Этическое учение альберти превозносит. Биография и философия Леона Батиста Альберти

» идею многоалфавитного шифра.

Биография

Родился в Генуе, происходил из знатной флорентийской семьи, оказавшейся в изгнании в Генуе. Учился гуманитарным наукам в Падуе и праву в Болонье . В 1428 г. закончил Болонский университет, после чего получил должность секретаря у кардинала Альбергати , а в 1432 г. - место в папской канцелярии, где прослужил более тридцати лет. В 1462 г. Альберти оставил службу в курии и до своей кончины жил в Риме.

Гуманистическое мировоззрение Альберти

Гармония

Многогранная деятельность Леона Баттиста Альберти - яркий пример универсальности интересов человека эпохи Возрождения . Разносторонне одарённый и образованный, он внёс крупный вклад в теорию искусства и зодчества, в литературу и архитектуру, увлекался проблемами этики и педагогики , занимался математикой и картографией . Центральное место в эстетике Альберти принадлежит учению о гармонии как важной природной закономерности, которую человек должен не только учитывать во всей своей деятельности, но и распространить собственным творчеством на разные сферы своего бытия. Выдающийся мыслитель и талантливый писатель Альберти создал последовательно гуманистическое, противостоящее своей светскостью официальной ортодоксии учение о человеке. Творение себя самим, физическое совершенство - становятся целью, как и духовное.

Человек

Идеальный человек, по Альберти, гармонично сочетает силы разума и воли, творческую активность и душевный покой. Он мудр, руководствуется в своих действиях принципами меры, обладает сознанием своего достоинства. Всё это придаёт образу, созданному Альберти, черты величия. Выдвинутый им идеал гармоничной личности оказал воздействие как на развитие гуманистической этики, так и на ренессансное искусство, в том числе в жанре портрета . Именно такой тип человека воплощён в образах живописи, графики и скульптуры Италии того времени, в шедеврах Антонелло да Мессина , Пьеро делла Франческа , Андреа Мантеньи и других крупных мастеров. Многие свои сочинения Альберти писал на вольгаре , что немало способствовало широкому распространению его идей в итальянском обществе, включая среду художников.

Природа, т. е. Бог, вложила в человека элемент небесный и божественный, несравненно более прекрасный и благородный, чем что-либо смертное. Она дала ему талант, способность к обучению, разум - свойства божественные, благодаря которым он может исследовать, различать и познавать, чего должно избегать и чему следовать для того, чтобы сохранить самого себя. К этим великим и бесценным дарам Бог вложил еще в душу человека умеренность, сдержку против страстей и чрезмерных желаний, а также стыд, скромность и стремление заслужить похвалу. Кроме того, Бог внедрил в людей потребность в твердой взаимной связи, которая поддерживает общежитие, правосудие, справедливость, щедрость и любовь, а всем этим человек может заслужить у людей благодарность и похвалу, а у своего творца - благоволение и милосердие. Бог вложил еще в грудь человека способность выдерживать всякий труд, всякое несчастье, всякий удар судьбы, преодолевать всяческие затруднения, побеждать скорбь, не бояться смерти. Он дал человеку крепость, стойкость, твердость, силу, презрение к ничтожным мелочам... Поэтому будь убежден, что человек рождается не для того, чтобы влачить печальное существование в бездействии, но чтобы работать над великим и грандиозным делом. Этим он может, во-первых, угодить Богу и почтить его и, во-вторых, приобрести для самого себя наисовершеннейшие добродетели и полное счастье.
(Леон Баттиста Альберти)

Творчество и труд

Исходная посылка гуманистической концепции Альберти - неотъемлемая принадлежность человека миру природы, которую гуманист трактует с пантеистических позиций как носительницу божественного начала. Человек, включённый в мировой порядок, оказывается во власти его законов - гармонии и совершенства. Гармонию человека и природы определяет его способность к познаванию мира, к разумному, устремлённому к добру существованию. Ответственность за моральное совершенствование, имеющее как личное, так и общественное значение, Альберти возлагает на самих людей. Выбор между добром и злом зависит от свободной воли человека. Основное предназначение личности гуманист видел в творчестве, которое понимал широко - от труда скромного ремесленника до высот научной и художественной деятельности. Особенно высоко Альберти ценил труд архитектора - устроителя жизни людей, творца разумных и прекрасных условий их существования. В созидательной способности человека гуманист усматривал его главное отличие от мира животных. Труд для Альберти - не наказание за первородный грех, как учила церковная мораль, а источник душевного подъёма, материальных благ и славы. «В праздности люди становятся слабыми и ничтожными », к тому же лишь сама жизненная практика раскрывает великие возможности, заложенные в человеке. «Искусство жить постигается в деяниях », - подчёркивал Альберти. Идеал активной жизни роднит его этику с гражданским гуманизмом, но есть в ней и немало особенностей, позволяющих характеризовать учение Альберти как самостоятельное направление в гуманизме.

Семья

Важную роль в воспитании человека, энергично приумножающего честным трудом свои собственные блага и блага общества и государства, Альберти отводил семье. В ней он видел основную ячейку всей системы общественных порядков. Гуманист уделял много внимания семейным устоям, особенно в написанных на вольгаре диалогах «О семье » и «Домострой ». В них он обращается к проблемам воспитания и начального образования подрастающего поколения, решая их с гуманистических позиций. Он определяет принцип взаимоотношений между родителями и детьми, имея в виду главную цель - укрепление семьи, её внутреннюю гармонию.

Семья и общество

В экономической практике времени Альберти важную роль играли семейные торгово-промышленные и финансовые компании, в этой связи семья рассматривается гуманистом и как основа хозяйственной деятельности. Путь к благосостоянию и богатству семьи он связывал с разумным ведением хозяйства, с накопительством, основанным на принципах бережливости, рачительной заботой о делах, трудолюбием. Нечестные методы обогащения Альберти считал недопустимыми (отчасти расходясь в этом с купеческой практикой и менталитетом), ибо они лишают семью доброй репутации. Гуманист ратовал за такие отношения индивида и общества, при которых личный интерес согласуется с интересами других людей. Однако в отличие от этики гражданского гуманизма , Альберти полагал возможным в определённых обстоятельствах ставить интересы семьи выше сиюминутной общественной пользы. Он, например, признавал допустимым отказ от государственной службы ради сосредоточения на хозяйственной работе, поскольку в конечном счете, как полагал гуманист, благосостояние государства зиждится на прочных материальных устоях отдельных семейств.

Общество

Само общество Альберти мыслит как гармоничное единство всех его слоёв, которому должна способствовать деятельность правителей. Обдумывая условия достижения социальной гармонии , Альберти в трактате «О зодчестве » рисует идеальный город, прекрасный по рациональной планировке и внешнему облику зданий, улиц, площадей. Вся жизненная среда человека устроена здесь так, чтобы она отвечала потребностям личности, семьи, общества в целом. Город разделен на различные пространственные зоны: в центре расположены здания высших магистратур и дворцы правителей, по окраинам - кварталы ремесленников и мелких торговцев. Дворцы высшего слоя общества, таким образом, пространственно отделены от жилищ бедноты. Этот градостроительный принцип должен, по мнению Альберти, предотвратить пагубные последствия возможных народных волнений. Для идеального города Альберти характерно, однако, равное благоустройство всех его частей для жизни людей разного социального статуса и доступность всем его обитателям прекрасных общественных зданий - школ, терм, театров.

Воплощение представлений об идеальном городе в слове или изображении было одной из типичных особенностей ренессансной культуры Италии. Проектам таких городов отдали дань архитектор Филарете , учёный и художник Леонардо да Винчи , авторы социальных утопий XVI в. В них отразилась мечта гуманистов о гармонии человеческого общества, о прекрасных внешних условиях, способствующих его стабильности и счастью каждого человека.

