Рай для толстых мужчин в очках Дорога из Лицзяна в Дали идет среди полей – сначала террасных на склонах гор, а затем обычных, равнинных. На тех и на других убирают урожай, скирдуют солому, разбрасывают удобрения преимущественно женщины. Мини-тракторами, мулами и иными

Почему мы знаем только многотомного Льва Николаевича Толстого, а Алексея Константиновича мы слышим в основном в цитатах

5 сентября 2017 года исполняется 200 лет со дня рождения Алексея Константиновича Толстого , одного из самых ярких представителей этой славной фамилии. И «сиятельный крестьянин» Лев Николаевич , и «советский граф» Алексей Николаевич были при жизни признаны классиками – не избежал этой судьбы и их старший однофамилец. Однако его посмертная биография оказалась менее счастливой: до сих пор многие цитируют его строки, не представляя, кто был их автором.

Потомки князя

Знаменитый род Толстых, среди которых были не только литераторы, но и скульпторы, художники и другие известные в России люди, ведет свое начало от литовского князя Индриса . А знаменитый Петр Андреевич Толстой , дипломат, российский посланник в Турции, соратник и друг Петра I , награжденный за заслуги перед Отечеством графским титулом, - общий предок и создателя «Войны и мира» Льва Николаевича, и автора «Петра I» и «Хождения по мукам», «Аэлиты» и «Гиперболоида инженера Гарина» Алексея Николаевича, и Алексея Константиновича. О последнем представителе знаменитой фамилии мы знаем меньше всего. Между тем, весельчак, остроумец, «тролль XIX века», заслуживает того, чтобы мы его помнили и время от времени перечитывали.

Эксклюзивная сказка

Алексей Константинович, приходившийся троюродным братом Льву Николаевичу, вошел в историю литературы совсем еще маленьким. Алеша рос без отца, его воспитывал брат матери Алексей Перовский . Судя по всему, мальчик отличался живостью нрава и непокорностью, поэтому Перовский прибег к небанальному педагогическому ходу: он написал для племянника (тому было 8–9 лет) страшную сказку «Черная курица, или Подземные жители». Эта сказка считается первым в России оригинальным авторским произведением для детей. То есть именно ради правильного воспитания Алеши Толстого был создан на русской земле столь популярный впоследствии жанр, которому отдадут дань, кстати, и более молодые Толстые (Алексей Константинович на 11 лет старше Льва Николаевича и на 65 – Алексея Николаевича).

Типичный дворянин

Как и троюродный брат, Алексей любил охоту. Правда в отличие от молодого Льва Николаевича, страстью к кутежам и азартным играм не отличался, хотя в карты тоже умел играть с юных лет. Зато обладал недюжинной силой: рассказывали, что он с легкостью разгибал подковы и мог при помощи пальцев вогнать гвоздь в стену. Многочисленных странностей, в отличие от знаменитого автора эпопеи «Война и мир» и «Анны Карениной», за ним тоже особенно не замечали, за исключением разве что увлечения спиритизмом.

Алексей Константинович Толстой жил типичной жизнью русского дворянина-интеллигента середины века. Он поздно женился (его будущая жена, которую звали Софья – как и супругу Льва Николаевича, - долго не могла получить развод), детей, в отличие от своего более литературно знаменитого родственника, не имел, служил при дворе, но одновременно очень скептически относился к власти. Босиком, в отличие от брата Льва, не странствовал, в зрелом возрасте предпочитал жить за рубежом или в своем черниговском имении.

Для публики он был в первую очередь успешным драматургом, но исключительное остроумие помогало ему выражать свое отношение к российской действительности в таких стихах, которые зачастую просто не могли быть опубликованы в стране. При этом речь шла о веселой и одновременно глубоко философской сатире на весь наш нелепый, но такой милый быт.

Кстат: Если музей-усадьба Льва Толстого в Ясной Поляне известна на весь мир, то про музей-усадьбу Алексея Толстого, расположенную в Красном Роге, знают далеко не все. Между тем, в ней граф провел детские годы, не раз возвращался в любимые места потом, здесь же и был похоронен.

От «Истории государства…» до Козьмы Пруткова

Его знаменитое стихотворение «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» было опубликовано лишь после смерти автора, иначе ему не поздоровилось бы. В этой озорной пародии на знаменитый труд Карамзина обыгрывается фраза «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет» из «Повести временных лет», и вся история России предстает как безнадежное стремление хоть к какому-то порядку. Лишь однажды удалось добиться временного успеха:

Иван Васильич Грозный

Ему был имярек За то, что был серьезный, Солидный человек.

Приемами не сладок,

Но разумом не хром; Такой завел порядок, Хоть покати шаром!

Жить можно бы беспечно

При этаком царе; Но ах! ничто не вечно – И царь Иван умре!

Позднее к этой «Истории» не раз приписывали дополнения, что лишний раз подтверждает верность наблюдений и иронии Алексея Константиновича.

Именно Алексей Константинович Толстой является основным автором «произведений Козьмы Пруткова» – вместе со своими друзьями, тремя братьями Жемчужниковыми и Александром Аммосовым , он придумал уморительного в своей серьезности персонажа, «директора Пробирной палатки» которому приписывались соответствующие стихи и афоризмы.

Кто не слышал псевдоглубокомысленных «афоризмов» вроде «Если на клетке слона прочтешь надпись "буйвол", не верь глазам своим», «Смотри в корень!», «Бди!», «Никто не обнимет необъятного»! Издевательство над напыщенным самонадеянным «автором» больно ранило многих литераторов того времени, не без оснований узнававших в Козьме Пруткове собственные черты.

Жертва морфия

Троллинг удался на славу, но истинные творцы этой пародии долгое время не были известны – Жемчужниковы признались в мистификации лишь через несколько лет после смерти Толстого. Если Лев Толстой дожил до 82 лет, и кто знает, сколько бы он мог прожить, если бы не унесшее его в могилу воспаление легких, то Алексей скончался в 58 лет. Он много лет мучился сильными головными болями, с которыми медицина справиться не могла. Спасался Толстой морфием – дозы становились все больше, смертельно опасное «лекарство» его и убило.

Любой мало-мальский любитель русской литературы, наверняка, слышал о трёх русских писателях Толстых - Алексее Константиновиче, Льве Николаевиче и Алексее Николаевиче. Не буду перечислять их произведений: каждый из читателей, в меру своей просвещённости, сам сможет назвать хотя бы несколько.

Врачеватель тел и целитель душ

На звёздном фоне этих грёх графов как-то затерялось во времени имя четвёртого Толстого, который, между тем, при жизни своей был достаточно хорошо известен, особенно в среде православных читателей. А в последние годы его сочинения, после долгого перерыва, вновь стали доступны уже и нашим современникам. Думаю, что о русском писателе, историке церкви и агиографе (специалисте по житиям святым - А.П.), графе Михаиле Владимировиче Толстом пришла пора вспомнить, так как его жизнь и творчество тесно связаны с Орловщиной.

