Книга...
"Книга Ю. П. Маркина "Искусство Третьего рейха" - новое слово в изучении официального искусства нацистской Германии и весомый вклад в историю европейской культуры.
В основе книги - редкий, подчас уникальный и обширный иллюстративный материал. Это памятники нацистской архитектуры и монументального искусства, сохранившиеся до нашего времени лишь в фотографиях, эскизах и реконструкциях, а также живописные полотна 30-40-х годов из малодоступного ранее специального фонда хранения Немецкого исторического музея в Берлине.
Накопленный объем документов позволяет взглянуть на искусство Третьего рейха изнутри, учитывая реальную и неповторимую историко-культурную ситуацию, сложившуюся в Германии и в сознании немецкой нации.
Автор делает попытку нащупать "нерв" официального немецкого искусства 30-х годов, рассмотреть специфику художественной практики и профессиональных приемов живописцев, скульпторов и архитекторов сквозь призму принятой иконографии, мифологии и символики.
Книга М.Ю. Маркина открывает серию "Тоталитарное искусство Европы. ХХ век" Серия планируется в трех томах, посвященных официальному искусству Германии, Советского Союза и Италии 1930-1940-х гг."
Скульптура и архитектура в Третьем рейхе играли очень важную роль. В первую очередь, это связано с эстетическими пристрастиям самого Гитлера, который, как известно, был абсолютно одержим последней. Историки и сейчас об этом часто говорят, вплоть до того, что в последние дни своей жизни фюрер занимался изучением различных архитектурных проектов перестройки Берлина и другими идеями, которые его завораживали порой гораздо больше, чем политика или военные действия.
К скульптуре Адольф Алоизович также относился достаточно внимательно, всячески поддерживая и привечая ваятелей, среди которых можно выделить несколько наиболее признанных, официальных имен: Арно Брекер, Йозеф Торак и Георг Кольбе. Последний, правда, в наименьшей степени, что называется, запачкал себя сотрудничеством с нацизмом. Он принадлежал к старшему поколению, умер в 1947 году, и в Берлине до сих пор есть очень неплохой его музей, дом-мастерская в районе Вестэнд.
Альберт Шпеер, Адольф Гитлер и Арно Брекер. Париж, 1940 год
Несколько любопытных цифр. Оказывается, что в 1936 году в Имперской палате культуры Третьего рейха состояли 15000 архитекторов, 14300 живописцев, 2900 скульпторов, 4200 графиков, 2300 художников-ремесленников, 1200 модельеров-проектировщиков, художники по интерьеру, садовые художники, издатели литературы и так далее. То есть в общей сложности более 30000 человек обслуживали нацистское искусство, которое во многом было пропагандистским. «Мы должны нести массам иллюзии, — говорил Гитлер Шпееру, обсуждая детали режиссуры празднества в Нюрнберге в 1938 году. — Серьезного им и без того хватает в жизни. Как раз потому, что жизнь серьезна, люди должны быть подняты над буднями».
Идеалами Гитлера были римские и греческие скульптуры
Возвращаясь к скульпторам, состоявшим в Имперской палате культуры, стоит отметить, что среди них было очень много талантливых людей. И первое место, безусловно, занимает Арно Брекер — человек необычной судьбы, проживший долгую и насыщенную жизнь. Брекер родился в 1900 году, а умер в 1991-м, то есть фактически дожил до объединения Германии. Когда он начинал свою карьеру как художник, то испытал большое влияние Аристида Майоля и Шарля Деспьо, работавших в стиле Огюста Родена. Во Флоренции наш герой изучал работы Микеланджело, в Париже был тесно связан с такими людьми, как Кальдер и Пикассо. Наверное, в то время он даже не задумывался о том, что перст Адольфа Гитлера выберет его в качестве официального художника.
Арно Брекер, Шарль Деспьо и Аристид Майоль на открытии выставки Арно Брекера в галерее Оранжери. Париж, май 1942 года
Арно Брекер действительно был довольно далек от политики и занимался в основном так называемым чистым искусством. Но все изменилось, когда в 1932 году в Рим, где он находился, приехал Геббельс и обратился к немецким художникам с призывом вернуться в Германию.
Очутившись на родине (отметим, с большой неохотой), наш герой сразу же попал под подозрение. Антисемитизм в Германии тогда процветал, и жена Брекера, гречанка Деметра Мессала, была заподозрена в еврейском происхождении. Наш герой оказался в достаточно шатком положении. Но когда речь зашла о том, что XI летние Олимпийские игры будут проходить в Германии, и Брекер получил заказ на статуи «Десятиборец» и «Победительница», предназначенные для оформления олимпийского стадиона, его карьера стремительно пошла вверх. Он был замечен, на него посыпались всевозможные заказы. Брекер стал делать официальные портреты, скульптуры, которые отвечали вкусу немецких бонз.