Нравственное совершенствование

Как и многие гуманисты, Альберти разделял представления о возможности обеспечить социальный мир путём нравственного совершенствования каждого человека, развития его активной добродетели и творчества. В то же время, будучи вдумчивым аналитиком жизненной практики и психологии людей, он видел «царство человека » во всей сложности его противоречий: отказываясь руководствоваться разумом и знаниями, люди подчас становятся разрушителями, а не созидателями гармонии в земном мире. Сомнения Альберти нашли яркое выражение в его «Моме » и «Застольных беседах », но не стали определяющими для главной линии его размышлений. Ироничное восприятие реальности человеческих деяний, характерное для этих работ, не поколебало глубокой веры гуманиста в творческую мощь человека, призванного обустраивать мир по законам разума и красоты. Многие идеи Альберти получили дальнейшее развитие в творчестве Леонардо да Винчи.

Творчество

Литература

Первые работы Альберти написал в 20-е гг. - комедии «Филодокс » (1425), «Деифира » (1428) и др. В 30-е - начале 40-х гг. создал ряд сочинений на латинском языке - «О преимуществе и недостатках учёных » (1430), «О праве» (1437), «Понтифекс » (1437); диалоги на вольгаре на этические темы - «О семье » (1434-1441), «О спокойствии души » (1443).

В 50-60-е гг. Альберти написал сатирически-аллегорический цикл «Застольные беседы » - свои главные сочинения в области литературы, ставшие образцами латинской гуманистической прозы XV в. Последние произведения Альберти: «О принципах составления кодов » (математический трактат, впоследствии утраченный) и диалог на вольгаре «Домострой » (1470).

Альберти одним из первых выступал за использование итальянского языка в литературном творчестве. Его элегии и эклоги - первые образцы этих жанров на итальянском языке.

Альберти создал во многом оригинальную (восходящую к Платону , Аристотелю , Ксенофонту и Цицерону) концепцию человека, основанную на идее гармонии. Этика Альберти - светская по характеру - отличалась вниманием к проблеме земного бытия человека, его нравственного совершенствования. Он возвеличивал природные способности человека, ценил знания, творческие возможности, разум человека. В учении Альберти получил наиболее цельное выражение идеал гармонической личности. Все потенциальные способности человека Альберти объединил понятием virtu (доблесть, способность). Во власти человека раскрыть эти природные способности и стать полноценным творцом своей судьбы. По мысли Альберти, развить в человеке свойства натуры должны воспитание и образование. Способности человека. его разум, воля, смелость помогают ему выстоять в борьбе с богиней случая Фортуной. Этическая концепция Альберти исполнена веры в способность человека к разумному устройству своей жизни, семьи, общества, государства. Основной социальной ячейкой Альберти считал семью.

Зодчество

Альберти-архитектор оказал большое воздействие на формирование стиля Высокого Возрождения . Вслед за Филиппо Брунеллески развивал античные мотивы в архитектуре. По его проектам был построен палаццо Ручеллаи во Флоренции (1446-1451), перестроены церковь Сантиссима-Аннунциата , фасад церкви Санта-Мария-Новелла (1456-1470), церквей Сан-Франческо в Римини , Сан-Себастьяно и Сант-Андреа в Мантуе - здания, определившие основное направление в архитектуре кватроченто .

Альберти занимался и живописью, пробовал свои силы в скульптуре. Как первый теоретик итальянского искусства Возрождения известен сочинением «Десять книг о зодчестве » (De re aedificatoria) (1452), и небольшим латинским трактатом «О статуе » (1464).

Библиография

Альберти Леон Баттиста. Десять книг о зодчестве: В 2 т. - М., 1935-1937.
Альберти Леон Баттиста. Книги о семье. - М.: Языки славянских культур, 2008.
Мастера искусств об искусстве. Т. 2: Эпоха Возрождения / Под ред. А. А. Губера , В. Н. Гращенкова . - М., 1966.
Ревякина Н. В. Итальянское Возрождение. Гуманизм второй половины XIV - первой половины XV века. - Новосибирск, 1975.
Абрамсон М. Л. От Данте к Альберти / Отв. ред. член-корр. АН СССР З. В. Удальцова . Академия наук СССР . - М .: Наука , 1979. - 176, с. - (Из истории мировой культуры). - 75 000 экз. (обл.)
Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV в.) / Под ред. Л. М. Брагиной . - М., 1985.
История культуры стран Западной Европы в Эпоху Возрождения / Под ред. Л. М. Брагиной . - М.: Высшая школа, 2001.
Зубов В. П. Архитектурная теория Альберти. - СПб.: Алетейя, 2001. - ISBN 5-89329-450-5 .
Аникст А. Выдающийся зодчий и теоретик искусства // Архитектура СССР. 1973. № 6. С. 33-35.
Маркузон В. Ф. Место Альберти в архитектуре раннего Возрождения // Архитектура СССР. 1973. № 6. С. 35-39.
Леон Баттиста Альберти: Сб. статей / Отв. ред. В. Н. Лазарев ; Научный совет по истории мировой культуры, Академия наук СССР . - М .: Наука , 1977. - 192, с. - 25 000 экз. (обл.)
Данилова И.Е. Альберти и Флоренция. М., 1997. (Чтения по истории и теории культуры. Выпуск 18. Российский государственный гуманитарный университет. Институт высших гуманитарных исследований). (Перепечатано с приложением: Данилова И.Е. «Исполнилась полнота времен...». Размышления об искусстве. Статьи, этюды, заметки. М., 2004. С. 394-450).
Зубов В.П. Альберти и культурное наследие прошлого // Мастера классического искусства Запада. М., 1983. С. 5-25.
Эненкель К. Происхождение ренессансного идеала «uomo universale». «Автобиография» Леона Баттисты Альберти // Человек в культуре Возрождения. М., 2001. С. 79-86.
Зубов В.П. Архитектурная теория Альберти. СПб., 2001.
Павлов В.И. Л.-Б. Альберти и изобретение живописной линейной перспективы // Итальянский сборник 3. СПб., 1999. С. 23-34.
Ревзина Ю. Церковь Сан Франческо в Римини. Архитектурный проект в представлении Альберти и его современников // Вопросы искусствознания. XI(2/97). М.,1997. С. 428-448.
Венедиктов А. Ренессанс в Римини. М., 1970.

Напишите отзыв о статье "Альберти, Леон Баттиста"

Примечания

Ссылки

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Альберти, Леон Баттиста

– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…

Родился в Генуе, происходил из знатной флорентийской семьи, оказавшейся в изгнании в Генуе. Учился гуманитарным наукам в Падуе и праву в Болонье . В 1428 г. закончил Болонский университет, после чего получил должность секретаря у кардинала Альбергати, а в 1432 г. - место в папской канцелярии, где прослужил более тридцати лет. В 1462 г. Альберти оставил службу в курии и до своей кончины жил в Риме .

Леон Баттиста Альберти

Гуманистическое мировоззрение Альберти

Гармония

Человек

Идеальный человек, по Альберти, гармонически сочетает силы разума и воли, творческую активность и душевный покой. Он мудр, руководствуется в своих действиях принципами меры, обладает сознанием своего достоинства. Всё это придаёт образу, созданному Альберти, черты величия. Выдвинутый им идеал гармонической личности оказал воздействие как на развитие гуманистической этики, так и на ренессансное искусство, в том числе в жанре портрета . Именно такой тип человека воплощён в образах живописи, графики и скульптуры Италии того времени, в шедеврах Антонелло да Мессина , Пьеро делла Франческа , Андреа Мантеньи и других крупных мастеров. Многие свои сочинения Альберти писал на вольгаре , что немало способствовало широкому распространению его идей в итальянском обществе, включая среду художников.