Родился Михаил Владимирович в Москве в славном 1812 году, незадолго до вторжения Наполеона в Россию. Родителями писателя были граф Владимир Степанович Толстой и Прасковья Николаевна Сумарокова (из рода известного писателя XVIII века - А.П.) Прекрасное домашнее образование Михаил Толстой получил благодаря отцу, европейски образованному человеку, и преподавателю философии Троице-Сергиевой Лавры, протоиерею Фёдору Голубинскому. А потом молодой человек решил стать врачом и успешно закончил медицинский факультет Московского университета. В 1838 году Михаилу Толстому была присвоена степень доктора медицины. Он успешно лечил. Но вскоре начинающий врачеватель окончательно понял, что идёт не своей дорогой, и поступил на службу в благотворительный «Комитет для разбора и призрения просящих милостыни».

Трудясь в этом комитете, в 1830-е и начале 1840-х годов Михаил Толстой написал хорошим литературным языком несколько духовных книжек для народного чтения: «Жизнь святого Иоанна Милостивого», «Примеры христианского милосердия», «Жизнь и чудеса святого Николая Чудотворца» (это произведение ещё при жизни автора выдержало 12 изданий - А.П.) и ряд других. Доходы от издания книг автор использовал на благотворительные цели.

В 1847 году вышел в свет первый капитальный труд Михаила Толстого - «Святыни и древности Ростова Великого». За ним последовали «Святыни и древности Пскова», «Книга, глаголемая Описание о Российских святых», «Патерик Свято-Троицкой Сергиевой Лавры», «Хранилище моей памяти» и, наконец, «Рассказы из истории Русской Церкви».

Последнее из названных сочинений полюбилось православным читателям и при жизни автора переиздавалось трижды. А в 1991 году издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря впервые издало эту книгу уже в новой России - стотысячным тиражом. Почему у этого сочинения Михаила Толстого оказалась такая достойная и завидная судьба, почему оно не забыто и востребовано?

Причина здесь только одна: «История Русской Церкви» написана церковно и научает церковности. М. В. Толстой в своей «Истории…» следует традициям как церковного летописания, так и житийного повествования, и потому читатель получает от его книги и исторические познания, и благочестивое назидание».

Надеюсь, современник, ты получил некоторое представление о писателе Михаиле Толстом. А теперь о его связях с Орловщиной.

Наследство в сельце Кузнечик

Несколько поколений графов Толстых в XVIII - XIX веках проживало в Малоархангельском уезде, где за ними числилось свыше 150 душ крепостных крестьян и около двух тысяч десятин земли. Вот какой документ мне удалось обнаружить в Государственном архиве Орловской области (ГАОО, ф.760,оп.1., д.387, «Владельческие крестьяне Малоархангельского уезда в 1816 году»):

«Деревня Прилепы досталась графам, помещикам, коллежскому асессору Владимиру и надворному советнику Александру Стефановичам Толстым - по наследству от покойного родителя, бригадира, графа Стефана Фёдоровича Толстого (он скончался в 1809 году - А.П.) и по разделу, учинённому в прошлом, 1815 году, с матерью, бригадиршей, графиней Александрою Никитиною Толстою, братьями, графами, лейб-гвардии Преображенского полка поручиком Стефаном, артиллерии капитаном Николаем, поручиком и разных орденов кавалером Андреем, неслужащими Михайлом, Петром, сестрами, девицами, графинями. Аграфеной, Марьею Стефановыми и сестрой, вдовою, коллежской асессоршею, графиней Елисаветой Салтыковой».

Сразу после этого раздела крепостные крестьяне из названной деревни Прилепы были переведены братьями-владельцами в близ расположенное сельцо Кузнечик (ныне - деревня в Луковском сельском поселении Малоархангельского района - А.П.), которое и стало основным имением Владимира и Александра Степановичей Толстых.

Подчеркну, что перечисленные Толстые и великий русский писатель Лев Николаевич имеют общего предка - Петра Андреевича Толстого - сподвижника Петра I, сенатора, привезшего из заграницы несчастного царевича Алексея к грозному отцу. Родословные цепочки через два поколения разошлись на уровне внуков Петра Андреевича: Лев Толстой имеет своим предком Андрея Ивановича, а малоархангельская ветвь происходит от Федора Ивановича.

Братья Владимир Степанович и Александр Степанович Толстые в равных долях владели имением в сельце Кузнечик. Александр Степанович постоянно проживал здесь, а Владимир Степанович (отец главного героя нашего рассказа - А.П.) лишь изредка бывал в своём орловском имении. К тому же, он скоропостижно скончался в феврале 1825 года, не дожив и до 50 лет. Старшему сыну Михаилу в тот момент ещё не исполнилось и 13-и. Достигнув совершеннолетия, он с 1833 года стал владельцем части имения в сельце Кузнечик (другой половиной продолжал владеть его дядя Александр Степанович - А.П.).

Михаил Владимирович бывал в своём владении не часто, но, как и отец, считался орловским дворянином. Знаковое посещение орловского сельца Кузнечик состоялось для начинающего писателя в самом начале лета 1851 года, вскоре после его венчания с княжной Елизаветой Волконской и поездкой с нею в свадебное путешествие.

Жизнь молодых складывалась в целом благополучно, один за другим рождались дети (всего их было семеро - пятеро сыновей и две дочери ), со старшими сыновьями Сергеем и Петром Михаил Владимирович несколько раз приезжал в сельцо Кузнечик.

А в августе 1872 года писатель продал один из московских домов (на улице Моховой) и купил в Ливенском уезде, в селе Медвежьем, имение помещика Еропкина, состоявшее из 836 десятин черноземной земли. Владение было оформлено на жену, Елизавету Петровну. С этого времени, на протяжении полутора десятков лет, Толстые постоянно проводили в новом имении всё летнее время, став по-настоящему орловскими помещиками. Михаил Владимирович каждый год что-то изменял или ремонтировал в поместье, внося в него различные изменения.

Ну а главное - здесь он, вдали от столиц, писал неспешно и со вкусом. Именно в селе Медвежьем был создан «Патерик Троице-Сергиевой лавры», любимое произведение самого Михаила Толстого, высоко оценённое иерархами православия. На Орловщине Михаил Владимирович написал и «Мои воспоминания», опубликованные в нескольких номерах журнала «Русский архив» за 1881 год. В них он очень подробно, живо и эмоционально рассказал о самом себе и своих родственниках из известнейших русских дворянских фамилий - Толстых, Сумароковых, Волконских, Долгоруковых и других.

Имя забытое и возрождённое

Умер Михаил Владимирович Толстой, окружённый любящими детьми, на руках одного из своих сыновей. Это случилось в Сергиевом Посаде 23 января 1896 года. Там же, в ограде Лавры, рядом с женой и двумя ранее умершими сыновьями, его похоронили.

В статье по поводу кончины Толстого, напечатанной в 1896 году в «Богословском вестнике», отмечалось: «Человек светский, не получивший богословского образования, он необыкновенно много сделал именно для духовного просвещения русского народа».