За «Десятиборца» и «Победительницу» Брекер попал в поле зрения Гитлера
Апофеозом деятельности нашего героя в Третьем рейхе стало оформление здания Рейхсканцелярии. Это был крупнейший проект нацистской архитектуры, для которого Брекер создал две статуи — «Меченосец» и «Факелоносец», впоследствии переименованные Гитлером в «Партию» и «Вермахт». Естественно, после войны эти монументы были полностью уничтожены.
Кстати, большим почитателем творчества Арно Брекера был Иосиф Сталин. В ноябре 1940 года во время визита в Берлин Молотов передал нашему герою пожелание теперь уже советского вождя украсить московские здания его работами и изваяниями, указав: «Сталин является большим поклонником вашего таланта. Ваш стиль может воодушевить русский народ, он ему понятен. К сожалению, у нас отсутствуют скульпторы вашего масштаба».
Сталин был большим почитателем творчества Брекера
Надо сказать, что Сталин не единожды предлагал Брекеру приехать в Москву: он делал это и до войны, в 1940 году, и после, в 1945—1946 годах, когда Советский Союз охотился за немецкими умами и талантами. И когда предложение Брекеру было сделано повторно, он сказал, что в Москву не поедет, поскольку «и одного диктатора с него хватит». К этому моменту он уже был в Западной Германии, прошел денацификационный суд и был признан «попутчиком» гитлеровского режима. Ему присудили штраф в размере 100 марок и потребовали, чтобы он сделал фонтан для своего родного города (от чего он, впрочем, уклонился).
Бюст Адольфа Гитлера работы Арно Брекера
Прежде, чем мы перейдем к послевоенной судьбе Брекера, несколько слов скажем о том, как он вел себя во время войны. Дело в том, что многие считают Арно Брекера ключевой фигурой немецкой оккупации Франции. Наш герой, действительно, был очень тесно связан с оккупационными войсками. Он находился в Париже и проводил там выставку, на которой присутствовали многие известные французские художники и скульпторы, в том числе Деспьо, Майоль, Кокто (за что их впоследствии осуждали). И он весьма помог (это документально подтверждено) Пабло Пикассо и Дине Верни спастись от немецкого концлагеря. Ведь мало кто задается вопросом, почему получилось так, что Пикассо, коммуниста, прожившего всю оккупацию в Париже, тайная полиция не тронула? А все потому, что за него вступился Брекер. Гестаповские деятели не желали отпускать испанского художника, и тогда Брекер привел свой последний довод. Он сказал: «Я вчера завтракал у фюрера, который сказал мне, что художники подобны Персифалю, они ничего не понимают в политике».
На предложение из Москвы Брекер заявил: «Одного диктатора с меня хватит»
Возвращаясь к послевоенным годам жизни Арно Брекера, стоит сказать, что он всячески пытался отмыться от своей связи с нацизмом, делая вид, что был всего лишь «попутчиком» режима, просто занимался чистым искусством. Он сделал несколько официальных портретов, в частности, портреты Конрада Аденауэра, Клауса Фукса, Людвига Эрхарда и других.
В 2006 году вторая жена Арно Брекера организовала выставку его работ. Это была первая выставка, на которую потратились муниципальные, государственные деньги.
У Гитлера были свои представления о живописи - они сформировались в ту пору, когда он был нищим уличным художником и зарабатывал на жизнь рисуя достопримечательности Вены. До 30 января 1933 года вкусы бывшего художника и бывшего ефрейтора могли немцев не волновать, но после того, как он стал рейхсканцлером представления Гитлера об искусстве стали для немцев единственно верными. "Каждый художник, который изображает небо зеленым, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации" - говорил он. Все что, нравилось фюреру было живописью, а все то, что по каким-то причинам не нравилось - "дегенеративным искусством". До войны немецкие художники усердно рисовали сельские пейзажи, немецких рабочих и крестьян, обнаженных немок. А с первыми залпами новой мировой войны многие художники переключись на батальную тематику.
Разумеется, они не рисовали расстрельные рвы, виселицы или деревни, сожженные вместе с жителями. На их картинах немецкие солдаты не воевали с безоружными и беззащитными. Немецкие художники и много и охотно рисовали танки, самолеты и прочую военную технику. И, надо заметить, получалось похоже. В общем и целом, мне их живопись нравится намного больше чем их скульптура - у нацистских скульпторов была какая то нездоровая страсть к голым молодым парням. А вместе с тем, большинство этих ваятелей (такие светила, как Арно Брекер и Йозеф Торак) неплохо устроились и после войны. А вот большинство художников, чьи картины находятся под катом, давно и прочно забыты.
