первое монографическое описание чеченского создано в 1860-е годы П. К. Усларом; впоследствии значительный вклад в изучение чеченского языка внесли Н. Ф. Яковлев, З. К. Мальсагов, А. Г. Мациев, Т. И. Дешериева и другие исследователи.
Является государственным языком Чеченской республики.
Религия
Чеченский тейп - это общность людей, связанных между собой кровным родством по отцовской линии. Каждый из них имел свои общинные земли и тейповую гору (от названия которой часто происходило название тейпа). Тейпы внутри себя делятся на «гары» (ветви) и «некъи» - фамилии. Чеченские тейпы объединены в девять тукхумов, своего рода территориальне союзы. Кровнородственные связи у чеченцев служили целям экономического и военного единения.
В середине XIX века чеченское общество состояло из 135 тейпов. В настоящее время они подразделяются на горные (около 100 тейпов) и равнинные (около 70 тейпов).
В настоящее время представители одного тейпа живут рассредоточенно. Крупные тейпы распределены по всей территории Чечни.
Список тукхумов и входящих в них тейпов:
Аккинцы
1. Аккой , 2. Барчахой, 3. Вяппий, 4. Жевой, 5. Зогой, 6. Ноккхой, 7. Пхарчахой, 8. Пхарчой, 9. Ялхорой
Мелхи
1. Бястий, 2. Бинастхой, 3. Жархой, 4. Камалхой, 5. Кеганхой, 6. Коратхой (Кхоратхой), 7. Меший, 8. Саханхой, 9. Тертхой
Нохчмахкахой
1. Алерой , 2. Айткхалой, 3. Белгатой, 4. Беной , 5. Билттой (Белтой), 6. Гордалой, 7. Гендаргеной , 8. Гуной , 9. Даттыхой, 10. Зандакъой, 11. Ихирхой, 12. Ишхой, 13. Курчалой, 14. Сесанхой, 15. Сингалхой, 16. Харачой, 17. Ц1онтарой (Центорой), 18. Чартой, 19. Чермой, 20. Ширди, 21. Шуоной, 22. Эгашбатой, 23. Элистанжхой, 24. Энакхалой, 25. Энганой, 26. Эрсеной, 27. Ялхой. 28. Сарблой
ТIерлой
1. Бавлой, 2. Бешни, 3. Жерахой, 4. Кенахой (Кхенахой), 5. Мацархой, 6. Никарой, 7. Ошний, 8. Санахой, 9. Шюидий, 10. Элтпархой.
А так как я - мигрант, за кровом и работой пора идти к своей диаспоре. К самым высокопоставленным русским - сотрудникам мэрии.
Они единственные в округе, кто имеет право появляться на улице без платка. Об этом мне дамы сообщили гордо. Дескать, прерогатива русских.
Чечня их пока терпит.
«Правда, я ношу его на всякий случай в сумочке, - заметила одна из чиновниц. - Для совещаний. Мне ничего, конечно, не скажут, но моему начальнику может влететь. Зачем мне его подставлять?
Это уже трудно представить, но когда-то Гудермес был славянским городом. Теперь русских здесь несколько сотен человек.
Как считается - из-за войны.
Одна из этих русских женщин уехала, но вернулась - из-за отношения в России к беженцам.
«Нас называли «русские чеченцы», - хмурится она, - там, в России, кому мы нужны?
Война из города ушла неожиданно.
«Иду с работы, меня боевик останавливает, ну думаю, все. Они ж обычно местных не задирали, люди идейные, но кто их знает. А бородач грустно улыбается. Ах, господи! - оказалось, давний мой знакомый. Не узнать! Сказал, что ночью уйдут. Что будет мир. Я до сих пор помню этот переломный момент... А потом, через несколько дней, приехал Чубайс и поклялся перед жителями, что на следующий день дадут электричество. И ровно в полночь лампочки зажглись...
И вот мы сели с гудермесскими русскими и призадумались - а стоит ли вообще нам сюда возвращаться?
«Кто не жил здесь, вряд ли, - решается одна из чиновниц, - отношение к русским здесь нормальное. Да, у чеченцев есть чувство, что им что-то недодали, что их обидели.
