канд. филол. наук, доцент

Кафедра истории журналистики

Очная форма, 4 курс

7 семестр

РУССКАЯ КОНСЕРВАТИВНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА XIX В.

Спецсеминар

В российской культуре, журналистике, политической жизни общества сегодня происходит процесс переосмысления и возрождения идей, составляющих основу концепции русского консерватизма. Современное российское общество находится в процессе поиска новых духовных ориентиров, а власть осознает необходимость формирования и внедрения на государственном уровне новой идеологии, которая определила бы вектор культурного и социального развития страны.

Именно поэтому сегодня наблюдается не только острый интерес к наследию русских публицистов, писателей, политиков, философов консервативного образа мыслей, но и попытки применения в актуальной политической практике их идей.

Русская публицистика в XIX веке являлась той сферой общественной жизни, где в значительной мере происходило формирование концепции русского консерватизма, её трансформация из философской системы в систему предлагаемых к реализации политических мер.

Изучение в рамках предлагаемого семинара философских истоков и эволюции русского консерватизма, отраженных в произведениях публицистики блестящих журналистов и общественных деятелей XIX века (Николая Михайловича Карамзина, Николая Васильевича Гоголя, Юрия Федоровича Самарина, Ивана Сергеевича Аксакова, Федора Михайловича Достоевского, Михаила Никифоровича Каткова, Владимира Петровича Мещерского, Василия Васильевича Розанова, Алексея Сергеевича Суворина и др.), позволит студентам не только расширить свои представления об истории публицистики, политики и культуры России, но и приобрести более глубокое понимание современной политической и общественной ситуации, делать в рамках своей практической журналистской деятельности более точные и исторически обоснованные выводы о значении и последствиях описываемых актуальных событий.

Автор курса защитила кандидатскую диссертацию, посвященную публицистике одного из ведущих авторов концепции русского консерватизма – , продолжает исследование консервативной публицистики в рамках работы над докторской диссертацией «Русский консерватизм рубежа XIX-XX вв.: от философской концепции к политической доктрине».

1. Кругликова и общественная деятельность. LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011.

2. Кругликова газеты "Московские ведомости " на правах аренды в 1862 г. (Политический контекст и финансовые условия контракта) // Вестник СПбГУ. Сер.Вып. 4. Ч II. С. 248-255.

3. "Московские ведомости" в полемике о реформе образования в х гг. // Известия УрГУ. Сер. 1. Выпуск 23. Екатеринбург. 2008. С.205-210.

4. Кругликова жанровой структуры современной периодики // Практическая журналистика сегодня. Материалы к международному форуму работников зарубежных русскоязычных средств массовой информации . СПб, 2010, с. 38-50.

5. и в их полемике // Мастерская публициста: опыт прошлого и настоящего // Под. ред. СПб., 2005. С. 177-208.

6. Кругликова в системе духовных ценностей русского народа – трактовка // Материалы научно - практической конференции «Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения». - СПб., 2010.

7. Кругликова вопрос в публицистике гг.// Материалы научно - практической конференции «Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения». - СПб., 2004. С. 22-24.

1. Русские публицисты консервативного крыла в политической полемике с революционно-демократической и либеральной журналистикой (на примере публицистического наследия избранного автора)

2. Национальный вопрос в отражении русской консервативной публицистики XIX в. (на примере публицистического наследия избранного автора)

3. Русская консервативная публицистика XIX в. и цензура (на примере цензурной истории одного из изданий)

4. Читательская аудитория консервативной периодики XIX в.

33. Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика / под ред. . М., 2000.

34. Твардовская пореформенного самодержавия (и его издания) М., 1978.

35. Тимошина -правовая идеология русского пореформенного консерватизма: . СПб., 2000.

36. Тихомиров демократии. М., 1997.

37. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам (конец 1850 – середина 1870 – х гг.) М., 2002.

38. Шевченко одного Величия: Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003.

39. Ширинянц как основание консервативной политической культуры интеллигенции. (http://www. *****/history/35091.php? ELEMENT_ID=35091&PAGEN_2=3)

40. Эвенчик и дворянски-крепостническая линия самодержавия в пореформенной России / Ученые записки МГПИ. № 000. М., 1969.

41. Янов против России: Очерки истории русского национализма. Новосибирск, 1825 – 1921. Новосибирск, 1999.

Список дополнительной литературы

1. Булацель за правду. СПб., 1912. Т. 2.

2. Динерштейн Е. – человек, сделавший карьеру. М., 1998.

3. Записки по законоведению // Известия вузов. Правоведение. 1997. № 1.

4. Казанский Всероссийского Императора. М., 1999.

5. О самодержавии и конституции. М., Печатня Снегиревой, 1905.

6. Карамзин о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.

7. Кирьянов партии в России. 1911 – 1917 гг. М., 2001.

8. Лотман. СПб., 1997.

9. Лотман Карамзина. М., 1987.

10. Мещерский, М., 2003.

11. Митрохин партия: Движение русских националистов в СССР, 1953 – 1985 гг. М.,2003.

12. Омельянчук движение в Российской империи (1901–1914). Киев, 2006.

13. О значении. М., Печатня Снегиревой, 1887.

14. Пасхалов обновленного 17 октября 1905 года Государственного строя и попытка их устранения. М., 1910.

15. Письма Победоносцева к Александру III. М., 1925. Т. I.

16. Победоносцев.

17. Из воспоминаний и мыслей о Суворине. М., 1992.

18. Родионов доклада: 1) Неужели гибель? 2) Что же делать? СПб., 1912.

19. Степанов сотня в России (1905 – 1914). М., 1992.

20. Уортман Р. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т. 2. От Александра II до отречения Николая II. М., 2004.

21. Штернберг А. и евреи. Киев, 1897.

Публицистика – нарративные памятники, посвященные обсуждению в литературной форме тех или иных вопросов политической, социальной, церковной жизни. В России публицистика развивается как жанр в XV–XVII вв.

К памятникам политической публицистики относятся прежде всего генеалогические легенды о происхождении династии Рюриковичей, изложенные в так называемой "Чудовской повести" (конец XV в.), "Послании" Спиридона-Савы (1511 – 1523), "Сказании о князьях Владимирских" (1530-1540-е гг.).

Согласно легендам, римский император Август разделил вселенную между своими родственниками. Одному из них, по имени Прус, достались города на балтийском побережье, в районе Вислы и Немана. По его имени эта земля стала называться Пруссией. Потомок Пруса Рюрик был приглашен на престол новгородцами и заложил основы могущества и процветания Русского государства. Тем самым династия Рюриковичей по данной легенде происходила от императоров Великого Рима, от кесаря Августа.

В образе Рюрика воплощена воля земли, нуждающейся в государстве. Князь-варяг, потомок Пруса, сливается с пригласившими его славянами, становится их защитником. Представители династии Рюриковичей посвятили свои жизни делу возвышения Руси. За благочестие русских князей император Византии Константин Мономах почтил их царскими дарами: шапкой, бармами и другими предметами, которыми венчал на царство русского князя Владимира Всеволодовича (получившего прозвище "Мономах") константинопольский патриарх Неофит.

Генеалогические легенды, изложенные в рассматриваемых памятниках, получили распространение в русском нарративе. Они встречаются в посольских книгах, на страницах летописей, в эпистолярных памятниках. С их помощью обосновывался статус династии Рюриковичей, легитимизировались внешнеполитические акции. Данные произведения оказали большое влияние на искусство (сюжет на тему даров Константина Мономаха лег в основу росписи Золотой палаты Московского Кремля).

Около 1523–1524 гг. монах псковского Елеазарова монастыря Филофей написал послание, направленное против немецкого врача и астролога Николая Булева. Последний утверждал, будто бы в христианском мире первенство принадлежит католическому Риму. В качестве контраргумента Филофей выдвинул концепцию "длящегося, переходящего Рима": был "1 Рим" – Великий Рим, после его падения возник "II Рим" – Константинополь. После его гибели в XV в. центром истинного христианства стала Москва , которая достойна называться "III Римом".

Эти идеи были не новы. Первым концепцию перехода "III Рима" из Константинополя в Москву четко сформулировал в 1492 г. московский митрополит Зосима. Теория Зосимы – Филофея носила не политический, а сугубо религиозный характер. В ней обосновывалась роль Руси как последнего прибежища подлинной веры. Данная доктрина также содержала эсхатологические черты: в ней утверждалось, что "Четвертому Риму не бывать", т.е. на Московском царстве закончится мировая история. Вплоть до 1580-х гг. идея "Москва – III Рим" имела весьма слабое хождение. Ее расцвет связан с учреждением в 1589 г. Пятой московской патриархии, когда слова Филофея обрели новое звучание.

В конце XV – XVI в. в большей степени, чем теория "Москва – III Рим" было распространено учение о русском народе как о новом богоизбранном народе – Новом Израиле. Эти идеи восходят еще к русской церковной средневековой литературе, но в обозначенный период наиболее ярко их выразил ростовский архиепископ Вассиан Рыло (ум. 1481) в знаменитом

"Послании на Угру" 1480 г., адресованном великому князю Ивану III. Вассиан призывал государя сопротивляться Орде, хану Ахмату, сравнивал его с библейскими персонажами – Моисеем, Иисусом Навином, царем Давидом, а также византийским императором Константином. Победа над татарами, свержение ига означали исполнение высокой миссии, знак того, что русский православный народ – это Новый Израиль, которому суждено сыграть в истории ту же роль, что и Израилю ветхозаветному.

Одним из наиболее интересных и в то же время загадочных светских публицистов XVI в. был Иван Пересветов, написавший "Малую челобитную" и "Большую челобитную", обращенные к Ивану IV. В них он в иносказательной форме изложил проект преобразований Русского государства. Многие из предложений Пересветова были воплощены в жизнь в ходе реформ 1550-х гг.