Огонь ведут Nebelwerfer - немецкий аналог нашей "Катюши"
Дальнобойная артиллерия Трудовые будни немецких железнодорожников Саперы делают проход в минных полях Огнеметчик за работой Каждая белая полоска на стволе 88-мм пушки "Тигра" - подбитый вражеский танк Атакует мотопехота Радисты за работой (по всей видимости беседуют с корректировщиком артогня)
Йозеф Геббельс
Тот, кто рассматривает германский национал-социализм исключительно в политической плоскости, путает причину с одним из порождённых ею следствий. Национал-социалистское движение изначально являлось чем-то большим чем Национал-социалистская рабочая партия Германии и даже Третий Рейх. Ещё на этапе своего становления национал-социализм уверенно вышел за рамки идеологии, политики и государства.
Если рациональные проявления национал-социализма застывали в граните, бетоне, стали, а также военной, социальной и государственной организации, упорядочивая материальный мир, то его надрациональные проявления (не столь очевидные для стороннего наблюдателя), своей мощной энергетикой незримо лепили форму и придавали направленность самому процессу упорядочивания национал-социализмом материального мира. Третий Рейх - это империя, в которой надрациональное полностью подчинило себе рациональное, диктуя ему свои цели, и используя его как инструмент.
Своеобразная, до сих пор завораживающая эстетика национал-социализма, в которой выражала себя надрациональная сила этого движения, была не менее мощной, чем танковые колонны вермахта. И то, что, впервые за всю мировую историю, художник стал во главе многомиллионного народа, позволило искусству выразить себя в неожиданной и даже невозможной для себя форме - идеологии, политике и государстве. По-сути расовая доктрина национал-социализма, с её ариософской мифологией, в большей степени представляет собой эстетику в форме идеологии, чем теорию, которая опирается на факты (не зря Освальд Шпенглер язвительно заметил, что в «Майн Кампф» верна лишь нумерация страниц).
«Ариец», с его телесным и духовно-психологическим совершенством «белокурой бестии», поставленный во главу угла национал-социалистского мировоззрения, - это порождение ариософской эстетики, а не политики или экономики. Материальная объективация идеального образа «арийца», создание суперсовершенной социально-политической, экономической и военной организации «арийской нации», а также достижение ею мирового господства, стали главными, основополагающими задачами национал-социализма. И в этих задачах, эстетика проявляла себя как «воля к власти» «арийской» красоты/совершенства над уродством/несовершенством (физическим, духовным, интеллектуальным, нравственным) «неарийских», «неполноценных народов». Здесь компромисс невозможен, как невозможен компромисс между «прекрасным» и «безобразным». Поэтому приходится констатировать, что весь агрессивный пафос национал-социализма проявил себя как психологическая реакция на всё уродливое и безобразное. Естественно, что в данном случае критерий «прекрасного» и «безобразного» следует искать в германских архетипах, несущих в себе эстетические ориентиры. Именно поэтому для национал-социализма враг тождественен чему-то уродливому и безобразному как с физической/телесной, так и духовной/нравственной точки зрения. Здесь в полной мере проявила себя, присущая национал-социализму асхимофобия (от греч. άσχημος, «безобразное» и φόβος, «страх») - страх и нетерпимость по отношению ко всему уродливому, безобразному, несовершенному с точки зрения господствующих эстетических стереотипов.
Поэтому можно сказать, что национал-социализм, кроме всего прочего, - это асхимофобное проявление германской эстетики нехудожественными средствами.
Как эстетический феномен, германский национал-социализм не всегда нуждался в вербализированных смыслах, позволяя людям не понимать, а чувствовать главную цель движения и ведущие к ней пути. Благодаря этому, даже сейчас, когда материальная мощь Третьего Рейха превратилась в пыль, эстетика национал-социализма продолжает откладывать отпечаток на сознание людей, внедряя в него свои образы и смыслы.
Чем же являлось искусство для вождей Третьего Рейха, поставивших перед собой задачу тотального и радикального изменения всего мира?
Во-первых, искусство рассматривалось национал-социализмом в качестве психо-эстетического средства, при помощи которого власть непрерывно активировала коллективную силу немецкого народа, проявляющую себя в труде, творчестве, самосовершенствовании, национальной сплочённости, самопожертвовании и пр. Будучи художником, Гитлер прекрасно понимал силу искусства, способного воздействовать на души людей и соответствующим образом их преображать.