Творчество и труд

Семья

Семья и общество

Общество

Само общество Альберти мыслит как гармоническое единство всех его слоёв, которому должна способствовать деятельность правителей. Обдумывая условия достижения социальной гармонии , Альберти в трактате «О зодчестве » рисует идеальный город, прекрасный по рациональной планировке и внешнему облику зданий, улиц, площадей. Вся жизненная среда человека устроена здесь так, чтобы она отвечала потребностям личности, семьи, общества в целом. Город разделен на различные пространственные зоны: в центре расположены здания высших магистратур и дворцы правителей, по окраинам - кварталы ремесленников и мелких торговцев. Дворцы высшего слоя общества, таки образом, пространственно отделены от жилищ бедноты. Этот градостроительный принцип должен, по мнению Альберти, предотвратить пагубные последствия возможных народных волнений. Для идеального города Альберти характерно, однако, равное благоустройство всех его частей для жизни людей разного социального статуса и доступность всем его обитателям прекрасных общественных зданий - школ, терм, театров.

Нравственное совершенствование

Как и многие гуманисты, Альберти разделял представления о возможности обеспечить социальный мир путем нравственного совершенствования каждого человека, развития его активной добродетели и творчества. В то же время, будучи вдумчивым аналитиком жизненной практики и психологии людей, он видел «царство человека » во всей сложности его противоречий: отказываясь руководствоваться разумом и знаниями, люди подчас становятся разрушителями, а не созидателями гармонии в земном мире. Сомнения Альберти нашли яркое выражение в его «Моме » и «Застольных беседах », но не стали определяющими для главной линии его размышлений. Ироничное восприятие реальности человеческих деяний, характерное для этих работ, не поколебало глубокой веры гуманиста в творческую мощь человека, призванного обустраивать мир по законам разума и красоты. Многие идеи Альберти получили дальнейшее развитие в творчестве Леонардо да Винчи.

Творчество

Литература

Дворец Ручеллаи, Флоренция

Зодчество

Альберти-архитектор оказал большое воздействие на формирование стиля Высокого Возрождения . Вслед за Филиппо Брунеллески развивал античные мотивы в архитектуре. По его проектам был построен дворец Ручеллаи во Флоренции (1446-1451), перестроен фасад церкви Санта-Мария-Новелла (1456-1470), церквей Сан-Франческо в Римини, Сан-Себастьяно и Сант-Андреа в Мантуе , определившие направление в архитектуре XV в.

Альберти занимался и живописью, пробовал свои силы в скульптуре. Как первый теоретик итальянского искусства Возрождения известен сочинением «Десять книг о зодчестве » (1452), и небольшим латинским трактатом «О статуе » (1464).

Библиография

Альберти Леон Баттиста . Десять книг о зодчестве: В 2т. М., 1935-1937
Мастера искусств об искусстве. Т.2. Эпоха Возрождения/Под ред. А. А. Губера, В. Н. Гращенкова. М., 1966
Ревякина Н.В . Итальянское Возрождение. Гуманизм второй половины XIV-первой половины XV века. Новосибирск, 1975
Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV в)/Под ред. Л. М. Брагиной. М., 1985
История культуры стран Западной Европы в Эпоху Возрождения // Под ред. Л. М. Брагиной. М.: Высшая школа, 2001
Зубов В. П. Архитектурная теория Альберти. - Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. ISBN 5-89329-450-5.

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Леон Баттиста Альберти" в других словарях:

- (1404 1472 гг.) ученый, архитектор, теоретик искусства эпохи Раннего Возрождения У наших предков мудрые и скромные мужи более всего наблюдали умеренность и бережливость как во всех прочих делах, общественных и частных, так особенно в строительном … Сводная энциклопедия афоризмов

Статуя Альберти во дворе Уффици Леон Баттиста Альберти (итал. Leone Battista Alberti; 18 февраля 1404, Генуя 20 апреля 1472, Рим) итальянский ученый, гуманист, писатель, один из зачинателей новой европейской архитектуры и ведущий теоретик… … Википедия

- (1404 72) итальянский ученый, архитектор, теоретик искусства эпохи Раннего Возрождения. Теоретические трактаты (О статуе, 1435, О живописи, 1435 36, О зодчестве; опубликован в 1485) обобщили Опыт современного ему искусства и гуманистической… … Большой Энциклопедический словарь

Альберти Леон Баттиста - Леон Баттиста Альберти Гуманистом с разносторонними интересами был Леон Баттиста Альберти (1404 1472), который занимался помимо прочего философией, математикой и архитектурой. Наиболее известными являются его работы Об архитектуре, О… … Западная философия от истоков до наших дней

Имя Альберти по праву называется одним из первых среди великих творцов культуры итальянского Возрождения. Его теоретические сочинения, его художественная практика, его идеи и, наконец, сама его личность гуманиста сыграли исключительно важную роль в становлении и развитии искусства раннего Возрождения.

"Должен был появиться человек, - писал Леонардо Ольшки, - который, владея теорией и имея призвание к искусству и практике, поставил бы стремления своего времени на прочную основу и придал бы им определенное направление, в котором им предстояло развиваться в будущем. Этим многосторонним, но в то же время гармоническим умом был Леон Баттиста Альберти".

Леон Баттиста Альберти родился 18 февраля 1404 года в Генуе. Его отец - Леонардо Альберти, внебрачным сыном которого был Леон, принадлежал к одной из влиятельных купеческих фамилий Флоренции, изгнанной из родного города политическими противниками.

Первоначальное образование Леон Баттиста получил в Падуе, в школе известного гуманиста-педагога Гаспарино да Барцицца, а после смерти отца в 1421 году уехал в Болонью, где изучал в университете каноническое право и посещал лекции Франческо Филельфо по греческому языку и литературе. По окончании университета в 1428 году ему было присвоено звание доктора канонического права.

Хотя в Болонье Альберти попал в блестящий круг литераторов, собиравшихся в доме кардинала Альбергати, эти университетские годы были для него тяжелыми и неудачливыми: смерть отца резко подорвала его материальное благополучие, тяжба с родственниками из-за наследства, незаконно ими отторгнутого, лишала его покоя, чрезмерными занятиями он подорвал свое здоровье.

Со студенческими годами связано начало увлечений Альберти математикой и философией. В ранних сочинениях Альберти ("Филодоксус", "О преимуществах и недостатках науки", "Застольные беседы") болонского периода ощущаются беспокойство и тревога, сознание неотвратимости слепой судьбы. Соприкосновение с флорентийской культурой, после разрешения вернуться на родину, способствовало изживанию этих настроений.

Во время поездки в свите кардинала Альбергати по Франции, Нидерландам и Германии в 1431 году Альберти получил массу архитектурных впечатлений. Последующие затем годы пребывания в Риме (1432-1434) явились началом его многолетних штудий памятников античного зодчества. Тогда же Альберти стал изучать картографию и теорию живописи, одновременно работая над сочинением "О семье", посвященном проблемам морали.

В 1432 году по протекции влиятельных покровителей из высшего клира Альберти получил должность в папской канцелярии, где и прослужил более тридцати лет.

Трудолюбие Альберти было поистине безмерно. Он полагал, что человек, подобно морскому кораблю, должен проходить огромные пространства и "стремиться трудом заслужить похвалу и плоды славы". Как писателя, его одинаково интересовали и устои общества, и жизнь семьи, и проблематика человеческой личности, и вопросы этики. Он занимался не только литературой, но и наукой, живописью, скульптурой и музыкой.

Его "Математические забавы", как и трактаты "О живописи", "О статуе", свидетельствуют об основательных познаниях их автора в области математики, оптики, механики. Он ведет наблюдения за влажностью воздуха, отчего рождается гигрометр.

Задумывается над созданием геодезического инструмента для измерения высоты зданий и глубины рек и для облегчения нивелировки городов. Альберти проектирует подъемные механизмы для извлечения со дна озера затонувших римских кораблей. От его внимания не ускользают и такие второстепенные вещи, как культивирование ценных пород лошадей, тайны женского туалета, код шифрованных бумаг, форма написания букв.

Разнообразие его интересов настолько поражало его современников, что один из них записал на полях альбертиевской рукописи: "Скажи мне, чего не знал этот человек?", а Полициано, упоминая Альберти, предпочитал "молчать, нежели сказать о нем слишком мало".

Если попытаться дать общую характеристику всему творчеству Альберти, то наиболее очевидным будет стремление к новаторству, органически сочетающееся с вдумчивым проникновением в античную мысль.

