Полное название образовательного учреждения: МОУ Средняя общеобразовательная школа № 21 г.Твери

Предмет: литература (ВНЕКЛАССНОЕ ЧТЕНИЕ)

Тема: ДЖОНАТАН СВИФТ: СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИ.

«ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА»

Класс: 8 (по программе В.Я.Коровиной)

Время реализации занятия: 45 минут

Цель урока: создать условия для формирования коммуникативных компетенций учащихся через знакомство с философским подтекстом мировосприятия Дж. Свифта современной ему действительности, совершенствование умения анализировать и понимать художественный текст

Задачи урока:

Образовательные – познакомить учащихся с философским поддтекстом мировосприятия Дж. Свифта, совершенствовать умение совершенствовать умение анализировать и понимать художественный текст, повторить(вспомнить) лексическое значение терминов: юмор, сатира; приобщать учащихся к творчеству зарубежных писателей.

Развивающие – развивать навыки исследовательской деятельности обучающихся: различать проблемы, формулировать и отбирать полезные гипотезы, анализировать и интерпретировать данные, делать выводы.

Воспитательные – воспитывать вдумчивое отношение к художественному слову, любовь к литературе, формировать нравственные ориентиры учащихся.

Тип урока: изучение нового материала

Форма урока: урок-исследование с элементами игры

Оборудование: портрет Дж. Свифта, тексты романа, карточки

План проведения урока:

Ход урока

Организационный момент.

Проверка домашнего задания: собрать тетради с мини-сочинением «Мои любимые страницы романа Дж. Свифта» (или киносценарии).(Желающие читают свои работы)

1.Мотивация

Беседа по вопросам.

– Когда вы в первый раз встретились со словом «лилипут»?

Нам кажется, что оно было всегда. Часто лилипуты воспринимаются нами как сказочные персонажи.

– Как вы думаете, откуда они появились? Кто их придумал?

(На экран проецируется портрет Джонатана Свифта.)

Да, лилипутов придумал Джонатан Свифт. (Демонстрируются фрагменты из мультфильма «Гулливер в стране лилипутов».) Его книга, предназначенная для взрослых, со временем перешла в разряд детских. Таким примером перехода может служить и «Робинзон Крузо» Д. Дефо, и «Приключения Гекльберри Финна» М. Твена.

Но в XVIII веке книга о путешествиях Лемюэля Гулливера была грозным оружием сатиры против недостатков политической и общественной жизни Англии.

– Что такое сатира? Чем она отличается от юмора?

Работа с кратким словарем литературоведческих терминов: сатира – гневное, обличающее отображение негативных явлений действительности.

Юмор – изображение чего-либо в смешном, комическом виде.

– Какие сатирические произведения мы с вами читали? (Сказки Салтыкова-Щедрина, рассказы А. П. Чехова «Хамелеон», «Злоумышленник», комедию Н. В. Гоголя «Ревизор».)

– На что направлено острие сатиры?

– Знаете ли вы современных сатириков? Чему посвящены их произведения? Выступление какого из современных сатириков вам нравится? Чем?

– А что представляла собой Англия первой половины XVIII века? Что представлял ее политический строй? Почему Джонатан Свифт обратил острие своей сатиры на общественную и политическую жизнь Англии?

Делимся на группы:

(карточки, статья учебника)

Историки

Карточка

1) Политический строй Англии первой половины XVIII века представлял парламентскую монархию. Реальной властью обладает парламент, состоящий из палаты лордов и палаты общин. Король выполняет законы, принятые парламентом, и имеет право назначать министров – но только из той партии, которая имеет большинство в парламенте. Видимость политических прав народа иллюзорна: из 5-миллионного населения страны лишь менее двухсот пятидесяти тысяч человек имеют право голоса.

На протяжении всего XVIII века Англия ведет постоянные колониальные войны с Францией. Она захватывает у своего вечного соперника Канаду и северо-восточную часть Ост-Индии – Бенгалию. Время жизни Свифта – это переломная эпоха, эпоха передела мира, изменения границ государств и человеческой психологии, связанных с развитием буржуазного общества.

Биографы

Карточка

2) Судьба Свифта была не менее парадоксальна, чем посмертная участь его литературного наследия. Уроженец Дублина и питомец Дублинского университета, он не был коренным ирландцем, а принадлежал к одной из тех английских семей, чьи предприимчивые отпрыски во множестве являлись в Ирландию в поисках денег и чинов. Став, несмотря на свое вольнодумство, священником английской церкви, он вдвойне тяготился своей службой в захолустных приходах, где кругом жила темная католическая ирландская беднота, и рвался в Англию, где, казалось, только и могли найти себе применение его блестящие политические и литературные способности. В Лондоне он был замечен лидерами обеих боровшихся за власть парламентских партий. В качестве публициста и негласного советника Болингброка и других торийских лидеров он стоял одно время в самом центре внутриполитических бурь и мог гордиться тем, что оказывает влияние на курс британского государственного корабля. Свое назначение деканом (настоятелем) собора св. Патрика в Дублине (1713 г.) он принял с горечью, как приказ о пожизненной ссылке. Однако десятилетия, проведенные после этого в Ирландии, оказали весьма благотворное воздействие на развитие литературного таланта Свифта. Близкое общение с ограбленным и порабощенным, кипящим ненавистью к своим английским поработителям, ирландским народом поставило его на стыке столь острых национальных и социально-политических противоречий, по сравнению с которыми придворные интриги при дворце королевы Анны могли показаться и действительно показались ему не крупнее, чем споры «тремексенов» и «слемексенов» в королевстве лилипутов о том, с какого – тупого или острого – конца надлежит разбивать яйцо... Но Ирландия не только расширила общественный кругозор Свифта и дала ему необходимую перспективу; участие в борьбе за попранные права ирландского народа разожгло гражданское негодование, которое и ранее теплилось в его творчестве.

Согласно завещанию Свифта над его могилой в Дублинском соборе св. Патрика была помещена составленная им самим латинская эпитафия: «Тело Джонатана Свифта, доктора богословия, декана этого собора, погребено здесь, где яростное негодование не может больше терзать его сердце. Иди, путник, и, если можешь, подражай тому, кто отдал все свои силы в борьбе за свободу человечества».

В этих лаконичных строках Свифт сам точно определил дух, направление и ценность своих лучших произведений

2.Исследование. Работа с текстом «Путешествия...»

Вся история гласного и негласного участия Свифта в борьбе за права ирландского народа имела огромное значение в подготовке его главного сатирического произведения. Что же явилось объектом сатиры писателя? Давайте попытаемся за привычными волшебными картинками увидеть сатирическую подоплеку. перелистаем еще раз полюбившиеся страницы.

«Хотя я и получал весьма скудное содержание, однако и оно ложилось тяжелым бременем на отца, состояние которого было незначительно; поэтому меня отдали в учение мистеру Джемсу Бетсу, выдающемуся хирургу в Лондоне, у которого я прожил 4 года. Небольшие деньги, присылаемые мне по временам отцом, я тратил на приобретение пособий по изучению навигации и других отраслей математики, полезных человеку, желающему посвятить себя путешествиям, так как я всегда думал, что мне рано или поздно выпадет эта доля».

«В этом городе, в продолжение двух лет и семи месяцев, я изучал медицину, будучи уверен, что знание ее окажется мне полезным в дальних путешествиях».

Эти и другие цитаты показывают нам прагматичность англичан, стремление контролировать даже неожиданности, обеспечив и обезопасив себя от всех превратностей жизни. Но реальная жизнь слишком многообразна, и когда нам кажется, что мы принимаем верное и выгодное предложение, буря разбивает наш корабль и ставит нас лицом к лицу с неожиданным и неизвестным.

В целом сатира Свифта, как ни забавны взятые в отдельности многие описываемые в ней происшествия, как ни неистощима изобретательность лукавой фантазии автора, отмечается суровостью, даже мрачностью, которая постепенно углубляется. Относительность человеческих суждений наглядно проявляется при перемене масштабов, когда Гулливер оказывается то среди лилипутов, то среди великанов.

Как комично выглядят и придворные интриги, и международная дипломатия, и религиозные распри, когда ими занимаются крошечные человечки-лилипуты! Но, оказавшись сам своего рода лилипутом в Бробдингнеге, стране великанов, Гулливер смущенно обнаруживает, что в глазах просвещенного короля бробдингнежцев его мудрость «цивилизованного» англичанина кажется величайшим безумством, а советы насчет того, как лучше всего держать в подчинении свой народ с помощью усовершенствованной артиллерии, отвергаются с негодованием.

«Выслушав мое описание этих разрушительных орудий... король пришел в ужас. Он был поражен, как может такое бессильное и ничтожное насекомое, каким был я (это его собственное выражение), не только питать столь бесчеловечные мысли, но и до того свыкнуться с ними, что совершенно равнодушно рисовать сцены кровопролития и опустошения как самые обыкновенные действия».

Именно в словах этого мудрого и доброго великана раскрывается заветная мысль Свифта о великом значении созидательного мирного труда: «По его мнению, всякий, кто сумеет вместо одного колоса или одного стебля травы вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, вместе взятые».

Пребывание Гулливера в стране великанов разрушает множество иллюзий. Самые прославленные придворные красавицы Бробдингнега кажутся Гулливеру отвратительными: он видит все дефекты их кожи, ощущает отталкивающий запах их пота... А сам он, пресерьезно рассказывающий о том, как он отличился в сражении с осами, как бестрепетно рассекал своим ножом мух и как отважно плавал в лохани, начинает казаться и нам не менее смешным, чем бробдингнежцам, которые потешаются над этими его «подвигами».

Сатирические краски сгущаются в третьей части «Гулливера» – «Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Глаббдодриб и Японию». Именно здесь просветительская критика всего сущего разумом обращается у Свифта и против самого разума. Лапута – страна мыслителей и ученых. Но все это – жалкие чудаки, ничего не смыслящие в жизни и настолько поглощенные собой, что, для того чтобы объясняться друг с другом, они вынуждены пользоваться услугами специальных «хлопальщиков», которые легонько стукают, выводя их из глубокомысленного забытья, надутыми воздухом пузырями то по уху, то по губам, то по глазам. Королевская академия в Лагадо, которую посещает Гулливер, казалась современникам карикатурой на ученое Королевское общество; в этой главе есть действительно намеки на современников Свифта.

Но сатира писателя, конечно, отнюдь не сводилась к личностям. Некоторые из высмеиваемых им «прожектов» сейчас могли бы показаться не столь комичными, какими они были в ХVIII веке. Но Свифт был прав, показав отчужденность тогдашней науки от насущных, повседневных нужд и страданий простого народа.

Обратимся, наконец, к последней, четвертой части «Гулливера» – «Путешествию в страну гуигнгнмов». О чем она?