Во-вторых, для германского национал-социализма, искусство было эстетическим способом создания некоего духовного, интеллектуального, телесного и культурного эталона «арийца» (немецкого сверхчеловека). Все формы и проявления искусства Третьего Рейха были направлены на формирование образа «арийца», чьё совершенство и культивируемая привлекательность заставляли народ (особенно детей и подростков) этому образу соответствовать. Иначе говоря, при помощи искусства (и не только искусства), национал-социалистская партия германии последовательно и методично создавала нового человека, максимально приближенного к идеальному образу абсолютно совершенного немца.
В-третьих, для национал-социализма искусство было одним из способов наглядной и эффективной демонстрации мощи, величия, грандиозности и исторической перспективы немецкой нации и Третьего Рейха. Гитлер строил национал-социалистскую Германию с расчётом на то, что даже её руины будут вызывать в человеческих душах благоговение и трепет.
Архитектурной демонстрацией грандиозности германской нации и Третьего Рейха, к примеру, могла стать реализация плана т.н. «Большого кольца». Это кольцо представляло собой ряд фундаментальных, высотных построек в виде мавзолеев и храмов, сооружённых по окружности гигантского кольца, растянувшегося от Норвегии до Африки и от Атлантического океана до Советского Союза. Эти циклопические сооружения, охватывающие огромное пространство, должны были демонстрировать масштаб и величие «германской силы и порядка».
Гитлер не раз заявлял, что памятники арийского искусства «являются могучим свидетельством сил нового немецкого явления в культурно-политической области ». Фюрер исходил из того, что всё созданное германской культурой должно приводить в трепет и восхищение любого человека не только сейчас, но и спустя тысячелетия. В связи с этим он любил повторять: «я строю навеки». Амбиции национал-социализма были грандиозны и измерялись не масштабами Германии и какими-то ближайшими 30-50 годами, а всем миром и вечностью. И этим амбициям должно было служить искусство.
«...Так как мы думаем о вечности Империи, - говорил Гитлер, - (а мы можем рассчитывать так далеко в человеческом измерении), произведения искусства тоже должны стать вечными; они должны, так сказать, удовлетворять не только величием своей концепции, но и ясностью плана, гармонией своих соотношений. Эти сильные произведения станут также возвышенным оправданием политической силы немецкой нации ».
18 июля, 1937 года, выступая с речью на открытии Дома германской культуры в Мюнхене, Гитлер заявил, что истинное искусство было и остаётся вечным, оно не следует законам сезонной моды: его эффективность исходит из откровений, заложенных в глубине человеческой натуры, что и наследуется следующими поколениями. И те, кто не в состоянии создать что-либо вечное, не могут говорить о вечности, подчёркивал Гитлер, хотя они стремятся приглушить блеск гигантов, которые из прошлого дотягиваются до будущего, чтобы высечь из наших современников искры пламени.
«Вечному искусству национал-социализма», он противопоставлял сиюминутное искусство современной ему Европы, с её «нравственным и эстетическим упадком». Как отмечал Гитлер, на сегодняшний день имеются художники-мазилки, представляющие собой продукцию-однодневку: вчера их ещё не было, сегодня они модны, а завтра - устареют. При этом он подчёркивал, что еврейское утверждение, что искусство связано с каким-то определённым периодом, для таких художников просто находка: их творения могут считаться искусством так называемой малой формы и содержания.
По мнению Гитлера, дегенеративному, субъективному, безыдейному, сиюминутному, модернистскому искусству, национал-социализм противопоставил, реалистическое, идейное, ориентированное на непреходящие ценности и классическую эстетику, «германское вечное искусство». Искусство, как манифестация индивидуальной субъективности, в Третьем Рейхе было заменено искусством, как отражением глубинных архетипов нации, её нереализованных коллективных порывов и духовных основ.
«Народ представляет собой константу в непрерывном потоке явлений, - утверждал Гитлер. - Будучи постоянным и неизменным, он определяет характер искусства, которое, в свою очередь, становится перманентным. Поэтому не может быть никакого стандарта вчерашнего или сегодняшнего дня, модернистского или немодернистского характера. Определяющим должен быть стандарт «ценные» или «ничего не стоящие», «вечные» или «скоропреходящие» творения. Поэтому, говоря о германском искусстве, я считаю, что единственный стандарт для него - немецкий народ с его характером и жизнью, чувствами, эмоциями и эволюцией ».
Если учитывать вышеизложенную концепцию искусства Третьего Рейха, вполне естественным выглядит использование ею античности в качестве эстетического эталона. Национал-социализм в своей исторической перспективе ориентировался на политический и культурный стиль именно классической античности, с её глубиной, масштабом и идеальным совершенством форм. Наверное, именно поэтому в национал-социалистском искусстве доминировали скульптура и архитектура (наиболее выразительные и долговечные феномены культуры).
