Мариэтта Шагинян
Было мне двадцать лет. Я жил в Москве, писал декадентские стихи и ничему не удивлялся, предпочитая удивлять других.
Однажды в Литературно-Художественном Кружке ко мне подошла незнакомая пожилая дама, вручила письмо, просила его прочесть и немедленно дать ответ. Письмо было, приблизительно, таково:
«Вы угнетаете М. и бьете ее. Я люблю ее. Я Вас вызываю. Как оружие, предлагаю рапиры. Сообщите подательнице сего, где и когда она может встретиться с Вашими секундантами. Мариэтта Шагинян».
Я сделал вид, что не удивился, но на всякий случай спросил:
Это серьезно?
Я не был знаком с Шагинян, знал только ее в лицо. Тогда, в 1907 году, это была черненькая барышня, усердная посетительница концертов, лекций и прочего. Говорили - пишет стихи. С М., о которой шла речь в письме, Шагинян тоже не была знакома, только донимала ее экстатическими письмами, объяснениями в любви, заявлениями о готовности «защищать до последней капли крови», в чем, разумеется, М. не имела ни малейшей надобности.
Я спрятал письмо в карман и сказал секундантше:
Передайте г-же Шагинян, что я с барышнями не дерусь.
Месяца через три швейцар мне вручил букетик фиалок:
Занесла барышня, чернявенькая, глухая, велела нам передать, а фамилии не сказала.
Так мы помирились, - а знакомы всё не были. Еще через несколько месяцев познакомились. Потом подружились.
Мне нравилась Мариэтта. Это, можно сказать, была ходячая восемнадцатилетняя путаница из бесчисленных идей, из всевозможнейших «измов» и «анств», которые она схватывала на лету и усваивала стремительно, чтобы стремительно же отбросить. Кроме того, она писала стихи, изучала теорию музыки п занималась фехтованием, а также, кажется, математикой. В идеях, теориях, школах, науках и направлениях она разбиралась плохо, но всегда была чем-нибудь обуреваема. Так же плохо разбиралась и в людях, в их отношениях, но имела доброе сердце и, размахивая картонным мечом, то и дело мчалась кого-нибудь защищать или поражать. И как-то всегда выходило так, что в конце концов она поражала добродетель и защищала злодея. Но все это делалось от чистого сердца и с наилучшими намерениями.
Неизменно пребывая в экстатическом состоянии человека, наконец-то обретшего истину, она столь же неизменно жалела меня, как пребывающего в безвыходных заблуждениях. Качала головой, приговаривала:
Ах, бедный Владя! Что мне с вами делать?
Спасибо вам, Мариэтта, но я вовсе не погибаю.
Нет, вы погибаете. Это очень печально, но это гак.
Под конец, я перестал спорить: понял, что нравится ей играть, будто я гибну, а она будто это видит, только помочь не может. Так это навсегда и осталось.
Она всегда была от кого-нибудь «без ума». Иногда это были люди, вовсе ей незнакомые, как, например, та М., из-за которой мы должны были драться на рапирах. В начале нашего знакомства кумиром был С. В. Потресов-Яблоновский.
Это изумительный человек, Владя. Надо его знать, как я знаю.
Я очень уважаю Сергея Викторовича…
Нет, вы не можете его оценить. Молчите.
Прошу вас, молчите. Вы совершенно погибаете, бедный Владя. Что с Вами делать?
Труднее всего приходилось мне, когда С. В. Яблоновского сменила З. Н. Гиппиус. Немедленно выяснилось, что я: 1) безнадёжно темен в делах религии, 2) поставил своею целью искоренить христианство, и, что всего хуже 3) злоумышляю против З. Н. Гиппиус лично, так ее ненавижу. Никаких оправданий Мариэтта не слушала. И не успевал я раскрыть рот - Мариэтта уже обличает меня:
Опомнитесь, Владя. Подумайте, что вас ждет. Как ужасно, что вы погибли!
Лишь после долгих уверений и покаянных вздохов моих, мне было позволено издали смотреть на коробочку с письмами З.Н. и на ее портрет.
Вдруг, кажется, в конце 1909 года, Андрей Белый сменил З. Н. Гиппиус. Мариэтта не была, или почти не была с ним знакома. Зато, в зимние ночи, в шубе и в меховой шапочке, которую, кланяясь, снимала она - по-мужски, с толщенной дубинкой в руках Мариэтта часами сиживала на тумбе в Никольском переулке, невдалеке от беловского подъезда.