Но война выбила из них сепаратистскую дурь, отрезвила. Они не против русских специалистов. Но! “Посторонние” русские не выдерживают здесь и пары месяцев».
Не объяснить. Впрочем,- задумывается, - вот одна из причин. Приходит русский на совещание, слушает-слушает и понимает - пора писать заявление об уходе.
Они говорят по-чеченски. Не со зла. Просто привыкли... А это значит, что ты никогда до конца ничего не поймешь.
И потом - представьте здесь наших голоплечих девушек и наших веселых парней, не понимающих ни местных правил, ни чеченских традиций. Представили? А теперь ответьте на вопрос - что будет?
МОЙ АУЛ
Семью Заура, Седы и ставшее почти родным село N я встретил чудом (другие объяснения еще более невероятны).
Разговорился с сотрудницей гостиницы, она вдруг:
«А хотите пожить в доме моего брата в N? Это недалеко - в сорока километрах».
И уже под вечер я стоял с рюкзаком у дома Заура, тревожно озираясь.
Потом я часто подтрунивал над Зауром: «Заур, в селе дома как дома. Нормальные крепости с гигантскими воротами и стенами для осады. А у тебя все как на ладони. Ворота прозрачные, двор открытый, ну разве это по-чеченски?»
А что мне скрывать? - улыбается своей деревенской улыбкой Заур...
Ну да, сравнительно скромный, по местным меркам (и вполне респектабельный по российским), шестикомнатный одноэтажный дом, где меня и поселили, несмотря на протесты, в самую лучшую, «родительскую» комнату.
И я долго привыкал к этим «местным меркам».
Болезненно.
Чуть ли не на каждом шагу “подрываясь” на местных традициях.
Например, из-за излишнего любопытства.
Например, я долго не мог взять в толк - скромный дом честного сотрудника местной нефтебазы Заура окружали прекрасные новенькие виллы, фазенды, особняки, родовые имения - крепкие, каменные.
Глядя на все это, я вспоминал поросшие борщевиком русские деревни в Тверской области. С полуразрушенными церквями. С грустным очарованием упадка.
Но мои вопросы вызывали у местных аллергию.
«Никогда не интересуйся в Чечне - откуда люди берут деньги!» - шутливо учил меня начальник местной нефтебазы, - не нарушай вековых традиций!
Но как людям удается строить такие дома на зарплаты в 20-30 тысяч рублей, - не унимался я.
Работаем, не пьем, помогаем друг другу, - задумался начальник.
Кто-то на двух-трех работах работает, - предположил Заур за ужином.
А как же безработица…
Какая безработица? - Заур с такой печалью посмотрел на меня (угораздило же приютить журналиста, наверное, думал он), - что я зарекся говорить дома о политике.
И все свои злодейские вопросы - например, а правда ли, что соседний участок в пять соток у старой серной бани, как утверждают сельчане, принадлежит кадыровцам (так здесь называют окружение главы Чечни - В.В.) и продается за миллион рублей? Или от чего жители села принципиально не берут кредиты в банках (здесь это считается неприличным), но строятся практически все? - пока запихал в разряд “риторических”.
Нет, ну, правда, к черту журналистику.
Надо расслабиться и пожить, как русский человек в чеченском ауле. Спокойно, внимательно, несуетливо...
АДАТЫ
Хозяйка Седа осторожно посвящала меня в правила местной жизни, хотя со мной было дико тяжело.
Я, конечно, не вел себя так разнузданно, как фотокорр «КП » Витя Гусейнов , ворвавшийся в мой аул в шортах и, кажется, с банкой пива в руке (из-за чего в изумленном N замолчали петухи, закричали дети и гром не поразил Гусейнова только по причине традиционного кавказского гостеприимства).
И все-таки были проколы.
Какие красивые у вас девушки, - брякнул я однажды, вернувшись с поиска работы.
Зулай нахмурилась.
Я тогда не придал этому значения. Мне тогда казалось, что чеченцы иногда ведут себя странно.
Я был у Руслана, местного мастера по ковке. Просился в подмастерье.