Говоря об искусстве, его тесной связи с народом, и его влиянии на народ, Гитлер подчеркивал, что его эпоха находится в стадии выработки нового человека. По его мнению, как мужчины, так и женщины должны быть более здоровыми и крепкими, обладать новым чувством жизни и ощущать новые радости.
Новый тип человека, рождённый в труде и битвах, стал основным мотивом в изобразительном искусстве и скульптуре Третьего Рейха. Красивые, целеустремлённые, волевые лица, идеальные пропорции обнажённых тел, мощь рельефной мускулатуры превратились в эстетическую основу образа идеального арийца, символизирующего совершенного человека с точки зрения национал-социализма.
Образ этого нового человека изображался имперским искусством в непрерывной динамике, в состоянии сверхнапряжения, в превозмогании себя и обстоятельств, в утверждении своих ценностей. Особенно явственно это чувствуется в скульптурах, способных превращать заложенную в них идею в живую, непрерывно излучаемую энергетику.
Новый человек Третьего Рейха - это вершитель судеб, вождь, воин и герой, вступивший в битву с судьбой и миром, готовый в этой битве победить или умереть.
Особое место в национал-социалистском искусстве занимало творчество Арно Брекера и Йозефа Торака, которых Адольф Гитлер считал гениальными скульпторами, способными в своих работах передать дух германской нации и идею национал-социализма. Именно их экспрессивный неоклассицизм в полной мере отобразил клокочущую, архитипальную энергетику немецкого народа, мощь его коллективного напряжения времён Третьего Рейха.
А. Брекер «Аполлон и Дафна»
А. Брекер «Знамя»
Й. Торак «Памятник труду»
А. Брекер «Победитель»
А. Брекер Берлин. Новая Имперская канцелярия. «Партия». 1940
А. Брекер «Призыв». 1939
Й. Торак «Товарищество». 1937
В работах Арно Брекера и Йозефа Торака не трудно увидеть пластические формы античности, и её исключительную реалисичность, абсолютно предметно и символически отражающую мир таким, каков он есть. Именно поэтому национал-социалистский реализм повторяет по своей форме реализм античный, отличаясь от него лишь встроенностью в эту реалистическую форму мощных и красивых тел, «вечных идей национал-социализма», которые должны были быть донесены до сознания масс.
Не мене ярко формировала образ «арийца» и живопись Третьего Рейха, воспевающая телесную красоту, здоровье и силу человека. В совершенном теле изобразительное искусство национал-социализма воплощало идею «крови» (нации). «Кровь» же в идеологии национал-социализма была непосредственно связана с «почвой» (землёй). В данном случае речь шла о симбиозе народа и земли, а так же их материальной и мистической связи. В целом же идея «крови и почвы» была обращена к языческим символам плодородия, силы, гармонии, взрастания, выражая в человеческой красоте саму природу.
Р. Хейман «Плодородие». 1943
А. Янеш «Водный спорт». 1936
Э. Цобербер «Приливы и отливы». 1939
Э. Либерманн «На пляже» (У воды). 1941
Ф. Кейль. «Легкоатлетки». 1936
Р. Клейн «Купальщица». 1943
Ф. Кейль «Бег». 1936
И. Залигер «Суд Париса». 1939
Не в меньшей степени национал-социалистская живопись раскрывала и идею «почвы». Красота немецкой земли, олицетворявшая собой Родину, как каждого отдельного немца, так и германской нации в целом, прекрасным образом отображалась на полотнах пейзажистов. Рисовал Германию и Адольф Гитлер, отдавая предпочтение пейзажам и архитектуре.
А. Гитлер «Горное озеро». 1910
А. Гитлер «Деревня у реки». 1910
А. Гитлер «Крестьянский дом у моста». 1910
А. Гитлер «Церковь». 1911
Реализм «почвы» будущего фюрера, в изобразительном искусстве Третьего Рейха станет господствующим. Любой вид модернизма, с его нередко субъективным преломлением реального, художественно искажающим зеркальное отражение действительности, в формировании образа Родины был для национал-социализма недопустим. Точно так же, как было недопустимо присутствие в жизни немецкого общества душевнобольных людей, с их субъективным преломлением человеческой нормальности, противоречащей эстетическому эталону «арийца». Как первое, так и второе - безжалостно уничтожалось.
Вот как объяснял в 1933 году, критик истории искусства и литературы Курт Карл Эберляйн, значение «почвы» в немецком изобразительном искусстве: «В душе художника наличествует определенный пейзаж, который образуется в результате наблюдения и обретает душу. Немецкое искусство привязано к родной земле и несет её в своей душе, что проявляется в изображении картин, животных, цветов и вещей даже в условиях чужеродной обстановки. Если художник говорит по-немецки, то по-немецки говорит и его душа, но коли он говорит на иностранном языке и эсперанто, то становится космополитом и душа его уже ничего не говорит. Родная земля - это дом, который немец так любит, его комнаты и зеркальное отражение самого существования. Мысль о доме у немца присутствует всегда, где бы он ни был и что бы ни испытывал ».