Мудрым лошадям-гуигнгнмам удалось устроить свою республику, куда лучше, чем людям любой из стран, известных Гулливеру, включая и его родную Англию. Да, эти мудрые лошади не знают ни радости любви, ни родительской нежности, могут попотчевать друг друга только овсянкой (как самым лакомым блюдом), не интересуются никакими «проблемами» и уж, конечно, не понимают шуток, но... Вспомните, как почтительно целует Гулливер копыто своего четвероногого хозяина, принимая это за великую милость для своей жалкой двуногой особы! И тут нельзя не заметить, что Свифт исподтишка смеется и над Гулливером. Но как горек этот смех! И еще горше та альтернатива, которую предоставляет он здесь читателю, – выбор между скучными, но благородными и разумными лошадьми и одичалыми двуногими йэху, отвратительными, грязными, жадными, похотливыми и подлыми существами, в которых Гулливер со стыдом и отчаянием узнает себе подобных людей. Смысл образов йэху сложен. С одной стороны, они могут быть восприняты как злая карикатура на отвлеченный идеал естественного человека. Но с другой – в самом своем одичании они предаются с цинической разнузданностью тем хищническим страстям и вожделениям, которые порождены цивилизацией: йэху тщеславны, алчны, корыстолюбивы и умеют на свой лад не хуже придворных интриганов пресмыкаться перед власть имущими и обливать грязью тех, кто впал в немилость... Свифт не комментирует эти эпизоды, предоставляя читателю самому извлекать выводы из нарисованных им сатирических картин.

3.Выводы

По своим художественным особенностям творчество Свифта целиком определяется законами сатиры. Обобщающий иносказательный сатирический смысл его «Путешествия...» гораздо важнее для него, чем те жанровые, конкретно-бытовые жизненные подробности, в которые будут с таким увлечением и любознательностью всматриваться создатели английского реалистического очерка и романа Просвещения.

Образ Гулливера условен: он необходим для философско-фантастического эксперимента Свифта над человеческой природой и обществом; это та призма, через которую он преломляет, разлагая на составные лучи, спектр действительности. Гулливер – условный «средний» человек, не злой и не глупый, не богатый и не бедный англичанин начала XVIII века. Звание хирурга, а следовательно и естественнонаучное образование, полученное Гулливером, важны для Свифта, так как позволяют придать видимость нарочитой точности и достоверности его индивидуальным наблюдениям и находкам в ранее неведомых странах. То робкий, то тщеславный, великан среди лилипутов и пигмей среди великанов, презирающий «прожекторов»-лапутян, и озверелых йэху, вместе с тем старательно вылизывающий языком пол в тронном зале короля Лаггнега и семь раз стукающийся лбом о подножие престола, – таков Гулливер, живое воплощение относительности всех человеческих представлений и суждений.

Иногда маска отодвигается и мы видим живое, страдальческое, гневное и негодующее лицо самого писателя. Так, Свифт намекает на существование аналогии между бедственным положением Гулливера, накрепко прикованного к земле множеством тончайших нитей, стонущего «от злости и боли» под градом стрел и копий, которыми осыпают его, «человека-гору», ничтожные лилипуты, и своим собственным положением великого мыслителя, созданного для больших дел, но вынужденного принимать участие в жалких интригах придворных клик и парламентских партий. И конечно, голос тайного республиканца Свифта слышим мы в конце седьмой главы путешествия в Лапуту, где, рассказывая о своем посещении острова чародеев и волшебников, Гулливер вспоминает, с каким благоговением беседовал он с Брутом, и, видя мир во все эпохи его древней истории, «больше всего наслаждался лицезрением людей, истреблявших тиранов и узурпаторов и восстановлявших свободу и попранные права угнетенных народов». И Свифт заканчивает следующую главу, посвященную той же теме, противопоставлением гражданских доблестей английских йоменов (класса, сыгравшего столь важную роль в английской революции XVIII века и исчезнувшего с исторической арены в следующем столетии) порокам английских буржуа своего времени.

«... Я... попросил вызвать английских поселян старого закала, некогда столь славных простотою нравов, пищи и одежды, честностью в торговле, подлинным свободолюбием, храбростью и любовью к отечеству. Сравнивая живых с покойниками, я был сильно удручен при виде того, как все эти чистые отечественные добродетели опозорены внуками, которые, продавая свои голоса во время выборов в парламент, приобрели все пороки и развращенность, каким только можно научиться при дворе».

Это уже – суждения многоопытного политического деятеля и глубокомысленного философа и историка. Но подобные нарушения последовательности и правдоподобия в развитии образа Гулливера весьма мало заботят Свифта.

4.Рефлексия

Главное в «Путешествиях...» – это сатирическая картина мира, проникнутая горькой, глубоко выстраданной иронией, основанной на убеждении автора в относительности подавляющего большинства политических, социальных, моральных и духовных ценностей, почитаемых его современниками.

Какие чувства вызвал у вас роман Свифта? Какие ощущения остались после сегодняшнего разговора?