Тот сначала изумился - «да мне и своих (показывает на подручных) из-за кризиса выгонять пора, а вьетнамскую работу мне предлагать тебе стыдно.
Вьетнамскую?
А мы всем селом год назад вьетнамцев выгнали. В Бога не верят, живут грязно, кошек наших съели. Ну, мы собрались всем селом, погрузили их в автобус - и до свидания. Но русские не будут же ямы копать...
И вдруг разговор “съехал” на религию.
А ты, я вижу, верующий, - замечает крестик. - Это очень хорошо. Значит, думаешь о душе... Хотя, знаешь, почитай Коран...
И я разозлился.
Господи, опять “миссионерят”, - проворчал я. Чеченцы как сговорились. Вчера старший сын Седы Ваха рассказал поучительную историю - как с помощью инета успешно обратил в ислам одного москвича…
Но Бог с ним, с Ваха. Самую наглую попытку обратить православного в ислам я наблюдал в станице Наур.
Заехал к благочинному Наурского округа иеромонаху Амвросию (Марченко ), гуляем по станице. Батюшка все хвалит чеченцев, что сохранили национальные традиции. Что не хватает многим православным их отчаянной веры…
Даже обращение Кадырова ВСЕМ жителям Чечни «Пример Пророка Мухаммада - фундамент для каждого из нас» священник не готов осудить…
И тут мой скучающий таксист-чеченец вдруг влезает в разговор, как раз обнаруживая веру отчаянную, размашистую.
Он обращается к Амвросию, причем грубовато, на “ты”:
А ты читал Коран?
Священник мрачнеет, пожимает плечами.
Может, прочтешь, и будет тебе яснее? - продолжает религиозное наступление мусульманин.
А ты приходи в церковь, и поговорим, - улыбнулся батюшка, пытаясь как-то закруглить разговор.
Но таксист не сдается, зачем-то вытаскивает листок бумаги, складывает его, режет и, приговаривая, что этот фокус очень популярен на ютубе , снова разворачивает бумагу.
Получается слово «АД» и крест. Дескать, одно и то же.
“Как это объяснить?” - улыбается победоносно.
“А если - или ад, или крест”, - возмущенно срезаю его я…
СВИДАНИЕ ПО-МУСУЛЬМАНСКИ
Но по дороге домой остываю, вижу трогательную картинку - у портрета Ахмата Кадырова свидание по-мусульмански. Девушка и парень. Оба на почтительном расстоянии друг от друга. А за спиной у девушки подруга - слушает. Иначе позор.
Вот тогда я и поделился с хозяйкой дома Седа наблюдением:
«Красивые у вас девушки», - говорю я.
Качает головой.
Пожалуйста, не говори это здесь моим сыновьям Ахмеду и Ваха, - мягко говорит она.
Почему? – сосредотачиваюсь.
Не надо. А то подумают о тебе что-нибудь...
В таинственный мир аула я погружался камнем - все быстрее и быстрее.
Некоторые имена героев материала и названия населенных пунктов изменены.
Путевой дневник. "Русский островок" в Чечне. Не имея ни друзей, ни знакомых в Чечне, наш обозреватель Владимир Ворсобин купил билет на самолет и вылетел в Грозный
«Когда мы вылили подпольное вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет»
5 октября Рамзану Кадырову исполняется 40 лет. Накануне юбилея вновь избранный глава Чеченской Республики назвал ее «самым стабильным регионом» в Европе.
Наш спецкор изучила тайную жизнь столицы Чечни Грозного, побывав в секретном алкогольном магазине, ночном клубе и узнав особенности местных взаимоотношений полов.
Одним из главных достижений юбиляра стал введенный им семь лет назад «сухой закон» - строже, чем установил в 1985 году Михаил Горбачев для всего СССР. На всю Чечню - всего несколько магазинов, где алкоголь отпускают строго с 8 до 10 - утра. И все же выпить здесь ночью можно, но тост за здоровье именинника поднимать нельзя.
«В глаза не смотри»
В глаза не смотреть, - напутствовал меня радушный чеченец Рустам с бородой «под Рамзана» у входа в послевоенный символ республики - высотку «Грозный-сити». На верхних этажах этих башен - единственное на всю республику место, где легально продают алкоголь не утром, а днем и вечером. Ночью уже не наливают: ресторан закрывается ровно в полночь.