В. Пейнер «Родина». 1938
Ю.П. Юнгханс. Отдых под ивами. 1938
К.А.Флюгель «Урожай». 1938
Не меньшее значение в живописи Третьего Рейха уделялось воспеванию физического труда. И это не случайно, так как идеология национал-социализма рассматривала труд как одну из важнейших форм консолидации нации и способ проявления её жизненной энергии и духа в материальном мире.
Особое внимание нацистская партия уделяла немецкому крестьянству. В крестьянине национал-социализм видел главного, исконного хранителя германских традиций, способного их защищать перед лицом урбанизированного, атомизированного, утратившего национальный облик и моральные устои, города. Идеализированные представления о крестьянской жизни в нацистской идеологии играли роль некой модели немецкой народной общности - главного фундамента германской нации и государства. Пропаганда Третьего Рейха представляла сельское общество как «колыбель немецкой расы и немецкой крови». Сам Гитлер был чётко зафиксирован на идее «жизненного пространства» с его аграрной романтикой, антиурбанизмом и крестьянином-войном, постоянно расширяющим это жизненное пространство при помощи меча и плуга.
Именно поэтому после прихода к власти, нацистская партия стала осуществлять свою аграрную программу в полном масштабе, чего не знала ни одна другая сфера экономики, а искусство Третьего Рейха - воспевать германского крестьянина и его труд.
А.Виссель «Семья крестьянина из Калленберга». 1939
Л. Шмуцлер «Деревенские девушки, возвращающиеся с полей»
М.Бергман «Трудная пахота на пыльном поле». 1939
Г.Гюнтер «Отдых во время уборки урожая»
З. Хилц Центральная часть триптиха «Баварская трилогия». 1941
Немалое значение национал-социалистское искусство уделяло теме семьи, женщины и материнства. В Третьем Рейхе данная ценностная триада сливалась в единое целое, где женщина была исключительно продолжательницей рода, носительницей семейных добродетелей и хранительницей домашнего очага. Как заявил Гитлер: «Немецкие женщины хотят быть жёнами и матерями, они не хотят быть товарищами, как призывают красные. У женщин нет стремления работать на фабриках, в бюро, в парламенте. Хороший дом, любимый муж и счастливые дети ближе её сердцу ».
За провозглашёнными национал-социализмом консервативными семейными ценностями стояли и сугубо практические задачи. Германии были необходимы солдаты и рабочие. Много солдат и рабочих. Непрерывно возрастающая масса германской нации была необходима для проведения внешней экспансионистской политики, направленной на постепенное расширение «жизненного пространства». В данном вопросе Гитлер был предельно откровенен: «наша женская программа сводится к одному слову - дети ». В Нюрнберге, в сентябре 1934 года, на партийном съезде он конкретизировал свою мысль: «мир мужчины - это государство, мир мужчины - это его борьба, готовность к действию ради сообщества, то, может быть, можно было бы сказать, что мир женщины - меньший мир. Ведь её мир - это её муж, её семья, её дети и её дом. Но где был бы большой мир, если бы не было малого? Большой мир строится на малом: мужчина проявляет мужество на поле боя, женщина же самоутверждается в самоотдаче, в страдании и в работе. Каждый ребенок, которого она рожает на свет - это её битва, выигранная битва за существование своего народа ».
Учитывая данную задачу, национал-социалистское изобразительное искусство формировало образ немки исключительно как матери и хранительницы семейного очага, изображая её с детьми, в кругу семьи, занятой домашним хозяйством.
К. Дибич «Мать»
Р. Хайманн «Растущая семья». 1942
Ф. Макенсен «Кормление ребёнка»
Большое значение в национал-социалистском искусстве занимала также тема политической борьбы, победы и триумфа. Причём необходимо отметить, что немецкая живопись, отображавшая этапы становления национал-социалистского движения, уделяла внимание как вождям и идущим за ними массам, так отдельному немцу, надевшему форму штурмовика и вышедшему на улицу, дабы превратить своё мировоззрение в реальность. В этом смысле, живопись национал-социализма не была живописью, посвящённой исключительно вождям и массе (как об этом принято сейчас писать). Она была также обращена и к простому человеку, рядовому немцу, активно отстаивающему свои идеи и ценности в рядах штурмовых отрядов или НСДАП. Вместе с тем, национал-социалистическая живопись наглядно демонстрировала силу не отдельного, одинокого героя (сюжет о котором естественно присущ культуре и искусству обществ с сильной индивидуалистической направленностью), а героя, идущего к мегацели вместе с такими же героями как он.