СВИФТ (Swift) Джонатан (1667-1745), английский писатель, политический деятель. В памфлете «Сказка бочки» (1704) борьба католической, англиканской и пуританской церквей изображена в духе пародийного «жития». Памфлеты «Письма суконщика» (1723-24) и «Скромное предложение» (1729) осуждают угнетение ирландского народа. «Путешествия Гулливера» (т. 1-2, 1726). Желчная сатира Свифта неотделима от гуманистического пафоса его творчества, развивавшегося в русле Просвещения, утверждавшего необходимость искоренения частных и общественных пороков. Традиции свифтовской сатиры - в ряду самых плодотворных в мировой литературе.
Детство. В Тринити-колледже
Его дед, видный священнослужитель англиканской церкви и стойкий приверженец короля Карла I Стюарта, во время гражданских войн 1641-1648 был обездолен революционным режимом Кромвеля. Отец Свифта, женившись на бесприданнице, отправился искать счастья в полуколониальную Ирландию, где устроился судейским чиновником и умер за полгода до рождения сына. Сироту воспитывали зажиточные родственники. Их иждивением он получил приличное школьное образование и поступил в престижный Тринити-колледж Дублинского университета, где учился в 1682-1688, по собственному позднейшему признанию, довольно небрежно, то есть упоенно читал самые разнообразные книги в ущерб предписанной зубрежке риторико-теолого-философских пособий Бургерсдициуса, Кеккерманнуса и Смиглециуса. Однако, по-видимому, уже тогда он ощутил священническое призвание и твердо решил пойти по стопам деда, чему никак не противоречила его обнаружившаяся склонность к литературному сочинительству.
Первыми сочинениями двадцатидвухлетнего Свифта были по моде того времени возвышенные оды, и в них явственно сказывались неподдельная и основательная религиозность, суровое благочестие и глубокое отвращение ко всем революционным преобразованиям и новшествам, особенно в области духовной.
В усадьбе Темпла
Довершить учение помешали ирландские беспорядки 1688-1689: пришлось перебираться в Англию, и священнический сан Свифт принял лишь в 1695, а степень доктора богословия получил в Оксфорде в 1701. Но «промежуточные» в его жизни 1690-е гг. оказались определяющими для формирования его личности и писательского дара. Эти годы большей частью протекли в роскошной усадьбе Мур-Парк близ Лондона отдаленного родственника матери Свифта, отставного дипломата и царедворца, видного мыслителя и эссеиста 1660-1680-х гг. сэра Уильяма Темпла, который поначалу из милости взял нищего юношу библиотекарем, затем оценил его таланты и приблизил к себе в качестве секретаря и доверенного лица. В распоряжении Свифта - неутомимого читателя - было богатое собрание книг, особенно французских; и Рабле, Монтень, Ларошфуко стали его любимейшими авторами. Оценил Свифт и своего патрона; его единственного он признавал своим наставником, правда, лишь по части здравомыслия, кругозора, взвешенности и продуманности суждений. Суждения же их могли разниться коренным образом, например, в религиозном отношении: Темпл был более или менее свободомыслящим деистом, а Свифт считал всякую религиозную пытливость порождением недомыслия или гордыни. Разница в мировоззрении и темпераменте, однако, почти не мешала им уживаться друг с другом. Десятилетие, проведенное в поместье Темпла, Свифт называл счастливейшим временем своей жизни.
Памфлет «Битва книг»
После смерти Темпла Свифту впервые пришлось полагаться лишь на себя; в его активе была выработанная при содействии старшего друга и наставника собственная жизненная и идейная позиция. Кроме того, явственно определился характер его писательского дарования: выступив на стороне Темпла в литературной полемике о сравнительных достоинствах античной и современной словесности с памфлетом «Битва книг» (1697), Свифт показал себя сокрушительным полемистом, мастером пародийного слога и убийственной иронии. Памфлет представляет собой оживленное блистательной игрой воображения язвительное обличение тогдашнего (главным образом французского) литературного модернизма и ненавистного Свифту духовного новаторства.
Сатирическая энциклопедия
В 1700 Свифт получил приход в Ирландии, но все его расчеты и ожидания были связаны с большой политикой, к которой его приобщил знаток политической жизни Темпл, и с литературной деятельностью лондонских властителей умов. На их придирчивый и взыскательный суд он собирался представить не только еще не напечатанную «Битву книг», но и своего рода сатирическую энциклопедию английской умственной жизни конца 17 века - «Сказку бочки», над которой, впрочем, еще стоило поработать и для которой требовалось подготовить почву, приобрести хоть какое-то имя и репутацию. События складывались благоприятно: тори одолевали вигов, добившись большинства в палате общин и вовсю используя популистскую демагогию. Консервативные принципы были Свифту гораздо ближе, чем либеральные, но всякий популизм был ему глубоко подозрителен. Он встревоженно заметил, что в античные времена «таким же способом была истреблена свобода», и немедля написал трактат «Рассуждение о раздорах и разногласиях между знатью и общинами в Афинах и Риме» (1701), где строго и доходчиво проанализировал партийную свару как симптом пришествия демократической тирании, которая ничуть не лучше тирании аристократической. Трактат весьма повлиял на общественное мнение и очень способствовал победе вигов на очередных парламентских выборах; Свифт, таким образом, сделался фаворитом правящей партии, ее «золотым пером», и в 1705, наконец, счел уместным опубликовать вместе с «Битвой книг» «Сказку бочки».
Признанный мастер
Книга была всеми замечена и определила дальнейшую репутацию доктора богословия Свифта, вызывая у одних глубокое восхищение своим беспощадным и неисчерпаемым остроумием, у других (в том числе у занявшей английский престол набожной королевы Анны) - ужас и гнев своим непочтительным подходом к делам религии. Ибо сюжетной основой «Сказки» служила притчеобразная побасенка о трех братьях, более или менее олицетворявших католичество, англиканство и крайний протестантизм, которые не сумели сберечь в целости и сохранности завещанные им годные на все случаи жизни кафтаны, то бишь христианское вероучение. Аллегория нарочито дурацкая, пригодная для шутовских игрищ с переодеваниями. Она составляет едва ли четверть «Сказки» и используется как иллюстрация к другим главам, в сумме с ними представляя некий английский аналог столь любимой Свифтом «Похвалы Глупости» Эразма Роттердамского. У Свифта воплощением всевластной Глупости является подставной «Автор» «Сказки», продажный писака, который подрядился соорудить нечто вроде программы грядущего всеобщего помешательства, призванного подменить подлинную действительность иллюзорной и отчасти утопической. Веком утопий, становящихся из мечтаний проектами общественного переустройства, был 18 век, и Свифт издевательски предвосхищает идеологию Просвещения с ее «общественным договором», социальным прожектерством и культом механистического материализма.
Современники более оценили остроумие Свифта, нежели содержательность его «Сказки». За ним было признано особого рода первенство в литературе, и он закрепил его такими примыкающими к «Сказке бочки» антиидеологическими сочинениями, как «Тритический трактат об умственных способностях» (1707) и «Возражение против отмены христианства» (1708). Салонную славу принесло ему пародийно-проповедническое «Размышление о палке от метлы» (1707), где он предостерегает «великих преобразователей мира», «исправителей зла» и «устранителей всех обид» против самонадеянного реформаторства, способного лишь осквернить мир.
Еще одну словесную маску идеолога и деятеля нового времени создал Свифт в лице ученого джентльмена-астролога Исаака Бикерстаффа, который от имени науки и во имя общественного блага упраздняет настоящее и распоряжается будущим, наглядно показывая власть пропаганды над действительностью. Были опубликованы его единственно научные «Предсказания на 1708 год»; затем эти предсказания были удостоверены с помощью печатного слова и стали неопровержимыми фактами общественной жизни. Такого рода факты позднейшие идеологи любили называть «упрямой вещью». Бикерстафф не случайно полюбился тогдашним друзьям Свифта и зачинателям европейской журналистики Дж. Аддисону и Р. Стилю. Один из первых английских журналов назывался «Тэтлер» («Болтун») и издавался от лица «мистера Исаака Бикерстаффа, эсквайра», который вскоре обрел биографию и стал пародийным персонажем английской литературы.
Политик и публицист
Вскоре Свифту предстояло самому на разные лады блистательно продемонстрировать могущество печатного слова как инструмента политики и его бессилие в качестве средства разъяснения или вразумления. Отношения с вигами вконец разладились после того, как Свифт напрямик высказал свои умеренно-охранительные взгляды в памфлете «Соображения английского церковника относительно религии и правительства» (1709). И когда правительство тори в 1710-1714 пошло навстречу требованиям церковных кругов и к тому же вознамерилось с почетом вывести Англию из затянувшейся и бессмысленной, хоть и победоносной, войны за Испанское наследство, Свифт сблизился и даже подружился с ведущими консерваторами. Он стал их главным публицистом, и все политические успехи консервативного правительства были достигнуты благодаря свифтовским памфлетам и руководимому им журналу «Экзаминер» (1710-1711), сформировавшему благоприятное для заключения мира общественное мнение. В связи с этим Свифт жил в 1710-1713 в Лондоне, и его каждодневные письма-отчеты в Ирландию бывшей воспитаннице Темпла Эстер Джонсон составили изданный через полвека и имевший огромный успех в качестве эпистолярного романа «Дневник для Стеллы».
Изобретательный патриот Ирландии
В 1714 умерла покровительница консерваторов королева Анна Стюарт, и лидеры тори, друзья Свифта, были обвинены в государственной измене, а его успели заблаговременно устроить настоятелем (деканом) собора св. Патрика в Дублине, так что он оказался в некой почетной ссылке, на одной из виднейших церковных должностей Ирландии. Быстро и основательно разобравшись в ирландских делах, Свифт во всеуслышание объявил Ирландию краем рабства и нищеты; рабское состояние и особенно рабскую покорность здешних обитателей он считал несовместимыми с человеческим достоинством; они уязвляли его пастырскую совесть. Уже в 1720 в памфлете «Предложение о всеобщем употреблении ирландской мануфактуры» он призвал к бойкоту всех английских «носильных вещей». Призыв его услышан не был, а памфлет (разумеется, анонимный) объявлен «возмутительным, раскольническим и опасным», и печатник был отдан под суд. Присяжные, однако, его оправдали, и Свифт это принял к сведению. Он рассудил, что эффективнее всего будет бойкотировать английские деньги, объявив их ненастоящими; и случай для этого вскоре представился. В Англии был выдан патент на чеканку мелкой медной монеты для Ирландии. Патент был прибыльный, хотя вовсе не жульнический, но исследователь пропагандистской демагогии Свифт прекрасно понимал, что доказать отсутствие мошенничества в таком щекотливом, затрагивающем все карманы на деле никак невозможно. Оставалось выбрать подходящую для агитации маску; и в феврале 1724 появилось первое письмо «М.Б., Суконщика», где «торговцы, лавочники, фермеры и все простые люди королевства Ирландии» скопом мобилизовывались на борьбу с английской медной монетой, а по сути дела с Англией. Писем в ближайшие полтора года появилось еще пять, и тон их был все возмутительнее, а призывы все грознее; для пущей их действенности Свифт не выходил из роли простолюдина. Вся Ирландия кипела; общенародное восстание должно было вот-вот разразиться, и обычно покорный ирландский парламент готов был его возглавить, а Свифт готовил для него программу. Но в решающий момент английский премьер-министр счел за благо уступить: он всего-навсего аннулировал патент, и напряжение спало. «Суконщик» победил; Свифт потерпел поражение.
Вероятно, горечь этого поражения напитала его горчайший, исполненный нестерпимого презрения к человеческому рабству памфлет «Скромное предложение» (1729), где «для блага отчизны, развития торговли и облегчения участи бедняков» выдвигается благодетельный, экономически и гастрономически разработанный проект употребления в пищу детей ирландской бедноты; именно такой способ решения ирландских социальных проблем добряк-автор считает наиболее практичным, осуществимым и отвечающим духу времени.
Главное произведение
Манифестом ирландской свободы «Письма М.Б., суконщика» не стали, но сохранились в истории английской литературы как речевой портрет англо-ирландского простолюдина начала 18 века - тем более мастерский, что декан Свифт не имел со своим персонажем ничего общего, как, впрочем, и с возникавшим из небытия героем своего главного произведения, Лемюэлем Гулливером, «сперва судовым врачом, а потом капитаном нескольких кораблей». С начала 1720-х гг. в письмах Свифта появляются упоминания о «моих Путешествиях»; в ноябре 1726 в Лондоне выходит том, содержащий «сжатое описание» первых двух из них. Второй том с описанием третьего и четвертого путешествий вышел в феврале 1727.
Описание действительных и воображаемых путешествий и сопутствующих им открытий было с начала 16 века одним из ведущих европейских литературных жанров. Используя его, Свифт помещал свое произведение в один ряд с «Утопией» Томаса Мора, с «Гаргантюа и Пантагрюэлем» Ф. Рабле, с самой популярной и самой насыщенной религиозным содержанием книгой 17 века «Путем паломника» Джона Баньяна, а также и с опубликованным в 1719 «Робинзоном Крузо» Д. Дефо, самым оптимистичным сочинением нового времени, по смыслу и пафосу прямо противоположным «Путешествиям Гулливера».
Сюжет их, как и в «Сказке бочки», был подставной, пародийный: Свифт в отличие от великого множества утопистов, мечтателей и выдумщиков, не открывал новые страны, а возвращал читателя к поразительной реальности его повседневного существования, заставляя взглянуть на себя и окружающий мир новыми глазами и произвести трезвую нравственную (то есть прежде всего религиозную) самооценку.
Чудовищное и нормальное
«Путешествия Гулливера» - итоговая книга Свифта, где фантастически-иносказательно преломляется его богатый жизненный и творческий опыт - так, что почти каждый эпизод повествования выглядит притчей. Этому способствует и излюбленный свифтовский прием изображения - бытовой гротеск, то есть выявление странности и чудовищности обыденной жизни и обыденного сознания. Нормальное и чудовищное постоянно меняются местами: в царствах лилипутов и великанов это достигается игрой с масштабом восприятия 12:1:12. Это соотношение размеров позволяет как нельзя более наглядно показать в первых двух частях ничтожество большой политики и грандиозность человеческого быта. Третья часть - целиком фантасмагорическая - компендиум сбывшихся мечтаний человечества, вооруженного наукой, грезившееся еще Автору «Сказки бочки» торжество умалишенного прожектерства. Это - первая в истории европейских литератур технократическая антиутопия.
Главная мысль четвертой части
Наконец, в четвертой части, в Стране лошадей появляется «естественный человек», которого через полвека восславит Руссо - и в своем природном состоянии, лишенный веры и благодати, он оказывается самым омерзительным из скотов, которому пристало разве что быть в рабстве у лошадей; попутно обнаруживается, что идеальное общественное устройство возможно лишь помимо человека. Проникшийся идеей такого благоустройства Лемюэль Гулливер отрекается от человечества и становится приживальщиком в конюшне. Эту немного замысловатую проповедь против смертного греха человеческой гордыни современники воспринимали как должное; но в период торжества просветительского гуманизма она вызывала множество нареканий.
«Упорный заступник мужественной свободы»
«Путешествия Гулливера» прославили Свифта на всю Европу, но до конца своих дней он оставался ирландским изгнанником, о котором тамошний наместник говорил: «Я правлю Ирландией с позволения декана Свифта». Среди его последних произведений, в основном повторяющих прежние темы и мотивы, выделяются незаконченные «Наставления слугам», на бытовом материале пародирующие «Государя» Макиавелли, и «Серьезный и полезный проект устройства приюта для неизлечимых» (1733) - сочинение в духе «Скромного предложения». «Стихи на смерть доктора Свифта» он написал заблаговременно, в 1731; в своей эпитафии он пожелал остаться в памяти потомков «упорным заступником мужественной свободы» и поведал о «жестоком негодовании», которое «терзало его сердце». Это негодование недостаточно умерялось милосердием; но обращено оно было не против людей, а главным образом против попрания человеческой свободы. Глубоко и твердо верующий священнослужитель, поборник воинствующего здравого смысла, осененного христианской религией, Свифт противостоял идеализации человека, предвещавшей новое его закрепощение, и в особенности планам универсального общественного благоустройства, которое, как он предвидел, может привести лишь к всевластию безумия и всеобщему рабству. Пафос его жизни и творчества вполне передают слова апостола Павла из Послания к Ефесянам (6:12), которые Свифт любил повторять: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных».

19 октября день памяти известного писателя с мировым именем Джонатана Свифта, удивлявшего своих современников и продолжающего удивлять потомков своей жизнью и творчеством. Этот мастер слова прославился сатирическими произведениями «Сказка бочки», «Путешествия Гулливера» и памфлетами, самый известный из которых – «Скромное предложение», обличающими человеческие и общественные пороки. Сочинения этого автора сохраняют свою актуальность и сегодня.