Это устроили для приезжих, чтобы Чечня производила впечатление современного, гостеприимного субъекта, живущего как вся Россия, - объяснил мой провожатый. - Тут действуют свои законы. Соблюдайте их - и произведете на местных хорошее впечатление.
Символ восстановленной республики - высотки «Грозный-сити».
Больше всего правил, конечно, для женщин. Ею в Чечне считаешься с момента полового созревания, то есть с 11–12 лет. Женщина любого возраста и социального положения здесь не ходит одна - ни ночью, ни днем.
Чеченка всегда под присмотром и должна кем-то сопровождаться - мужчиной (он идет впереди), другой женщиной, в крайнем случае ребенком, хоть младенцем. Из мужчин женщину могут сопровождать: муж, брат, отец, родственник, дальний родственник, в крайнем случае добропорядочный многолетний друг семьи, хотя это и нежелательно. У женщины не может быть знакомых мужчин, которых знает только она одна, тем более друзей среди знакомых мужчин.
Мужчине, кроме самых близких родственников вроде мужа или отца, строго нельзя касаться любой женщины, а женщине - мужчины. При встрече знакомые чеченцы, коллеги по работе, соседи по дому, учащиеся одного учебного заведения или их родители, если они разных полов, не целуются, не обнимаются, не хлопают по плечу, не жмут руки.
И что, если женщина пойдет с мужчиной в горы, он руки ей не подаст на опасном переходе?
Не подаст, - отрезал Рустам. - Зачем женщине вообще ходить в горы? Это дело мужчин, это испытание для джигита. Если уж она туда идет, то пусть тоже себя испытывает и не ждет помощи. Подал бы руку, только если бы она в пропасть срывалась, зачем грех на душу брать? Но и то через силу: прикосновение к женщине - оскорбление для нее, значит, ее принимают за особу легкого поведения.
Другой запрет для женщин - не смотреть в глаза постороннему мужчине при общении - тоже просят соблюдать не только местных.
При этом в Чечне все очень вежливые, и женщина должна первая здороваться с любым незнакомым мужчиной в помещении, например, в магазине. Во время приветствия нужно улыбнуться и посмотреть прохожему в глаза, но только в этот раз. Дальше, если незнакомец спрашивает вас, который час, как пройти в библиотеку, вернее, в мечеть, отвечать следует, скромно потупив взгляд.
Так и живут: в том же ресторане в высотках официант-мужчина смотрит на женщину-клиентку или на повариху, а они на него - нет.
В самом центре Грозного, прямо напротив мечети «Сердце Чечни», находится единственное на всю республику место, где открыто наливают после заката.
Вечером для женщин дресс-код тут такой же, что и в дневное время: платье и юбки - ниже колен, лучше до пола; рукав - ниже локтя. Брюки маскируют туникой или кофтой до колен, с блузкой их сочетать вульгарно. Никаких декольте и оголенных спин, на юбке сзади вырез не допускается. Прическа - если не под платком, то хотя бы собрана, никаких распущенных волос.
А вот в этом ресторане нравы распутные, - продолжает Рустам - определить по его взгляду отношение к «распутным нравам» я не могу, так как не смотрю ему в глаза.
Одна его башня отдана под гостиницу - но в ней обычно живет меньше людей, чем посещает ресторан на самом верху.
Вторая башня - бизнес-центр, но офисы по большей части пустуют. Остальные - типа жилые дома, квартиры все выкуплены, по большей части чиновниками или приближенными к власти для видимости заполнения 18–40-этажных зданий. Но в них реально практически никто не живет: у чиновников свои родовые дома, метры в «Сити» нужны для галочки. Депардье именно тут квартиру подарили - он ее продал и больше в республике не появлялся.
Останься французский актер - катался бы в своей башне на чудо-лифте, которому позавидуют даже арабские шейхи.