П. Херманн «Шествие 9 ноября в Мюнхене». 1941
П. Херманн «И всё же мы победили». 1942
И, наконец, ещё один обширный пласт национал-социалистского изобразительного искусства был посвящён войне. Пожалуй, это тематическое направление в живописи Третьего Рейха был наиболее естественным и одухотворённым, так как рождалось не в рамках имперских культурных программ, а на полях сражений, в крови, дыму, пыли, под бдительным оком смерти. Судя по уцелевшим картинам, эскизам и рисункам, тема войны давалась авторам наиболее легко, можно сказать, что писалась она на одном дыхании, становясь реакцией человеческого естества на смерть и хаос шести бесконечных военных лет.
Немецкая военная тематика более индивидуальна и менее напыщенна, чем всё остальное в изобразительном искусстве Третьего Рейха. В ней больше человечности и практически нет официальной идеологии, если не считать идеологией тему подвига, стойкости, самопожертвования, дружбы, мужского военного братства. На картинах и рисунках, изображающих войну практически нет масштабных батальных сцен столкновения в смертельной схватке огромных человеческих масс. В них нет грандиозности и пафоса. Военная тематика в национал-социалистском изобразительном искусстве - это портреты солдат и офицеров, а также рисунки небольших групп людей, чьи тела сплетены в экспрессивной динамике общей борьбы.
В. Виллрих «Вальтер Шойнеманн»
Р. Рудольф «Товарищи». 1943
Удивительно то, что национал-социалистское искусство возникло и сформировалось в течение поразительно короткого времени - 12 лет, шесть из которых Германия вела войну. И это притом, что не все немецкие деятели искусства восприняли национал-социалистскую эстетическую парадигму, уйдя по отношению к ней в молчаливую оппозицию.
Тем не менее, Гитлеру удалось за столь незначительный промежуток времени добиться поставленных целей в сфере искусства и создать особую национал-социалистскую эстетику, пленившую сознание миллионов людей. И что самое главное, врагам Третьего Рейха противопоставить ей было нечего. Именно поэтому, когда армии союзников вошли на германскую территорию, тотальные бомбардировки были дополнены не менее тотальным уничтожением всего, что так или иначе было связано с эстетикой национал-социализма. Сжигалось и взрывалось всё, что было создано в сфере культуры за двенадцать лет существования Третьего Рейха. Но даже такие радикальные методы не смогли устранить массовый интерес к национал-социалистскому эстетическому наследию, внутренняя энергетика которого до сих пор продолжает завораживать души людей.
Андрей Ваджра
специально для постоянных читателей
andreyvadjra.livejournal.com/
Немецкие художники внесли огромный вклад во все важнейшие направления изобразительного искусства ХХ века, включая импрессионизм, экспрессионизм, кубизм и дадаизм. В начале ХХ века многие выдающиеся художники, жившие в Германии, обрели мировое признание своими произведениями. Среди них были крупнейшие представители "нового реализма" (Die Neue Sachlichkeit) - Георг Гросс, экспрессионист швейцарского происхождения Пауль Клее, русский экспрессионист, работавший в Германии, Василий Кандинский.
Но для Гитлера, считавшего себя тонким знатоком искусства, современные тенденции в немецком изобразительном искусстве казались бессмысленными и опасными. В "Майн Кампф" он высказывался против "большевизации искусства". Подобное искусство, говорил он, "есть болезненный результат сумасшествия". Гитлер утверждал, что влияние подобных тенденций было особенно заметно в период Баварской Советской республики, когда в политических плакатах на первое место выдвигался модернистский подход. Все годы своего движения к власти Гитлер сохранял чувство крайней неприязни к современному искусству, которое называл "дегенеративным".
Собственный вкус Гитлера к живописи ограничивался героическим и реалистическим жанрами. Истинное германской искусство, говорил он, никогда не должно изображать страдание, горе или боль. Художники должны использовать краски, "отличные от тех, которые различают в природе нормальный глаз". Сам он предпочитал полотна австрийских романтиков, таких как Франц фон Дефреггер, который специализировался на изображении тирольской крестьянской жизни, а также картины второстепенных баварских художников, рисовавших счастливых крестьян за работой.
Думаю, что эта картина Франца фон Дефреггера вдохновляла Гитлера больше всего:
а, может быть, эта:
Для Гитлера было очевидно, что наступит время, и он очистит Германию от декадентского искусства ради "истинного германского духа".
Как всем хорошо известно, сам Адольф Гитлер мечтал о карьере художника, но в возрасте 18 лет, в 1907 году, провалился на вступительных экзаменах в Венскую академию художеств. Это было страшным ударом по его болезненному самолюбию, от которого он так никогда и не оправился, считая виновными в произошедшем "этих тупых профессоров".