В советские годы имя Михаила Толстого было основательно забыто. Сейчас оно возвратилось из небытия. К сожалению, от орловских имений писателя в Кузнечике и Медвежьем (ныне - Новодеревеньковского района - А.П.) не осталось ничего.

Зато благодаря опубликованным воспоминаниям Михаила Толстого орловчане могут узнать некоторые интересные подробности, к примеру, о фельдмаршале Михаиле Федотовиче Каменском и его родственниках. Об этом - в следующем матеприале.

Александр Полынкин

"Я вырос на степном хуторе верстах в девяноста от Самары, - так начинается краткая автобиография А.Н.Толстого, написанная им в 1943 году.
Захолустный хутор Сосновка, о котором идет речь, принадлежал "вотчиму" писателя Алексею Аполлоновичу Бострому, служившему в земской управе города Николаевска, - этого человека Толстой считал своим отцом и до тринадцати лет носил его фамилию.
Родного отца, графа Николая Александровича Толстого, офицера лейб-гвардии гусарского полка и знатного самарского помещика, маленький Алеша (или Леля, как его называли домашние за пухлые щеки и ленность) почти не знал. Александра Леонтьевна, любимая Лелина матушка, вышла замуж за графа Толстого, движимая не столько любовью, сколько прекраснодушным желанием оказать на дикого и необузданного Николая Александровича благотворное влияние, перевоспитать его. Поняв, что усилия ее напрасны, и встретив доброго и благородного А.А.Бострома, Александра Леонтьевна, наперекор всем тогдашним законам, оставила мужа и троих детей, и, беременная сыном Алексеем, ушла к своему возлюбленному.
Столь отчаянный поступок не мог остаться без последствий: однажды, случайно встретившись с Алексеем Аполлоновичем в поезде, граф Н.А.Толстой стрелял в него и ранил, и только заступничество Александры Леонтьевны уберегло Бострома от гибели.
В девичестве Тургенева, Александра Леонтьевна приходилась "двоюродной внучкой" декабристу Н.И.Тургеневу. Поистине сама судьба определила предназначение ее младшего сыночка Алеханушки: ну, мог ли, спрашивается, сын Толстого и Тургеневой стать кем-то еще, кроме как писателем?.. Писательницей была и сама Александра Леонтьевна; сочинения ее - роман "Неугомонное сердце", повесть "Захолустье", а также книги для детей, которые она печатала под псевдонимом Александра Бостром, - имели значительный успех и были довольно популярны в то время.
Матушке своей обязан был Алексей искренней любовью к чтению, которую та смогла ему привить. Пыталась Александра Леонтьевна склонить его и к писательству ("Больше всего маме хотелось, чтобы я стал писателем"). Но никакие, даже самые деликатные и ненавязчивые уроки матери или домашнего учителя Аркадия Ивановича не могли дать Алеше того, что он ежедневно, ежечасно видел вокруг и воспринимал, впитывал всей душой, всем сердцем: "Оглядываясь, - вспоминал Толстой, - думаю, что потребность в творчестве определилась одиночеством детских лет: я рос один в созерцании, в растворении среди великих явлений земли и неба.
Июльские молнии над темным садом; осенние туманы, как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб; весенний шум вод, крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года, рождение и смерть, как восход и закат солнца, как судьба зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли; запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг Мишка Коряшонок и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность (учился я, разумеется, скверно)... Вот поток дивных явлений, лившийся в глаза, в уши, вдыхаемый, осязаемый..."
О своих детских впечатлениях много лет спустя Толстой напишет удивительную повесть "Детство Никиты", которую посвятит сыну...
Окончив в мае 1901 года Самарское реальное училище, Алексей уехал в Петербург, где стал студентом Петербургского технологического института.
О писательской деятельности он тогда еще не помышлял, хотя с пятнадцати лет пробовал сочинять "стишки" - "плохие стишки", по его же собственным словам, в основном любовного содержания. "Очень серо, скучно", - констатировала Александра Леонтьевна, прочтя их.
Литературная неопытность Толстого восполнялась неистовой жаждой творчества: "Меня всегда привлекало содержание творческого процесса, - признавался он, - вот передо мной тетрадь, перо, чернила. Что-то возможно, вот-вот, где-то близко, но еще не выходит. Едва только начнешь претворять в слова свои ощущения, воспоминания, мысли, - все блекнет на бумаге.
Так продолжалось довольно долго..."
Толстой начал с подражания, о чем свидетельствует вышедший в 1907 году первый его сборник стихов "Лирика", которого он потом чрезвычайно стыдился, - настолько, что старался о нем даже никогда не упоминать. В мучительных поисках своей темы он пробовал подражать Некрасову: отсюда в ранних его стихах все эти "думушки", "долюшки", "кручинушки", в общем, "степь да степь круго-о-ом"... Но Н.А.Некрасов и его эпигоны к началу XX века вышли из моды, и Толстой принялся подражать символистам, к которым некоторое время был близок. Одно из таких его "декадентских" стихотворений "Часы" - о недужной царевне в старинном замке, где слышно, как "на башне древней стучат часы", неумолимо отсчитывая время жизни, - пользовалось большой популярностью. Впрочем, меланхолия декадентов уж совсем была ему чужда: мало кто с такой бешеной страстью любил жизнь и так сочно и смачно умел рассказать о ней, как это делал Толстой.
Общение с символистами и вообще с декадентской средой научило начинающего писателя многому, и прежде всего развило его литературный вкус, подвигло к работе над языком, к поискам самобытного стиля.
В 1908 году в журнале "Нива" он напечатал свой первый рассказ "Старая башня". "Потом, в один серенький денек, оказалось в моем кошельке сто рублей на всю жизнь (и неоконченный институт), и, не раздумывая, я кинулся в мутные воды литературы.
Дальнейшее - трудный путь борьбы, работы, работы, познания, падения, отчаяния, взлетов, восторгов, надежд и все возрастающего к себе требования".
И передать нельзя, сколь трудно, почти невозможно было после блистательного Алексея Константиновича Толстого и необъятного Льва Николаевича писателю по фамилии Толстой, а по имени-отчеству Алексей Николаевич, не затеряться в тени великих предшественников и не посрамить, а приумножить славу своего старинного и знатного рода. На его месте иной, робкого десятка, начинающий литератор, непременно бы взял себе псевдоним - какой угодно, лишь бы избежать убийственного сравнения со всеми признанными классиками. Но Алексей Николаевич был не из таких, уж ему-то боятся было нечего: он родился в Заволжье и чувствовалась в нем "непочатая, степная, уездная сила".
Вскоре он "напал на собственную тему": "Это были рассказы моей матери, моих родственников об уходящем и ушедшем мире разоряющегося дворянства. Мир чудаков, красочных и нелепых... Это была художественная находка".
После повестей и рассказов, составивших позже книгу "Заволжье", о нем стали много писать (появился одобрительный отзыв А.М.Горького), но сам Толстой был собой недоволен: "Я решил, что я писатель. Но я был неучем и дилетантом..."
Еще в Петербурге он, находясь под влиянием А.М.Ремизова, взялся за изучение народного русского языка "по сказкам, песням, по записям "Слова и дела", то есть судебным актам XVII века, по сочинениям Аввакума. Я начал слушать его в жизни. Я начал понимать, в чем секрет языка".
Увлечение фольклором дало богатейший материал для "Сорочьих сказок" и пронизанного сказочно-мифологическими мотивами поэтического сборника "За синими реками", издав который Толстой решил более стихов не писать. Но "старинная народная речь, усвоенная им во времена ученичества, сильно пригодилась ему, когда он впоследствии писал свой знаменитый роман о Петре и пьесы из времен Иоанна Четвертого, Екатерины Второй".
...В те первые годы, годы накопления мастерства, стоившие Толстому невероятных усилий, чего он только не писал - рассказы, сказки, стихи, повести, причем все это в огромных количествах! - и где только не печатался. "Чтобы одновременно в течение года печататься в шестнадцати разных изданиях, - вспоминал К.И.Чуковский, - нужно было работать не разгибая спины".