В 1434-1445 годах в свите папы Евгения IV Альберти побывал во Флоренции, Ферраре, Болонье. Во время длительного пребывание во Флоренции, он завязал дружеские отношения с основоположниками ренессансного искусства - Брунеллески, Донателло, Гиберти. Здесь им были написаны его трактаты о скульптуре и живописи, а также его лучшие гуманистические сочинения на итальянском языке - "О семье", "О душевном спокойствии", которые сделали его общепризнанным теоретиком и ведущей фигурой нового художественного движения.

Многократные поездки по городам Северной Италии также немало способствовали пробуждению у него живого интереса к разнообразной художественной деятельности. Вернувшись в Рим, Альберти с новой энергией возобновил свои штудии античной архитектуры и в 1444 году приступил к составлению трактата "Десять книг о зодчестве".

К 1450 году трактат вчерне был закончен и два года спустя в более выправленной редакции - той, которую известна сегодня, - был дан на прочтение папе Николаю V. Альберти, поглощенный в дальнейшем своими проектами и постройками, оставил свое сочинение не вполне законченным и более к нему не возвращался.

Первые архитектурные опыты Альберти обычно связываются с его двукратным пребыванием в Ферраре, в 1438 и 1443 годах. Находясь в дружеских отношениях с Лионелло д"Эсте, ставшим в 1441 году маркизом Феррарским, Альберти консультировал сооружение конного памятника его отцу, Никколо III.

После смерти Брунеллески в 1446 году во Флоренции среди его последователей не осталось ни одного зодчего, равного ему по значению. Таким образом, на переломе века Альберти оказался в роли ведущего зодчего эпохи. Только теперь он получил настоящие возможности реализовать свои архитектурные теории на практике.

Все постройки Альберти во Флоренции отмечены одной примечательной особенностью. Принципы классического ордера, извлеченные мастером из римской античной архитектуры, применены им с большой тактичностью к традициям тосканского зодчества. Новое и старое, образуя живое единство, придает этим постройкам неповторимо "флорентинский" стиль, весьма отличный от того, в каком были выполнены его сооружения в Северной Италии.

Первой работой Альберти в родном городе был проект дворца для Джованни Ручеллаи, строительство которого вел между 1446 и 1451 годами Бернарде Росселлино. Палаццо Ручеллаи очень отличается от всех зданий города. На традиционную схему трехэтажного фасада Альберти как бы "накладывает" сетку классических ордеров.

Вместо массивной стены, образованной рустованной кладкой каменных блоков, мощный рельеф которых постепенно сглаживается по мере движения вверх, перед нами гладкая плоскость, ритмически расчлененная пилястрами и лентами антаблементов, четко очерченная в своих пропорциях и завершаемая значительно вынесенным карнизом.

Небольшие квадратные окна первого этажа, высоко поднятые от земли, колонки, разделяющие окна двух верхних этажей, дробный бег модульонов карниза чрезвычайно обогащают общую ритмику фасада. В архитектуре городского дома исчезают следы былой замкнутости и тот "крепостной" характер, что был присущ всем другим дворцам Флоренции того времени. Не случайно Филарете, упоминая в своем трактате постройку Альберти, отметил, что в ней "весь фасад... сделан в античной манере".

Вторая важнейшая постройка Альберти во Флоренции также была связана с заказом Ручеллаи. Один из богатейших людей города, он, по словам Вазари, "пожелал сделать за свой счет и целиком из мрамора фасад церкви Церковь Санта-Мария Новелла", поручив проект его Альберти. Работа над фасадом церкви, начавшаяся в XIV веке, не была завершена. Альберти должен был продолжить начатое готическими мастерами.

Это затруднило его задачу, ибо, не разрушая сделанного, он вынужден был включить в своей проект элементы старой декорации - узкие боковые двери со стрельчатыми тимпанами, стрельчатые арки наружных ниш, разбивку нижней части фасада тонкими лизенами с аркатурой в проторенессансном стиле, большое круглое окно в верхней части. Его фасад, строительство которого велось между 1456 и 1470 годами мастером Джованни да Бертино, явился своеобразной классической перефразировкой образцов проторенессансного стиля.

По заказу своего покровителя Альберти исполнил и другую работу. В церкви Сан-Панкрацио, примыкавшей к задней стороне Палаццо Ручеллаи, в 1467 году по проекту мастера была выстроена фамильная капелла. Декорированная пилястрами и геометрической инкрустацией с разнообразными по рисунку розетками, она стилистически близка к предыдущей постройке.

Несмотря на то что постройки, созданные во Флоренции по проектам Альберти, по своему стилю тесно примыкали к традициям флорентийской архитектуры, они оказали лишь косвенное влияние на ее развитие во второй половине XV века. По-иному пути развивалось творчество Альберти в Северной Италии. И хотя его постройки там создавались одновременно с флорентийскими, они характеризуют более значительный, более зрелый и более классический этап в его творчестве. В них Альберти свободнее и смелее пытался осуществить свою программу "возрождения" римской античной архитектуры.

Первая такая попытка была связана с перестройкой церкви Сан-Франческо в Римини. Тирану Римини, знаменитому Сиджизмондо Малатеста пришла в голову мысль сделать эту старинную церковь фамильным храмом-мавзолеем. К концу 1440-х годов внутри церкви были закончены мемориальные капеллы Сиджизмондо и его жены Изотты. По-видимому, тогда же к работам был привлечен Альберти. Около 1450 года по его проекту была выполнена деревянная модель, и в дальнейшем он очень внимательно следил из Рима за ходом строительства, которое вел местный мастер - миниатюрист и медальер Матгео де"Пасти.

Судя по медали Маттео де"Пасти, датированной юбилейным 1450 годом, на которой был изображен новый храм, проект Альберти предполагал радикальную перестройку церкви. В первую очередь намечалось с трех сторон сделать новые фасады, а затем возвести новый свод и хор, перекрытый большим куполом.

Альберти получил в свое распоряжение весьма ординарную провинциальную церковь - приземистую, со стрельчатыми окнами и широкими стрельчатыми арками капелл, с простой стропильной кровлей над главным нефом. Он задумал превратить ее в величественный мемориальный храм, способный соперничать с древними святилищами.

Монументальный фасад в форме двухъярусной триумфальной арки имел очень мало общего с привычным обликом итальянских церквей. Просторная купольная ротонда, открывавшаяся посетителю в глубине сводчатого зала, пробуждала воспоминания о постройках древнего Рима.

К сожалению, замысел Альберти был осуществлен только отчасти. Строительство затянулось. Главный фасад храма так и остался незавершенным, а то, что в нем было сделано, не совсем точно соответствовало первоначальному проекту

Одновременно со строительством "Храма Малатесты" в Римини по проектам Альберти возводилась церковь в Мантуе. Маркиз Мантуанский, Лодовико Гонзага, покровительствовал гуманистам и художникам. Когда в 1459 году Альберти появился в Мантуе в свите папы Пия II, он встретил у Гонзага очень теплый прием и сохранил дружеские отношения с ним до конца своей жизни.

Тогда же Гонзага поручил Альберти составить проект церкви Сан-Себастьяно. Оставшись в Мантуе после отъезда папы, Альберти в 1460 году закончил модель новой церкви, строительство которой было поручено флорентийскому архитектору Луке Фанчелли, находившемуся при мантуанском дворе. По меньшей мере еще дважды, в 1463 и 1470 годах, Альберти приезжал в Мантую, чтобы следить за ходом работ, вел переписку по этому поводу с маркизом и Фанчелли:

Новая церковь Альберти была центрической постройкой. Крестообразная в плане, она должна была перекрываться большим куполом. Три короткие выступающие трибуны заканчивались полукруглыми апсидами. А со сторонычетвертой к церкви примыкал широкий двухэтажный нар текс-вестибюль, образуя фасад, обращенный на улицу.