О самом Иване Пересветове мы знаем крайне мало. Известно, что он в 1520–1530-х гг. служил разным монархам: венгерскому королю Яну Заполье, чешскому королю Фердинанду I Габсбургу, молдавскому господарю Петру IV. В 1530-х гг. Пересветов приехал в Москву, поступил на службу (его по социальному происхождению иногда называют "дворянским публицистом"). Дальнейшая судьба Пересветова неизвестна. Возможно, он подвергся царской опале и был репрессирован.

В течение нескольких лет Пересветов писал свои сочинения: "Сказание о книгах", "Сказание о Магмет-салтане", "Первое предсказание философов и докторов", "Малая челобитная", "Второе предсказание философов и докторов", "Сказание о царе Константине", "Большая челобитная". Он также произвел литературную обработку "Повести о взятии Царьграда в 1453 г." Нестора Искандера. Все эти произведения неизвестны в списках XVI в. и дошли только в списках XVII в., когда к ним было добавлено созданное на основе работ Пересветова в 1620–1630-х гг. компилятивное "Сказание о Петре, воеводе волошском". Ряд исследователей, ссылаясь на данное обстоятельство, считают авторство Пересветова сомнительным и приписывают его сочинения другим авторам. Например, Д. Н. Альшиц считал, что под псевдонимом Ивана Пересветова скрывался сам царь Иван Грозный или, возможно, временщик Алексей Федорович Адашев.

Тематика публицистики Пересветова распадается на несколько направлений. Публицист придерживался собственного видения мирового исторического процесса, которое он полагал в синергии – слиянии человеческого и Божественного начал, каждое из которых по-своему творит историю. Иван Пересветов писал о Божьем Промысле, руководящем судьбами мира, о Боге в его отношениях с человеком. В иносказательной форме автор говорил о путях преобразования страны. Главным инструментом для их осуществления должна быть "царская гроза", "правда" – сильная, справедливая власть ("Бог не веру любит – правду"). А. В. Каравашкин писал: "Правду надо понимать в данном случае не как “идею соразмерности наград и наказаний”, не как синоним “общественных преобразований”, политических реформ... а как совокупность Божьих заповедей, как норму жизни, имеющую единственный Божественный источник: “Истинная правда – Христос Бог наш”". Иными словами, публицист призывал к христианской справедливости, утраченной, с его точки зрения, в современный Пересветову греховный век.

"Государству без грозы, что коню без узды", – писал Пересветов. Ошибки монарха, следование советам злых, лукавых советников, "сребролюбцев", ведет к гибели царств. Так пал Царьград. Ленивые, жестокие, жадные вельможи вокруг престола – это истинные слуги Дьявола. Напротив, по выражению А. В. Каравашкина, "служить царю самозабвенно, вплоть до исключительного самоотречения и мученичества, значит сохранить свою душу, оберегая веру". Недаром Пересветова называют идеологом русского служилого дворянства, которое не видело другого смысла своей жизни, кроме того, что "головы за государево дело класть".

Другим заметным публицистом XVI в. был Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный). Мы очень мало знаем о его биографии. Известно, что он какое-то время жил в Пскове, возможно, был служителем дворцового кремлевского Спасского собора, затем в 1560-х гг. постригся в монахи. Среди его публицистических произведений надлежит назвать "Моление к царю", "Благохотящим царем правительница", "Главы о увещании утешительным царем", "Поучение к своей душе", "Слово о рассуждении любви и правде" и т.д. Ермолая-Еразма иногда называют одним из первых русских гуманистов. Он предлагал царю провести реформу налогообложения и обеспечения земельным жалованием служилых людей, а также сочувствовал крестьянам и призывал царя править в интересах благополучия всех людей. Наиболее отрицательно Ермолай относился к разбогатевшим и эгоистичным вельможам.

Церковная публицистика в XVI в. развивалась прежде всего в контексте споров нестяжателей и иосифлян, борьбы с ересями и полемике с иными конфессиями: "латинянами" (католиками) и "люторами" (протестантами).

Лидер нестяжателей Нил Сорский (ум. 1508) оставил в основном послания, в которых отстаивал скитническую модель монастыря и отсутствие у обителей земельной собственности как греховного "стяжания". Лидер иосифлян Иван Санин, в монашестве Иосиф Волоцкий (ум. 1515), был более энергичным и плодовитым публицистом. Его главным сочинением против еретиков, новгородско-московской ереси жидовствующих была "Книга на новгородских еретиков", в рукописях XVII в. обычно называющаяся "Просветитель". Кроме данного сочинения, антиеретической полемике были посвящены и другие произведения Иосифа: "Послания иконописцу" и другие тексты в защиту икон, "Сказания о скончании седьмой тысящи" (на эсхатологическую тему), "Рассуждение об иноческом жительстве", "Слово об осуждении еретиков", "Слово о благопремудростных коварствах", "Яко не подобает святым Божиим церквам обид творити" и т.д. Иосиф выступал идеологом "воинствующей церкви", стремящейся активно вмешиваться в светскую жизнь и политику. Церковное служение рассматривалось им как "Божье тягло", недаром Иосифа обвиняли, что он хочет превратить церковников в некий аналог служилого дворянства на службе Небесам. Поскольку весомую роль в миру могла иметь только богатая церковь, Иосиф последовательно выступал за "стяжание" богатств и обретение церковью земельных владений.

Другим крупным церковным публицистом был Василий Иванович Патрикеев (1470–1531), воевода Ивана III. В 1499 г. род Патрикеевых попал в опалу по обвинению в участии в дворцовом заговоре, и Василий Иванович был пострижен в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Вассиаиа. В. И. Патрикеев попал под идейное влияние лидера нестяжателей Нила Сорского и вскоре сам стал одним из виднейших идеологов нестяжательства. Вассиан является автором пяти публицистических произведений: "Собрание некоего старца", "Ответ кирилловских старцев", "Слово ответно", "Слово о еретиках" и "Прение с Иосифом Волоцким", в которых отстаивает нестяжательские взгляды на проблему церковного землевладения и предлагает более мягкое отношение к еретикам (их надо было не уничтожать, а перевоспитывать). Вассиан был одним из немногих авторов XVI в., который обратил внимание на положение крестьян в монастырских хозяйствах.

Крупным представителем церковной публицистики был Максим Грек (1470–1555), приехавший в Москву из греческого Ватопедского монастыря по приглашению великого князя Василия III в 1516 г. для перевода Толковой псалтыри. Максима Грека не выпустили из России, и он стал монахом московского Чудова монастыря, собрал вокруг себя целый интеллектуальный кружок и принимал участие в церковной полемике своего времени, которая велась вокруг как богословских вопросов, проблем церковной книжности, так и в рамках полемики нестяжателей и иосифлян по церковному землевладению.

Максим Грек много выступал с публицистическими сочинениями против других христианских конфессий (католичества, протестантства, армянской церкви) и против представителей других религий (иудеев, мусульман, язычников). Он обличал проекты унии католической и православной церквей, критиковал "заблуждения" латинской церкви как вредную ересь. Максим Грек также боролся с астрологами ("Слово противу тщащихся звез- дозрением предрицати о будущих и о самовластии человеком", "Послание к некоему иноку, бывшему в игуменех, о немецкой прелести, глаголемой фортуне, и о колесе ея"), утверждал, что человек обладает свободой воли, и его судьба зависит от него самого и от Бога, но не от расположения звезд.

Максим Грек выступал с позиций нестяжателей ("Стязание о известном иноческом жительстве", "Слово душеполезно зело внимающим ему"). Как пример для подражания им приводились западные нищенствующие монастыри францисканцев и доминиканцев ("Повесть страшна и достопаметна...").

Максим Грек посвятил ряд сочинений теме государственной власти ("Главы поучительные начальствующим правоверно", "Слово к начальствующему на земли"). Он пытался перенести на русскую почву византийские политические учения, в частности, Юстиниана и Агапита. Мыслитель отстаивал идею гармонии светских и духовных властей, значимость советников в управлении государством. Идеалом правителя для Максима Грека был Александр Македонский.

Максим Грек критиковал существующие в России порядки: в "Слове, пространнее излагающее с жалостию нестроения и безчиния царей и властей последнего жития" Россия изображена в образе вдовицы, окруженной дикими зверями. Ее зовут "Василия", т.е. "Царство" (от греч. титула императора – василевс ). Она в таком ужасном положении, потому что ее рвут на части и обижают властолюбцы, нс заботящиеся о благе подданных. Ученые видят в этом публицистическом произведении аллегорию политического кризиса, наступившего в России в период после смерти Василия III и малолетства Ивана Грозного.

Памятником церковной публицистики XVI в. была "Валаамская беседа", также посвященная проблеме церковного и монастырского землевладения. Автор отстаивал идею о том, что монахи уже как бы погребены заживо, отреклись от мира, и зачем им тогда вмешиваться в мирские дела и владеть вотчинами? Самодержец не должен делить власть с монахами!

Памятники публицистики являются историческим источником прежде всего по истории культуры, истории идей, которые волновали интеллектуалов Московской Руси, истории социально-политической полемики, проектов преобразований, истории духовных исканий и т.д. Вместе с тем, поскольку в них обсуждаются проблемы, стоявшие перед обществом, они могут содержать информацию и по конкретным сюжетам исторического процесса (например, развитие спора нестяжателей и иосифлян, история ересей в России и т.д.).

Новый век ознаменовался оживлением жизни общества в связи с убийством деспотичного Павла I и восшествием на престол Александра I (1801-1825). Александр I хотел успокоить общественное мнение и понял необходимость реформ. Возвращает из ссылок и тюрем много людей, осужденных за вольномыслие, разрешает ввоз из-за границы книг и периодических изданий, появляются новые учебные заведения и частные издания.