Это правда: романы "Две жизни" ("Чудаки" - 1911), "Хромой барин" (1912), рассказы и повести "За стилем" (1913), пьесы, которые шли в Малом театре и не только в нем, и многое другое - все было результатом неустанного сидения за рабочим столом. Даже друзья Толстого изумлялись его работоспособности, ведь, помимо всего прочего, он был завсегдатаем множества литературных сборищ, вечеринок, салонов, вернисажей, юбилеев, театральных премьер.
"Когда он, медлительный, импозантный и важный, появлялся в тесной компании близких людей, он оставлял свою импозантность и важность вместе с цилиндром в прихожей и сразу превращался в "Алешу", доброго малого, хохотуна, балагура, неистощимого рассказчика уморительно забавных историй из жизни своего родного Заволжья". Корней Чуковский, которому принадлежат эти слова, в одной из газетных статей того времени писал: "Алексей Толстой талантлив очаровательно. Это гармоничный, счастливый, свободный, воздушный, нисколько не напряженный талант. Он пишет, как дышит. Что ни подвернется ему под перо: деревья, кобылы, закаты, старые бабушки, дети, - все живет, и блестит, и восхищает..."
В июле 1918 года, спасаясь от большевиков, Толстой вместе с семьей перебрался в Одессу. Такое впечатление, что происходившие в России революционные события совершенно не затронули написанные в Одессе повесть "Граф Калиостро" - прелестную фантазию об оживлении старинного портрета и прочих чудесах - и веселую комедию "Любовь - книга золотая".
Из Одессы Толстые отправились сначала в Константинополь, а затем в Париж, в эмиграцию. Писать Алексей Николаевич не перестал и там: в эти годы увидела свет ностальгическая повесть "Детство Никиты", а также роман "Хождение по мукам" - первая часть будущей трилогии.
В Париже Толстому было тоскливо и неуютно. Он любил не то чтобы роскошь, но, так сказать, должный комфорт. А достичь его никак не удавалось. В октябре 1921-го он снова переезжает, на сей раз - в Берлин. Но и в Германии житье было не из лучших: "Жизнь здесь приблизительно как в Харькове при гетмане, марка падает, цены растут, товары прячутся, - жаловался Алексей Николаевич в письме И.А.Бунину.
Отношения с эмиграцией портились. За сотрудничество в газете "Накануне" Толстого исключили из эмигрантского Союза русских писателей и журналистов: против голосовал один лишь А.И. Куприн, И.А.Бунин - воздержался...
Мысли о возможном возвращении на родину все чаще овладевали Толстым. Вот выдержки из его письма Чуковскому: "...эмиграции - пора домой... в эмиграции была собачья тоска... Не знаю, чувствуете ли вы с такой пронзительной остротой, что такое родина, свое солнце над крышей?.. Пускай наша крыша убогая, но под ней мы живы".
В августе 1923 года Алексей Толстой вернулся в Россию. Точнее, в СССР. Навсегда.
"И сразу же впрягся в работу, не давая себе никакой передышки": в театрах без конца ставились его пьесы; в Советской России Толстой написал и одну из лучших своих повестей "Похождения Невзорова, или Ибикус" и завершил начатый еще в Берлине фантастический роман "Аэлита", наделавший немало шума. "В сентябре кончаю новый роман "Аэлита", - писал Алексей Николаевич, - место действия на Марсе. Вот волюшка-то для фантазии!.."
К фантастике Толстого в писательских кругах отнеслись с подозрением. "Аэлиту", так же как вышедшие позднее утопический рассказ "Голубые города" и авантюрно-фантастический роман "Гиперболоид инженера Гарина", написанный в духе популярного тогда "красного Пинкертона", не оценили по достоинству ни И.А.Бунин, ни В.Б.Шкловский, ни Ю.Н.Тынянов, ни даже дружественный К.И.Чуковский.
Вот, право, скучные люди!
А Толстой с улыбкой делился со своей женой, Натальей Крандиевской: "Кончится дело тем, что напишу когда-нибудь роман с привидениями, с подземельем, с зарытыми кладами, со всякой чертовщиной. С детских лет не утолена эта мечта... Насчет привидений - это, конечно, ерунда. Но, знаешь, без фантастики скучно все же художнику, благоразумно как-то... Художник по природе - враль, вот в чем дело!" Прав оказался А.М.Горький, который сказал, что "написана "Аэлита" очень хорошо и, я уверен, будет иметь успех".
Так оно и вышло.
Свое право на вымысел Толстой отстаивал не только в литературе, но и в жизни. По свидетельству современника, "живописуя какой-нибудь подлинный случай, он любил приукрашивать его самым необузданным вымыслом. Слишком уж избыточно он был наделен гиперболически пышными образами и горячими, буйными красками...
Человек очень здоровой души, он всегда сторонился мрачных людей, меланхоликов, и всякий, кто знал его, не может не вспомнить его собственных веселых проделок, забавных мистификаций и шуток".
Что бы ни делал Толстой, он делал с присущим ему талантом и артистизмом: рассказывал ли анекдот, так что все покатывались со смеху, сочинял ли от лица восемнадцатилетней девицы любовную записку, "адресованную некоему седовласому фату", продавал ли, находясь в эмиграции, свое несуществующее в России имение или распевал серенады под писательскими окнами в Переделкине.
Возвращение Толстого в Россию вызвало самые разные толки. Эмигранты сочли этот поступок предательством и сыпали по адресу "советского графа" страшными проклятиями. Большевиками же писатель был обласкан: со временем он сделался личным другом И.В.Сталина, постоянным гостем на пышных кремлевских приемах, был награжден многочисленными орденами, премиями, избран депутатом Верховного Совета СССР, действительным членом Академии Наук.
Но социалистический строй не принял, скорее, приспособился к нему, смирился с ним, а потому, как и многие, часто говорил одно, думал - другое, а писал - совершенно третье.
Новые власти не скупились на подарки: у Толстого было целое поместье в Детском Селе (как и в Барвихе) с роскошно обставленными комнатами, два или три автомобиля с личным шофером.
А друзьям своим он признавался: "Я иногда чувствую, что испытал на нашей дорогой родине какую-то психологическую или - скорее - патологическую деформацию... Я - простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут".
Писал он по-прежнему много и разно: без конца дорабатывал и перерабатывал трилогию "Хождение по мукам" и тогда же вдруг взял да и подарил детям так полюбившуюся им деревянную куклу Буратино - пересказал на свой лад известную сказку Карло Коллоди о приключениях Пиноккио. Да как пересказал! Из "поучительно-нравоучительной" итальянской книжки сделал живую, веселую и праздничную - русскую. В 1937 году сочинил "просталинскую" повесть "Хлеб", в которой поведал о выдающейся роли "отца народов" при обороне Царицына в годы Гражданской войны. И до последних дней трудился над своей главной книгой - большим историческим романом об эпохе Петра Великого, замысел которого возник, возможно, еще до революции, во всяком случае, уже в конце 1916-го историк В.В.Каллаш, узнав о намерении Толстого написать о петровском времени, снабдил писателя одной весьма ему пригодившейся книгой - "это были собранные проф. Новомбергским пыточные записи XVII века...", а в 1918-м появились такие рассказы, как "Навождение", "Первые террористы" и, наконец, "День Петра". Прочтя "Петра Первого", даже угрюмый и желчный Бунин, ох как строго судивший Толстого за его понятные человеческие слабости, пришел в восторг. В дневнике Ивана Алексеевича можно найти запись, в которой просто-таки слышится завистливый вздох: "Перечитывал "Петра" А.Толстого вчера на ночь. Очень талантлив!"
Помимо писания художественной прозы, Толстой, как депутат и лауреат, находил время и силы заниматься общественной деятельностью: печатал статьи и эссе, читал доклады и лекции, выступал с речами и обращениями.
И все это - несмотря на прогрессирующую болезнь и связанные с ней поистине адские муки: в июне 1944-го врачи обнаружили у Толстого злокачественную опухоль легкого.
"Но он остался верен себе, - рассказывал в своих воспоминаниях К.И.Чуковский, - за несколько недель до кончины, празднуя день рождения, устроил для друзей веселый пир, где много озорничал и куролесил по-прежнему, так что никому из его близких и в голову прийти не могло, что всего лишь за час до этого беспечного пиршества у него неудержимым потоком хлынула горлом кровь".