Система пользования поражает. Вызывая один из четырех лифтов, пассажир уже внизу жмет на номер нужного этажа. Система думает несколько секунд и выдает ответ - придет ли лифт A, B, C или D. Все для того, чтобы женщины и мужчины лишний раз не пересекались: за одну поездку лифт обслуживает одного клиента и не подбирает других «по дороге».
Ислам-лифт довез меня до ресторана, прозванного моим сопровождающим «гнездом разврата». Ассортимент широкий, но бокал дешевого краснодарского красного сухого вина стоит как бутылка дорогого французского шампанского.
Здесь в отдельной зоне разрешается танцевать. Танцы - только бесконтактные, типа лезгинки. Только вот никто из чеченцев на танцполе не отрывался. Приезжие из всего алкоголя скромно заказывали вино.
Какую марку вы вчера брали, говорите? Не помните картинку на этикетке: дерево или домик? - старший менеджер, призванный официантами на помощь, пытался понять, чего же хотят гости. - В бутылке пробка или крышечкой завинчивалась?
«Думала, там правда вино будет?»
Ну, за мирное небо над Грозным! За дружбу народов! - предложил Абдулла, и мы чокнулись бокалами красного.
Гулять в ресторане гостиницы - очень дорого и совершенно не интересно. Напиться и безобразничать там не получится - посиделки происходят под присмотром вооруженной автоматами охраны. Поэтому я «съехала» из комплекса и нашла себе Абдуллу.
Абдулла (слева) и его друзья под шашлык пьют красное - в качестве него вишневый сок.
В Чечне женщина не имеет права самостоятельно знакомиться с мужчиной: их могут свести только друзья или родственники, причем цель у этих знакомств одна - создание семьи. «Просто погулять» с мужчиной нельзя. И до свадьбы все встречи проходят в обязательном порядке в присутствии кого-то еще.
Но для девушек есть лазейка - Интернет. С помощью Сети можно назначить встречу самостоятельно, без посредников. Чеченцы на каких только сайтах не сидят, и все с одной целью - устроить свидание.
Абдуллу я и нашла через соцсети. Посмотреть на него, чтобы решить, можно ли ему меня доверить, вышел, казалось, весь проспект Путина, где живут мои знакомые: на свидание женщина еще должна получить разрешение у тех, кто за ней присматривает. После получаса расспросов друзья моей семьи нас отпустили.
Сначала мы зашли в антикафе - мода на популярные в больших городах заведения, где платишь не за количество съеденного и выпитого, а за проведенное внутри время, наконец докатилось до Грозного.
Внутри шли отчаянные бои в бумажные настольные игры, которые просят привезти при оказии из Америки, как когда-то джинсы. Хит этой осени - бродилка «Африка»: надо с помощью смекалки первым составить определенный маршрут по Черному континенту.
Азартные игры запрещены, но тут ставим по-крупному, - похвастались чеченцы за соседним столиком. Ребят мне разглядывать было нельзя, а их деньги - можно. При ближайшем рассмотрении они оказались не от Банка России, а от «банка приколов».
В Чечне играть на деньги можно, но только на игрушечные. Хит сезона - бродилка «Африка», завезенная из Америки.
Во всех обычных кафе картина та же: никаких сигарет, кальянов, спиртного, игр на деньги. Когда мы обошли все общепиты, Абдулла повез меня в самое гулящее место на самой окраине Грозного - на «улицу шашлыков».
Это один сплошной ряд шашлычных, палаток двадцать. Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви. Уж тут-то, под шашлычок, как не оказаться под полой вину?
Вам красное или белое? - в палатке со звучным названием «Сочный шашлык мощный» выбор поинтереснее, чем в самом «Грозный-сити».
Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви.
Красное! Сухое, если можно! - обрадовалась я.
У нас один вид, - засмеялся мангальщик.
Через три минуты нам принесли кувшин и бокалы для виски - винных у них не было. Мы разлили и чокнулись за мирный Грозный и дружбу народов. Ой, да в стакане же вишневый сок!
Ты что, думала, там правда вино будет? - засмеялся Абдулла. - Не, нельзя у нас нигде, даже на этой улице, но под шашлык иногда хочется. Вот и придумали хитрость: в бокалы наливают сок. Кто хочет красного - вишневый, кто белого - виноградный. Ну, будем!