Там, где нартекс своей задней стеной соединялся с более узкой входной трибуной, по обе стороны от нее, заполняя свободное пространство, должны были возвышаться две башни-колокольни. Здание высоко поднято над уровнем земли. Оно возведено на цокольном этаже, который представлял собой обширную крипту под всем храмом с отдельным входом в нее.

Фасад Сан-Себастьяно был задуман Альберти как точное подобие главного портика древнеримского храма-периптера. К пяти входам в вестибюль вела высокая лестница, ступени которой простирались на всю ширину фасада, полностью скрывая проходы в крипту.

Его идея украшения стены пилястрами большого ордера примиряет доктрину классической архитектуры, за которую он так ратовал в своем трактате, с практическими потребностями зодчества его времени.

Такого конструктивного и декоративного решения внутреннего пространства церкви еще не знала архитектура итальянского Возрождения. В этом отношении истинным наследником и продолжателем Альберти стал Браманте. Более того, постройка Альберти явилась образцом для всего последующего церковного зодчества позднего Возрождения и барокко.

По ее типу были построены венецианские церкви Палладио, "Иль Джезу" Виньолы и множество других церквей римского барокко. Но особенно важным для архитектуры Высокого Возрождения и барокко оказалось нововведение Альберти - применение большого ордера в декорации фасада и интерьера.

В 1464 году Альберти оставил службу в курии, но продолжал жить в Риме. К числу последних его работ относится трактат 1465 года, посвященный принципам составления кодов, и сочинение 1470 года на моральные темы. Умер Леон Баттиста Альберти 25 апреля 1472 года в Риме.

Последний проект Альберти осуществился в Мантуе, после его смерти, в 1478-1480 годах. Это Капелла дель Инкороната мантуанского собора. Архитектоническая ясность пространственной структуры, прекрасные пропорции арок, легко несущих купол и своды, прямоугольные порталы дверей - все выдает классицизирующий стиль позднего Альберти.

Альберти стоял в центре культурной жизни Италии. Среди его друзей были крупнейшие гуманисты и художники (Брунеллески, Донателло и Лука делла Роббиа), ученые (Тосканелли), сильные мира сего (папа Николай V, Пьеро и Лоренцо Медичи, Джованни Франческо и Лодовико Гонзага, Сиджизмондо Малатеста, Лионелло д"Эсте, Федериго де Мон-тефельтро).

И в то же время он не чуждался брадобрея Буркьелло, с которым обменивался сонетами, охотно засиживался до позднего вечера в мастерских кузнецов, архитекторов, судостроителей, сапожников, чтобы выведать у них тайны их искусства

Альберти намного превосходил своих современников и талантом, и любознательностью, и многосторонностью, и особой живостью ума. В нем счастливо сочетались тонкое эстетическое чувство и способность разумно и логично мыслить, опираясь при этом на опыт, почерпнутый от общения с людьми, природой, искусством, наукой, классической литературой. Болезненный от рождения, он сумел сделать себя здоровым и сильным. Из-за жизненных неудач склонный к пессимизму и одиночеству, он постепенно пришел к приятию жизни во всех ее проявлениях

Введение

Биография

Творчество

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Альберти называли «самым универсальным гением Раннего Возрождения». Он оставил свой след практически во всех сферах науки и искусства своего времени – филологии, математике, криптографии, картографии, педагогике, теории искусства, литературе, музыке, архитектуре, скульптуре, живописи. Создал свою этико-философскую систему, в основе которой лежала достаточно оригинальная концепция человека.

Альберти рассматривал человека как существо, изначально совершенное, и мыслил его предназначение как сугубо земное. Природа так же совершенна, поэтому если человек будет следовать ее законам, он может обрести счастье. Человек познает законы природы благодаря разуму. Процесс их познания – не пассивное созерцание, а активная деятельность, творчество в самых разнообразных его формах. Идеальный человек – это homo faber, «человек деятельный». А.Б.Альберти резко осуждает эпикурейскую идею о неделании как этической ценности. Он вкладывает в понятие деятельности моральный смысл: счастья можно достичь, лишь упражняясь в добрых делах, т.е. тех, которые требуют мужества и честности и приносят пользу многим. Добродетельный человек должен всегда руководствоваться принципом меры; он не поступает вопреки природе и не пытается ее изменить (высшее бесчестие).

Ключевым вопросом этической концепции Альберти является вопрос о судьбе (Фортуне) и пределах ее власти над человеком. Он считает, что добродетельный человек, вооруженный разумом, способен одолеть судьбу. Однако в последних его сочинениях (Застольные беседы и особенно Мом, или о государе) появляется мотив человека как игрушки судьбы, как неразумного существа, которое не в силах удерживать свои страсти под контролем разума. Такая пессимистическая позиция предвосхищает взгляды многих представителей Высокого Возрождения.

Согласно Альберти, общество есть гармоничное единство всех его членов, которое обеспечивается разумной деятельностью правителя, мудрого, просвещенного и милосердного. Основной его ячейкой является семья – главный институт воспитания и хозяйственной деятельности; в ее рамках гармонизируются частные и общественные интересы (О семье, Домострой). Такое идеальное общество мыслится им в форме совершенного города, описанного в Десяти книгах о зодчестве. Город представляет собой гармонический союз человеческого и природного; его планировка, интерьер и внешний облик каждого здания, основанные на мере и пропорции, призваны служить утверждению нравственности и счастья. Архитектура для А.Б.Альберти лучше других искусств воспроизводит существующий порядок природы и поэтому превосходит их все.

А.Б.Альберти оказал большое влияние на формирование гуманистической этики и на развитие ренессансного искусства, прежде всего зодчества и портретной живописи.

Биография

Леон Батиста Альберти родился в знатной флорентийской семье, которая по воле судьбы оказалась в изгнании в Генуе. Поэтому местом рождения Леона Баттисты стала Генуя. С детства он проявил тягу к гуманитарным наукам. Получил гуманитарное образование в Падуе, а в Болонье обучался праву. Увлекался древними языками, то есть латынью и древнегреческим. Альберти получил прекрасное университетское образование в Болонском университете, который окончил в 1428 году. После обучения Альберти был принят на должность секретаря у кардинала Альбергати. В 1432 году Альберти получил место в папской канцелярии, где служил в течении последующих тридцати лет.

Альберти был человеком своей эпохи. Его интересы были столь разнообразны, что трудно представить как столько талантов может иметь один человек. Помимо прекрасного знания древних языком, Альберти увлекался всеми видами искусств, но главной его страстью была архитектура. Альберти также играл на органе, а в живописи ему приписывают разработку теории воздушной перспективы.
Одной из самых философских идей была идея homofaber, то есть "человека деятельного". Альберти обосновал свое утверждение о том, что человек должен не вести созерцательную жизнь монаха, а постоянно приносить пользу себе и миру своей деятельностью. В своей творческой деятельности человек должен опираться на принцип гармонии, который является принципом природного развития и природы вообще.

Как и многие гуманисты Альберти большое внимание уделял проблемам воспитания. В это время традиционного религиозное образование все больше подвергалось критике и ему противопостовлялось светская образованность, важной составляющей которой являлось гуманитарное образование и приобщение к различного рода искусствам. Леон Батиста Альберти выступает за светское воспитание, большую роль в котором он отводит семье. Альберти называют семью главной ячейкой общества, от которой зависит вся система нравственности в обществе.

Альберти всю свою жизнь посвятил познанию и проблемам усовершенствования человека как личности. Он умирает в 1472 году в Риме, то есть спустя десять лет после оставления им службы в курии.

Гуманистическое мировоззрение Альберти

Многогранная деятельность Леона Баттиста Альберти - яркий пример универсальности интересов человека эпохи Возрождения. Разносторонне одарённый и образованный, он внёс крупный вклад в теорию искусства и зодчества, в литературу и архитектуру, увлекался проблемами этики и педагогики, занимался математикой и картографией. Центральное место в эстетике Альберти принадлежит учению о гармонии как важной природной закономерности, которую человек должен не только учитывать во всей своей деятельности, но и распространить собственным творчеством на разные сферы своего бытия. Выдающийся мыслитель и талантливый писатель Альберти создал последовательно гуманистическое, противостоящее своей светскостью официальной ортодоксии учение о человеке.