Представьте, вчера меня приняли за дворника!
Мне позволялось говорить о Белом, пока Мариэтта не познакомилась с ним. С этого дня оказалось, что между ними какие-то такие чрезвычайные отношения «о последнем», что всякое мое приближение к этой теме - кощунство. И опять:
Владя, вы погибаете!
Безгранично было количество писем к Белому. Непроницаема была тайна их разговоров. Я бывал у Белого, он у меня. Но Мариэтта пуще всего на свете боялась, как бы я с ним не встретился у нее. Нас она принимала порознь, все, что касалось Белого, было окружено мраком и шепотом.
Это был вообще почему-то период тайн. Мариэтта снимала комнату в каком-то огромном, зловещем, полуразрушенном особняке, в глубине церковного двора. К ней надо было проходить какими-то кухнями, залами, закоулками, в которых, вероятно, летали летучие мыши. Крыс, во всяком случае, были целые полчища. Старая, грязная, черная, бородатая женщина, цыганка, армянка или еврейка, вечно пьяная, была квартирной хозяйкой. Однажды я постучал в дверь к Мариэтте. Она высунула голову:
Это вы? Сейчас нельзя. Подождите. Пойдите по коридору, вторая дверь налево. Это чулан. Там темно. Против двери сундук. Сядьте на него и не шевелитесь, а то что-нибудь опрокинете. Я вас позову.
Ощупью нашел дверь, вошел. На сундуке смутно виден какой-то тюк, вероятно узел с одеждой. Я взобрался на него и сижу. Темно. Вдруг подо мною зашевелилось, и женский пропойный бас произнес:
Студент.
Мариэтта пришла за мной. Я рассказал ей о приключении. Она сделала печальное лицо:
Все это ничуть не смешно. Вы погибли, Владя. Но хуже всего, что Боря (Андрей Белый) тоже погиб. А для вас я устрою елочку.
И устроила. Угощала пряниками, жалела:
Ничего-то вы, бедняжка, не понимаете.
После Андрея Белого шел Рахманинов, Мариэтта читала мне лекции о музыке, качала головой:
Бедный Владя, бедный Владя!
За Рахманиновым Э. К. Метнер. Следовательно, мы говорили о Гете. Мариэтта убивалась:
Бедняжка, вы погибаете: вы совсем не так понимаете вторую часть Фауста!
Так дожили мы до 1911 года - и неожиданно почти потеряли друг друга из виду.
В конце 1920 г., уже в Петербурге, однажды мне показали номер тамошней «Правды» с отвратительнейшим доносом на интеллигенцию, которая, чтобы насолить большевикам, «сама себя саботирует», - припрятывает продукты, мыло, голодает и вымирает назло большевикам, а могла бы жить припеваючи. Подпись: Мариэтта Шагинян.
Через несколько дней встречаю ее. Спрашиваю, - как ей не стыдно. Говорю, что пора бы уже вырасти. Она хватается за голову:
Донос? Ах, что я наделала! Это ужасно! Я только что из Ростова, я ничего не знаю, как у вас тут. Я хотела образумить интеллигенцию, для нее же самой. Все мы в долгу перед народом, надо служить народу. Массы… Маркс… Иисус Христос… Товарищ Антонов…
Выяснилось: на юге она писала патриотические статьи. Но пришли большевики, и она познакомилась с каким-то добродетельным товарищем Антоновым (кажется, так), этаким большевистским Робеспьером, неподкупным до последней степени. И конечно - сделалась большевичкой. Исполкомские мудрости перепутались в ней с христианством, народничеством и прочим, оставшимся еще от былых времен. О своем фельетоне она сокрушалась:
Значит, это тактическая ошибка. Но по существу я права. Ах, бедный Владя, как жаль, что вы еще не сделались коммунистом!
Вскоре она поселилась в «Доме искусств», где я жил. Ходила к большевикам проповедовать христианство. Ходила ко мне - восхищаться А. Л. Волынским. Развенчала Волынского. Влюбилась в почтеннейшего Л. Г. Дейча. Глухота ее сильно увеличилась. Чтобы с ней говорить, надо было садиться рядом, вплотную. В ее огромной холодной комнате часами сиживали они с Дейчем. Мариэтта рассказывала:
Это святой старик! Он учит меня марксизму, а я его христианству. А вы… бедный Владя, вы погибаете!