Семья Свифта проживала в Ирландии, куда его отец, умерший еще до рождения сына, переехал в поисках лучшей жизни. Джонатан, названный так в честь отца, появился на свет в Дублине в 1667 году. Уже с рождения Свифта ожидали лишения и тяготы.

Его мать отдала сына на попечение дяди и уехала в Англию. Богатые родственники в четыре года определили мальчика в школу, по окончании которой Свифт в 1682 году поступил в колледж, где получил степень бакалавра философии и стойкую неприязнь к научным премудростям.

Затем Свифт уезжает в Англию и устраивается секретарем к влиятельному вельможе сэру Уильяму Темплу, который по достоинству оценил молодое дарование, предоставил в его распоряжение свою богатую библиотеку, разрешил присутствовать на приемах, где собирались знатные люди того времени, и даже помог продолжить обучение в Оксфорде, где Джонатан в 1692 году получил степень магистра.

Впоследствии свою жизнь в поместье Темпла знаменитый писатель назовет самым счастливым периодом своей жизни, не смотря на разногласия с его хозяином во взглядах и суждениях. Именно здесь будущий обличитель земных пороков получит опыт общения с образованными людьми и узнает много интересного из жизни светского общества, что окажется ценным материалом для великого сатирика.

Именно с этого момента и начинается становление Свифта, как писателя и его развитие, как общественного деятеля. Мы предлагаем вспомнить интересные факты из жизни замечательного автора и его великих произведений.

Не смотря на то, что Свифт высмеивал недостатки, он был мрачным человеком. Вот как характеризует сатирика его современник граф Оррери: «У доктора Свифта лицо было от природы суровое, даже улыбка не могла смягчить его, и никакие удовольствия не делали его мирным и безмятежным; но когда к этой суровости добавлялся гнев, просто невозможно вообразить выражение или черты лица, которые наводили бы больший ужас и благоговение».

Любил инкогнито участвовать в политических и литературных спорах. Еще в 1694 году Свифт принял духовный сан, а в 1700 был назначен служителем собора в Дублине. Но пытливый ум писателя не давал Джонатану «сидеть на месте», и он иногда приезжал в Лондон, чтобы быть в курсе свежих новостей в различных областях жизни. Для этого Свифт не только общался с лондонским высшим светом, но и сидел в кофейнях, где собирались знаменитые литераторы.

Так, у посетителей Вэттоновской кофейни не раз вызывало удивление, как неизвестный мрачный человек, одетый в черную сутану викария, долго сидел за столиком, вслушиваясь в политические или литературные споры, а затем разражался такими каламбурами и остротами, которые потом долго пересказывались жителями Лондона.

Памфлеты Свифта становились причинами политических скандалов. Острый ум и свежесть взглядов помогли писателю в составлении текстов ярких, бескомпромиссных, с отсутствием прямой проповеди, ироническим описанием событий и оставлением возможности делать выводы самому читателю. Все это способствовало большой популярности сочинений Свифта в различных слоях общества и сделало творчество писателя орудием в борьбе разных политических течений.

Когда к победе в палате общин Англии в 1701 году приблизились тори, пропагандируя популистскую демагогию, Свифт, как человек, очень подозрительно относящийся к популизму, написал памфлет «Рассуждение о раздорах и разногласиях между знатью и общинами в Афинах и Риме» . В нем он подчеркнул, что «в античные времена таким же способом была истреблена свобода» и указал, что партийная свара является симптомом демократической тирании, которая ничуть не лучше тирании аристократов. После этого виги победили тори.

Серия памфлетов «Письма суконщика» сделала Свифта национальным героем Ирландии. Джонатан Свифт не был ирландцем, но он там родился, а потом стал настоятелем собора в Дублине, поэтому всячески защищал права ирландского народа.

В 1724 году английское правительство дало патент некоему аферисту Вуду на монопольную чеканку монет в Ирландии. Свифт пишет памфлеты под названием «Письма суконщика», в которых в иносказательной форме раскрывает суть происходящего и призывает бойкотировать неполновесную монету и английские товары.

Резонанс был оглушительный, и лондонскому правительству ничего не оставалось делать, как аннулировать выданный патент. После этого знаменитый писатель стал национальным героем Ирландии.

«Письма суконщика» 1724г.

Свифт посоветовал продавать детей на мясо. Именно эту мысль в издевательско-ироничном тоне высказал известный автор в своем памфлете «Скромное предложение» .

Тон трактата – нарочито деловой. Таким тоном и рассуждает в сочинении сатирика представитель многочисленных прожектеров о том, что нужно сделать, чтобы избавиться от нищеты и бедственного положения ирландцев:«Если мы не в состоянии прокормить детей ирландских бедняков, обрекая их на нищету и голод, давайте лучше продавать их на мясо, а из кожи делать перчатки».

Памфлет вызвал бурный скандал, как в Англии, так и в Ирландии.

Книга знаменитого сатирика «Сказка бочки» помешала его церковной карьере. Свифт в 1704 году публикует свое сатирическое сочинение «Сказка бочки, написанная для общего совершенствования человеческого рода». Интересно, что в английской транскрипции «сказка бочки» переводится, как «собирать чепуху», «молоть вздор».

В аллегорической форме Джонатан в этой книге критикует бесплодные религиозные споры о приоритетах церковных направлений, распри между католической, пуританской и англиканской церковью, и предлагает поискать на ответственные посты «светлые умы среди обитателей Бедлама» (там содержались умалишенные).

Книга стала сенсацией, за год 3 раза переиздавалась и вызвала в обществе неоднозначные отклики. Одни восхищались беспощадным и неисчерпаемым остроумием автора, другие ужасались столь непочтительному подходу к делам религии. Понятно, что ни о какой церковной карьере Свифта не могло быть и речи.

Собор Св. Патрика в Дублине

Все свои сочинения Свифт публиковал анонимно и ничего за публикации не получал. Удивительно, но лишь за книгу «Путешествия Гулливера» знаменитый писатель взял оплату, которая составила 200 фунтов стерлингов. Все остальные его сочинения печатались совершенно бесплатно. Мало этого, Свифт их не подписывал, не заботясь об известности. Не смотря на это, произведения гениального автора читатели уже узнавали по только ему одному присущему слогу, язвительной сатире и убийственной иронии.

Книга Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» имеет множество разночтений. Знаменитое повествование в год издания переиздавалась еще 5 раз! Критика считала это произведение программным манифестом Свифта-сатирика, для других она казалась веселой фантастической сказкой, философской притчей, беспощадной сатирой на человека и человеческое общество.

Но одно бесспорно, в книге высмеиваются проблемы, некоторые из которых актуальны и в наши дни: «Словом, нельзя перечесть всех их проектов осчастливить человечество. Жаль только, что ни один из этих проектов еще не доведен до конца, а пока что страна в ожидании будущих благ приведена в запустение, дома разваливаются, и население голодает и ходит в лохмотьях».

В «Путешествиях Гулливера» есть выпады автора против Ньютона. Сейчас это покажется странным. Но в то время Ньютон был директором Монетного двора и дал разрешение чеканить ту пресловутую неполновесную медную монету для Ирландии, которую высмеял Свифт в своем памфлете «Письма суконщика». Этого гениальный писатель гениальному ученому не мог простить.

Свифт придумал новые слова и «открыл» небесные тела. В сочинениях о Гулливере Джонатан придумал слова «лилипут» и «йеху», которые вошли во все языки мира. Также в этой книге знаменитый автор упоминает о двух спутниках планеты Марс, которые были открыты много позднее.

Непревзойденный сатирик писал лирические произведения. Удивительно, но прославившийся своей злой сатирой и язвительной иронией, знаменитый писатель создавал произведения лирического характера. Одним из них является «Дневник для Стеллы» , где Свифт предстает в ином свете, как добрый и заботливый друг.

Джонатан Свифт являлся негласным правителем Ирландии. Произведения гениального автора были настолько популярны и почитаемы, чтоего знали не только в Англии и Ирландии, но и в Европе. Однако сам Свифт считал себя «ирландским изгнанником», о котором тамошний наместник говорил: «Я правлю Ирландией с позволения декана Свифта».

Известный писатель предсказал свое безумие. К концу жизни Свифта начали мучить головные боли и «смертельная скорбь, убивающая душу и тело».

Как-то, гуляя в парке, он увидел засыхающий с верхушки вяз. «Так и я начну умирать — с головы», — сказал Джонатан своему спутнику. Видимо, он чувствовал, что язвительная мысль имеет разрушительную силу.

Свифт сам себе написал эпитафию. Джонатан в поэме «Стихи на смерть доктора Свифта» написал о себе:

Лечить испорченность людскую.

Мошенников и плутов всех

Хлестал его жестокий смех…

Сдержи перо он и язык,

Он в жизни многого б достиг.

Но он не помышлял о власти,

Богатство не считал за счастье…

Согласен я, декана ум

Сатиры полон и угрюм;

Но не искал он нежной лиры:

Наш век достоин лишь сатиры.

Всем людям мнил он дать урок

Казня не имя, но порок.

И одного кого-то высечь

Не думал он, касаясь тысяч» 1731

А к завещанию приложил эпитафию для своей надгробной плиты: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы».

Интересен и тот факт, что знаменитая книга Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» экранизировалась 10 раз, а сам гениальный автор упоминается лишь в фильме Марка Захарова «Дом, который построил Свифт».

Кратко о статье: Джонатан Свифт - общественный деятель, писатель-сатирик и публицист, автор ряда литературных произведений, наиболее известное из которых - «Путешествия Гулливера». Именно оно стало основой для большинства экранизаций, которые выходили в XX веке и продолжают появляться по сей день.

Открыватель стран, которых нет на карте

Джонатан Свифт

Собственно говоря, лишь оченьнемногие живут сегодняшним днём.Большинство готовится жить позднее.
Джонатан Свифт

Когда Джонатан Свифт создавал «Путешествия Гулливера», он вряд ли догадывался, чтоспустя пару-тройку столетий его остро-политическое и злободневное произведение займётместо на полке рядом с детскими книгами. С ещё меньшей долей вероятности автор могпредполагать, что его романы станут основой для множества экранизаций и публикасможет увидеть далёкие страны, которых нет ни на одной карте мира: королевства,где живут лилипуты и великаны, разумные лошади и другие необычные существа. Кинои телевидение доказали, что эти удивительные места действительно существуют.

Джонатан Свифт родился в Дублине в 1667 году.Отец умер за семь месяцев до рождения сына,поэтому воспитанием в основном занимался дядя.Мальчик сначала учился в престижной школеКилькени, а после в Тринити-колледже Дублинскогоуниверситета. Ещё будучи студентом, Свифт началпробовать себя в литературе как поэта и писателя-сатирика. Позднее он написал памфлеты «Битвакниг» и «Сказка бочки», которые увидели свет лишьв 1704 году.