В начале 19 века в России количественный прирост печатной периодики – 84 издания. Господствует по–прежнему журнал . Три основных направления в русской журналистике начала 19 века: консервативное, либеральное и демократическое.

Огромное влияние на культуру оказала Отечественная война 1812 г. Патриотический подъем, охвативший русское общество, отразился и на журналистике. В это время находит выражение в журнальной деятельности общественная активность русской интеллигенции.

Журнальные статьи становятся содержательнее, интереснее, затрагивают и политические вопросы. Это было особенно характерно для журнала «Сын Отечества», который основал в 1812 г. Н.И.Греч. Греч привлек к сотрудничеству в журнале многих либерально настроенных публицистов и писателей. На страницах журнала появилась басня И.А.Крылова «Волк на псарне», призывавшая к полному разгрому наполеоновской армии.

Наиболее известным изданием декабристов стал литературный альманах «Полярная звезда», издававшийся К.Рылеевым и А.Бестужевым в 1823–1825гг. На его страницах публиковались статьи и произведения членов «Северного общества» К.Рылеева, В.Кюхельбекера, А.Дельвига также близких к декабристам А.Пушкина, П.Вяземского.

В 20-40-х гг. XIX в. консервативное направление было представлено, прежде всего, изданиями Ф.В.Булгарина - газетой «Северная пчела» и журналом «Северный архив» (1822-1828), а также журналом «Библиотека для чтения» О.И.Сенковского.

Консервативному направлению в журналистике противостояло либеральное, выразителями которого в 20-30-е гг. были журналы «Московский телеграф» и « Телескоп», а в последующий период «Современник» и «Отечественные записки».

Журнал «Телескоп» ставил целью распространение «отечественного просвещения». В нем публиковались произведения М.Загоскина, Ф.Тютчева, переводы О. Де Бальзака . Однако после публикации в 1836 году «Философского письма» П.Чаадаева , где он сравнивает Россию и Европу, резко порицает православие и отрицает самобытность исторического пути России, журнал был закрыт.

Наибольшее отражение развитие общественно-политической мысли писателями 19 века нашло в следующих демократических изданиях:

«Современник»: основан в 1836 г. А.С.Пушкиным . В журнале печатались В.А.Жуковский, П.А.Вяземский, Д.В.Давыдов, Н.В.Гоголь. Там впервые были опубликованы «Капитанская дочка», «Скупой рыцарь». Журнал мыслился не только как сборник занимательного чтения, но и как средство просвещения широких читательских масс.

С 1847 г., когда «Современник» возглавил Н.А.Некрасов , он становится одним из самых значительных изданий эпохи. Среди его сотрудников оказались едва ли не все русские писатели-реалисты: И.А.Гончаров, И.С. Тургенев, Ф.М.Достоевский и др. С середины 50-х гг. XIX в. были вовлечены Н.Г.Чернышевский и Н.А.Добролюбов. В результате накануне реформы 1861 г. «Современник» превратился в орган русской демократии. Чернышевский сначала начинает при поддержке редактора Некрасова борьбу за демократизацию самого «Современника» («Об искренности в критике», «Очерки гоголевского периода русской литературы» и другие статьи). Большое значение имели идеи его диссертации «Об эстетических отношениях искусства к действительности», философские работы «Антропологический принцип в философии» и др. Некрасов поддерживает молодого сотрудника, и постепенно либералы, включая Тургенева, один за другим начинают покидать «Современник». С приходом в журнал в 1858 г. Н. А. Добролюбова позиции революционных демократов значительно усиливаются.

Добролюбов в своих критических статьях, таких как «Луч света в темном царстве», «Что такое обломовщина?», «Когда же придет настоящий день?» и др., развенчивает крепостничество, порицает либералов за нерешительность и предательство народных интересов, воспитывает веру в освободительные силы народа, который не может без конца терпеть своих угнетателей.

Чернышевский и Добролюбов достигают большого совершенства в методах революционной пропаганды. Примером революционной пропаганды в условиях царизма, жестокой цензуры может служить статья Чернышевского «Не начало ли перемены?». Это литературно-критическая статья, посвященная рассказам писателя Н. Успенского, но в нее писатель-революционер сумел вложить острую оценку состояния страны, идею неизбежности революции для удовлетворения справедливых требований русского народа.

Значение «Современника» в истории русской журналистики исключительно велико. Это был один из лучших журналов XIX в. Достоинства: полное идейное единство, строгая выдержанность направления, преданность интересам народа, прогресса и социализма. Небывалое значение приобрела публицистика. Здесь были напечатаны лучшие статьи русской публицистики, многие стихи Некрасова, роман Чернышевского «Что делать?», здесь началась сатирическая деятельность великого русского писателя М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Отечественные записки»: лидеры демократической интеллигенции, писатели: И.С. Тургенев, А.В.Кольцов, Н.А.Некрасов, М.Е.Салтыков-Щедрин и др. Журнал превращается в издание, принимавшее активное участие в утверждении реалистического искусства.

В 60–х Н.Некрасов арендует журнал «Отечественные записки» и вместе с М.Салтыковым–Щедриным и А.Елисеевым коренным образом меняют направленность издания. В журнале публиковались произведения таких известных литераторов, как Н.Островского, Д.Мамина–Сибиряка, С.Надсона. Журнал выступал против обезземеливания крестьян, против сословной неравноправности основной массы русского населения, высоких налогов, выкупных платежей за землю. Будучи легальным журналом, «ОЗ» поддерживали тех деятелей «подполья», вели мужественную прямую борьбу с самодержавием. Поэма Некрасова «Русские женщины», посвященной декабристам и их женам, мужественно разделившим с осужденными сибирскую ссылку, каторгу, была прямой моральной поддержкой революционерам, боровшимся против самодержавия в 70-е годы. Сатира Салтыкова-Щедрина - это подлинная летопись пореформенной России. Все жгучие проблемы русской жизни нашли отражение в публицистических циклах сатирика: «Дневник провинциала в Петербурге», «Благонамеренные речи», «Письма к тетеньке» и др.

«Русское слово»: второй орган революционной демократии 60-х годов XIX в., имел научно-популярный уклон. Удачное решение - ведущий критик Д. И. Писарев. Накануне реформы 1861 г. Писарев выступает в защиту Герцена, резко отзывается о династии Романовых, вообще об обществе, разделенном на классы, где один присваивает себе плоды труда другого («О брошюре Шедо-Ферроти», «Пчелы»). Писарев - защитник материализма.

В статье по поводу брошюры наемного писателя Шедо-Ферроти Писарев прямо призывал к свержению русского самодержавия. За попытку опубликовать эту работу в нелегальной типографии публицист был заточен на четыре года в Петропавловскую крепость.

«Русское богатство»: эти традиции продолжил во второй половине 70–х годов. Однако в конце 19 века, когда популярность народничества упала, читателей привлекали уже не публицистика народников, сколько литературные произведения писателей–реалистов. Освещалась жизнь России, печатались очерки провинциального быта (Короленко, Елеонский, Соколовский, Голубев ). Беллетристика занимала значительное место.

Тематика произведений Короленко – простые люди, крестьяне, рабочие, их жизнь, будни и их судьбы. Он опровергает народнические иллюзии о равенстве людей в крестьянской общине. Много пишет о голоде 1892 г. Считал, что публицист должен вмешиваться в жизнь, стараться ее улучшить, помочь, он не должен быть наблюдателем. Особенно его возмущали публикации, где страшные события, описывали с бесстрастной точностью и детальностью.

Многие выступления в прессе были связаны с национальным вопросом и системой судопроизводства. В 1895 г. Короленко принял активное участие в судьбе крестьян-удмуртов, ложно обвиненных в человеческом жертвоприношении – Мултанское дело. Серия его судебных очерков обнажила злоупотребления в полицейской системе России. Вообще тема невинно осужденных – важнейшая в эти годы у Короленко.

Писатели-публицисты того времени в художественной форме излагали факты современности, освещали критические вопросы. Сумев понять объективные потребности времени, публицисты «Современника», прежде всего, сделали, казалось бы, невозможное – в условиях жесточайшей цензуры и полицейских репрессий они смогли из номера в номер вести продуманную, целеустремленную пропаганду своих взглядов. Яркое, правдивое, страстное, убежденное слово революционных демократов имело неотразимое влияние в обществе.

Становление русской публицистики в XVIII в. Социально- экономическое развитие России конца XVII – начала XVIII века требовало преодоления хозяйственной и культурной отсталости, реорганизации государственного аппарата, усиления оборонной мощи, строительства мануфактур. Исторически обусловленные преобразования в области экономики, политики и культуры были осуществлены Петром I: реформа центрального и местного управления, подчинение церкви государству, создание регулярной армии и военно-морского флота, насаждение мануфактур, учреждение типографий и др. Реформы способствовали укреплению международного авторитета Российского государства и получили одобрение и поддержку в публицистических трудах И. Посошкова, Ф. Прокоповича и ряда других общественных деятелей.

Однако преобразования осуществлялись за счет усиления эксплуатации народных масс, что вызывало их недовольство, проявлением которого стали астраханское восстание 1705–1706 гг., волнения наемных рабочих на московских предприятиях легкой промышленности в 1721–1722 гг., выступления крестьян в 1720-е гг. в связи с введением подушной подати и др.

Связанная с политическими, экономическими и культурными потребностями страны, первая печатная газета «Ведомости» (1702–1727) отразила в своей сущности противоречия эпохи петровских преобразований. С одной стороны, она стала важным явлением национальной культуры, содействовала демократизации языка, осуществляла просветительскую функцию. С другой – служила целям пропаганды внутренней и внешней политики правительства, монопольно воздействовала на мнения читателей в монархическом духе.