«Вот же шалавы»
Она сказала, что ей так нравится красный шарик, ох, что творят! - напряженно выговаривал Ибрагим, с которым меня свел его лучший друг Абдулла. Его он рекомендовал как самого отвязного чеченца во всей Чечне. Если и можно отыскать в Грозном тайную ночную жизнь, то только с ним.
В 5 часов вечера мы сидели с Ибрагимом в самом развратном, по его многолетним наблюдениям, месте во всем Грозном - ресторане национальной чеченской кухни в самом центре города, на проспекте Путина. Ресторан этот был отчасти парадным - сюда, как и в «Грозный-сити», водят делегации и важных гостей, но цены здесь в несколько раз ниже. И никакого алкоголя.
Мимо окон то и дело ходил мальчик со связкой красных и белых воздушных шариков. Как только внутрь зашли три громко смеющиеся чеченские девушки на каблуках и в юбках на миллиметр выше колена (допустимый минимум; за два миллиметра выше колена и побибикать из машины могут), зашел и он. Девушки подошли к обедающим чеченским мужчинам, мальчик - за ними.
Вот же шалавы, - зло прокомментировал Ибрагим, когда послушал их разговор на чеченском. - Одна сказала: «Мне так нравится белый шарик». А другая: «Ой, красный шарик - такой красивый». А третья... Цензурных слов нет! Прямо так и попросила ей купить шарик! Они еще смеются! Смеяться женщине в присутствии мужчины вообще запрещено!
Оказалось, в Грозном действуют такие шпионские правила конспирации, что оценил бы сам Штирлиц. Помните, он обращал внимание профессора Плейшнера на условный сигнал - цветочный горшок?
У чеченцев - шарики. Красные, белые - непринципиально, просто эти два цвета продаются на рынке. Если чеченка говорит, что ей нравится шарик, а уж тем более если откровенно просит купить, значит, она легких нравов. Это чуть ли не единственный способ познакомиться вживую (не через Интернет), без посредников в виде родственников или подруг. Только через шарик - прямо в открытую пока еще запрещено.
Самая отчаянная плотская любовь - у чеченок, - делился Ибрагим за столиком, где, по его уверению, между нами сидел шайтан, так как где только двое, там и он.
Шайтан есть, а секса нет. Совсем. В Чечне это слово под запретом. Не произнес его даже Ибрагим, признавшийся, глядя на разврат в кафе, что сам в свои 33 встречается одновременно с шестью (!) женщинами и все - чьи-то вторые или третьи жены, поэтому мужского внимания им не хватает. У мужчин в этом плане две крайности - вот Абдулла в свои 37 все ждет свою единственную и соблюдает целомудрие...
Мужчины сидели вдоль всего проспекта Путина на складных табуретках и в тюбетейках. Когда мы проходили мимо, один из них встал, шагнул в нашу сторону и помахал прямо у меня перед носом увесистой пачкой пятитысячных купюр. Самых настоящих, а не как в антикафе.
Это у нас обмен валют такой, - подсказал Ибрагим. - Обменники тоже есть, но местные меняют по старинке - на улице. Здесь честно и безопасно. И курс хороший. Вообще весь город вечером, наверное, самый безопасный в России: преступность нулевая.
В Москве банкоматы - только в зданиях, здесь - прямо посреди улицы, никем не охраняемые, под прикрытием козырька от бывшей телефонной будки или почтового ящика.
Поэтому я совсем не испугалась, когда в подворотне мы увидели человек двадцать сидящих бородатых молодых чеченцев. Они повскакивали со своих табуреток. Пачек банкнот у них в руках не было.
У этих вообще денег нет, - шепнул Ибрагим. - Это местная биржа труда. Куча молодежи в республике без работы. Вот сидят весь день на табуретках в надежде, что кто-то с рынка подкинет им задание - товар там разгрузить...
Во всем Грозном есть всего два тайных магазина, где после заката отпускают спиртное. Один из них в микрорайоне, где живет Ибрагим. Мы пробирались к нему темными потайными закоулками.
Вот тут у нас бордель, - показал Ибрагим, махнув рукой на неприметное кафе у обочины.