После получения степени бакалавра Свифтработал секретарём у Уильяма Темпла, бывшегодипломата и известного эссеиста. Темпл заметил незаурядные литературные таланты юноши,предоставив Свифту возможность пользоватьсясвоей богатой библиотекой. Встречи, беседы и споры в доме дипломата стали для наблюдательногоСвифта кладезем информации. Он многое узнал обобщественных нравах, о политических баталияхи религиозных спорах того времени.

Англия в начале XVIII века представляла собой бурлящий котёл, а потому талант Свифтакак памфлетиста-сатирика пришёлся кстати.В 1726-1727 годах вышли четыре тома сочинений«Путешествия Гулливера», в которых автор высмеивал пороки современного общества. Свифтиспользовал фантастические элементы, чтобыпоказать, как далеко может завести самомнение,поклонение псевдонаучным идеям и гордыня.

За короткий срок эти сочинения были многократно переизданы, а в последующие годы переведены на другие языки. В скором времени «Путешествия Гулливера» обрели вторую жизнь, появилисьмногочисленные подражания и продолжения.Самым необычным было превращение политических памфлетов в увлекательные приключенческиекнижки для детей, которые легли в основу большинства киноэкранизаций и телепостановок. Вероятно,в этом проявился ещё один талант Свифта - сделатьсвои произведения понятными для любой публики, адаптируемыми для всех языков, в том числеи языка кино.

ВПЕРВЫЕ НА ЭКРАНЕ

Первой экранизацией произведения Свифта сталакороткометражка Жоржа Мельеса, снятая в 1902году. Она называлась «Путешествие Гулливерав страну лилипутов и в страну гигантов». За четыреминуты зрители могли увидеть всего нескольконе связанных общим сюжетом сценок. Произведение Свифта дало автору возможность продемонстрировать необычные спецэффекты - соседствов одном кадре Гулливера с маленькими лилипутами и огромными великанами. При просмотрев глаза бросалась ещё одна особенность - цвет.Чёрно-белая картинка была вручную раскрашена,что смотрелось довольно необычно, а по тем временам - вообще новаторски.

В 1903 году увидела свет экранизация под названием «Гулливер в стране великанов», снятая испанским режиссёром Сегундо де Шамоном. Это былкороткометражный чёрно-белый фильм, в которомрассказывалось о втором путешествии Гулливера,угодившего в страну гигантов.

Спустя всего 6 лет известный режиссёр ЭмильКоль выпустил анимационную короткометражку«Месье клоун у лилипутов», в которой показалвыступление маленьких человечков на арене. Этобыли номера с кривляющимися клоунами, эквилибристом, дрессированной собакой и слонами.

В 1914 году на экраны вышел фильм «Королевство карликов Лилипутии против королевствагигантов». По сценарию картины во Франции обнаруживают, что начался конфликт между маленькими лилипутами и гигантами. Это был недвусмысленный намёк на старых противников Французскойреспублики - немцев.

Первые фильмы о приключениях Гулливерас большой натяжкой можно назвать экранизациямипроизведений Джонатана Свифта. Скорее это быливольные интерпретации, в которых большую рольиграл визуальный ряд и желание авторов продемонстрировать, как с помощью магии кино могут ожитьвыдуманные персонажи - Гулливер, лилипутыи великаны.

МАГИЯ КИНО

После первых опытов кинематографисты ненадолгозабыли о приключениях судового врача ЛемюэляГулливера. Лишь начиная с 1920-х годов фантастические истории о лилипутах и великанах вновьвернулись на большие экраны.

В 1923 году французы Альбер Мурла и РаймонВилле выпустили 22-минутную анимационнуюленту «Гулливер у лилипутов». Сюжет мультфильмаканоничен: после пережитого шторма герой оказывается на пустынном берегу, где попадает в пленк маленьким человечкам.

В 1934 году студия Уолта Диснея выпустиламультфильм «Гулливер Микки». По сюжету мышонок Микки, начитавшись книг Свифта, решает рассказать шумным детишкам свою историю о стране,где живут крошечные человечки. Авторы сделалинеожиданный ход, превратив малыша Миккив великана. Усталый герой, выбравшись из морскойпучины, засыпает прямо на берегу, а просыпаетсяуже привязанным к земле местными жителями.Он быстро освобождается от пут, но агрессивныелилипуты открывают против пришельца настоящие боевые действия. Книга Свифта стала лишьфоном для приключений неунывающего мышонка. Ничего выдающегося в этом девятиминутнойкороткометражке нет, но маленьким детям она понравилась своей наивностью, простотой и особымшармом, который отличает анимационные лентытой далёкой эпохи.

В отличие от заокеанских коллег известныйсоветский сказочник - режиссёр Александр Птушко - подошёл к экранизации Свифта с большейтщательностью. Его картина «Новый Гулливер»1935 года до сих пор поражает высоким мастерством исполнения и необычным визуальнымрядом. Созданная как сказка для детей и «агитка»для взрослых Советского Союза, она пережиласвоё время и по сию пору остаётся во многом непревзойдённым шедевром, в котором сочетаютсякукольная анимация и съёмки живых актёров.

Режиссёром следующей экранизации путеше-ствий Гулливера стал Дэйв Фляйшер. В 1930-е годыбратья Дейв и Макс Фляйшеры занимались созданиемкороткометражных мультфильмов о приключенияхморяка Папая. После успеха «Белоснежки и семигномов» студия Paramount дала Дэйву зелёный свет насъёмки полнометражного мультфильма. В 1939 году наэкраны вышла картина «Путешествия Гулливера», сценарий которой лишь в общих чертах следовал сюжетукниги Свифта. После кораблекрушения героя выноситна берег, где его замечают местные жители, и покагигант спит, перевозят на огромной повозке в столицу.Далее начинаются приключения Гулливера в странелилипутов, участие в войне, попытка примирить враждующие стороны, помочь влюблённым принцу и принцессе. Лента Фляйшера не лишена морализаторства,но это не помешало ей добиться успеха у публикиблагодаря захватывающему сюжету, сочной, красочной картинке и замечательному звуковому ряду.

Главный герой мультфильма был создан с помощью технологии ротоскопирования. Сначала былиотсняты сцены с живым актёром, который изображал Гулливера, а уже потом аниматоры наложилиповерх рисованные кадры. Поэтому в фильме движения лилипутов выглядят как обычная мультипликация, а Гулливера - как живого человека. Картинамогла получить две премии «Оскар» в номинациях«Лучшая песня» и «Лучший саундтрек», но в тот годправил бал фильм «Волшебник страны Оз», к которому и ушли золотые статуэтки.

В 1930-е годы произошёл расцвет советского кино, котороеранее было официально признано важнейшим из искусств.Именно тогда на экраны вышли многие классические ленты,и среди них картина «Новый Гулливер». Режиссёр фильмаАлександр Птушко ухватил самую суть произведения Свифта,а политическую сатиру XVIII века удачно осовременил. ПионерПетя Константинов попадает в Лилипутию, где царит произволбогачей. Герой не может остаться в стороне и вскоре примыкаетк восставшим рабочим.

В Лилипутии «Нового Гулливера» без труда узнаютсячерты стран «загнивающего капитализма» с императорами-марионетками и всесильными начальниками полиции, жёлтойпрессой и продажными парламентариями, бесправными рабочими и жирующими буржуями.

Совмещение объёмной анимации, сотен кукольных фигурок и игры живого актёра досих пор вызывает восхищение. Куклы, придуманные художником-постановщиком СаройМоккиль и созданные скульптором Ольгой Таёжной, получились по-настоящему живыми.В отличие от армии безликих рабочих, отрицательные персонажи обладают индивидуальностью и неповторимым шармом. Многие фразы из фильма ушли в народ, а песня «Моялилипуточка» стала шлягером.

Говоря об экранизациях великого ирландского сатирика, обязательно нужно упомянуть фильм Марка Захарова«Дом, который построил Свифт» - одну из самых умных, сложных и горьких картин как режиссёра, так и всего отечественного кино. Главный герой фильма - сам декан Свифт, властитель умов, мизантроп и отшельник. А вокруг творитсястранный маскарад, дом декана полон то ли приглашенными гостями, то ли актерами, исполняющими навязанные роли.

Окружающее показано глазами доктора Симпсона - врача, присланного вылечить декана от психическогорасстройства. Сперва для доктора очевидно, что происходящее - мистификация, направленная против Свифта,но в какой-то момент актёры оборачиваются самыми что ни на есть реальными героями свифтовских книг, даи сам доктор Симпсон обнаруживает, что зовут его не иначе как Лемюэль Гулливер. Но вопрос, может ли вымысел,даже ставший реальностью, хоть что-то изменить к лучшему, остаётся без ответа. А если учесть, что роли в картинеисполняют Олег Янковский и Александр Абдулов, Евгений Леонов и Александр Збруев, Александра Захарова и Николай Караченцев, Семен Фарада и Владимир Белоусов - фильм сложно назвать иначе, чем шедевром.

Американская фирма Hanna-Barbera Productions в 1968 годувыпустила на экраны сериал «Приключения Гулливера». МальчикГарри Гулливер вместе с отцом и собакой Тэгом отправляется напоиски сокровищ. На пути к острову корабль героев попадаетв шторм, и мальчика уносит в море. Гарри и Тэг попадают наостров, где живут лилипуты. Поначалу местные жители не горятжеланием видеть в пределах своего королевства непрошенныхгостей, но потом недоверие сменяется крепкой дружбой.

Это не самый известный проект компании Hanna-BarberaProduction. Более популярны в то время были сериалы:«Флинстоуны», «Скуби-Ду», «Джетсоны». Но и здесь авторыумудрились создать очень симпатичный, захватывающий, а местами и драматический сериал. Правда, от самого произведенияСвифта в мультфильме ничего не осталось. Гулливер занимаетсяпоисками сокровищ, сражается с викингами, спасается от динозавров и, конечно же, ищетпропавшего отца. Наивно смотрятся комментарии героев. Если приближается опасность,персонажи выкрикивают «Надо убегать!», если кто-то попал в беду: «Мы должны спасти его».Всё очень простенько и предсказуемо.

КАК ИЗ РОГА ИЗОБИЛИЯ

После бурного всплеска интереса к книгам Свифта киностудии на долгое время забыли о них. Только в 1960году вышел фильм «Лилипуты и великаны», которыйв оригинале назывался «Три мира Гулливера». В этойкиноленте герой отправлялся в далёкое плаванье,и не один, а с подругой (которая тайно пробралась накорабль). Гулливер посетил лилипутов и великанов,а после благополучно вернулся в Англию, где наконец-то смог помириться со своей возлюбленной. К этомувремени технология комбинированных съёмокбыла хорошо отлажена, а потому не могла удивитьзрителей, но буйство красок и занимательный сюжетделали киноленту идеальной для детской аудитории.