Газета выходила под непосредственным присмотром Петра I, ее статус определялся теми требованиями, которые царь предъявлял к печатной продукции: «…чтобы те чертежи и книги напечатаны были к славе нашему, великого государя, нашего царского величества превысокому имени и всему нашему российскому царствию меж европейскими монархи цветущей, наивяшей похвале и общей народной пользе и прибытку».

Сподвижники Петра I – Яков Синявин, Борис Волков, – активно поддерживавшие его реформы, принимали участие в подготовке и выпуске «Ведомостей» и в своих суждениях о газете проявляли заботу об оперативности, доступности, качественном оформлении издания.

Учитывая цель издания и интересы читателей «Ведомостей», Б. Волков говорит о «новости» как важнейшем признаке газеты, без которого она утрачивает свою специфику и превращается в «меморий ради гисториков». Для обеспечения регулярности выхода и оперативности газеты он предлагает печатать ее так, «чтобы одна новая ведомость в запасе была». В основу его высказывания о назначении «Ведомостей» положены идеи современности и общей пользы: «Наши авизии почитаются за краткую следовательную историю и печатанию предаются для народной пользы и подноса высочайшим лицам».

Газета была основана лично Петром Великим, который рассматривал газету как важное средство борьбы за проведение реформ и утверждения могущества русского государства. Его указ об учреждении газеты гласил: «1702 г. декабря в 15 день Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всея великия и малыя и белыя России Самодержец указал по имянному своему великого Государя указу: Куранты, по нашему Ведомости, которые присылаются из разных государств и городов в Государственный Посольский и иные приказы, из тех приказов присылать те ведомости в приказ книг печатного дела, а как те ведомости присланы будут, и еще на печатном дворе печатать, и те печатные ведомости, что останется за подносом (т. е. после безвозмездной раздачи царю и его сановникам) – продавать в мир по надлежащей цене».

Первый, сохранившийся до наших дней экземпляр печатной газеты, датирован 2 января 1703 г. (по ст. ст.) Однако косвенные данные свидетельствуют о том, что еще в декабре было выпущено два номера «Ведомостей», во всяком случае в архивах найдены рукописные оригиналы и копии.

«Ведомости» издавались в виде книжечки, размером меньше четвертушки, то есть намного меньше привычного нам газетного формата. Обычно номер состоял из четырёх страниц, иногда из восьми, десяти, реже – из шестнадцати и более. Иногда газета издавалась на одном листе, текст на котором был напечатан только с одной стороны. Учёные впоследствии выяснили их предназначение – для наклеивания на стены, заборы и фонарные столбы (типа листовок или афиш). Текст размещался на одну колонку, набирался кириллицей, а номер от 1 февраля 1710 г. набран гражданским шрифтом. Переход на гражданский шрифт сделал газету более доступной читателям.

Главным редактором с 1703 по 1714 год был Федор Поликарпович Поликарпов, типичный человек петровского времени: подобно Меншикову, Макарову и многим другим «птенцам гнезда Петрова», он происходил из незнатной семьи, но, благодаря Петру получил желаемое образование и считался одним из наиболее образованных людей тогдашней России. Историк, поэт, переводчик, автор известного в своё время «Лексикона треязычного». Можно с уверенностью утверждать, что именно при Поликарпове в России по-настоящему возникло и получило своё развитие газетное дело.

После Поликарпова главным редактором «Ведомостей» стал другой не менее образованный журналист Михаил Аврамов, приверженец старины. Петр настолько уважал его, что прощал нападки Аврамова на излишнюю любовь императора к новшествам в русской жизни и обычаях.

Первая русская печатная газета находилась в ведении Монастырского приказа, но контроль над «Ведомостями» был также поручен Коллегии иностранных дел. Материалы в газету поставляли такие знаменитые деятели петровского времени, как Г. Головин, П. Толстой, П. Шафиров, А. Долгорукий, Б. Куракин, Б. Волков, Н. Мусин-Пушкин, Ф. Головин. Да и сам Петр Алексеевич частенько принимал участие в издании своего детища.

В газете помещались материалы по военному делу, по вопросам техники и промышленности, производства артиллерийских орудий, строительства флота. Большая доля публикаций посвящалась победам русской армии, особенно в крупных сражениях при Полтаве, Гангуте, в Прибалтике. Наряду с военной тематикой на страницах газеты нашли отражение проблемы гражданской жизни: основание новой столицы – Санкт-Петербурга, строительство городов и крепостей, развитие торговли. Здесь же можно встретить сведения о просвещении, об успехах науки и культуры. Источником оперативной информации служили официальные документы, донесения послов, ведомственные материалы. Также сведения черпались из иностранных газет, круг которых расширился по сравнению с XVII века за счет газет, поступавших из таких городов, как Лейпциг, Париж, Амстердам.

Рекордным был тираж номера «Ведомостей» от 22 марта 1703 года. Государь приказал распечатать побольше, и было выпущено четыре тысячи экземпляров. Они и наполовину не были распроданы, и уже в апреле того же года установился оптимальный тираж – тысяча, но необходимо отметить, что в целом тираж «Ведомостей» был непостоянным: он колебался от 150 до 4000 экземпляров (номер с сообщением о Полтавской битве был отпечатан в количестве 2500 экземпляров). Круг читателей формировался преимущественно за счет знати, чиновничества, служащих ведомств, которых царь обязывал приобретать книги и газеты, немногих грамотных людей. Спрос на газету был невысокий, и расходилась она медленно, несмотря на довольно низкую стоимость – одна копейка, а некоторые номера стоили и того меньше. В результате на складах типографий скопилось огромное количество нераспроданных экземпляров, которые спустя много лет погрузили на баржу и спустили по Неве. За долгие годы лежания в сырых трюмах петровские «Ведомости» спрессовались и окаменели. Много лет позже грузом заинтересовались букинисты, которые приобрели эту массу на вес, и, орудуя, буквально топором вырубали немногие сохранившиеся внутри этого месива книги петровского царствования. Номеров газеты «Ведомости» по известным причинам удалось сохранить единицы.

Петровские «Ведомости» дают образцы применения цветной печати. В письме Петра I о победе над шведами под Полтавой первые абзацы напечатаны киноварью (представляет собой сернистую ртуть, одну из давно известных красных минеральных красок, встречается в природе в готовом виде и представляет ртутную руду. Употребляется также в живописи как масляная и акварельная краска, в ситцепечатном деле, обойном и сургучном производствах). Цветная печать ассоциируется у читателя с важностью публикуемого сообщения.

В «Ведомостях» появляются виньетки и заставки, имеющие декоративное назначение. Чтобы отделить художественный текст от обычного, а также подчеркнуть особую его важность, приветственные стихи М. Абрамова Петру I окружены в «Ведомостях» рамкой- рисунком.

«Ведомости» имели по преимуществу информационный характер. Будучи «газетой новостей», они осуществляли политические задачи не только благодаря тенденциозному отбору фактов, их комментированию, но и размещению на полосе. Так, о временных неудачах Петра I в ходе Северной войны «Ведомости» умалчивали, зато сообщения о победах подавались броско, на первых страницах, а иногда и в специальных выпусках. Форма подачи и комментарий такого значительного события, как восстание под руководством К. Булавина, подтверждают политическую тенденциозность газеты: «Донской казак, вор и богоотступник Кондрашка Булавин умыслил… учинить бунт. Собрал к себе несколько воров и единомышленников, и посылал прелестные письма во многие города и села, призывая к своему воровскому единомыслию» (1703, 20 июля).

В заметках «Ведомостей», передающих авторское отношение к изображаемым фактам, детально описывающих события, комментирующих высказывания, проявляется тенденция к отпочкованию информационных жанров – репортажа, отчета, интервью. Корреспонденции на военные темы содержат в себе зачатки аналитического рассмотрения фактов. Развитие жанров в «Ведомостях» шло интенсивно, как и вся экономическая, политическая и культурная жизнь России в эпоху петровских преобразований.

Итак, «Ведомости» печатались до 1711 г. в Москве, затем в Петербурге. Цена за номер составляла от 2 до 8 денег, т. е. от 1 до 4 копеек (ежедневный заработок их наборщика равнялся 3 деньгам). Периодичность, объем номера, формат и даже заглавие газеты не были устойчивыми.

Таким образом, в первые десятилетия XVIII века единственной разновидностью периодики в России была газета, обретавшая свои типологические особенности в содержании, оформлении, системе жанров (преимущественно информационных, среди которых главенствующую роль играла заметка). После смерти Петра I в пору начавшихся дворцовых переворотов «Ведомости» прекратили свое существование, печатное дело перешло в ведение Академии наук и Московского университета. В состоянии периодической печати произошли изменения, обусловленные развитием и специализацией экономики и науки, осознанием журналистикой своих возможностей: увеличилось число газет, расширилась их география, появился журнал, окрепли научная и специальная периодика. С переходом печати в ведение Академии наук в периодику пришли ученые, стали во главе ее, поэтому популяризация достижений науки выдвинулась на передний план.

Академическая журналистика 1728–1759 гг. С 1728 г. издаются «Санкт-Петербургские ведомости», первым редактором их стал Г. Ф. Миллер. С 1728 по 1742 гг. газета имела приложение «Исторические, генеалогические и географические примечания». С 1756 г. Московский университет начал издание «Московских ведомостей». В январе 1755 г. вышел первый номер журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», редактором его был Г. Ф. Миллер.