Так туда нам и надо! - никогда еще я не была так близка к тайной ночной чеченской жизни.
Спятила, что ли, - возмутился мой спутник.
Оказалось, борделем в Чечне называют вовсе не бордель (здесь их нет - ни явных, ни тайных), а место, где мужчине с женщиной можно познакомиться без мальчика с шариком.
Официантка в кафе или автомойщица на мойке незаметно на чеке пишет свой номер телефона - и все, считай, она твоя, так как других поводов для знакомства, кроме как для утехи, нет, тут не знакомятся просто так, - раскрыл Ибрагим схему, которой и сам пользовался не раз.
Мы дошли до обычного продуктового магазина (супермаркетов в Грозном тоже нет), и тут впервые Ибрагим попросил меня вести себя тихо и лишних вопросов не задавать:
Если из-за тебя нашу последнюю отдушину закроют, зарэжу, - пошутил он.
Магазин был совсем конспиративным: внутри - обычные ряды со всяким товаром, сонная кассирша. Ибрагим что-то тихо сказал по-чеченски, и вышел хозяин. Он пригласил нас пройти за белую дверь, которая вела как будто на склад...
Мы вошли, белую дверь за нами тут же закрыли. Внутри ее охраняли два чеченца, и я почувствовала, что без покупок мы отсюда точно не уйдем... Ассортимент и правда был на любой вкус. На бесконечных стеллажах от пола до потолка - ящики водки, пива, виски, вина и... Да и все.
Экзотики, вроде текилы, не держим - не берут, - пожал плечами хозяин.
Цены демократичные: бутылка водки - 100 рублей, пива - 50, виски - 2500, вина - 250. Взяли грузинское полусладкое - другого не было.
Пока мы в подпольном алкомагазине пытались отыскать красное сухое, хозяин-чеченец стоял на стреме
Хозяин тщательно завернул бутылку в несколько черных пакетов, хотя камер нигде в магазинах в Грозном нет. На кассе мы просто сказали, что внутри. Кассирша проверять не стала, а хозяина уже рядом не было: в тайных алкомагазинах все на доверии и чека не выдают.
«После второго глотка я начала задыхаться»
Давай, сделай это, - Мурад смотрел выжидающе и одобряюще кивал: мол, смелее. Ибрагим сзади преградил путь к отступлению и жестами подталкивал к своему двоюродному брату. Когда я сделала то, что они хотели, в глазах потемнело...
Они вынудили меня пожать Мураду руку. За четыре дня в Грозном меня не коснулся ни один мужчина, ни одному из них я не посмотрела в глаза - и теперь я чувствовала себя как официантка или мойщица, написавшая на чеке свой номер.
Мурад просил прощения и объяснял, что в Вене, где он, став беженцем тринадцать лет назад, живет и учится на юриста, все так делают - жмут друг другу руки, смотрят в глаза. Даже обнимаются, хотя сам он не пробовал.
Пить вино из тайного алкомагазина Ибрагим повел меня к своему кузену Мураду, который живет один: «тайные ночные клубы» в Грозном если и устраивают, то не в подъездах, не на чердаках или в подвалах, а на квартирах. Но они и правда тайные - никто там не фотографируется, свое времяпрепровождение в соцсетях не афиширует - открыто пить запрещено.
Чеченцы, если хотят оторваться, едут в Пятигорск, - раскрыл все карты Ибрагим. - Это самый развратный город всего Кавказа, там можно все.
Признаться, многие хотели бы в Чечне жить по-светски, но Рамзан не разрешает, - добавил Мурад. - В республике много таких, как я, беженцев, которые выросли в годы чеченских войн в Европе и видели, какая там жизнь. В родной Грозный я приезжаю на два-три месяца в году - навестить родных. У меня тут трое дядюшек, три тети и бабушка. Конечно, скучаю по европейской ночной жизни, в Грозном тоскливо.
Пусть хоть неписаные, но все же законы будут, - возразил Ибрагим.