Алексей Копейкин

ПРОИЗВЕДЕНИЯ А.Н.ТОЛСТОГО

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ: В 10 т. / Оформл. худож. М.Шлосберга. - М.: Худож. лит., 1982-1986.

АЭЛИТА; ГИПЕРБОЛОИД ИНЖЕНЕРА ГАРИНА: [Фантаст. романы] / Вступ. ст. Д.Жукова; Ил. С.Базилева. - М.: Правда, 1986. - 446 с.: ил. - (Б-ка фантастики: В 24 т.: Т. 2).

ГИПЕРБОЛОИД ИНЖЕНЕРА ГАРИНА; АЭЛИТА: Романы / Внеш. оформл. Б.Лаврова; Ил. Е.Мухановой. - М.: ТЕРРА; Литература, 1998. - 382 с.: ил. - (Золотая б-ка приключений).
"Аэлита"
"Часто по вечерам на застекленной террасе отчим читал только что написанные страницы "Аэлиты", - вспоминал пасынок Толстого Ф.Крандиевский. - Я слушал, завороженный. Потом выходил в сад и смотрел на черное небо, усыпанное звездами. Среди них можно было легко найти Марс - большую желто-красную немерцающую звезду, стоящую невысоко над горизонтом. Она таила в себе загадочную красоту".
Кто-то спросит: а не устарела ли "Аэлита", как это свойственно научной фантастике?..
Что ж, у многих, скорее всего, вызовет улыбку аппарат для межпланетных путешествий, сконструированный инженером М.Лосем, или же вопрос: есть ли жизнь на Марсе?
В конце концов, разве это - главное?
А главное - не устарело, ибо может ли устареть живое слово, щедрое воображение и вдохновенно рассказанная история любви Мстислава Сергеевича Лося и прекрасной Аэлиты - принцессы угасающего Марса?..

"Гиперболоид инженера Гарина"
Таинственные "лучи смерти" или же, наоборот, "лучи жизни" были в 1920-е годы излюбленной темой бульварных романистов.
Впрочем, и серьезные писатели не обошли ее своим вниманием: у М.Булгакова, например, в повести "Роковые яйца" под действием этих самых лучей из яиц вылупливаются ужасные чудовища.
А вот у Алексея Толстого смертоносный луч страшной разрушительной силы таит в себе некий гиперболоид, попавший в руки авантюриста и проходимца Гарина, стремящегося к мировому господству...

ДЕТСТВО НИКИТЫ: Повесть / Рис. А.Пахомова. - М.: Дет. лит., 1987. - 112 с.: ил.
Первоначально "Детство Никиты" озаглавлено было так: "Повесть о самых необыкновенных вещах".
Это повесть о радости жизни - "в ней и небо синее, и трава зеленее, и праздники праздничнее; в ней телячий восторг бытия. Читайте ее, ипохондрики, - призывал К.И.Чуковский, - каждого сделает она беззаботным мальчишкой, у которого в кармане живой воробей. Это Книга Счастья - кажется, единственная русская книга, в которой автор не проповедует счастья, не сулит его в будущем, а тут же источает его из себя.
- Хорошо, Никита? - спрашивает у мальчика его веселый отец.
- Чудесно! - отвечает Никита.
Все образы и события в этой радостной книге отмечены словом чудесно...".

ДЕТСТВО НИКИТЫ: [Повесть] / Ил. А.Иткина. - М.: Сов. Россия, 1985. - 110 с.: ил.

ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО: Сказоч. повесть / Худож. Л.Владимирский. - [Назрань - М.]: Астрель, 1997. - 125 с.: ил.

"Кто с доброй сказкой входит в дом?
Кто с детства каждому знаком?
Кто не ученый, не поэт,
А покорил весь белый свет?
Кого повсюду узнают?
Скажите, как его зовут?.."

Наверняка вам приходилось слышать эту веселую песенку из искрометного мюзикла композитора Алексея Рыбникова "Приключения Буратино" на стихи Булата Окуджавы и Юрия Энтина. Он появился ровно через сорок лет после того, как в 1935 году в газете "Пионерская правда" начала печататься с продолжением сказочная повесть о выструганном из обыкновенного полена деревянном человечке и золотом ключике, отпирающем некую таинственную дверцу. С тех давних пор по этой повести поставлено было бесчисленное множество театральных спектаклей (в том числе, кукольных), сняты художественные и мультипликационные фильмы, написаны оперы, балеты, наконец, появились даже конфеты "Золотой ключик" и лимонад "Буратино". Все дело в том, что, едва родившись, сказка Алексея Толстого стала, быть может, самой главной сказкой нашего детства...

ПЕТР ПЕРВЫЙ: Роман / Послесл. С.Васильева. - Ижевск: Удмуртия, 1996. - 688 с.: ил. - (Шк. б-ка).