Идеальный человек, по Альберти, гармонически сочетает силы разума и воли, творческую активность и душевный покой. Он мудр, руководствуется в своих действиях принципами меры, обладает сознанием своего достоинства. Всё это придаёт образу, созданному Альберти, черты величия. Выдвинутый им идеал гармонической личности оказал воздействие как на развитие гуманистической этики, так и на ренессансное искусство, в том числе в жанре портрета. Именно такой тип человека воплощён в образах живописи, графики и скульптуры Италии того времени, в шедеврах Антонелло да Мессина, Пьеро делла Франческа, Пьеро делла Франческа, Андреа Мантеньи и других крупных мастеров. Многие свои сочинения Альберти писал на вольгаре, что немало способствовало широкому распространению его идей в итальянском обществе, включая среду художников.

Исходная посылка гуманистической концепции Альберти - неотъемлемая принадлежность человека миру природы, которую гуманист трактует с пантеистических позиций как носительницу божественного начала. Человек, включённый в мировой порядок, оказывается во власти его законов - гармонии и совершенства. Гармонию человека и природы определяет его способность к познаванию мира, к разумному, устремлённому к добру существованию. Ответственность за моральное совершенствование, имеющее как личное, так и общественное значение, Альберти возлагает на самих людей. Выбор между добром и злом зависит от свободной воли человека. Основное предназначение личности гуманист видел в творчестве, которое понимал широко - от труда скромного ремесленника до высот научной и художественной деятельности. Особенно высоко Альберти ценил труд архитектора - устроителя жизни людей, творца разумных и прекрасных условий их существования. В созидательной способности человека гуманист усматривал его главное отличие от мира животных. Труд для Альберти - не наказание за первородный грех, как учила церковная мораль, а источник душевного подъёма, материальных благ и славы. «В праздности люди становятся слабыми и ничтожными», к тому же лишь сама жизненная практика раскрывает великие возможности, заложенные в человеке. «Искусство жить постигается в деяниях», - подчёркивал Альберти. Идеал активной жизни роднит его этику с гражданским гуманизмом, но есть в ней и немало особенностей, позволяющих характеризовать учение Альберти как самостоятельное направление в гуманизме.

Важную роль в воспитании человека, энергично приумножающего честным трудом свои собственные блага и блага общества и государства, Альберти отводил семье. В ней он видел основную ячейку всей системы общественных порядков. Гуманист уделял много внимания семейным устоям, особенно в написанных на вольгаре диалогах «О семье» и «Домострой». В них он обращается к проблемам воспитания и начального образования подрастающего поколения, решая их с гуманистических позиций. Он определяет принцип взаимоотношений между родителями и детьми, имея в виду главную цель - укрепление семьи, её внутреннюю гармонию.

В экономической практике времени Альберти важную роль играли семейные торгово-промышленные и финансовые компании, в этой связи семья рассматривается гуманистом и как основа хозяйственной деятельности. Путь к благосостоянию и богатству семьи он связывал с разумным ведением хозяйства, с накопительством, основанным на принципах бережливости, рачительной заботой о делах, трудолюбием. Нечестные методы обогащения Альберти считал недопустимыми (отчасти расходясь в этом с купеческой практикой и менталитетом), ибо они лишают семью доброй репутации. Гуманист ратовал за такие отношения индивида и общества, при которых личный интерес согласуется с интересами других людей. Однако в отличие от этики гражданского гуманизма, Альберти полагал возможным в определённых обстоятельствах ставить интересы семьи выше сиюминутной общественной пользы. Он, например, признавал допустимым отказ от государственной службы ради сосредоточения на хозяйственной работе, поскольку в конечном счете, как полагал гуманист, благосостояние государства зиждится на прочных материальных устоях отдельных семейств.

Леон Баттиста Альберти - один из наиболее одаренных людей своего времени - архитектор, живописец, поэт, музыкант, теоретик искусства и ученый.

Альберти родился в Генуе в 1404 г., умер в Риме в 1472 г. Происходил из знатной флорентийской семьи, изгнанной из родного города; получил образование в Падуе и Болонье. После амнистии 1428 г. поселился во Флоренции, но долгое время жил в Риме при папском дворе. Архитектурные работы: во Флоренции - палаццо Ручеллаи (1446-1451 гг.), лоджия и капелла Ручеллаи при церкви Сан Панкрацио (закончены в 1467 г.), хор церкви Сантиссима Аннунциата (1472-1477 гг.), фасад церкви Санта Мария Новелла (1456-1470 гг.); в Римини - церковь Сан Франческо (1450-1461 гг., повреждена во время последней войны и теперь восстановлена); в Мантуе - церкви Сан Себастьяно (1460-1472 гг.) и Сант Андреа (нач. 1472 г.; купол относится к 1763 г.); в Риме Альберти приписывают без достаточных оснований палаццо Венеция и фасад церкви Сан Марко, а также участие в составлении проектов перестройки Рима при папе Николае V.

Теоретические сочинения Альберти - «Десять книг о зодчестве», «Три книги о живописи», «О статуе», «Математические забавы» и др. Трактат о движении тяжестей до наших дней не дошел. Альберти - автор ряда литературных произведений - стихов, диалогов.

Альберти, как ученый-теоретик, исключительно широко понимавший роль архитектуры в развитии общества, интересовался в своей творческой деятельности не столько детальной разработкой задуманных им композиций и их реализацией в натуре, сколько проблемной, типологической стороной каждого проекта, предоставляя их осуществление своим помощникам.

Палаццо Ручеллаи во Флоренции * - одно из первых архитектурных произведений Альберти, представляет собой следующий шаг в развитии типа дворца, все более отличавшегося (особенно в своем облике) от средневекового городского жилища и все более приближающегося к жизненному укладу и вкусам разбогатевшей флорентийской буржуазии. Позднейшие перестройки дворца не позволяют в настоящее время точно установить первоначальное расположение и назначение помещений. Вместо обычного во флорентийских палаццо широкого арочного въезда во внутренний двор со стороны улицы сделан прямоугольный ордерный портал. Двор палаццо имеет прямоугольную форму с аркадой по двум сторонам. В фасаде палаццо применена композиция, ставшая позднее очень распространенной: ритмическое расчленение рустованной стены трехэтажного дворца тремя ордерами пилястр. Отталкиваясь от римских классических образцов с ордерной аркадой (Колизей), Альберти переработал эту тему, придав фасаду новый художественный смысл и пластическую выразительность. На фасаде дана как бы его «идеальная схема», показывающая отношения между ордерным каркасом и заполняющей его, но также «работающей» стеной (рис. 27). Такая схема, изображенная посредством квадров песчаника, которыми облицован фасад, отнюдь не дает натуралистического воспроизведения действительной конструкции; она вольно передает ее тектонический смысл в формах античного ордерного языка. Структура стены передается рустом и оконными проемами, арки которых вплотную соприкасаются с гладкой поверхностью пилястр, как бы уходящих в толщу стены, что подчеркнуто глубокими бороздами руста по сторонам пилястр. Трехъярусному ордерному каркасу соответствуют плавно убывающие кверху поэтажные членения фасада.

* Здание строилось по заказу богатого флорентийского купца Джованни Ручеллаи. По свидетельству современников, модель дворца была выполнена его строителем Бернардо Росселино. К. Штегман предполагает, что остались недостроенными четыре крайних правых пролета и что по замыслу автора здание должно было иметь одиннадцать осей с центральным и двумя боковыми входами.