Осуществляя научно-просветительские задачи, академическая журналистика обращалась к жанрам научной и научно- популярной статьи, рецензии, очерка. Так, в «Примечаниях к ведомостям» публикуются статьи Я. Штелина по истории и теории драматургии, поэзии. Со статьями на литературные темы выступает в «Ежемесячных сочинениях» В. Тредиаковский. Цикл статей историко-краеведческого характера печатает Г. Миллер, излагая результаты своего десятилетнего пребывания с научной экспедицией в Сибири. Статьи М. Ломоносова, В. Татищева и других ученых внесли значительный вклад в развитие не только отечественной, но и мировой науки и культуры.

Задачам просвещения читателя служил жанр рецензии. В них рассматривались как научные труды, так и литературные, русские и иностранные. Как правило, рецензии представляли собой пересказ произведения и общую его оценку с незначительными элементами анализа. Порой они уступали место аннотациям на новые книги с отрывками из них. Академические издания знакомили читателя в жанре очерка с историей, географией, этнографией России и других стран.

В газетах по-прежнему преобладали информационные жанры, журналы тяготели к аналитическим. «Санкт-Петербургские ведомости» отводили под объявления 2–4 страницы, что составляло от трети до половины номера. Отдел объявлений имел постоянную рубрику «Для известия» и содержал сведения о новых книгах, подрядах, продажах. Сначала объявления разделялись линейками, потом появились тематические блоки с заглавиями: «Продажи», «Подряды». Постепенно отдел объявлений отделился от «Ведомостей» и стал издаваться в виде «Прибавлений» (суплементов) с особой ценой на них.

«Московские ведомости», по образцу «Санкт-Петербургских ведомостей», печатали объявления как в основной части, так и в «Прибавлениях», где они группировались под постоянными рубриками. Под рубрикой «Продажа» сообщалось о продаже книг, лошадей, меда. Рядом объявлялось о продаже парикмахера 23 лет; девки, умеющей стирать и гладить белье.

Вопросы оперативности, доступности периодики, раньше других получившие обоснование, рассматривает Г. Миллер в «Предуведомлении» к первому русскому журналу, руководствуясь целью привлечь внимание к изданию возможно большого числа читателей («число любознательных зрителей все растет», необходимо «издание, которое доставляло бы читателям пищу для ума и средства к дальнейшему саморазвитию»). Он предъявляет к журналу требования новизны суждений («новое изобретение»); простоты, понятности изложения («писать таким образом, чтоб всякой, какого бы кто звания или понятия ни был, мог разуметь предлагаемые материи»); разнообразия материалов («надлежит, смотря по различию читателей, всегда переменять материи, дабы всякой, по своей склонности и охоте мог чем-нибудь пользоваться»). (Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие, СПб, 1755, январь, С. 5–6).

Суждения об оперативности, регулярности издания, разнообразии и краткости изложения публикуемых материалов высказаны с учетом читательской психологии и ею обоснованы. «Читатель, – говорится в этом программном заявлении, – нечувствительно наставляется, когда в определенное время получает по немногому числу листочков вдруг; и сие наставление обыкновенно тверже в нем вскореняется, нежели чтение больших и пространных книг. Любопытство его притом всегда умножается, когда наступает время, в которое новый лист или новая часть такого сочинения из печати выйти имеет. Редко кто не захочет оного читать; а для краткости своей не может оно никому наскучить, и едва ли кто покинет его из рук, не прочитав от начала до конца».

Г. Миллер пытался на практике изучить читателя журнала и провел исследование подписчиков на «Ежемесячные сочинения», взяв за основу классификации социальный признак. В названии первого русского журнала была определена и его цель – служение пользе и увеселению читателей. Эти слова не раз появлялись на титульных листах, в программах изданий XVIII в. и в известной мере выражали существовавший взгляд на назначение периодической печати. Связывая назначение издания с его содержанием, Г. Миллер прямолинейно решал вопрос о пользе и увеселении читателя посредством периодики. По его мнению, и политика, и экономика, и мануфактуры, и поэзия могут иметь место в периодическом издании. Но не все они служат пользе. Формула «польза и увеселение» была реализована в содержании и структуре первого научно-популярного и литературного журнала: науки занимали в нем главное место и четко отделялись от литературы.

Вопросы специфики журналистской деятельности, морального облика журналиста, его места в обществе, свободы творчества раньше других рассмотрел М. Ломоносов в статье «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии», опубликованной в одном амстердамском журнале.

М. Ломоносов характеризует журналистскую деятельность как особый род деятельности. Труд журналистов, по его мнению, творческий и направлен на служение истине: «Силы и добрая воля – вот что от них требуется. Силы – чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля – для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти».

Доказывая некомпетентность критических отзывов зарубежных журналистов о его научных трудах, М. Ломоносов решает одновременно ряд теоретических вопросов: о задачах научной периодики, требованиях к публикуемым материалам на научные темы, жанровых признаках рецензии на ученые труды, обязанностях рецензентов. (Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие, СПб., 1755, январь, С. 8).

По его мнению, успешно осуществлять свои обязанности может журналист «ученый, проницательный, справедливый и скромный». Он должен уметь схватывать «новое и существенное» в сочинениях, освободить свой ум от всякого предубеждения, особенно внимательно относиться к сочинениям, признанным «достойными опубликования людьми, соединенные познания которых естественно должны превосходить познания журналиста». Он не должен «спешить с осуждением гипотез», «красть у кого- либо из собратьев высказанные последними мысли и суждения», быть «высокого представления о своем превосходстве». В связи с назначением и содержанием издания М. Ломоносов решает задачи его внутренней организации, обосновывает положение о коллегиальном обсуждении публикуемых в журнале материалов.

Благотворное влияние на развитие периодической печати оказали научные труды М. Ломоносова, посвященные основам литературного языка, прежде всего «Краткое руководство к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное» (1743), в переработанном и дополненном виде изданное в 1748 г. под названием «Краткое руководство к красноречию». Характеризуя понятийную и эмоциональную стороны публичной речи, М. Ломоносов говорил о логической связи между понятиями, уравнивании слова и понятия, с одной стороны, а с другой – о чистоте стиля, живом изображении, красоте и силе слова. Своеобразной иллюстрацией к этим рассуждениям ученого служили приведенные в руководстве отрывки из речей Демосфена и Цицерона, диалогов Лукиана Самосатского и Эразма Роттердамского.

Ломоносовское учение о «трех штилях» способствовало демократизации русского литературного языка, искоренению из него древних церковнославянизмов, укреплению живых общенациональных языковых элементов.

Процесс первоначального накопления капитала, рост общественного разделения труда и товарного производства, расширение торговли отвечали потребностям нарождающейся буржуазии. С развитием производительных сил складывались новые, капиталистические отношения, оформившиеся в недрах феодального уклада к 1760-м годам. Формируются идеи русского просветительства, резко осуждавшего крепостнические порядки и ратовавшего за преобразования, расчищавшие путь буржуазному развитию страны.

В период разложения феодально-абсолютистского уклада, становления капиталистических отношений и упрочения идеологии буржуазии, которая, борясь за власть, проповедует идею свободы личности, формируется новое литературное направление – сентиментализм, обостривший внимание общества к внутреннему миру, чувствам человека, вызвавший сострадание к социальным низам. Русский сентиментализм складывается как национальное явление, испытывая влияние европейской культуры. Наиболее яркое художественное воплощение идеи гражданственности, внесословной ценности человека получили в творчестве просветителей, обращенном к социальной проблематике, реальному быту.

Эти идеи проводились в периодической печати, главным образом частной, возникшей в 1759 г., когда частный капитал проникает в издательское дело. Появление частных изданий, давших выход оппозиционным настроениям общества, содействовало расколу в едином лагере официальной периодики, что, в свою очередь, привело к возникновению различных концепций печати и обострило полемику формирующейся демократической концепции журналистики с официозной, охранительной.

Сатирическая пресса 1750-х – 1770-х гг. Демократическая тенденция в русской литературе и журналистике утверждала себя в борьбе с идеей служения искусства, печати исключительно увеселению, забаве читателя, зрителя. Особенно острый характер приняла полемика вокруг функций сатирических и литературно- критических жанров. Официально насаждаемый взгляд на задачи сатирика увеселять читателя, осмеивая общечеловеческие недостатки, нашел теоретическое истолкование и практическое осуществление в руководимом Екатериной II журнале «Всякая всячина». Демократическая журналистика Н. Новикова, Д. Фонвизина, И. Крылова видела право сатирика изображать недостатки современной социальной действительности, а обязанность – в служении истине, в воспитании истинного сына отечества. В области литературно-критических жанров демократическое направление отстаивало право автора рассматривать не только достоинства, но и недостатки произведения, не только положительные, но и отрицательные явления литературной жизни, давать им общественную оценку. Проблема общественного мнения встает перед русскими и зарубежными мыслителями в тот момент, когда в недрах феодального уклада начинают складываться буржуазные отношения, и означает попытку философски подойти к такому политическому вопросу, как верховная власть и народная масса.

Наиболее яркое воплощение борьба полярных концепций журналистики нашла в полемике Н. Новикова и Екатерины II. В ходе полемики обе стороны стремились сформировать общественное мнение и выступить его выразителями, о чем свидетельствуют их частые обращения к читателям, публикация писем от их имени. В полемике с коронованным оппонентом Н. Новиков мог рассчитывать на успех только при поддержке общественного мнения. «Я тем весьма доволен, – писал он, – что госпожа «Всякая всячина» отдала меня на суд публике. Увидит публика из будущих наших писем, кто из нас прав».

Н. Новиков, подобно своим предшественникам, считает целью периодического издания служение пользе и увеселению читателя. Однако в отличие от них он воспринимает пользу и увеселение не обособленно, а в единстве и в связи с задачей просвещения общества. В равной мере относит он сказанное к творчеству журналиста и писателя, к журналу и газете. «Каждый писатель, – говорит он, отвечая на вопрос о назначении своего журнала «Трутень», – должен иметь два предмета: первый – научать и быть полезным; второй – увеселять и быть приятным; но тот превосходным долженствует почитаться пред обоими, который столько счастлив будет, что возможет оба сии предмета совокупить во единый».