В то время я много писал стихов. Иногда, по старой памяти, показывал их Мариэтте. Она прочитывала, качала головой:
Ваши стихи больше вас. Вы сами не понимаете того, что пишете. Когда-нибудь я вам объясню…
По обыкновению, кидалась она защищать угнетенных, помогать слабым, - всегда невпопад. Возлюбила мерзкую, грязную бабу, одну из горничных. Получая много пайков, делилась с этой же горничной, которая была известна тем, что обкрадывала обитателей «Дома искусств», голодных писателей. Наконец, дочиста обокрала и Шагинян.
«Писательских» пайков было в Петербурге 25. Когда я туда перебрался, они были разобраны. Было решено дать мне паек Блока или Гумилева, а одного из них перевести на «ученый», т. к. они читали лекции в разных тогдашних институтах. Остановились на Гумилеве, что для него было даже выгодно, ибо «ученым» выдавалась одежда, которой писатели не получали.
Однажды, дня через два, сидели мы с Шагинян в приемной «Всемирной Литературы», у окна, на плетеном диванчике. Вошел Гумилев, неся какие-то щетки. Я спрашиваю:
Что это у вас за щетки?
Гумилев улыбается и отвечает:
В «Доме Ученых» выдали. Ведь писательский паек у меня отняли, вот и приходится пробавляться щетками.
Это было вскоре после появления Мариэтты в Петербурге. Она услышала разговор, и когда Гумилев прошел мимо, спросила взволнованно:
Владя, кто это?
Гумилев.
А почему у него отняли паек?
Отдали другому,
Владя, как вам не стыдно! И вы взяли?
Ничего не поделаешь, Мариэтта; борьба за существование.
Владя, это бессовестно!
Она готова была куда-то помчаться, протестовать, вступаться за Гумилева. Я с трудом объяснил ей, в чем дело. Успокоившись, она погладила меня по голове и сказала:
Бедный Владя, вы все такой же заблудший.
А когда Гумилева убили, она не постеснялась административным путем выселить его вдову и занять гумилевские комнаты, вселив туда своих родственников… Тоже - с размаху и не подумав.
Все это вспомнилось мне по поводу фразы, которую Шагинян напечатала недавно в каком-то советском журнале: «Многие из нас, не поняв, что потеряли читателя, вообразили, что потеряли свободу».
По поводу этой фразы я слышал немало негодующих слов. Сама по себе она, конечно, отвратительна. Но я вспоминаю автора - и мне хочется улыбнуться. Не без горечи, может быть, - но все-таки улыбнуться.
Бедная Мариэтта! Она, несомненно, думает, будто к этой мысли пришла таким-то и таким-то путем, а высказала ее потому-то и потому-то. А я знаю, что «путей» никаких не было, а была и есть обычная путаница в ее голове. И фразу эту злосчастную, конечно, она не «высказала», а выпалила, по обычаю - невпопад, по обычаю - с чужих слов, которые она умеет повторять или развивать даже совсем не без таланта.
Кто знает имя ее сегодняшнего кумира? И что сама она понимает в этом кумире? Под чью диктовку пишет она свои статьи, сама этого не замечая? Под чью диктовку будет писать их завтра?
Из книги Наедине с собой или как докричаться до вас, потомки! Дневниковые записи 1975-1982 автора Гурунц ЛеонидУРОКИ МАРИЭТТЫ ШАГИНЯН 1 Первое знакомство с Мариэттой Шагинян было кратким и мимолетным.Писательница часто приезжала в Баку, где я тогда жил. Писать я начал рано, и, разумеется, лелеял мечту о встрече с настоящим писателем. Однажды, прослышав о приезде Шагинян, я
Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич Из книги Судьбы Серапионов [Портреты и сюжеты] автора Фрезинский Борис ЯковлевичМариэтта Шагинян Елизавету Полонскую с Мариэттой Шагинян до конца дней связывали очень дружеские отношения. 14 октября 1963 года Полонская писала Эренбургу о Шагинян: «Она настоящая ingenu sklerotique и я её люблю со всеми её завиральными идеями. Впрочем, особенно выбирать не
Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я автора Фокин Павел Евгеньевич Из книги Мои Великие старухи автора Медведев Феликс НиколаевичГлава 3. Визиты к «железной старухе» Мариэтте Шагинян «Вот так мы жили в те непредсказуемые времена…» Творчество широко известной советской писательницы Мариэтты Шагинян, книги которой выходили огромными тиражами, если честно, меня мало интересовало. Конечно, в моей
Из книги Дом искусств автора Ходасевич ВладиславДве Мариэтты Шагинян С Мариэттой Шагинян я встречался еще несколько раз – и на даче, и в ее московской квартире на первом этаже дома № 23 по Красноармейской улице. Хочу отметить, что передо мной представали два человека – две Мариэтты Сергеевны. Одна – приветливая,
Из книги Притяжение Андроникова автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --Мариэтта Шагинян Из воспоминанийБыло мне двадцать лет. Я жил в Москве, писал декадентские стихи и ничему не удивлялся, предпочитая удивлять других.Однажды в Литературно-художественном кружке ко мне подошла незнакомая пожилая дама, вручила письмо, просила его прочесть и
Из книги автораМАРИЭТТА ШАГИНЯН. Слово Андроникова Писатель Ираклий Луарсабович Андроников начинал «устно». Всем памятны его замечательные выступления в больших залах Москвы и Ленинграда. Его удивительные устные образы писателей, называвшиеся иногда пародиями, хотя правильнее было
Мариэ́тта Серге́евна Шагиня́н
(21 марта 1888, Москва, - 20 марта 1982, Москва) - русская советская писательница, одна из первых советских писательниц-фантастов.