Этот принцип соблюден и при определении размеров главного карниза; высота его до выносной плиты, включая поддерживающую часть с модульонами, пропорциональна размерам ордера верхнего яруса, а выносная плита соразмерна высоте всего здания (здесь так же, как и в Колизее, при довольно большом выносе карнизной плиты применена система конструктивных модульонов, заделанных в стену и подпирающих плиту). В палаццо Ручеллаи благодаря применению ордерной системы значительно смягчен резкий контраст между суровым фасадом и более нарядной архитектурой внутреннего двора, присущий более ранним дворцам. Ордер помог и убедительному выражению масштаба здания при включении его в ансамбль неширокой улицы.

Принятая система фасада потребовала соответственной переработки архитектурных деталей, присущих более ранним флорентийским дворцам: в оконном проеме между колонной и двумя арочками над ней введен архитрав, опирающийся по бокам на две маленькие пилястры; арочные проемы проездов во двор заменены прямоугольными дверными порталами, обрамленными неширокими наличниками; окна первого этажа утратили крепостной характер, хотя и сохраняют малые размеры.

Церковь Сан Франческо в Римини * была задумана Альберти как величественный купольный мавзолей для тирана Римини герцога Малатеста, его родственников и сподвижников. Проект был осуществлен лишь частично, по замыслу Альберти построены только главный и южный боковой фасады (рис. 28, 29). За исключением двух капелл, с которых началась перестройка, внутренняя отделка церкви пестра и не связана с архитектурой фасадов; это дает основания думать, что она выполнена не по рисунку Альберти.

* Перестройка (1450-1461 гг.) готической монастырской церкви была предпринята герцогом Малатеста в ознаменование его военных подвигов. Главный западный фасад в верхней части не достроен, купол и перекрытия нефов не были осуществлены, так же как и задуманные Альберти по бокам главного входа ниши для саркофагов самого Малатесты и его родных. Альберти изготовил модель храма, по которой велось строительство; она изображена на медали, выполненной строителем церкви медальером Маттео да Пасти в 1469 г. Стены здания выложены из кирпича и облицованы квадрами известняка.

Сложенные из крупных квадров гладко отесанного камня главный и боковые фасады скомпонованы на основе переработки архитектурных форм античного Рима. Низкий купол во всю ширину здания должен был завершить этот монументальный объем тяжелой полусферой (не осуществлен). В основе композиции главного фасада лежит своеобразно трактованная тема трехпролетной римской триумфальной арки, с большим центральным и боковыми арочными пролетами и монументальной стеной, расчлененной во всю ее высоту полуколоннами, поставленными на пьедесталы. Высокий цоколь, как в античных римских храмах, приподнимая здание над землей, делает его объем особенно внушительным и величественным. Недостроенная верхняя часть главного фасада над раскрепованным антаблементом была задумана с оригинальными кривыми полуфронтонами над боковыми нишами и высоким, с полукруглым завершением, окном-нишей в центре (такое завершение церковных зданий было широко распространено в Северной Италии, особенно в Венеции ). Такой прием был связан с задуманной Альберти системой перекрытия центрального нефа церкви легким деревянным цилиндрическим сводом, а боковых нефов - скатными кровлями, торцы которых были скрыты за полусегментами фронтонов. Кривизна полуфронтонов позволяла создать плавный переход от боковых к повышенному центральному нефу. Существующие наклонные полуфронтоны, исказившие замысел Альберти, случайны и не связаны с архитектурой всего сооружения.

Боковые фасады в виде тяжелой римской аркады на столбах, образующей семь ниш для саркофагов, просты и благородны по форме (рис. 29). Удачно найденные утяжеленные пропорции фасада, глубокие ниши, подчеркивающие толщину стены, гладкие каменные поверхности пилонов и стены над арками с простыми четкими профилями карнизов и тяг создают монументальный, исполненный торжественного ритма, образ.

В этом храме-мавзолее, отразившем мечту Альберти о величии древнего Рима и характерную для гуманизма героизацию сильной личности, религиозные идеи отступили перед мемориальным назначением сооружения.

Однако в выполненном по проекту Альберти здании имеются несоответствия: мраморная инкрустация центральной ниши сильно измельчена; неудачна орнаментация несущих архитектурных элементов (пьедесталов колонн и верха цоколя); главный фасад недостаточно связан с более цельной и лаконичной архитектурой бокового фасада. В этом сказались трудности, связанные с переделкой старой постройки.

Вцеркви Сан Франческо в Римини впервые была сделана попытка создания фасада базиликальной церкви эпохи Возрождения. Церковный фасад - одна из труднейших проблем архитектуры XV в., отразившая всю остроту противоречий светского и церковного мировоззрения эпохи Возрождения. Альберти вернулся к этой проблеме при реконструкции фасада средневековой церкви Санта Мария Новелла во Флоренции. Богато инкрустированный разноцветным мрамором фасад этой церкви заменил ранее существовавший фасад средневековой базилики * (рис. 30), от которой сохранились декоративная аркада по обеим сторонам главного входа, порталы боковых входов, ниши для саркофагов и разноцветная мраморная инкрустация над ними. Общие пропорции грузноватого, растянутого вширь здания, как и его мало удачные основные членения, обусловлены существовавшими ранее частями и размерами сооружения. Наиболее серьезной переделке подверглась верхняя часть фасада. Плоскость высокой торцовой стены центрального нефа обработана пилястрами с полным антаблементом, фронтоном и оригинальными волютами по бокам, создающими плавный переход от повышенного центрального нефа к боковым.

* Перестройка фасада церкви (1456-1470 гг) была предпринята по заказу Джованни Ручеллаи, который решил, как сообщает Вазари, сделать его «за свой счет и целиком из мрамора». Проект создан Альберти.

Своеобразной особенностью фасада является попытка сочетать античные формы с формами и полихромной мраморной инкрустацией фасадов проторенессанса и флорентийской готики.

Верх здания с фронтоном и волютами, отделенный широким гладким фризом от нижнего яруса, плохо связан с последним и воспринимается как позднейшая надстройка. Расположение полуколонн первого яруса и их раскреповки мало оправданы, круглое окно центрального нефа посажено слишком низко. Однако эти, как и многие другие, особенности композиции явились результатом того, что Альберти был вынужден считаться с ранее существовавшими формами сооружения.

Принципы построения двухъярусного, увенчанного фронтоном, церковного фасада, с ордерными членениями каждого из ярусов, с оригинальным сопряжением центра и крыльев посредством декоративных волют, легли в основу многочисленных церковных фасадов эпохи Возрождения и барокко (см. стр. 238).

Необходимо отметить работы Альберти по строительству хора церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции.

*Законченное в 1477 г. сооружение сильно искажено позднейшими перестройками и орнаментацией XVII-XIX вв.; сохранились только основные формы интерьера. Первоначальный проект монастырской церкви и круглого хора был составлен Микелоццо. Позднее заказ на постройку хора был передан помощнику Брунеллеско, Антонио Манетти Чаккери, который в 1460 г. заложил фундаменты. Около 1470 г. герцог Лодовико Гонзаго, финансировавший это строительство, поручил проектирование и постройку хора Альберти (см. рис. 20).

Форма полусферического купола, перекрывающего все пространство небольшой ротонды, определила необходимость устройства венца девяти полукруглых ниш, погашающих распор. Интерьер ротонды расчленен пилястрами с антаблементом, опирающимся в промежутках между пилястрами на архивольты арочных ниш. Между антаблементом и основанием купола расположен невысокий барабан, прорезанный девятью окнами. Композиция хора в целом восходит к античным сводчатым постройкам, объединяя особенности Пантеона и храма Минервы Медики, безусловно известных Альберти.

По проекту Альберти выполнена капелла Ручеллаи при церкви Сан Панкрацио во Флоренции - маленькое, сильно вытянутое помещение, включающее облицованный мрамором саркофаг.

Среди архитектурных экспериментов Альберти по созданию нового типа церковного здания выдающееся место занимает построенная по его проекту церковь Сан Себастьяно в Мантуе * . Здесь Альберти, первым из мастеров Возрождения, положил в основу композиции церковного здания форму равностороннего греческого креста. Три ветви креста завершены полуциркульными нишами, четвертая образует притвор, связывающий церковь с выдвинутым вперед вестибюлем-лоджией главного фасада, предназначенной для показа мощей и т. п.