С 1965 года по британскому телевидению транслировалась передача «Джеканори», в которой приглашенные актёры и просто известные люди читалиотрывки из любимых детских произведений, в томчисле сказок братьев Гримм, дядюшки Римуса, Роальда Даля, Беатрис Поттер и, конечно же, ДжонатанаСвифта. В 1966 году в рамках передачи прозвучалочетыре истории о Гулливере - «Начало путешествия», «Неприятность в Лилипутии», «Затерянныйв Бробдингнеге», «Остров лошадей», которые читализвестный комик Альфред Маркс. Проект был рассчитан в первую очередь на юношескую аудиториюи на популяризацию чтения книг среди слушателей.

В 1965 году японский режиссёр Йошио Куродавыпустил полнометражный фантастическиймультфильм «Приключения Гулливера». На этот разпрестарелый путешественник вместе с мальчиком-бродягой по имени Тед, собакой Маком и заводнымсолдатиком отправлялся исследовать космическоепространство. Что сразу бросается в глаза при просмотре, так это довольно примитивный видеоряд.В настоящее время этот мультфильм будет любопытен тем, кто любит японскую анимацию, котораятогда находилась в поиске своего неповторимогостиля. Им же будет интересно узнать, что над фильмом работал молодой Хаяо Миядзаки.

В 1974 году для венгерского телевидения режиссёр Андраш Райнай поставил детский костюмированный танцевальный спектакль. И здесь Гулливер вновьпосещал страну лилипутов (которых играли дети)и примирял враждующие королевства маленькихчеловечков. Спустя шесть лет Андраш Райнай осуществил ещё одну телевизионную постановку приключений Гулливера для телевидения Венгрии, отправивна сей раз искателя приключений в Бробдингнег.

Следующая экранизация «Приключений Гулливера», созданная английским режиссёром ПитеромР. Хантом, вышла на экраны в 1977 году. Главнуюроль в ней исполнил Ричард Харрис (профессорДамблдор из первых фильмов о Гарри Поттере). Этобыла полнометражная лента, в которой декорацииЛилипутии (дома, дворцы, окружающая местность)были созданы в виде макета, жители нарисованыхудожниками-мультипликаторами, а Гулливераиграл живой актёр. Ничего необычного, если небрать в расчёт, что серьёзный Ричард Харрис с успехом делал вид, что разговаривает с живыми персонажами, неуклюже перешагивал через маленькие здания и возился в пруду с игрушечными корабликами.

На телеканале CBS в рамках проекта «Выдающиеся классические истории» в 1979 году вышел часовоймультфильм «Путешествия Гулливера». СозданныйHanna-Barbera Australia - региональным отделениемамериканской компании Hanna-Barbera Productions -фильм стал очередной адаптацией книги Свифта, рассчитанной на детскую и юношескую аудитории. Этосредненькая лента, в которой заметны не слишкомхорошая прорисовка героев и их движений, простенькая музыка и скучноватые диалоги. Цель телевизионного проекта - познакомить зрителей с классическими литературными произведениями прошлого.

Проходные картины по мотивам книг Джонатана Свифта в эти годы появлялись часто. Например,костюмированный телевизионный мини-сериал «Гулливер в Лилипутии» 1982 года компании BBC, снятыйрежиссёром Бери Леттсом. Или полнометражныймультфильм «Путешествия Гулливера» испанца Паломо Круз Делгадо, вышедший на экраны в 1983-м.Сейчас об этих картинах вряд ли кто вспомнит дажев среде киноманов и преданных поклонников творчества английского писателя. В 1988 году известныйфранцузский режиссёр Жан-Пьер Мокки решилотдать дань уважение Джорджу Мельесу. Так спустяпочти век появилась короткометражка «Мельес 88:Гулливер», созданная специально для телевидения.

Канадский режиссёр Бруно Бьянчи несколькоизменил образ героя Свифта. В сериале 1992 года «Путешествия Гулливера» главный персонаж - учёный,бороздящий моря в поисках новых знаний. Однажды судьба заносит его в Лилипутию. Пришелец быстроосваивается в новой обстановке и даже помогаетлилипутам в войне с соседним государством. Всёидёт хорошо до того момента, когда Гулливер понимает, что сражается против своего друга - Рафаэля.Вскоре товарищи покидают королевство маленькихчеловечков и отправляются на поиски новых приключений. Примитивная графика, угловатые фигурыперсонажей не дали проекту шансов завоевать сердца мальчишек и девчонок, а также их родителей.

Куда более основательно к киноадаптациипроизведения Свифта подошёл Чарльз Старридж -режиссёр телевизионного фильма «ПутешествияГулливера». Картина вышла в 1996 году и до сих порсчитается одной из самых удачных экранизаций.

В последние годы интерес к произведениямСвифта перешёл все мыслимые и немыслимые пределы. В 1999 году была сделана постановка «Путешествий Гулливера» для Национального общественного радио США. В 2000 году француз Брис Ревениснял по памфлету Свифта «Скромное предложение»одноимённую короткометражку на стыке жанров комедии и ужаса. Спустя пять лет «Скромноепредложение» было вновь экранизировано, толькотеперь в США режиссёром Сэмом Фрэзиером. В 2007и 2008 годах соответственно появились две театральные постановки о приключениях Гулливера.

Но и это ещё не финал. Совсем скоро на экранывыходит новый фильм «Путешествия Гулливера»с Джеком Блэком в главной роли. Приключенияв странах, которых нет на карте, продолжаются.

Лемюэль Гулливер после долгих странствий возвращается домой, но и здесь в его душе покоя нет. Он продолжаетгрезить о далёких странах, делясь с окружающими рассказамио своих необычных приключениях. Не все верят Гулливеру - ужслишком фантастическими кажутся его истории о карликах илигигантах, учёных и разумных лошадях.

В три часа экранного времени создатели уместили несколько путешествий Гулливера. Зрителям дали возможностьувидеть не только Лилипутию и Бробдингнег, но и парящуюв воздухе Лапуту, и страну гуигнгнмов.

Фильм получился динамичным, драматичным и добрым.Режиссёр в целом смог сохранить дух первоисточника и наполнить картину новым смыслом, понятным для любой аудитории.Исполнители главных и эпизодических ролей (среди которыхнемало известных актёров), костюмы и спецэффекты, диалоги и музыкальное оформление создают атмосферу сказки, временами мрачноватой, но в целом очень симпатичнойи интересной.

Англо-ирландский писатель-сатирик, публицист, поэт и общественный деятель

«Я вспоминаю, что, когда я был ещё мальчиком, однажды крючок моей удочки дёрнула большая рыба, я её уже почти вытащил на берег, как вдруг она сорвалась в воду. Разочарование мучает меня и по сей день, и я верю, что то был прообраз всех будущих моих разочарований». Так писал позже о себе Свифт в письме к герцогу Болинброку.

Джонатан Свифт происходил из старинного, но обедневшего дворянского рода из графства Йорк. Дед Свифта был викарием в Гудриче, очень деятельным и энергичным человеком. Во время революции он был на стороне короля, и приобрел из-за этого много проблем. Солдаты Кромвеля ограбили его дом тридцать шесть раз и, несмотря на это, оказавшись в городе, стоявшем за роялистов, он пришел к мэру, и тот попросил Свифта что-то пожертвовать на помощь королю. Томас Свифт снял верхнюю одежду. Мэр ему ответил: «Но это слишком ничтожная помощь!» - «Тогда возьмите мою жилетку». В жилетке были зашиты триста старинных золотых монет - немалый дар королю от бедного священника, имевшего четырнадцать детей. Он также погубил отряд конницы из двухсот человек, переправлявшихся через реку вброд, придумав хитроумную машину и положив ее на дно. В результате революция все же состоялась, дед был арестован, а его имущество конфисковано.

Отец Свифта был седьмым или восьмым сыном, и позже переехал в Ирландию в поисках заработка к своему старшему брату Годвину. Вскоре он женился на девушке-бесприданнице Эрик из древнего рода Абигель, и устроился на должность младшего судейского чиновника. Но карьеры он не сделал и умер бедным спустя два года в возрасте двадцати семи лет, а через семь месяцев после его смерти родился Джонатан Свифт. В своей «Автобиографии» Свифт писал, что брак этот был неразумным с обеих сторон, и что он расплачивался за неразумение родителей не только во время своей учебы, но и большую часть жизни.

В четыре года его отдали учиться. В 1684 году он поступил в Тринити-колледж в Дублине и в 1686 году получил степень бакалавра философии. Ему было необходимо продолжить обучение, чтобы получить степень магистра богословия, которая дала бы право Джонатану Свифту на получение духовного звания, а значит, и возможность стать священником в каком-то приходе и иметь пусть небольшой, но постоянный доход. Однако денег на продолжение обучения у Свифта не было.

Если молодой человек какое-то время обучался в колледже или университете, но не завершил образования и не получил магистерскую степень, он мог рассчитывать лишь на место учителя или секретаря при богатом и знатном человеке. Удача улыбнулась неимущему Свифту, и в 1689 году он поступил на службу к дальнему родственнику, писателю Вильгельму Темплу, который поначалу взял нищего юношу из милости библиотекарем, затем оценил его таланты и приблизил к себе в качестве секретаря и доверенного лица.

В распоряжении Свифта оказалось богатое собрание книг, особенно французских писателей. Рабле, Монтень и Ларошфуко стали его любимейшими авторами. Оценил Джонатан Свифт и своего патрона, его единственного он признавал своим наставником, правда, лишь по части здравомыслия, кругозора, взвешенности и продуманности суждений. Суждения их могли разниться коренным образом, например, в религиозном отношении Темпл был более или менее свободомыслящим деистом, а Свифт считал всякую религиозную пытливость порождением недомыслия или гордыни. Разница в мировоззрении и темпераменте, однако, почти не мешала им уживаться друг с другом. Десятилетие, проведенное в поместье Темпла, Свифт называл счастливейшим временем своей жизни.

Темпл помог Свифту продолжить обучение, и в 1692 году Свифт получил в Оксфорде степень магистра, а в 1695 году — сан священника англиканской церкви. В 1695 году он отправился в собственный приход Кильрут в Ирландии. Он добывал средства к существованию тяжёлым трудом приходского священника в необычайно глухом месте, не выдерживал жизни в Кильруте, и вернулся к Темплу, у которого прожил до его смерти в 1699 году. В своём завещании Темпл распорядился, чтобы Свифт издал его сочинения, а доходом от их продажи воспользовался сам. Свифт рьяно взялся за издание, но никакого дохода издание не принесло, и с 1700 года Свифт снова стал приходским священником в маленьком ирландском городке Ларакоре.