Герой Социалистического Труда (1976). Член-корреспондент Академии наук Армянской ССР. Лауреат Сталинской премии третьей степени (1951) и Ленинской премии (1972).
Биография
Мариэтта Шагинян
родилась в Москве, в семье врача, приват-доцента Московского университета Сергея Давыдовича Шагиняна (1860-1902). Мать, Пепрония Яковлевна Шагинян (1867-1930), была домохозяйкой. По национальности - армянка.
Получила полноценное домашнее образование, училась в частном пансионе, затем - в гимназии Ржевской. В 1906-1915 годах сотрудничала в московской печати. В 1912 году окончила историко-философский факультет Высших женских курсов В. И. Герье. В том же году побывала в Санкт-Петербурге, познакомилась и сблизилась с З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковским. В 1912-1914 изучала философию в Гейдельбергском университете. В 1915-1919 годах М. С. Шагинян была корреспондентом газет «Приазовский край», «Черноморское побережье», «Трудовая речь», «Ремесленный голос», «Кавказское слово», «Баку».
В 1915-1918 годах жила в Ростове-на-Дону, преподавала в местной консерватории эстетику и историю искусств.
Шагинян
с энтузиазмом приняла Великую Октябрьскую социалистическую революцию, которую восприняла как событие христианско-мистического характера. В 1919-1920 годах работала инструктором Доннаробраза и директором 1-й прядильно-ткацкой школы. Затем переехала в Петроград, в 1920-1923 годах была корреспондентом «Известий Петроградского Совета» и лектором института истории искусства. В 1922-1948 годах работала специальным корреспондентом газеты «Правда» и одновременно несколько лет специальным корреспондентом газеты «Известия». В 1927 году переехала в Армению, где прожила пять лет. С 1931 года жила в Москве.
В 1930-х годах окончила Плановую академию Госплана имени В. М. Молотова (изучала минералогию, прядильно-ткацкое дело, энергетику), работала лектором, инструктором ткацкого дела, статистиком, историографом на ленинградских фабриках, годы Великой Отечественной войны провела на Урале корреспондентом газеты «Правда». В 1934 году на Первом съезде советских писателей была избрана членом правления СП СССР.
А. Щербаков писал Молотову в письме от 21 сентября 1935 года: «В беседе со мной Шагинян заявила: „Горького вы устроили так, что он ни в чём не нуждается, Толстой получает 36 тыс. руб. в месяц. Почему я не устроена так же?“...».
Несколько лет была депутатом Моссовета. Доктор филологических наук (1941, получила степень за книгу о Т. Г. Шевченко). Член ВКП(б) с 1942 года. Член-корреспондент АН Армянской ССР (1950).
Умерла 20 марта 1982 года в Москве. Похоронена на Армянском кладбище (филиал Ваганьковского кладбища).
Литературное творчество
Литературной деятельностью занималась с 1903 года. Начинала с символистских стихов. Опубликовала свыше 70-ти книг романов, повестей, рассказов, очерков, стихов и около 300 печатных листов статей, рецензий, докладов. Опубликовала книги стихов «Первые встречи» (1909), «Orientalia» (1913, вышло 7 изданий), затем книги рассказов «Узкие врата» (1914), «Семь разговоров» (1915).