В предисловии, обращенном к читателям «Трутня» и озаглавленном «К чему ж потребен я в обществе», Н. Новиков объясняет, какие произведения публикуются в журнале: «…особливо сатирические, критические и прочие ко исправлению нравов служащие, ибо таковые сочинения исправлением нравов приносят великую пользу, а сие то и есть мое намерение». Пользу обществу, считает Н. Новиков, может принести печать, осуждающая пороки. Критику порока он не отделяет от критики носителей порока: «Критика на лицо больше подействует, нежели как бы она написана на общий порок». Порок для него – зло социальное, и главный порок – «несносное иго рабства».

Видное место в новиковской концепции печати отводится личности журналиста. В предисловии к первому номеру его журнала «Пустомеля» под заглавием «То, что употребил я вместо предисловия» (1770) определены требования к журналисту. По его словам, «чтобы уметь хорошо сочинять, то потребно учение, острой разум, здравое рассуждение, хороший вкус, знание свойств русского языка и правил грамматических, и, наконец, истинное о вещах понятие». Об этих достоинствах журналиста писал Ломоносов. В новиковском моральном кодексе журналиста сверх того названы качества, вытекающие из его концепции печати, – критический талант («Правильно и со вкусом критиковать так же трудно, как и хорошо сочинять»), общественная активность («Нет ничего, что бы не было подвержено критике»; журналист должен «метаться в политические дела»).

Н. Новиков высказывается за ориентацию журнала на читателя-единомышленника. С ним Н. Новиков ведет постоянный разговор на страницах своих изданий, советует, делится планами, от него ждет писем и отвечает на вопросы, помещает одобрительные отзывы о действенности публикаций. Тираж «Трутня» составлял в 1769 г. 1240 экземпляров.

Отмечая успех своего журнала «Живописец», Н. Новиков пишет, что «сие сочинение попало на вкус мешан наших». Достойным сыном отечества для него является мещанин образованный, честный, «защитник истины», посвятивший жизнь служению родине.

В противоположность новиковскому Екатерина II составля-ет собственный свод правил, обязанностей и личных качеств сочинителя. По ее мнению, сочинитель должен прежде всего пылать «любовию и верностию к государю». С этих позиций она определяет личные качества сочинителя: красота души, непорочность, добродетельность, добронравие, миролюбие. По словам Екатерины II, журналист, изредка касаясь пороков, не должен называть при этом конкретных лиц: «не целить на особ, но единственно на пороки». Ее предписания на этот счет сочинителям отличаются особой категоричностью: 1) никогда не называть слабости пороком; 2) хранить во всех случаях человеколюбие; 3) не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того просить Бога, чтоб дал нам дух кротости и снисхождения.

Очередная ее регламентация достоинств литератора – завещание автора «Былей и небылиц» – выдержано в том же полемическом духе: «думать не долго и не много», «за умом, за прикрасами не гоняться», «веселое всего лучше, улыбательное же предпочесть плачевным действиям». Стремясь придать сатире дидактический и юмористический характер, Екатерина II опиралась в своих высказываниях на суждения Стиля и Аддисона из английскою журнала «Тhe Spectateur». В заимствованной «Всякой всячиной» из «Тhe Spectateur» статье «Два есть у меня рода читателей» осуждалась сама мысль об изменении социальной действительности и проповедовались нравоучение с развлечением как средство привлечь побольше читателей.

Что касается программы журналистской деятельности, обоснованной Н. Новиковым, то Екатерина II объяснила ее гордостью, которая «есть начало непристойных поступок, дурных стихов, витиеватого письма». По ее словам, это страшная болезнь («Больной вздумает строить замки на воздухе, все люди не так делают, и само правительство, как бы радетельно ни старалось, ничем не угождает»).

Публицистика последней четверти XVIII в. В период общественного подъема, который способствовал расцвету сатирической печати, завершившегося крестьянским движением под предводительством Е. Пугачева, прямым и открытым суждениям Н. Новикова и его единомышленников Екатерина II противо-поставляла советы и наставления. После подавления восстания и вслед за событиями Великой французской революции 1789 г. императрица принимает репрессивные меры против инакомыслящих. Новиков был объявлен «государственным преступником» и заточен в Шлиссельбургскую крепость в 1792 г.

Однако демократическая журналистика не утратила достижений в области теории. Д. Фонвизин называет сочинителей стражами «общего блага» и видит их долг в том, чтобы «возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству». Отвечая в своем журнале, не увидевшем света, «Друг честных людей, или Стародум» на вопрос, «отчего имеем мы так мало ораторов?», Д. Фонвизин устанавливает связь искусства с политической жизнью, условиями современной действительности: «Демосфен и Цицерон в той земле, где дар красноречия в одних похвальных словах ограничен, были бы риторы не лучше Максима Тирянина». По его мнению, «истинная причина малого числа ораторов есть недостаток в случаях, при коих бы дар красноречия мог показаться».

Вклад в обогащение представлений о печати в последней четверти XVIII столетия внес Н. Карамзин. Он начал свою жур-налистскую работу в одном из новиковских изданий («Детское чтение для сердца и разума»), когда в них обосновывались идеи самопознания личности, воздействия на чувства читателя. В статье под названием «Что нужно автору?» (1793) Н. Карамзин так отвечал на поставленный вопрос: «доброе, нежное сердце». Он видел в авторе тонко чувствующую личность с богатым внутренним миром, способную сопереживать читателю. Н. Карамзин стремился воздействовать не только на разум, но и на чувства читателей в особенности, и это, естественно, способствовало расширению читательской аудитории, вовлечению в нее менее подготовленных, тяготеющих к образованию кругов.

Об этом свидетельствует составленная им программа «Московского журнала». Периодическое издание Н. Карамзина было сориентировано на широкие круги читателей как содержанием («постараюсь, чтобы содержание журнала было как можно разнообразнее и занимательнее»), так и самим изложением материала («учить нас, так сказать, неприметно, питая наше любопытство приятным повествованием»). В этом журнале появились его повесть «Бедная Лиза», поразившая чувства читателей несчастной судьбой крестьянской девушки, обманутой дворянином; путевые очерки «Письма русского путешественника» – дневниковые записи о поездке по европейским странам, о встречах с видными писателями, философами и простыми крестьянами, ремесленниками.

С именем Н. Карамзина связана языковая реформа 1790-х гг. Учение о «трех штилях» изживало себя в связи с новыми веяниями в общественной жизни и литературе. Признавая изменчивость, развитие норм литературного языка, Н. Карамзин выступает с идеей общелитературной нормы, которая отвечала бы требованиям хорошего вкуса, общественным потребностям. Он обращает внимание на чистоту слога, осуждает такого рода словосочетания, как «вследствие чего, дабы», отмечая, что «это слишком по приказному», заботится о простоте, доступности печатного слова различным слоям читателей.

В эту пору усиливается интерес к языку прессы. А. Радищев в письме к А. Воронцову в октябре 1798 г. следующим образом определил требования к языку периодики: «Среди всех повременных листков, будь то на французском языке или на немецком, попадавшихся мне в руки за последние десять лет, нет ни одного, что написан был бы слогом таким же сжатым, таким же сильным и сообразным с предметом, как листок «Лондонского Меркурия».

Традиционный подход к назначению печати – служение пользе и увеселению читателя – не удовлетворял А. Радищева по той причине, что идея «общей пользы», официально насаждаемая в эпоху абсолютизма, маскировала общественное неравенство. Нет у него надежд и на просвещенного монарха в деле исправления общественных нравов. В одном из примечаний к переводу сочинения Мабли «Размышления о греческой истории» А. Радищев заявил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Сокрушение деспотической власти возможно при достижении единства слова и дела: «глагол истины ее сокрушит, деяние мужества ее развеет». Он своеобразно преломлял идеи «общественного договора» и «естественного права», получившие распространение в работах европейских просветителей. По мнению А. Радищева, народ может и должен силой завоевать и отстоять свои права: «Много было писано о праве народов… Примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда в исполнении почитаемо пустым словом». Эти мысли А. Радищев высказал в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую был объявлен Екатериной II «бунтовщиком хуже Пугачева» и сослан в Сибирь.

Последняя четверть XVIII в. – период интенсивных поисков новых идей и форм в русской журналистике. Появляются новые типы журналов: театральный – «Российский феатр» (1786), литературно-критический – «Московский журнал» (1791–1792), исторический – «Российский магазин» (1792–1794). Возникают новые типы еженедельников: критико-библиографический – «Санкт-Петербургские ученые ведомости» (1777), медицинский – «Санкт-Петербургские врачебные ведомости» (1792–1794). Формируется такая разновидность периодики, как альманах:

литературный – «Аглая» (1794), музыкальный – «Карманная книга для любителей музыки на 1775 год». Впервые выходит частный краеведческий журнал в провинции – «Уединенный пошехонец» (1786, Ярославль). Отчетливее проявляется ориентация изданий на определенный контингент читателей: женский – «Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета» (1779), детский – «Детское чтение для сердца и разума» (1785–1789). Усиливается внимание периодической печати к литературе, искусству, истории, философии. Журнал и газета ярче определяют свою специфику в содержании, оформлении, жанрах. Демократически настроенные журналисты активно используют аналитические жанры, и прежде всего статью, беседу, трактат, для распространения своих политических и философских идей.

Вопросы для повторения

1. Значение петровской газеты «Ведомости» для русской журналистики. Какой характер носила информация в «Ведомостях»?

2. Литературная деятельность Г. Ф. Миллера.