Для пущего разврата мы включили музыкальный канал, на котором показывали современные видеоклипы. Извивающиеся полуголые девицы в Чечне в присутствии чеченцев смотрятся совсем по-другому. Это телевизионный максимум, позволенный тут, и то это обычное для нас МУЗ-ТВ не в открытом доступе, а на платной спутниковой тарелке. Порноканалы заблокированы даже на них.
Пока Ибрагим горячо комментировал увиденное, Мурад искал, чем бы открыть грузинское полусладкое. Даже такие европейские чеченцы не привыкли пить - в его доме просто не было штопора. Проталкивали пробку пальцами и шариковой ручкой.
Какое вино, такой и штопор
Пить это было невозможно - после одного глотка у меня свело живот, после второго я начала задыхаться. Ибрагим опытным взглядом определил, что, скорее всего, это подделка, синтетическая.
Да уж, - только и сказал Мурад. - Ладно, принесу вам кое-что покрепче и побезопаснее.
Через десять минут он вернулся с двумя чайниками - заварочным и для кипятка. Да, в Грозном, насколько я поняла, нет электрочайников: считается, что женщина не должна отходить от плиты, пока на ней что-то готовится, даже чай, и не стоит таким образом облегчать хозяйке жизнь.
Когда мы вылили вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет.
За чаем Мурад пожаловался, что держал в доме кальян, купленный в Вене, но его украли друзья - растащили все, кроме одного шланга.
Единственным местом в городе, где можно было покурить кальян, было кафе «Дамаск» на улице Розы Люксембург, но его давно закрыли, - вспомнил Ибрагим. - И сауну с девочками Кадыров закрыл лично. Она досталась нам в наследство от Ханкалы - русской военной базы.
Кроме вина остальное в нашем «тайном ночном клубе» на квартире Мурада было прилично: мы сидели в разных концах комнаты, не танцевали, не смеялись.
Могла бы я сюда прийти в мини-юбке? - поинтересовалась у ребят.
Ты бы не дошла и не доехала, - не раздумывая, сказали они. - Да и дома мы бы тебе переодеться не дали: мы женщин любим, но не хотим, чтобы они в нашем присутствии вели себя так, как в кафе на проспекте Путина. Смеяться в присутствии мужчин, юбка выше колен - это исключено.
А выпить вы бы чеченке позволили, как мне?
Нет! Ни за что! - завелись братья. - Пьющая женщина - это позор! Мы тебе разрешили только потому, что ты не наша, не чеченка, потому что ты сама попросила купить это вино. Если бы не просила, мы бы тебе никогда в жизни его не предложили. Поэтому, собственно, у нас нет ни тайных, ни явных ночных клубов: женщинам там делать нечего, а без них неинтересно. Да и не забывай, что без посредников знакомиться все же нельзя, а главная цель любого ночного клуба - именно познакомиться.
Второй раз за вечер я почувствовала себя как девушка, просящая купить шарик.
Зато в Чечне нет изнасилований, - сменил тему Мурад.
Неправда, есть, - не согласился Ибрагим. - Случаи есть, но они не доходят до полиции, их опережает закон кровной мести. Если изнасилуют чеченку - родня заставит или жениться, или откупиться. Если окажется, что она была девственницей, - сразу убьют.
Мы быстро допили чай - ровно в 23.00 меня нужно было вернуть домой, это крайнее время, до которого в Чечне отпускают гулять женщину. По дороге Ибрагим попросил меня жевать жвачку: если бы чеченцы, друзья моей семьи, учуяли, что от меня пахнет алкоголем, пусть и синтетическим, не пустили бы на порог.
Вернувшись из самого малолюдного и пристойного «ночного клуба» в моей жизни, я все думала, чем же они занимаются по ночам, эти чеченцы, если все, решительно все тут запрещено, а алкоголь - из ацетона.
Рустам растит двоих сыновей, Абдулла нянчит племяшку и мечтает о собственной дочке, Ибрагим с Мурадом - тоже заняты делом.
Как-то чиновники подсчитали, что рождаемость в Грозном превышает среднероссийскую в два раза, а в Чечне за год детей появляется на свет столько же, сколько в Санкт-Петербурге. Хотя город на Неве по численности населения превосходит целомудренную республику в пять раз.