В это же время Мариэтта Шагинян
увлеклась творчетвом Гёте, и в 1914 году на 10 дней поехала в Веймар. «Это путешествие за десять дней до 1 августа 1914 года было последним этапом культурнического идолопоклонства; в него неожиданно ворвалась политика», – записала она потом в своём дневнике. По дороге обратно в Россию, будучи проездом в Цюрихе, она написала очерковую книгу «Путешествие в Веймар».
В 1922-1923 годах написала и выпустила повесть «Перемена». Максим Горький писал Вениамину Каверину: «За её роман „Перемена“ ей следовало бы скушать бутерброд с английскими булавками».
В книге «Приключение дамы из общества» писательница показывает перелом в сознании русской интеллигенции под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции. В 1923-1925 под псевдонимом «Джим Доллар» опубликовала серию агитационно-приключенческих повестей «Месс-Менд», имевшую большой успех. В 1928 году опубликовала своеобразное литературное произведение - «роман-комплекс» «К и к» (расшифровывается «Колдунья и коммунист»), объединивший разные жанры - «от поэмы до доклада».
В 1930-1931 писала роман «Гидроцентраль», явившийся результатом проведенных ею лет на строительстве Дзорагэс. В годы Великой Отечественной войны М. С. Шагинян опубликовала книгу публицистических статей «Урал в обороне» (1944), в послевоенные годы - книгу «По дорогам пятилетки». Перу М. С. Шагинян
принадлежат работы, посвящённые творчеству Т. Г. Шевченко, И. А. Крылова, И. В. Гёте, Низами, Й. Мысливечека и др. В конце жизни написала мемуары «Человек и время». Литературные портреты У. Блейка, С. В. Рахманинова, В. Ф. Ходасевича, Г. Б. Якулова.
Систематически выступала против реформ русского языка: на символистском салоне Мережковских против реформы 1918, а в 1964 против проекта реформы с такими словами: «двадцать лет я покупала хлеб в булочной на правой стороне Арбата, и с чего это я теперь буду ходить на левую?»
Семья
Дочь - Мирэль Яковлевна Шагинян (17.05.1918 - 24.02.2012) - живописец, член Союза художников СССР. Внучка - Шагинян Елена Викторовна (1941 г. рожд.), кандидат биологических наук. Внук - Цигаль Сергей Викторович (1949 г. рожд.), художник-график, член Московского Союза художников.
Награды и премии
Сталинская премия третьей степени (1951) - за книгу очерков «Путешествие по Советской Армении» (1950)
Ленинская премия (1972) - за тетралогию «Семья Ульяновых»: «Рождение сына» (1937, переработанное издание 1957), «Первая Всероссийская» (1965), «Билет по истории» (1937), «Четыре урока у Ленина» (1968) и очерки о В. И. Ленине
Герой Социалистического Труда (1976)
два ордена Ленина
орден Октябрьской Революции
три ордена Трудового Красного Знамени
орден Трудового Красного Знамени Армянской ССР (1932)
орден Красной Звезды (1945)
орден «Знак Почёта» (8.8.1943)
орден Дружбы народов
Большая золотая медаль ЧССР - за книгу «Воскрешение из мёртвых» (1964)
Избранная библиография
«О блаженстве имущего. Поэзия З. Н. Гиппиус» (1912)
«Orientalia» (1913)
«Две морали» (1914)
«Своя судьба» (1916; переработанная версия 1954) - роман, действие которого происходит в психиатрической лечебнице
«Приключения дамы из общества» (1923)
«Перемена» (1923)
«Гидроцентраль» (1928; переработанная версия 1949) - роман, действие которого происходит на строительстве Дзорагетской ГЭС
«Месс Менд, или Янки в Петрограде» (1924; переработанная версия 1956)
«К и к» (1928)
«Билет по истории» (1938; новая редакция 1970)
сборник очерков «По Советской Армении» (1950)
«Дневник писателя» (1953)
книга очерков «Зарубежные письма» (1964)
«Лениниана» (1937-1968)
«Путешествие в Веймар» (1914; «Гёте» (1950))
«Т. Шевченко» (1941)
«И. А. Крылов» (1944)
«Этюды о Низами» (1955)
«Воскрешение из мёртвых» (1964)
«Человек и Время» (1980)
Шагинян, М. С. Иозеф Мысливечек. - М. «Молодая гвардия», 1968 (1983). - 320 с. - (ЖЗЛ; Вып. 450). - 100 000 (100 000) экз.