Временами Свифт приезжал в Лондон, и энергично включался в литературную и политическую борьбу. В 1697 году Свифт написал первый памфлет-сатиру «Битва книг», в котором он выступил в защиту Темпла против французских писателей Перро и Фонтенеля, и их английских последователей Ричарда Бентли и Вильяма Уоттона. В этой сатире проявились его парадоксальный ум и тяга к фантастике, свойственные последующим произведениям Свифта. А их с начала 1700-х годов вышло множество. Это «Сказка о бочке, написанная для всеобщего усовершенствования человечества» в 1704 году, где высмеивались распри между католиками, кальвинистами и англиканами, возможность «усовершенствования человечества» и памфлеты, направленные против политических врагов. Свифт выступал на стороне вигов, он высмеивал тори, плел интриги, а в 1710 году перешел на сторону тори и боролся вместе с герцогом Болинброком, премьер-министром королевы, за подписание Утрехтского мира.

«Сказка бочки» имела своей целью сатирически обличить «множество грубых извращений в религии и учености». Основу повествования «Сказки бочки» составлял «аллегорический рассказ о кафтанах и трех братьях», сюжетно восходящий к популярной притче о трех кольцах, обработанной в «Декамероне» Боккаччо и других источниках. Свифт использовал сюжет своей аллегории для иносказательной передачи обрядовой истории христианства с момента его зарождения вплоть до конца XVII века. Умирая, некий отец (Христос) оставил в наследство трем сыновьям одинаковые кафтаны (религию) и завещание (Библию) с «подробнейшими наставлениями, как носить кафтаны и держать их в порядке». Первые семь лет (веков) трое братьев «свято соблюдали отцовское завещание», но затем, поддавшись чарам герцогини d’Argent (Корыстолюбие), госпожи de Grands Titres (Честолюбие) и графини d’Orgueil (Гордыня), братья пожелали изменить в соответствии с модой внешний вид кафтанов. Первым в этом преуспел один из них, получивший имя Петра (символ папства). Своей цели Петр достиг двумя способами: с помощью хитроумно-произвольных толкований завещания и посредством ссылок на устную традицию. В конце концов, он полностью завладел завещанием, в поведении и проповедях перестал считаться со здравым смыслом, а братьев третировал настолько, что они пошли с ним на «великий разрыв» (Реформацию). Заполучив в свои руки завещание, Джек и Мартин (имена вождей Реформации Жана Кальвина и Мартина Лютера) преисполнились желанием выполнить заветы отца и убрать со своих кафтанов украшения. Однако «тотчас обнаружилось резкое различие их характеров». Мартин — символ англиканской церкви — «первый приложил руку» к своему кафтану, но «после нескольких энергичных движений» приостановился и «решил в дальнейшем действовать осмотрительней», в соответствии со здравым смыслом. Джек — символ пуританства, дав волю чувствам, которые он «стал величать рвением», «разорвал весь свой кафтан сверху донизу», вступил на стезю «необыкновенных приключений» и стал основателем секты «эолистов» (пародия на пуритан).

Центральный раздел «Сказки бочки» — «Отступление касательно происхождения, пользы и успехов безумия в человеческом обществе». Объектом сатиры Свифта, по его определению, стали «нелепости фанатизма и суеверия», причем, как показали текстологические исследования «Сказки бочки», критика была направлена против католиков, пуритан, последователей материализма Гоббса и ведется с позиций англиканского рационализма. Свифт утверждал, что из его книги не может быть «добросовестно выведено хотя бы одно положение, противоречащее религии или нравственности». Однако, для многих поколений читателей начиная с эпохи французского Просвещения «Сказка бочки» символизирует борьбу с религиозным фанатизмом в любой его форме. Это было зафиксировано в знаменитом высказывании Вольтера о «Сказке бочки»: «Розги Свифта настолько длинны, что задевают не только сыновей, но самого отца (христианство)».

У своих первых читателей книга «Сказка бочки» имела шумный успех, но имя ее автора оставалось некоторое время нераскрытым, хотя к этому времени он приобрел известность в литературных кругах Лондона благодаря произведениям исторической публицистики.

Свифта боялись и почитали, его памфлеты были полны мрачной иронии, и почти каждый из них становился причиной политического скандала. Вскоре определилась основная тема Свифта — борьба за права ирландцев. Он не был ирландцем, но родился в Ирландии, выслушивал ирландцев на исповеди, с 1713 года он был настоятелем собора Святого Патрика в Дублине, и ему было ненавистно всё то, что угнетало и ущемляло «естественные права» человека, кем бы он ни был (так позже он будет описывать достижения диковинных «рас» — лилипутов и гуингнмов).

Свифт ввёл в историю литературы имена двух женщин, с которыми его связывали странные отношения. Возможно, что каждая из них в отдельности могла бы дать ему счастье, но получилось иначе. В 1710-1713 годах вышла книга Свифта «Дневник для Стеллы». Это дневник, записи в котором обращены к некой Стелле — возлюбленной автора, которая должна была приехать к нему. Прототипом Стеллы была девушка Эстер Джонсон.

Стелла

С Эстер Джонсон Свифт познакомился в Мур-Парке, когда ей было восемь лет, но сам он писал, что шесть. Свифт путал ее возраст, что видно из «Дневника», а также из стихотворных поздравлений с днем рождения, может быть и случайно, но, скорее всего, умышленно. Зачем? Эстер была сиротой и жила у Темпла. Свифт дал ей имя Стелла - Звездочка, и стал ей наставником, потому что сам был старше на четырнадцать лет. Получив приход в Ларакоре, он уговорил переехать в Ирландию и Стеллу, вместе с ее компаньонкой Дингли. Кем она ему была: женой, любовницей или другом - можно только гадать. Стелла была очень красивой и очень умной женщиной, к тому же - образованной, о чем позаботился сам Свифт. Она из благополучной Англии переехала в полунищую и голодную Ирландию. Стелла и Свифт никогда не жили под одной крышей. Когда Свифт уехал, она вместе с Дингли поселились у него в доме ради экономии. Если же он жил в Ларакоре, то они селились по соседству. Кроме того, он никогда не оставался со Стеллой наедине и встречался с ней только в присутствии третьих лиц. Таковы условия отношений, продиктованные Свифтом раз и навсегда, и принятые Стеллой. Стелла была окружена лицами духовного звания вдвое старше ее. У нее не было другого выхода, незамужняя женщина не могла общаться с кем-либо еще, не скомпрометировав себя.

Все биографы Свифта, знавшие Стеллу, писали о ней с уважением. Многие, знавшие Свифта и Стеллу, говорили, что она безумно его любила. Граф Оррери утверждал, что они состояли в тайном браке, и что венчал их в 1716 году епископ Клогерский. По его словам, произошло это так - Стелла вдруг впала в тоску и заболела. Свифт, не решаясь спросить сам, послал к ней епископа Клогерского, и Стелла передала через него, что устала ждать и хочет, чтобы Свифт женился на ней. Свифт согласился, но выдвинул условие - брак должен быть абсолютно тайным. Другой знакомый Свифта, Дилени, подтверждал, что Свифт и Стелла состояли в тайном браке, и что Свифт на людях никогда не признавал ее своей женой. Дин Свифт тоже утверждал, что брак был заключен в 1716 году, и добавлял, что этот брак ничего не изменил в отношениях Свифта и Стеллы. Он был целомудренным, и они продолжали видеться только на людях. Вальтер Скотт в биографии Свифта рассказывал, что непосредственно после бракосочетания состояние Свифта было ужасным. Зачем был нужен брак? Кто был его инициатором? Возможно, это была Стелла, и возможно, это случилось из-за соперницы.

Этой соперницей, тоже безумно любившей Свифта, была Эстер Ваномри, которой Свифт дал имя Ванессы.

Ванесса

До 1707 года семейство Ваномри жило в Дублине. Ванесса была симпатичной женщиной, но не такой красавицей, как Стелла и, в противоположность ей, импульсивной и склонной воспринимать жизнь трагически. У Ванессы был развитый ум, в отличии от Стеллы, Ванесса была способна на неожиданные поступки и не могла сдерживать свою страсть, поэтому Свифту нужно было быть начеку. Ванесса была натурой незаурядной, а любовь лишь увеличила ее духовную проницательность и желание во всем уподобляться своему божеству, как она называла Свифта.

Есть версия, что после заключения брака Стелла и Свифт узнали, что они сводные брат и сестра, что делало их брак инцестом. Хотя все это не подтверждалось никакими фактами.

Ванесса вела чрезвычайно уединенный образ жизни, проводя время в обществе больной сестры и предаваясь печальным размышлениям. Такая жизнь только способствовала тому, что она сосредотачивалась на безнадежном и мучительном чувстве. Свифт взывал к ее благоразумию, но его упреки на нее не действовали, что временами приводило его в ярость. Ванесса не могла ничего с собой поделать, любое ласковое слово Свифта или обещание приехать, делали ее счастливой. Дважды она отказывала женихам, а после смерти сестры осталась в полном одиночестве. Ее безропотность и то, как терпеливо она переносила это состояние в течение восьми лет, объяснялось ее благоговением перед Свифтом. Дин Свифт писал, что в апреле 1723 года Ванесса узнала, что Свифт женат на Эстер Джонсон и написала ему письмо, а Томас Шеридан говорил, что она написала самой Стелле. Вальтер Скотт описывал, что случилось это так: «Однако нетерпение Ванессы взяло, наконец, верх, и она отважилась на решительный шаг - сама написала миссис Джонсон и попросила сообщить, какой характер носят ее отношения со Свифтом. Стелла ответила, что они с настоятелем связаны браком; и, кипя негодованием против Свифта за то, что он дал другой женщине такие права на себя, о каких свидетельствовали вопросы мисс Ваномри, Стелла переслала ему письмо соперницы и, не повидавшись с ним, и не ожидая ответа, уехала в дом мистера Форда, близ Дублина. Свифт, в одном из тех припадков ярости, какие с ним бывали и в силу его темперамента и по причине болезни, тотчас отправился в аббатство Марли. Когда он вошел в дом, суровое выражение его лица, которое всегда живо отражало кипевшие в нем страсти, привело несчастную Ванессу в такой ужас, что она едва пролепетала приглашение сесть. В ответ он швырнул на стол письмо, выбежал из дома, сел на лошадь и ускакал обратно в Дублин. Когда Ванесса вскрыла конверт, она нашла там, только собственное письмо к Стелле. Это был ее смертный приговор. Она не устояла, когда рухнули давние, но все еще лелеемые ею надежды, которые давно наполняли ее сердце, и тот, ради кого, она их лелеяла, обрушил на нее всю силу своего гнева. Неизвестно, долго ли она прожила после этой последней встречи, но, по-видимому, не более нескольких недель».

Известно, что через три месяца после этого Ванесса умерла от неизвестной причины. За это время она переделала завещание, в котором все было завещано Свифту, на почти незнакомого ей будущего философа Джорджа Беркли. В новом завещании имя Свифта не было даже упомянуто. Она была похоронена в церкви Сент-Эндрю, но в 1860 году церковь сгорела, и ее могила не сохранилась.