ПЕТР ПЕРВЫЙ: Роман / Худож. А.Сальников. - М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. - 654 с.
Хорошо известно, с каким тщанием, с каким удовольствием, и в то же время как долго и трудно работал Алексей Толстой над романом о Петре Первом ("На Петра я "нацеливался" давно. Я видел все пятна на его камзоле, я слышал его голос..."), - какую гору исторических документов и специальной литературы проштудировал он, прежде чем написать хоть одну маленькую главку - поистине великий труд, так, увы, и оставшийся незавершенным... И пусть въедливые историки отыскивают и подсчитывают "проколы" и неточности, допущенные писателем, - все равно кажется, что ничего нет в этой книге случайного. Да и можно ли сейчас эпоху Петра Великого представить себе иначе, чем она изображена Толстым, любившим яркие насыщенные цвета и всяким там акварелькам предпочитавшим густые масляные краски...
Из записных книжек А.Н.Толстого: "Аустерия трех фрегатов. Сцена. Петр пьет с капитанами, штурманами, мастерами. Курят. Жуют табак. Пьют ром и перцовку. Рассказы о небылицах, о кораблекрушениях. О банке при устье Эльбы, где корабли засасывает с мачтами".

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ / Оформл. Б.Осенчакова. - Л.: Худож. лит., 1987. - 541 с.: 1 л. портр.

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ / Сост. и предисл. М.Сотсковой; Рис. И.Архипова. - М.: Дет. лит., 1986. - 256 с.: ил.

ПОВЕСТИ; РОМАНЫ / Худож. В.Елизаветский. - М.: Худож. лит., 1986. - 382 с.
Содерж.: Мишука Налымов: (Заволжье); Неверный шаг: (Повесть о совестливом мужике); Приключения Растегина; Граф Калиостро; Хромой барин: Роман; Похождения Невзорова, или Ибикус.
"Похождения Невзорова, или Ибикус"
Нагадала как-то старая цыганка Семену Ивановичу Невзорову, служившему в одной транспортной конторе, что будто бы ждет его "судьба, полная разнообразных приключений, будет он знаменит и богат". Разложил Семен Иванович дома, после вечернего чая, купленную на Аничковом мосту за пятак "полную колоду гадательных карт девицы Ленорман, предсказавшей судьбу Наполеона", "и вышла глупость: "Символ смерти, или говорящий череп Ибикус". Попытал было судьбу еще раз, раскинул карты. "И опять вышел череп Ибикус. Что бы это обстоятельство могло значить?..
И вдруг стукнула судьба".
"Легкомысленный, распоясанный, талантливый анекдот" Толстого о похождениях Невзорова К.И.Чуковский справедливо считал недооцененным в нашей критике, "между тем здесь такая добротность повествовательной ткани, такая легкая, виртуозная живопись, такой богатый, по-гоголевски щедрый язык. Читаешь и радуешься артистичности каждого нового образа, каждого нового сюжетного хода".
Корней Иванович абсолютно прав: буквально на каждой странице этой повести Алексея Толстого "чувствуешь... силу его нутряного таланта".

"Граф Калиостро"
Юному провинциалу Алексею Федяшеву пришло время жениться. Но бедный влюбленный пребывает в тоске - он жестоко страдает, ибо объект его страсти недоступен: обворожительная красавица - княгиня Прасковья Павловна Тулупова, изображенная на старинном портрете, давно уж истлела в могиле! Впрочем, судьба порой бывает щедра на подарки... В захолустную усадьбу, где, весь во власти меланхолии, одиноко влачил свое горестное существование несчастный Алексей Алексеевич, нагрянул вдруг с громом и молнией всемогущий маг и чародей граф Калиостро, способный осуществить или, точнее, овеществить его заветную мечту...
"Ну, что такое "Граф Калиостро", - непременно скажут иные "высоколобые" литературоведы, - пустячок, изящная безделушка, еще один толстовский анекдот".
Жалкие сухари!..

ПОХОЖДЕНИЯ НЕВЗОРОВА, ИЛИ ИБИКУС: Повести и рассказы / Худож. В.Мирошниченко. - М.: Сов. Россия, 1989. - 256 с.: ил.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО, ИЛИ ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК: Сказка / Худож. Л.Владимирский. - [Назрань - М.]: Астрель, 1998. - 128 с.: ил.
В этой книжке картинок больше, чем текста, и ее хорошо не столько читать, сколько рассматривать с малышами. По сути, это альбом иллюстраций к повести "Золотой ключик", сделанных известным художником Леонидом Владимирским.

СКАЗКИ; СКАЗКИ И РАССКАЗЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ; РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ В ОБРАБОТКЕ А.Н.ТОЛСТОГО / Вступ. ст. С.Серова; Ил. и оформл. А.Коровина. - М.: Правда, 1984. - 364 с.: ил.

СКАЗКИ / Сост. Т.Чебакова; Худож. А.Воинов. - М.: ТОО "Полипресс", 1993. - 336 с.: ил.
Русские народные сказки в обработке А.Н.Толстого
Какое самое первое - самое-самое, первее не бывает! - художественное произведение все мы, родившиеся в России, даже не читаем в детстве, а только еще слышим от родителей?.. Правильно - "Курочка ряба". И еще - "Репка", "Колобок", "Теремок", "Волк и козлята", "Петушок - золотой гребешок". Потом - "По щучьему веленью", "Иван-царевич и серый волк", "Царевна-лягушка", "Сивка-бурка"...
Все эти сказки, с детства заученные наизусть, чаще всего нам знакомы по обработкам Алексея Толстого...

"Сорочьи сказки"
В 1923 году, подготавливая переиздание этого сборника, Толстой разделил его на два цикла: 1) "Сорочьи сказки" (по большей части, про животных - "Сорока", "Кот Васька", "Гусак", "Петушки"...) и 2) "Русалочьи сказки", то есть волшебные - про всякую нечисть: "Русалка", "Ведьмак", "Водяной", "Кикимора", "Дикий кур", "Полевик", "Странник и змей", "Звериный царь", "Хозяин".
О "Сорочьих сказках" И.А.Бунин отзывался, как о ряде "коротеньких и очень ловко сделанных "в русском стиле"... пустяков..." По словам Толстого, в них он "пытался в сказочной форме выразить свои детские впечатления".

СОРОЧЬИ СКАЗКИ / Худож. М.Ромадин. - М.: Дет. лит., 1991. - 48 с.: ил.

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ: Трилогия: Сестры; Восемнадцатый год / Вступ. ст. Л.Колобаевой; Коммент. М.Козьменко; Худож. П.Пинкисевич. - М.: Худож. лит., 1984. - 623 с.: ил. - (Шк. б-ка).

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ: Трилогия: Хмурое утро / Коммент. М.Козьменко; Худож. П.Пинкисевич. - М.: Худож. лит., 1984. - 391 с.: ил. - (Шк. б-ка).