Переводы
Поэма Низами "Сокровищница тайн"
К Мариэтте Сергеевне Шагинян знавшие ее люди относились по-разному. Одни были от нее без ума. Другие воспринимали ее добродушно, но с легкой иронией. Третьи терпеть ее не могли. Четвертые считали ее выдающейся писательницей и крупнейшей общественной деятельницей эпохи. Пятые рассказывали про нее анекдоты. И так далее... Но никто не был к ней равнодушен.
Последние годы жизни она жила в небольшой московской двухкомнатной квартире на первом этаже обычного жилого дома. Обходилась безо всяких изысков и роскоши, пользовалась стандартным советским набором мебели, бытовых предметов и одежды. Единственным "предметом роскоши" в ее доме было старенькое пианино.
С юности (после перенесенной тяжелой болезни) Шагинян страдала глухотой, которая к старости сделалась почти полной, и потому никогда не расставалась со слуховым аппаратом. При этом была любительницей и знатоком классической музыки и завсегдатаем филармонических залов. Несмотря на слабое зрение и очень сильные очки-"объективы", много читала и еще больше писала – простой перьевой ручкой, макая ее в школьную чернильницу-невыливайку. А писать ей было про что – ведь она прожила на свете 94 года и была свидетельницей и активной участницей всех событий, происходивших в России на протяжении трех четвертей ХХ века.
В 1925 году поэт Владислав Ходасевич, познакомившийся с Шагинян в 1906-м, написал о ней небольшой мемуарный очерк, в котором были такие слова: "Мне нравилась Мариэтта. Это, можно сказать, была ходячая восемнадцатилетняя путаница из бесчисленных идей... В идеях, теориях, школах, науках и направлениях она разбиралась плохо, но всегда был чем-нибудь обуреваема. Так же плохо разбиралась и в людях, в их отношениях, но имела доброе сердце, и, размахивая картонным мечом, то и дело мчалась кого-нибудь защищать или поражать..."
Для юной девушки такая порывистость, горячность и широчайший круг интересов неудивительны. Любопытно, однако, что Мариэтта Сергеевна оставалась по характеру примерно такой же до самого конца своих дней.
Нелегкий жизненный опыт ее, конечно, остудил и многому научил. Но склонность увлекаться, взрывчатость и бескомпромиссность в ней остались.
В юные годы она лично общалась со многими людьми, чьи имена составляют гордость русской культуры – с Дмитрием Мережковским и Зинаидой Гиппиус, с Андреем Белым, с Сергеем Рахманиновым. Состояла с ними в переписке – но, увы, долгие годы не могла по цензурно-идеологическим условиям ничего толком опубликовать ни из своего архива, ни из личных воспоминаний; все приходилось корежить, резать и приспосабливать к условиям эпохи. Даже ее последняя автобиографическая книга "Человек и время: История человеческого становления" (1980) полна всевозможных обходов и умолчаний.
Большевистскую революцию 1917 года Шагинян приняла не сразу. Первоначальное ее отношение к происшедшему было смутное, восприятие мистическое. Однако в самом начале 1920-х она поняла, что новая власть шутить не любит, и что с ней надо сотрудничать. Тем не менее в компартию Шагинян вступила только в 1942-м, когда ей было уже крепко за пятьдесят.
Работала она истово, с полной верой и полной отдачей, и чем только ей не приходилось заниматься... Она писала авантюрные романы сатирического плана ("Приключение дамы из общества", "Месс-Менд"), соцреалистическую прозу ("Гидроцентраль"), выступала с лекциями, работала инструктором текстильного производства (для чего досконально изучила технологическую сторону этого дела), публиковала немалое количество публицистических и агитационных статей и очерков по вопросам индустриализации, участвовала в создании серии книг "История фабрик и заводов". Поэт-пародист Александр Архангельский не преминул отметить всестороннюю деятельность Шагинян колкой эпиграммой:
Широту ее размаха Не уложишь в писчий лист: Поэтесса, лектор, пряха, Шерстовед и романист.
Одной из первых Шагинян решилась взяться за создание цикла историко-биографических книг о Ленине. И это начинание едва не подвело ее под монастырь: работая в архивах, писательница обнаружила, что отец вождя имеет в своей генеалогии калмыцкие корни, а дед со стороны матери вообще еврей – правда, крещеный... Этот ужасный компромат был немедленно заперт на сто замков, в адрес Шагинян прогремело специальное постановление ЦК (правда, секретное), а писательницу не тронули только в силу личного расположения к ней самого Сталина. Гроза миновала.