В течение пяти последующих лет он вел почти нищенский образ жизни, перебиваясь случайными заработками или продавая свои эскизы, которые редко кто покупал.
Вот небольшая подборка картин и рисунков, автором которых являлся.
Ну что же, рисовать он умел, но к искусству это вряд ли может иметь хоть какое-нибудь отношение.
Специальным декретом от 22 сентября 1933 года была создана Имперская палата культуры, которую возглавил министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс.
Семь подпалат (изобразительного искусства, музыки, театра, литературы, прессы, радиовещания и кинематографии) были призваны служить инструментом политики "гляйхшалтунг", то есть подчинения всех сфер жизни Германии интересам национал-социалистского режима. Около 42 тысяч лояльных нацистскому режиму деятелей культуры были принудительно объединены в Имперскую палату изобразительного искусства, директивы которой имели силу законов, а любой мог быть исключен за политическую неблагонадежность.
Для художников существовал целый ряд ограничений: лишение права на преподавательскую деятельность, лишение права выставляться, и, самое главное, лишение права заниматься живописью. Агенты гестапо совершали рейды по студиям художников. Владельцам художественных салонов раздавали списки опальных художников и запрещенных к продаже произведений искусства.
Не имея возможности работать в таких условиях, многие наиболее одаренные германские художники оказались в изгнании:
Пауль Клее вернулся в Швейцарию.
Василий Кандинский уехал в Париж и стал французским подданным.
Оскар Кокошка, чей неистовый экспрессионизм особенно раздражал Гитлера, перебрался в Англию и принял британское гражданство.
Георг Гросс еще в 1932 году, предчувствуя, к чему все идет, эмигрировал в США.
Макс Бекман обосновался в Амстердаме.
Несколько известных художников все же решили остаться в Германии. Так, пожилой Макс Либерман, почетный президент Академии художеств, остался в Берлине и умер здесь в 1935 году.
Всех этих художников нацистские власти обвинили в создании антигерманского искусства.
Первая официальная выставка "выродившегося искусства" 1918 - 1933 годов прошла в Карлсруэ в 1933 году, спустя несколько месяцев после прихода Гитлера к власти. В начале 1936 года Гитлер приказал нацистским художникам во главе с профессором Адольфом Циглером, президентом Имперской палаты изобразительного искусства, обследовать все основные галереи и музеи Германии с целью убрать все "декадентское искусство".
Член этой комиссии граф фон Баудизен дал ясно понять, какой тип искусства он предпочитает: "Самая совершенная форма, самый изысканный образ, созданный в последнее время в Германии, родился вовсе не в мастерской художника, - это стальной шлем!".
Комиссия изъяла 12890 картин, рисунков, эскизов и скульптур немецких и европейских художников, в том числе работы Пикассо, Гогена, Сезанна и ван Гога. 31 марта 1936 года эти конфискованные произведения искусства были представлены на специальной выставке "дегенеративного искусства" в Мюнхене.
Гитлер на выставке "дегенеративного искусства":
Эффект оказался обратным: огромные толпы народа стекались, чтобы полюбоваться на творения, отвергнутые Гитлером.
Проходившая одновременно по соседству "Великая германская художественная выставка", на которой было выставлено около 900 работ, одобренных Гитлером, привлекла куда меньшее внимание публики.
Незадолго до начала Второй Мировой войны, в марте 1939 года, в Берлине были сожжены тысячи художественных полотен. Впрочем, сам фюрер, или по чьей-то подсказке, понял, что это нерентабельно. Поэтому в конце июля того же года по личному распоряжению Гитлера на аукционах в Швейцарии был продан целый ряд картин, что позволило сохранить их для человечества.
Во время войны Герман Геринг, также счищающий себя знатоком искусства, но в отличие от Гитлера, бывший куда большим эклектиком в своих художественных пристрастиях, присвоил множество ценнейших произведений искусства, похищенных в период нацистской оккупации из музеев Европы. Для этого даже была создана специальная оперативная "группа Розенберга", только по данным которой в Третий рейх было вывезено 5281 картина, в том числе полотна Рембрандта, Рубенса, Гойи, Фрагонара и других великих мастеров.
Постепенно Геринг собрал коллекцию колоссальной ценности, которую считал личной собственностью. Многие (хотя и не все) из награбленных нацистами сокровищ после окончания войны были возвращены их законным владельцам.
Впрочем, вернемся к изобразительному искусству, которое процветало в Третьем рейхе с благословления его нацистских руководителей.
Вашему вниманию предлагается небольшая подборка картин, которые, соответствовали идеалам "Тысячелетнего Рейха".
Разумеется, это культ здорового тела.