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ: Роман в 3 кн. / Ил. А.Сальникова. - М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. - 832 с.
Сегодня трилогия Толстого о российской революции читается со смешанными чувствами: нет, мастерство писателя с годами ничуть не поблекло, однако стало очевидно, что бесконечные переделки и переписывания романа, продиктованные политическими обстоятельствами, явно не пошли ему на пользу.
И вспоминаются язвительные слова И.А.Бунина из его статьи "Третий Толстой": "Он (Толстой) даже свой роман "Хождение по мукам", начатый печатаньем в Париже, в эмиграции, в эмигрантском журнале, так основательно приспособил впоследствии, то есть возвратясь в Россию, к большевицким требованиям, что все "белые" герои и героини романа вполне разочаровались в своих прежних чувствах и поступках и стали заядлыми "красными".

ПОБЕЖДЕННЫЙ КАРАБАС: Сказки о Деревянном Человечке / Сост. Л.Верниковская; Худож. Л.Гончарова. - Минск: Унiверсiтэцкае, 1998. - 512 с.: ил.
Содерж.: К.Коллоди. Приключения Пиноккио; А.Толстой. Золотой ключик, или Приключения Буратино; Е.Данько. Побежденный Карабас; А.Кумма, С.Рунге. Вторая тайна золотого ключика; Дж.Родари. Хитрый Буратино.
Сказка о золотом ключике и Буратино так понравилась писательнице Елене Данько и писательскому дуэту Александра Куммы и Сакко Рунге, что они - всяк по своему - попытались написать ее продолжение: удался ли им столь смелый замысел, судите сами...

Алексей Копейкин

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А.Н.ТОЛСТОГО

Толстой А. [Без назв.] // Как мы пишем. - М.: Книга, 1989. - С. 123-135.
Толстой А. Краткая автобиография // Толстой А.Н. Повести и рассказы. - Л.: Худож. лит., 1987. - С. 3-12.
Толстой А. О творчестве // Вслух про себя: Сб. статей и очерков сов. дет. писателей: Кн. первая. - М.: Дет. лит., 1975. - С. 264-266.

Андроников И. "Повесть о самых необыкновенных вещах" // Толстой А.Н. Детство Никиты. - М.: Сов. Россия, 1985. - С. 3-5.
Анненков Ю. Алексей Толстой // Анненков Ю. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. - М.: Худож. лит., 1991. - Т. 2. - С. 143-150.
Баранов В. А.Н.Толстой. Жизненный путь и творческие искания // Толстой А.Н. Собр. соч.: В 10 т. - М.: Худож. лит., 1982-1986. - Т. 1. - С. 5-37.
Бегак Б. Беседа первая. Золотой ключик детства // Бегак Б. Правда сказки: Очерки. - М.: Дет. лит., 1989. - С. 9-17.
Боровиков С. Алексей Толстой: Очерки. - М.: Сов. Россия, 1982. - 158 с. - (Писатели Советской России).
Боровиков С. Алексей Толстой: Страницы жизни и творчества. - М.: Современник, 1984. - 192 с. - (Б-ка "Любителям российской словесности").
Бунин И. "Третий Толстой" // Бунин И. Несрочная весна: Стихотворения; Избранная проза. - М.: Школа-Пресс, 1994. - С. 432-458.
Васильев С. Роман А.Н.Толстого "Петр Первый" // Толстой А.Н. Петр Первый: Роман. - Ижевск: Удмуртия, 1996. - С. 677-688.
Воспоминания об А.Н.Толстом: Сб. / Сост. З.Никитина, Л.Толстая. - Изд. 2-е, доп. - М.: Сов. писатель, 1982. - 495 с.: ил.
Галанов Б. Буратино - собрат Пиноккио // Галанов Б. Книжка про книжки: Очерки. - М.: Дет. лит., 1985. - С. 41-52.
Жуков Д. Фантастическая дерзость // Толстой А.Н. Аэлита; Гиперболоид инженера Гарина. - М.: Правда, 1986. - С. 5-22.
Западов В. Алексей Николаевич Толстой: Кн. для учащихся. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Просвещение, 1981. - 127 с. - (Биогр. писателя).
Крюкова А. Алексей Николаевич Толстой. - М.: Моск. рабочий, 1989. - 142 с.: ил. - (История Москвы: портреты и судьбы).
Михайлов О. Чудесна сила искусства: (Алексей Толстой) // Михайлов О. Страницы советской прозы. - М.: Современник, 1984. - С. 3-43.
Петелин В. Заволжье: Документальное повествование. - Изд. 2-е, доп. - М.: Современник, 1988. - 528 с.
Петелин В. Алексей Толстой. - М.: Мол. гвардия, 1978. - 384 с.: ил., портр. - (Жизнь замечат. людей).
Петров С. "Петр Первый" А.Н.Толстого // Петров С. Русский советский исторический роман. - М.: Современник, 1980. - С. 83-138.
Петровский М. Что отпирает "Золотой ключик"? // Петровский М. Книги нашего детства. - М.: Книга, 1986. - С. 147-220.
Ревич В. ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич, граф (1882-1945) // Энциклопедия фантастики. - Минск: ИКО "Галаксиас", 1995. - С. 559-560.
Серов С. О романе А.Н.Толстого "Петр Первый" // Толстой А.Н. Петр Первый. - М.: Худож. лит., 1985. - С. 5-24.
Серов С. Сказки для взрослых и детей // Толстой А.Н. Сказки; Сказки и рассказы для детей; Русские народные сказки в обработке А.Н.Толстого. - М.: Правда, 1984. - С. 5-18.
Сотскова М. А.Н.Толстой: [Предисловие] // Толстой А.Н. Повести и рассказы. - М.: Дет. лит., 1986. - С. 3-21.
Щербина В. А.Н.Толстой // Толстой А.Н. Петр Первый: Кн. вторая и третья. - М.: Моск. рабочий, 1980. - С. 375-414.

А.К.

ЭКРАНИЗАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.Н.ТОЛСТОГО

- ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФИЛЬМЫ -

Аэлита. Сцен. Ф.Оцепа, А.Толстого, А.Файко. Реж. Я.Протазанов. СССР, 1924. В ролях: Ю.Солнцева, И.Ильинский, Н.Церетели, Н.Баталов, В.Орлова, К.Эггерт, Ю.Завадский, И.Толчанов, В.Массалитинова и др.
Гадюка. Реж. В.Ивченко. Комп. Г.Жуковский. СССР, 1965. В ролях: Н.Мышкова, Р.Недашковская, Б.Зайденберг, И.Миколайчук, К.Степанков, Е.Понсова и др.
Гиперболоид инженера Гарина. Реж. А.Гинцбург. Комп. М.Вайнберг. СССР, 1965. В ролях: Е.Евстигнеев, В.Сафонов, М.Астангов, Н.Климова, В.Дружников, М.Кузнецов, Ю.Саранцев, П.Шпрингфельд, Б.Оя и др.
Детство Никиты. Реж. А.Зеленов. Комп. В.Рубин. Россия, 1992. В ролях: Миша Соловьев, Олеся Фесенко, А.Ровенских, А.Давыдов, Л.Дуров и др.
Золотой ключик. Сцен. А.Толстого, Л.Толстой, Н.Лещенко. Реж. А.Птушко. Комп. Л.Шварц. СССР, 1939. В ролях: А.Шагин, С.Мартинсон, Г.Уваров, Н.Боголюбов, О.Шаганова-Образцова, Т.Адельгейм, Н.Мичурин и др.
(В этом фильме наряду с живыми актерами играют куклы.)
Крах инженера Гарина. Телефильм. В 4-х сер. По роману "Гиперболоид инженера Гарина". Реж. Л.Квинихидзе. Комп. В.Успенский. СССР, 1973. В ролях: О.Борисов, А.Белявский, В.Корзун, Н.Терентьева, В.Татосов, М.Волков, А.Кайдановский, А.Масюлис, В.Никулин, Е.Копелян и др.
Милый друг давно забытых лет... По мотивам рассказа "Любовь". Реж. С.Самсонов. Комп. Е.Дога. Россия, 1996. В ролях: А.Михайлов, А.Тихонова, Н.Гундарева, В.Тихонов, В.Павлов, С.Говорухин, Л.Титова, Т.Божок и др.
Петр Первый. В 2-х сер. Сцен. А.Толстого, В.Петрова (1-я сер.); А.Толстого, В.Петрова, Н.Лещенко (2-я сер.). Реж. В.Петров. Комп. В.Щербачев. СССР, 1937-1938. В ролях: Н.Симонов, Н.Черкасов, М.Жаров, А.Тарасова, М.Тарханов, В.Гардин, И.Зарубина и др.
Похождения графа Невзорова. По мотивам повести "Похождения графа Невзорова, или Ибикус". Реж. А.Панкратов. Комп. М.Кажлаев. СССР, 1982. В ролях: Л.Борисов, П.Щербаков, В.Самойлов, И.Ясулович, Н.Терентьева, В.Гафт (текст) и др.
Прекрасная незнакомка. По мотивам рассказа "Возмездие". Реж. Е.Гофман. Комп. А.Славиньский. Россия-Польша, 1992. В ролях: Г.Шаполовска, В.Малайкат, Б.Тышкевич, Н.Михалков, Э.Зентара, И.Дмитриев, М.Кононов, А.Филозов, Н.Аринбасарова и др.
Приключения Буратино. Музыкальный телефильм. В 2-х сер. Реж. Л.Нечаев. Комп. А.Рыбников. СССР, 1975. В ролях: Дима Иосифов, Таня Проценко, Н.Гринько, В.Этуш, Ю.Катин-Ярцев, Р.Зеленая, Р.Быков, Е.Санаева, В.Басов и др.
(В основу этого фильма положен мюзикл замечательного российского композитора Алексея Рыбникова, созданный по мотивам сказочной повести А.Н.Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино").
Проделки в старинном духе. Водевиль по мотивам ранних рассказов А.Н.Толстого. Реж. А.Панкратов. Комп. М.Минков. СССР, 1986. В ролях: Д.Михайлова, В.Самойлов, Н.Трофимов, М.Кононов и др.
Сестры; Восемнадцатый год; Хмурое утро. Кинотрилогия по роману "Хождение по мукам". Реж. Г.Рошаль. Комп. Д.Кабалевский. СССР, 1957-1959. В ролях: Р.Нифонтова, Н.Веселовская, В.Медведев, Н.Гриценко, В.Давыдов, Е.Копелян, М.Булгакова, С.Яковлев, Е.Матвеев, М.Козаков, Н.Мордюкова, Л.Соколова, Б. Андреев и др.
Формула любви. Музыкальный телефильм. По повести "Граф Калиостро". Реж. М.Захаров. Комп. Г.Гладков. СССР, 1984. В ролях: Н.Мгалоблишвили, А.Михайлов, Е.Валюшкина, А.Абдулов, С.Фарада, Т.Пельтцер, Л.Броневой, Н.Скоробогатов, А.Захарова и др.
Хождение по мукам. Многосерийный телефильм. СССР, 1977. В ролях: Ю.Соломин, И.Алферова и др.

- МУЛЬТИПЛИКАЦИОННЫЙ ФИЛЬМ -

Приключения Буратино. П/м. Сцен. Н.Эрдмана, Л.Толстой. Реж. Д.Бабиченко, И.Иванов-Вано. Комп. А.Лепин. СССР, 1958.

А.К.

Толстой А.Н. Приключения Буратино, или Золотой ключик

У этой книжки два автора. То есть их, конечно, трое, если считать с самого начала. Так вот, в начале, ещё в XIX веке, Карло Коллоди (или просто папа Карло) вытесал из бревна маленького человечка Пиноккио и пустил его гулять по свету. В XX веке деревянного сорванца «усыновил» русский писатель Алексей Николаевич Толстой. Он оставил ему итальянское имя - «Буратино» (что дословно переводится как «деревянная кукла»), но при этом научил говорить и думать по-русски. А уже в 1950-е годы у Буратино появился третий родитель - художник Леонид Викторович Владимирский, подаривший новоявленному сыну зрительный образ, с которым он не расстаётся уже более полувека.
Конечно, художников, иллюстрировавших «Золотой ключик…», было достаточно. И всё же именно Владимирскому удалось сделать деревянного человечка по-настоящему живым.
О русских родителях знаменитого итальянца и пойдёт речь, точнее, не столько о них, сколько об их совместной книжке, которая стала таковой благодаря счастливой случайности.
А дело было так. Ещё до войны (Великой Отечественной) Алексей Николаевич Толстой мечтал сделать по своей сказочной повести «Золотой ключик, или Приключения Буратино» диафильм. И даже написал к нему текст. Но потом началась война, а в 1945 году писатель умер.
Идея осталась незавершённой.
Она бы так и погибла в пыли архивов студии «Диафильм», если бы туда не пришёл работать после распределения художник Леонид Владимирский. Он нашёл в архиве титры Толстого и нарисовал к ним картинки. А когда диафильм был готов, вдруг подумал: «Да из всего этого получится чудесная книжка» .
И она получилась!
Теперь кто-то называет её «альбомом иллюстраций к повести “Золотой ключик”» , кто-то - «первым советским комиксом» . Но дело не в названии, а в том, что это замечательная книга, в которой короткие ёмкие фразы самого Алексея Толстого отлично сочетаются с большими яркими иллюстрациями самого Леонида Владимирского.
От такой книжки малышей за уши не оттащишь. Да и стоит ли заниматься этим бесполезным и даже вредным делом?..

Из последних изданий:

Толстой А. Н. Приключения Буратино, или Золотой ключик / А. Н. Толстой; [худож. Л. Владимирский]. - Москва; Минск: АСТ: Астрель: Харвест, 2009. - 128 с. : ил.

Толстой А. Н. Приключения Буратино, или Золотой ключик / А. Н. Толстой; [худож. Л. Владимирский]. - Москва: Московские учебники, 2007. - 69 с. : ил.

Толстой А. Н. Приключения Буратино, или Золотой ключик / А. Н. Толстой; [худож. Л. Владимирский]. - Москва: Дрофа-Плюс, 2007. - 125 с. : ил. - (Книжка-картинка).