Многое непонятно в этой истории, соперницы ненадолго пережили одна другую — Эстер Ваномри умерла в 1723 году, а Эстер Джонсон в 1728 году. Свифт же после смерти обеих Эстер чувствовал себя необыкновенно одиноким. «Его смех дребезжит в наших ушах через сто сорок лет. Он всегда был одинок - одиноко скрежетал зубами во тьме, за исключением того времени, когда нежная улыбка Стеллы озаряла его. Когда она исчезла, его окружило безмолвие и непроглядная ночь. Это был величайший гений, и ужасны были его падение и гибель» - писал Теккерей.

В 1714 году умерла покровительница консерваторов королева Анна Стюарт, и лидеры тори, друзья Свифта, были обвинены в государственной измене, а его успели заблаговременно устроить настоятелем (деканом) собора святого Патрика в Дублине, так что он оказался в некой почетной ссылке, на одной из виднейших церковных должностей Ирландии. Быстро и основательно разобравшись в ирландских делах, Джонатан Свифт во всеуслышание объявил Ирландию краем рабства и нищеты, а рабское состояние и особенно рабскую покорность здешних обитателей он считал несовместимыми с человеческим достоинством, они уязвляли его пастырскую совесть. Уже в 1720 году в памфлете «Предложение о всеобщем употреблении ирландской мануфактуры» он призвал к бойкоту всех английских «носильных вещей». Призыв его услышан не был, а памфлет объявлен «возмутительным, раскольническим и опасным», и печатник был отдан под суд. Присяжные, однако, его оправдали, и Джонатан Свифт это принял к сведению. Он рассудил, что эффективнее всего будет бойкотировать английские деньги, объявив их ненастоящими, и случай для этого вскоре представился.

В Англии был выдан патент на чеканку мелкой медной монеты для Ирландии. Патент был прибыльный, хотя вовсе не жульнический, но исследователь пропагандистской демагогии Джонатан Свифт прекрасно понимал, что доказать отсутствие мошенничества в таком щекотливом, затрагивающем все карманы на деле никак невозможно. Оставалось выбрать подходящую для агитации маску, и в феврале 1724 года появилось первое письмо «М.Б., Суконщика», где «торговцы, лавочники, фермеры и все простые люди королевства Ирландии» мобилизовывались на борьбу с английской медной монетой, а по сути дела с Англией. Писем в ближайшие полтора года появилось еще пять, и тон их был все возмутительнее, а призывы все грознее. В действенности Джонатан Свифт не выходил из роли простолюдина. Вся Ирландия кипела, общенародное восстание должно было вот-вот разразиться, ирландский парламент готов был его возглавить, а Свифт готовил для него программу. Но в решающий момент английский премьер-министр уступил, аннулировал патент, и напряжение спало. «Суконщик» победил, а Свифт потерпел поражение.

В России Свифт стал известен, прежде всего, как автор произведения «Гулливер», написанного им в 1726 году. Полностью книга называлась «Путешествия в некоторые отдалённые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей». Она, как и «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, была написана на гребне популярности книжек о приключениях и морских путешествиях. Фантазия Свифта развернулась здесь в полной мере. Он выдумывал диковинные народы, названия для них (слово «лилипут», в частности, вошло во все языки именно после книги Свифта), языки, обычаи, ритуалы, государственное устройство, точно рассчитывал, во сколько раз лилипут меньше Гулливера и сколько молока может дать лилипутская корова, и как соотносятся размеры великанской мухи с человеком.

Но одного лишь буйства фантазии было бы достаточно, чтобы книга имела успех, и Свифт остался верен себе. Читатели-современники без труда угадывали, что за распрей остроконечников и тупоконечников скрывается распря католиков и протестантов, или же англиканской и диссидентской церквей (о бессмысленности распрей подобного рода Свифт писал ещё в «Сказке о бочке»). Партии «высоких каблуков» и «низких каблуков» — это, конечно же, виги и тори. Порядок избрания премьер-министра, при котором претендентов на эту должность заставляли ходить по канату, — грустная метафора. Свифт знал, как непросто и опасно быть премьер-министром в Англии. Он знал, как рождаются закулисные политические интриги, и показал механизм создания подобной интриги при дворе лилипутского императора: Гулливер спасал императорский дворец от пожара (пусть и не вполне обычным способом); император сначала был благодарен ему, а потом, по наущению придворных вельмож, готов был увидеть в поступке «Человека-горы» злодейский умысел.

Сатира, нацеленная на конкретных лиц и конкретные события, не исчерпывала смысла «Путешествий Гулливера». Как и многие другие произведения XVIII века, эта книга рассказывала о том, что же такое человек, и каковы его возможности? Как отвечал Свифт на этот важнейший вопрос эпохи? В «Путешествии к лилипутам» Гулливер был изображён в полном соответствии с просветительской концепцией нового разумного человека. Его гигантский по сравнению с окружающими рост представляется своего рода метафорой. Колышки и верёвочки, связывающие Гулливера, — это мелкие, но неприятные условности, связывающие Человека. Просвещённый и гуманный император приказывал разрезать путы, и Гулливер выпрямлялся во весь рост. Не так ли виделась многим просветителям возможность освобождения человечества от социального неравенства, разделения на богатых и бедных, от гнёта религиозных догм и прочих «предрассудков»? Новый разумный человек мог одним махом прекратить ненужные войны, уведя за верёвочку весь вражеский флот. Примеров такого рода немало в первой части произведения. Не случайно именно «Путешествие в Лилипутию» стало в первую очередь детским чтением, основой для будущих переделок и подражаний, мультфильмов и фильмов.

Путешествия Гулливера

Во второй части романа положение главного героя резко менялось. Он стал игрушкой в руках огромных существ — великанов. Слепые силы природы (град), неразумные существа (обезьяна), человеческие пороки (коварный карлик) в любую минуту могли погубить его. Даже насекомые в стране великанов стали опаснейшими врагами Гулливера. Во второй части книги Гулливер был уязвим и во всём зависим от окружающих.

Путешествия Гулливера

В третьей и четвёртой частях дело обстояли иначе. В третьей части Свифт язвил по поводу самого разума, на который его современники возлагали столько надежд. Наука — кумир эпохи — представала здесь как бессмысленное занятие безумных лапутян или жителей Лагадо. Великая идея бессмертия, волновавшая человечество с незапамятных времён, получала неожиданное осмысление: вечная жизнь — это вечная старость, вечная дряхлость и немощность, жалкое существование, что влачат струльбурги.

В четвёртой части читатель видел иронию над человеческим родом как таковым. Иеху — гнусные, ничтожные, вонючие и корыстолюбивые — вот что такое люди. Причём иеху — это те же люди, что и мы, а не какие-то невиданные существа. Не случайно, вернувшись домой, Гулливер видел признаки иеху во всех окружающих, даже в собственной жене и детях. Человек, в конечном счёте, обернулся иеху. Перед Гулливером и, соответственно, перед читателем всё время вставала проблема: как сохранять человеческое достоинство? Это несложно, когда герой огромен, но так трудно быть человеком среди великанов или среди благородных гуингнмов, особенно когда рядом бродят столь гнусные соплеменники. И Гулливер выдержал испытание. И среди лилипутов, и среди великанов, и среди гуингнмов Гулливер сумел завоевать уважение. Свифт использовал здесь один и тот же приём: он показывал, как Гулливер сначала воспринимался местными жителями как курьёз, диковинный феномен природы, затем становился источником развлечения, игрушкой, и лишь потом обитатели и властители страны понимали, что перед ними находится существо, равное им по разуму. Свифт надеялся на то, что человечество не превратится в сборище жалких иеху.

Последнее десятилетие творческой деятельности Свифта, последовавшее за опубликованием «Путешествий Гулливера», было отмечено высокой активностью. Свифт писал множество разнообразных публицистических и сатирических произведений. Среди них видное место занимали памфлеты на ирландскую тему. Выступления Свифта в защиту Ирландии по-прежнему находили широкий отклик и вызывали общественное признание. Его избрали почетным гражданином Дублина. Однако, несмотря на победу в кампании против патента Вуда, Свифт не обольщался достигнутыми результатами. Дублинский собор святого Патрика был расположен в самом центре жилых кварталов ткачей, и его декан каждый день сталкивался с их неустроенностью, голодом и нищетой.

Свифт писал много новых памфлетов, но разум его слабел, и наступало расстройство умственных способностей, мало-помалу перешедшее в апатическое идиотство. Десять лет Джонатан Свифт провел в нравственных и физических муках, особенно сильных в так называемые светлые промежутки. «Я идиот! — восклицал он. Я то, что я есть». В своих письмах, незадолго до полного умственного расстройства, Свифт говорил о смертельной скорби, убивающей в нем и тело, и душу. В последние два-три года жизни он практически не разговаривал.

В 1742 году специальная комиссия решила, что Свифт не может заботиться о себе и своем имуществе, как лицо, лишенное памяти (но не сумасшедшее!), и назначила опекунский совет. Легенда о сумасшествии была выдумана Оррери. Свифт не сошел с ума, он прекрасно осознавал, что с ним происходит, от этого его положение становилось только ужаснее.

Свифт не сошел с ума, но потеря памяти и глухота привели к потере механической способности говорить. Один раз он хотел сказать что-то слуге, несколько раз называл его по имени, мучительно подыскивал слова и, в конце концов, со смущенной улыбкой произнес фразу: «Какой я дурак». Свифт погрузился в полную апатию, если раньше он постоянно ходил по лестницам, то теперь его с трудом можно было убедить встать с кресла и пройтись.

Свифт ушел из жизни 19 октября 1745 года. Его дом наполнился людьми, которые пришли попрощаться со своим защитником и одновременно диктатором. Тело Свифта лежало в кабинете и мимо него нескончаемым потоком шли люди.

Посмертная маска

В одном из писем 1731 года Свифт писал, что надписи на мраморе следует делать с осторожностью, ибо к ним нельзя приложить список опечаток или внести исправление во второе издание. Поэтому Свифт сам сочинил себе эпитафию и внес ее в завещание за пять лет до смерти. «Свифт спит под величайшей в истории эпитафией», скажет потом Йейтс. Каждое слово в ней тщательно взвешено и отобрано, это вызов всему, с чем боролся Свифт при жизни, он, не победивший, но и не побежденный - таким должны запомнить его потомки: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, доктора богословия, декана этого кафедрального собора, и суровое негодование уже не раздирает здесь его сердце. Проходи, путник, и подражай, если сможешь, тому, кто ревностно боролся за дело мужественной свободы».

Свифт был похоронен в центральном нефе собора Святого Патрика рядом с могилой Эстер Джонсон.

Большую часть своего состояния Свифт завещал употребить на создание лечебницы для душевнобольных. «Госпиталь Святого Патрика для имбецилов» был открыт в Дублине в 1757 году и существует по сей день, являясь старейшей в Ирландии психиатрической клиникой.

Текст подготовил Андрей Гончаров