3. Роль М. В. Ломоносова в развитии русской журналистики XVIII в. Анализ статьи Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов…» (основные идеи, нравственные требования к журналисту).

4. Назовите наиболее значительные сатирические журналы в 1750-х – 1770-х гг. Деятельность Н. И. Новикова, Д. И. Фонвизина и И. А. Крылова. В чем разница во взглядах на сатиру Новикова и Екатерины II?

5. Перечислите основные жанры академических сатирических изданий XVIII в.

6. Какие нравственные качества, по мнению Н. А. Радищева, должны быть у граждан России?

7. Назовите тенденции, преобладавшие в отечественной журналистике в конце XVIII в.

Публицистическая мысль переживает расцвет в бурный XVI век, оставивший глубокий след в истории Руси. На протяжении XVI века в России насчитывалось не менее 35 публицистов, которые в своих произведениях касались самых разнообразных вопросов своего времени. Это Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, митрополит Даниил, Вассиан Косой, Максим Грек, старец Филофей, митрополит Макарий, протопоп Сильвестр, Иван Пересветов, Ермолай Еразм, царь Иван Грозный, князь Курбский и др. Эти публицисты откликались на все жгучие вопросы современности, будили мысль, волновали умы, формировали общественное мнение, и мимо них не может пройти ни один историк русской культуры и русской общественной мысли. Шестнадцатый век - это период крутого поворота в истории страны. Это было время, богатое драматическими событиями и глубокими социальными потрясениями. Дальнейшее развитие производительных сил страны и связанный с этим рост товарно-денежных отношений; усиление феодальной эксплуатации крестьянства, почти полное его обезземеление и закрепощение, сопровождавшееся ожесточенной классовой борьбой; обострение борьбы внутри самого класса феодалов - между боярством и молодым дворянством; успехи централизации государственного управления и усиление самодержавной власти московского царя, поддерживаемого в его борьбе с реакционным боярством всеми прогрессивными силами страны; начало превращения России из национального в многонациональное государство; беспрерывные войны и походы, требовавшие огромного напряжения и стоившие великих жертв, - одно только перечисление всех этих знаменательных процессов показывает, что век, их породивший, есть век исторического водораздела.

К XVI веку Россия объединилась в сильное централизованное государство. Стимулом к этому послужила постоянно висевшая над русским народом внешняя угроза, опасность вторжения и погромов, главным образом со стороны восточных кочевников. По общественному своему строю Россия в описываемое время представляла собою феодальное государство на довольно высокой ступени развития с сильно развитыми ремеслами и торговлей. Главным и преобладающим источником народного дохода было земледелие, в основе всего общественного производства лежал труд крестьян. Огромные массивы земли находились в руках монастырей, причем в XV и XVI веках наблюдается особенно бурный рост этого вида землевладения. К началу XVI века немало земель сохранилось еще во владении крестьянских общин, это так называемые черные земли. В течение всего XVI века, при энергичном содействии со стороны государственной власти, в центральных областях наблюдается массовая экспроприация земель помещиков. Вопрос о землевладении монастырей и их отношениях с крестьянами сильно занимает общественную мысль и стоит в центре русской публицистики XVI века. Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной внутренней обстановке, своеобразно отражавшейся в религозном сознании русских людей. В некоторых памятниках русской литературы XIV-XV веков отразились различные идейно-религиозные течения, носившие характер антицерковной или внутрицерковной борьбы, хотя, в общем, течения эти имеют не столько литературное, сколько общекультурное значение.

Протест против церковной эксплуатации и обмана, против торгашества и разврата духовенства, облеченный в форму религиозного учения, назывался «ересью». Такие протесты назрели и проявились на Руси прежде всего в Пскове и Новгороде, где зародились ереси «стригольников» (вторая половина XIV века) и «жидовствующих» (конец XV века). Первым крупным религиозным движением, зародившимся еще в последней четверти XIV в. в Пскове и Новгороде и отчасти перекинувшимся в Москву, было так называемое стригольничество, связываемое с именем некоего Карпа, который, видимо, был цирюльником - стригольником, отсюда и название ереси, возглавлявшейся Карпом. В основе этой ереси лежало прежде всего отрицание церковной иерархии на том основании, что эта иерархия существует «на мзде», т.е. церковники добывают себе места за плату. Другой существенной особенностью стригольнической ереси было отрицание необходимости молитв за умерших. Такие молитвы обычно сопровождались «вкладами по душе», часто разорявшими вкладчиков и потому, естественно, вызывавшими их сопротивление. Более влиятельной была ересь жидовствующих, прозванная так главным полемистом против нее - Иосифом Волоцким, в опровержение ее написавшим обширное сочинение, озаглавленное «Просветитель». Ересь получила название «жидовствующий», видимо, потому, что еретики отрицали прежде всего божественность Христа. Они утверждали, что Христос такой же человек, как и иудейский Моисей, они отрицали существование святых, почитание храмов и икон и, так же как и стригольники, не признавали иерархии. Поскольку последователями ереси было белое духовенство, т.е. духовенство низшее и среднее, затем примыкавшие к нему горожане, совершенно ясно, что пропаганда «жидовствующих» и самое существо их учения отражали борьбу, которую вело низшее и среднее духовенство в союзе с посадскими людьми с экономическим засилием официальной церкви в лице ее высшего духовенства. Ересь «жидовствующих» находила себе тайное, а иногда и явное сочувствие в Москве, так как они, отвергая церковную иерархию и ее экономические притязания, тем самым играли на руку государству, которое само стремилось к тому, чтобы умерить притязания иосифлянской церкви, противоречившие интересам светской власти. Но, в конце концов, иосифлянское духовенство, пойдя на ряд уступок государственной власти, окончательно склонило ее на свою сторону, и к началу XVI века ересь была ликвидирована. Многие еретики были сожжены, часть же сослана и заключена.

Ереси стригольников и жидовствующих имели большое культурное значение. Религиозные споры захватили широкие слои населения как «шатание умов». Ереси пробуждали общественную мысль, до сих пор подавленную авторитетом «священного писания». Борьба с еретиками заставила церковь обратить внимание на безграмотность «пастырей» и населения, а также заняться составлением полного перевода Библии («Геннадиевская Библия» - 1499 г.). Еретические учения использовались в идейной борьбе внутрицерковных группировок.

В эпоху возвышения Москвы и укрепления княжеской власти происходила ожесточенная внутрицерковная борьба. Татарское иго усилило роль «утешительного» учения христианства. На протяжении XIII - XIV вв. заметно увеличилось число монастырей, владевших обширными землями и многочисленным крепостным населением. К концу XV в. в руках монахов была почти треть всех московских земель. Неудивительно, что интересы церковно-монастырского землевладения иногда сталкивались с интересами светских феодалов и государственной власти в целом. Так Иван III, чтобы обеспечить землей служилое дворянство, часть земель у монастырей отобрал, а расширение церковных земель ограничил рядом указов. Внутри церкви появились защитники и противники монастырского землевладения и вообще «стяжания». «Иосифляне », названные так по имени их идейного вождя Иосифа Волоцкого Санина (1439-1515гг.), игумена Волоколамского монастыря, отстаивали права монастырей владеть землей и обогащаться. Они требовали полного подчинения церкви государству, считая, что оно обязано поддерживать церковь. Такая позиция дала им возможность договориться с укрепившимся московским самодержавием. В своих произведениях, главным образом посланиях, Иосиф Волоцкий отстаивал законность крупного монастырского землевладения, ссылаясь на то, что монастыри являются значительной не только религиозной, но и политической силой.

Другое течение в области церковной мысли представлено было «заволжскими старцами» во главе с Нилом Сорским (1433-1508гг.). Заволжские старцы (монахи заволжских монастырей) выступали против монастырского землевладения и обогащения, проповедуя «нестяжание». Они выступали против иосифлян, стремившихся превратить церковь в государственное учреждение. С точки зрения Нила Сорского и заволжских старцев, задачей монаха были прежде всего подвижничество, аскетизм и полное отрешение от тех материальных забот и политических функций, которые брало на себя иосифлянское духовенство. Монах, по их взгляду, должен обнаруживать критическое отношение к «писанию», чего совершенно не было у иосифлян, не умевших отличать авторитетного в этом «писании» от неавторитетного, внутрений его смысл от мертвой буквы. Заволжские старцы были выразителями интересов боярства, которое наиболее страдало от церковных притязаний, так как экономическое обогащение церкви, расширение ее земельных угодий отражались отрицательно на экономике бояр и на боярском землевладении.

Обе эти церковные группировки вступают в борьбу между собой, но в итоге победа оказалась на стороне иосифлян, которые сумели договориться со светской властью, и на протяжении всего XVI века культурное, идеологическое и литературное влияние их сказывается в полной мере. Они в конечном счете политически смыкаются с дворянством и в значительной мере становятся его идеологами.

Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной международной и внутренней обстановке, своеобразно отразившейся в религиозном сознании людей. Важнейшим следствием этого процесса был подъем национального самосознания. После победы на Куликовом поле и особенно после окончательного свержения татарского ига, сознание народного и государственного единства у русских людей, естественно, поднялось. Подъем этот имел основания и во внешних событиях этого периода. Византия ослабевала в борьбе с турками и теряла свои владения в Азии и в Европе. Чтобы получить поддержку от западных (католических) государств и вызвать крестовый поход против магометан, византийская церковь заключила союз с римской католической церковью - Флорентийская уния. Флорентийская уния - договор об объединении под главенством Папы римского православной и католической церквей, заключенный 5-6 июля 1439 года на Флорентийском соборе. Православная церковь была представлена византийским императором Иоанном VIII Палеологом, константинопольским патриархом Иосифом, эфесским митрополитом Марком, русским митрополитом Исидором; католическая - папой римским Евгением IV. При заключении Флорентийской унии преследовались различные цели: папство стремилось подчинить своей власти православное население Византии, славянские народы Балканского полуострова, церковь русского государства и укрепить свое положение в борьбе с Базельским собором (Базельский собор, вселенский собор католической церкви в 1431-1449 гг. сначала в Базеле, а с 1448 года - в Лозанне пошел на уступки чашникам (сторонники реформации в Чехии) в области культа. В 1414-18 гг. провозгласили верховенство соборов над Папой, однако папство отстояло верховную власть над соборами). Император Иоанн VIII Палеолог путем подчинения папе римскому в церковном отношении надеялся добиться военной помощи против турок. В сознании русских верующих, которые были воспитаны в духе ненависти к католичеству, уния была воспринята как измена чистой вере и отступничество от истинного благочестия. В 1453 году турки завоевали Царьград - Константинополь, и это было воспринято как наказание божье за решение «богоотменного собора». Флорентийская уния в жизнь проведена не была - официально расторгнута православной церковью в 1472 году. Сравнивая падение государственно-политической мощи Византии с подъемом Руси, не присоединившейся к унии, религиозное сознание приходило к выводу, что бог особенно милостив к Руси за то, что она не «омрачися тмою латиньския ереси», а «просветися светом благочестия».

В конце XV - в начале XVI века слагаются теории московского единодержавия. Самой популярной из них была теория, известная в формуле: «Москва - третий Рим». Возникла она в недрах русской церкви. Наиболее ярким ее выразителем был старец Филофей. Филофей, игумен псковского Елеазарова монастыря, говорил о себе так: «Я человек сельской и невежа в премудрости, не в Афинах родился, не у мудрых философов учился, ни с философы в беседе не бывал, учился есьм книгам благодатного закона». В послании против «звездочетов» (астрономов) Филофей поучает, что перемены в жизни людей и народов зависят не от звезд, а от бога. Божий промысел наметил, что судьбы человечества завершатся возвышением и гибелью трех избранных им один за другим народов, трех мировых царств. Возвышает бог за благочестие, губит за грехи. Первым царством был Рим, вторым - Византия (Царьград), третьим является Москва. Два из этих царств уже погибли. Византию Бог предал туркам за союз с католичеством - «латинянством». «Латиняне» отпали от православия. И если Рим еще не взят врагами, то души «латинян» уже давно взяты дьяволом. В мире осталось только одно православное царство - Московское, один христианский царь - московский государь. Титул его Филофей украшает торжественными эпитетами: «высокопрестольнейший», «пресветлейший», «вседержавный», «боговенченный» и т.п. По мнению Филофея, все христианские царства «приедеша в конец и снизошеся во едино царство нашего государя», «два убо Рима падеша, а третий стоит, а четвертому не быти». Эта патриотическая теория, заключавшая в религиозной оболочке гордость за свою родину, веру в ее всемирно-историческое призвание и убеждение в ее равенстве с другими странами, отразилась во многих памятниках литературы XV - XVI вв.

Патриотические теории XV - XVI вв. оформлялись в условиях возобновления связей Руси с южнославянскими странами. После ослабления татарского ига, прервавшего культурно-литературные связи между русским народом и его славянскими братьями, связи эти возобновляются. Учащаются поломничества русских людей в Царьград и на «святую гору» Афон, старинный центр греческой и славянской церковно-христианской книжности, продолжаясь до захвата Константинополя турками (1453г.) С другой стороны, на Руси появляется ряд церковных деятелей из числа южнославянских выходцев. Возобнавление этих связей приводило к тому, что на Русь разными путями стала вновь проникать сербо-болгарская письменность. В ее содержании и форме имелись своеобразаные черты. Характерной особенностью стиля ряда литературных памятников этой поры является культивирование торжественной патетики, украшенной речи, избыточного панегиризма, часто переходивших в риторическое словоизвитие, объективно направленных, однако, к тому, чтобы повысить эмоциональную силу воздействия слова на читателя. Следует отметить, что вся эта стилистическая цветистость, перенесенная из южнославянских источников, была скорее во вред русской литературе, чем на пользу, поскольку часто самодовлеющие словесные ухищрения заслоняли собой и затрудняли непосредственное восприятие содержательной стороны произведения.

Многие произведения русской литературы XV - XVI вв. характеризуются изысканным, торжественным стилем, который под пером одного из русских его сторонников, Епифания Премудрого (умер в 1420 году), получил случайное, но удачное определение: «плетение словес». Стиль этот характеризуется обилием эпитетов, риторических вопросов, восклицаний, лирических отступлений, метафор, сравнений.

В середине XVI века возникает ряд больших историко-культурных памятников сводного, компилятивного характера. К числу таких обобщающих произведений эпохи Ивана Грозного относятся: летописные своды, свод житийной литературы («Великие Четьи-Минеи»), свод жизнеописаний князей («Степенная книга»), «Стоглав», устанавливающий государственные нормы общественной жизни, и «Домострой», утверждавший нормы жизни семейной. Общая цель каждого из этих сборников - подвести итоги прошлого развития на основе теории «Москва - третий Рим».

«Летописные своды» Московской Руси особенно интенсивно составляются со второй четверти XVI века. По заказу и под цензурой правительства начинается вестись центральное московское летописание, объединявшее труды летописного дела Киевской, Ростово-Суздальской, Новгородской, Тверской и других областей. В 70-ых годах XVI века был создан в торжественном стиле «Никоновский лицевой свод» (около 20 тысяч страниц и 16 тысяч иллюстраций - «лиц»). Изложение в нем начинается с сотворения мира, включает все предшетсвующее летописание (в частности, воинские повести эпохи татарщины) и доходит до середины царствования Ивана Грозного. Целью летописи было показать величие «богоизбранного» Московского царства, как бы подготовленное историей всех предыдущих царств и народов.

«Великие Чеиьи-Минеи» (1552 год) - составлены одним из деятельных помощников Ивана Грозного - митрополитом Макарием. Содействуя государственно-политическому объединению религиозно-церковными средствами, митрополит «всея Руси» провел два церковных собора (в 1547 и 1549 годах), занимавшихся канонизацией русских святых. Число святых увеличилось вдвое, многие святые были объявлены общерусскими. Для канонизации писались новые жития и переделывались старые. Так были созданы «Великие Четьи-Минеи» в 12 томах, составляющие 27 тысяч страниц. Грандиозный объем книги как бы символизировал величие Московского православного царства. Все произведения отличались необычайной торжественностью и пышностью стиля, это гиперболический и риторический стиль «плетение словес», доведенный до излишеств и крайности.

«Степенная книга» (1563 год) - книга степенная царского родословия. Составлена по инициативе митрополита Макария, видимо, царским духовником священником Андреем, в монашестве Афанасием, преемником Макария на митрополичьей кафедре. Располагая свой материал по степеням великокняжеских колен, он ставил цель представить историю русских государей как благочестивых людей, действовавших со времени принятия христианства Русью, в единении с выдающимися представителями русской церкви, преимущественно митрополитами и епископами. Это написанные в хвалебном тоне жизнеописания русских князей вплоть до Ивана Грозного.

«Стоглав» - книга постановлений церковного собора 1551 года, разделенная на 100 глав. Содержит «царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах (порядках)». Главную цель собора, проходившего при деятельном участии митрополита Макария, определил Иван Грозный: нужно было «утвердить древнее предание христианской истинной нашей веры, так как прежние обычаи поисшатались, и в самовластии учинено по своим волям, и прежние законы нарушены». В книге имеются живые картины, рисующие отрицательные стороны жизни XVI века. Члены собора (в основном иосифляне) обличают невежество и грубость духовенства, говоря о церквах, где попы «бьются и дерутся промежь себе», бичуют суеверие масс, верящих разным волхвам и чародеям, борются с остатками язычества в народных обрядах, разоблачают «злые ереси» и увлечение гадательными и астрологическими книгами и т.п. Резко выступают против западных влияний. Все эти бытовые и правоописательные подробности изложены простым разговорным языком.

«Домострой» - дидактический (поучительный) свод правил семейной жизни, составлен, вероятно, на основании поучений Библии, старых проповеднических сборников. Возник в Новгороде в первой половине XVI века. В Москве был отредактирован благовещенским попом Сильвестром, бывшим воспитателем и духовником Ивана Грозного. Указанное название памятнику дано Сильвестром, он же присоединил к книге особую, 64 главу, которая представляет послание Сильвестра к сыну его Анфиму, где излагаются идеи «Домостроя» и иллюстрируются примерами из жизни самого автора. «Домострой» связывает в едином монархическом мировоззрении семью, государство и церковь. Бог на небе, царь - образ Бога на земле, отец - образ государя в доме - вот главные основы домостроевской системы, определяющие и ее нравственные требования. Требования эти сводятся к «страху» и «чину (порядку)». В устройстве семейного благополучия - «благочиние». «Домострой» подражает «чину» монастырских уставов и строгости государственных законов. Средством достижения основных целей - «душу спасти» и «дом свой добре строити» являются покорность Богу и властям, замкнутость и эгоизм по отношению к людям. «Домострой» является сводом нравственно-бытовых правил целой эпохи русской жизни. Состоит из 63 глав, распадающихся на три части, не вполне четко отделенных друг от друга. В первой говорится о «строении духовном»; во второй - о «строении мирском»; в третьей - о «строении домовном», т.е. о домашнем хозяйстве. Большинство статей «Домостроя» написано живым, по-народному простым языком, в котором влияние старославянского сказалось не особенно сильно. Некоторые выражения по краткости и образности близки к пословицам. Близость языка «Домостроя» к просторечию видна также в употреблении уменьшительных форм. Довольно часто в «Домострое» встречается и прямая разговорная речь.