* Церковь построена помощником Альберти Лукой Фанчелли (1460-около 1473 гг.) по заказу мантуанского герцога Лодовико Гонзаго. Двухмаршевая боковая лестница, ведущая в вестибюль, и квадратные капеллы по бокам притвора пристроены позже. От первоначальных деталей фасада и интерьеров сохранилось немногое. Деревянный купол обрушился, в настоящее время здание имеет плоское перекрытие и не служит более культовым целям.

Рис.31. Мантуя. Церковь Сан Себастьяно, 1460-1473 гг. Общий вид после реконструкции. Фасад по проекту Альберти 1460 г., план и восточный фасад по рисункам XV в.

Если верить дошедшему до нас рисунку церкви, приписываемому Альберти (рис. 31), то в этом сооружении наметилась пирамидально-ступенчатая дифференциация внутреннего пространства и объема здания, получившая дальнейшую разработку в конце XV и в XVI в. в постройках Браманте и в рисунках Леонардо да Винчи.

Интерьер с куполом на парусах и цилиндрическими сводами над ветвями креста задуман как эффектная, нарастающая центрическая композиция с постепенным укрупнением внутренних пространств к центру. Альберти уменьшил ширину ветвей креста по отношению к средокрестию. Таким образом, паруса не должны были опираться на подпружные арки цилиндрических перекрытий ветвей креста, роль же контрфорсов, принимающих распор купола, приобрели входящие углы, образованные стенами креста в местах их примыкания к основному объему церкви. Все это существенно изменяло традиционную крестово-купольную систему византийских храмов.

По-видимому, фасад церкви был задуман как увенчанный высоким фронтоном пятипролетный портик пилястр с антаблементом, разорванным в центре аркой большого оконного проема. Согласно римской античной традиции фасад был приподнят на высоком ступенчатом подии, с которого пять различных по высоте и обрамлению входов вели в парадный вестибюль.

Если Брунеллеско в капелле Пацци при почти аналогичной организации фасада построил центрическую композицию на прямоугольном плане, то Альберти дает другой вариант решения этой задачи.

В Мантуе Альберти сделал еще одну, может быть, наиболее зрелую и последовательную попытку создания нового церковного здания и его фасада, отвечающих светским идеалам эпохи Возрождения. Церковь Сант Андреа в Мантуе * по своим размерам и по замыслу - самое значительное произведение Альберти (рис. 32-34).

* Церковь была заказана Лодовико Гонзаго. Строить ее начал после смерти Альберти Лука Фанчелли, который изготовил модель церкви. По всей вероятности, ему принадлежат многие детали и декор. Купол построен в 1763 г. Юварой. Здание выстроено из кирпича, столбы фасадной арки, пьедесталы и базы пилястр, капители, наличники дверей - из мрамора, все остальные детали на фасаде и в интерьере гипсовые или из терракоты.

Традиционная базиликальная композиция получила новую пространственную трактовку: боковые нефы заменены капеллами, а главный сильно расширен и превращен в парадный зал, перекрытый богато кессонированным цилиндрическим сводом. Такими же сводами перекрыты хор и ветви трансепта. Максимальное объединение пространства было вызвано желанием Альберти сделать интерьер как можно более величественным.

Впервые в архитектуре Возрождения в алтарной части базилики византийской крестовокупольной системе был придан новый характер применением римских античных архитектурных форм и декора. Распор тяжелого цилиндрического свода главного нефа погашается боковыми капеллами, образующими жесткую систему пространственных контрфорсов; распор купола на парусах с высоким тяжелым световым барабаном погашают цилиндрические своды главного нефа, трансепта и хора.

Основная цель Альберти - устранение противоречий между базиликальной и центрической частями здания (Брунеллеско также стремился к этому, но в обеих его базиликах плоские перекрытия главного нефа и ветвей трансепта не дали решения задачи) - достигнуто однонефной композицией и применением крестовокупольной системы. Удлинение одного из концов креста создает преобладание продольной оси без нарушения центрического строения алтарной части, целиком раскрывающейся в пространство нефа. Единство интерьера подчеркивается и системой членения стен: ордерный антаблемент под пятой цилиндрического свода опоясывает все помещение.

В отличие от Брунеллеско ордерная система образует здесь и конструктивно и зрительно единое целое с плоскостями стен, пилонами, карнизами и декоративными вставками.

Большой, почти во всю ширину здания, вестибюль открывается на площадь широкой аркой, что подчеркивает общественный характер сооружения. Главный фасад, как и в церкви Сан Франческо в Римини, основан на мотиве трехпролетной римской триумфальной арки; гигантские, во всю высоту фасада, пилястры и огромная арка центрального входа завершены архитравом и плоским треугольным фронтоном. Однако здесь этот прием более органичен и теснее связан с композицией всего здания. Членения главного фасада в ином масштабе многократно повторены в интерьере. Трехчастность членений фасада является одновременно и основой строения интерьера, ритмического чередования больших и малых капелл, образующих повторяющиеся группы. Таким приемом Альберти реализует одно из положений своего трактата, требующее единства композиционных приемов, применяемых при разработке интерьеров и внешнего облика здания. В этом же здании было соблюдено и другое теоретическое положение о том, что арки не должны опираться на колонны, поскольку это противоречит смыслу архитектурных конструкций античного ордера (Л.Б. Альберти. Десять книг о зодчестве. М., 1935, I, стр. 252 ).

В фасаде церкви можно отметить несогласованность трехъярусной структуры боковых частей главного фасада с единым пространством храма; механическую связь ордера, охватывающего все здание, и ордера под пятами арки главного входа; сухость, ремесленническую проработку форм и деталей фронтона, капителей, баз, цоколей и карнизов.

Как и Брунеллеско, Альберти был великим новатором в зодчестве. При всем несовершенстве исполнения заложенные в его постройках идеи выражали устремления эпохи и оказали сильнейшее влияние на развитие архитектуры Возрождения. В творчестве Альберти и направлении, которое слагалось к середине XV столетия, преобладали античные, главным образом римские, принципы. Это сказалось в более последовательном и широком применении античной ордерной системы, в единстве объемно-пространственной структуры и в подчеркнутой монументализации.

«Достоинство» (dignitas) как выражение величия было девизом Альберти и самой характерной чертой его произведений. В середине XV в. богатым и знатным заказчикам Альберти больше импонировала эта черта. Архитектура Брунеллеско - утонченная, свободная от грузной монументальности- их уже не удовлетворяла.

Альберти посвятил римской античной архитектуре и ее принципам значительную часть своего трактата о зодчестве, использовав также строительный опыт современных мастеров. Из всех теоретиков архитектуры эпохи Возрождения Альберти ближе всего подошел к реальному воплощению своих положений. Это относится не только к чисто строительным, но и к более широким принципам: к соответствию здания его функции и общественному значению, его расположению в городе, к пропорциям помещений, к применению ордерной системы, единству объема и интерьера. Отсюда разнообразие композиционных приемов и форм даже в зданиях культового назначения. Альберти принадлежит заслуга введения в архитектуру многоярусной ордерной композиции, большого ордера (возможно, отчасти предвосхищенного Брунеллеско в его палаццо ди Парте Гвельфа), античных по деталям порталов и др.

Созданное Альберти направление широко распространилось и развилось не только в Италии XVI в., но почти во всех европейских странах в XVII-XIX вв. Так называемый классицизм XVII-XIX столетий многим обязан Альберти.

Глава «Архитектура Тосканы, Умбрии, Марки», раздел «Архитектура эпохи Возрождения в Италии», энциклопедия «Всеобщая история архитектуры. Том V. Архитектура Западной Европы XV-XVI веков. Эпоха Возрождения». Ответственный редактор: В.Ф. Маркузон. Авторы: В.Е. Быков, (Тоскана, Умбрия), А.И. Венедиктов (Марки), Т.Н. Козина (Флоренция - город). Москва, Стройиздат, 1967