После войны Шагинян продолжала много и неутомимо работать. Написала биографии Тараса Шевченко, Гёте (она глубоко интересовалась немецкой культурой и свободно владела немецким, французским и английским языками), биографию полузабытого композитора, "чешского Моцарта" Иозефа Мысливечка, биографию баснописца Ивана Крылова. Сделала новый перевод известного романа Уилки Коллинза "Лунный камень". Создала огромное количество путевых очерков о поездках по СССР и Западной Европе. Завершила, наконец, начатую еще до войны тетралогию о Ленине (которую все же пришлось публиковать в "подчищенном" виде).
Ей уже забралось за семьдесят, а она по-прежнему была энергична, активна и громогласна. Осмеливалась перебивать самого Хрущева во время его выступлений. Публиковала в центральных газетах резкие статьи о недостатках промышленных проектов, после которых проектировщики, кляня "въедливую старуху", вынуждены были свои решения пересматривать и уточнять.
В 1967-м, побывав на автомобильных заводах концерна ФИАТ в Италии, Шагинян напечатала в газете "Известия" большую статью про то, как здорово организовано производство у проклятых капиталистов-эксплуататоров. Итальянские коммунисты и профсоюзники жутко возмутились таким "ударом в спину" от советских товарищей. Но контракт на строительство в СССР завода легковых автомобилей, по итальянскому проекту и с итальянской технологией, был уже подписан, а владельцам концерна ФИАТ статья очень понравилась...
В 1976-м Мариэтте Шагинян присвоили звание Героя Социалистического Труда. В последние годы жизни она ничего масштабного не публиковала – возраст был почти библейский, здоровье препятствовало работе. Собрала только книгу публицистики "Столетие лежит на ладони". А 20 марта 1982 года, не дожив две недели до 94-летия, ушла из жизни.
Скажем честно: после того, как времена в очередной раз переменились, Мариэтту Сергеевну Шагинян помнят весьма немногие. И совсем немногое из ее творческого наследия дает, что называется, себя читать.
В написанном ею слишком велика доля публицистических однодневок. Ко многим темам, которые она поднимала, интерес потерян – заслуженно или нет, но потерян.
А вот образ темпераментной и энергичной дамы, никому не позволявшей за себя платить ("Я старая богатая писательница, а вы молодой бедный дебютант, так что никаких разговоров!") – этот образ жив.
Большая советская энциклопедия: Шагинян Мариэтта Сергеевна [р. 21.3(2.4).1888, Москва], русская советская писательница, Герой Социалистического Труда (1976), доктор филологических наук (1946), член-корреспондент АН Армянской ССР (1950). Член КПСС с 1942. Родилась в семье армянского ученого-медика. Окончила историко-философский факультет Высших женских курсов Герье (1912). В 1906-19 сотрудничала сначала в московской прессе, затем в газете «Приазовский край», «Кавказское слово», «Баку». Опубликовала книгу стихов «Первые встречи» (1909), «Orientalia» (1913), книгу рассказов «Узкие врата» (1914), «Семь разговоров» (1915). В романе об интеллигенции «Своя судьба» (полностью опубликован в 1923) - требование активной борьбы за перестройку судьбы личности в связи с судьбой народа. Октябрьская революция 1917, встреченная Ш. с энтузиазмом, обогатила ее творчество новыми темами (повесть «Перемена», 1923). В 1924-25 Ш. под псевдонимом «Джим Доллар» публикует серию агитационно-приключенческих повестей «Месс-Менд» («Янки в Петрограде», «Лори Лэн, металлист», «Дорога в Багдад»), обошедшую мировую рабочую печать и имевшую огромный успех (экранизирована в 1926). В романе «Гидроцентраль» (1930-31) Ш. рассказала о социалистическом строительстве, о возникновении новых отношений между людьми. Глубокая разработка темы, опирающаяся на опыт многолетнего пребывания Ш. на стройках ГЭС в Армении, четкое развитие фабулы сочетаются в романе с обилием технической информации - это один из лучших образцов советского «производственного романа». В многочисленных очерках (в т.ч. «Путешествие по Советской Армении», 1950; Государственная премия СССР, 1951) Ш. исследует важные явления современной жизни на широком, тщательно разработанном культурно-историческом фоне. В книге очерков «Зарубежные письма» (1964) - послевоенная Европа во всей сложности идейной борьбы, в процессе роста сил социалистического лагеря. Ш. - мастер литературного портрета (очерки о Г.Б. Якулове, В.Ф. Ходасевиче, С.В. Рахманинове, У. Блейке и др.), биографических книг («Т. Шевченко», 1941; «И.А. Крылов», 1944; «Этюды о Низами», 1955; «Воскрешение из мертвых», 1964 - о чешском композиторе И. Мысливечеке), исследований, эссе, статей (в т.ч. о Гете: «Путешествие в Веймар», 1914, изд. 1923, «Гете», 1950). Особое место в творчестве Ш. занимают книги на ленинскую тему. Стремление к историко-философскому осмыслению проблемы определило успех писательницы. В романах-хрониках «Семья Ульяновых» (1938, перераб. изд. 1957), «Первая Всероссийская» (1965), удостоенных (вместе с очерками) Ленинской премии (1972), Ш. детально разрабатывает историю России 70-х гг. 19 в., показывает глубокую обоснованность ленинизма как исторического явления, воссоздает живой образ Ленина - человека и мыслителя. Произведения Ш. переведены на многие языки народов СССР и иностранные языки. Награждена 2 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 7 др. орденами, а также медалями.
Мариэтта Шагинян родилась в 1888 году в Москве, в семье армянского ученого-медика. Получила прекрасное домашнее образование, училась в частном пансионе, затем - в гимназии Ржевской. В 1912 году окончила историко-философский факультет Высших женских курсов В. И. Герье. В том же году побывала в Санкт-Петербурге, познакомилась и сблизилась с З.Гиппиус и Д. Мережковским . В 1912 году Шагинян опубликовала книгу«О блаженстве имущего. Поэзия З. Н. Гиппиус».
В 1906-1919 годах работала сначала в московской прессе, затем в газетах «Приазовский край», «Кавказское слово», «Баку». Опубликовала книгу стихов «Первые встречи» (1909), «Orientalia» (1913), книгу рассказов «Узкие врата» (1914), «Две морали» (1914), «Семь разговоров» (1915). В 1915-1918 годах Шагинян жила в Ростове-на-Дону, преподавала в местной консерватории эстетику и историю искусств. В 1920-1923 годах жила в Петрограде в ДИСКе (Доме Искусств).
В 1922-1923 годах выпустила повесть «Перемена», затем - «Приключение дамы из общества». В 1923 году был полностью опубликован роман об интеллигенции «Своя судьба». В 1924-1925 годах Шагинян под псевдонимом Джим Доллар опубликовала серию агитационно-приключенческих повестей «Месс-Менд» («Янки в Петрограде», «Лори Лэн, металлист», «Дорога в Багдад»), имевшую большой успех (экранизирована в 1926 году). В 1928 году опубликовала своеобразное литературное произведение - роман-комплекс «Кик», объединивший разные жанры - от поэмы до доклада.
В 1930-х годах Мариэтта Шагинян окончила Плановую академию Госплана (изучала минералогию, прядильно-ткацкое дело, энергетику), работала лектором, инструктором ткацкого дела, статистиком, историографом на ленинградских фабриках. Годы Великой Отечественной войны провела на Урале корреспондентом газеты «Правда».
В 1931 году закончила роман «Гидроцентраль» (1930-1931). Глубокая разработка темы, опирающаяся на опыт многолетнего пребывания Шагинян на стройках ГЭС в Армении, четкое развитие фабулы сочетаются в романе с обилием технической информации - это один из лучших образцов советского «производственного романа». В многочисленных очерках (в том числе «Путешествие по Советской Армении», 1950) Шагинян исследует реалии современнойей жизни на широком, тщательно разработанном культурно-историческом фоне.
В книге очерков «Зарубежные письма» (1964) описывается послевоенная Европа. Шагинян предстает перед читателями мастером литературного портрета - в очерках (о Г. Б. Якулове, В. Ф. Ходасевиче , С. В. Рахманинове , У. Блейке и др.), биографических книгах («Т. Шевченко», 1941; «И. А. Крылов», 1944; «Этюды о Низами», 1955; «Воскрешение из мертвых», 1964 - о чешском композиторе И. Мысливечеке), исследованиях, эссе, статьях (в том числе о Гете: «Путешествие в Веймар», 1914, издана в 1923, «Гете», 1950). За романы-хроники «Семья Ульяновых» (1938, переработанное издание 1957), «Первая Всероссийская» (1965), посвященных ленинской теме, былаудостоена Ленинской премии.
